Текст книги "Дом восходящего солнца"

Автор книги: Иван Охлобыстин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

Квартира Солнца не страдала от обилия мебели: холодильник, кровать, кресло, старый радиоприемник, служащий еще и тумбочкой, да аквариум на полу под окном. Как только молодые люди вошли, в аквариуме, что – то заурчало, и к стеклу приникла узкая крысиная мордочка. – Я боюсь! – сказала Саша, глядя на грызуна. – Она тоже, – уверил ее спутник и пошел к аквариуму. – Лизонька, ты моя красавица. Проголодалась? Крыса явственно щелкнула челюстью и недоверчиво посмотрела на Сашу. – Это Саша, – представил девушку Солнце. – Она практически хиппи, соответственно любит собирать цветы и говорить о духовности. Он открыл холодильник, вытащил оттуда кусок колбасы и сунул крысе. Та схватила предложенное и тяжело спрыгнула на пол. – Какая гадость! – не удержалась от восклицания Саша. – Не обижай ветерана, – вступился за подопечную молодой человек. – Ветерана чего? – уточнила девушка, присаживаясь на кровать. – Лиза – крысолов, – ответил Солнце:

Она несколько лет служила на теплоходе Иван Сусанин, а потом я ее выменял на офицерский ремень у старшего помощника. – А как же она крыс ловила? Она же сама крыса! – не поняла Саша. – На флоте есть такая практика, – начал рассказывать молодой человек: В пустую бочку сажают на неделю десять молодых крыс. В итоге выживает только одна. Ее выпускают на свободу и она, по привычке, продолжает питаться сородичами. – Зачем она тебе? – спросила девушка. – Я ее пенсия, всем нужен отдых и понимание, – развел руками Солнце и предложил: Чаю? – Мне бы домой позвонить, – попросила гостья и протянула руку к телефонному аппарату:

Вдруг родители вернулись с дачи. – Подожди, – остановил ее молодой человек, поднял трубку сам и набрал какой то номер: Борь, а Герда появилась? Слушай, попроси ее подняться на минутку ко мне.

–Зачем? – поинтересовалась у него Саша. – Конспирация, – опуская трубку, ответил он: Если они приехали, мы попросим Герду позвонить и отпросить тебя на...., ну предположим – последнюю встречу с одноклассниками. – Здорово! – восхитилась девушка. В дверь постучались и в квартиру вошла запыхавшаяся Герда. – Чего звал? – обратилась она к Солнцу. – Помоги Сашу у родителей отпросить, – попросил тот. – Вопроса нет! – усмехнулась девица и повернулась к Саше: Подруги есть, кто уже по югам свалил, с родителями? Саша подумала и предложила: Катя Лицман подойдет? – Ничего, – что – то смекнула для себя Герда и решительно взялась за телефонную трубку: Телефон!? – Чей? – Твой. – 923 – 14 – 21. – Родителей как зовут? – Чьих? – Твоих. – Владлен Александрович и Елизавета Анатольевна. Герда набрала номер и, едва на другом конце ответили, затараторила: Елизавета Анатольевна это Катя. Катя Лицман. Елизавета Анатольевна можно Саша у меня еще несколько часов побудет? У меня день рождения, а я не успеваю готовить. Вся замоталась. Да, да, конечно. Нет ни на Бронной, мы у бабушки на Богдана Хмельницкого. 916-91 – 22. Хмельницкого. Четыре. Двадцать два. Передам, обязательно. Спасибо. Нет, пока не может. Посуду моет. Ну ладно. Госпремию? – девица прикрыла трубку ладошкой и шепнула Саше: Так, а кто у нас Лицманов папа? – Академик, – ответила та. Герда сделала страшные глаза и продолжила разговор: Конечно, получил, еще на прошлой неделе получил. Маме шубу купил. Морской котик. Спасибо. Елизавета Анатольевна. Ладно, побегу, а то Сашка одна не управится. До свиданья, – девица бросила трубку и пошла к двери. – Спасибо, – поблагодарила ее Саша. – Ничего, – отмахнулась та: Меня тоже когда то отмазывали. Белка со Стрелкой. Помнишь Солнце? – А как же! – улыбнулся молодой человек, усаживаясь в кресло: Веселые девчонки были. – Еще какие! – кивнула Герда и вышла из квартиры. – А почему были? – поинтересовалась Саша. – Стрелка замуж выскочила и уехала с мужем в Чимкент. Трое детей, хозяйство. А Белка наоборот развелась с мужем и уехала тренировать детей в Новосибирск. Она мастер спорта по художественной гимнастике. – Интересно....! – вздохнула девушка: Может я тоже в Африку уеду. С Вадимом. – Вадим – это жених? – спросил Солнце. – Он так думает, – неопределенно ответила Саша. – А ты как думаешь? – продолжил расспросы молодой человек. – Не знаю, – пожала плечами она. Сверху что – то грохнуло и хриплый мужской голос крикнул: Ну давай иди! Сил терпеть нету. Валер дай ему денег. – Этажом выше ребята из театра на Таганке живут, – пояснил молодой человек. – Ну сели, сели! – опять донеслось сверху: На здоровье! Тихо вы! Настроить не могу. Ничего не слышу, – звякнула гитара и голос запел: Холода, холода, от насиженных мест, нас другие зовут города..... – Какая хорошая песня! – вздохнула Саша, когда прозвучал последний аккорд. – Очень хорошая, – искренне поддержал ее Солнце, всю песню внимательно наблюдавший за девичьей реакцией. – Мы будем спать? – уточнила девушка, по своему, оценив взгляд спутника. – Людям необходимо спать, – сказал он. – Я не об этом, – смутилась Саша: Я о том, как мужчина спит с женщиной. – Ты уже спала с кем ни будь? – вопросом на вопрос отреагировал молодой человек. – Один раз, в походе, с мальчиком из двенадцатой школы, – мужественно призналась она. – Почему? – спросил Солнце. – Он сказал, что если я не буду с ним спать, он будет спать с Ларисой Геворкян из нашего отряда. Я его очень любила. А ты кого ни будь любил? – Давно, – кивнул он: Мы жили по соседству, а потом поехали на юг и она влюбилась во врача из пансионата Мисхор. – А ты? – Он ей больше подходил. Хороший парень кстати. Старше ее на пятнадцать лет. Тридцать два года. – Что с ней теперь? – Через пол года погибла с мужем в автомобильной катастрофе. Сорвались с дороги в обрыв под Ялтой. Она была на последнем месяце беременности. – Как ее звали? – Лена. – Пойду в душ, – вдруг решительно поднялась с кровати Саша и направилась к ванной. Солнце пожал плечами, поудобнее устроился в кресле, закрыл глаза и улыбнулся. Когда девушка вышла из ванной он уже спал. Саша еще, какое то время разочарованно побродила по комнате и легла на кровать.

Утром их разбудила истеричная трель

звонка. Зевая, Саша поднялась, подошла к двери и заглянула в глазок. На пороге стоял бледный Вадим. Девушка бросилась обратно, растолкала Солнце и начала судорожно одеваться. – Что такое? – спросонья буркнул молодой человек. – Вадим, – девушка показала на дверь. – Ему, наверное, мама адрес дала. – Ну. Бить будет? – так же лениво уточнил Солнце. – Если бы, – усомнилась Саша и спросила: – У тебя какие ни будь таблетки есть? – Вон аптечка, – показал он. Девушка подбежала к висящей в коридоре аптечке, высыпала содержимое себе в подол кофты и вернулась к кровати. – Притон, – заявила она, рассыпая вокруг таблетки и шприцы. – Какой? – не понял Солнце. – Не важно, – осекла его Саша. – Положи Лизу себе на грудь пожалуйста. Солнце усмехнулся, вытащил из аквариума крысу и действительно положил себе на грудь. – Спи, – настойчиво попросила девушка и напоследок поинтересовалась: Где ты будешь сегодня в пять? – Скорее всего, на квадрате, – ответил он. – Я приду. Все. – Она сделала измученное лицо и пошла к двери. Открыла ее. – Ты, ты! – тут же возмущенно всхлипнул Вадим. Но девушка, не слушая его, сделала несколько шагов назад, села на четвереньки и поползла к кровати. Вадим округлившимися от ужаса глазами заглянул в квартиру, но последовал за невестой. – Как же так!? – причитал он, брезгливо переступая шприцы. – А вот так, – пьяно икнула Саша. – Я спасу тебя! – воскликнул порядочный молодой человек и поднял ее на руки. – И меня, и меня, – глухо отозвался из глубины комнаты Солнце. Вадим, еле сдерживая тошноту, бросился прочь, унося обмякшее тело возлюбленной.

На улице у голубого Москвича возлюбленная неожиданно пришла в себя и резво вскочила на ноги. – Куда ты? – изумился Вадим. – Домой, – засмеялась Саша. – Ты не в состоянии! – запротестовал молодой человек. – Это ты не в состоянии. А я молодцом, – возразила шалунья. – Почему же ты так со мной поступаешь?! – завопил несчастный. – Потому что ты дурак, – незатейливо пояснила девушка и быстро пошла по улице от дома.

Солнце тоже смеялся, наблюдая за этой сценой из окна. Вадим снизу заметил его и, сердито сощурившись, направился в подъезд.

Однако вскоре вернулся, прикрывая ладонью подбитый глаз.

Солнце, хохоча, собирал разбросанные по полу таблетки. Лиза все время крутилась у него под ногами. Наконец молодой человек сел обратно в кресло, сжимая в руке горсть медикаментов, и предложил крысе. – Лиза, цикладол будешь? Грызун обиженно пискнул и скрылся под кроватью. – Лиза ты ханжа! – пуще громкого захохотал Солнце.

Едва Саша вошла домой, Елизавета Анатольевна бросилась к дочери, крепко ухватила ее руку, закатала на ней рукав и углубилась в изучение сплетений вен на сгибе у локтя. Сделав соответствующие выводы, она отпустила Сашу и укоризненно произнесла: Эх ты! Врунья! – Мама! – попробовала оправдаться девушка: Ничего страшного не было. Мы сидели, разговаривали, песни слушали. – Какие песни! Звонил Вадим. Все рассказал. А еще твой приятель его чуть не искалечил. Мышью в него кидался, – негодовала мать. Саша не выдержала и хихикнула. – Мы же шутили с ним! Солнце очень приятный, добрый человек! Он даже не курит. – Какое Солнце? – понемногу успокаиваясь, спросила Елизавета Анатольевна. – Это прозвище – Солнце, – ответила девушка. – Вот видишь прозвище! – опять насторожилась мать: Приличным людям кличек не дают, – помолчала и добавила: Папа ногу сломал. Ведро выносил и упал. Иди на кухню и все честно ему расскажи. – Все? – ехидно поинтересовалась Саша. – Все. – кивнула мать. – Ладно. – пожала плечами девушка и направилась на кухню. Отца она застала сидящим за столом в компании дяди Родиона. Правую ногу Владлена Александровича сковывал гипс, левая рука держала початую бутылку Столичной, а лицо выражало одновременно радость и умиротворение. Впрочем, при появлении Саши, лицо быстро сменило выражение на озадаченное. – Папа... – с порога рубанула девушка: Папа я стала хиппи! Владлен Александрович звонко хлопнул правой ладонью по столу и огорченно крякнул: Я так и знал! – И не останавливай меня папа! – неожиданно расплакалась Саша, и убежала к себе в комнату. – Зачем ты так! – осудил Владлена Александровича дядя Родион. – Да, собственно, на всякий случай. – сам опечалился тот, но быстро употребил налитое в рюмку и продолжил, прерванный появлением дочери, разговор: Подкормлю вот и сижу некоторое время. Потом, как прорывает – одна за другой, одна за другой! В три ладони! – Просто другая планета! – кивал ему в такт дядя Родион, не забывая при этом бодро разливать алкоголь.

Очутившись в комнате, Саша закрыла за собой дверь на щеколду и бросилась лицом в, разложенные на диване, подушки. Вскоре она успокоилась, а потом и вовсе уснула.

Ей снился пустынный берег моря, фиолетовая полоска на горизонте и кто то сидящий у самой кромки воды, спиной к ней. Она хотела подойти поближе и посмотреть, кто же это, но отчего то не могла двинуться с места. Ее охватил ужас, она закричала...

... и проснулась. Взглянула на часы. Часовая стрелка неуклонно приближалась к цифре четыре. Она осторожно поднялась с дивана, вышла в коридор и, на цыпочках, пробралась в ванную.

Прохладный душ быстро привел ее в порядок. Саша поначалу просто стояла, подставляя лицо воде, но потом стала танцевать, ловко подражая движениям девушек, в венках из зеленого терновника, у костра в поле.

– Ты хорошо себя чувствуешь? – встретила ее вопросом на выходе из ванной Елизавета Анатольевна и доверительно заглянула в глаза. – Очень! – призналась она и через двадцать минут уже шагала по улице Горького в направлении Пушкинской площади.

Первым ей встретился Малой. Он энергично сновал среди группы иностранных туристов посреди площади, показывая им что то, лежащее у себя в сумке, перекинутой через плечо. Завидев Сашу, Малой приостановил свою дружественную деятельность, и подбежал к девушке. – Слышала? – тут же затараторил он: Декабриста арестовали за спекуляцию. – Как это? – испугалась Саша. – Ерунда! Джинсы выменял на подсвечник, – отмахнулся паренек:

Меня восемь раз арестовывали. Отпустят, только джинсы не отдадут. Вон в моих шмотках пол милиции ходит. – А что ты иностранцам показывал? – не удержалась спросить у него девушка. – Калинку малинку обыкновенную – редкий вид карликового, подмосковного соболя, – хихикнул тот и вытащил из сумки живого хомяка. – Это же хомяк! – изумилась Саша. – Белки закончились, – пожал плечами Малой, но тут же успокоил: Ничего и хомяки хорошо идут. Я уже седьмого отдаю. Правда приходится врать, что при желании карликового, подмосковного соболя можно научить говорить. – А как ты с иностранцами общаешься? – полюбопытствовала Саша. – Как, как! – опять пожал плечами тот: На английском чаще, но бывает и на немецком. На французском очень редко. Французы жмоты страшные. – Ты знаешь три языка? – не поверила девушка. – Почему три!? – обиделся паренек: Я знаю четыре и еще голландский учу. Я полиглот. – Понятно, – не зная как реагировать, вздохнула Саша и поменяла тему: Ты случайно Солнце не видел? – Он случайно со Скелетом вон сидит, – ткнул в сторону пальцем Малой и вернулся к группе туристов. Девушка взглянула в указанном направлении и действительно увидела Солнце. По всей видимости он тоже заметил ее и махнул рукой.

– Сильно ругали? – поинтересовался у нее молодой человек, когда она подошла поближе. – Ни очень, – призналась Саша:

Папа ногу сломал и к нему дядя Родион пришел. Мама им разрешила посидеть. – У тебя очень терпимые родители, – улыбнулся Солнце и тут же оговорился: Этим нельзя пользоваться. Девушка хотела, что то ему сказать, но не успела, потому что, из подъехавшему к обочине зила, ее окликнули: Александра Владленовна! Саша обернулась и узнала машину отца. – А ты говоришь терпимые! – вздохнула она. – Александра Владленовна!? – вновь окликнул ее Николай Иванович: Папа просил вас домой отвезти. Вся компания во главе со Скелетом недоуменно покосилась сначала на зил, потом на Сашу и наконец на Солнце. – Деспот! – скрипнула зубами девушка. – Не тушуйся! – поддержал ее молодой человек: Пусть все думают чего хотят. А почему нет? Все на пользу. Ты станешь хорошим поводом для разговоров. Чего им так сидеть?! – Поехали ко мне в гости, – неожиданно предложила она и, умоляюще взглянула на него. Тот обернулся на улыбающегося Скелета, на Сашу, на машину и согласился: Поехали.

Когда они вошли в квартиру, особого оживления не наблюдалось. – Надо же, все еще спят, – шепнула девушка и потянула молодого человека за руку к себе в комнату. Солнце, на ходу, с любопытством разглядывал развешенные по стенам картины. Едва они оказались в комнате, Саша бросилась ему на шею. – Шторы откроешь? – тихо спросил ее парень. – Зачем? – так же тихо ответила она. – Действительно, – согласился он и трогательно осторожно поцеловал ее в щеку.

В соседней комнате на широкой дубовой кровати тревожно ворочался Владлен Александрович. В очередной раз, перевернувшись на бок, он пихнул лежащую рядом супругу в бок. – Знаю, знаю! – трезвым голосом откликнулась она. – Сюда привела. – Ну и что? – Что они там делают? – Не знаю. – Иди, чаю им предложи. – Сам иди. – У меня нога, – отец еще раз перевернулся и неожиданно, приподнявшись на локте, опасливо предположил: А вдруг...! – Врядли. – покачала головой Елизавета Анатольевна. – Абсурд какой то. – тихо продолжал возмущаться Владлен Александрович: Умники! На моей машине! В моей квартире! – Лежи ты! – попробовала его успокоить супруга: Ну поцелуются разок... Все же дома, ни в подъезде. – Ну уж нет! – поднялся с кровати супруг: Я этого терпеть не буду!

Тем временем молодые люди мирно сидели на полу у проигрывателя и беседовали. – А свободная любовь? – спрашивала девушка. – Просто любовь. Люби, если любишь. Предела нет, – отвечал молодой человек. – А если я только одного хочу любить? – Либо любишь всех, либо ни кого. Сколько времени ты способна любить одного? – Всю жизнь. – Ты была в кого нибудь влюблена раньше? – Я же рассказывала. Это было несерьезно. – Где гарантии, что это не повторится? – Не хотелось бы. Слышишь? – Саша прислушалась к звуку в коридоре: Кто – то из спальни вышел. На кухню. – Слышу, – ответил Солнце и поднял с пола пластинку: Давай вот это лучше послушаем. Вообще спешу отметить – у тебя очень хороший вкус. Девушка зарделась, взяла пластинку и поставила ее на проигрыватель.

Владлен Александрович

раздраженно погремел кастрюлями, нашел одну с борщом и накрыл ею пылающую конфорку. Сам же сел за стол, откуда просматривался весь коридор и, в частности, дверь комнаты дочери.

– Это Муррей Хэд, – внимая вокальным излияниям Иуды Искариота, доносящимся из под иглы проигрывателя, поделился молодой человек: Интересный человек. – Откуда ты знаешь? – саркастично поинтересовалась у него девушка. – А ты не слышишь? – нарочито наивно ответил тот. – Слышу, – согласилась девушка и шепнула:

Знаешь, чем это все закончится? – Предательством. – после недолгой паузы, отозвался Солнце. – Нет! Я о нас. – уточнила Саша. – А! – улыбнулся молодой человек:

Ничем. Это вообще не может закончиться.

– Жалеешь? – Нет. Хочу умыться. Можно?

– Конечно. Солнце поднялся на ноги и скинул с себя рубашку. – Откуда у тебя этот шрам? – спросила она и коснулась пальцем шрама у него на животе. – Меня хотели зарезать. – За что? – Я сказал правду. – Кто? – Друзья. – Можно я поцелую? – попросила Саша и, не дожидаясь согласия, прикоснулась губами к животу молодого человека. Солнце погладил ее ладонью по голове и вышел из комнаты.

Употребляющий наваристый борщ Владлен Александрович был, настигнут видом полуобнаженной фигуры молодого человека врасплох. Капустный лист, любовно поглощаемый им в тот момент, безвольно провис и прилип к подбородку, брови взметнулись и закостенели, глаза обрели цвет спелого мандарина. Впрочем, фигура мелькнула лишь на мгновенье и тут же скрылась в ванной, откуда вскоре до слуха Владлена Александровича донесся шум воды. Вторичное появление молодого человека в коридоре, но на этот раз в бирюзовом банном халате, вывело хозяина дома из оцепенения. В один вздох, подтянув капустный лист и жеванув скулой, он поднялся из – за стола и подозвал нахального гостя к себе коротким движением руки. Солнце светло улыбнулся и подошел к нему. – Скажешь: Это на всю жизнь? – мрачно полюбопытствовал взбешенный отец, приглядывая заодно место на теле собеседника, наиболее пригодное для нанесения травмы средней тяжести. – Не скажу, – честно признался молодой человек, чем поставил Владлена Александровича в двусмысленное положение.

Саша, поджав под себя колени, сидела в изголовье кровати, испуганно прислушиваясь к звукам, доносящимся с кухни. По истечению десяти минут дверь комнаты распахнулась, и на пороге появился спокойный Солнце. – Что случилось? – спросила она, заглядывая ему в глаза. – Смекалистый у тебя фазер, вот шузы мне подарил, – показал ей ботинки он и предложил:

Проводи меня. – Уже? – расстроилась девушка. – Пора. – развел руками он. – Дай мне кличку. Я тоже хочу быть хиппи, – неожиданно попросила Саша и добавила: Я завтра уезжаю. – Я помню, – кивнул Солнце, накинул рубашку и пошел к двери.

Владлен Александрович вернулся в спальню, находясь в странном расположении духа. Не отреагировав должным образом на вопросительный кивок супруги, он вытащил из комода початую бутылку армянского коньяка, глотнул прямо из горлышка и, переведя дух, заявил изумленной Елизавете Анатольевне: Может мне отпуск взять, а то я за этими делами и жизни не увижу.

Саша и Солнце целовались на лестничной площадке. Наконец Саша первая прервала поцелуй и попросила: Приходи меня завтра провожать. А!? Посадка на автобус у.... – Я знаю, – прервал ее молодой человек: У театра Сатиры, в одиннадцать. – Откуда? – удивилась она. – Твой отец сказал, – ответил он и зашагал вниз. – Я буду тебя ждать! – крикнула Саша ему вслед. – Обязательно дождись меня, – донеслось снизу.

– Солнышко мое.... – проникновенно звучал голос Визбора из динамиков радиолы, стоящей у изголовья кровати в спальне родителей. Сами родители сидели, обнявшись и разглядывая пухлый фотоальбом. – А это мы с Родькой в первой командировке на Памире. – тыкал пальцем в очередную фотографию Владлен Александрович: Помню – по глупости тогда приударили за проводницей, чуть шеи себе не своротили. Супруга весело пихала его локтем, не забывая отхлебывать из бутылки, и укоряла: Мне бы изменщик не рассказывал. – Я тебя еще и не знал, – смущался супруг и продолжал: Лиза! Какие там звезды! Я больше нигде таких звезд не видел. С грецкий орех! А луна! С арбуз.

Утром Сашу разбудил голос отца, доносящийся из прихожей: Лизок, а где мои коричневые ботинки, которые я из Чехословакии привез? – Зачем тебе ботинки Вла-дик? – отвечала с кухни Елизавета Анатольевна: Не помню. Может на антресолях. – Не может быть! – продолжал настаивать он: Я же их вчера вазелином пропитывал. – Отстань! – сквозь шум воды кричала супруга: Потом найдем. Мне сейчас надо Сашеньке вещи собирать. Два часа до отъезда. Саша сладко потянулась в кровати и протянула к окну, сквозь которое в комнату проникала небесная бирюза, руки, широко растопырив пальцы, словно желая ухватить кусок небосклона.

Родители проводили ее до отцовского зила. – С иностранцами особо не болтай. Лучше купайся больше. А то вышлют. Мама не скажешь. – предупредил отец. – Жалко Вадима не позвали, – посетовала Елизавета Анатольевна: Обидится он.

– Ладно! – отмахнулся Владлен Александрович: Хрен с ним. Мешок с говном. Только задницы чужие умеет лизать. Не по товару купец. – Влад! – усовестила его супруга:

Ни в поле. – Я вас очень люблю, – бросилась их целовать Саша. – Ходи, ходи. Не рви сердце, – растрогался отец и приказал шоферу: Иваныч вези ее уже. Опоздает.

Когда они добрались к театру Сатиры, автобусы уже были на месте. Николай Иванович выставил из машины Сашин чемодан, молча пожал ей на прощание руку и уехал. Девушка оглянулась по сторонам. Солнца ни где не было. Она взяла чемодан и направилась к ближайшему автобусу. У дверей автобуса ее остановила строгая женщина со списками в руках. – В Болгарию? Фамилия? – сухо осведомилась она у Саши. – В Болгарию. Бехтина. – ответила та. – Есть, – вычеркнула ее фамилию из списков женщина и монотонно проинформировала: Я ваш сопровождающий. Меня зовут Ирина Петровна Салтыкова. Паспорт и путевку отдашь мне в аэропорту. Алкогольные напитки, сигареты, ножи, в том числе перочинные и столовые, в самолет нельзя. Поедешь во втором автобусе. Поняла? Девушка покорно кивнула. – Ты комсомолка? – напоследок уточнила Ирина Петровна и, получив утвердительный ответ, остановила идущего следом за Сашей, субтильного молодого человека: В Болгарию? Фамилия?

Время неуклонно приближалось к одиннадцати, а Солнца все еще не было. Уже отъехал первый автобус, и последние пассажиры входили в дверь второго. Сашей охватило отчаяние. Она судорожно оглядывалась по сторонам, в надежде, что Солнце вот – вот появится. Но, увы – он так и не появился. – Бехтина!? – окликнула ее Ирина Петровна: Немедленно занимай свое место в автобусе. Мы уже на четыре минуты опаздываем. Девушка уже было, собралась последовать ее приказу, но тягостный приступ тоски овладел ею. Отчего то ей вспомнился недавний сон, перед глазами явственно мелькнул пустынный берег, сидящий в закатных лучах человек и внутренний голос подсказал ей ответ: Я не поеду Ирина Петровна. Мне не привезли путевку и паспорт. – Плохо, – констатировала строгая женщина: Семеро одного не ждут. На путевке указан телефон. Позвони, назови номер путевки и скажи, что от Салтыковой. Пусть тебя переоформят на послезавтра, – и добавила теплее: Не расстраивайся. Ты же комсомолка. Еще нагуляешься. Дверь автобуса закрылась, и он тронулся с места. – Спасибо, – вслед автобусу шепнула Саша. – Салтыкова – хороший человек, – раздалось у нее за спиной. Она обернулась и увидела стоящего Солнце. – Спасибо, что дождалась, – поблагодарил он и протянул ей розу. Девушка машинально приняла цветок и, не зная, что именно сказать, все таки сказала: Я в Болгарию опоздала. – Значит, у тебя появилось одна свободная неделя, – сказал он и показал на стоящую неподалеку пожарную машину: Я кое, что хочу тебе предложить. Как хиппи хиппи. Саша пригляделась и обнаружила, что в машине помимо бравого водителя пожарного еще сидят Малой, Скелет, Герда и Хуан. – Что это значит? – спросила она у молодого человека. – Это значит, что мы едем в Калининград на неделю и зовем тебя с собой. Через неделю ты вернешься в Москву, а из нее полетишь на все оставшееся время в Болгарию. Вернешься домой со всеми. Ни кто ничего и не заметит. – ответил он. – Это невозможно!

– воскликнула она. – Ты не веришь мне? – улыбнулся Солнце. – Верю, – после недолгой паузы согласилась девушка. – Тогда иди к машине, – подтолкнул ее к пожарной машине молодой человек. – А ты? – испугалась Саша. – Я приеду прямо на вокзал, – успокоил Солнце.

Пожарная машина с оглушительным ревом неслась по тихим московским улочкам, вертлявые старушки и бессмысленные голуби едва успевали уворачиваться от ее массивного рифленого рыла. В машине задумчиво, в такт, раскачивались хаейры отъезжающих на курорт друзей, и на их лицах царило осоловелое счастье, как бывает, когда могло случиться что – то страшно неприятное, а случилось приятное весьма.

– Семь, – упорствовала проводница, с тревогой разглядывая группу длинноволосых пассажиров. – Как же семь, восемь. Две ячейки. Мать моя женщина, – возмущенно настаивал Малой и тыкал указательным пальцем в кожаную сумку проводницы. – Ну, черт с вами, заходите, – наконец сдалась усталая женщина, и система принялась закидывать вещи в вагон. – Торопись молодежь, ща отъезжаем, – покрикивала проводница. – Где Солнце? – дернула за рукав Герду Саша. – Появится, – уверенно заявила деловая девица. – Я никуда не поеду. – Во дура, – возмутилась Герда: Ты ч¬, он всегда так. – Не поеду, – повторила девушка. Уже лязгнули колодки на колесах внизу, и поезд плавно потянулся вдоль перрона. – Влазь, – заверещала Герда, но Саша лишь отрицательно покачала головой. Проводница, не умудренная опытом хиповских интриг, отпихнула Герду внутрь вагона и захлопнула дверь. Саша осталась одна. – Саша!? – кто – то вполголоса позвал ее. Девушка подняла глаза и расцвела от счастья: на подножке третьего по счету вагона стоял Солнце и протягивал ей руку. Саша цепко ухватилась за нее, и молодой человек втащил ее внутрь. – Почему ты туда не пришел? – спросила девушка у него. – Там же плацкарт, не поцелуешься, – обычно улыбнулся он: А тут СВ, двухместное удобство. – Нечестно, – усовестила его девушка. – Ченьчь, – уточнил Солнце: Немцы едут, хотят великорусских чувств. Устали от порядка. И он повел девушку за собой по устланному пурпурной ковровой дорожкой коридору. У дверей очередного купе он остановился и постучался. Из купе в коридор вывалились два упитанных господина в традиционных тирольских костюмах. – Экзотик о кей, – показал им куда – то направо Солнце. Господа радостно заверещали по своему и направились в указанном направлении, волоча за собой тугие кожаные чемоданы на колесиках. Сам же молодой человек провел Сашу в уютное двухместное купе класса полу люкс.

– Классно, – оценила девушка обстановку вокруг и вдруг обеспокоилась: А как же мой чемодан? – Зачем? – не понял Солнце. – Зубная щетка, пижама, – объяснила она. – А! – покачал головой молодой человек: Это серьезно. Но ты не беспокойся. Я попозже схожу и заберу твои вещи. Что нибудь еще? – Да! – решительно согласилась Саша и спросила: Два вопроса:

Ты зачем папины любимые ботинки утащил и правда ли, что Малой знает четыре иностранных языка? Солнце засмеялся, но ответил: Ботинки – не знаю. Баловство обуяло, а четыре языка – правда. Он очень смекалистый мошенник. – Что у него родители дипломаты? – поинтересовалась девушка. – У него нет родителей, – спокойно сообщил молодой человек: Точнее у него были родители, но они погибли во время землетрясения в Ташкенте. – Какой ужас!

– расстроилась Саша и попросила еще:

Расскажи мне об остальных. Если можно. – Обо всех я не знаю, – признался Солнце:

Знаю, что у Хуана отец в тюрьме сидит. Он на грузовике въехал в витрину магазина Океан. Пьяный конечно. Мать детский врач. У Скелета родители работают в театре Оперетты. У Герды инженеры. Все. – А вот еще! – вспомнила девушка: Откуда ты знаешь Ирину Петровну? Ту, у автобуса. – Помнишь, мы с Гердой вспоминали Белку и Стрелку? – напомнил он: Это мама Белки. Тоже в свое время занималась спортом.

В дверь купе постучались. – Входите, – откликнулся Солнце. В купе вошла проводница с бутылкой портвейна 33. – Три вагона пришлось обойти, – пожаловалась она: Лучше бы Белый аист взяли. И то вкусней. – Каждому свое, – осек ее молодой человек и сунул десять рублей. – Хотя... – мгновенно изменила свое отношение к напитку проводница: Мне тоже коньяк не очень. У меня от него у грудей горчит. Так что, если что еще.... – Первым делом, – пообещал Солнце и закрыл за ней дверь. – Будем выпивать? – спросила у него Саша.

– Ни сейчас, – покачал головой он. – Тогда чем займемся? – устраиваясь поудобней, уточнила девушка. – Давай в окно смотреть, – предложил спутник: Обожаю отечественные пейзажи. Есть в них, что – то доверительное.

Через вагон от них иностранные господа, успевшие уже захмелеть от забористого, черного пива, взвыли раскатистые тирольские куплеты. Малой и Скелет старательно, как могли, им подпевали, Кореец и Хуан осоловело, таращились в журнал Огонек, а Герда примеряла только что выменянную у немцев на значок с портретом Вождя футболку.

– Мне надоело смотреть в окно, – пожаловалась Саша своему спутнику и попросила: Хоть расскажи чего нибудь. – Рассказать? – согласился Солнце: Хорошо. Я сейчас с тобой поделюсь мудростью, услышав которую ты совершенно поменяешь свои наивные представления об окружающем мире и по праву займешь достойное место в голенастой череде героев планеты. Итак: Бессмертен только мертвый. Хороша дорога, которая не имеет конца. И тому подобная чушь. Можно комбинировать. Например: Бессмертен – кто не имеет конца. Хороша дорога только мертвому. В зависимости от ситуации ты можешь добавлять туда восклицания. Предположим:

Эх, бессмертен только мертвый! Ух, хороша дорога, которая не имеет конца! – Перестань, – обиделась девушка. – Прости, – извинился молодой человек: Но лучший разговор – молчание. – Это и есть философия настоящего хиппи? – Боюсь, что нет. – Ну ты ведь хиппи? – Боюсь, что да, – Солнце посмотрел на часы и предложил: