Текст книги "Поступь Империи. Право выбора."

Автор книги: Иван Кузмичев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 21 страниц)

«Эк тебя перекосило!– с несказанным удивлением гляжу на лицо королевы с болью взирающей на слегка вращающийся глобус».

–Если бы не верные каталонцы, то и по сей день, здесь восседал Карл, а не мы с супругом,– будто бы не замечая гримас первого министра, продолжила королева.– Где наша союзница Франция? Куда ушли ее армии? Я знаю куда! Они предали нас, решив отгородиться от опасности вторжения в собственные земли. Из-за этой бесконечной войны в стране разруха, по дорогам стало опасно ездить даже дюжине человек, а не одинокому путнику. Испания гибнет, окунаясь в пучину раздора и междоусобиц, но и их не избежать, ведь предательство нельзя прощать ни в коем случае. Уже потеряны владения в Италии, Сицилия ушла в руки к императору, Гибралтар захватили английские войска…

–Ваше Величество может все же не стоит…– деликатно прервал несколько разошедшуюся королеву Альберони.

–Нет, Хулио, стоит! Мне надо, наконец, выговорится! И ты это лучше меня знаешь!– гордая королева, в прошлом красавица, каких мало на свете сейчас стояла вполоборота ко мне с потерянным взглядом, смотрела куда-то за стену, словно старалась найти сил для противостояния с этой катастрофой. В которой некогда сильная и великая империя навсегда теряет остатки былого величия и могущества.

Немного успокоившись, Мария Савойская вернулась на свое место за стол с лежащими в беспорядке бумагами, будто и не было вовсе этой сцены слабости женского начала, которому следует заботиться о потомстве, но никак не о нуждах целой страны.

–Что может предложить … Россия моей стране,– облокотившись на сомкнутые в замок ладони, напрямую спросила королева.

От такого вопроса первый министр не просто скривился, а чуть ли в обморок не упал, так уж невероятно оказалась выходка властительницы, или они просто это так разыгрывают? Не знаю, да и не суть, главное, что можно начать с существенных вещей, а не с пустых слов и бахвальств.

–Как я уже сказал ранее, моя страна не может вступить в союз с вами до тех пор, пока идет война со шведами, да и про Османскую империю забывать не следует…

–Тогда как же нам сможет помочь Московия?– спросил Альберони, глядя мне в глаза.

–Мы можем помочь вам припасами, оружием, но только не войсками,– спокойно заметил я, наблюдая гаснущие искорки удовлетворения в глазах первого министра.– По крайней мере регулярными войсками точно, но на счет наемников, мы могли бы что-нибудь придумать, если постараться конечно.

–Это уже что-то, но все же не столь много как хотелось бы…– продолжил Хулио Альберони украдкой поглядывая на королеву, которая все так же сидела в кресле наблюдая за нами, слегка прищурив глаза.

–Увы, но это пока единственная возможная помощь, которую может оказать моя страна вам, впрочем, даже такую помощь, как мне известно, Испании уже года три как никто не оказывается,– все так же спокойно говорю первому министру, сам же в полглаза гляжу на королеву.

Альберони собрался уже, было что-то сказать, но не успел, прерванный повелительным взмахом руки Марии Савойской, медленно опустив ладонь на лакированную поверхность стола, проведя пару, раз по его углу она глубоко вздохнула, с неким вызовом глядя на меня своими карими глазами, мол, ну давай, что же ты.

–Хорошо, такая помощь нам действительно нужна, неурожаи, бедственное положение в стране, да и … много всего, как вы, сеньор посол наверняка успели заметить во время поездки до Мадрида все вместе складываясь заставляют меня признать, что такая помощь нам крайне нужна, возможно, что даже сильнее, чем экспедиционный корпус в десяток тысяч штыков. Поэтому я прошу вас, назовите ту цену, которая будет удовлетворять ва… Россию, чтобы оказать нам помощь, пусть даже скрытную,– королева чуть приоткрыла губы, выдавая свое переживание.

Перед окном замер первый министр, наверное, дышащий через раз, а то и два, с нескрываемой тревогой глядя на властительницу, кажется, происходящее сейчас в этом кабинете не вязалось с теми планами, которые наверняка были обговорены заранее. Я стоял в некотором ошеломлении, стараясь не подавать виду, не знаю, получилось ли это или нет, не такого разговора я ожидал, совсем не такого, пускай опыта дипломата у меня кот наплакал, да вот только мозги то работают как надо. А это значит, что напрямую в таких делах говорят только в двух случаях: когда в рукаве еще пара сюрпризов, или дела говорящего действительно идут не лучшим образом. И какая из этих версий ближе я как раз и не знаю, все же мой источник информации об Испании и правящей чете – это Алехандро, но и он же не всеведущ, многих подробностей жизни в столице не ведает.

–Честно признаться, ваше величество я ожидал несколько другого разговора, настраивался, думал о том, как и что, предложить, … потребовать для своей страны. Но на деле оказалось, что все мои старания оказались напрасными,– решив говорить начистоту, я продолжил переть напролом, словно дикий тур, не разбирающий что перед ним: зеленая трава или молодые деревца, я отрывисто продолжил. – Моя страна давно жаждет получить выход к южным морям, не к Азовскому, а к Черному, Эгейскому … Эллинскому в конце-концов, но, однако мы понимаем, что это все мечты пращуров и наших предков. Сейчас осуществить их в одиночку почти нереально. Поэтому моя страна не будет просить у Испании каких-нибудь уступок или подписания кабальных договоров. Мы только просим вашей поддержки, как в политике, так и в светских кругах. Многое доступно местным грандам и кортесам, и возможно кто-нибудь из них с удовольствием согласиться отправиться в путешествие к берегам Руси…

–Это не возможно, идет война, и не известно как поведут себя союзники в будущем году, и отдавать офицеров было бы не совсем правильным…– возразил первый министр.

–А разве я сказал, что это должны быть военные?– улыбаюсь как можно дружелюбней.– Моей стране требуются лекари, зодчие, корабельщики, опытные учителя мореплавания, на худой конец пойдут людишки хорошо знающие крестьянское ремесло.

–И много таковых требуется?– тут же поинтересовался Альберони.

–Столько сколько найдете, лишним никто не будет точно, всем желающим найдется работа и крыша над головой, как минимум,– заверил я его.

–А качество… товара вас интересует?– осторожно поинтересовался первый министр пару минут спустя, когда вновь отвернулся к окну.

–Что вы имеете в виду, сеньор Альберони?

–У нас в Испании очень строги законы церкви… из-за чего многие люди порой оказываются в темницах, ожидая приговора церковного суда,– многозначительно замолчал первый министр, поворачиваясь ко мне лицом.

–Я вас понял. Думаю, что если люди действительно ценные и знающие, то моя страна не будет относиться к ним как к преступникам и с радостью займет этих грешных людей праведным трудом,– с улыбкой отвечаю ему, украдкой поглядывая на королеву отслеживая ее реакцию.

–Это очень хорошо, сеньор посол, пусть так и будет, думаю, мы сможем вам помочь в этом, в самом скором времени, а с одним лекарем уже даже в ближайшее время,– усмехнулся Альберони.– В знак дружбы и взаимовыгодного сотрудничества.

–Интересно, кто же это?– столь быстрого эффекта я признаться не ожидал.

–Один старый зубодер, Рауль Гариэнтос, он чем-то провинился, ба так, что ему представлены такие обвинения, что на десяток лет тюрьмы хватит с лихвой, да вот только он уже не молод и вряд ли выдержит такое. Поэтому наказание можно будет изменить, взамен тюрьмы ссылка, только и всего.

–Замечательно, если так. Думаю, что мы сможем плодотворно сотрудничать вместе…

Планомерно, словно на каком-то рынке, мы начали обсуждать условия столь заманчивого для обеих сторон предложения. Русь еще не скоро будут воспринимать всерьез, так что отток светлых голов не будет пресекаться, скорее, наоборот будет только поощряться, как, к примеру, в свое время было с ворами и смутьянами в Англии, когда она заселяла Америку, впрочем, она и сейчас проводит такую же политику. Только разница лишь в том, что в отличие от Англии Россия с удовольствием примет под свое крыло отверженных испанцев, а заодно и воспользуется всеми их знаниями и умениями. Впрочем, время покажет.

Покидая кабинет королевы, сразу же после разговора я услышал, как она едва слышно с тоской сказала: «Сейчас мы в рядах побежденных, а может случиться так, что мы окажемся в рядах отверженных. Я не желаю такой судьбы для своей страны, сеньор посол. Помните об этом».

Замерев на месте, на пару секунд я вышел, давая понять, что прекрасно слышал фразу королевы. Но вот только как я то могу ей в этом помочь? Задачка не из легких, и как решить ее честно признаться, я пока не имею ни малейшего представления. Впрочем, еще три года есть, до подписания стран мирного договора, столь унизительного для Испанского королевства.

Получив все, что нужно от аудиенции, я отправился в гостиницу. Предстояло хорошо подумать над теми пунктами первоначального договора, которые удалось выбить из королевы и первого министра, а заодно и прицениться к тому, что же наобещал Испании сеньор полномочный посол Русского царства и не сделал ли где-нибудь серьезной промашки.

Известие о том, что переговоры прошли успешно для всех представителей посольства, начиная с боярина Долгомирова и кончая последним слугой, стало действительно радостным, все же путь, пройденный нами, оказался не напрасным. Однако рассказывать о собственных планах, да и о самом договоре я не стал, главное, что контакт есть, а остальное приложится, если к делу с умом подойти.

Но посидеть над интересующими меня вопросами мне так и не удалось, как это обычно бывает в самый неподходящий момент, вмешался его величество Случай. В этот же вечер как только я приготовился внимательно изучить набросанные на скорую руку пункты договора как ко мне в комнату, ввалился окровавленный граф Гомез. Ничего, не соображая, он еле-еле шевелил языком и с трудом говорил о «кровной мести рода». Разбираться во всем этом надо было сразу же, да и помочь графу следовало как можно скорее, не то он истечет кровью прямо возле моей кровати.

–Сергей, Руслан!– позвал я гвардейцев из соседней комнаты.

Тут же на пороге появились гвардейцы, с немым изумлением глядящие на лужу крови, растекшуюся под телом Алехандро, которого я прислонил к подножию кровати, кое-как перевязав кровоточащую рану в предплечье.

–Найдите лекаря и прикажите местным слугам согреть воды.

–Будет сделано, ваша светлость!– выпрямившись, пара воинов, скрылась за дверью, оставив меня с бредящим графом.

–Никифор!

–Я здесь, господин.

Камердинер стоял на пороге с парой белых полотенец и маленьким тазиком в руках, по комнате сразу же потекли запахи травяного сбора и лесной свежести. Не спрашивая ничего, Никифор подошел к Алехандро, достал откуда-то из вороха своих одежд маленькие ножницы, разрезал ими рукав рубахи, а чуть погодя то же самое проделал и на штанине, где как, оказалось, тоже была рана, правда не столь опасная как в предплечье.

Внизу уже суетилась прислуга, растормошенная гвардейцами. Зычный голос Олега был слышен так хорошо, что даже закрой я уши ладонями, то и тогда бы слышал каждое слово лейтенанта. Четверо из воинов тут же приготовили оружие к бою, все же ночь на улице, а кровники вряд ли будут спрашивать кто перед ними, если они конечно же умудрились выследить дом в котором скрылся раненый граф.

Пока искали лекаря и готовились к обороне Алехандро пришел в себя, бледный с вымученной улыбкой на губах он как можно короче рассказал о случившимся, начав с самого начала.

Выяснилось, что с давних пор род графа Пилар-Гомеза был приближен к трону арагонских монархов, постоянно поддерживая их во всем. А как у любого влиятельного семейства Испании, тем более что раньше считавшегося одним из сильнейших и влиятельнейших в Арагоне не может быть врагов?

Если первое время после падения королевства было еще спокойно, то потом, когда осталась лишь частичная автономия, к роду Гомез стали все больше и больше предъявлять плату кровью, вырезая сторонников графов и их юных отпрысков. Конечно в ответ графы вместе со своими вассалами вырезали семьи своих врагов, не щадя ни стар ни млад, убивая даже младенцев…

Это ужасно, но таковы правила выживания. Кто даст гарантию, что малец, оставленный в живых через двадцать лет не придет и не всадит вершок другой стали в сердце старика, убившего его родителей и всех родственников. Именно поэтому кровники люто ненавидели друг друга, потому что знали, пощады никто из них не получит, какие бы увещевания не были!

И вот начинается война, с десантом австрийцев высаживается эрцгерцог Карл, к которому сразу же присоединилась почти вся Каталония и земли бывшего королевства, роды вновь вспомнили о кровной вражде, утихнувшей было на несколько лет из-за проводимой политики первого министра, направленной в первую очередь на изгнание захватчиков с земель Испании.

Часть родов поддерживаемых законного короля покинули родовые земли вместе с семействами, но большая часть присягнула на верность эрцгерцогу, тем самым, нарушив клятву верности Филиппу. Однако не всем удалось скрыться от мести разозленных грандов Арагона, кого-то перехватили по дороге, а кого-то убили прямо в родовых поместьях, застав за сбором вещей.

Семью Алехандро нашли три года назад, давние враги – Кортесы, ночью напав на имение графов они в тяжелом сражении смогли убить всех, включаю всю прислугу и расквартированных на территории имения наемников. Не ушел никто, остались только трупы и море крови, все семейство графов Гомез, кроме Алехандро навсегда упокоилось не вдалеке от местечка Санакоста.

Сегодня же молодой граф на улице увидел трех Кортесов, спокойно прогуливающихся по городу. Ярость застлала разум Алехандро, и он пошел за ними, подкараулил на пустующей улочке и напал, одного сразу же проткнул в сердце, с двумя другими пришлось биться больше, да и то один выжил, только отделался легким ранением, благодаря не в меру ретивой страже столице. Сам же граф кое-как умудрился скрыться от стражников, но вот удалось ли ему, замести следы к гостинице? Я что-то сильно сомневаюсь, ведь кровники вполне могли бы поднять на ноги нужных людей, а те, если не зря едят свой хлеб, за тройку дней при сильном везении могут найти желаемый дом. Скрывался то граф уже вечером, но люди еще не спали, да и грохот под окнами наверняка не даст уснуть.

–Для тебя то, что ты совершил это верная смерть, из столицы тебя не выпустят точно. Законы твоего короля ты лучше меня знаешь, и про кровную месть там отдельная глава есть, о ее запрете и наказании через повешенье за несоблюдение королевской воли,– покачав головой, гляжу на бледного испанца.– Впрочем, у тебя есть один шанс выбраться из этой ситуации целым.

–Какой?– качаясь в такт моим словам, граф с надеждой смотрел на меня.

«А он ведь боится, боится умереть,– взорвалась в голове догадка.– Да и как не боятся старухи с косой, если ему всего то двадцать лет?!»

–Мне придется говорить о твоем помиловании с королевой и первым министром, но думаю, что это будет возможно только как замена наказания.

–Каким же?– чуть слышно шепчет он, опуская голову на грудь.

–Не знаю, но завтра постараюсь сделать все от меня зависящее, потому что иначе пеньковая удавка тебя точно не оставит…– смотрю на меняющееся лицо арагонца.

–Что ты хочешь сказать?– недоуменно спросил он, морщась от боли, Никифор туго перетягивал рану в плече.

–Наказание за содеянное тебе не избежать, если конечно ты не хочешь сейчас же уехать из Мадрида, правда я могу побиться об заклад, что далеко ты не уедешь, поэтому лучше будь здесь и не дергайся понапрасну,– посоветовал я графу.

–Хорошо, Алексей, я верю, тебе и сделаю, так как ты скажешь, теперь мне видимо действительно лучше быть здесь,– устало согласился Алехандро, при помощи Никифора укладываясь на постель.

–Прости отец…– едва слышно донеслось до меня, когда я прикрывал дверь в комнату.

Внизу собралось, наверное, все посольство, ожидая указаний, боярин Долгомиров с улыбкой глядел на нахохлившегося Олега, неприязненно косящегося на окровавленные тряпки в маленьком тазике Никифора, спешащего выбросить их во двор. Да изменился Борис. Сильно изменился, не зря я тогда с ним побеседовал, кажется, понял он нечто важное для себя, раз стал помощником посла, а не наблюдателем от влиятельных родов Руси.

–Хозяина и всю прислугу из дома пока не выпускать, а то мало ли что они сказать успеют, лучше пару деньков в случае нужды мы на старых запасах побудем, все же поберечься лишний раз не мешает,– подумав сказал им.

–Хорошо,– ответил лейтенант гвардейцев, кивая одному из своих подчиненных, тот сразу же ушел за дверь, проверять черный ход.

Слуги тут же разбежались по углам, гвардейцы начали проверять оружие, кто-то даже залез в принесенный из кареты сундук с запасными пистолями, тут же начав деловито их заряжать…

Как не удивительно, но ночь прошла спокойно, через полчаса в гостиницу пришли отосланные за лекарем гвардейцы, неизвестно как нашедшие искомого, заспанного мужика, с какой-то кожаной сумкой и растерянным выражением лица. Кажется, его выдернули прямо из постели, причем использовали явно не лестные уговоры, нечто более жесткое … мужское.

Однако как только лекарь увидел, что от него требуется, сразу заметно повеселел, видимо он уже было решил, что его похищают. Достав из своей котомки какие-то баночки, нож, белые тряпки и многое другое, предназначение которого я не совсем понял, он что-то требовательно сказал одному из служек гостиницы, тот сразу же убежал на кухню, гремя посудой.

Нам же всем пришлось покинуть мою комнату, в которой лежал Алехандро по красноречивой просьбе лекаря, да и отдохнуть мне надо, иначе завтра буду никакой, а это тем плохо, что решать проблемы, да тем более не свои, с головной болью удовольствие не из приятных. Как бы то ни было, но, выслушав доклады Олега и Никифора, я сразу же отправился на боковую, прихватив с собой извечную шпагу из своей комнаты. Жизнь штука такая, когда расслабляться не следует, разве что в бане, да и то не всегда.

Так получилось, что утром проснулся я в десятом часу, банально проспав, чего естественно со мной давно не случалось. Ведь чтобы не случилось, встаю с восходом солнца, видимо вчера действительно переутомился. Однако утренний моцион с легкой зарядкой отменять не стал, время есть, да и изменять себе сразу же в нескольких вещах за день, не слишком хорошо.

Благоухающие ароматы завтрака расползались по этажам гостиницы, будоража пустой желудок так, что казалось еще чуть-чуть, и он сам себя съест, не дотерпит до того момента, когда в него попадет кусочек другой съестного чуда.

Гвардейцы, переждавшие ночь в относительном спокойствии, с веселыми лицами сидели за столом, уплетая за обе щеки испанские блюда, иногда искоса поглядывая на молодых служанок, стреляющих глазками в стороны статных русских воинов.

За нашим столом уже сидели Олег с Борисом, обсуждая какую-то судя по всему занятную тему, то и дело один из них показывал какие-то фигуры на пальцах, желая доказать своему оппоненту собственную правоту.

–Утро доброе господа.

На мое приветствие все собравшиеся ответили разноголосицей, кто-то даже порывался встать, но успокаивающий взмах руки посадил ретивых служителей посольства обратно на места.

–Интересно, что же вы так оживленно обсуждали, друзья, что даже на пальцах показывали друг другу, наверное, для острастки?– с улыбкой спросил я лейтенанта с боярином, усаживаясь за стол с приготовленными горячими блюдами.

Олег с Борисом несколько стушевались, но спустя минуту уже оживленно начали доказывать уже мне, то самое о чем они так охотно спорили. Оказывается, суть проблемы была в том что они спорили о оружии, точнее о пехотной шпаги и палаше, про сабли вроде никто ничего не говорил. Как боярин и соответственно как больше уделяющий внимание конным экзерциям Борис Долгомиров придерживался мнения о том что палаш наиболее удобен и незаменим, нежели легкая пехотная шпага, которую пехотинцы особо не используют, полагаясь больше на фузею со штыком. Ну а Олег настаивал на том, что шпага лучше палаша, причем даже верхом на коне. Спор в котором честно признаться не мастак не вызвал у меня ничего кроме вежливого интереса, да и то только потому, что приходилось слушать опустошая тарелки перед собой. А вообще я конечно же придерживался варианта, что именно сабля наиболее удобна как личное оружие воина, и относительно легкая, в меру длинна, да и к тому же удар смягчать ей проще в сшибке с врагом, проверено! Но как говорится о пристрастиях не спорят, так что пусть каждый использует то что ему нравится, лишь эффект должный был. Вот только мои то витязи вооружены именно саблями. А через век с небольшим вся русская армия перейдет со шпаг на сабли, чем не показатель?

Позавтракав, я отправился во дворец, сопровождающих взял минимум, всего троих: Олега и Руслана с Сергеем, остальные остались в гостинице, присматривать за прислугой и за раненым графом Гомез. Все же оставлять мало воинов пускай и не в такой уж и большой гостинице не стоило, кто знает, что кровники могут учудить?

Во дворец удалось попасть только через пару часов, да и то благодаря тому, что пришел начальник караула, видевший меня вчера, он сразу же передал просьбу об аудиенции у первого министра Хулио (Джулио) Альберони. Правда, даже проходя во дворец моих гвардейцев, пришлось оставить во внешнем периметре, ожидать меня «на улице» если можно так выразиться. Дальше пускай их никто не хотел .что в принципе то правильно, нечего во дворце посторонним разгуливать, да ненужные возможности покушений плодить.

–Вы, сеньор посол хотели меня видеть?– поинтересовался у меня первый министр, как только я вошел к нему в кабинет, где он сидел за чашечкой ароматного кофе, пролистывая бумаги.

–Да, сеньор первый министр. У меня появилось одно довольно-таки щекотливое дело, которое хотелось бы уладить, не придавая огласки,– присаживаясь напротив министра, говорю ему, благодарно кивнув за кружечку напитка поставленную рядом со мной.

–Вот даже как, а я признаться думал, что у вас возникли какие-нибудь вопросы по поводу вчерашнего разговора, но раз все их нет, значит, мы правильно поступили, что так долго обсуждали наши проблемы.

Альберони встал из-за стола, распахнул окна и вновь сел, с улыбкой откинувшись на спинку кресла, подставляя влажный от пота лоб теплому ветерку, приятно овевающий в такую погоду.

–Знаете, сеньор посол, я думал, что на центральных улицах Мадрида, несмотря на все то, что творится в предместьях столицы и ее окраинах можно спокойно погулять и не думать о постоянно ударе в спину или выстреле с запыленного чердака. Но оказывается, что и это все не так, как хотелось бы, вчера к примеру на глазах у многих жителей один молодой человек напал на трех мужчин, которые ничего не делали кроме того, что мирно созерцали красоты столицы.

Отвернувшись, первый министр пододвинул ко мне исписанный мелким почерком листок, ткнув пальцем в окончание. Приглядевшись, даже я не знающий испанского языка разобрал «Алехандро Пилар-Гомез». Как и откуда об этом узнал сам Альберони он мне, конечно же, не скажет, но вот теперь мне придется дорого заплатить за жизнь Алехандро. Ведь теперь то это будет не просьба, а банальный откуп, цена которого может оказаться такой, которую я не смогу заплатить за жизнь графа Гомез.

–Что ему грозит?– сам для себя спрашиваю у министра.

–Виселица.

–За убийство кровников?

–Да, именно за него. Наш король Филипп, да славятся его годы в веках, человек очень справедливый, и отступаться от своего решения не будет, тем более что закон это действует уже давно,– с показным сожалением вздохнул итальянец.

–А если заменить наказание?

–Чем? Другой казнью?

–От чего же казнью? Ведь главное, чтобы граф Пилар-Гомез больше никогда не появился на землях Испании? Так какая разница умрет он или навсегда покинет ее пределы … так сказать под принудительной ссылкой в холодную и дикую страну?– с сарказмом спрашиваю первого министра.

–Не думаю, что это можно будет сделать.

–Что ж, тогда не буду вас больше задерживать, сеньор первый министр, надеюсь, что вы сможете что-нибудь сделать для молодого графа, оставшегося, на сколько мне известно единственным в своем роде.

Красноречиво глянув на Альберони, я выложил на стол, поверх исписанного мелким почерком листа пару больших камней алого и темно-зеленого цвета, на гранях которых тут же заиграли десятки солнечных лучей, пуская разноцветные «зайчики» на стены кабинета.

–Но с другой стороны, королева может повлиять на своего супруга, и сделать исключение для одного не в меру горячего юноши…

…Через три дня почти ополовиненное посольство отбыло из Мадрида, оставив в городе во главе небольшого консульства боярина Долгомирова, пятерых слуг и трех гвардейцев, купив для нужд Русского царства небольшой двухэтажный дом. Раз уж начало отношениям положено, то опускать вожжи раньше времени нельзя, первое время держать «руку на пульсе» отношений с Испанией просто необходимо.

Что же до полноценного посольства, то оно будет основано только после указа государя, однако половину казны я все же оставил Борису, налаживать связи при дворе и приобретать друзей. Политика дело дорогое, не зря Петр в первую очередь выделяет деньги на армию, флот и посольства, дипломатов то есть. Информация всегда ценилась, во все времена!

Полтора десятка человек ранним утром покинула столицу Испании, увозя вместе с собой двух испанцев: молодого графа, помилованного королем и отправленного в вечную ссылку и старого лекаря, приговоренного к смерти, а сейчас благословляющего всех святых за свое счастливое спасение.

Подготовка в обратную дорогу шла как можно незаметней, ведь кровники Алехандро, узнав о замене наказания, рвали и метали, грозясь отомстить. А, зная, что это не пустые похвальбы, то лезть лишний раз на рожон не стоило, поэтому я принял решение, что пускай не все дела удастся выполнить, но зато и шанс благополучно избежать ненужной встречи вырастает много больше, чем даже через день.

Но все же видимо удача была на нашей стороне и мы выехали поутру без происшествий, но это не значило, что и весь путь будет спокойным. Стоило спешить и еще раз спешить.

Карета и десяток верховых всадников летели, словно на крыльях приближаясь к заветному порту, с каждым днем расстояние уменьшалось, и одновременно с этим увеличивался шанс на дальнейшее спокойное путешествие: без кровников и ненужной для меня мести.

Ночуя на полянах, при свете костров, съедая прихваченные с собой запасы вяленого мяса и пирогов, а порой купленные прямо по пути в придорожных тавернах зажаренные мясные тушки, аппетитно пахнущие сквозь тройной какой-то ткани, больше похожей на мешковину, только более плотную. Порой, глядя на игры огненных духов в пламени кострища, я ловил себя на мысли, что быть может зря мы вообще так мчимся, и стоит просто ехать, останавливаясь на ночлег в гостиницах и тавернах?

Но эти мысли почти сразу же пропадали, стоило мне только вспомнить глаза семейства Кортесов, глядящих на приговоренного графа Пилар-Гомез. Что делать, здесь кровная вражда впитывается с молоком матери и избавиться от нее так же сложно, как и от следов оспы, то есть вообще нереально, навечно оставаясь с лицом изъеденным безобразными шрамами.

И все же все предосторожности были не лишними, благодаря им мы смогли добраться до Валенсии в относительной целостности и безопасности. Лишь только у предместий города нас начали догонять преследователи.

Загоняя бедных животин до обморочного состояния, мы влетели на пристань, как зачумленные спасающиеся от костра. К моему удивлению в бухте стояло всего три корабля и только один из них тихонечко качался возле причала. Приглядевшись я увидел знакомые силуэты шнявы, везшей наше посольство на полуостров. А между тем в паре верст от нас, изо всех сил настегивая уставших лошадей, неслись всадники в алых рубахах, поверх них блестели темные кирасы, в лучах заходящего солнца сверкали клинки палашей и шпаг.

–Быстрее на шняву!– мой голос дрожал, грудь вздымалась, словно волны во время шторма, конь хрипел утомленный длительной скачкой.

Слуги, получив приказ, тут же бросились к трапу, перекинутому через невысокий борт на пристань. Не спрашивая разрешения, выстроившись по цепочке, вместе с гвардейцами быстро кидали вещи из кареты на борт.

Через пару секунд после того как на палубу шнявы упал первый тюк с вещами, через борт свесился человек. Злое лицо капитана «Санта-Лучии», ошеломленно следящее за накапливающимися тюками выражало крайнюю степень непонимания. Не долго думаю я достал из кошеля небольшой изумруд, чей блеск в лучах солнца отвлек раздраженного капитана судна от погрузки наших вещей к нему на борт.

–Скажи ему, что мы должны сейчас же отплыть,– помогая гвардейцам, говорю Алехандро, сам же перекинув какой-то маленький тюк на борт, тут же забираюсь на корабль, взлетая по приготовленному трапу.

–Он говорит, что треть команды сейчас на берегу, без них выйти в море будет крайне сложно,– виновато ответил граф после десятка секунд общения с сеньором капитаном.

–Ничего мы ему поможем, главное, чтобы он сейчас же тронулся!– оглянувшись назад, кричу Алехандро.

Проследив за моим взглядом, капитан Кастанедо собрался, было потребовать объяснений, увидев приближающееся облачко пыли, но тут же умолк, почувствовав, как в поясницу колет острое жало кинжала. С добродушной улыбкой Олег приобнял капитана, незаметно для встревоженной команды уколов кинжалом.

–Ну же, граф, говорите своему соплеменнику то, что нужно!

Не долго думая капитан командует своим матросам к отплытию. Сами же матросы будто только этого и ждали, десяток другой секунд и вот уже трап поднимается на борт, а паруса медленно падают вниз, наполняясь теплым испанским воздухом. Почти сразу же на пристань вылетел преследовавший нас отряд кровников, во главе с краснолицым мужчиной, посылающим нам в спину проклятия, досада об утере возможности избавиться от заклятого врага читалась легче простого на разъяренном лице одного из Кортесов.