355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Иван Кузмичев » Поступь Империи. Право выбора. » Текст книги (страница 5)
Поступь Империи. Право выбора.
  • Текст добавлен: 7 октября 2016, 12:31

Текст книги "Поступь Империи. Право выбора."


Автор книги: Иван Кузмичев



сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 21 страниц)

*****
Двадцатые числа июня 1709 года от Р.Х.
Где-то в Ионическом море.

Полномочный посол государства Российского Алексей Романов.

…Эгейское море осталось далеко позади, сегодня – завтра должны выйти в центральные воды Ионического моря, так что наше морское путешествие, как я очень надеюсь в скором времени должно закончиться, ненадолго, но все-таки. Недели три и мы, наконец, сможем высадиться в первом городе нашего посещения – Провансе. В отличие от Петра я предпочел начать свой путь не с Англии и Голландии, а с Франции. Пусть она сейчас находится в относительном упадке, но все же симпатий она вызывает много больше нежели, заносчивое островное государство. Увы, но батюшка так и не хочет понять, что союз с Англией, которого он так жаждет, не принесет ничего хорошего для России, а вот если получится, наладить отношения с Францией. То в будущем вполне возможно будет на нее рассчитывать в ряде решения «южных» вопросов, связанных с Османской империей, коей она является союзником. Да и общаться с почти побежденной страной много сподручнее, нежели с ее победителем. Политика, знаете ли, скользкое искусство, в котором нет место личным привязанностям…

Чушь! Я, по крайней мере, именно так считаю. Лучше иметь под боком одного надежного друга и союзника, чем постоянно ожидать предательства от «временных друзей», не видя дальше своего носа. Вот только для того, чтобы быть уверенным в том, что выбранный союзник был именно таким какой тебе нужен, необходимо соблюдать ряд взаимных условий. Одно из них, к примеру, такое: отдавать наследников и детей правителей на обучение в Россию, второе – никогда не позволять оседать на землях империи и союзника еврейским сынам, или же наоборот сразу уравнять их в правах при одном условии: все осевшие на русскую землю должны быть выкрестами. Ну и третий пункт один из главных, но не последний – тесно связать экономику союзника путами помощи и поддержки, в крайнем случае они могут стать и кандалами. Жестоко, некрасиво, в какой-то мере омерзительно, но крайне надежно, а самое главное действенно, если так будет продолжаться на протяжении нескольких поколений, то народ союзной державы сможет быть в дальнейшем ассимилирован, причем на добровольной основе.

–Стоп! У меня мысли куда-то не туда пошли, завернули не в то русло!– массирую свои виски.

Вечерняя прохлада приятно овевает разгоряченное от жарких дум тело, будто опытный опахальщик в полуденную жару. Новые идеи и мысли занимают свои места в голове, в надежде на то, что в скором времени и до них дойдет время.

Внезапно на палубе забил колокол, созывая личный состав наверх. За окном каюты резко похолодало, слабый ветерок полностью исчез.

–На нас движется шторм!– донеслось сверху на палубе, колокол продолжать надрываться, предупреждая команду о надвигающейся опасности.

В окно каюты увидел, как сзади нашего корабля два барка выстраиваются в линию, зажигают на мачтах фонари, отдают команды флажками, на кораблях спешно готовятся к бою со строптивой стихией.

–Сейчас нас накроет! Паруса закрепить, обвязаться веревкой…

Голос капитана оборвался, об борт барка ударилась волна, следом за ней еще одна, еще больше первой. Через мгновение на лицо упали сотни капель, выводя меня из оцепенения. Хаотично метаясь по каюте, закрыл окна, быстро собрал все бумаги и книги, начал упаковывать их в стоящий в углу сундук, но внезапно пол подо мной поехал, я не удержался и упал на спину, зацепив локтем небольшую полку. Качка началась!

Морская качка усиливалась с каждой секундой, пару раз меня знатно приложило об угол стола, один раз, не удержавшись, упал на пол. Постепенно на теле не осталось ни одного целого участка, один сплошной кровоподтек, да и только. Жизнь в очередной раз подбрасывала новое испытание.

Как я до сих пор не сломал себе шею, мне таки и не удалось понять. Бумаги, которые писал все свое путешествие, с огромным трудом удалось затолкать в сундук, замок которого благополучно затерялся в недрах каюты. Дощатый пол скрипел, и казалось, что через мгновение эта посудина развалиться пополам, но нет, проходили минуты, а барк продолжал упорно противостоять стихии. Где-то вдалеке слышались голоса кого-то из команды…

Поворачиваю голову и вижу, как в очередной раз меняются местоположением потолок и пол, удар, вспышка боли, я теряю сознание.

–Ваше Высочество с вами все в порядке?– откуда-то издалека донеслось до моего сознания.

Открываю глаза и вижу, что передо мной на коленях стоит Егор, один из моих гвардейцев, обеспокоено разглядывая меня чуть ли не со всех сторон.

–Все нормально, если про голову забыть,– отвечаю ему, чувствуя, как внутри больной головушки взрываются мириады звезд, к горлу подступил неприятный комок.

«Мне только сотрясения не хватало!»

–Где мы находимся?

–Наши корабли разметало по морю, Ваше Высочество, «Зверь» не в состоянии продолжить плавание, у него пробоина, пока его не отремонтируют из бухты он не выйдет,– ответил Егор.

–Так ясно,– оглядываюсь и вижу, что лежу на песчаном берегу, вокруг валяются баулы и сундуки с вещами, рядом в небольшой бухточке замер наш барк, с отломленной бизань-мачтой.– Хорошо, что вообще целы остались…

–Да, это точно,– нервно облизал губы гвардеец, вспоминая недавнюю битву со стихией.

–Капитан говорил, где мы сейчас находимся?

–Извините. Ваше Высочество, я не узнавал…

–Ничего, все в порядке, я сам переговорю с капитаном Мироновым.

В голове продолжают бить колокола, в горле противная горечь, того и, гляди мой вчерашний ужин попроситься наружу, но пока, слава богу, этого не происходит. Так что не без помощи Егора встаю на ноги, собираясь идти к капитану корабля.

Он сам, если меня не обманывает зрение расположился на самом берегу, в надежде выискать бухту понадежнее. Видимо барк действительно хорошо потрепало, если уж капитан не решается довести его в ближайший порт. Барк слегка накренился, видимо течь сильная, если наш корабль готов завалиться на бок.

С каждым шагом в голове гулко проносится эхо тревожного колокола. Определенно последствия удара головой, не самые приятные.

–…Мать твою Ефим! Я тебе что говорил?! А? Я тебя спрашиваю?!

Не доходя до капитана саженей двадцать, увидел такую картину: стоит молодой матрос, нервно теребящий свой платок, а возле него капитан. Злой голос капитана и виноватое лицо матроса явно говорили о том, что произошел какой-то инцидент, явно не из приятных.

–Дык откуда я знал, ваша милость?

–Что ты не знал? Что углы на сундуках надо прикрыть?! Тогда тебе нечего делать на моем корабле! Пошел вон собака!– казалось еще немного и капитана хватит кондрашка, как в народе называют эпилептический удар.

–Но…

–Это еще Его Высочество не знает! Иначе точно на рее вздернет! Пошел вон с глаз моих долой!

Матрос понуро направился прочь от взбешенного капитана Миронова, тот же остался стоять на месте, о чем-то усиленно думая. Мое приближение он явно не видел, да и как увидишь, если я иду со спины?

–Капитан что случилось?– спрашиваю тридцатилетнего Миронова.

По спине капитана барка пробежала едва заметная судорога. Медленно, словно приговоренный к смерти он повернулся ко мне, на лице красные пятна, под глазами синие мешки, видимо он вовсе не ложился спать.

–Ваше Высочество,– кланяется он.

–Ну же, Дмитрий, говори, что случилось такого, из-за чего ты чуть бедного матроса на тот свет не отправил?– улыбаюсь капитану, все же тошнота и головная боль постепенно проходят, странно конечно, что так быстро. Но жаловаться на сие глупо, так что вместе с уходящими личными неприятностями понемногу возвращается хорошее настроение.

–Во время шторма, посол Его Величества, государя-батюшки Петр Алексеевич Толстой ударился об один из углов стоящий в его каюте сундуков…

–И?– слегка сжимается сердце от плохого предчувствия.

–Он умер,– коротко, по-военному отвечает Дмитрий, смотря мне в глаза.

–Мне надо осмотреть его каюту, и сундук, конечно же, о который он ударился.

–Сию секунду!– облегченно выдыхает капитан.

Да, увы, как не жаль замечательного человека, но и такое может быть, сам чуть богу душу не отдал, так что вариант со смертью от сундука, как бы нелепо это не звучало все же можно рассмотреть, да и лгать капитану мне не с руки. Но как бы то ни было, видимость расследования надо провести.

После осмотра «оружия убийства» мы вместе с капитаном Мироновым отправились обратно на берег, куда уже переправили все вещи дипломатической миссии. В том числе семь небольших сундучков с золотой монетой и один с драгоценными камнями. Конечно для обычной поездки этих денег слишком много, но государь так же требовал нанимать мастеров и офицеров на службу в Россию, а если повезет, то и заложить на какой-нибудь верфи фрегат-другой.

Однако сейчас, когда получается, что во главе сильно сократившегося посольства остался я один, в силу случившегося несчастья, то мне все карты в руки. Да и сам Петр говорил о том, что я могу посещать те страны, которые считаю нужным, вот только вопрос что мне делать дальше? В распоряжении вместо трех кораблей остался всего лишь один, да и тот никуда не годен, по крайней мере, в ближайшем времени. А вот его то мне терять ни в коем случае нельзя, необходимо как можно скорее попасть обратно в Россию.

В итоге, что мы имеем? Во-первых, полную свободу передвижения и заключения хоть сколько-нибудь нужных договоров, во-вторых, денежные средства для осуществления всех этих передвижений и в-третьих всю полноту власти как полномочного посла. Хм неплохо, вот только без кораблей отсюда не выбраться, насколько я правильно понял нашего капитана, мы попали на Сицилию, прямо посередине между Мессиной и Катанией. Откуда ему это известно я допытываться не стал, не до этого сейчас признаться честно.

Из числа всего посольства, которое плыло во Францию в моем распоряжении, на данный момент находятся боярин Долгомиров и боярин Бирюков, остальные же пятнадцать служивых и дворовых людей посольства мы, как видимо, потеряли. Получается, что если посчитать нас всех вместе, с моими гвардейцами, прислугой, и людьми бояр, то всего получается двадцать семь человек. Хм не так уж и мало, могло бы быть хуже.

Решение пришло само собой, спонтанно, если говорить кратко:

–Капитан мы отправляемся в Мессину, в случае же если на горизонте появятся наши корабли, то пусть идут следом за нами в город. Тело Петра Алексеевича Толстого остается с вами, я постараюсь сразу же прислать корабль за ним, негоже русскому человеку на чужбине быть похороненным. Если же корабля в течение пары дней не будет, то мне кажется, батюшка Арсений не откажется воздать должные почести верному сыну России и исправно отстоит службу.

–Как будет угодно, Вашему Высочеству,– склонил голову Миронов, признавая мою правоту.

Больше ничего, не говоря, иду обратно к гвардейцам, рядом с ними лежит куча вещей. Рядом расположилась пара бояр, вместе со слугами. Не желая терять время, приказал всем собираться, благо, что десяток коней на барке осталось. Так что путешествие не должно оказаться слишком уж суровым, вот только телег для скарба нет, все остались на других кораблях, но это уже мелочи, как-нибудь переживем сие неудобство, все же в первом городке их купить можно.

Через час наше сильно уменьшившееся посольство было готово тронуться в путь. Ну а так как указания капитан Миронов уже получил, вместе с моим письмом для государя, то и задерживаться на берегу смысла попросту нет. Тем более что солнце начало немилосердно припекать. Так что к полудню наша небольшая колонна тронулась в путь.

Отъехав всего на пяток верст, я заметил, что ландшафт плавно изменился, местами где-то вдалеке виднелись пологие холмы, рядом с ними часто росла какая-нибудь рощица, в которой даже если захочешь устроить засаду, то только с помощью дополнительных насаждений, про которые здесь мало кто мог бы додуматься. Не тот век, не то время…

Плавная размеренная езда заставляла задумываться обо всем, кроме самой поездки, не знаю, почему, но мысли о предстоящей ответственности угнетали. Сам, желая получить больше возможностей, я по-прежнему хотел оставаться самим собой, быть хозяином самому себе, однако как я успел убедиться, власть имущие далеко не так свободны, как их описывают историки и современники. Как бы то ни было, но именно наиболее рьяные, занятые делами по уши государи, канцлеры, премьер-министры оставили наиболее значимый след в истории, пускай не всегда приятный, но все-таки видимый потомкам.

Мир меняется по воле сильной личности, одной или десятка, но именно личности, и чем умней, расчетливей, жестче, сильней этот человек тем быстрее меняется окружающее его пространство, будь то государство или же племенное объединение. Вот такая суровая правда жизни, и от нее никуда не денешься, если конечно не хочешь стать «растением».

Верста за верстой оставались за спиной, отдаляя наше посольство от берега. Слуги весело переговаривались, впрочем, не решаясь мешать при этом своим господам, бояре и вовсе обсуждали прелести местных девиц, которых я, к примеру, еще ни разу не видел. Да и не нужны мне они, признаться честно, меня в Рязани и так самая чудесная девушка ждет, так что для меня все остальные только бледные отображения моей Оленьки.

Оторвавшись от размышлений, оглядел вокруг себя не столь живописные места, сколько несколько странные, но вот почему именно странные я пока еще не понял. Рядом со мной почти сразу же оказались двое гвардейцев, готовые прикрыть меня своими телами в любой момент.

«Молодец Олег, толкового себе помощника Мишка подобрал, растет на глазах,– делаю вид, будто и вовсе не замечаю перестановки своих воинов».

Наконец в голову пробивается мучавшее меня смутное беспокойство. Я таки понял, в чем дело, оказывается, я уже чуть ли не пару минут гляжу на два похожих друг на друга холма, в низинах, которых раскинулись те самые рощицы, которые я видел издалека. Сейчас же они не казались такими уж маленькими и никчемными, при желании в них, наверное, можно будет спрятать пару эскадронов улан, если конечно постараться.

Сзади все так же беспечно беседовали бояре, не замечая ничего вокруг, слуги переставляли ноги, иногда перебрасываясь друг с другом парой фраз – не более того, сил на бесполезную болтовню у них уже почти не осталось.

–Вам бы, Ваше Высочество в середке схорониться надобно, а то мало ли что,– негромко сказал Олег, подъезжая сбоку.

–Если нападут толпой, то это не поможет Олежка, так что не переживай, но и про дозоры не забывай,– успокоил я его.

«Определенно смышленый воин».

–Как скажите, Ваше Высочество.

Через десяток минут наш кортеж проходил между холмами, где-то рядом в чащи щебетали птицы, по верхушкам деревьев гулял ветерок, заглушая большинство звуков.

–Федот! Егор!– кивнул головой Олег, выезжая впереди меня.

Два гвардейца тут же дали шенкелей коням, вырываясь вперед, хотя дорогу и проверяли буквально пять минут назад, но лейтенант гвардейцев решил перестраховаться, посылая дополнительный разъезд пред кортежем. Однако ожидаемой опасности впереди не было, Федот с Егором ждали нас на перекрестке дорог, поблизости не было ни одной живой души.

Чтобы хоть как-то скоротать время я попросил одного из бояр, Бориса Долгомирова рассказать о здешних местах, то, что он знает сам.

–Мне приходилось бывать в здешних водах всего пару раз, Ваше Высочество, мог бы и чаще сюда наведываться, да ведь из-за проклятых нехристей, наши суда не могут пройти через Царьград, поэтому приходиться плавать через Архангельск.

–Так это чуть ли не в три раза длинней, получается,– быстро прикинул в уме получившееся расстояние.

–Да где-то так, но побывать здесь конечно стоило, разве что из-за каперов, которых очень уж много развелось в водах близ Англии и Франции путь крайне опасен, но зело выгоден. Семь лет назад я побывал в Милане и Венеции, много всего полезного привез тогда.

–Ну а чего ты можешь про народ здешний рассказать? Каков он?– допытываюсь в меру возможностей, мало ли, что пригодиться во время будущих переговоров.

–Горячие тут все, словно раскаленные угли, но это даже хорошо, особенно для женщин… Кхм, так о чем это я, ах, да, так вот горячие они, да и своевольные шибко уж очень, вместо работы про дурость поют, да вино делают. Торгаши!– закончив свое краткое повествование, Борис сплюнул на землю, выражая, таким образом, все свое презрение к здешнему народу.

–Кратко, но со смыслом,– буркнул себе под нос Егор, ехавший рядом со мной в паре саженей справа.

–А скажи-ка мне Борис, как долго нам до Мессины добираться? Ведь капитан особо не распространялся об этом.

–Увы, Ваше Высочество, но я не знаю, не путешествовал здесь, да и не интересовался этим.

–Что ж спасибо и на этом.

Однако вновь уйти в себя, раздумывать над очередными идеями мне не дали. На горизонте, как раз со стороны нужного нам города скакал легкой трусцой отряд численностью около двух дюжин, все солдаты в кирасах, одетых поверх красных кафтанов пышными рукавами, расширяющимися возле плеч. На головах людей блестели железные шлемы, немного заостренные по центу, наподобие гребня, с небольшими полами по кругу.

Увидев нас, они немного замешкались, но почти сразу же припустили своих коней, часть отряда заняла позиции с боков, приготовив укороченные фузеи, другая же, основная часть отряда остановилась в десятке саженей от нас, в нашу сторону выехал один всадник, мне ничего не оставалось, как последовать его примеру.

Еще на «Звере» мы вместе с Петром Алексеевичем решили, что я подобно отцу поеду не под своим титулом, а «сменю» его на менее значимый. Так что теперь я можно сказать для всех, кроме свиты светлейший князь Романов. А что звучит!

Подъехав, друг к другу мы представились. Однако беседу пришлось вести на французском языке, из-за того, что я испанского не знаю, да и сам офицер вряд ли понимает по-русски.

–Сеньор прошу представиться, вы находитесь на землях Его Величества короля Испании и Сицилии Филиппа Испанского,– настороженно приказал офицер, заведомо отойдя с линии возможного огня своих подчиненных.

–Конечно. Перед вами, светлейший князь Романов, подданный Русского царя,– как можно расслабленней ответил я.

–Капитан Алехандро-Пабло Пилар-Гомез,– в ответ представился испанец.– Сеньор Романов позвольте поинтересоваться целью вашего прибытия на наш остров?

–Мы плыли в посольстве, но недавний шторм разметал наши корабли, тот корабль, на котором плыли мы, нуждается в ремонте, поэтому обстоятельства вынудили нас пуститься в путь по испанским землям.

–Что вы собираетесь делать дальше? Будете ждать, пока не починят ваш корабль?– как можно учтивей спросил офицер, махнув рукой приготовившимся к стрельбе солдатам.

Сзади меня немного расслабились гвардейцы, глядя, что на меня никто не собирается нападать. Однако рук с эфесов шпаг не убрали, да и взведенные кремниевые пистоли можно вытащить за долю секунды, была бы практика.

–Мы хотели бы добраться до Мессины, а там уже, насколько мне известно, мы смогли бы найти корабль, который сможет переправить нас на большую землю.

–Замечательно! Мы как раз должны сейчас возвращаться с рейда обратно в город,– обрадовался испанец.

–В какой город?– добираться, куда либо еще, да еще на ночь, глядя,… хм увольте!

–Так мы же сами из Мессины, уважаемый князь! И поэтому с вашего разрешения хотели бы сопроводить вас, а то на дорогах что-то слишком много разбойников развелось,– лучезарно улыбаясь, предложил испанский офицер.

–Мы с удовольствием примем вашу помощь, сеньор Алехандро.

Развернувшись, офицер бросил пару слов своим солдатам и пара, из них отделившись от общей массы, поскакала обратно. Наш же кортеж пришлось выстраивать вновь, теперь уже по бокам ехали солдаты в кирасах и красных мундирах, гвардейцы, повинуясь командам Олега, заняли позиции как можно ближе рядом со мной…

Глава 4.
25 июня 1709 год от Р.Х.
Полтава, полк «Русских витязей».

Прохор Митюха.

Прошел день с тех пор как витязи прибыли в город. Второй день бездействия планомерно уходил в прошлое, когда только что прибывший полк, без лишнего шума и суеты, поставив в центр колонны десять небольших телег, вышел из расположения казарм. Ворота Полтавы негромко всхлипнули, выпуская наружу, чуть больше восьми сотен воинов, и тут же закрылись, часовые наверху увидели в закатных лучах солнца как молодые солдаты быстрым шагом идут в сторону небольшого перелеска, начинающегося в паре верст от стен города, катя телеги, закрытые от постороннего наблюдателя тряпицами.

Приближалась ночь, витязи, отдохнув после перехода в казармах, тихо идут по редкому леску, углубляясь в березовую чащу. Все беды и тревоги ненадолго отошли на второй план. Юношеский максимализм готов стерпеть многое, в том числе и саму смерть. Да именно так, и никак иначе, такова природа каждого мужчины: до двадцати мы герои, после двадцати до тридцати мы самые умные герои, а после тридцати воины, готовые отдать свои жизни за Родину.

Впереди всех идет молодой полковник, сжимая в руке письмо цесаревича и старшего брата Прохора. Ровный, убористый почерк Алексея немного смазался, не выдержав потных ладоней полковника, не понимающего откуда цесаревич может знать Это?

Да конечно в письме указано все приблизительно, но ведь между строк явно читается знание всего того, что должно произойти завтра. Как бы то ни было, но Прохор верил своему старшему брату, как никому и никогда. Сзади хрустят ветки под ногами, выдавая движение колонны, нервы витязей напряжены, руки сжимают казнозарядные фузеи, примкнутые штыки блестят холодным лунным светом, кое-как проникающим сквозь листву березняка.

Где-то вдалеке мелькнули слабые, едва уловимые отблески…

Колонна встала.

–Егор. Николай,– тихо сказал Прохор, всматриваясь вдаль между стволами деревьев.

Тут же от первого взвода отделились два капрала и бесшумно растворились в ночи. Передовые дозоры хотя и были высланы, но от неприятных сюрпризов никто не застрахован, лучше уж «перебдеть», чем «недобдеть».

Проходит минута, за ней другая, рядом с Прохором появляется один из ушедших:

–Все хорошо, никого нет, там озерце маленькое,– тихо, в самое ухо сказал полковнику витязь.

–Где Егор?

–Он дальше пошел, на всякий случай,– все так же тихо ответил Николай.

–Хорошо.

Вверх взметнулся кулак, введенная цесаревичем новинка, значительно упрощающая отдачу неожиданного приказа: «Стой!» или «Вперед!». Колонна вновь тронулась в путь, иногда она замирала, силясь протащить между корягами груженые до верху телеги. На этот раз от канона Устава пришлось отступить, Прохор взял с собой половину привезенной артиллерии.

Рассуждение молодого полковника были довольно логичны – атака шведов должна быть как можно незаметней, а как этого добиться, если выводить на позиции надо не 10, а 20 орудий, при этом для каждого из них требуется найти подходящее место. Так что Прохору Митюха пришлось оставить в городе десять «колпаков» оставив при них артиллерийские расчеты с минимумом боезапаса, на всякий случай. Да и о движении по лесу забывать не следует, все-таки это то еще удовольствие.

Семь верст, намеченных Прохором с начала движения превратились в десять. Полковник витязей решил перестраховаться и обошел шведов по дуге немного дальше, чем намечал цесаревич в своем письме. Витязи начали уставать, когда полковник, наконец, скомандовал привал. Часа два у его воинов есть, если верить посланию старшего брата, в котором тот указал точное время начала битвы – два часа ночи этого дня. То есть получается, что до начала атаки шведов осталось полчаса, не больше. Часы, подаренные цесаревичем Алексеем, плотно прилегали к сердцу полковника, напоминая о том, что даже вдали от ставшей родной губернии он ответственен не только за себя, но и за тех людей, которые доверились ему. А самое главное за честь наследника, доверившего ее молодому полковнику.

Во время привала витязи занимались чем угодно, только не разговаривали, если только могли перекинуться парой слов с сидящим рядом братом по корпусу. Кто-то чистил свое оружие, кто-то проверял надежность портупеи, высматривая одному ему известные шероховатости. Лес замолк в ожидании, даже звери перестали заниматься своими повседневными делами, чувствуя, что на их территорию пришел самый страшный хищник – человек.

Но ничто не может продолжаться вечно, в том числе и тишина, минуты утекали, словно песок сквозь пальцы, оставляя после себя горькую надежду скорейшего прекращения бездействия. Полковник знал, что будет делать, так же он знал, что его полк будет стоять в этом лесу, смотреть, как гибнут его соотечественники, наблюдать за ходом сражения и ждать, не в силах ничего сделать… так сказал старший брат, значит так и будет.

«Засадный полк», так кажется, сказал когда-то Алексей, рассказывая Прохору о великой победе русского воинства над татаро-монголами на Куликовом поле. Ведь тогда русичи, так как и он стояли, смотрели на гибель своих братьев, выжидая удобного момента…

Ночь, ночь, как же приятно пройтись ночью по полю, забыться ненадолго, поглядеть на звезды, что так прелестно смотрят на мельтешение тысяч людей и наверняка не понимают, зачем мы ведем все эти войны, и для чего убиваем друг друга. В этом мире, как в прочем и везде, во всех эпохах, считаются только с сильнейшими. Так было, так будет, так есть!

Перед полковником Митюха замерли три взвода боевого охранения, в обязанности которых входит безопасность командира полка, они постоянно высматривали в ближайших кустах и деревьях тени врагов, готовые тут же закрыть своими телами своего командира. Идея захватить шведского офицера сразу же отлетела в сторону – слишком мало времени осталось для подобного действа. Как бы то ни было, но совершить, хоть что-нибудь Прохор был обязан, но, понимая всю тщетность душевных порывов, сидел на месте, сжимая в руке все то же пресловутое письмо, которое он так и не сжег, решив, что с этим он может повременить. Подумав, сложил его пополам и нехотя, будто отрывая от собственного сердца небольшой кусочек, убрал за пазуху.

Однако приказ Старшего брата выполнить стоит как можно скорее, иначе потом воинам будет попросту не пройти.

–Сержанта Елисеева позовите ко мне,– тихо сказал одному из охраняющих его витязей полковник.

Сразу же по цепочке приказ командира долетел до нужного человека, и через минуту сержант, стараясь не нарушать спокойствия леса замер перед полковником Митюха.

–Руслан, бери своих витязей, вместе со вторым взводом и тихо мирно двигайтесь в обход лагеря шведов, когда начнется сражение, где бы вы не находились в него не вступать. Внимательно следите за тем, что происходит в стане противника. Как только шведы будут разбиты… Да-да разбиты!– чуть громче положенного повторил Прохор увидев как брови Елисеева слегка приподнялись вверх.– После этого начинайте высматривать все что покажется достойным внимания: генералов, может людишек каких близких к Карлу заметите. Мне нужно, чтобы вы захватили их, по возможности вместе с самим королем, но если такой возможности не представиться, не подставляйтесь. Вы нужны своим братьям и Родине!

Сержант тут же вытянулся во фрунт, вскинул ладонь под берет.

–Ступай,– тихо сказал Прохор, глядя, в спину чуть ли не бегущего воина.

Минуты тянулись, витязи продолжали сидеть на своих местах, приготовив на коленях фузеи. Полсотни разведчиков спешно собравшись, отбыли. Остальные глядели друг на друга и окружающий лес, вслушиваясь в звенящую тишину. Где-то вдалеке ухнула сова, ей вторил дятел, выбивая из коры очередного деревца жучков. Подняв голову, Прохор заметил, как впереди едва видно мелькнула вспышка, за ней другая… тишину леса разорвали звуки взрывов и залпов фузей.

Полтавская битва началась!

Посмотрев на часы, полковник увидел, что минутная стрелка едва-едва перевалила за двадцать минут. Старший брат оказался прав, значит и все остальное тоже правда.

–Всем приготовится,– негромко сказал Митюха, глядя на просветы над кронами деревьев.– И как интересно отсюда их видно?

Капитаны, стоящие чуть сзади своего командира ушли к своим ротам, им необходимо распределить поставленные перед их солдатами задачи. Десять подвод подкатили ближе к окраине поляны, приготавливая все необходимое. Кто-то из витязей заготовил стволы молодых березок, сложив их поверх первых двух ведомых телег. В дороге может всякое случиться, и иметь под рукой десяток другой крепких жердин не помешает.

Минули полчаса. Единая колонна витязей разбилась две поменьше, в центре каждой поставили по пять телег, предварительно проложив две тропы для проезда. Полк «Русских витязей» был готов к выступлению.

Не говоря ни слова, полковник Митюха махнул рукой, и колонны двинулись вперед, молча, словно ночные призраки, оставляя после себя столь же девственную природу, каковой она и была. Разве что колеса тачанок оставляли после себя неглубокую колею, да и та после первого дождика должна исчезнуть.

Разведка уже давно вернулась и теперь десяток витязей, наблюдавших за передвижением противника, вели весь полк, продолжая вслушиваться в звуки сражения и лесные шорохи. Рядом с командующим полка шел сержант разведчиков пятой роты, Филимон Добрынин, переведенный из первой роты для усиления недавно сформированных рот своих молодых собратьев. Конечно, переводили не только Филимона, вместе с ним их «старых рот» забрали еще десятка три отличившихся витязей, назначая их на более высокие должности, именно туда куда, по мнению командующего это требовалось. Он подробно докладывал полковнику обо всех своих наблюдениях, которые заметил за полчаса. Перед Прохором начала разворачиваться картина сражения еще до того момента, как он сам увидел его в подзорную трубу…

Войска Карла начали готовиться к атаке к двум часам, хотя, по словам Филимона может, что и раньше, в темноте сложно рассмотреть действия. Хорошо хоть луна светила, иначе бы взвод разведчиков и вовсе не смог бы ничего увидеть, до того момента как колонны тронулись с места.

Сержант смотрел, как строятся в десять колонн шведы, причем четыре из них были намного ближе расположены к позициям русских войск, чем все остальные.

Луна, появившаяся на небосводе играла на багинетах шведов, болтающихся у них на поясе. Она перебегала от одного солдата к другому, заглядывая в душу каждого, будто заботливая мать, провожающая своих сыновей в последний путь, но об этом мало кто догадывался, все-таки предстоящий бой занимал умы людей намного больше, чем игра Владычицы ночи. Штандарты висели безжизненными тряпками, не желая развеваться по ветру. Вся природа и весь мир намекали, они говорили шведам о скором проигрыше, который, наконец, переломит исход этого противостояния. Но что могут почувствовать сыны земли, когда с ними говорить само небо?


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю