Текст книги "Следопыты"

Автор книги: Иван Стаднюк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

В ЗЕМЛЯНКЕ КОМДИВА

Как-то вечером, через несколько дней после поимки диверсанта, командир дивизии вызвал к себе сержанта Платонова. Когда Платонов протиснулся в узкую дверь землянки, генерал поднялся из-за стола и, радушно улыбаясь, протянул разведчику руку.

– Значит, не удалось немцу перехитрить русского человека? – спросил генерал. © http://kompas.co.ua

Платонов, вытянувшись в струнку, молчал.

– Что молчите? Скромничаете?

Выдержав пристальный взгляд командира дивизии, сержант ответил:

– Обидно, товарищ генерал, что второму лазутчику удалось унести ноги.

– Согласен, – очень обидно. Но, думаю, что дело это поправимое.

– Как вас понимать, товарищ генерал?

– А понимать так: интересующий вас фашист, а с ним еще двое орудуют сейчас где-то в расположении тылов нашей дивизии. Об этом известно от пойманного вами «героя» с коровьими копытами. Оказывается, всех их сбрасывали с одного самолета.

Платонов приготовился выслушать задачу. Но генерал медлил и, казалось, собирался затянуть беседу. Сержант насторожился, стараясь уловить главное в разговоре. И здесь, как всегда, у Платонова сказывалась привычка разведчика – видеть и слышать все, но мысли приковывать к самому нужному. Однако сейчас все; о чем говорил генерал, казалось нужным и главным.

– Для поимки диверсантов меры уже приняты. Но пока никаких результатов. Придется, пожалуй, и следопытам этим делом заняться…

Генерал на минуту замолчал. Воспользовавшись паузой, Платонов промолвил:

– Хорошо бы, товарищ генерал, нам этого «копытного» допросить, каковы на вид его приятели. Тогда и по следам легче искать.

– Поздно. Пленный отправлен в тыл. Но самое интересное мы от него уже узнали, – продолжал генерал. – Из Германии прислано на наш фронт еще двенадцать только что подготовленных лазутчиков. Сейчас они размещены на хуторе Борок. Ждут заброски в наш тыл, тренируются в действиях на лесисто-болотистой местности. И еще одно: немецкая разведслужба узнала о наших следопытах. Враг принимает контрмеры. Свидетельство этого – копыта пойманного фрица.

Платонов слушал и внимательно смотрел в разостланную на столе карту, где среди лесных массивов был обозначен крохотный хутор Борок.

Перехватив взгляд сержанта, генерал сказал:

– Надо попробовать разгромить этот змеиный выводок, пока он не расползся. Но для этого нужно пробираться в расположение немцев.

– Разрешите готовить людей к операции? – спросил Платонов.

– Подождите, не торопитесь, – остановил сержанта комдив. – Там, в тылу у немцев, есть и другие дела, поважнее. Стало известно, что на участке немецкой обороны перед нашей дивизией гитлеровцы вот-вот введут или уже вводят свежие силы.

Генерал имел в виду показания того же пленного фашиста. Диверсант рассказал, что перед заброской в наш тыл по пути на аэродром, в населенном пункте Лубково, он встретился со знакомым унтер-офицером. Тот сообщил, что в районе Лубково остановилась на отдых прибывшая из Франции часть. На этой неделе она тронется к линии фронта.

Зная, что для перехода к передовым позициям немцам потребуется не меньше трех-четырех суток, так как они могут идти только ночью, а днем будут прятаться в лесу от советской авиации, командир дивизии рассчитывал, что нашим разведчикам удастся застать врага на дорогах, уточнить самый факт появления новых сил и примерно определить их численность.

– Теперь судите, – промолвил генерал. – Известно о диверсантах, орудующих в наших тылах. Известно, что в прифронтовой полосе врага готовится к заброске в наш тыл группа разведчиков. Наконец, известно, что враг подбрасывает свежие силы. Три задачи перед нами: выловить диверсантов, не допустить заброски новых лазутчиков, разведать силы врага. Следопытам работы будет немало. Ясно, что самая важная задача – последняя. Поэтому…

Телефонный звонок, которого комдив, казалось, давно ждал, не дал ему кончить свою мысль. Генерал взял трубку.

– Сейчас же выезжаю, – сказал он в микрофон.

Затем повернулся к Платонову:

– Пока нашу беседу прервем. Завтра в одиннадцать приходите ко мне со своими соображениями…

Платонов уходил из землянки командира дивизии с уже созревшим решением: «Если немцы подводят войска, значит, на прифронтовых дорогах есть следы. А следы расскажут обо всем. Теперь нужно продумать, как лучше проникнуть через линию фронта».

* * *

На следующий день, часов в десять утра, в землянку генерала вошел начальник дивизионной разведки майор Андреев. Окинув взглядом его высокую, сухощавую фигуру, комдив не удержался, чтобы не бросить излюбленную шутку:

– Все растешь, товарищ Андреев? На месте командиров полков я тебя на свой передний край не пускал бы: демаскируешь.

Хотя лицо начальника разведки было озабоченным, он ответил на шутку улыбкой и, лукаво прищурив глаза, намекая на полноту генерала, сказал:

– Кто ввысь растет, а кто вширь. Потом доложил:

– Найдены следы остальных трех диверсантов.

Развернув свою карту, майор указал на ней обозначенное синим кружком место:

– Здесь вчера вечером подобрали раненого водителя грузовой машины из нашей автороты. Состояние его тяжелое. Подробно беседовать с ним врачи не разрешают. Но по пути в медсанбат шофер успел сообщить, что вчера во второй половине дня, когда он возвращался с передовой, в машину попросилось трое военных. Один сел в кабину. На безлюдном участке дороги он внезапно ударил шофера по голове чем-то тяжелым. Больше водитель ничего не помнит.

– Машину увели, конечно? – спросил комдив.

– Да. Но ее уже разыскал по моему приказанию рядовой Шевченко – следопыт из отделения сержанта Платонова. Машина стояла в лесу в двух километрах от наших артиллерийских складов. Кстати, Платонов ушел выполнять какое-то ваше поручение и еще не возвратился.

– Платонов через час будет здесь. Машину нашли замаскированной?

– Так точно.

– Засаду возле нее оставили?

– Я думаю, что в этом нет надобности. Диверсанты привели машину в негодность и унесли аккумулятор. Значит, возвращаться к ней не собираются.

– Аккумулятор? – переспросил генерал. – Понятно. Несомненно, немцам понадобилось питание для рации.

– И я так решил, – сказал Андреев.

Командир дивизии на минуту устремил взгляд в карту, а затем спросил:

– Вы уверены, что эти диверсанты сброшены с того же самолета, что и разведчик, выслеженный Платоновым?

– Это подтвердил Шевченко. Он узнал следы диверсанта, выдавшего себя за связного командира роты Коваля. Следы затерялись на дороге.

– Что вы решили? – спросил генерал.

Андреев ждал этого вопроса, поэтому ответил без промедления:

– На всех объектах приказано усилить караулы. На контрольно-пропускных пунктах проверяют каждого человека. Усилена радиоразведка с использованием кода, найденного у пойманного диверсанта.

– Все?

– Нет. Прошу временно откомандировать из отделения сержанта Платонова рядового Шевченко для выслеживания диверсантов. Я думаю, что Платонов и без него справится с задачей, которою вы перед ним поставили. Также считаю целесообразным перевести следопытов из полковой разведки в дивизионную. Здесь их можно лучше использовать.

– Согласен. Действуйте. – коротко сказал генерал.

ПО ЗВЕРИНОЙ ТРОПЕ

Стояла теплая погода. Буйная зелень раскинулась по приильменским лесам. Отшумели вешние воды, и под горячими лучами солнца с каждым днем все больше обнажались тропы, дороги, просеки, поляны. Они чуть дымились от испарений, несших с собой запахи прелой листвы и подсыхающего мха. А на земле все больше появлялось молодой зеленой поросли.

Готовясь к разведке в тылу противника, сержант Платонов учитывал, что использовать болотистые участки для перехода линии фронта теперь будет труднее. Убедившись, что для советских разведчиков нет непроходимых мест, фашисты старались замкнуть свою оборону сплошной линией траншей и дзотов, проволочными заграждениями и минными полями. И сейчас Платонов старался обнаружить у противника еще не защищенный или слабо прикрытый участок.

На фланге и впереди боевых порядков одного из полков, в непролазной чаще леса, Платонов вместе с двумя разведчиками обнаружил небольшое озеро. По многим приметам Платонов определил, что даже в жару оно не пересыхает. Одной из таких примет явились несколько троп, ведущих от озера в разные стороны, в лесную глухомань. Человеку пройти в рост по таким тропам трудно: на пути встают заросли, ветки, переплетающиеся низко над тропой, хлещут в лицо.

Это звериные тропы. По ним четвероногие обитатели леса ходят на водопой.

Платонов вспомнил, как отец когда-то посвящал его в тайны охотничьего ремесла. Старый охотник учил сына так ходить по лесу, чтобы ни на минуту не терять ориентировки. Это называлось на языке охотников: «ходить на привязи». Если охотник сбивался с пути, говорили, что он «оторвался от привязи».

– Незнаком лес – не торопись, – поучал отец, – пройди немного, оглянись назад, заприметь сваленное дерево, вывороченный корень или что-либо другое. Запоминай, как выглядит твоя дорога – пригодится на обратном пути. Заблудился – ищи муравейник под деревом. Он всегда будет с южной стороны. Посмотри на ствол дерева – с северной стороны его облепил мох. Теперь и дорогу нетрудно разыскать…

– Не каждой трепе верь, – предупреждал отец. – Бьет ветка в лицо, в грудь – уходи с тропы. Это дорога зверей, к жилью человека она не приведет.

«Да, такая дорожка к жилью человека не приведет», – думал Платонов, рассматривая найденную тропу. Петляя меж деревьев и кустов, она шла на запад.

На этой тропе, еще не просохшей под сплошным шатром зелени, у самого озера Платонов заметил свежие следы лап волка. В том, что следы оставлены совсем недавно, сержант не сомневался. Он видел, что даже не успела подняться примятая лапами зверя молодая травинка, не успели завянуть листья на сломанном стебельке бурьяна.

– Вот так находка! – изумился Платонов, указывая разведчикам на тропу. – Пришли бы раньше – волка вспугнули б.

Изумляться было чему. Война, пришедшая в старорусские и новгородские леса, разогнала зверей, заставила их переселиться подальше от линии фронта, забраться в непролазные трущобы, где их не пугают рвущие воздух взрывы, где не несет опасным запахом пороха, гари и человека. А здесь волк бродил почти возле передовой.

Платонов вместе с двумя разведчиками пошел вдоль тропы, изучая обнаруженный волчий след.

Идти было тяжело. Часто приходилось на четвереньках пробираться под густыми переплетавшимися ветвями. Тропа извивалась меж стволами вековых сосен, пробивалась через кустарник, петляла среди кочек.

Платонов не упускал из виду волчьих следов. Отпечатки лап были еле различимы. По расстоянию между ними сержант определил, что волк бежал равномерной тихой трусцой. Значит, зверя ничто не беспокоило.

Но вскоре следы стали более частыми и четкими. Платонов догадался, что волк тут шел медленнее, осторожнее. Зверь, видимо, почуял опасность. Предположение опытного следопыта подтвердили и другие приметы. Пройдя еще немного, сержант увидел примятую траву и клочки шерсти, прилипшие к ней. Ясно, что здесь волк лежал.

Сержант взглянул на часы. Десять утра. Через час нужно быть у генерала. Разведку пришлось прервать. Но Платонов уже утвердился в своем решении: «Прошел зверь, значит, и разведчик пройдет».

* * *

Разведчики-следопыты, как было приказано, переселились в расположение штаба дивизии. Уже днем на новом месте была оборудована землянка.

Уходя из полка, рядовой Атаев не успел проститься со своим земляком Укиновым, служившим в полковой батарее. Атаеву очень хотелось перед уходом в тыл противника перекинуться с другом несколькими словами, сообщить о полученном из дома письме и, конечно, похвалиться своим перемещением в штабное подразделение.

Перед вечером дежурный телефонист Федотов, отлучаясь, чтобы подвесить упавшую на дорогу линию, попросил Атаева минуту посидеть у аппарата. Атаев охотно согласился выполнить поручение и, как только остался один у телефона, тут же позвонил в полк. Вскоре его соединили с батареей, где служил Укинов.

– Заходи в гости, – послышался в трубке голос земляка.

– Не могу, завтра уходим в тыл, – ответил Атаев.

– Будь другом. Я вчера по шоссе стрелял. Посмотри, что там мои снаряды наделали.

– Не до этого! – важно сказал Атаев. – Дела посерьезнее есть.

– Интересные?

– Очень! Возможно накроем в одном хуторке птичек, которые к нам залетают, – прихвастнул Атаев, вспомнив, что сержант Платонов внимательно изучал на карте район, в котором находился хутор Борок.

Не подозревал Атаев, что этот разговор подслушивает враг…

* * *

Когда Платонов изложил командиру дивизии и майору Андрееву свой план перехода через линию фронта по звериной тропе, те удивились необычности плана.

– Мастер на выдумки! – усмехнулся генерал.

У генерала уже был иной план. Но чтобы не обидеть сержанта и поощрить его старательность, комдив сказал:

– Предложение ваше замечательное! Но сейчас перед нами очень серьезная задача. Полагаться только на следы волка нельзя, хотя я верю, что зверь прошел там, где нет человека.

– Ведь возможно, что сейчас человек уже там появился, – добавил майор Андреев.

– Вполне возможно, – согласился генерал. – Словом, дело не только в том, чтобы пробраться в тыл врага. Эту задачу будет решать взвод разведчиков под командованием лейтенанта Сухова. Отделению же сержанта Платонова нужно проникнуть за линию фронта, значительно быстрее и дальше, за несколько десятков километров. Поэтому сегодня же ночью группа Платонова должна выброситься из самолета в районе деревни Лубково. Вам, Платонов, прежде всего предстоит установить, где находится и в каком направлении движется новая часть противника. Затем по рации сообщите лейтенанту Сухову, в каком месте примерно он должен со своим взводом разведывать идущие к передовой свежие силы гитлеровцев.

* * *

В ту ночь, когда были сброшены на парашютах за линией фронта разведчики Платонова, в дивизии произошли еще два важных события.

Было перехвачено вражеское радиодонесение. В нем сообщалось:

«Возможно, завтра ночью через линию фронта попытается проникнуть отряд советских разведчиков. Об их задаче русские по телефону говорили так: «Накроем в одном хуторке птичек, которые к нам залетают». Считаю, что речь идет о хуторе Борок. Наша операция подготовлена. Сегодня осуществим. № 21».

Прочитав донесение, генерал нахмурился:

– Найдите болтуна и от моего имени строго накажите, – приказал он майору Андрееву. Затем спросил:

– Как дела по заброске в тыл?

– Все в порядке. Отделение Платонова выбросилось на парашютах и просигналило, что все обошлось хорошо. Взвод Сухова также незамеченным прошел через линию фронта.

– При первой же возможности сообщите Сухову и Платонову, что об их присутствии в расположении врага немцам известно. Пусть ни при каких условиях не приближаются к хутору Борок. Проследите также, чтобы были приняты меры для предотвращения диверсии, которую немцы приготовили в нашем тылу.

– Слушаюсь, – сказал майор Андреев.

Но принимать меры было уже поздно.

НАПАДЕНИЕ НА СКЛАД

Рядовой Пантелеев поеживался от предутренней свежести. Не спуская руки с шейки приклада автомата, он прохаживался вдоль штабелей ящиков, прикрытых густыми еловыми ветками. Солдат охранял артиллерийский склад.

Ночь выдалась темная, прохладная. Хотя скоро должно было рассветать, Пантелееву казалось, что сосны, столпившиеся вокруг в темноте, придвинулись ближе, а прогалины меж ними, сквозь которые днем можно было видеть далеко вперед, куда-то исчезли. Ночью лес казался совсем иным. Днем Пантелеев, например, не замечал убаюкивающего шума верхушек сосен, а сейчас этот шум нагонял дрему.

Десять шагов вперед, десять – назад. Пантелеев бесшумно, неторопливо проходил это расстояние и останавливался. Напрягал слух, зорко всматривался в лесную чащу. Опять десять шагов вперед, десять – назад. Взгляд настороженно прощупывал каждый ствол дерева, темную массу кустов орешника, которые солдаты пожалели вырубить, расчищая сектор обзора.

Ветер слегка шумел только в верхушках сосен. Внизу стояло затишье. Почему же тогда шевельнулись ветки орешника? Пантелеев медленно повернул голову в одну, а затем в другую сторону. Но щеки не почувствовали движения воздуха. Отчего же качнулись ветки?

Пантелеев стал спиной к сосне, около груды ящиков. Долго всматривался в ореховый куст, напряженно прислушивался. Ничего подозрительного. «Показалось», – подумал солдат. И снова – десять шагов вперед, десять – назад. Автомат холодил руки.

И вдруг Пантелеев заметил, что рядом с темным силуэтом большого орехового куста замаячил маленький куст. Это встревожило солдата. Он хорошо помнил, что никаких маленьких кустов вокруг не было. Стараясь ничем не выказать тревоги, Пантелеев продолжал прохаживаться вдоль штабелей, кося глазом на кусты. Ему казалось, что маленький куст медленно, почти незаметно приближается к стволу ближайшей сосны. «Не поднять бы зря переполоха», – подумал Пантелеев.

Словно ничего не случилось, часовой повернул за угол крайнего штабеля, как бы собираясь обойти его вокруг. Но тут же упал на землю и из-за ящиков стал наблюдать за кустом. Ждать долго не пришлось. Пантелеев отчетливо увидел, как темная фигура согнувшегося человека проворно скользнула к ящикам.

Автоматная очередь эхом раскатилась по лесу…

* * *

На рассвете, сразу же, как стало известно о происшествии, на склады артиллерийского снабжения приехали начальник разведки майор Андреев и разведчик-следопыт рядовой Шевченко.

Майор в присутствии Шевченко подробно расспросил Пантелеева об обстоятельствах нападения на пост. Затем подошли к трупу диверсанта, лежавшему на том же месте – близ штабелей снарядных ящиков. Убитый был одет в обыкновенную телогрейку с погонами, солдатские брюки и ботинки с обмотками. Рядом валялись пилотка и финский кож. Из-за борта телогрейки торчала рукоять пистолета.

Шевченко первым делом осмотрел подошвы и каблуки ботинок убитого. Заметив «слизанную» середину железного косячка на левом ботинке, присмотревшись к расположению гвоздей на подошве, следопыт уверенно доложил майору Андрееву:

– Это один из тех трех, которые покалечили шофера и угнали автомашину.

– Не тот, что лейтенанту Агапову выдал себя за связного?

– Никак нет. Следы «связного» сейчас будем искать.

Около куста, указанного Пантелеевым, на примятой траве было найдено четыре пакета взрывчатки, бутылка с горючей жидкостью, бикфордов шнур со взрывателями. Все это бросили диверсанты, застигнутые врасплох внезапным огнем часового. Майор Андреев тем временем раздумывал: «Одежда диверсантов ничем не отличается от одежды хотя бы этого солдата Пантелеева. Не могло ли случиться, что диверсанты пристроились в каком-либо тыловом подразделении и, войдя там в доверие, преспокойно занимаются своим делом?»

Андреев тут же справился, не исчез ли в эту ночь кто-либо из состава тыловых подразделений. Но все люди оказались на месте. Никто из офицеров, сержантов и солдат, подошедших взглянуть на застреленного диверсанта, не опознал его в лицо. Все это рассеивало опасения майора. Кроме того, весьма основательные доводы привел Шевченко. Изучив объект, Который немцы пытались взорвать, осмотрев прилегающую к нему местность и следы, оставленные диверсантами, он пришел к заключению, что фашисты действовали наугад.

– В расположении складов диверсантам до этого не удалось побывать. Иначе они полезли бы подрывать не штабель пустых ящиков, которые привозят с передовой, а, скажем, вон ту гору коробок с тяжелыми снарядами, – доказывал Шевченко. – Местность им тоже плохо знакома. Правее дороги у самых складов– овражек, сплошь поросший кустарником. Там же и ручей журчит. Ясно, что оттуда легче было напасть на часового. Наконец, легче было приблизиться к посту и около ящиков с минами. Лес там гораздо гуще.

Выслушав доводы Шевченко, майор Андреев укоризненно посмотрел на присутствовавшего здесь начальника артснабжения – молодого, щеголевато одетого капитана:

– Оказывается, крепко думать нужно, прежде чем склады располагать…

– Разрешите идти по следу? – обратился к Андрееву Шевченко.

Получив разрешение и последние указания, Шевченко, а вместе с ним пятеро автоматчиков, начали погоню. Разведчик понимал, что первые несколько сот метров диверсанты, напуганные стрельбой, должны были бежать по прямой, в глубину леса.

Солдаты шли ускоренным шагом. Шевченко примечал примятые кочки и траву, треснувшие сучки, сдвинутые прошлогодние листья.

В прогалинах между стволами деревьев засветлело небо. Вскоре автоматчики во главе с Шевченко вышли на опушку леса. Перед ними раскинулась неширокая, но далеко тянувшаяся вправо и влево поляна, середину которой прорезал ручей. Солнце положило свои косые лучи на поляну, и на молодой траве засеребрились капельки росы.

Шевченко сразу же заметил, что от того места, где кончается тень деревьев, по искрящейся росистой зелени поляны тянутся две темные полосы. Их заметили и автоматчики.

– Ишь, какую дорогу по росе проторили, – промолвил кто-то из солдат.

– Вперед! – скомандовал Шевченко.

Не теряя времени, солдаты быстро побежали по поляне к ручью. У ручья след исчез. На противоположном берегу темных полос на траве уже не было.

– Опомнились фашисты. Начали следы заметать, – сказал Шевченко.

– По воде пошли? – спросил автоматчик Сидоркин, который, казалось, боялся пропустить каждое движение, каждый взгляд Шевченко. Смотрел он на следопыта, словно на волшебника.

– По воде, – ответил Шевченко. – Но по илистому дну далеко не уйдут.

– В какую же сторону они ушли? – спросил Сидоркин.

Шевченко посмотрел в прозрачную воду ручья:

– Проточная вода смывает оставленные на дне следы. Нужно искать.

Разделив солдат на две группы, Шевченко послал одну во главе с Сидоркиным вверх по течению. Сам сержант с остальными бойцами быстро пошел вдоль ручья в противоположную сторону.

Но поиски не дали никаких результатов. Обе группы прошли поляну, углубились в лес и вскоре вынуждены были возвратиться обратно.

– Никаких признаков, – доложил Сидоркин.

– Только один след увидели, но и тот в обратную сторону из леса ведет, – добавил другой солдат.

Шевченко насторожился:

– Где след? Ведите туда. Автоматчики привели Шевченко к месту, где они нашли на болотистом берегу ручья несколько отпечатков. Присмотревшись к ним, следопыт снисходительно пожурил товарищей.

– Почему же вы не задумались над этим следом. Ведь если человек шел из леса через ручей, значит, и по ту сторону ручья также должны остаться следы? Не топал же он, как эти фашисты, прямо по воде.

Сидоркин тоже удивился, как он сам не сообразил, что здесь дело «не чисто». Однако до конца солдат не мог понять, что же подозрительного в этих следах.

– Смотрите на мой след, – Шевченко сделал несколько шагов по берегу, покрытому еще не высохшим наносным илом. – Сличите его со следом; который, как вы говорите, идет из леса. Есть между ними разница? Есть. Найденный вами след сделан человеком, который двигался спиной вперед.

Шевченко объяснил солдатам, что при нормальном движении отпечаток, сделанный краем каблука, обычно глубже всего остального следа, особенно той его части, которая выдавливается носком. В обнаруженных же следах отпечатки носков ботинок были гораздо глубже отпечатков каблуков.

– Ширина нормального шага должна быть больше, чем ширина шага человека, оставившего здесь следы. Это также подтверждает нам, что человек двигался спиной вперед. Теперь понятно?

– У вас, как у профессора, получается, – не без зависти проговорил один солдат. – Непонятно только, почему наши следы мельче, чем эти.

– Вопрос правильный, – похвалил солдата Шевченко, – если вы обратили внимание на такую деталь, значит, сумеете и загадку разгадать. Ведь здесь только один след. Куда же девался след второго диверсанта?

– Понятно! – обрадовался автоматчик. – Второй прошел по следу первого. Поэтому и отпечатки глубоки.

– Правильно. А теперь – по следу!

Автоматчики вслед за Шевченко цепочкой двинулись в глубину леса.

* * *

Немецких диверсантов застигли в тот момент, когда они, уверенные в своей полной безопасности, в глухих трущобах леса развели костер и принялись кипятить кофе. Кольцо автоматчиков замкнулось внезапно. Шевченко, вынырнув из-за куста, властным голосом приказал:

– Руки вверх!