Текст книги "Крылатые торпедоносцы"

Автор книги: Иван Орленко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 12 страниц)

Часть 15
Радость победы

В начале мая командование КБФ приступило к подготовке морского и воздушного десанта на остров Борнхольм, где немцы создали базу для своих кораблей, идущих из западной Германии в Курляндию, и куда вывозили из Померании большое количество войск. На наш ультиматум сдать остров гитлеровцы ответили отказом.

5 мая наше командование предупредило население острова о предстоящих ударах авиации по портам и фашистским кораблям, чтобы жители оставили портовые сооружения и другие здания в портах Ренне и Никсе и ушли в леса. После этого предупреждения авиация флота нанесла сокрушительные удары по кораблям в этих портах.

Дни фашистской Германии были сочтены. Это понимали обе противоборствующие стороны, и тем непонятнее было необъяснимое упрямство гитлеровцев, отклонявших всякие предложения о капитуляции. Уже почти неделю реяло Знамя Победы над поверженным рейхстагом, уже встретились войска союзников в центре Германии ни реке Эльбе, уже покончил с собой Гитлер, ввергнувший свою страну и весь мир в опустошительную войну, унесшую десятки миллионов человеческих жизней, а разрозненные группировки гитлеровских войск продолжали оказывать ожесточенное сопротивление. На что они надеялись?..

Чтобы избежать неоправданных потерь и лишнего кровопролития, советское командование 8 мая открытым текстом передало начальнику гарнизона острова Борнхольм радиограмму с требованием немедленной капитуляции, но это требование было отклонено. Ничего другого не оставалось, как возобновить атаки.

Я получил приказ нанести удар всеми наличными силами полка и сам повел группы самолетов. Под прикрытием истребителей мы в 11.20 нанесли мощный бомбовый удар по кораблям и портовым сооружениям в порту Ренне. Боевая нагрузка составляла по две тысячекилограммовые бомбы на каждый самолет. В районе среднего мола возникло до двадцати очагов пожара, клубами черного дыма заволокло весь порт.

После дозаправки машин горючим и боеприпасами и короткого отдыха экипажей я вновь поднял полк в воздух. На этот раз мы взяли курс на порт Нексе. Наши «яки» снова очистили небо над островом от истребителей противника и в 16.30 с непривычной для нас высоты в 2300 метров мы нанесли удар по порту и стоявшим в его акватории судам. Зенитный огонь обороняющихся хоть и был очень плотным, оказался малоэффективным, мы обошлись без потерь.

– Взрывы были очень сильными, а дым достигал высоты нашего полета, – доложил мне после отхода от цели недавно назначенный штурманом полка капитан Ф.Т. Пряхин.

– Куда же мы запишем взрывы в порту? – сокрушался он вечером. – Ведь нам нужны корабли!

– На лицевой счет Победы, а это – главное, – живо отозвался кто-то из летчиков.

А в 6 часов утра 9 мая с кораблей и самолетов Балтфлота в порту Ренне высадился наш десант. Только после этого командир немецкого корпуса генерал-лейтенант Гутман и старший морской начальник капитан 1-го ранга фон Калиц, как представители штаба гитлеровских войск, согласились капитулировать.

* * *

8 мая в Берлине был подписан акт о безоговорочной капитуляции всех фашистских войск. В связи с этим командование КБФ получило приказ Главнокомандующего Военно-Морским флотом: 9 мая прекратить все боевые действия флота. Чувствовалось, что с часу на час должно быть официально объявлено об окончании войны с фашистской Германией и о нашей долгожданной Победе. Было за полночь, но никто не ложился спать, хотя днем всем пришлось изрядно поработать. Налеты на порты Борнхольма, хотя и недалекие, потребовали немалого и физического и нервного напряжения. И все же люди ждали, ведь нельзя же было проспать такой исторический момент.

Мы с майором Добрицким тоже бодрствовали до двух часов ночи, но едва уснули, нас разбудила интенсивная стрельба зенитных батарей, прикрывавших аэродром. «Неужели налет?» – мелькнула мысль, и я поспешил к телефону, позвонил на коммутатор:

– В чем дело? Соедините меня с командиром зенитного дивизиона.

– С победой вас, товарищ командир! – прозвучал в ответ захлебывающийся от восторга голос девушки-телефонистки. – Победа! Дождались!

Радостная долгожданная весть быстро разнеслась по гарнизону. К артиллерийским залпам прибавилась трескотня самолетных установок. Во всех авиационных полках техники, механики, мотористы, услышав артиллерийскую стрельбу, а потом узнав, в чем дело, сели за башенные пулеметные установки и салютовали в звездное небо до полного израсходования патронов.

В эту ночь всюду свистели пули. Мирные пули, не предназначенные убивать. Кто-то успел выскочить из общежития, палил из пистолета на улице, а другие, чтобы не отстать, стреляли, высунувшись из окон. Сизые струйки порохового дыма слоями плавали в воздухе. Казалось, радости и веселью не будет конца. Люди обнимались. В кубриках до утра так и не ложились спать. Кто-то запел песню о Москве. Ее подхватили, и полилось над аэродромом:

 
Кипучая, могучая,
Никем не победимая,
Москва моя, страна моя,
Ты самая любимая.
 

Утром, после завтрака, состоялся митинг. Открыть его командиры частей, базировавшихся в Кольберге, поручили мне. Затем выступило несколько человек. Особенно проникновенно говорил командир 21-го истребительного авиаполка Герой Советского Союза подполковник П.И. Павлов. Впрочем, страстно, от всего сердца выступали и другие авиаторы. Невозможно сейчас воспроизвести на бумаге все сказанное в этот радостный день. Ведь все это надо заново пережить. Разве можно найти такие слова, чтобы выразить чувства людей, выстоявших в такой титанической борьбе, в войне, длившейся почти четыре года, войне самой тяжелой, самой кровопролитной в истории человечества.

На плечи Советского Союза и его Вооруженных Сил легла главная тяжесть борьбы с фашистской Германией и ее сателлитами. Красная Армия достойно выполнила свой долг перед Отчизной.

Пройдут годы, и благодарные потомки воздадут должное памяти бессмертного подвига, совершенного советскими солдатами. В Волгограде взметнется ввысь величественная фигура Матери-Родины, благословляющей своих сыновей на правое дело.

В берлинском Трептов-парке на гранитном пьедестале встанет во весь свой огромный рост одетый в металл воин-освободитель с карающим мечом в руках, которым он, словно кровожадного дракона, разрубил фашистскую свастику, солдат, прижавший к плечу ребенка – символ спасенного мира.

Будут пламенеть цветы у многочисленных памятников на Советской земле, в наших городах и селах – везде, где советский воин дрался насмерть, осуществляя свою историческую миссию.

Победа! Победа! Победа! Все мы жили ею, радовались ей. Мы ждали этой радости, и все-таки, когда эта весть пришла, никто не ожидал, что она будет так остра, так потрясающа.

Среди нас незримо присутствовали наши товарищи, не увидевшие радостный миг Победы. Они ушли в бессмертие ради вечного огня жизни. Мы и сегодня помним о павших и говорим словами поэта:

 
Никто не забыт
И ничто не забыто.
Земля
Обелисками густо покрыта,
Знамена склонены,
Огни неугасны…
У памяти цвет,
Как у знамени,
Красный.
 

* * *

На этом, наверное, можно было бы поставить точку. Нельзя объять необъятное. Невозможно в одной небольшой документальной повести исчерпывающе полно рассказать о людях и славных боевых делах большого авиационного коллектива, которым являлся 51-й минно-торпедный полк. Это был живой, постоянно меняющийся организм. На место геройски павших приходили другие люди, преисполненные желания сражаться за Родину мужественно и стойко, как их предшественники. К сожалению, память человеческая – это слишком несовершенный инструмент, а архивные записи подчас бывают неполными, поэтому какие-то эпизоды из жизни полка не вошли в эту повесть, какие-то люди служившие и воевавшие в нем, остались неназванными. Я приношу за это свои искренние извинения и надеюсь, что может быть, кто-то захочет восполнить этот пробел и напишет книгу о балтийцах-торпедоносцах. Право, они это заслужили. Лишь бы это была книга искренней и правдивой.

Перечитав рукопись, я подумал, что кому-то из читателей возможно, захочется узнать обобщенные, более полные данные о результатах деятельности всего полка и о наиболее отличившихся летчиках, штурманах, стрелках-радистах, фамилии которых, естественно, чаще других встречались в повести. Сейчас, в эпоху гласности, мы привыкли получать конкретные ответы на все вопросы и, я думаю, не стоит утруждать читателей собиранием разрозненных данных по страницам рукописи, а лучше дать их обобщенными здесь, в конце книги. Остается только извиниться за сухой протокольный язык, но тут уж ничего не поделаешь, иначе их пожалуй не напишешь.

Итак, за период боевых действий полка с 18 июня 1944 года по 9 мая 1945 года потоплено 159 боевых кораблей и транспортов противника, в том числе: линкор «Шлезиен», крейсер ПВО «Ниобе», вспомогательный крейсер «Орион», миноносец, 7 эсминцев, 16 сторожевых кораблей, 8 тральщиков, подводная лодка, сторожевой катер, несколько буксиров и самоходных десантных барж, два танкера, плавучий док с неопознанным судном и 93 транспорта общим водоизмещением 572000 тонн *. На фарватерах, в о вражеских портах т базах произведено 99 минных постановок. Я не упоминаю здесь боевых кораблей и транспортов, которые хотя и не были потоплены, но не получили серьезные повреждения и надолго выбыли из строя.

А теперь самое время назвать и лучшие экипажи, потопившие наибольшее количество боевых кораблей и транспортов. Здесь бесспорно первую строку занимает экипаж командира звена Героя Советского Союза Александра Александровича Богачева (штурман звена – Николай Иванович Конько, стрелок-радист Игорь Федорович Иванов). У него 15 потопленных единиц.

Затем следует экипаж командира звена [ Башаева (штурман звена] – Алексей Гаврилович Арбузов, стрелок-радист – Семен Александрович Иванов) и экипаж командира звена Виктора Мартыновича Кулинича (штурман звена Игорь Степанович Жебуртович, стрелок-радист И.И. Лазарев) – и у них по 14 потопленных единиц.

11 кораблей и транспортов на счету экипажа эскадрильи Героя Советского Союза Михаила Владимировича Борисова (штурман звена Герой Советского Союза – Иван Ильич Рачков, стрелок радист – Александр Семенович Демин). По 10 транспортов и боевых кораблей противника пустили на дно морское командир эскадрильи Федор Николаевич Макарихин (штурман Александр Петрович Лясин, стрелки-радисты Владимир Григорьевич Агафонов, а после его ранения (22.04.45) Петр Иванович Кудем) и командир звена Валентин Павлович Полюшкин (штурман Иван Нилович Яковлев, стрелки-радисты В.И. Арчаков, а затем Валентин Николаевич Плеханов)*.

Назвав здесь фамилии наиболее отличившихся, я отнюдь не хочу умалять заслуги других летчиков, штурманов, стрелков-радистов. Вклад в общее дело Победы каждого из них – живых и погибших – был достаточно весом. Судите сами: в полку выросло семь Героев Советского Союза, 598 офицеров, сержантов и солдат награждены орденами и медалями.

* * *

Ежегодно 9 мая ветераны 51-го Таллиннского Краснознаменного орденов Ушакова и Нахимова полка собираются на традиционную встречу в Ленинграде, откуда начинался их боевой путь. К подножию памятников, на могилы погибших, на могильные холмики ушедших из жизни уже после войны ложатся белоснежные каллы, пышные ветки сирени и среди них каплями горячей крови горят красные гвоздики. В тесном кругу молча стоят убеленные сединами ветераны – свидетели и участники кровопролитных сражений. Мы молчим, и в молчании этом – уважение к памяти Ф.А. Ситякова и Г.А. Заварина, И.В. Тихомирова и И.К. Сачко, Д.К. Башаева и В.П. Носова и многих-многих других, с кем крыло в крыло ходили мы сквозь огненный смерч, кто нашел последнее пристанище в суровых водах Балтики…

А потом начинаются воспоминания, которым нет конца, волнующие рассказы о жизни от великого часа Победы до наших дней.

Как же сложились судьбы моих однополчан? Сначала выяснить это было очень не просто. Дело в том, что вскоре после окончания Великой Отечественной войны автор этих строк был командирован на Высшие офицерские курсы авиации ВМФ. Учеба требовала максимальной самоотдачи, и связи с родным полком, в котором оставалось все меньше «старичков», постепенно ослабевали. По окончании курсов я был оставлен там старшим преподавателем, занимался научной работой, не переставая в то же время летать, осваивая новую авиационную технику. Тогда было не до писем. Как я до сих пор жалею об этом!

Правда, еще на курсах мне посчастливилось повстречать кое-кого из однополчан. И туда же на должность командира отдельной летной части минно-торпедного отделения прибыл… Кто бы Вы думали? Наш боевой командир эскадрильи, «автор» потопления «сотого» и рекордсмен по количеству боевых вылетов за день Ф.Н. Макарихин! Там он раскрылся для меня еще полнее как талантливый летчик и большой души человек. Работа у него спорилась, командование его постоянно отличало, ему прочили хорошее будущее. Но, к несчастью для всех нас, в 1956 году при испытании нового реактивного самолета подполковник Макарихин погиб. Он похоронен в Старом Крыму. Перед гробом славного летчика соратники несли на алых бархатных подушечках его боевые награды: четыре ордена Красного Знамени, три ордена Красной Звезды, много медалей…

* * *

А в 1960 году в соответствии с законом «О новом значительном сокращении Вооруженных Сил» 51 МТАП, как и многие другие авиационные части, был расформирован. Судьба разбросала моих друзей-однополчан по разным уголкам страны, и связи были окончательно потеряны.

Но дружба боевая вечна. Где же вы теперь друзья-однополчане? – наверняка спрашивал себя каждый из нас. Встретиться, повидаться, повспоминать – с годами эта потребность становилась все острее. И вот, в марте 1970 года в ленинградской молодежной газете «Смена» было опубликовано «Обращение к однополчанам 51 МТАП». И после него ко мне посыпались письма ветеранов, будто бы все только и ждали этого «Обращения».

«Создать инициативную группу, Совет ветеранов полка,» – предлагал бывший командир 1-й эскадрильи Иван Дмитриевич Тимофеев, работавший на одном из заводов в Риге. Аналогичные предложения прислали из Ленинграда бывший начальник связи той же эскадрильи Виктор Арсентьевич Дикарев и из города Камышина Волгоградской области – бывший штурман 1-й эскадрильи подполковник запаса Алексей Сергеевич Сирик, секретарь партийной организации предприятия.

Так родился Совет ветеранов, который поначалу доверили возглавить мне. А затем, благодаря активности членов Совета, особенно его секретаря В.А. Дикарева, удалось организовать встречи ветеранов полка, незабываемые поездки по местам боев, узнать и проследить судьбы однополчан. С горечью приходится констатировать, что время не щадит людей, прошедших войну, что сейчас, когда пишутся эти строки, уже нет среди нас И.Д. Тимофеева, умершего в 83-м. В совете ветеранов, которым руководит теперь бывший инженер 3-ей эскадрильи, а ныне проживающий в Ленинграде инженер-полковник в отставке Алексей Васильевич Завьялов, Дикарева заменила его жена и боевая подруга Валентина Ивановна, деятельный продолжатель наших хороших дел.

* * *

В 1978 году ушел из жизни любимец полка, один из лучших наших летчиков Герой Советского Союза, кавалер четырех орденов Красного Знамени Александр Александрович Богачев. Война не прошла для него бесследно, оставила свои глубокие шрамы. У Богачева обнаружилось серьезное расстройство нервной системы, с летной работы его списали. Болезнь прогрессировала, спасти его не удалось. Похоронен он в Ленинграде.

Герои Советского Союза майор в отставке Михаил Владимирович Борисов и его бывший штурман подполковник в отставке Иван Ильич Рачков живут в Ялте, посвятили себя развитию местной гражданской обороны, ведут большую военно-патриотическую работу.

Помните, в одной из глав этой повести я рассказал о том, как проводил беседу с молодыми летчиками штурман звена, летавший вместе с Богачевым, младший лейтенант Николай Конько? Уже тогда отчетливо прослеживалась его склонность к работе с людьми, к педагогической деятельности, что и стало потом делом его жизни. После войны он остался в строю, учился сам и учил других, повышался в должностях и воинских званиях. В 1955 году он – уже штурман минно-торпедной дивизии. А спустя пять лет, в соответствии все с тем же законом «О новом значительном сокращении Вооруженных Сил» полковник Н.И. Конько в возрасте 39 лет был уволен в запас. Вместе с семьей он уехал в родной город Николаев и поступил на первый курс кораблестроительного института, в котором начинал учиться еще до войны. На руках была семья, и учебу пришлось совмещать с работой. Трудился он там же – лаборантом, мастером производственного обучения. Еще будучи студентом, был избран заместителем секретаря парткома института, активно участвовал в партийной и военно-патриотической работе.

А с бывшим начальником связи полка старшим лейтенантом Павлом Макаровичем Черкашиным вы, читатель, расстались в госпитале в Малой Ижоре, куда он, сильно израненный, был доставлен после аварии самолета командира полка. Ему, чтобы сохранить жизнь, пришлось согласиться на ампутацию обеих ног выше колен. Путь к выздоровлению пролег через ленинградские и московские госпитали и длился 2,5 года. Решил ехать в родной Донбасс, где жили его мать и три сестры. С их помощью, при поддержке довоенных друзей, а также местных органов власти отремонтировал на станции Магдалиновка старый домишко, обзавелся приусадебным хозяйством. Нашлась и работа по душе – стал заведовать парткабинетом. За дело взялся горячо. К нему приходили коммунисты и беспартийные, делились воспоминаниями о своих боевых и трудовых делах, вместе намечали и осуществляли планы массово-политических мероприятий. Не один созыв он являлся депутатом поселкового Совета, избирался народным заседателем. Однако, годы берут свое. Но и сейчас кавалер орденов Красного Знамени, двух орденов Отечественной Войны 1 степени, ордена Красной Звезды и многих медалей – всегда желанный гость донецкой молодежи.

Благодаря активной деятельности совета ветеранов удалось разыскать всех членов экипажа бывшего заместителя командира 1-ой эскадрильи Владимира Петровича Фоменко. Бывший летчик живет и трудится в Таллинне, за освобождение которого сражался в годы войны.

А вот как сложилась судьба его штурмана Г.А. Чернышева. Он окончил военную академию, получил назначение штурманом эскадрильи, но в 1954 году по состоянию здоровья был уволен в запас. Однако с авиацией он не расстался: работал старшим преподавателем на кафедре летной эксплуатации в Ленинградском училище ГВФ. Работая, учился в аспирантуре, защитил кандидатскую диссертацию, стал доцентом, опубликовал несколько научных трудов. По его инициативе в училище был создан штурманский факультет, Геннадий Арсентьевич стал его деканом. В июле 1972 года, словно по злой иронии судьбы, когда состоялся первый, причем очень успешный, выпуск факультета, жизнь Г.А. Чернышева безвременно оборвалась. Ему шел только пятьдесят первый год.

Бывший стрелок-радист этого экипажа Алексей Иванович Гридяев прослужил в родном полку до 1951 года, был отличником боевой и политической подготовки, дважды сфотографирован при развернутом Знамени части. После демобилизации живет в городе Сумгаите, возглавляет на одном из предприятий бригаду по ремонту сложного спецоборудования. Алексей Иванович имеет личный штамп и из его рук выходят приборы только отличного качества. В 1971 году к его боевым наградам прибавился орден Трудового Красного Знамени, а недавно А.И. Гридяев награжден орденом «Трудовая Слава» Ш степени. Как тут не порадоваться успехам однополчанина!

Четверо ветеранов 51 МТАП после войны обосновались в Нижнем Тагиле. Трое – Е.И. Добин, Л.Д. Малахов, А.П. Аганичев – коренные тагильчане, а А.В. Исаков, уроженец Кемерово, решил не расставаться с фронтовыми друзьями. В 1953 году Л.Д. Малахов ушел из жизни, а трое оставшихся продолжают трудиться на металлургическом комбинате, ведут большую военно-патриотическую работу. Евгений Иванович Добин – член нашего совета ветеранов. Именно он – один из инициаторов создания памятника летчикам-торпедоносцам 51-го полка на аэродроме Клопицы, откуда начинался наш славный боевой путь. При его непосредственном участии отлиты на комбинате три чугунные мемориальные доски для памятника.

Время не щадит ветеранов. Военные невзгоды, небывалое моральное и физическое напряжение с годами сказываются все острее. Не дожив и до 50 лет, скончался бывший штурман, кавалер четырех боевых орденов Иван Нилович Яковлев, на счету которого 10 потопленных вражеских кораблей и транспортов. После демобилизации он окончил в Калининграде Институт рыбной промышленности и хозяйства, работал научным сотрудником в Новой Ладоге – там, где когда-то учился воевать. Однажды, придя домой в обеденный перерыв, лег отдохнуть, уснул и больше не проснулся…

В разное время безвременно ушли из жизни Владимир Васильевич Соколов и Виктор Семенович Шишкин. В 1973 году, прямо на рабочем месте, скоропостижно скончался Николай Петрович Федулов. В этой книге я написал о том, как при налете на Либаву он был тяжело ранен в позвоночник. Ему бы по состоянию здоровья отдыхать после войны, но он не представлял себе жизни вне коллектива.

Летом того же года, будучи в командировке в Ленинграде, я навестил уже тяжело больного нашего когда-то не знающего страха разведчика, «железного парня» Григория Васильевича Позника. Он перенес инсульт, потерял дар речи из-за паралича нижней челюсти, ему с трудом удавалось принимать пищу. Тягостной, с поцелуями и улыбками сквозь слезы, получилась эта встреча. Но понемногу мы разговорились, вспомнили наши фронтовые будни. Вернее, говорил я один, а Григорий Васильевич отвечал записками. Он особенно оживился, когда вспомнили, как он сбил немецкий транспортный самолет, а потом сам удирал в спасительные облака. На прощанье пообещал написать несколько страниц для сборника воспоминаний, который мы тогда готовили к печати… Осенью его не стало.

А вскоре смерть настигла еще одного штурмана, кавалера четырех боевых орденов А.С. Скрипника. В 1974 году, когда совет ветеранов полка протрубил «большой сбор» по случаю 30-летия 51 МТАП, Александр Сергеевич был уже серьезно болен – только что перенес инфаркт. Но он написал нам, что желание встретиться с боевыми друзьями настолько сильно, что он обязательно приедет, «хоть на четвереньках». И действительно приехал. На бывшем аэродроме в Клопицах, где теперь раскинулось совхозное пастбище, он выступил перед нами, перед местными жителями и школьниками. Говорил эмоционально, горячо, интересно. К сожалению, это была наша последняя встреча. Тяжелые воспоминания об атаках сквозь огненные вихри, о гибели фронтовых друзей вновь уложили его в постель с инфарктом, но уже навсегда.

И еще о судьбе одного ветерана, который наверняка запомнился и полюбился читателям. После Победы летчик Валентин Павлович Полюшкин остался в кадрах морской авиации, получил высшее военное образование, стал командиром авиационного полка. За освоение новой боевой техники полк уже в мирное время был награжден орденом Ленина, а к четырем фронтовым орденам Красного Знамени В.П. Полюшкина теперь прибавился пятый. Полковник Полюшкин – единственный из торпедоносцев 51 МТАП удостоен высокого звания «Заслуженный военный летчик СССР». Ныне он в отставке, живет в Москве, много сил отдает военно-патриотическому воспитанию молодежи. Да, славному ветерану есть чем поделиться с подрастающим поколением, идущим нам на смену.

В заключение – немного покаяния. Как ни жаль, я ничего не могу рассказать читателям о послевоенной судьбе двоих людей, с которыми в памятное военное время был особенно тесно связан. Уехав на учебу, я написал пару писем Г.В. Добрицкому и Н.И. Иванову, но ответа не получил ни от того, ни от другого. То ли они к тому времени были переведены в другие части, то ли так складывались дела на службе, что им было не до эпистолярного творчества – кто знает! А потом новые заботы, переезды, повседневная текучка и у меня оттеснили переписку с друзьями на второй план. До сих пор корю себя за это, но, как говорится, что прошло, того уж не вернешь. Добрицкий и Иванов не отозвались на наше «Обращение», не приезжали ни на «большой сбор», ни на последующие традиционные встречи ветеранов 51-го. Из отрывочных сведений известно лишь, что Григорий Васильевич Добрицкий, будучи на юге в санатории, скоропостижно скончался от сердечного приступа. Николай Иванович Иванов в послевоенные годы еще долго служил в морской авиации, потом по состоянию здоровья в звании полковника уволился в запас, жил в Москве. После тяжелой и продолжительной болезни сердца он умер в мае 1982 года.

Говорят, время может все. Оно может уменьшить боль тяжелых ран, приглушить, сгладить большие страдания и большие радости. Это так. Но одного не может время: заставить потускнеть память о героизме и стойкости советских людей, о фронтовых друзьях-товарищах.

Дань их светлой памяти – эта книга.

Рига, 1990–1992