Текст книги "Путешествие вокруг света 1803, 1804, 1805 и 1806 годах на кораблях „Надежда“ и „Нева“»"

Автор книги: Иван Крузенштерн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 38 страниц)

Средний рейд, или восточной от Папенберга, окружен со всех сторон берегом и столько же безопасен, как и внутренний. Грунт первого надежнее, нежели второго, хотя и не может равняться с грунтом внешнего рейда. К западу оного лежит Папенберг, небольшой остров имеющий едва полмили в окружности, высочайший из всех находящихся островов в заливе и отличающийся особенно тем, что со всех сторон от подошвы до вершины насажден рядами деревьев. Японцы называют его Така-бока-сима. Имя Папенберг дано ему, сказывают, потому, что Католицкие священнослужители низвержены будто бы с горы сей во время истребления Христиан в Японии. К югозападу находятся острова Амиабур, Каяк-сима и Така-сима и несколько далее к югу вышепомянутый пролив, который хотя и ведет в море; но примеченный при югозападных ветрах бурун показывает, что он наполнен камнями, и что проход по оному вероятно затруднителен, а может быть и вовсе невозможен. Впрочем оный служит к тому, что делает средний рейд безопасным. Но чтоб совершенно от всех ветров быть закрыту, надобно становиться на якорь ближе к Папенбергу. Во время тифона в начале Октября сорвало с якорей корабли Голландские, стоявшие на внутреннем рейде, но с Китайскими Ионками, находившимися на среднем рейде того не приключилось, хотя их якори и деревянные, следовательно гораздо хуже якорей Голландских. К югу и востоку лежит правой берег пролива, идущего к городу, на северовостоке город Нангасаки, на севере и северозападе часть левого берега Нангасакского пролива и остров Камино-сима. Глубина, начиная от внешнего рейда до среднего, уменьшается мало по малу от 25 до 17 саженей. При переходе сем не нужно ничего более наблюдать, как только держаться ближе к Папенбергу, нежели к противолежащему берегу; к оному приближаться можно на кабельтов, ибо глубина и в сем расстоянии 18 и 20 саженей. Голландские корабли при отходе своем держались к нему почти на полкабельтова.

На NO 31°, от Папенберга в расстоянии на 1/3 мили лежит малой, плоской, весь лесом покрытой остров, которой называется Носуми-сима, (крысий остров). Он почти одинакой величины с Папенбергом. Сто тридцать сажен далее в том-же направлении находится малая губа Кибач, в коей глубина от 10 до 6 саженей. Сие место во всем Нангасакском заливе есть самое лучшее для починки кораблей, потому что берега внутреннего рейда вообще столько отлоги, что корабль подойти близко не может. На левом берегу губы Кибач отведено было нам для прогулки прежде упомянутое морским тростником огороженное место. Длина оного едва равнялась с длиною корабля нашего, следовательно ни мало не соответствовало оно своему назначению; для астрономических же наблюдений было очень полезным.

Кораблям, приходившим в первой раз в Нангасаки, не советовал бы я останавливаться для Японского судна, выходящего на встречу миль за несколько, но идти прямо на рейд внешний, и даже средний, что учинено может быт без малейшей опасности, а особливо при югозападном мусоне. Помощь Японцев ко входу в залив совсем ненужна. Они задерживают только около двух дней во входе, где при малейшей буре претерпеть можно бедствие. Сверх того надобно будет тогда нанять около ста лодок, которые прибуксировали бы корабль к Папенбергу, что соединено бывает с неудовольствием и потерею многих сот саженей веревок. Ибо Японцы оставляя буксир отрезывают оного по нескольку саженей.

Курс от среднего рейда на внутренний или к городу Нангасаки NO 40°; расстояние 2 1/2 мили; глубина уменьшается мало по малу от 18 до 5 саженей. Точно на половине пути, где пролив шириною едва в 400 саженей, расположены по обеим сторонам Императорские батареи, или лучше сказать караульни. Строений много; но пушки ни одной. Подобные им батареи построены и еще на многих местах по обеим сторонам канала, ширина коего не превосходит 500, в некоторых местах не более 300 саженей. Если бы Японцы разумели укреплять сии батареи по Европейски, тогда Нангасаки был бы неприступным. Но в настоящем его состоянии представляет какое либо Европейское беззащитное приморское местечко. Один фрегат с несколькими бомбардирскими судами может раззорить Нангасаки в несколько часов. Японцы не в состоянии сделать никакого сопротивления, не взирая на многолюдство сего города. На правом берегу близ Императорской караульни, находится губа, наполненная всегда мелкими судами, коей глубина достаточна без сомнения и для больших судов. Подобных сей губе находится и еще несколько по обеим сторонам Нангасакского канала; но первая по своему прекраснейшему местоположению особенно примечательна. Она казалась так же обширнее всех прочих. Мы не могли осмотреть ни одной из них.

Внутренней рейд не так надежен, как средней; ибо дно его состоит из жидкого ила и он находясь против самого канала не защищен нимало от SW ветра. И так якорное стоянье близ Папенберга гораздо спокойнее. Надежда стояла во внутреннем заливе на глубине 5 1/4, в 400 саженях от Десимы, находившейся от нас NO 40°, и в 250 от жилища нашего Посланника Мегасаки, лежащего близ самой Китайской фактории и находившагося от нас на SO 80°.

Среднее из множества наблюдений, учиненных для определения широты Кибача и Мегасаки, снесенные с планом гавани показало широту:

Средины города – 32°,44,50" северн.

Кибача – 32,°43,15,5".

Мегасаки – 32,°44,02".

Флагштока Десимы – 32°,44,18".

Входа к Нангасаки – 32°,43,40".

Долгота определена по большой части посредством лунных расстояний, коих Г. Горнером и мною взято в первые месяцы нашего пребывания более 1000. Среднее из 287 взятых мною западных расстояний лууы от солнца, показало долготу Кибача – 230°,18,1".

277 восточных – 230°,2,41".

Итак среднее из 564 расстояний – 230°,10,21".

Среднее из наблюдений Г. Горнера:

204 западных – 230°,19,00".

260 восточных – 230°,2,10".

А среднее из 464–230°,10,35".

Следовательно долгота Кибача по среднему из всех 1028 расстояний:

Выходит – 230°,10,28" запад.

Средина города лежит восточнее Кибача – 2,35".

Итак долгота Нангасаки будет – 230°,7,53".

Или круглым числом – 230°,8,00".

Долгота входа – 230°,13,00" запад.

Склонение магнитной стрелки, по среднему из всех наблюдений, учиненных на внешнем и среднем рейде, вышло 1°,45,36 западное. Над наклонением не могли мы произвести никаких наблюдений; потому, что инклинаториум наш от тифона совершенно расстроился.

В первые три месяца нашей здесь бытности, не позволяли нам съезжать с корабля вовсе; а потому и нельзя было сделать никаких примечаний над приливом и отливом. Наблюдениями сего рода, занимались мы только с Января по Апрель, и оные в сие время производимы, были почти ежедневно с величайшею точностию младшим Штурманом Сполоховым. В последние шесть недель нашего здесь пребывания продолжали делать, беспрерывные наблюдения чрез целой день до самой темноты ночи, и притом часто от осьми до двенадцати наблюдений деланы были в один час. Как сие произходило во время равноденствия, то и вероятно, что упражняющиеся в теории сих явлений выведут из наблюдений наших немаловажные заключения. Мне неизвестно ни одно место, которое было бы столь удобно для наблюдений над приливом и отливом, как Нангасакская гавань. Здесь перемена оных бывает весьма правильна, поверхность воды всегда спокойна; при одних только сильных бурях чувствительно бывает небольшее волнение. Желательно, чтобы Голландцы доставили продолжение сих наблюдений и в другие времена года; но я опасаюсь, что сего без особенного повеления правительства не последует.

Прикладной час 7 ч,44 определял я всегда по соответствующим высотам. Быв в состоянии сделать разные наблюдения между каждою переменою, мог я взять среднее из многих. Самые полные и низкия воды случаются во время четвертого прилива и отлива после Сизигий и Квадратур. Высочайшие полные воды случились 2 го Апреля, чрез два дня по новолунии, когда луна находилась в Перигее и горизонтальной параллакс её был 60,00". Возвышение воды было 11 футов 5 дюймов, при слабом северном ветре: нижайший отлив случился 25 Марта, чрез два дня по квадратуре, спустя три дня после апогея и столько же по равноденствии высочайший прилив составлял в сей день только один фут и два дюйма, при слабом северном ветре.

Метеорологические подробные наблюдения, учиненные мною в шестимесячное пребывание, помещены в третьей части. Погода, продолжавшаяся в первые три месяца, была столь прекрасна, что климат Нангасаки может предпочесться всем прочим, ежели не полагать, что сей год был особенной, что и вероятно могло быть следствием тифона, очистившего атмосферу совершенно. Теперь прилагается краткое извлечение из Таблиц, содержащих в себе наблюдения о состоянии погоды в каждом месяце.

Октябрь.

В сем месяце господствовал ветр северовосточной пассатной, начавшийся вместе с тифоном, бывшим в первой день. Он дул иногда и от NW, два раза даже от W и SW, однако каждой раз по несколько только часов. Погода стояла вообще прекраснейшая, 24 числа только было небо облачное и шел дождь около двух часов. Наибольшее возвышение барометра в ясную погоду, при слабом NO ветре = 29,99, наименьшее же при пасмурном небе и свежем ветре от W, = 29,62; Гигрометр[115]115
  Высочайшая степень влажности по нашему Гигрометру, по многократном оного в воде испытании, не простиралась более 70°, степень сухости по испытанию на солнце не превосходила 15 и 18°.


[Закрыть] не показывал влажности выше 44. Термометр показывал в каюте высочайшую степень теплоты 10 го числа. Ртуть в оном поднялась в 9 часов утра в совершенной тени до 20°,9. Нижайшее стояние термометра случилось 22 числа по утру в 7 часов при свежем ветре от NOtO. Ртуть опустилась на 10 1/2 градусов. Термометре и Гигрометр подвержены были каждой день великим переменам. Стояние первого переменялось часто, даже в каюте, четырью и пятью градусами; но в тени на шканцах от 6 часов утра до полудня не редко 9 ью и 10 ью градусами. До 9 ти часов пред полуднем покрывался залив каждой день правильно густым туманом, которой, вероятно, произходил от великой перемены теплоты и холода.

Ноябрь

Ветр дул почти беспрестанно между севером и востоком. 4 го числа через три дня по новолунии сделалась буря от юга и сопровождалась громом и сильным дождем; ветр отошел вдруг пополудни от востока к юговостоку, а потом к югу и продолжался до полуночи; после сделался вдруг от севера и произвел ясную погоду. Такой же весьма сильной ветр от юга дул с порывами 13 числа за три дня пред полнолунием; 28 го тремя днями прежде новолуния сделалась опять буря с сильными порывами от востока, однако продолжалась не долго. Роса примечена была в сем месяце такаяже как и в прошедшем, и была всегда так велика, что палуба делалась пр утру совсем мокрою. По поводу старинных расказов, делал я одною ночью опыт весьма тонким и белым платком кисейным, чтобы узнать, не содержит ли в себе роса какой либо краски; однако перемены в цвете не оказалось ни малейшей. В сем месяце был воздух вообще холодноватой, но случалась часто погода весьма теплая, перемена теплоты и холода произходила весьма внезапно, так например: термометр показывал 13 числа по утру 10 градусов теплоты, в полдень 20, по полудни в 3 часа 24° в тени; на другой день в те же часы двенадцатью градусами менее, а на третий день только 8 градусов. По утру в 6 и 7 часов теплота была редко более 6 и 7 градусов, а весьма часто 4 и 4 1/2. Барометр стоял вообще очень высоко, почти три дня сряду показывал между 30,25 и 30,20 при умеренном северном ветре и безоблачном небе; самая низкая степень барометра была 29,66 при крепком ветре от SO. Дождь шел только при крепких южных ветрах.

Декабрь.

Кроме трех последних дней сего месяца продолжалась отменно хорошая погода, исключая крепкие ветры от юга. Ветр дул всегда от NO, редко и кратковременно от SW; в последние дни месяца начал отходить ветр от NO к N, потом дул прямо от N и NNW, был свеж и так холоден, что термометр опустился до +2 градусов; a 27 числа, по утру в 8 часов до +1 1/2, при совершенном безветрии. Самое высокое стояние термометра было 7 го числа = 16° в тени, при свежем WSW ветре. Барометр стоял необыкновенно высоко; в продолжении целого месяца ртуть редко опускалась ниже 30 дюймов, часто поднималась до 30,10. Самая меньшая высота барометра была 29 го при крепком SW ветре; ртуть опустилась в продолжении 18 часов до 29,77. Надежным предвестником хорошей погоды был всегда густой туман, которой также, как и в прошедшем месяце, стоял до 9 ти часов, после уничтожался действием солнечных лучей. При южном ветре не бывало никогда тумана. Перемены Гигрометра произходили от одних только туманов.

Генварь.

Зима начинается, кажется, здесь с сим месяцом, в котором сделалось гораздо холоднее прежнего. 2 го числа опустилась ртуть в термометре одним градусом ниже точки замерзания, при умеренном ветре от NtO и совершенно ясной погоде. 31 го числа по утру в 5 ть часов термометр опустился также ниже точки замерзания 1 1/2 градус.; но в два часа пополудни ртуть поднялась в тени до 13 1/2 градусов; итак через 9 часов произошла разность 15 градусов. Погода стояла при том чрезвычайно хорошая. Кроме сих двух случаев не опускался термометр никогда ниже точки замерзания. Впрочем средняя его высота (хотя в разные часы дня и весьма различная) была в полдень обыкновенно между 7 и 11 градус., а по утру в шесть часов между 3 и 6 град. Ветр дул по большей части от NNO и NNW. Ветры от SW и SO сопровождались всегда дождем и бурею. Худая погода случалась часто не только при южных, как то было в прежних месяцах, но даже и при северных ветрах. Снег шел в виде крупы только однажды при крепком северном ветре; горы покрыты были им несколько часов. Буря и худая погода случались по прежнему во время новолуния и полнолуния. Густой туман, бывший в прошедших месяцах постоянно каждое утро, случался в сем месяце гораздо реже, но за оным следовала всегда хорошая погода. Во время тумана показывал Гигрометр каждой раз большую степень влажности, нежели во время сильного и продолжительного дождя. Высота барометра была почти всегда более 30 дюймов.

Февраль.

Сей месяц и Январь только могут назваться зимними. В последних числах февраля уже начал делаться воздух теплым даже при северных ветрах. Господствующий ветр был N и NNW, дул довольно свежо, а при новолунии и полнолуний очень крепко. 15 го, 16 го и 17 продолжалась сильная буря от NNW со снегом и градом. Термометр показывал полуградусом ниже точки замерзания. Дождь шел почти при всяком ветре. Сверх северных господствовавших ветров, дули также слабые, кратковременные от SW и WSW. В окончании месяца отходил ветр часто от севера к югу, однако редко продолжался долее одного часа и притом был весьма слаб от SW и W. Обыкновенная высота барометра превосходила 30 дюймов; 26 числа только при продолжительном дожде, за коим следовала сильная буря, опустилась ртуть на 29,67; но как скоро принял ветр прежнее направление, то ртуть поднялась опять выше 30 дюймов. О самой меньшей высоте термометра упомянуто выше; самая большая высота оного в тени на вольном воздухе при слабом SO ветре, была 15 1/2 и 15 3/4; но только в полдень. Гигрометр показывал такия же перемены, какие и в прошедшем месяце.

Март.

Сей месяц может назваться пред прочими бурным. Ветры дули столько же часто от SW, как и от NO; первые были вообще весьма жестоки; они сопровождались всегда продолжительными дождями: однако по объявлению Японцев, дождливое время начинается обыкновенно с SW муссоном, которой настает не прежде Мая в полной своей силе. Сделанные нами выше сего примечания, что тремя днями прежде и тремя днями после новолуния и полнолуния бывают крепкие ветры, повторилися и в сем месяце. Через два дня по равноденствии дул весьма крепкой ветр от S и SW с жестокими порывами. Самая великая буря, бывшая при нас в Нангасаки, случилась 26 числа через пять дней по равноденствии и четыре дня по новолунии: ночью еще с 25 го на 26 е сделался ветр крепкой от SW, по утру отошел он к SO, после опять к S и SW; порывы были чрезвычайно сильны. Сей шторм утих скоро по полудни; Японцы называли его тифоном и он иногда мало уступал бывшему Октября 1 го. За сим бурным днем последовали безветрие и туман, продолжавшийся три дни. Высота барометра была не обыкновенно велика и именно 29,64; 17 го и 23 чисел во время штормов не столь сильных, как 26 го показывал барометр 29,61; a Октября 1 го 1804 еще ниже почти тремя дюймами. Окружавшие нас горы и близость берега, вообще причиняли, может быть, сию необыкновенную высоту барометра, как то мы приметили и в порте Св. Петра и Павла. состояние атмосферы было в сем месяце также очень переменно, как и в прежних. Северной ветр, а особливо следовавший за крепким южным, сопровождался всегда холодом. 2 го и 16 го чисел была самая большая высота термометра: ртуть поднималась в тени, до 16 градусов. Самая меньшая высота оказалась до 2, и 1 1/2 градусов. 17 го числа при сильном дожде и крепком югозападном ветре показывал Гигрометр большую степень влажности, а именно 55°; и так пятью градусами более против случившагося до сего времени.

Апрель.

По 18 й день сего месяца, в которой последовал наш выход из Нангасаки, продолжался NO муссон в полной своей силе. Ветр дул почти беспрерывно от N и NNO, по большей части умеренной. В ночи с 4 го на 5 е число, чрез четыре дня по новолунии сделался шторм от NNO с дождем; на другой день был он тише и небо прояснилось. В последние дни нашего здесь пребывания дул ветр очень слабой и погода стояла вообще хорошая. 18 го числа чрез четыре дня по новолунии и несколько часов после нашего отхода настал сильной шторм от SO и продолжался около двух дней. Сему шторму предшествовало двухдневное безветрие, во время коего начал барометр опускаться; высота его, в последние дни первой половины сего месяца, была очень велика, а именно 30 дюймов и 2 1/2 линии. В продолжении первых дней месяца стоял однако Барометр особенно низко; он не поднимался выше 29,40, и так показывался ниже, нежели в сильные штормы, бывшие в Нангасаки; однако, не смотря на то, ветр дули в сие время очень умеренный от NO; но небо было весьма мрачное. Самая большая высота термометра случилась в сем месяце 4 го числа при слабом ветре от NO и OSO, термометр стоял почти через целой день на 20 градусах. 17 го числа при совершенном безветрии ртуть поднималася в оном до 18 и 19° от 10 ти часов утра до 6 часов вечера; самая меньшая высота термометра была 14 го дня по утру в 6 часов; ртуть показывала неполные шесть градусов. Обыкновенная высота термометра была между 8 и 12 градусами.

КОНЕЦ ПЕРВОЙ ЧАСТИ.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

ГЛАВА I. ВЫХОД ИЗ НАНГАСАКИ И ПЛАВАНИЕ ПО ЯПОНСКОМУ МОРЮ

Надежда оставляет Нангасаки. – Предосторожности Японского Правительства в рассуждении плавания нашего в Камчатку. – Расположение плаваний для настоящего лета. – Плавание около островов Гото в бурное время. – Описание островов Колнет и Тсус-Сима. – Примечания о долготе последнего острова. – Открытие важной погрешности, учиненной при составлении карты Лаперузова плавания между Маниллою и Камчаткою. – Усмотрение берегов Японии. – Заключение, что виденный берег долженствовал быть остров Оки. – Примечания о склонении магнитной стрелки, о течениях, и состоянии барометра в Японском море. – исследование северозападных берегов Японии. – Открытие пролива Сангар. – Астрономическое определение двух мысов, лежащих на островах Нипон и Иессо, составляющих западной вход пролива Сангар. – Проход между островами Осима и Косима. – рассмотрение западного берега острова Иессо или Матсумай. – Изведание залива Строгонова. – Тщетное надеяние обретения прохода, разделяющего острова Гессо и Карафуто. – Напрасное искание последнего острова. – Открытие, что Лаперузов Пик де Лангль и мыс Гибер лежат не на Иессо, но на двух разных островах. – Плавание между оными и северозападным берегом острова Иессо. – Бытность в проливе Лаперузовом. – Лежание на якоре у северной оконечности Иессо в заливе, названном именем Графа Румянцова.

1805 год Апрель.

Апреля 16 го в 3 часа по полудни получил Посланник Грамоту Японского правительства на Голландском языке. В то же самое время объявили ему толмачи, что судно, долженствующее отвезти его на корабль уже прибыло в Нангасаки, и что Губернатору будет весьма приятно, если в следующее утро оставит жилище свое Метсаки. Они объявили притом настоятельное требование Губернатора, чтобы, по прибытии Посланника на корабль, отправились мы в море немедленно. Хотя я и не ожидал столь скорого отбытия нашего из Нангасаки, однако желал того вседушно: поелику опасался, чтобы нечаянное какое либо неприятное препятствие не задержало нас долее в жестокой нашей неволе, почему объявив толмачам, что с моей стороны употреблено будет всевозможное поспешение к нашему отходу, поехал я на корабль, для приведения оного в совершенную готовность.

17–18

Апреля 17 поутру в 4 часа подняли мы один якорь, и остались на другом. В 10 часов прибыл Посланник. Судно, на коем он приехал, принадлежало Принцу Чигодцин. Оное убрано было весьма красиво и увешено шелковыми тканями, хотя и не могло великолепием равняться с прежним судном, на коем съехал Посланник на берег и которое принадлежало Принцу Физену. Солдат наших привезли Японцы также на своем судне. Четыре Обер-Баниоса и почти все Толмачи сопровождали Посланника. В то же время прибыл и Офицер со 100 лодками, долженствовавшими буксировать Надежду из гавани. Оные принадлежали также Принцу Чигодцин, на которого возложено было делать нам в сей раз почести. Сверьх 100 лодок находилось еще две, нагруженные платьем. Каждой гребец, коих было на всякой лодке от 6 до 8, получил тогда мундир свой, состоявший из верхнего на распашку платья, сшитого из синей бумажной материи с натканным белым гербом Принца. В 19 часов снялись мы с якоря; сто лодок разделились на пять рядов для буксирования, для коего привезли свои буксиры, которых не употребляют Японцы и тогда, когда бывают к тому наняты. Во время буксирования перевозили мы свой порох, екипажь Посланника, и двудневную, присланную нам провизию. Губернатор прислал нам также 150 фунтов курительного табаку и множество огородного овоща. Внимание его простерлось так далеко, что он не забыл прислать и семен разных расстений, поелику слышал, что мы желали взять некоторые роды оных в Камчатку; сверх сего предлагали нам и для следующего дня суточную провизию, но я от оной отказался, Корабль наш хотели отвести только к восточной стороне Папенберга; но я объявил желание мое, чтоб прибуксировали нас к западной стороне сего острова. Сего, казалось, они не ожидали; потому что Голландцы никогда там не останавливаются; однако, желая сколько возможно скорее от нас освободиться, согласились на то с великою охотою. В 4 часа бросили мы якорь на глубине 24 саженей. Тут Баниосы и толмачи распрощались с нами при изъявлении разных приветствий; но многие из них, казалось, говорили только выученной на память урок, в коем сердечные чувствования имели мало участия. Выключая честного Сака-Сабуро и двух других, незабывших как дружеское наше с ними обхождение, так и того, что мы не Голландцы, все прочие желали нам щастливого пути в Батавию. Простившись с Японцами, начали мы привязывать паруса, к чему не имели прежде времени, и поднимать на корабль гребные суда свои. В пять часов утра при умеренном OSO ветре пошли мы из залива, радуясь сердечно, что освободились от такого народа, которой мог бы нас подвергнуть жестокой участи.

Намерение мое плыть обратно между Япониею и Кореею не нравилось Японскому Правительству. Толмачи, как истолкователи воли Губернатора и Иеддоского Министерства, старались всемерно представить невозможность прохода проливом Сангарским: они утверждали, что пролив сей усеян подводными каменьями, что он не шире трех Японских или одной Голландской мили, и опасен крайне по причине сильного течения. Губернатор в письме своем к Посланнику запрещал настоятельно, чтоб мы не приближались нигде к Японским берегам; но словесно приказал сказать, что, если мы принуждены будем течением или бурею остановиться у берегов их на якорь; в таком случае нас не задержут, и для сего пошлется немедленно вдоль берегов повеление. Я должен был дать обещание, что без крайней нужды не буду подходить к берегам их; а они объявили, что имеют к данному моему обещанию совершенную доверенность. Но что касается до северозападного берега Нипон, то я представил им, что страну сию необходимо нужно изведать точнее, потому что в положении пролива Сангар, которой и на лучших Европейских картах худо означен, сомнение мое до нескольких градусов простирается; Японской же карты получить не возможно. И так необходимость требует при искании сего пролива держаться берега весьма близко, а особливо потому что он шириною по собственным их словам не более Голландской мили, следовательно в некотором отдалении усмотрен быть не может. Японцы убедились в справедливости моего требования, и молчанием своим изъявили на то согласие. Впрочем требовали они, чтоб мы на обратном пути своем из Камчатки в Россию не приближались никак к берегам Японии, что я им и обещал. Между тем не преставали чрез Голландского фактора Дуфа отвращать меня от моего намерения; но, причины, приведенные Г-м Дуфом, были еще маловажнее. Он представлял только об опасностях плавания между Япониею и Кореею, чего никто из Голландцев утверждать не может собственным опытом. Лаперуз один был предшественником нашим в сем плавании; я желал к открытиям его присоединить и наши изыскания, которые и по сей одной причине могут уже быть достойными любопытства.

Возвращение Надежды в Камчатку прежде исхода Июля казалось ненужным; почему мне и хотелось употребить следующие три месяца на исследование тех мест, кои Лаперуз, доставивший первые сведения о сих странах, принужден был по краткости времени оставить неизведанными. Зная, что ни он и ни кто другой из Европейских мореходцев не определил точного положения всего западного берега Японии,[116]116
  Выключая мыс Номо.


[Закрыть] большей части берега Кореи, целого западного берега острова Эссо, Южновосточного и северозападного берегов Сахалина, также и многих из островов Курильских, вознамерился я изведать из сих стран те, кои удобнее при настоящем случае избрать возможно будет. Южная часть Сахалина, как то заливы Анива и Терпения, хотя и определены в 1643 году Голландцами, однако требовали новейшего описания; потому что средства к вернейшему определению мест в продолжении 160 лет усовершены несравненно. Последствия нашего плавания могут свидетельствовать, что без наших описаний не имели бы мы достаточных сведений о верном положении достопримечательного сего острова. Итак намерение мое состояло в следующем: обозреть югозападный и северозападный берег Японии, и определить пролив Сангарской, которого ширина по всем лучшим картам (как то Арро-Смита, и находящейся в Атласе Лаперузова путешествия) составляет более ста миль, но Японцы полагают одну только Голландскую милю, или четыре Италианских, исследовать западный берег острова Эссо, отыскать остров Карафуто, которой по Японским картам должен находиться между Эссо и Сахалином, и которого существование казалось мне весьма вероятным; описать с точностию сей пролив, и исследовать остров Сахалин от мыса Криллон до северозападного берега, откуда, если найдется там хорошее якорное место, намерен я был послать барказ в канал, разделяющий Сахалин от Татарии, дабы действительно увериться, возможен ли или нет проход оным, и определить положение устья реки Амура, наконец пройти новым проливом между Курильскими островами севернее канала Буссола. Таков был мой план, которой удалось исполнить щастливо, хотя и несовершенно. Не нашед безопасного якорного места у берегов Сахалина, увидели мы, что посылка барказа сделалась невозможною, и внимания достойное исследование осталось неисполненным. Основательное определение западного берега Японии и пролива Сангар, должно быть предоставлено пользующимся Японскою благосклонностию Голландцам, которым, может быть, теперь не поставлено будет в преступление, если осмотрят берега своих приятелей. Берег Кореи от 36 го до 42 го градуса широты в настоящее время предприимчивости Европейцев не останется конечно долго в неизвестности. Торговля с населяющим оной до ныне незнакомым народом обещает такия выгоды, которых тщетно искать в Японии.

Вид Залива Надежды в северной части Сахалина

Обстоятельнейшее изведание восточного берега Эссо и дальнейших к югу островов Курильских конечно будет довершено нашими мореплавателями.[117]117
  Из описания открытии Капитана Бротона, которое издано в скорости по отбытии нашем, видно, что он исследовал точно те места, кои мною оставлены, как то: пролив Сангарской, берег Кореи, часть восточной стороны Эссо, и южные острова Курильские. Только один западной берег Эссо изведан им и нами.


[Закрыть]

При выходе нашем из Нангасакского залива курсом западнейшим того, которым входили, показалась весьма высокая гора с плоскою вершиною, лежащая загородом Нангасаки; она может служить надежным признаком ко входу. В половине 11 го часа лежала она от нас на NO 85°, на одной линии с упомянутым в последней главе первой части деревом, стоящим на острове Иво-Сима, которое означено на карте залива точно определенным пунктом. В сие время были мы в расстоянии от берега около 12 миль; глубина до сего места увеличивалась мало по малу от 25 до 38 саженей; грунт вообще ил. В полдень лежал от нас мыс Номо на SO 85° в расстоянии от 18 до 20 миль; ветр дул свежий от SO при весьма пасмурной погоде, Сколько ни желали мы осмотреть пространство между мысом Номо и островом Меак-Сима; но пасмурная с дождем погода, при коей опись могла бы быть весьма несовершенна, и все ясные признаки наступающего шторма, которой бывает здесь всегда весьма жесток от SO, воспрепятствовали нам исполнить желанное. Осторожность требовала пользоваться попутным ветром, чтобы обойти опасные острова Гото; но надежда моя увидеть мыс Гото до сумерков, сделалась тщетною. Погода была так туманна, что вершина горы островов сих показалась только однажды, и мгновенно опять скрылась. Мы держали курс между двумя малыми островами, называемыми Ослиными ушами, и мысом Гото, хотя и не видели ни первых ни последних, и не взирая на то, что ветр уже обратился в бурю; мы могли надежно предпринять сие, потому два сии пункта определены нами в плавание к Нангасаки с довольною точностию. Хотя мы тогда проходили их в довольном расстоянии, но как погода была весьма ясная, и мы не приметили между ими ничего опасного, то и могли положиться на свою карту, по которой расстояние между оными 32 мили, следовательно вдвое более показанного на Арро-Смитовой карте. Каналом сим, вероятно, не проходил никто прежде нас. При всем том, можно было подозревать, что острова Ослиные уши соединяются с мысом Гото подводными каменьями, и следовало принять возможную предосторожность; но при настоящих наших обстоятельствах не оставалось ничего другого, как решиться, или пройти оным, или возвратиться в Нангасаки. К последнему могла побудить меня только одна крайность.