Текст книги "Уголовное право США. Успехи и проблемы реформирования"
Автор книги: Иван Козочкин
Жанр:
Юриспруденция
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 32 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]
Некоторые американские ученые считают одним из элементов преступления так называемое «совпадение» (concurrence) actus reus и mens rea.[408]408
См., например: EmanuelS. Criminal law. N.Y., Emanuel publishing Corp, 1992.P. 1, 40.
[Закрыть] Другие полагают, что это дополнительное условие уголовной ответственности (Дресслер). Третьи, не считая «совпадение» самостоятельным элементом, рассматривают его либо в связи с анализом деяния (Лавейф), либо в связи с анализом виновности (Робинсон).
О том, что принципу «совпадения» (так оно часто именуется в доктрине) в американском уголовном праве уделяется большое внимание, говорит хотя бы тот факт, что он получил закрепление в законодательстве ряда штатов. Так, например, в УК Калифорнии (ст. 20) сказано: «В любом преступлении… должны быть единство и взаимодействие действия и намерения или преступной небрежности».[409]409
Принцип «совпадения» нашел отражение и в Примерном УК, хотя и непрямое, в определении «поведения»: это действие или бездействие и сопровождающее его психическое состояние (п. 5 ст. 1.13).
[Закрыть]
В доктрине различаются несколько аспектов этого принципа. Важнейший из них – временной. Он означает, что лицо должно иметь требуемое mens rea во время совершения деяния. Если такое совпадение отсутствует, то, по общему правилу, оно не может быть осуждено за соответствующее преступление. Так, лицо не может быть признано виновным в берглэри, если оно, открыв дверь, проникает в дом другого без какого-либо плохого намерения (например, чтобы переночевать), а затем решает там что-то украсть. Не является кражей (хищением), если лицо завладевает имуществом другого без намерения присвоить его, а затем, поддавшись соблазну, берет его себе.
Однако принцип «совпадения» считается реализованным и тогда, когда результат наступает позже, может быть, значительно позже, если во время совершения деяния имелось соответствующее mens rea, например когда смерть человека наступила спустя несколько месяцев после причиненного ему вреда.
Второй аспект указанного принципа состоит в том, что должно быть совпадение между mens rea и результатом. При этом не обязательно, чтобы причиненный результат точно корреспондировал соответствующему психическому состоянию (mens rea). Но если то, что произошло, выходит далеко за рамки намерения, нельзя говорить о «совпадении» и, следовательно, нет уголовной ответственности. Так трактуют этот вопрос в общем плане некоторые американские авторы, в частности Эмануэль.[410]410
Emanuel S. Op. cit. P. 42.
[Закрыть] Но, как следует понимать, это зависит от усмотрения суда.
В уголовно-правовой доктрине выделяются два случая несовпадения mens rea и результата. Первый – когда наступил вред другого характера (вида), нежели тот, который обвиняемый намеревался причинить, осознавал или рисковал причинить. По общему правилу в силу такого несовпадения он не подлежит уголовной ответственности за фактически причиненный вред. Второй – когда причиняется вред такого же характера (вида), но другой степени тяжести. Если, пишет Лафейв, считать общим правилом осуждение лица за совершение более серьезного преступления, чем то, которое оно намеревалось совершить, то это «привело бы к аномальным результатам». [411]411
Если же фактически причиненный вред меньше того, который лицо намеревалось причинить, то оно признается ответственным за причинение такого меньшего вреда. В этом случае судейская логика проста: несправедливо не наказывать за совершение менее опасного посягательства (см.: Emanuel S. Op. cit. P. 44–45).
[Закрыть] По его мнению, лучшее решение проблемы состоит в том, чтобы рассматривать поведение деятеля с точки зрения вреда, который он намеревался причинить.».[412]412
LaFave W. Op. cit. P. 330.
[Закрыть] Однако в обоих случаях надо иметь в виду действие в американском уголовном праве доктрин «фелония – тяжкое убийство» и «мисдиминор – простое убийство[413]413
Об этих доктринах см. § 2 главы 2 Особенной части.
[Закрыть]
Судебная практика по вопросам «совпадения» весьма противоречива, а иногда суды просто игнорируют это требование.[414]414
Dressier J. Op. cit. P. 199.
[Закрыть]
В Примерном УК по данному аспекту «совпадения» предусматривается следующее общее правило: если причинение определенного результата с целью или осознанно (заведомо) является элементом посягательства, то этот элемент не образуется, когда фактически причиненный результат выходит за пределы цели или ожидания деятеля (п. 2 ст. 2.03)[415]415
В п. 3 ст. 2.03 содержится такое же положение, касающееся неосторожности и небрежности. И в п. 2, и в п. 3 этой статьи предусматриваются сходные исключения из общего правила (см.: Примерный уголовный кодекс (США). М., 1969. С. 52).
[Закрыть]. Такое правило воспроизводится, с поправками или без таковых, в законодательстве некоторых штатов, например в УК Пенсильвании (ст. 303) и Кентукки (ст. 501.060).
Наиболее общими признаками субъекта преступления являются возраст уголовной ответственности и вменяемость. Если по российскому уголовному законодательству субъектом преступления может быть только человек, т. е. физическое лицо, то по уголовному праву многих зарубежных стран, в том числе американскому, им может быть также юридическое лицо.
Возраст уголовной ответственности. По общему праву лицо, не достигшее 7-летнего возраста, не несет уголовной ответственности за свое поведение, так как считается, что оно не может иметь соответствующего mens rea. Лицо, достигшее 14-летнего возраста, является уголовно ответственным за совершенное им деяние в полном объеме. А в возрасте от 7 до 14 лет оно презюмируется «неспособным» совершить преступление. Но презумпция может быть опровергнута доказательством того, что лицо понимало, что делает, и что то, что оно делает, является «неправильным». Причем если в возрасте 7 лет презумпция довольно сильная, то постепенно она ослабевает и в
14– летнем совсем исчезает.
В связи с этим Б. С. Никифоров пишет, что «возможность преследования в уголовном порядке подростков, не достигших 14-летнего возраста, едва ли может быть морально оправданна»[416]416
Примерный уголовный кодекс (США). М., 1969. С. 15.
[Закрыть].
Однако в настоящее время вопрос о возрасте уголовной ответственности в США, как правило, регулируется законодательством. В некоторых, немногих, штатах действует правило общего права, а именно, что в отношении определенной возрастной группы действует презумпция «неспособности» совершить преступление, которая может быть преодолена только доказательством того, что несовершеннолетний понимал противоправность своего поведения[417]417
Примерно такое положение применительно к лицам, не достигшим 14-летнего возраста, закреплено в УК штата Калифорния (ст. 26).
[Закрыть].
В других штатах в уголовных кодексах просто указывается определенный возраст – обычно 14-летний, ниже которого лицо не несет уголовной ответственности за совершенное им деяние. Так, например, по УК штата Миннесота, «дети, не достигшие 14-летнего возраста, не способны совершить преступление. В возрасте от 14 до 18 лет могут преследоваться за уголовно наказуемое деяние…» (ст. 609.055). В законодательстве отдельных штатов указываются другие возрастные пределы. Например: в УК Колорадо и УК Луизианы – 10-летний; в УК Джорджии и УК Иллинойса – 13-летний, УК Нью-Гемпшира и УК Техаса – 15-летний, а в УК Нью-Йорка – 16-летний. В последнем, однако, говорится, что 13-летний несет уголовную ответственность за тяжкое убийство II степени, а 14– и
15– летние, кроме того, – за довольно широкий круг преступлений, в том числе за похищение человека I степени, поджог I степени, нападение I степени, простое убийство I степени, изнасилование I степени и др. (ст. 30.00)[418]418
Подробнее см.: Уголовное законодательство зарубежных стран / Под ред. И. Д. Козочкина. М., 2001. С. 108–109.
[Закрыть]. По-видимому, законодатель штата Нью-Йорк воспринял рекомендацию Примерного УК, по которому также предусматривается 16-летний возраст уголовной ответственности (ст. 4.10).
Статус подростков иногда значительно ухудшается соответствующими законодательными положениями в некоторых штатах. Так, согласно § 189 УК Калифорнии, «для установления того, что убийство было умышленным и заранее обдуманным, не обязательно нужно доказывать, что обвиняемый зрело и осознанно воспринимал серьезность своего действия». Дж. Самаха считает, что это положение, касающееся характеристики тяжкого убийства I степени, было включено в указанную статью после рассмотрения дела 15-летнего Вольфа, совершившего убийство своей матери[419]419
People V.Wolff, 61 Cal.2d 795,4 °Cal, Rptr. 271,394 P. 2d 959 (1964).
[Закрыть]. Первоначально он был осужден за тяжкое убийство I степени и приговорен к пожизненному тюремному заключению, но затем преступление было переквалифицировано в менее опасное – тяжкое убийство II степени[420]420
Samaha J. Criminal law. West publishing Co., Minn. St. Paul, 1993. Р. 295–298. – Некоторые авторы рассматривают это дело применительно к институту невменяемости. Думается, что оно касается субъекта преступления вообще.
[Закрыть]. Но можно предположить, что если бы вышеприведенное законодательное положение действовало во время совершения деяния, то не исключено, что первоначальное осуждение осталось бы в силе.
К слову, тяжкое убийство I степени во многих штатах и на федеральном уровне карается смертной казнью, и еще сравнительно недавно США были мировым лидером по применению этого наказания к несовершеннолетним[421]421
Подробнее см. § 2 Главы 2 Общей части.
[Закрыть].
Другой пример: 17-летний Муньоз был осужден по ордонансу Нью-Йорка за владение автоматически открывающимся ножом. Этот нормативный акт запрещал иметь при себе такие предметы лицам до 21 года. Будь он старше этого возраста, он не понес бы ответственности за совершенное деяние[422]422
People V. Munoz, 22 Misc. 2d 1078, 200 N.Y. S. 2d 957 (1960).
[Закрыть].
Как правило, дела о преступлениях, совершенных лицами, не достигшими 14 лет (например, в штатах Алабама, Флорида, Нью-Джерси, Пенсильвания) или другого возрастного предела[423]423
10-летнего (Индиана), 15-летнего (Арканзас и Виргиния) или 16-летнего (Гавайи, Канзас или Висконсин).
[Закрыть], рассматриваются только в порядке делинквентного производства в судах несовершеннолетних. В некоторых штатах вопрос подсудности решается иначе. В одних – законодательство относит к исключительной компетенции этих судов дела лиц, не достигших определенного возраста, обычно 16-летнего[424]424
Например, в штатах Делавэр, Кентукки, Небраска или Нью-Мексико.
[Закрыть], за исключением тех, которые связаны с совершением определенных опасных преступлений. В других – оно «просто провозглашает в общем плане, что юрисдикция судов по делам несовершеннолетних не является исключительной» [425]425
Например, в штатах Аляска, Мэн или Вайоминг (LaFave W., Scott A. Criminal law. West publishing Co., St. Paul Minn., 1991 (1998). Р. 400).
[Закрыть]. Это, по-видимому, следует понимать так, что дела несовершеннолетних могут рассматриваться не только в специальных судах, но и в судах общей юрисдикции, в зависимости от возраста правонарушителя и других факторов.
Однако во всех штатах на основании статутных или даже конституционных положений созданы суды по делам несовершеннолетних.
Вменяемость. Решение вопроса о том, было ли лицо во время совершения уголовно наказуемого деяния вменяемым или нет, нередко в судебной практике является делом весьма сложным. Доказанная невменяемость – хорошая защита против предъявленного обвинения. Хотя в некоторых штатах отказались от защиты в силу невменяемости, а психическая болезнь или дефект может служить доказательством отсутствия у обвиняемого требуемого элемента преступления[426]426
Robinson P. Criminal law. N.Y., 1997. P. 516.
[Закрыть]. Аргументируется такая позиция, в частности, тем, что «невменяемость на практике оказывается защитой только богатого человека, так как только богатый может позволить себе иметь сонм экспертов, которые должны создать убедительную защиту»[427]427
LaFave W., Scott A. Op. cit. P. 308.
[Закрыть].
До сих пор в большинстве штатов и на федеральном уровне невменяемость определяется на основе так называемых правил Макнатена (Мс’Naghten rules), появившихся в Англии еще в 1843 г.[428]428
Эти правила, широко распространенные в англоязычных странах, не представляли собой ни ratio decidendi, ни законодательного положения, так как были сформулированы судьями в связи с ранее рассмотренным делом страдавшего паранойей Д. Макнатена, который, будучи признан невменяемым, был освобожден от уголовной ответственности (подробнее см.: Уголовное право зарубежных государств. Вып. 2. М., 1972. С. 128).
[Закрыть]
Суть этих правил в следующем: «Для создания защиты в силу невменяемости должно быть точно доказано, что во время совершения деяния обвиняемый находился под воздействием такого дефекта разума, явившегося следствием душевного заболевания, что он не понимал природу (характер) и свойства совершаемого им деяния; либо если он понимал это, то не понимал, что поступает неправильно»[429]429
Johnson Ph. Criminal law. Cases, materials and text on the substantive criminal law in its procedural context. St. Paul, Minn., 1980. P. 539.
[Закрыть].
Для своего времени правила Макнатена были значительным шагом вперед в регулировании института невменяемости. Однако по мере развития уголовного права и психиатрии все отчетливее проявлялись присущие им недостатки. Во-первых, правила Макнатена включают в себя только интеллектуальный признак юридического критерия: волевой признак полностью игнорируется. Во-вторых, правила слишком категоричны, так как позволяют выбрать ответ лишь из двух возможных вариантов – вменяем или невменяем, хотя известно, что нередко преступления совершаются в промежуточном состоянии психики. В-третьих, правила не позволяют учитывать то обстоятельство, что преступления могут совершаться лицами, у которых имеет место «дефект разума» не в результате психического заболевания, а, например, от рождения (врожденное слабоумие – различные формы олигофрении). Особо следует отметить, что бремя доказывания по правилам Макнатена лежит на обвиняемом, так как он презюмируется вменяемым, пока не доказано обратное – аномалия, которая (наряду с другими аспектами правил) подвергается критике как американскими, так и английскими юристами [430]430
Card, Cross and Jones. Criminal law. L., 1995. P. 142–143.
[Закрыть]. Однако Верховный суд США в целом довольно последовательно стоит на позиции, что «возложение бремени доказывания невменяемости на обвиняемого по-прежнему не противоречит Конституции» (прежде всего, имеется в виду XIV поправка)[431]431
Rivera V. Delaware (1976) 429 U.S. 877,97 S. Ct. 226,50 L.Ed. 2d. 160.
[Закрыть].
Отмеченные недостатки правил Макнатена, их ограниченный характер и жесткие тесты обусловили появление других, выработанных судами правил и доктрин. В 14–17 штатах правила Макнатена дополнены доктриной «непреодолимого импульса» (irresistible impulse)[432]432
Ferguson R. W. Readings on concepts of criminal law. St. Paul, Minn. 1975. P. 543.
[Закрыть]. Она означает, что лицо совершило преступление под воздействием такого импульса (хотя и осознавало, что поступает «неправильно»), вызванного психическим заболеванием или дефектом, что не могло контролировать свое поведение. В данном случае акцент делается на волевом признаке юридического критерия. Но практическое применение этой доктрины сопряжено с серьезными трудностями отграничения этого «непреодолимого импульса» от любого другого, в том числе фактически не преодоленного, а также обоснования различий между моментально возникшим импульсом и результатом длительно назревающих переживаний и размышлений, вызванных душевным заболеванием.
Третья доктрина, появившаяся еще в 1869 г. в штате Нью-Гемпшир, а затем, в середине XX в., взятая на вооружение судами Округа Колумбия, получила название правил Дурхэма[433]433
Durham V. United States, 214 F. 2d 862 (D.C. Cir. 1954).
[Закрыть]. Суть ее до необычайности проста: лицо признается невменяемым, если совершенное им противоправное деяние явилось «продуктом» его психического заболевания или дефекта. Отказываясь от учета юридического критерия, это правило решение вопроса о невменяемости по существу полностью отдает на откуп медицинской экспертизе. Доктрина Дурхэма, «порождавшая на практике бесчисленные трудности и путаницу», не получила широкого распространения в США[434]434
Johnson Ph. Op. cit. P. 554–555.
[Закрыть]. Она была законодательно закреплена лишь в двух штатах.
В Округе Колумбия ее пытались реанимировать, дав в одном из судебных решений такое определение душевного заболевания: «Это любое ненормальное состояние психики, которое в значительной степени затрагивает умственные и эмоциональные процессы и существенно ослабляет контроль за поведением»[435]435
McDonald V. United States, 312 F. 2d 847 (D.C. Cir. 1962).
[Закрыть]. Но, судя по всему, эта попытка оказалась безуспешной, и там наметился отход от этой доктрины в пользу формулы, включенной в Примерный УК.
Суды некоторых штатов, в частности Калифорнии, прибегают к использованию концепции «уменьшенной ответственности», т. е. уменьшенной вменяемости. Обычно это делается в тех случаях, когда представленные обвиняемым доказательства свидетельствуют о том, что в момент совершения деяния он находился в таком психическом состоянии, что не мог совершить преступление, требующее специального намерения, злого умысла или злого предумышления[436]436
Если лицо обвиняется в совершении преступления, требующего общего намерения, то, по общему правилу, оно не может ссылаться на то, что действовало в состоянии «уменьшенной (умственной) способности» (People V. Nance (1972) 25 Cal. App. 3d 925, 929, 102 Cal. Rptr. 266).
[Закрыть]. В случае признания лица действовавшим в состоянии уменьшенной вменяемости преступление квалифицируется как менее опасное, т. е., например, не как тяжкое, а как простое убийство. Каких-либо единообразных и достаточно четких критериев «уменьшенной вменяемости» судебная практика, как представляется, не выработала. В связи с этим некоторые американские теоретики отмечают, что иногда трудно провести различие между психическим расстройством и опьянением, когда у обвиняемого, например, тоже отсутствует специальное намерение, направленное на совершение преступления[437]437
Sigler Jay. Understanding Criminal law. Boston, 1981. P. 244.
[Закрыть].
Примерный УК содержит следующее определение невменяемости: «Лицо не несет ответственности за преступное поведение, если во время осуществления такого поведения оно вследствие психической болезни или неполноценности лишено в существенной степени способности отдавать себе отчет в преступности (упречности) своего поведения или согласовать свое поведение с требованиями закона» (п. 1 ст. 4.01).
По сравнению с правилами Макнатена эта формула невменяемости имеет определенные достоинства. Она, во-первых, предлагает учитывать оба признака юридического критерия и, во-вторых, не столь категорична, так как не требует, чтобы в результате психической болезни или неполноценности лицо полностью было лишено способности (осознавать или согласовывать), а лишь в существенной степени. Однако решение вопроса о степени (в силу отсутствия более четких критериев) всецело зависит от усмотрения суда, что чревато возможностью разного рода злоупотреблений.
В настоящее время существуют две основные формулы невменяемости: одна – базирующаяся на правилах Макнатена (right-wrong test), другая – предложенная Примерным УК (substantial capacity test). Отношение к ним в штатах и на федеральном уровне было и остается разным.
Первая формула, в сочетании с доктриной «непреодолимого импульса» или без нее, была господствующей до 1960-х гг., затем более популярной стала формула Примерного УК. В 1970-х и 1980-х гг., особенно после дела Хинкли[438]438
Дж. Хинкли совершил покушение на убийство бывшего президента Р. Рейгана и был признан невменяемым в силу «непреодолимого импульса» (United States V.Hinckley, 525 F. Supp. 1342 (D.D.C. 1981)); 672 F. 2d 115 (1982)). Такое решение судьи вызвало острую критику, прежде всего, потому, что эта доктрина, «позволяя людям, страдающим отсутствием контроля над собой, избежать уголовной ответственности, тем самым чрезмерно ограничивает превентивные цели уголовного закона».
[Закрыть], снова были возрождены правила Макнатена [439]439
Samaha J. Op. cit. P. 311.
[Закрыть]. Они действуют в большинстве штатов страны. В одних – на основе судебных решений (прецедентов)[440]440
Например, в штате Флорида на основе прецедента по делу: Gurganus V.State, 451 So. 2d 817 (Fla. 1984), а в штате Миссисипи – по делу: Laney V. State; 421 So. 2d 1216 (Miss. 1982).
[Закрыть], в других – в силу соответствующих законодательных положений[441]441
Например, ст. 314 УК Пенсильвании, ст. 2901.01 (А 14) УК Огайо, ст. 2С: 4–1 УК Нью-Джерси и ст. 14–14 УК Луизианы.
[Закрыть]. Причем в уголовных кодексах некоторых штатов, в частности Нью-Йорка (ст. 40.15)[442]442
См.: Уголовное законодательство зарубежных стран. С. 118.
[Закрыть], базирующиеся на правилах Макнатена определения невменяемости подправлены включением в них признака «существенной степени», явно заимствованного из Примерного УК.
До 1984 г. и на федеральном уровне суды использовали критерии невменяемости, предусмотренные Примерным УК, а иногда – доктрину «непреодолимого импульса». Существенные изменения в регулирование этого института были внесены Законом от 12 октября 1984 г., включенным в ст. 17 раздела 18 СЗ: «Утверждающей защитой против преследования на основании какого-либо федерального статута является то, что во время совершения действий, составляющих посягательство, обвиняемый вследствие тяжкой психической болезни или неполноценности (дефекта) был не в состоянии оценивать характер и свойства своих действий или понимать, что они были неправильными». Далее в этом же параграфе сказано, что «бремя доказывания защиты в силу невменяемости путем представления ясных и убедительных доказательств возлагается на обвиняемого».
Совершенно очевидно, что эти законодательные положения, основанные на правилах Макнатена, отстают от современного уровня развития как психиатрии, так и уголовного права.[443]443
Вопросы невменяемости довольно подробно рассмотрены в кандидатской диссертации С. П. Кубанцева «Институт невменяемости в уголовном праве США и права человека» (Автореф. дис… канд. юрид. наук. М., 2006).
[Закрыть]
При решении вопроса о наличии у обвиняемого душевной болезни или неполноценности многие эксперты пользуются «Диагностико-статистическим руководством», подготовленным Американской психиатрической ассоциацией, в настоящее время – его четвертым изданием.
Обычно вынесение вердикта «не виновен по причине невменяемости»[444]444
В некоторых штатах формула вердикта может быть иной: «Виновен, но психически болен».
[Закрыть] влечет за собой направление лица в психиатрическое заведение закрытого типа, условия содержания в котором, по мнению Дж. Самаха, мало чем отличаются от тюремных. Не случайно поэтому, продолжает он, обвиняемые редко прибегают к ссылке на невменяемость, а те, кто делает это, – в основном лица, которым грозит смертная казнь или пожизненное тюремное заключение, – редко добиваются успеха[445]445
Samaha J. Op. cit. P. 302.
[Закрыть].
Уголовная ответственность юридических лиц. Ранее общее право относилось отрицательно к возложению уголовной ответственности на корпорации. Однако со временем в связи с ростом промышленного производства и корпоративной деятельности, а также необходимостью, под давлением общественности, установления более эффективного контроля за ней, происходит изменение взгляда на эту проблему.
В 1909 г. Верховный суд страны признал конституционным положение, по которому «действие агента (представителя), осуществляющего делегированные ему полномочия… может контролироваться в интересах публичной политики, посредством вменения его действия в вину его работодателю и назначения наказаний корпорации, в интересах которой он действует»[446]446
New York Cent. &H.R.R.V. United States 212 U.S. 481,29 S.Ct. 304,53L. Ed. 613 (1909).
[Закрыть].
На это высказывание в дальнейшем широко опирались при рассмотрении дел как в судах штатов, так и на федеральном уровне. И, как отмечается в одном более позднем судебном решении, стало «обычным правом (правилом) вменение в вину корпорации деяния ее служащего, совершенного в рамках своих полномочий»[447]447
United States V. Thompson-Powel Drilling Co.,196 F. Supp 571 (N.D Tex. 1961).
[Закрыть].
Поскольку корпорация – субъект уголовного преследования за действия своих представителей, то можно говорить о разновидности субститутивной ответственности (vicarious liability), не исключающей, а, наоборот, предполагающей возможность возложения строгой ответственности (strict liability), прежде всего, за так называемые «регулятивные преступления». Но, как подчеркивают У. Лафейв и О. Скотт, это не означает, что первая «всегда является автоматически следствием» второй[448]448
LaFave W., Scott O. Op. oit. P. 260. – Подробнее об этих видах ответственности, их сходствах и различиях см.: Козочкин И. Д. Строгая ответственность по уголовному праву Англии и США // Правоведение. 2000. № 1.
[Закрыть].
Вместе с тем не следует думать, что субститутивная ответственность существует в отношении всех преступлений, «совершаемых» корпорациями.
Если статут предусматривает наказание в виде смертной казни или тюремного заключения, то очевидно, что на основании его корпорация наказана быть не может[449]449
А если в виде тюремного заключения и штрафа, то может быть применено второе наказание.
[Закрыть]. Но эта проблема нередко в современных уголовных кодексах штатов, в частности Иллинойса (гл. 38II1-7), разрешается включением специальных положений о фиксированных штрафах для корпораций.
Другое ограничение, закрепленное в более ранних прецедентах, состоит в том, что некоторые преступления (бигамия, лжесвидетельство, изнасилование и убийство), являясь «чисто человеческими», корпорациями совершаться не могут. Однако позже было установлено, что корпорация может быть признана виновной в совершении простого убийства. Речь идет об уже упоминавшемся деле американской компании «Юнион Карбайд», получившем в свое время широкий общественный резонанс. Утечка токсичного газа с одного из ее заводов в городе Бхопал (Индия) в ночь со 2 на 3 декабря 1984 г. повлекла за собой смерть 4 тыс. людей и серьезные заболевания еще 50 тыс. жителей этого города.
Довольно убедительна аргументация некоторых авторов, полагающих, что корпорации в определенных случаях могут быть привлечены уголовной ответственности и за тяжкое убийство. Так, Г. Мюллер пишет: «Почему корпорация не может быть признана виновной в тяжком убийстве, когда, например, на основании ее решения посылают рабочих на опасное место работы без соответствующей защиты, если при этом все служащие скрывают от них тот факт, что даже непродолжительное пребывание там может быть фатальным, как, например, в случае с известным предприятием Hawk’s Nest в Западной Виргинии, когда массовая гибель людей была отнесена на заболевание силикозом?»[450]450
Mueller G. Mens rea and the corporation: A study of the Model penal code position on corporate criminal liability // 19 U. Pitt. Law Review (1957). P. 21, 23.
[Закрыть]
Установление того, можно ли на основании соответствующей нормы права привлечь к уголовной ответственности и юридическое лицо, подчас на практике оказывается делом непростым.
Решается этот вопрос по-разному: в одних штатах на основании законодательных положений, в других – по правилам, выработанным судами. Так, например, иногда в статутах в определении терминов указывается, что «лицо» включает в себя и корпорацию, если закон не предусматривает иное. Причем необходимо отметить, что по уголовным кодексам некоторых штатов, например Нью-Йорка (п. 7 ст. 10.00)[451]451
По УК штата Нью-Йорк, в необходимых случаях «лицо» – это и правительство, и какое-либо правительственное учреждение.
[Закрыть], этот термин может также означать и другие объединения, в частности товарищества и неинкорпорированные ассоциации. Хотя, как отмечают некоторые исследователи, последние, в отличие от корпораций, гораздо реже являются субъектами уголовного преследования, осуждения и наказания[452]452
Dix G. Criminal law. Chicago, 1997. P. 63.
[Закрыть].
В отсутствие законодательных определений пробел восполняется судебной практикой: в соответствующих случаях, исходя из «целей и духа статута», термины «лицо», «владелец», «кто-либо» и другие им подобные толкуются как означающие не только физическое, но и юридическое лицо.
Корпорация может нести уголовную ответственность как за действие, так и за бездействие. В последнем случае ответственность наступает за несовершение чего-то, предписанного законом, или за неисполнение обязанностей, возложенных им на корпорацию.
В решении по делу Кристи были выработаны следующие критерии уголовной ответственности корпорации за действия своего агента (представителя): во-первых, чтобы эти действия были совершены в пределах его служебного положения, во-вторых, – в интересах корпорации и, в-третьих, чтобы они были совершены по полномочию, с согласия или одобрения руководства (совета директоров) корпорации[453]453
State V. Christy Pontiac-GMC, lnc., 354N.W. 2d 17,18–20 (Minn.1984).
[Закрыть].
Законодательство некоторых штатов [454]454
Например, УК Пенсильвании (п. 3 ст. 307) или Миссури (п. 1, 2 ст. 562.056).
[Закрыть], следуя рекомендации Примерного УК (п. 1 (с) ст. 2.07), распространяет уголовную ответственность за поведение, санкционированное и одобренное (утвержденное) руководством корпорации, и на поведение, «по неосторожности допущенное» им. Но не возлагается ответственность за такое поведение (не только допущенное по неосторожности), если речь идет о неинкорпорированном объединении.
Законодательство других штатов и федеральное право предусматривают более широкую форму корпоративной ответственности. Оно позволяет вменять в вину корпорации любые действия или бездействия ее представителей, осуществленные в рамках их служебного положения[455]455
Например, на федеральном уровне на основе прецедента по делу: United States V. Koppers Co., 652 F. 2d 290 (2d Cir. 1981).
[Закрыть].
На федеральном уровне корпоративная ответственность рассматривается в «Федеральных руководствах по назначению наказаний», и, как подчеркивает М. Мур, ее анализ «является наилучшим институционным выражением теории виновности организаций, доступной в нашей правовой системе»[456]456
Corporate Culpability under Federal Sentensing Guidelines // 34 Ariz. Law Review, 743(1992).
[Закрыть].
По общему правилу возложение уголовной ответственности на корпорацию не исключает уголовной ответственности непосредственных исполнителей. Другими словами, за совершенное деяние могут быть осуждены и корпорация, и виновные служащие. Последние – на основании положений, сходных или даже идентичных, закрепленных, например, в уголовных кодексах штатов Нью-Йорк (ст. 20.25) или Кентукки (ст. 502.060): «Лицо несет уголовную ответственность за поведение, составляющее посягательство, которое оно осуществляет… от имени или в интересах корпорации, в такой степени, как если бы такое поведение было осуществлено от его собственного имени или в его собственных интересах».[457]457
См. также: Примерный уголовный кодекс – п. 6 (а) ст. 2.07.
[Закрыть]
Корпорации, признанные виновными в инкриминируемых именно им, а не их служащим, преступлениях, как правило, караются наказаниями имущественного характера – главным образом штрафом и конфискацией имущества. Уголовные кодексы некоторых штатов предусматривают возможность ликвидации корпорации (см., например, ст. 13А-5-2 (п. “е”) УК Алабамы).
Несмотря на то, что Ф. М. Решетников в целом уголовную ответственность корпораций оценивает как институт по своему значению прогрессивный, он пишет, что существуют весьма серьезные сомнения по поводу реальности тех мер, которым подвергаются корпорации даже в тех редких случаях, когда возбужденные против них уголовные дела заканчиваются судебными процессами и вынесением обвинительного приговора[458]458
Никифоров B. C., Решетников Ф. М Современное американское уголовное право. – М., 1990. С. 54–55.
[Закрыть].
Можно отметить следующие недостатки рассматриваемого института, или, по словам Дж. Дикса, «аргументы против корпоративной ответственности». Во-первых, возложение уголовной ответственности на корпорации – это, по существу, «неэффективное наказание невиновных лиц», так как штраф, который обычно налагается на них, в конечном счете перекладывается на рядовых держателей акций, не имеющих никакого отношения к совершенному преступлению, – чаще всего к злоупотреблениям совета директоров или высокопоставленных служащих корпорации. Во-вторых, существующие реалии и практика деятельности корпораций позволяют сделать вывод о том, что акционеры фактически не могут сделать ничего для предупреждения совершения корпорацией преступлений в будущем.
В-третьих, сам факт уголовного преследования корпорации отвлекает внимание общественности от руководства и служащих корпорации, которые, как правило, ответственны за совершенное преступление и которые по справедливости должны быть подвергнуты наказанию[459]459
Dix G. Op. cit. Р. 62; Perkins R. and Boyce R. Criminal law and procedure. Cases and materials. St. Paul, 1989. P. 37.
[Закрыть].
