Текст книги "Уголовное право США. Успехи и проблемы реформирования"
Автор книги: Иван Козочкин
Жанр:
Юриспруденция
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 32 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]
§ 3. Принцип законности в современном американском уголовном праве
Современные американские ученые уделяют много внимания и придают большое значение принципу законности в уголовном праве. Достаточно здесь привести высказывание заслуженного профессора права юридического факультета университета штата Огайо Дж. Дресслера: «Доктрина легальности, которая характеризуется как отражающая “главнейшие ценности либеральных обществ”, считается первым принципом американской уголовно-правовой юриспруденции, т. е. принцип легальности стоит над всеми другими уголовно-правовыми доктринами. Он применяется, даже если в результате его осуществления могут оказаться безнаказанными опасные и морально виновные лица».[189]189
Dressier J. Understanding criminal law. Matthew Bender & Company, 2001. – P. 39. – Другой американский ученый Д. Дриппс по поводу этого принципа пишет: «Принцип законности имеет полный приоритет над общественными интересами в наказании правонарушителей.» (Dripps D. The constitutional status of the reasonable doubt rule. 75 Cal. L. Rev. 1987. P. 1665, 1685).
[Закрыть]
Иногда принцип законности в целом, а не отдельные его аспекты, попадает в поле зрения судебных властей – федеральных или штатов. Так, в одном из последних по данному вопросу решений Верховный суд штата Оклахома, который приговор нижестоящего суда на основании несоблюдения этого принципа отменил, указал: «То, что обвиняемый окажется… ненаказанным… обескураживает. Однако есть основополагающие принципы, на которых эта страна основана, которые заставляют получить результат, который мы достигаем…. Принцип легальности – один из них. Ретроактивное (имеющее обратную силу. – И. К.) применение уголовного закона (права). является настолько отвратительным, что мы порой должны испытывать определенное разочарование, чтобы сохранить и защитить основу нашей системы права».[190]190
Hughes V. State, 868 P.2d 730, 736 (Okla. Crim. App. 1994).
[Закрыть]
Уже из вышеприведенных высказываний, казалось бы, можно сделать вывод о нетерпимом отношении американских юристов к нарушениям принципа законности, однако, как будет показано далее, это далеко не так.
«Классическое» выражение принципа законности – “Nullum crimen, nulla poena sine lege” (нет преступления, нет наказания без указания в законе).[191]191
В таком обобщенном виде он был выведен из принципов, сформулированных основоположником «классической» школы А. Фейербахом (см.: Решетников Ф. М. Уголовное право буржуазных стран. «Классическая» школа и антрополого-социологическое направление. М., 1985. С. 31–32).
[Закрыть]
В современных условиях, в том числе в США, этот принцип понимается шире: он означает, что уголовная ответственность и наказание могут быть основаны только на изданном до совершения деяния и изложенном с достаточной точностью и ясностью законодательном акте; он не допускает аналогии права.[192]192
Трактовка принципа законности в американской уголовно-правовой доктрине не включает в себя требование точного и неукоснительного соблюдения норм уголовного права (закона) всеми лицами, правоприменительными органами и законодателями.
[Закрыть] Принцип законности, по мнению американских ученых, в уголовном праве США получил воплощение в ряде доктрин и правил. [193]193
См., например: Robinson P. Criminal law. Aspen law & business. N.Y., 1997. P. 74–75, 83.
[Закрыть]
По одной из них, по существу представляющей собой принцип “Nullum crimen, nulla poena sine lege”, уголовная ответственность может возлагаться только на основании закона. В связи с этим П. Робинсон пишет, что современное американское уголовное право «отменяет» преступления общего права и «запрещает» судам создавать преступления, в отличие от Англии, где, например, в 1962 г. Палата лордов признала правомерным уголовное преследование за такое преступление общего права, как «сговор, направленный на разложение общественной морали».[194]194
Shaw V. DPP (1962) A.C. 220 (1961) 2 ALLER446 (HL). – В этом деле подсудимый обвинялся в том, что опубликовал справочник, содержащий имена, адреса и номера телефонов проституток.
[Закрыть] В США, продолжает он, преследование за подобное преступление в принципе было бы невозможным, так как оно не кодифицировано.[195]195
Robinson P. Op. cit. P. 75.
[Закрыть]
Вышеизложенные утверждения представляются слишком категоричными. Во-первых, Палата лордов еще в 1972 г. «единогласно отвергла существование остаточных полномочий у судов создавать новые преступления».[196]196
Knuller Ltd V. DPP (1973) A.C. 435 (1972) 2 ALLER 898 (HL).
[Закрыть] Из 540 преступлений, преследуемых по обвинительному акту, уголовная ответственность лишь за 20 из них предусматривается общим правом,[197]197
Уголовное право зарубежных государств. Особенная часть/Под ред. И. Д. Козочкина. М., 2004. С. 8.
[Закрыть] и наблюдается тенденция к уменьшению их числа. И, во-вторых, в США также не все преступления кодифицированы. В большинстве штатов в силу существующих запретов – судебных (как, например, в штате Нью-Йорк), а чаще законодательных (например, в штате Огайо – ст. 2901.03 УК или в штате Кентукки – ст. 500.020 УК) – наказывать по нормам общего права нельзя. На такое решение вопроса, во всяком случае в некоторых штатах, подвигла позиция Примерного УК: «Никакое поведение не составляет посягательства, если оно не является преступлением или нарушением по настоящему Кодексу или иному статуту данного штата» (п. 1 ст. 1.05).[198]198
Примерный уголовный кодекс (США)/ Под ред. Б. С. Никифорова. М., 1969.С.36.
[Закрыть] Однако в ряде штатов преступления общего права признаются полностью, а в некоторых – «по крайней мере, частично».[199]199
К первым относятся такие штаты, как Флорида, Айдахо, Миссисипи, Нью-Мексико, Сев. Каролина и др., ко вторым – Коннектикут, Невада, Вирджиния и, «возможно» Орегон (Samaha J. Criminal law. West publishing Co. St. Paul MN, 1993. P. 15).
[Закрыть] Так, например, в действующем, т. е. уже реформированном, УК Флориды сказано, что общее право в данном штате применяется без каких-либо ограничений (ст. 775.01). Ясно, что в этом и в других штатах суды могут непосредственно осуществлять уголовную репрессию по нормам общего права (наказывать за преступления общего права) и даже в случае необходимости определять новые преступления, т. е. заниматься прямым нормотворчеством, подменяя собой законодательные органы. Так, в 1978 г. при рассмотрении вопроса об ответственности за недонесение о фелонии (misprision of felony)[200]200
Преступления в США подразделяются на фелонии и мисдиминоры. Как правило, первые – это деяния, караемые лишением свободы на срок свыше 1 года, а мисдиминоры, соответственно, – до 1 года включительно.
[Закрыть] суд штата Мэриленд, обратившись к общему праву и статутам Англии (которые, как известно, по существу являлись дополнением к нему) по состоянию на 4 июля 1776 г., [201]201
Напомним, что это дата принятия Декларации независимости США.
[Закрыть] признал это деяние преступлением. В качестве дополнительного аргумента он отметил, что такое «признание» не противоречит духу Конституции и сослался на соответствующую статью федерального уголовного права, где, по его мнению, дефиниция этого преступления[202]202
Статья 4 раздела 18 Свода законов США (см.: Уголовное законодательство зарубежных стран (Англии, США, Франции, Германии, Японии): Сборник законодательных материалов / Под ред. И. Д. Козочкина. М., 2001. С. 66).
[Закрыть] не отличается от языка, которым оно описано в общем праве.[203]203
Pope V. State 38 Md. App. 520, 382 A. 2d 880 (1978). Однако, по-видимому, в 1979 г. указанное преступление Верховным судом этого штата было отменено (Pope V. State 396 A. 2d 1054, 1078 (Md. 1979)).
[Закрыть]
И хотя некоторые американские ученые (например, Дж. Джефрис) утверждают, что «создание судами преступлений – дело прошлого» и, по их мнению, почти все фелонии общего права и большинство мисдиминоров – кодифицированы, они вынуждены признать, что «некоторые суды стоят на том, что они имеют право расширять определения существующих преступлений, включая статутные»,[204]204
Dressier J. Op. cit. P. 29.
[Закрыть] т. е. предусмотренные законодательством. И действительно, суды штатов Массачусетс, Южной Каролины и сравнительно недавно (с 1994 г.) Оклахомы значительно расширили понятие «человеческое существо», включив в него жизнеспособный эмбрион.[205]205
Hughes V. State, 868 P.2d 730 (Okla. Crim. App. 1994).
[Закрыть] В том же году один из федеральных окружных судов расширил понятие «тяжкое убийство», включив в него архаичное правило «одного года и одного дня».[206]206
Согласно этому правилу, отмененному в Англии в 1996 г., лицо признается виновным в убийстве, если смерть потерпевшего наступила в течение одного года и одного дня после причинения ему телесного вреда.
[Закрыть] Свою позицию он аргументировал так: поскольку это преступление в федеральном законодательстве[207]207
См. ст. 111 раздела 18 Свода законов США. (См.: Уголовное право США: Сборник нормативных актов / Сост., отв. ред. И. Д. Козочкин. М., 1986. С. 47).
[Закрыть] в основном определяется, как в общем праве, но там указанное правило Конгрессом обойдено молчанием, суды могут такое молчание толковать как доказательство того, что оно по-прежнему применяется.
К слову сказать, иногда американские суды исключают какие-то преступления общего права из своего «арсенала», когда считают, что они более не отвечают современным потребностям борьбы с преступностью.[208]208
См., например: State V. Palendrano, 293 A. 2d 747 (N.J. Super. Ct. 1972).
[Закрыть]
Следует отметить, что даже если в каком-то штате преступления общего права упразднены, то это не означает, что общее право там не является источником уголовного права, причем нередко весьма важным.
Во-первых, в силу разного рода законодательных оговорок суды имеют возможность осуществлять полностью или частично регулирование тех или иных вопросов или даже институтов Общей части уголовного права. Например, в УК штата Висконсин вслед за положением об отмене преступлений общего права сказано: правила общего права, не противоречащие Уголовному кодексу, сохраняются (ст. 939.10). Чаще всего оговорки касаются так называемых «защит», т. е. обстоятельств, исключающих уголовную ответственность необходимой обороны, принуждения, крайней необходимостиидр. В том же УК Висконсина ст. 939.45 заканчивается словами: «…если по какой-либо причине поведение деятеля является оправданным по статутному или общему праву данного штата». Примерно то же самое сказано в УК Вайоминга: «Защиты по общему праву сохраняются, если иное не предусмотрено данным актом» (ст. 6-1-102).[209]209
Еще один пример: в ст. 53а-4 УК Коннектикута сказано: суды могут признать «принципы уголовной ответственности или другие защиты ненесовместимыми» с положениями данного Кодекса.
[Закрыть]
Во-вторых, суды обращаются к соответствующим положениям общего права для уяснения используемых в Особенной части уголовного законодательства таких терминов, как тяжкое или простое убийство, ограбление, нападение, изнасилование и других, но не содержащих их определений. Причем иногда законодательство прямо разрешает это делать судьям. Так, в ст. 21-3102 УК штата Канзас положение об отмене преступлений общего права дополнено указанием: если статут не определяет какое-либо преступление, то «используется определение такого преступления по общему праву». Общее право, пишет Ф. М. Решетников, широко применяется для истолкования и практического применения уголовного законодательства, в частности для определения признаков конкретных преступлений, лишь названных, но не раскрытых в нем.[210]210
Решетников Ф. М. Правовые системы стран мира. Справочник. М., 1993. С. 177.
[Закрыть]
Таким образом, из изложенного выше можно сделать вывод, подтверждаемый высказыванием Верховного суда штата Флорида: обычный человек, чтобы не попасть на скамью подсудимых, должен знать не только уголовные законы, но и общее право,[211]211
State V. Egan, 287 So. 2d 1 (На. 1973).
[Закрыть] а лучше, как не без иронии отмечается в одном более раннем решении суда штата Нью-Джерси, «носить с собой карманное издание Блэкстона». [212]212
В четвертой книге «Комментариев» (1765–1769) этого весьма авторитетного среди современных американских юристов автора излагается английское общее право, которое стало основой американского уголовного права (Blackstone W. Commentaries on the laws of England. Beason Press, 1962).
[Закрыть]
На федеральном уровне, так же как в большинстве штатов, карать за преступления, не предусмотренные законодательством суда, запрещено. Впервые это было сделано еще в 1812 г. Верховным судом страны, который постановил: «Прежде чем какое-либо деяние может быть наказуемо как преступление против Соединенных Штатов, Конгресс должен его определить, установить наказание и указать суд, юрисдикции которого оно подлежит».[213]213
United States V. Hudson and Goodwin, 11 U.S. (7 Cranch) 32, 3 L. Ed. 259 (1812). Верховный суд неоднократно подтверждал свою позицию, в частности в 1985 г. в деле Липарота.
[Закрыть] Однако, и это надо подчеркнуть особо, ни одним постановлением Верховного суда по данному вопросу не затронуто право судов (там, где оно, естественно, сохранено) объявлять то или иное деяние преступлением. Более того, Конгресс допустил возможность применения норм общего права в Округе Колумбия (ст. 49-301 УК), для которого он принимает законы.
Несмотря на то, что на федеральном уровне нет преступлений общего права, федеральное общее право существует и развивается. Осуществляя толкование, восполняя пробелы, устраняя другие недостатки законодательства, в том числе, а возможно, прежде всего, федерального, которое, по точному определению американских ученых Э. Брауна, Л. Шварца и П. Робинсона, находится в «хаотичном состоянии» («его трудно понимать, трудно применять и трудно объяснять»),[214]214
См.: Государство и право. 1998. № 12. С. 85. – Здесь достаточно сказать, что в так называемом федеральном УК (раздел 18 СЗ) используется более 70 терминов, обозначающих субъективную сторону преступлений, что явилось следствием отсутствия общего определения вины и ее форм.
[Закрыть] федеральные суды по существу занимаются правотворчеством. Судебное правотворчество, особенно широко осуществляемое в области Общей части (подавляющее большинство ее институтов законодательно не урегулировано), побудило П. Робинсона заявить о несоблюдении принципа законности в данной области.[215]215
Robinson P. Reforming the federal criminal code: A top ten list // Symposium: rethinking federal criminal law. 1 Buff. Crim. Lo. Rew. 1997. P. 228.
[Закрыть]Весьма значительна в этом роль Верховного суда страны, решения которого по соответствующим вопросам обязательны для всех нижестоящих судов. Характеризуя ее, бывший его председатель Э. Уоррен сказал: «Я думаю, что никто не может оставаться честным, утверждая, что суд не создает права. Он не создает его сознательно, он не намеревается узурпировать роль Конгресса, но делает это в связи с самим существом нашей работы… Мы создаем право, и иначе быть не может». [216]216
Sheldon Ch. The Supreme court: Politicians in roles. Beverly Hills, 1970. P. XXI.
[Закрыть]
Важнейшим объектом его внимания была и остается Конституция США. Давая толкования тех или иных ее положений, иногда прямо противоположные, Верховный суд соответствующим образом влияет на решение вопросов, касающихся преступления и наказания в масштабе всей страны, как это было, например, в отношении смертной казни. В 1972 г. Верховный суд признал ее наказанием, противоречащим Конституции, а через четыре года постановил, что «смертная казнь сама по себе не нарушает Конституции»,[217]217
Gregg V. Georgia 428 U.S. 153, 96 S. Ct. 2909, 49 L. Ed. 2d 859 (1976).
[Закрыть] и казни в США возобновились.
Уголовная ответственность в США может наступить не только по закону или нормам общего права. Она может быть возложена и за нарушение подзаконных нормативных актов. Среди них, в силу их значимости, выделяются акты, издаваемые президентом, министерствами и ведомствами федерального правительства, так как они нередко самостоятельно предусматривают ответственность за те или иные посягательства. Так, по исполнительному приказу Президента Р. Рейгана, вступившему в силу 1 февраля 1986 г., изданному в рамках реализации экономических санкций, введенных США против Ливии, те американцы, которые не покинули территорию этой страны к определенному сроку, считались «по сути, уголовными преступниками», так как могли быть подвергнуты тюремному заключению на срок до 10 лет и штрафу в размере до 50 тыс. долл.[218]218
Труд. 1986. 2 февр.
[Закрыть]
Руководящим прецедентом, созданным Верховным судом США еще в 1911 г., было установлено, что Конгресс может «конституционно» делегировать органу исполнительной власти полномочия издавать подзаконные акты (правила, инструкции и т. п.), нарушение которых наказывается законом как уголовное посягательство.[219]219
United States V. Grimaud, 220 U.S. 506, 31 S. Ct. 480, 55 L. Ed. 563 (1911).
[Закрыть] И хотя по-прежнему считается, что законом должны быть очерчены рамки такого «административного» посягательства, суды в последние годы становятся все менее требовательными и одобряют стандарты, «настолько неопределенные, что оказываются просто бессмысленными».[220]220
Davis K. Administrative law treatise, 1978, § 3:5.
[Закрыть]
В штатах положение разное. В одних – все преступления должны быть предусмотрены в законе,[221]221
Например, в Луизиане ее Верховный суд еще в 1939 г. постановил, что все преступления в этом штате должны быть статутными (State V. Maitrejean, 193 La. 824, 192 So. 361 (1939)).
[Закрыть] в других, которые, как представляется, составляют большинство, – делегирование допускается.[222]222
См., например, определение «посягательства» в УК штата Нью-Йорк (п.1 ст. 10.00).
[Закрыть] И там преобладающей тенденцией является «минимальное руководство со стороны законодательной ветви». Это объясняется тем, что «такое делегирование необходимо для обеспечения гибкости и компетентности в решении определенных вопросов»[223]223
LaFave W., ScottA. Criminallaw.WestPublishingCo., St. Paul, MN, 1991 (1999). P. 111.
[Закрыть].
Но в подзаконных актах органов исполнительной власти содержатся не только определения «административных преступлений»; нередко непосредственно там, а не в статуте, предусматривается и наказание за них, но обычно в пределах, установленных статутом, например «штраф в размере до 500 долл. и (или) тюремное заключение на срок до 6 месяцев». Однако если законодатель «забывает» указать максимальное наказание в статуте, то в этом случае делегирование «вероятно» может быть признано недействительным.
Интересно, что существование «административных преступлений» у американских ученых, причем таких известных, как У. Лафейв и О. Скотт, вызывает возражение не потому, что это нарушает принцип законности. А потому, что они часто, так же как преступления общего права, заранее не известны людям, так как соответствующие подзаконные акты по большей части не публикуются, не сообщаются в общедоступных средствах информации, и, следовательно, люди заранее не знают, что такое-то поведение является преступным. Лучшим выходом из указанного положения они считают предоставление обвиняемому возможности защиты в силу ошибки в праве, т. е. в силу незнания о соответствующем правиле, инструкции или постановлении.[224]224
Ibid. P. 112.
[Закрыть]
И, наконец, следует отметить, что преступления и положенные за них наказания предусматриваются актами, принимаемыми местными органами власти. Такая возможность им нередко предоставляется уголовными кодексами. Например, в УК Алабамы (ст. 13А-1-4) сказано, что «действие или бездействие не является преступлением, если оно не предусмотрено в качестве такового данным Уголовным кодексом, другим применимым статутом или законным ордонансом», т. е. актом муниципалитета, изданным в пределах своей компетенции.
Таким образом, в условиях действующего уголовного права США принцип “Nullum crimen…” следовало бы расширить и сформулировать примерно так: «Нет преступления, нет наказания без указания в законе, нормах общего права и в подзаконных актах».
Второй элемент принципа законности в американском уголовном праве нашел отражение в доктрине “Void for vagueness” (ничтожный по причине неясности). Суть этой доктрины в том, что если суд (обычно Верховный суд США или штата) установит, что какой-то нормативный акт (статут) изложен нечетким, недостаточно понятным языком, он может лишить его судебно-правовой защиты, т. е. признать не имеющим юридической силы. Вынося такое решение, он ссылается на несоблюдение требования о «надлежащей правовой процедуре» (due process clause),[225]225
Перевод, возможно, не совсем удачный, но общепринятый.
[Закрыть] содержащегося вVи XIVпоправках к Конституции США.[226]226
Содержащиеся в этих поправках положения одинаковы по содержанию с той лишь разницей, что в первой запрещается «лишать жизни, свободы или имущества без надлежащей правовой процедуры» на федеральном уровне, а во второй – в штатах. Ранее Верховный суд признавал «неясные» статуты недействительными на основании VI поправки к Конституции о том, что обвиняемый лишен права знать «характер и причины предъявленного обвинения».
[Закрыть]
Положение о «надлежащей правовой процедуре» имеет два «измерения»: процессуальное и материально-правовое. Во втором, интересующем нас здесь больше, Верховный суд ранее в своих решениях делал упор на то, что в статутах должно содержаться «ясное предупреждение» о том, какое поведение является преступным.
И хотя Верховный суд неоднократно подчеркивал, что каждый имеет право знать, что закон предписывает или запрещает, он нередко отсылал к таким неопределенным понятиям, как «средний человек», «обычные люди» или «люди с обычным интеллектом». Более того, в своих постановлениях он отмечал, что если язык какого-либо статута не ясен, он может быть уточнен понятиями, используемыми в общем праве или другом законе. Странная позиция, поскольку трудно себе представить, что даже «обычные» американцы, не говоря уже об иностранцах, которых в США очень много, знают общее право или необходимое в соответствующих случаях законодательство. Предложенная рекомендация, не без иронии пишут американские ученые, могла быть принята, если бы в таком статуте для уяснения непонятных в нем мест, также предусматривалась рекомендация обращения за юридической помощью[227]227
LaFave W., Scott A. Op. cit. P. 92.
[Закрыть].
Один из наиболее ярких примеров подобных статутов – законодательство о бродяжничестве, которое предусматривает арест, осуждение и уголовное наказание лиц, являющихся «бродягами». Таковыми по ордонансу Джэксонвилля (штат Флорида) считались «жулики и праздношатающиеся… обычно болтающиеся по ночам… распутные и похотливые лица. скандалисты. привычные лодыри» и другие лица.[228]228
Jacksonville, Florida Ordinance Code (ст. 26–57).
[Закрыть] Поскольку, как совершенно справедливо указал суд, такое понятие бродяги не дает «ясного уведомления» о том, какое поведение запрещено, он признал ордонанс «ничтожным по причине неясности».[229]229
Papachristou V. City of Jacksonville, 405 U.S. 156, 162 (1972). – Это дело касалось двух черных мужчин и двух белых женщин, которые ехали в ночной клуб и были арестованы за то, что «рыскали на машине».
[Закрыть] По словам Дж. Дресслера, он также отметил, что такое законодательство, ставшее «давно обычным в России, несовместимо с нашей конституционной системой».[230]230
Dressier J. Op. cit. P. 45.
[Закрыть] Оно, возможно, и несовместимо, но существует, о чем свидетельствует даже практика Верховного суда США, а ведь до него дойти непросто. Так, сравнительно недавно по сходным основаниям он признал неконституционным еще один ордонанс, действовавший в Чикаго.[231]231
Принятие этого ордонанса обосновывалось необходимостью усиления борьбы с организованной уличной преступностью в Чикаго.
[Закрыть] Он предусматривал наказание в виде штрафа или тюремного заключения для тех праздношатающихся группой, которые немедленно не разошлись по приказу полицейского. Причем, по этому ордонансу, праздношатающийся – это тот, кто «находится в каком-либо месте без очевидной цели».[232]232
City of Chicago V. Morales, 119 S. Ct. 1849 (1999).
[Закрыть]
Подобное законодательство, по признанию Дж. Дресслера в своей более ранней работе, дает в руки полиции и прокуратуры орудие для преследования тех, чей образ жизни им представляется неприемлемым – по цвету кожи, полу или политическим убеждениям.[233]233
Dressier J. Op. cit. 1994. P. 29–30.
[Закрыть] Так, статуты о бродяжничестве позволяют подвергать преследованию, например, афроамериканца, «прогуливающегося» среди белых, плохо одетого человека, обнаруженного в богатом районе, или целующихся, которые своим поведением затрагивают чувства полицейского[234]234
Dressier J. Op. cit. 2001. P. 45–46.
[Закрыть].
Начиная примерно с 80-х гг. прошлого века, Верховный суд в своих решениях, наряду с требованием, чтобы статуты излагались достаточно четким для понимания «обычными людьми» языком (чтобы знать, какое поведение точно запрещено), начал выдвигать другое требование, а именно, чтобы такое «предупреждение» делалось способом, не позволяющим или не побуждающим произвольного и дискриминационного применения статута.
Рассматривая дело Колендера, Верховный суд отметил: статут должен «устанавливать минимальные начала по его применению».
В противном случае, предупредил он, «уголовный статут может разрешить использовать нестандартное орудие (букв. “метлу”. – И. К.), которое позволит полицейским, прокурорам и присяжным следовать своим личным пристрастиям». Положение о «надлежащей правовой процедуре», продолжил Верховный суд, запрещает применение любого статута, который в силу неясности языка «по существу отдает на полное усмотрение полиции» решение вопроса о том, подпадает ли подозреваемый под его действие. Суд подчеркнул, что это «более важный аспект доктрины “ничтожности по причине неясности”».[235]235
Kolender V. Lawson 461 U.S. 352, 357–358 (1983). В этом деле было установлено, что статут, требующий, чтобы остановленное лицо представило «заслуживающий доверия, достоверный» идентификационный документ, является неясным, так как предоставляет почти неограниченные права полиции.
[Закрыть]
Интересно, что некоторые американские ученые склонны оправдывать существование законодательства, содержащего нечеткие, неопределенные положения. Так, Дж. Самаха пишет: «Слова не так точны, как цифры… Кроме того, законодатели не могут предвидеть все варианты, которые могут появиться в связи с применением статута; неясность (двусмысленность) присуща всем законам».[236]236
Samaha J. Op. cit. P. 45.
[Закрыть]
C рассмотренным элементом принципа законности тесно связан вопрос толкования уголовного законодательства. Он возникает, когда суд, не желая признать какой-то статут неконституционным, недействительным по причине неясности или двусмысленности, хочет как бы «вдохнуть» в него жизнь, дав свое толкование соответствующим его положениям.[237]237
У. Лафейв и О. Скотт пишут: «Несомненно, нельзя провести четкую разграничительную линию между статутом, который является просто неясным (двусмысленным), и статутом, который является конституционно неясным» (Lafave W., Scott A. Op. cit. P. 80).
[Закрыть] Статут может иметь самые разные дефекты: от отсутствия указания формы вины, что уже стало тенденцией в законодательстве, до его противоречия по какому-то вопросу другому статуту.
В США существуют различные взгляды на проблему пределов судебного толкования. Раньше довольно распространенным было правило общего права точного или строгого толкования (strict construction). Появившееся в Англии задолго до проведения там реформы уголовного права (1830–1880 гг.), когда сотни преступлений, в том числе незначительных, карались смертной казнью[238]238
Считается, что тогда применение этого правила в Англии помогло многим обвиняемым избежать смертной казни.
[Закрыть], оно в дальнейшем стало применяться и американскими судами. Объективно правило точного толкования способствовало и способствует там, где оно действует, ограничению сферы уголовной репрессии, так как в случае неясности, нечеткости уголовно-правовой нормы она должна толковаться в интересах обвиняемого.
В комментарии к ст. 13А-1-6 УК штата Алабамы это правило называется «искусственным», позволявшим судам вкладывать в слова, используемые законодателем, по возможности самое узкое значение, что «подчас приводило к оправданию правонарушителей, которые совершенно очевидно находились в пределах духа и буквы закона»,[239]239
Alabama Criminal code Annotated, 1992 with commentaries. The Michie Company. Charlottesville, 1992. P. 10.
[Закрыть] т. е. подпадали под его действие.
В поддержку правила точного толкования выдвигаются два довода. Во-первых, таким толкованием дается «ясное предупреждение» людям о том, какое поведение является преступным и как оно наказывается[240]240
И здесь напрашивается вывод о том, что обычный человек должен знать не только закон, но и его судебное толкование.
[Закрыть].
Во-вторых, определение преступления – это, скорее, право законодателя, а не суда. С другой стороны, в судебной практике выдвигаются аргументы, обосновывающие отход или даже отказ от указанного правила, во всяком случае в его классическом виде. Так, Верховный суд страны указал: слишком точное толкование статута может нейтрализовать «очевидное намерение законодателя»; точное толкование может противоречить здравому смыслу, и необязательно, чтобы статут воспринимался в своем «самом узком значении».[241]241
United States V. Moore, 423 U.S. 122, 96 S. Ct. 335, 46 L. Ed. 2d 333 (1975).
[Закрыть] Но, пожалуй, самый главный аргумент – это тот, который отмечался выше, а именно, что точное толкование не позволяет судьям исходить из «духа законов». Как тут не вспомнить слова Ч. Беккариа, который, считая, что толковать (добавим, и исправлять) уголовный закон может только сам законодатель, а не судья, подчеркивал: «Невыгоды от строгого соблюдения буквы уголовного закона незначительны по сравнению с невыгодами, порождаемыми его толкованием (судьей)».[242]242
См.: Решетников Ф. М. Уголовное право буржуазных стран. Просветительно-гуманистическое направление в уголовном праве. М., 1983. С. 21.
[Закрыть]
Со временем, особенно в начале ХХ в., когда у господствующего класса возникла потребность в расширении прав исполнительной власти, появляется правило расширительного, или либерального, толкования. Прибегая к такому толкованию, суды иногда придавали статутам совершенно иное звучание. Как уже отмечалось, принятый в 1940 г. для борьбы с гитлеровской агентурой Закон Смита (включенный в ст. 2385 раздела 18 Свода законов США) в результате соответствующего толкования стал применяться против членов компартии США. [243]243
Гуценко К. Ф. Уголовная юстиция США. М., 1979. С. 85. – В этой статье предусматривается наказание в виде штрафа и (или) тюремного заключения на срок до 20 лет.
[Закрыть]
Однако под влиянием сильной критики того судейского усмотрения, а по существу произвола, который творился под прикрытием и при помощи такого толкования, сначала в Англии, а затем и в США появляется правило нормального, или беспристрастного, толкования (fair import rule), которое фактически оказалось компромиссным вариантом к двум первым.
Это правило оказалось той «палочкой-выручалочкой», которую стали широко использовать суды, во многих штатах – в силу соответствующих положений, включенных в уголовные кодексы, думается, не в последнюю очередь благодаря Примерному УК (п. 3 ст. 1.02). Не признавая правило строгого толкования, он предлагает, чтобы уголовные статуты толковались в соответствии с «ясным смыслом используемых в них терминов», а в случаях неясности (двусмысленности) – «в интересах осуществления общих целей», перечисленных в указанной статье,[244]244
Одна из этих целей звучит так: «Должным образом предупредить о характере поведения, объявленного посягательством» (п. 1 (d) ст. 1.02). Все общие цели см.: Примерный уголовный кодекс / Под ред. Б. С. Никифорова. М., 1969. С. 32.
[Закрыть] и «специальных целей» толкуемого положения.
В уголовных кодексах ряда штатов, например Нью-Йорка (ст. 5.00), Мичигана (ст. 115) и Техаса (ст. 1.05), прямо говорится о том, что правило строгого толкования к Уголовному кодексу не применяется.[245]245
Правило строгого толкования отменено в большинстве штатов страны.
[Закрыть] И далее: его положения «должны толковаться в соответствии с ясным смыслом их терминов, имея в виду упрочение правосудия и достижение целей Кодекса». [246]246
Указанная статья УК штата Нью-Йорк называется «Уголовный закон, не толкуемый строго». Несколько необычная формулировка закреплена в УК Огайо: «Статьи Кодекса, определяющие посягательства или наказания, должны толковаться строго против штата и либерально – в пользу обвиняемого» (ст. 2901.04).
[Закрыть]
Существование правила беспристрастного толкования и, соответственно, отказ от правила точного толкования также аргументируются тем, что при разработке современных, т. е. реформированных, уголовных кодексов большое внимание уделялось четкому и точному формулированию определений и положений. Если это так, то почему же даже в штатах, где действуют реформированные кодексы, в которых закреплено указанное правило, как, например, в Луизиане, суды прибегают к использованию правила строгого толкования? Во-первых, потому, что они все-таки содержат положения неясные (двусмысленные), а во-вторых, потому, как отметил Верховный суд этого штата, что так называемое беспристрастное толкование статута не устраняет этот недостаток.[247]247
State V. Muller, 365 So. 2d 464, 467 (La. 1978).
[Закрыть]
Техника, приемы толкования статутов могут быть самыми разными, но главное, как отмечают американские ученые, – установить (уяснить) намерение законодателя, который так, а не иначе, сформулировал соответствующее положение. Однако если суд использует правило «беспристрастного толкования», преследуя цель «упрочения правосудия», то он может выйти далеко за рамки того, что написано в законе.
Таким образом, можно заключить, что соблюдению принципа законности в большей степени способствует правило точного толкования, так как оно существенно ограничивает усмотрение суда, «не позволяет ему даже невольно расширять сферу применения уголовного статута, используя свои интерпретационные права».[248]248
Dressier J. Op. cit. 2001. P. 48.
[Закрыть]
Третий элемент принципа законности нашел отражение в запрете, предусмотренном в разделе 1 Конституции США, издавать на федеральном уровне (ст. 9) и в штатах (ст. 10) законы ex post facto. Такой же запрет включен в Конституции многих штатов страны.
Верховный суд еще в конце XVIII в. указал, что к таким законам относятся: 1) любой закон, который криминализирует какое-либо деяние, совершенное до издания такого закона, и который предусматривает наказание за такое деяние; 2) любой закон, который делает преступление более тяжким или более широким по сравнению с тем, когда оно было совершено; 3) любой закон, который предусматривает большее наказание по сравнению с законом, применимым к конкретному преступлению, когда оно было совершено.[249]249
Calder V. Bull, 3 U.S. (3 Dall.) 386 1 L. Ed. 648 (1798); см.: Robinson P. Criminal law. P. 77.
[Закрыть]
Таким образом, из разъяснения указанного конституционного положения, данного Верховным судом, можно сделать вывод о том, что преступность и наказуемость деяния определяются законом, действовавшим во время совершения этого деяния, и о том, что закон, устанавливающий преступность деяния, усиливающий наказание или как-либо еще ухудшающий положение лица, обратной силы не имеет.
В дальнейшем Верховный суд установил, что запрет обратной силы уголовного закона (в том смысле, в каком это было отмечено выше) преследует две важные цели. Во-первых, «дать ясное предупреждение» о том, какие законодательные акты действуют, и что можно доверять их содержанию до тех пор, пока они явно выраженным образом не изменены. Во-вторых, ограничить право государства в области нормотворчества – чтобы оно не издавало «произвольное и потенциально виндиктивное (букв. “мстительное”. – И. К.) законодательство».[250]250
Weaver V. Graham, 450 U.S. 24, 101 S. Ct. 960, 67 L. Ed. 2d 17 (1981).
[Закрыть]
И хотя, по установленному правилу, считается недопустимым ухудшение положения обвиняемого применением к нему более сурового наказания, предусмотренного после того, как преступление было совершено, судебной практике известны исключения из этого правила. Так, например, некто Хэндрикс был признан виновным в нарушении Закона штата Канзас «о сексуальных хищниках» 1994 г., принятого после того, как тот совершил половое посягательство. Его поведение повлекло лишение свободы, причем продленное. Несмотря на это, Верховный суд США посчитал, что запрет обратной силы закона не был поколеблен, так как, по его мнению, указанный Закон предусмотрел гражданско-правовую санкцию, а не уголовное наказание.[251]251
Kansas V. Hendrics, 521 U.S. 346, 117 S. Ct. 2072, 138 L. Ed. 2d 501 (1997).
[Закрыть]
Другой, более серьезный случай. В решении по делу Добберта Верховный суд указал: приговор к смертной казни не нарушает запрета обратной силы закона, если он был вынесен в соответствии с имеющими юридическую силу процедурами, заменившими те, которые существовали во время совершения преступления и которые затем были признаны неконституционными.[252]252
Dobbert V. Florida, 432 U.S. 282, 97 S. Ct. 2290, 53 L. Ed. 2d 344 (1977).
[Закрыть] Судьи, заявившие особое мнение, резонно отметили: во время совершения преступления «не было законных способов вынесения смертного приговора во Флориде».[253]253
LaFave W., Scott A. Op. cit. P. 98.
[Закрыть]
У. Лафейв и О. Скотт пишут, что если раньше считалось, что какое-либо изменение вида наказания или способа его исполнения являлось нарушением ex post facto в отношении ранее совершенного посягательства, то в настоящее время считается общепризнанным, что такое изменение допустимо, если оно не усиливает наказания. Однако, продолжают они, «не всегда легко сказать, является ли новое наказание большим, таким же или меньшим, чем старое».[254]254
Ibid. P. 99.
[Закрыть]
Здесь следует отметить применение законодательства «о привычных преступниках». Если лицо совершает преступление, когда такого законодательства не было, а затем совершает другое, когда оно уже принято и действует, то применение к нему такого законодательства не считается нарушением запрета обратной силы закона.
Иногда установление времени совершения преступления имеет большое значение для определения закона, который должен быть применен. Это касается, например, преступлений, когда поведение осуществляется во время действия одного закона, а преступный результат наступает во время действия другого, а также длящихся или продолжаемых деяний, например сговора. В первом случае применяется закон, действовавший во время осуществления поведения. Во втором – новый закон, даже усиливающий наказание, действовавший на момент прекращения сговора или его пресечения.
Однако конституционное требование запрета обратной силы закона не распространяется на судебные решения. И хотя Верховный суд США сравнительно недавно указал, что оговорка о надлежащей правовой процедуре запрещает апелляционным судам[255]255
В постановлении этого суда сказано: «Верховному суду штата» (Bouie V. City of Columbia, 378 U.S. 347, 84 S. Ct. 1697, 12 L. Ed. 2d 894 (1964)).
[Закрыть] делать то, что положение ex post facto запрещает делать законодателям, в этом вопросе не так все просто. Дело в том, что, осуществляя толкование уголовных статутов, суды выносят решения, имеющие обратную силу. И, как пишет Дж. Холл, «ретроактивность – существенная часть “американской правовой системы”». [256]256
Hall J. General principles of criminal law. Indianapolis, 1960. P. 61.
[Закрыть]
