Текст книги "Туманность Андромеды; Звездные корабли; Сердце Змеи"

Автор книги: Иван Ефремов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 31 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]

Неизвестный голос излагал события, случившиеся семь месяцев спустя после передачи последнего сообщения на Землю. За четверть века до этого, при пересечении пояса космического льда на краю системы Вега, «Парус» был повреждён. Пробоину в кормовой части удалось заделать и продолжать путь, но она нарушила точнейшую регулировку защитного поля моторов. После длившейся двадцать лет борьбы двигатели пришлось остановить. Ещё пять лет «Парус» летел по инерции, пока не уклонился в сторону по естественной неточности курса. Тогда было послано первое сообщение. Звездолёт собирался послать второе сообщение, когда попал в систему железной звезды. Дальше получилось, как и с «Тантрой», с той лишь разницей, что корабль без ходовых моторов, раз затормозившись, улететь совсем не мог. Он не смог сделаться спутником планеты, так как ускорительные планетарные моторы, находившиеся в корме, пришли в такую же негодность, как и анамезонные. «Парус» благополучно сел на низкое плато вблизи моря. Экипаж принялся выполнять три стоявшие перед ним задачи: попытку отремонтировать двигатели, посылку призыва на Землю и изучение неведомой планеты. Не успели ещё собрать ракетную башенку, как люди начали непонятным образом исчезать. Посланные на розыски тоже не возвращались. Исследование планеты прекратили, покидать корабль для строительства башенки стали только все вместе и подолгу отсиживались в наглухо запертом корабле в перерывах между невероятно изнурительной от силы тяжести работой. Торопясь отправить ракету, они даже не предприняли изучение чужого звездолёта поблизости от «Паруса», по–видимому, находившегося здесь уже давно.

«Тот диск!» – мелькнуло в уме у Низы. Она встретилась глазами с начальником, и тот, поняв её мысли, кивнул утвердительно головой. Из четырнадцати человек экипажа «Паруса» осталось в живых восемь. Дальше в дневнике следовал примерно трёхдневный перерыв, после которого сообщение передавал высокий молодой женский голос:

«Сегодня, двенадцатого числа седьмого месяца триста двадцать третьего года Кольца, мы, все оставшиеся, закончили подготовку ракеты–передатчика. Завтра в это время…»

Кэй Бэр инстинктивно взглянул на часовую градуировку вдоль перематывавшейся ленты – пять часов утра по времени «Паруса» и кто знает сколько по этой планете…

«Мы отправим надёжно рассчитанное… – Голос прервался, затем снова возник, более глухой и слабый, как если бы говорившая отвернулась от приёмника. – Включаю! Ещё!..»

Прибор смолк, но лента продолжала перематываться. Слушавшие обменялись тревожными взглядами.

– Что–то случилось! – начала Ингрид Дитра.

Из магнитофона полетели торопливые, сдавленные слова: «Спаслись двое… Лаик не допрыгнула… подъёмник… дверь не смогли закрыть, только вторую! Механик Сах Ктон пополз к двигателям… ударим планетарными… они, кроме ярости и ужаса, – ничто! Да, ничто…»

Лента некоторое время вращалась беззвучно, затем тот же голос заговорил снова:

«Кажется, Ктон не успел. Я одна, но я придумала. Прежде чем начну, – голос окреп и зазвучал с убедительной силой: – Братья, если вы найдёте «Парус», предупреждаю, не покидайте корабль никогда».

Говорившая громко вздохнула и сказала негромко, как бы самой себе:

«Надо узнать про Ктона. Вернусь, объясню подробнее…»

Щелчок – и лента продолжала сматываться ещё около двадцати минут до конца катушки. Но напрасно ожидали внимательные уши – неизвестной не пришлось ничего объяснить, как, вероятно, не пришлось и вернуться.

Эрг Ноор выключил аппарат и обратился к своим товарищам:

– Наши погибшие сёстры и братья спасают нас! Разве не чувствуете вы рук сильного человека Земли! На корабле оказался анамезон. Теперь мы получили предупреждение о смертельной опасности, подстерегающей здесь нас! Я не знаю, что это такое, но, наверное, это чужая жизнь. Будь это космические, стихийные силы, они не только убили бы людей, но повредили и корабль. Получив такую помощь, нам было бы стыдно теперь не спастись и не донести до Земли открытия «Паруса» и свои. Пусть великие труды погибших, их полувековая борьба с космосом не пропадут даром.

– Как же вы думаете запастись горючим, не выходя из корабля? – спросил Кэй Бэр.

– Почему не выходя из корабля? Вы знаете, что это невозможно и нам придётся выходить и работать снаружи. Но мы предупреждены и примем меры…

– Я догадываюсь, – сказал биолог Зон Тал, – барраж вокруг места работы.

– Не только, но и всего пути между кораблями! – добавил Пур Хисс.

– Конечно! Так как мы не знаем, что нас подстерегает, то барраж сделаем двойной – излучением и током. Протянем провода, по всему пути создадим световой коридор. За «Парусом» стоит неиспользованная ракета – в ней хватит энергии на всё время работы.

Голова Бины Лёд со стуком ударилась о стол. Врач и второй астроном придвинулись, преодолевая тяжесть, к бесчувственному товарищу.

– Ничего! – объявила Лума Ласви. – Сотрясение и перенапряжение. Помогите мне дотащить Бину до постели.

И это простое дело могло бы отнять слишком много времени, если бы механик Тарон не догадался приспособить автоматическую тележку – робота. С помощью её всех восьмерых разведчиков развезли по постелям – пора было отдохнуть, иначе перенапряжение не приспособленного к новым условиям организма обернётся болезнью. В трудный момент экспедиции каждый человек стал незаменим.

Вскоре две автоматические тележки для универсальных перевозок и дорожных работ, сцепленные вместе, принялись выравнивать дорогу между звездолётами. Мощные кабели протянулись по обеим сторонам намеченного пути. У обоих звездолётов установили наблюдательные башенки с толстыми колпаками из силикобора [28]28
  Силикобор – сплав карбидов бора и кремния; очень твёрдый и прозрачный материал (фантастическое).


[Закрыть]. В них сидели наблюдатели, посылавшие время от времени вдоль пути веера смертоносных жёстких излучений из пульсационных камер. Во всё время работы не угасал ни на секунду свет сильных прожекторов. В киле «Паруса» открыли главный люк, разобрали переборки и приготовили к спуску на тележки четыре контейнера с анамезоном и тридцать цилиндров с ионными зарядами. Погрузка их на «Тантру» являлась гораздо более сложной задачей. Звездолёт нельзя было открыть, как мёртвый «Парус», и тем самым впустить в него все наверняка убийственные порождения чужой жизни. Поэтому люк только подготовили и, раскрыв внутренние переборки, перевезли с «Паруса» запасные баллоны с жидким воздухом. По задуманному плану с момента открытия люка и до окончания погрузки контейнеров приёмную шахту следовало непрерывно продувать сильным напором сжатого воздуха. Кроме того, борт корабля прикрывался каскадным излучением.

Люди постепенно осваивались с работой в стальных «скелетах», немного привыкли к почти тройной силе тяжести. Ослабели нестерпимые боли во всех костях, начавшиеся вскоре после посадки.

Прошло несколько земных дней. Таинственное «ничто» не появлялось. Температура окружающего воздуха стала резко падать. Поднялся ураганный ветер, крепчавший с каждым часом. Это заходило чёрное солнце – планета поворачивалась, и материк, на котором стояли звездолёты, уходил на «ночную» сторону. Охлаждение благодаря конвекционным токам, теплоотдаче океана и толстой атмосферной шубе было нерезким, но всё же к середине планетной «ночи» наступил сильный мороз. Работы продолжались с включёнными обогревателями скафандров. Первый контейнер удалось спустить из «Паруса» и довезти до «Тантры», когда на «восходе» разбушевался новый ураган, гораздо сильнее закатного. Температура быстро поднялась выше нуля, струи плотного воздуха несли огромное количество влаги, молнии сотрясали небо. Ураган настолько усилился, что звездолёт стал вздрагивать от напора чудовищного ветра. Все усилия людей сосредоточились на укреплении контейнера под килем «Тантры». Устрашающий рёв урагана нарастал, на плоскогорье крутились опасные столбчатые вихри, очень похожие на земные торнадо. В полосе света вырос огромный смерч из снега и пыли, упиравшийся воронкой вершины в пятнистый и тёмный низкий небосвод. Под его напором провода высоковольтного тока оборвались, голубоватые вспышки замыканий засверкали среди сворачивавшихся кольцами проволок. Желтоватый огонь прожектора, поставленного около «Паруса», погас, как задутый ветром.

Эрг Ноор отдал распоряжение укрыться в корабле, прекратив работу.

– Но там остался наблюдатель! – воскликнула геолог Бина Лёд, указывая на едва заметный огонёк силикоборовой башенки.

– Я знаю, там Низа, и сейчас отправлюсь туда, – ответил начальник экспедиции.

– Ток выключился, и «ничто» вступило в свои права, – серьёзно возразила Бина.

– Если ураган действует на нас, то, несомненно, он действует и на это «ничто». Я уверен, что, пока буря не ослабеет, опасности нет. А я здесь так тяжёл, что меня не сдует, если я, прижавшись к почве, проползу. Давно уже хотелось подстеречь «ничто» в башенке!

– Разрешите мне с вами? – подпрыгнул в своём «скелете» к начальнику биолог.

– Пойдёмте, но только вы – более никто.

Два человека долго ползли, цепляясь за неровности и трещины камней, стараясь не попасться на дороге вихревых столбов. Ураган упорно силился оторвать их от почвы, перевернуть и покатить. Один раз это ему удалось, но Эрг Ноор ухватил катящегося Эона, навалился животом и уцепился руками в когтистых перчатках за край большого камня.

Низа открыла люк своей башенки, и ползуны по очереди протиснулись в него. Здесь было тепло и тихо, башенка стояла прочно, надёжно укреплённая в мудром предвидении бурь.

Рыжекудрая девушка–астронавигатор и хмурилась и радовалась приходу товарищей. Низа честно призналась, что провести сутки наедине с бурей на чужой планете было бы неприятно.

Эрг Ноор сообщил на «Тантру» о благополучном переходе, и прожектор корабля погас. Теперь в первобытном мраке светился только слабенький огонёк внутри башенки. Почва дрожала от порывов бури, ударов молний и шествия грозных смерчей. Низа сидела на вращающемся стуле, опершись спиной на реостат. Начальник и биолог уселись у её ног на кольцевидный выступ основания башенки. Толстые в своих скафандрах, они занимали почти всё место.

– Предлагаю поспать, – негромко зазвучал в телефонах голос Эрга Ноора. – До чёрного рассвета ещё верных двенадцать часов, только тогда ураган стихнет и станет тепло.

Его товарищи охотно согласились. Придавленные тройной тяжестью, скорчившиеся в скафандрах, стиснутых жёсткими каркасами, в тесной башенке, сотрясаемой бурей, люди спали – так велики приспособляемость человеческого организма и скрытые в нём силы сопротивления.

Время от времени Низа просыпалась, передавала дежурному на «Тантре» успокоительные сведения и дремала снова. Ураган заметно ослабел, содрогания почвы прекратились. Теперь могло появиться «ничто», или, вернее, «нечто». Наблюдатели башенки приняли ПВ – пилюли внимания, чтобы взбодрить угнетённую нервную систему.

– Мне не даёт покоя чужой звездолёт, – призналась Низа. – Мне так хочется узнать, кто «они», откуда, как попали сюда…

– И мне тоже, – ответил Эрг Ноор. – Давно уже по Великому Кольцу передавались рассказы о железных звёздах и их планетах–ловушках. Там, в более населённых частях галактики, где корабли летали уже давно и часто, есть планеты погибших звездолётов. Много старинных кораблей прилипало к этим планетам, много потрясающих историй рассказывается о них – теперь почти преданий, легенд о тяжком завоевании космоса. Может быть, на этой планете есть звездолёты ещё более древних времён, хотя в нашей редко населённой области встреча трёх кораблей – явление совершенно исключительное. В окрестностях нашего Солнца до сих пор не было известно ни одной железной звезды – мы открыли первую.

– Вы думаете предпринять исследование звездолёта–диска? – спросил биолог.

– Обязательно! Как может простить себе учёный упущение такой возможности! Дисковые звездолёты в смежных с нами населённых областях неизвестны. Это какой–то дальний, может быть, странствовавший в галактике несколько тысячелетий после гибели экипажа или непоправимой порчи. Может быть, многие передачи по Кольцу станут нам понятнее после получения тех материалов, которые мы доставим с этого корабля. Странная форма у него – дисковидная спираль, рёбра на его поверхности очень выпуклы. Как только кончим перегрузку «Паруса», займёмся чужаком – сейчас пока нельзя оторвать ни одного человека.

– Но мы обследовали «Парус» за несколько часов…

– Я рассматривал диск в стереотелескоп. Он заперт, нигде не видно никакого отверстия. Проникнуть внутрь любого космического корабля, надёжно защищённого от сил, много более могучих, чем все земные стихии, очень трудно. Попробуйте пробиться в запертую «Тантру», сквозь её броню из металла с перестроенной внутренней кристаллической структурой, сквозь верхнее боразонное покрытие – это задача похуже осады крепости. Ещё труднее, когда корабль совершенно чужой, с незнакомыми принципами устройства. Но мы попытаемся его разгадать.

– А когда мы посмотрим найденное в «Парусе»? – спросила Низа. – Там должны быть потрясающе интересные наблюдения тех прекрасных миров, о которых шла речь в сообщении.

Телефон донёс добродушный смешок начальника:

– Я, мечтавший с детства о Веге, больше всего сгораю от нетерпения. Но для этого у нас будет много времени на пути домой. Прежде всего – вырваться из этого мрака, со дна преисподней, как говорили в старину. Исследователи «Паруса» не делали посадки, иначе мы нашли бы множество вещей с тех планет в коллекционных кладовых корабля. Вспомните, мы обнаружили, несмотря на тщательный осмотр, только фильмы, измерения и записи съёмок, пробы воздуха и баллоны с взрывной пылью…

Эрг Ноор умолк и прислушался. Даже чуткие микрофоны не доносили ветрового шума – буря стихла. Снаружи сквозь почву слышался скрежещущий шорох, передававшийся стенкам башенки.

Начальник двинул рукой, и понявшая его без слов Низа выключила освещение. Мрак в нагретой инфракрасным излучением башенке казался плотным, как чёрная жидкость, будто сооружение стояло на дне океана. Сквозь прозрачную твердь силикоборового колпака замелькали вспышки коричневых огоньков, отчётливо видимых людьми. Огоньки загорались, на секунду образуя маленькую звёздочку с тёмно–красными или тёмно–зелёными лучами, гасли и опять появлялись. Звёздочки вытягивались цепочками, которые изгибались, свивались в кольца и восьмёрки, беззвучно скользили по гладкой, твёрдой, как алмаз, поверхности колпака. Люди в башенке ощутили странную резь в глазах, острую мгновенную боль вдоль крупных нервов тела, точно короткие лучи коричневых звёздочек иглами втыкались в нервные стволы.

– Низа, – прошептал Эрг Ноор, – передвиньте регулятор на полный накал и сразу включите свет.

Башенка осветилась ярким голубым земным светом. Ослеплённые им люди не увидели ничего – вернее, почти ничего. Низа и Эон успели заметить, или это только показалось, что мрак с правой стороны башенки не сразу исчез, а на мгновение остался каким–то растопыренным, усаженным щупальцами сгустком. Это «нечто» молниеносно вобрало в себя щупальца и отпрыгнуло назад вместе со стеной тьмы, отброшенной светом. Эрг Ноор ничего не увидел, но не имел оснований не доверять быстрой реакции своих молодых товарищей.

– Может быть, это призраки? – предположила Низа. – Призрачные сгустки тьмы вокруг зарядов какой–то энергии вроде, например, наших шаровых молний, а вовсе не формы жизни? Если здесь всё чёрное, то и здешние молнии тоже чёрные.

– Ваша догадка поэтична, – возразил Эрг Ноор, – только она вряд ли верна. Прежде всего «нечто» явно нападало, домогаясь нашей живой плоти. Оно или его собратья уничтожили людей с «Паруса». Если оно организованно и устойчиво, если может двигаться в нужном направлении, накапливать и выделять какую–то энергию, тогда, конечно, ни о каком воздушном призраке речи быть не может. Это создание живой материи, и оно пытается нас пожрать!

Биолог присоединился к доводам начальника:

– Мне кажется, что здесь, на планете мрака, мрака только для нас, чьи глаза не чувствительны к инфракрасным лучам тепловой части спектра, другие лучи – жёлтые и голубые – должны очень сильно действовать на это создание. Реакция его так мгновенна, что погибшие товарищи с «Паруса» не могли ничего заметить, освещая место нападения… А когда замечали, то было поздно и умиравшие уже не могли ничего рассказать…

– Сейчас мы повторим опыт, как ни неприятно приближение «этого».

Низа выключила свет, и снова трое наблюдателей сидели в непроглядной темноте, поджидая создания мира тьмы.

– Чем вооружено оно? Почему его приближение чувствуется сквозь колпак и скафандр? – задавал вслух вопросы биолог. – Какой–то особый вид энергии?

– Видов энергии совсем мало, и эта, несомненно, электромагнитная. Но самых различных модификаций её, бесспорно, существует множество. У этого существа есть оружие, действующее на нашу нервную систему. Можно представить себе, каково прикосновение такого щупальца к незащищённому телу!

Эрг Ноор поёжился, а Низа Крит внутренне содрогнулась, заметив цепочки коричневых огоньков, быстро приближавшиеся с трёх сторон.

– Существо это не одно! – тихо воскликнул Зон. – Пожалуй, не следует допускать их прикасаться к колпаку.

– Вы правы. Пусть каждый из нас повернётся затылком к свету и смотрит только в свою сторону. Низа, включайте!

На этот раз каждый из исследователей успел заметить отдельную подробность, из которых составилось общее представление о существах, похожих на гигантских плоских медуз, плывших на небольшой высоте над почвой и колыхающих внизу густой бахромой. Несколько щупалец были короткими по сравнению с размерами существа и достигали в длину не более метра. В острых углах ромбического тела извивались по два щупальца значительно большей длины. У основания щупалец биолог заметил огромные пузыри, чуть светившиеся изнутри и как бы рассылавшие по толще щупальца звездчатые вспышки.

– Наблюдатели, почему вы включаете и выключаете свет? – вдруг возник в шлемах чистый голос Ингрид. – Нужна помощь? Буря кончилась, и мы приступаем к работе. Сейчас придём к вам.

– Ни в коем случае! – строго приказал начальник. – Налицо большая опасность. Вызовите всех!

Эрг Ноор рассказал о страшных медузах. Посоветовавшись, путешественники решили выдвинуть на тележке часть планетарного двигателя. Огненные струи длиною в триста метров понеслись над каменистой равниной, сметая всё видимое и невидимое на своём пути. Не прошло и получаса, как люди тянули оборванные кабели. Защита была восстановлена. Стало очевидно, что анамезон должен быть погружён до наступления планетной ночи. Ценой неимоверных усилий это удалось сделать, и измождённые путешественники, плотно закрыв люки, укрылись за несокрушимой бронёй звездолёта, спокойно прислушиваясь к его содроганиям. Микрофоны доносили снаружи рёв и грохотание урагана, и от этого маленький ярко освещённый мирок, недоступный силам тьмы, делался ещё уютнее.

Ингрид и Лума раздвинули стереоэкран. Фильм был выбран удачно. Голубая вода Индийского океана заплескалась у ног сидящих в библиотеке. Шли игры Посейдона – мировые соревнования по всем видам водного спорта. В эпоху Кольца все люди дружили с морем так близко, как это могли только народы приморских стран в прошлом. Прыжки, плавание, ныряние на моторных досках, на ветровых плотиках. Тысячи прекрасных юных тел, покрытых загаром. Звонкие песни, смех, торжественная музыка финалов…

Низа склонилась к сидевшему рядом биологу, глубоко задумавшемуся и унёсшемуся душой в бесконечную даль, к ласковой родной планете с её покорённой природой.

– Вы участвовали в таких соревнованиях, Эон?

Биолог взглянул на неё непонимающими глазами.

– А, в этих? Нет, ни разу. Я задумался и сразу не понял.

– Разве вы думали не об этом? – Девушка показала на экран. – Правда, необыкновенно свежеет восприятие красоты нашего мира после мрака, бури, после электрических чёрных медуз?

– Да, конечно. И от этого ещё больше хочется добыть такую медузу. Я как раз ломал голову над этой задачей.

Низа Крит отвернулась от смеющегося биолога и встретилась с улыбкой Эрга Ноора.

– Вы тоже размышляли, как изловить этот чёрный ужас? – насмешливо спросила она.

– Нет, но думал об исследовании диска–звездолёта.

Лукавые огоньки в глазах начальника почти рассердили Низу.

– Теперь мне понятно, почему в древности мужчины занимались войной. Я думала, что это только хвастовство вашего пола… считавшегося сильным в неустроенном обществе.

– Вы не совсем правы, хотя отчасти поняли нашу древнюю психологию. Но у меня так – чем прекраснее и любимее моя планета, тем больше хочется послужить ей. Сажать сады, добывать металлы, энергию, пищу, создавать музыку – так, чтобы я прошёл и оставил после себя реальный кусочек сделанного моими руками, головой. Я знаю только космос, искусство звездоплавания и этим могу служить моему человечеству. Но ведь цель – не самый полёт, а добыча нового знания, открывание новых миров, из которых когда–нибудь мы сделаем такие же прекрасные планеты, как наша Земля. А вы, Низа, чему вы служите? Почему и вас так влечёт тайна звездолёта–диска? Только ли одно любопытство?

Девушка порывистым усилием преодолела тяжесть усталых рук и протянула их начальнику. Тот взял их в свои большие ладони и нежно погладил. Щёки Низы заалели, усталое тело наполнилось новой силой. Как тогда, перед опаснейшей посадкой, она прижалась щекой к руке Эрга Ноора, простив заодно и биологу его кажущуюся измену Земле. Чтобы окончательно доказать своё согласие с обоими, Низа предложила только что пришедшую ей в голову идею. Снабдить один из водяных баков самозахлопывающейся крышкой. Положить туда в виде приманки сосуд со свежей кровью, а не консервированной из врачебного запаса. Кровь даст любой из астролётчиков. Если чёрное «нечто» проникнет туда и крышка захлопнется, то через заранее подготовленные краны надо продуть баллон инертным земным газом и заварить наглухо края крышки.

Эон пришёл в восторг от изобретательности «рыжеволосой девчонки».

Эрг Ноор возился с настройкой человекоподобного робота и подготовлял мощный электрогидравлический резак, с помощью которого он надеялся проникнуть внутрь спиралодиска с далёкой звезды.

В уже знакомом мраке стихли бури, мороз сменился теплом – наступил девятисуточный «день». Работы оставалось на четыре земных дня – погрузка ионных зарядов, некоторых запасов и ценных инструментов. Кроме того, Эрг Ноор счёл необходимым взять некоторые личные вещи погибшего экипажа, чтобы после тщательной дезинфекции доставить их на Землю как память родственникам. В эпоху Кольца люди не обременяли себя вещами – переноска их на «Тантру» не составила затруднения.

На пятый день выключили ток, и биолог вместе с двумя добровольцами – Кэй Бэром и Ингрид – заперся в наблюдательной башенке у «Паруса». Чёрные существа появились почти немедленно. Биолог приспособил инфракрасный экран и мог следить за убийственными медузами. Вот к баку–ловушке подобралась одна из них; сложив щупальца и свернувшись в округлый ком, она стала пробираться внутрь. Внезапно ещё один чёрный ромб появился у раскрытого устья бака. Первое чудовище растопырило щупальца – вспышки звездчатых огоньков замелькали с неуловимой быстротой, превращаясь в полосы вибрирующего тёмно–красного света, которые на экране невидимых лучей засверкали зелёными молниями. Первое отодвинулось, тогда второе мгновенно свернулось в ком и упало на дно бака. Биолог протянул руку к кнопке, но Кэй Бэр задержал её. Первое чудовище тоже свернулось и последовало за вторым. Теперь в баке находились две страшные медузы. Оставалось лишь удивляться, как они могли до такой степени уменьшить свой видимый объём. Нажим кнопки – крышка захлопнулась, и тотчас пять или шесть чёрных чудовищ облепили со всех сторон огромную, облицованную цирконием посуду. Биолог дал свет, сообщил на «Тантру» просьбу включить защиту. Чёрные призраки растаяли по своему обыкновению мгновенно, но двое остались в плену под герметической крышкой бака.

Биолог подобрался к баку, притронулся к крышке – и получил такой пронзительный нервный укол, что не сдержался и закричал от неистовой боли. Левая рука его повисла парализованная.

Механик Тарон надел защитный высокотемпературный скафандр. Лишь тогда удалось продуть бак чистым земным азотом и заварить крышку. Краны также запаяли, окружили бак куском запасной корабельной изоляции и водворили в коллекционную камеру. Победа была одержана дорогой ценой – паралич руки биолога не проходил, несмотря на усилия врача. Эон Тал сильно страдал, но и не подумал отказаться от похода к спиралодиску. Эрг Ноор, отдавая дань его ненасытному стремлению к исследованиям, не смог оставить его на «Тантре».

Спиралодиск – гость из дальних миров – оказался дальше от «Паруса», чем это показалось путешественникам вначале. В расплывшемся вдали свете прожекторов они неверно оценили размеры корабля. Это было поистине колоссальное сооружение, не меньше четырёхсот метров в поперечнике. Пришлось снять кабели с «Паруса», чтобы дотянуть защитную систему до диска. Таинственный звездолёт навис над людьми отвесной стеной, уходившей далеко вверх и терявшейся в пятнистой тьме неба. Угольно–чёрные тучи клубились, скрывая верхнюю треть исполинского диска. Малахитово–зелёная масса покрывала корпус. Её сильно растрескавшийся слой был около метра толщины. В зиянии трещин из–под него выглядывал ярко–голубой металл, просвечивавший синим в местах, где стёрся малахитовый слой. Обращённая к «Парусу» сторона диска была снабжена спирально свёрнутым валообразным возвышением, двадцати метров в поперечнике и около десяти метров в вышину. Другая сторона звездолёта, тонувшая в кромешной тьме, казалась более выпуклой, представляя собой как бы срез шара, присоединённый к диску тридцатиметровой толщины. По этой стороне тоже изгибался спиралью высокий вал, словно на поверхность выступала наружная сторона погружённой в корпус корабля спиральной трубы.

Колоссальный диск глубоко утонул своим краем в почве. У подошвы отвесной металлической стены люди увидели сплавленный камень, растёкшийся в стороны, как густая смола.

Много часов затратили исследователи в поисках какого–нибудь люка. Но он был либо скрыт под малахитовой окалиной, либо вообще запирался так искусно, что не оставлял следов на поверхности корабля. Не нашли они ни отверстий оптических приборов, ни кранов продувочной системы. Металлическая скала казалась сплошной. Предвидевший это Эрг Ноор решил вскрыть корпус корабля с помощью электрогидравлического резака, одолевавшего самые твёрдые и вязкие покрытия земных звездолётов. После короткого совещания все согласились взрезать верхушку спирального вала. Именно там должна была проходить какая–то пустота, труба или кольцевой ход по кораблю, сквозь который можно было рассчитывать добраться до внутренних помещений звездолёта без риска упереться в ряд последовательных переборок.

Серьёзное изучение спиралодиска могло быть выполнено только специальной экспедицией. Для посылки её на эту опасную планету следовало доказать, что внутри гостя далёких миров сохранились в неприкосновенности приборы и материалы, что уцелел весь обиход тех, кто вёл корабль через такие бездны пространства, перед которыми пути земных звездолётов были лишь первой робкой вылазкой в просторы космоса.

Спиральный вал на другой стороне диска подходил вплотную к почве. Туда подтащили прожектор и высоковольтные провода. Синеватый свет, отражённый от диска, тусклым туманом рассеялся по равнине и достиг тёмных высоких предметов неопределённых очертаний, вероятно скал, прорезанных воротами бездонной темноты. Ни отсвет туманных звёздных пятнышек, ни лучи прожектора не давали ощущения почвы в этих воротах мрака. Вероятно, там и был спуск на низменную равнину, замеченную при посадке «Тантры».

Низко и глухо урча, подползла автоматическая тележка, выгрузившая единственного на корабле универсального робота. Нечувствительный к тройной тяжести, он быстро передвинулся к диску и стал у металлической стены, похожий на толстого человека с короткими ногами, длинным туловищем и громадной, угрожающе наклонённой вперёд головой.

Повинуясь управлению Эрга Ноора, робот поднял своими четырьмя верхними конечностями тяжёлый резак и стал, широко расставив ноги, готовый к исполнению опасного предприятия.

– Управлять роботом будем только Кэй Бэр и я в скафандрах высшей защиты, – распорядился в телефон начальник экспедиции. – Остальные, в лёгких биологических скафандрах, отойдите подальше…

Начальник запнулся. Что–то прошло сквозь его сознание, вызвало сокрушающую тоску в сердце, заставило подогнуть колени. Гордая воля человека сникла, заменившись тупой покорностью. Весь в липком поту, Эрг Ноор безвольно шагнул к чёрным воротам. Крик Низы, отдавшийся в его телефоне, вернул сознание. Он остановился, но тёмная сила, возникшая в его психике, снова погнала его вперёд.

Вместе с начальником так же медленно, останавливаясь и, видимо, борясь с собой, пошли Кэй Бэр и Эон Тал – те, что стояли у границы светового круга. Там, в воротах мрака, в клубах тумана возникло движение формы, неизъяснимой для человеческого представления и тем более устрашавшей. Это не была уже знакомая медузообразная тварь; в серой полутени двигался чёрный крест с широкими лопастями и выпуклым эллипсом посередине. На трёх концах креста виднелись линзы, отблескивавшие в свете прожектора, с трудом пробивавшего туман влажных испарений. Основание креста утопало во мраке неосвещённого углубления почвы.

Эрг Ноор шёл быстрее других, приблизился к непонятному предмету на сотню шагов и упал. Прежде чем оцепеневшие люди смогли сообразить, что дело идёт о жизни и смерти начальника, чёрный крест стал выше круга протянутых проводов. Он склонился вперёд, словно стебель растения, явно намереваясь перегнуться через защитное поле и достичь Эрга Ноора.

Низа с исступлением, придавшим ей силу атлета, подскочила к роботу и завертела рукоятками управления на его затылке. Медленно и как бы неуверенно робот стал поднимать резак. Тогда девушка, отчаявшись в своём умении управлять сложной машиной, прыгнула вперёд, прикрывая собой начальника. Из трёх оконечностей креста вылетели какие–то змеящиеся светлые струи или молнии. Девушка упала на Эрга Ноора, широко раскинув руки. Но, на счастье, робот уже повернул раструб резака со скрытым внутри остриём к центру чёрного креста. Тот конвульсивно изогнулся, как бы падая навзничь, и скрылся в непроглядной темени у скал. Эрг Ноор и оба его товарища сразу пришли в себя, подняли девушку и отступили за край спиралодиска. Опомнившиеся спутники уже катили импровизированную пушку из планетарного двигателя. С неиспытанным ранее чувством жестокой ярости Эрг Ноор направил разрушительную струю излучения к скалам–воротам, с особой тщательностью подметая равнину и стараясь не пропустить ни одного квадратного метра почвы. Эон Тал стал на колени перед неподвижной Низой, негромко спрашивая в телефон и стараясь разглядеть подробности её лица под силиколлом шлема. Девушка лежала неподвижно, с закрытыми глазами. Признаков дыхания ни услышать в телефон, ни уловить через скафандр биолог не смог.