Текст книги "Про девочку, которая ничего не хотела уметь"

Автор книги: Иван Сокол

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 6 страниц)

Иван Андреевич Сокол
Про девочку, которая ничего не хотела уметь

Случилось это вот как…

Когда Таня проснулась, в комнате было светло и тихо. Белый пушистый кот Снежок сидел на кровати и трогал лапой высунувшуюся из-под одеяла Танину пятку…

– Вот противный! – дрыгнула Таня ногой. – Уходи! Это из-за тебя я не могу поспать сколько хочу…

Кот обиженно фыркнул и ушел под стол.

Вставать Тане не хотелось. Она лениво потянулась, сладко зевнула и села, прислушиваясь к тишине в квартире. Стрелки стенных часов, как раскрытые ножницы, охватили цифру одиннадцать, а сами часы, казалось, сердито тикали: «Так – так… Вот – как!.. Так – так!»

– Ма-ма! – громко позвала Таня.

Никто не отозвался, а в комнате стало еще тише.

Таня спрыгнула с кровати и босиком зашлепала по комнатам. Заглянула в мамину спальню – никого. Выглянула в столовую – и там пусто.

Тогда, вернувшись в свою комнату, она взобралась с ногами на кровать и, усевшись на подушке, принялась кричать, громко и настойчиво:

– Ма-ма!.. Ба-буш-ка!..

Дело в том, что Таня была девочкой, которая ничего не хотела уметь делать сама. Зачем самой одеваться, если есть мама? Причесываться? А зачем бабушка? Решать скучные задачи из арифметики? Для этого существует папа… Кроме того, Таня любила спать и вовсе не любила умываться.

– Ма-ма!.. Ма-ма!.. Ма-ма!..

– Фрукт! – презрительно фыркнул под столом Снежок.

– Сам ты фрукт! – возмутилась Таня. – Уходи отсюда, противный котище! Нарочно на виду умываться уселся.

Таня подушкой запустила под стол.

Снежок увернулся, метнул на Таню из глаз зеленые искры и, повернувшись к ней хвостом, ушел на кухню.

– Ма-ма!.. Ба!..

– Проснулась, значит?.. Шумишь чего?

В дверях появилась бабушка. Она не улыбалась, как обычно, и не спешила подойти к Таниной кровати. И глаза у нее были совсем-совсем строгими.

– Я хочу гулять!

– Пора, конечно… Уже двенадцатый час.

– Чего же ты стоишь, бабушка!.. Одень меня поскорее, причеши, напои чаем…

– Нет, милая! Хватит. Сама не маленькая.

– Нет, маленькая! Не умею одеваться!

– А я не умею одевать…

– Как тебе не стыдно, бабушка. Ты же знаешь, что нельзя маленьких обманывать. А ты уже совсем взрослая, даже пожилая…

– Одевать тебя я не буду. Не умею.

– Умеешь!

– Не умею.

– Нет, умеешь, умеешь, умеешь!..

Таня так завизжала, что даже сама испугалась. Она замолчала и уставилась на бабушку. Вот сейчас бабушка недовольно подожмет губы, но подойдет и станет одевать свою внучку.

Но бабушка даже шагу к ней не сделала. Она покачала головой и ушла на кухню.

– Артистка! – долетел оттуда ее голос. – Одевайся и приводи в порядок комнату. Я ухожу в магазин…

Таня притихла. Она просто онемела от обиды и возмущения.

Бабушка походила по кухне, звякнула бутылками из-под молока… Потом открылась и закрылась дверь, и снова наступила тишина. Кричать было бесполезно. Дома оставался только Снежок, да и тот, обиженный, где-то спрятался.

Надув губы, Таня стала одеваться сама. Это оказалось совсем не просто.

Один чулок она достала из-под кровати, второй оказался под подушкой. Помятое платьице лежало на подоконнике за цветочным горшком. Вчера Таня забрызгала его чернилами и спрятала, чтобы избежать наказания…

«Даже пуговицу некому пришить, – вздохнула Таня, – сама, сама!..»

Кое-как натянув платье, она подошла к зеркалу. К большому, маминому, в котором видно всю Таню. И то, что она там увидела, не очень ей понравилось. Из зеркала на Таню смотрела заспанная девочка с растрепанными волосами, в помятом платье. Одна из косичек расплелась совсем, на другой сосульками висела мятая ленточка. Чулки спустились, а один из них оказался вывернутым наизнанку.

Таня горько вздохнула и заглянула в ванную. Открыв кран, она подставила под холодную струйку один палец, протерла им глаза. Косички связала сзади в лохматый хвостик и, еще раз вздохнув, побрела на кухню.

Завтракать ей, конечно, было некогда. Едва хлебнув глоток остывшего чая, Таня махнула рукой и, сунув в кармашек платья теплый пирожок, вышла из дому.

– Батюшки-светы!.. – остановил ее голос бабушки. – Куда ж ты эдак-то!..

Таня сердито отвернулась.

– Гулять!

– Ах, гулять?! Этаким-то чучелом. Да ведь не только ребята – куры будут смеяться!

– Ну и пусть! Сами вы виноваты! Пусть все видят, что вы!.. Пусть! Пусть!

Таня уже и ногами затопала, но бабушка махнула рукой и вошла в дом, плотно затворив за собой дверь.

Тогда Таня вдруг шумно запыхтела и вместо того, чтобы бежать за ворота, торопливо полезла вверх по старой скрипучей лестнице.

– Ладно… Ладно! Вы еще пожалеете… Возьму вот и не вернусь домой… Никогда не вернусь!..

Так шептала она, карабкаясь все выше и выше. Добравшись до потолка, Таня пролезла в открытый люк и скрылась в пыльной темноте чердака.

Она не оглядывалась назад и не заметила, как кот Снежок, все утро наблюдавший за Таней зелеными умными глазами, тихонько проскользнул следом за ней.

Удивительное знакомство

Дом, в котором жила Таня, был последним старым домом на новой улице города. Поэтому и чердак его был тоже старым и тесным.

Здесь, в известном ей одном местечке, стоял большой ветхий диван с пружинным сиденьем, на котором кое-где уцелели клочки потертого плюша.

Таня постояла возле дивана и осторожно присела на краешек.

– Сквер-р-рно… Сквер-р-рно… Сквер-р-рно… – Тихо и жалобно проскрипели старые ржавые пружины, и девочке показалось, что они отлично понимают, почему веселым солнечным днем она забралась в темный угол, где место разве что одним паукам да их паутинам.

Примостившись поудобнее, Таня притихла и задумалась.

Обида скоро прошла, но спуститься обратно домой ей не давало упрямство.

Потом стало скучно. А со двора доносился веселый шум, там играли дети.

Таня беспокойно завозилась и теснее прижалась к спинке дивана. Глаза ее уже привыкли к темноте. Теперь можно было от нечего делать разглядывать множество старых вещей, которые свалены были по углам. Сквозь щелочку в крыше на чердак пробился солнечный лучик, золотым зайчиком скользнул на пол.

Таня стала наблюдать, как он перебирается с одного предмета на другой. Все было знакомо. Вот старая ржавая керосинка. Когда-то давным-давно она, блестящая, новенькая, вообразила себя ракетой и захотела подняться к звездам… Но так как была она все-таки просто керосинкой, то загорелась и взорвалась. И полетела. Только не к звездам, а в старый хлам на чердаке…

А вот колесо от старого папиного велосипеда…

Но что это? На что уселся солнечный зайчик? Никогда раньше Таня не замечала здесь этой вещи…

Она пригляделась внимательнее. Перед ней стоял продолговатый деревянный ящичек, очень похожий на скворечник, почерневший от времени и покрытый пылью.

Солнечный зайчик, словно помогая девочке разгадать находку, уселся посредине ящичка. Таня увидела, что он осветил большой круг со стрелками на нем.

– Это же часы! – обрадовалась Таня.

– Да, да… Старые деревянные часы… Но не просто старые, а удивительные часы, – прошептал кто-то над Таниным ухом.

Голос походил на папин. Таня даже оглянулась по сторонам, думая, что это папа потихоньку пришел за ней, чтобы увести домой. Но никого вокруг не было… Только из-под рваного абажура мелькнули два зеленых огонька и тотчас погасли.

– Кого ты ищешь?.. Это я говорю, – прошептал снова тот же голос, – Солнечный зайчик…

– Ты? – прошептала Таня, изумленно глядя на яркое солнечное пятнышко. – Но ведь солнечные зайчики не могут разговаривать.

– Бывает, что и могут… Подойди к часам, девочка. Не бойся. Я знаю, что ты любишь удивительные истории… Но такой, в какую ты попадешь сегодня, тебе никогда не выдумать…

– Хочу в удивительную историю! – капризно воскликнула Таня.

– Не перебивай меня!.. Иначе я не успею сказать тебе всего, что нужно… Через минуту я должен умолкнуть… Подойди к часам и поставь стрелки на двенадцать…

– И что тогда?

– Эх, девочка… Я просил тебя не перебивать. Поставишь стрелки на двенадцать и, когда деревянная кукушка прокукует двенадцать раз, протри старое зеркало, что стоит рядом…

Солнечный зайчик замолчал. Он побледнел и, скользнув в сторону, исчез.

Таня заторопилась. Она подошла к часам и стала их рассматривать.

На верху квадратного ящика, на котором виднелся запыленный циферблат со стрелками, возвышалась башенка с покатой крышей, украшенной затейливой резьбой. Небольшое окошко в башенке было прикрыто почерневшей от времени дверцей.

Тане показалось, что за дверцей слышится тихий шорох, словно кто-то осторожно царапает деревянную стенку.

– Фу! – дунула Таня на часы и сразу зажмурилась: в лицо ей метнулось целое облако пыли.

Таня минутку постояла, потом взялась за большую стрелку.

Стрелка двинулась по кругу, скрипя и пощелкивая. От усердия на лбу Тани даже пот выступил. Наконец, когда стрелки сошлись вместе в самом верху циферблата, черная дверка в башенке откинулась вниз, из окошка высунулась головка с остреньким клювом.

– Ку-ку! – донеслось из часов.

Таня слушала скрипучий голос деревянной птички и старалась не сбиться со счета. «Раз… два… три… четыре…» – считала она. На одиннадцати кукушка вдруг замолчала.

Таня рассердилась.

– Здрасьте!.. Забыла?

– Прости, девочка. Я действительно забыла поздороваться… Здравствуй!

– Ах, я совсем не об этом! Почему ты недокуковала?

– Что недокуковала?..

– До двенадцати!

– Ты разве не слышала? Я куковала.

– Это только одиннадцать! – воскликнула Таня. – Еще один раз! Понимаешь – один!

– Мне не хочется куковать двенадцатый раз…

– Лентяйка ты бессовестная!..

– Я хочу, чтобы ты подумала. Мне жаль тебя, ты попадешь в такую историю…

– А я хочу! Хочу в историю! Кукуй сейчас же!..

– Ну хорошо… Изволь. Не забудь только протереть зеркало.

Деревянная кукушка прокуковала двенадцатый раз и скрылась. Щелкнула дверка. Осела пыль. Старые часы затихли, потемнели еще больше и словно отодвинулись в сумерки.

Таня торопливо огляделась и увидела неподалеку от часов старое зеркало, на котором, как и на часах, лежал толстый слой серой пыли.

Карабкаясь через хлам, Таня на четвереньках пробралась к зеркалу и подняла руку.

Она не боялась, нет, но сердце у нее забилось почему-то часто-часто…

Раз! И ладошка сгребла целую кучу пыли. В полутьме блеснуло стекло. Таня приблизилась к зеркалу и отшатнулась. Из широкой полосы очищенного от пыли стекла сверкнули большие зеленые глаза. Это было так неожиданно, что Таня испугалась.

У самой Тани, глаза были карие, значит, то были не ее глаза. Чьи? Посмотреть еще? Страшно… А может быть, это как раз и начинается удивительная история?! Любопытство победило, и Таня снова приблизилась к зеркалу.

Она пригляделась внимательно. Да, лицо в зеркале было незнакомое. Черное, как у негра, с большим ртом, который растянулся, словно в улыбке. Зеленые глаза уже не пугали, а прищурились. Потом показалась рука, такая же черная, как лицо, и поманила Таню пальцем.

Вдруг сзади кто-то громко захихикал. Таня вздрогнула, но ни вскочить на ноги, ни оглянуться не успела. Ее крепко схватили и мигом завязали ей глаза.

Именем Грязного Величества

В тот самый момент, когда Таня сидела на чердаке старого дома, далеко-далеко от нее, в городе Замарыше, где властвовала хитрая и жестокая королева Грязнуля, царил переполох.

Завернувшись в сырую простыню, Грязнуля полулежала на большом каменном троне и, заявив, что света белого не взвидела, молчала уже третий час кряду.

Ее Грязное Величество умирало от скуки. На ногах зато были все придворные. Одни из страха, другие из подхалимства старались развлечь королеву.

Чего только ни делали!

Падали в грязь лицом. Катали колёса и старались вставить в них палки. Хрюкали и кричали петухами. Наперегонки кидали об стенку горох.

Толстый генерал Грязнила, облачившись в детское платьице, прыгал через скакалку, запутывался в ней, падал, поднимался снова и прыгал, прыгал…

И, конечно, все вместе били баклуши.

Усердие их прервала сама Грязнуля. Она села и, сбросив простыню, громко хлопнула в большие, как лепешки, ладоши. Все замерли.

– Убирайтесь вон! – крикнула королева. – Все, кроме генерала!

Придворные, спотыкаясь и толкая друг друга, кинулись из зала, а отмеченный милостью генерал Грязнила подошел к трону, пыхтя и отдуваясь.

Грязнуля хмыкнула и прищурила глаза.

– Я довольна вами, генерал. Это было смешно…

– Рад стараться, Ваше Грязное Величество!

– Гм! Девочка… А теперь снимите с себя это безобразие. Предстать перед королевой в таком виде! Боже мой!..

– Виноват, Ваше Грязное Величество! Перестарался!

– То-то… Увижу еще раз без мундира, разжалую в простые грязнульки. Будешь – как все – ходить и пачкать улицы… Иди переоденься и пришли сюда мою гадалку. А через час прикажи принести клетку с Вещим Вороном. Иди!

Толстый генерал в детском платьице вытянулся, повернулся на одной ножке и пошел, стараясь повыше вскидывать колени.

Грязнуля накинула на плечи плащ, прошла в другой конец зала, зажгла светильник и села за круглый, поросший мхом стол.

Тотчас явилась гадалка. Ею оказалась большая серая жаба, которой больше всего на свете хотелось походить на настоящую цыганку. Ради этого она готова была вылезть из собственной кожи.

Жаба носила широченную цветастую юбку, на плечах её постоянно висела грязная зеленая шаль. Нужны бы еще серьги, но так как ушей у жабы не было, то большое медное кольцо она повесила на нос.

Путаясь в складках своего одеяния, жаба с трудом пропрыгала к столу. Усевшись на чурбан, она положила короткие лапы на стол и, не мигая, уставилась на свою госпожу.

– Довольна ли ты жизнью в моем царстве, Квака? – начала разговор Грязнуля. – Достаточно ли сырости разводят для тебя мои слуги?

– О, да! – кивнула головой Квака. – Мне уютно. Чем прикажешь услужить?

– Ты карты не забыла?

– Как можно! При мне…

Откуда-то из складок платья жаба достала засаленную колоду карт и положила их перед собой.

– Погадай-ка, Квака. Мне с утра кажется, что я вот-вот рассыплюсь… Тревожно и страшно становится.

Квака поплевала на длинные пальцы и быстро-быстро разбросала карты по столу. Потом стала переворачивать их одну за другой, приговаривая:

– Сижу, гляжу, всю правду скажу. Ква-ква-квак… Поможешь себе так… Не жги зря свечек – нужен новый человечек. В слуги его добудешь, долго-долго жить будешь… Ква-ква-квак, карты говорят так!..

Грязнуля встрепенулась, и глаза ее холодно блеснули.

– Но где же взять такого человечка? Детей, которые не слушают папу и маму, которые ничего не умеют делать, почти не осталось на белом свете!.. Они помогают дома, учатся в школах. Даже самые маленькие ходят в детские садики. Ужас! И умываются! Представляешь, Квака, сами умываются, да еще с большим удовольствием…

– Не волнуйтесь, Ваше Грязное Величество. Найдем подходящего… Извольте пройти к волшебному корыту.

Они подошли к стене, где в глубокой нише стояло круглое, деревянное корыто, полное черной грязи. Под корытом, дно которого было обито жестью, чуть тлели угли, Грязнуля поднялась по ступенькам на высокий стул и приготовилась глядеть сверху, а жаба, встав на четвереньки, раздувая бока, принялась дуть на угли.

По стенам заплясали багровые отблески, грязь в корыте зашевелилась, забулькала. Жаба дула на угли до тех пор, пока на черной поверхности не образовалась влажная пленка, блестевшая, как зеркало. Тогда Квака несколько раз протанцевала возле очага и, вскинув вверх лапы, произнесла громким шепотом:

– Именем Грязного Величества – появись!

Грязнуля подалась вперед и уставилась в корыто.

Там быстро-быстро замелькали тени, сначала неясные, но потом все более и более отчетливые, они стали складываться в изображение.

Грязнуля увидела ветхий дом, последний на новой улице, полутемный чердак и маленькую девочку, которая ладошкой стирала пыль со старого зеркала. Прежде чем поманить пальцем, Грязнуля хорошо разглядела девочку и осталась очень довольна.

– Молодец, Квака! Это то, что мне надо. Девочка грязная, непричесанная, вид у неё просто великолепный! Распорядись, чтобы немедленно позвали всех моих дочерей… Торопись, Квака!

Одним прыжком жаба выскочила за двери.

Не прошло и минуты, как по всему дому раздался грохот и хлопанье дверьми. Шумя и толкаясь, в зал вбежали три Грязнулины дочери. Все три были очень похожи на мать: из такой же черной лоснящейся грязи, как и она сама. И все три кричали наперебой:

– Что случилось, маменька?

– Почему нас вызвали во дворец?

– Нам так хорошо было у Черного озера!..

Королева приложила палец к губам, и девчонки тотчас умолкли, зажав рты ладошками. Молчать им, видимо, было очень трудно.

– Я не стану сегодня слушать ваших донесений, – сказала дочерям Грязнуля, – я знаю, что у вас все в порядке… У нас новость. Посмотрите в волшебное корыто на девочку. Она должна быть наша!

– Она будет наша! – в один голос закричали все три дочери, присмотревшись к Тане.

– Не сомневаюсь… Надеюсь, вы не разучились превращаться в детей.

– Что вы, маменька!

– Конечно, нет! Можем хоть сейчас!..

– Отлично! Немедленно превращайтесь в девочек… Да, да! В разноцветных и испачканных… Найдите девочку, схватите, заманите в город… Ну, а там уж она навсегда останется в моих руках… Об этом я постараюсь!

– Хорошо, маменька!..

– Тогда не мешкайте. Именем моего Грязного Величества, летите!

Маленькие грязнульки побежали выполнять приказ, а хитрая и злая волшебница Грязнуля, довольная собой, приплясывая, запела песенку.

 
– Для меня чистота – это нуль.
Хорошо, когда много грязнуль,
Все, кто с детства не ладит с водой,
Навсегда остаются со мной…
 

Похищение Тани

Таня пробовала вырываться, но её крепко держали за руки. Она хотела закричать, чтобы услышала бабушка, но чья-то противная ладошка, от которой во рту оказалась целая куча песку, закрыла ей рот, а в уши зашептали голоса:

– Тише, девочка, не кричи и не вырывайся.

– Ведь ты сама хотела попасть в удивительную историю.

– Ты такая хорошая, грязненькая… Ну, будь же умницей… Если хочешь спросить что-нибудь, не говори громко.

Ладошка с Таниных губ исчезла, и Таня долго отплёвывалась, прежде чем смогла произнести хоть одно слово.

– Кто вы и зачем завязали мне глаза?

– Мы такие же девочки, как и ты.

– Сейчас мы полетим в волшебное царство. Ты не должна видеть дорогу, иначе мы туда не доберемся… Понимаешь?

– Ладно, понимаю… А как мы полетим?

– Очень просто… Здесь лежит чудесная старая керосинка. Мы превратим её в ракету. И улетим на ней.

– Это же страшно!

– Нисколечко! Запачкаемся немножко, ну да это ведь очень хорошо.

Незнакомки расхохотались и принялись за дело. Слышно было, как разлетается в разные стороны хлам, как зазвенело разбитое зеркало, забренчала старая керосинка.

– Керосин! Здесь нет керосина! – воскликнул кто-то огорченно.

– Есть керосин. Я нашла его внизу под лестницей. У кого спички?

– У меня. Заливайте керосинку… Еще! До самого верху…

Таня ждала и слушала. Страх прошел, и ей было просто любопытно. Руки ей тоже освободили, и она не пыталась снять повязку с глаз, так как очень хотела узнать, чем все это кончится.

Наконец зашумела керосинка.

В это время кто-то мягкий коснулся Таниной ноги. Она наклонилась и нащупала своего кота, который, видимо, пробрался вслед за ней на чердак.

– Девочка, что ты там делаешь?

Таня вздрогнула и сунула кота за пазуху.

– Я поцарапала ногу…

– Пустяки! Приготовься, сейчас летим!

Одна из незнакомок, видимо, старшая, быстро и решительно распоряжалась:

– Тащите керосинку сюда!.. Откройте окно. Шире! Шире откройте. Хватайтесь за ножки керосинки. Девочка, ты тоже.

Таня протянула руки и крепко ухватилась за ножки керосинки. Под самым ухом гудело, как в жарко горящей печке.

– Все готовы? По команде подпрыгиваем… Раз… два… три!..

Таня подпрыгнула и почувствовала, что оторвалась от пола и полетела. Сначала медленно, потом все быстрее и быстрее, так что ветер засвистел в ушах.

Трудно сказать, сколько времени продолжался этот странный полет, но кончился он совершенно неожиданно.

Над Таниной головой оглушительно хлопнула огромная хлопушка. Железная ножка керосинки вырвалась из рук, и Таня упала на землю.

Придя в себя, Таня сорвала с глаз повязку.

Сидела она на дороге, по обе стороны которой стояли высокие ветвистые деревья с грязными стволами и листьями.

Таня посидела немного, прислушиваясь. Вокруг было тихо. Валялись обломки керосинки. Не было и девчонок, непонятным образом попавших к ней на чердак.

Стало холодно в луже, и Таня поспешила выбраться на обочину дороги. Кот тоже куда-то исчез.

– Снежок! – громко крикнула Таня.

– Я! – Раздалось из кустов.

– Снежок, где ты и почему так странно мяукаешь?

– Я не мяукаю, а говорю, – ответил кот, вылезая из придорожных зарослей.

– А разве ты умеешь?!

– Я?! Еще как!

– Странно…

– Ничего странного… Не забывай, что мы попали в сказку… А, если ты помнишь, в сказках все звери и птицы разговаривают.

– Вот хорошо!.. Я очень рада.

– Бррр! Как грязно и сыро… Какие глубокие лужи… Знаешь, Таня, возьми меня на руки, скоро я тебе очень пригожусь.

– Правда, как в сказке, – засмеялась Таня. – Ну, иди сюда… Только спрячь когти, ты меня царапаешь…

Таня взяла Снежка и пошла вперед, скользя и спотыкаясь.

Долго хлюпала Таня по лужам, быстро устала и захотела есть. Нащупав в карманчике платья захваченный из дому пирожок, Таня выбрала в сторонке место посуше и направилась к нему.

Вскоре она вместе со Снежком была уже на небольшой полянке с сухой кочкой посередине. Усевшись на кочку, они разделили пирожок и стали жевать, причмокивая от удовольствия.

Вдруг Таня подняла голову и прислушалась.

– Снежок, ты слышишь что-нибудь?

– Кто-то поёт песню… Три голоса… Песня приближается.

– Кто же поёт?

– Это мы сейчас увидим.

– Снежок, может быть, нам лучше пока спрятаться?..

– Ты права, Таня.

Они бросились в траву и, прижавшись друг к другу, спрятались за кочкой.

 
В кляксах щёки, голос звонкий,
Мы – чумазые девчонки,
И, чтобы грязными остаться,
Мы не станем умываться.
Тра-та-та!
Красота!
Мы не любим умываться!
 

С этими словами появились три странные девочки. Они шли по самой середине дороги, держались за руки и разбрызгивали лужи, отчаянно топая босыми ногами.

Носы и щеки девочек были разукрашены кляксами и полосами сажи. Растрепанные косички с грязными ленточками торчали во все стороны. Измятые, давно не стиранные платьица усеяны разноцветными пятнами, большими и маленькими.

– Хи-хи! – хихикнул вдруг Снежок и уткнул нос в лапы.

– Ты чего? – шепнула Таня. – Правда, какие они смешные!..

– Точь-в-точь ты… – буркнул кот.

– Молчи уж, чистюля! – обиделась Таня.

А незнакомые девочки вдруг остановились, увидев впереди особенно большую лужу, потом поглядели друг на друга, перемигнулись и, радостно взвизгнув, наперегонки бросились к луже.

Забравшись по колено в мутную от глины воду, девчонки взялись за руки и снова запели, высоко подпрыгивая и приплясывая.

 
Чем грязнее и чем глубже
Повстречается нам лужа,
Тем приятней в ней плескаться.
Мы не любим умываться.
Тра-та-та!
Красота!
Мы не любим умываться!
 

Вдоволь напрыгавшись, разноцветные девочки перестали петь и подошли к Тане.

Таня улыбнулась. Они были такими забавными и веселыми, что Тане и самой захотелось попрыгать.

– Вот и мы! – сказала девочка с черными волосами. – Ты не разбилась?

– Мы налили слишком много керосина, – вступила в разговор рыжеволосая девчонка.

– Раздули слишком большое пламя, – добавила третья.

– Так это вы были на чердаке? – догадалась Таня. – Куда же вы исчезли?

– Когда взорвалась керосинка, мы разлетелись в разные стороны, – засмеялась черноволосая. – Вот была потеха! Ты упала на дорогу, потому что тяжелее нас, а мы улетели вон за тот лес!.. К счастью, все остались целы!

Таня спросила:

– А мы успели долететь?

– Успели, успели… Вон там, за лесом нас ждут. Ну, давайте знакомиться!

– Меня зовут Таня.

– Отлично… А умываться ты любишь?

– Что вы! Терпеть не могу.

– Молодец, Таня! Ты очень подходящая.

– А как вас зовут? Чьи вы?

– Чьи мы, ты скоро узнаешь, – ответила белокурая. – Мы сестры, а зовут нас вот как…

И девчонка, поочередно показывая пальцем, произнесла три странных имени:

Гря!.. Зну!.. Ля!..

Таня растерялась. Уж не ослышалась ли она? Ведь быстро произнесенные эти слова составляли…

– Как, как? – переспросила она. – Грязнуля?!

– Ну да!.. Гря!.. Зну!.. Ля!..

– Правда, так называют нас только самые близкие, – объяснила черноволосая. – Мама, например. А теперь и ты можешь. Мы и тебе разрешаем.

– А как ваши настоящие имена?

– Я старшая – Грязена…

– Я средняя – Грязава…

– Я младшая – Грязнуша…

Тут Таня и три девчонки заговорили все сразу. Они так старались и так перебивали друг друга, что поднялся невероятный шум. Кот прижал уши, замотал головой и сердито фыркнул…

– Э! – удивленно воскликнула Грязена, – что это за чистюля у тебя на руках?

– Бабушкин кот… Снежок.

– Но он же безобразно белый! Ну-ка дай, мы сделаем его чёрненьким…

Но Снежок выскочил из Таниных рук, понёсся к лесу и скрылся между деревьями.

– Снежок! Снежок! – закричала Таня и хотела пуститься за ним, но девчонки её удержали.

– Оставь его!

– Но не могу же я бросить его одного…

– Станет грязным – сам придёт.

Разноцветные девчонки дружно захохотали и, подхватив Таню под руки, потащили в лужу. Обрызгав её с головы до ног грязью, они снова звонко запели:

 
Не желаем с мылом мира
И не любим Мойдодыра.
Мы обходим их сторонкой,
Мы – чумазые девчонки!
Тра-та-та!
Красота!
Мы – чумазые девчонки!
 

Когда наконец все четверо устали прыгать, было решено отправиться в путь.

– Тебе у нас понравится! – сказала Грязава. – В нашем городе никто ничего не делает, никто не умывается и не прибирает своих комнат…

Девчонки засмеялись и пустились к лесу.

Едва успевая за ними, Таня побежала следом.