Текст книги "Итоги № 4 (2014)"
Автор книги: Итоги Журнал
Жанр:
Публицистика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 12 страниц)
Просто, как жизнь / Искусство и культура / Художественный дневник / Книга
Просто, как жизнь
/ Искусство и культура / Художественный дневник / Книга
Вышел сборник рассказов Анны Матвеевой «Подожди, я умру – и приду»
Есть мнение, что рассказ – жанр тренировочный, как бы подготовительный, подходящий для авторов неопытных. Дескать, десяток-другой рассказов, и вот уже рука набита – можно браться за роман. На практике именно так чаще всего и происходит – поэтому современные российские рассказы по большей части трагически неудобочитаемы (добавьте сюда устойчивую нелюбовь к рассказам со стороны издателей, и плачевная картина упадка жанра предстанет перед вами во всей своей полноте). По счастью, в случае с Анной Матвеевой из Екатеринбурга последовательность была обратной: ее первым заметным текстом стала повесть «Перевал Дятлова», вошедшая в шорт-лист Премии Ивана Петровича Белкина. Потом был роман «Есть!» – совершенно отличный, но почему-то обойденный и премиями, и вниманием читателей. И вот наконец в лучшем издательстве страны в «Редакции Елены Шубиной», опубликоваться у которой считают удачей обладатели крупных отечественных литературных премий, вышел сборник матвеевских рассказов «Подожди, я умру – и приду».
В жанре рассказа Матвеева без преувеличения блистает. Почти все тексты, вошедшие в ее нынешний сборник, на условной шкале литературного качества располагаются между отметками «очень хорошо» и «отлично», со взлетами на уровень «ого!».
По классу «ого!», без сомнения, проходит рассказ «Под факелом» – словно бритвой вырезанная история одной обычной жизни, по-чеховски безжалостная и по-чеховски же емкая. Десяток друзей юности договариваются ровно через двадцать лет встретиться в Америке под факелом статуи Свободы, однако на встречу приходит лишь один человек – главный герой. Между этими двумя точками укладывается, как водится, большая и сложная биография – несчастливый брак, удачная журналистская карьера, горький адюльтер, слом эпох, бестолковые попытки стать писателем в угоду нелюбимой жене, манерно примеряющей на себя образ Веры Набоковой... Как все это умещается меньше чем в сорок страниц не самого большого формата – загадка сродни феномену женской сумки.
В рубрике «отлично» – рассказ «По соседству». И тут снова загадка – только уже совершенно иного, противоположного, прямо скажем, рода: целых двадцать страниц, а действия на них всего ничего, один дежурный семейный визит на кладбище. Собственно, и пересказывать нечего: две женщины, молодая и старая, идут на могилы к своим любимым – матери молодой и дочери старой, а попутно делают уборку на третьей – соседней и заброшенной – могиле, где похоронен юноша, почти мальчик. Обычный день, обычная работа, привычная, давно ставшая частью обмена веществ скорбь – словом, ничего особо увлекательного. Вдохнул, выдохнул – вот история и закончилась. Двадцать страниц без единого лишнего слова.
Где-то чуть выше «очень хорошо» балансирует рассказ «Остров Святой Елены», а в нем снова – целая жизнь, женская. И в центре этой жизни – глупая и случайная в общем-то любовь, начавшаяся и закончившаяся одинаково по-дурацки, но почему-то ставшая смыслом тридцатилетнего бесплодного ожидания.
Брошенные нелюбимые дети (чаще девочки), одинокие несчастливые женщины (почти всегда учительницы), бестолковые, никуда не ведущие отношения – Анна Матвеева вроде бы все время пишет о том же, о чем и все среднестатистические российские писательницы, из поколения в поколение с похвальным занудством пугающие читателей картинами горестной женской доли. Однако – и в этом заключено очередное матвеевское чудо – у нее все эти сюжеты не выглядят ни типовыми, ни безрадостными, ни даже специфически гендерно окрашенными. Сквозь серость, бытовуху и мелкие частности в каждом из ее текстов проступает нечто неизмеримо большее, дышащее, ворочающееся и совершенно живое. Как Матвеева это делает – непонятно.
Берлин стоит мессы / Искусство и культура / Художественный дневник / Кино
Берлин стоит мессы
/ Искусство и культура / Художественный дневник / Кино
7 февраля стартует Берлинале
Фестиваль открывается фильмом председателя Большого жюри Вонга Кар-Вая «Великие мастера», где любимый актер режиссера Тони Люн сыграл легендарного учителя боевых искусств. Берлину, который входит в тройку фестивальных киностолиц мира, долгое время не везло на конкурс. В принципе начинать новый круг с репутацией самого политизированного форума довольно трудно – Берлин не гарантирует той бешеной раскрутки картины, которую обеспечивает следующий за ним Канн. Поэтому конкурс в Берлине обычно слабое звено. Каннская артистическая номенклатура предпочитает не заканчивать картины к концу календарного года, а доделывать их до весны, когда решится вопрос – ехать с ними на Лазурный Берег или дожидаться Венеции? И Берлину приходится выводить в люди талантливых дебютантов из стран третьего мира, вроде Брилланте Мендосы, либо подогревать творения вышедших в тираж европейских старичков типа братьев Тавиани. А на сладкое – подавать предоскаровские премьеры Голливуда, за что страшно ругается общественность.
И вот в кои-то веки – на редкость интересная конкурсная программа.
Гас Ван Сент, чьи премьеры уже много лет проходят на Каннском фестивале, вернулся к истокам. В 1990-м именно на Берлинале состоялся его фестивальный дебют и была получена первая награда за фильм «Аптечный ковбой». «Земля обетованная» – картина Ван Сента, в которой герой, сыгранный Мэттом Деймоном, пытается разобраться с экологической составляющей прогресса и, кажется, заходит в тупик. Сюжет несколько напоминает оскароносную «Эрин Брокович» Стивена Содерберга.
Дебют Содерберга «Секс, ложь и видео» в 1989-м сразу наградили «Золотой пальмой», а на почти пятичасовом сеансе «Че» в 2008-м даже кормили бутербродами прессу. Но новый фильм он отдал в берлинский конкурс. Триллер «Побочный эффект» рассказывает о странном лекарстве от тревоги, изменяющем жизнь благополучной нью-йоркской пары. Роль психиатра здесь сыграл Джуд Лоу.
Бруно Дюмон, неоднократный призер Канна, представит драму «Камилла Клодель 1915», которую до последнего ждали в Венеции. Она посвящена ученице, музе и возлюбленной скульптора Родена, заключенной на долгие годы в психбольницу. Ее сыграла Жюльетт Бинош.
Кореец Хон Сан Су тоже участник и призер каннских конкурсов, он привезет на Берлинале фильм «Ничья дочь».
А Ульрих Зайдль, конечно, самый хитрый режиссер года. Он снял трилогию, которая прекрасно распределилась по всем фестивалям большой тройки. И вот финальная часть «Рай: Надежда» будет показана в Берлине, обещая стать самой жесткой и безнадежной из трех картин.
Берлин часто на словах признается в любви к нашему кино, но реже прочих фестивалей отбирает российские фильмы в свои программы. В этом году в конкурсе покажут «Долгую счастливую жизнь» Бориса Хлебникова, вольно основанную на классическом вестерне Фреда Циннемана «Ровно в полдень». А в «Форуме» будет представлен фильм-плакат или фильм-памфлет известной деятельницы андеграунда Светланы Басковой «За Маркса…».
Но главная интрига конкурса – новый фильм иранца Джафара Панахи, который сумел, сидя под домашним арестом и при официальном запрете на профессию, сделать уже две картины. «Это не фильм» в 2011-м был тайно доставлен в Канн. Теперешний «Закрытый занавес» передан Берлину. И вряд ли останется хотя бы без поощрительного приза.
А чукча в чуме / Искусство и культура / Художественный дневник / Оперетта
А чукча в чуме
/ Искусство и культура / Художественный дневник / Оперетта
Оперетта «Веселая вдова» в МАМТе
Оперетта начинается с грустной сцены: на старомодные ватные сугробы падает снег, справа стоит лысая дама в черном, слева – группа товарищей в костюмах секретарей ЦК и незабвенных шапках пирожком. Товарищи зачитывают соболезнования и жмут даме ручку. И все бы славно, да только вместо гроба в центре сцены высится банковский золотой слиток.
Сцена эта, как к ней ни относись, дала фору всем остальным по цельности. После нее начался кавардак. Опытнейший режиссер Адольф Шапиро словно решил напихать в спектакль все возможные идеи, а замечательный художник Александр Шишкин («Между собакой и волком») обреченно пошел следом. Так спектакль стал похож на развал китайского ширпотреба. Круглые фонари на сцене и в оркестре плюс немного ломкой пластики главной героини – привет модерну. Ее же, Ганны Главари, лысый череп – привет «Пятому элементу». Негнущиеся кринолины из поролона – привет авангарду 70-х. Френчи и шапки-пирожки отсылают к советской стабильности, а одетые в дохи черногорские подданные в Париже – к великой братской дружбе с ее анекдотами про чукчей... Понятно, что соответственно одетые работники посольства пуще ада боятся гнева родины и главного наказания – высылки домой. Очевидно, что история богатой вдовы, чей капитал равен бюджету родины, легко компонуется с реалиями любой страны постсоциалистического пространства.
Но настаивать на этой концепции режиссеру мешают два обстоятельства. Сюжет, который скрипит и корежится, и, главное, музыка – она просто встает на дыбы. Тут сразу оговоримся, что разодетый в гламурные розовые костюмы оркестр показал себя лучшим участником дела. Струнные так даже напомнили о том, что перед нами одна из самых удачных оперетт, выведенных человечеством. Смотреть на маэстро Вольфа Горелика часто было приятнее, чем на сцену, – он-то никем не притворялся и глупостей не порол.
А вот устроившая настоящий славянский вечер Ганна (во втором составе очень вульгарная) разгуливала среди лежащих на полу «чукчей» и перед классической «Песней о Вилье» сказала, что «бабушка пела ее по-немецки», – и земляки радостно закивали. Чукчи-черногорцы, кстати, тоже не смогли решить, изображать им корякский ансамбль «Мэнго» с притопами или стрит-данс, так что сделали то и другое. Между тем лысая Ганна ко второй картине отрастила волосы до каре, а к финалу и вовсе обзавелась гривой до пояса. Концептуально.
Да, просто соответствовать ожиданиям публики теперь для театра скучно. Самых доверчивых в зале, слишком живо откликнувшихся на мелькнувшие цитатки из «Сильвы» и «Мистера Икс», было даже жаль, но не слишком. В конце концов, для них есть Московская оперетта. Да и в афише МАМТа были когда-то «Летучая мышь» с прекрасной Еленой Манистиной и светлое «Обручение в монастыре».
Итоги представляют / Искусство и культура / Художественный дневник / «Итоги» представляют
Итоги представляют
/ Искусство и культура / Художественный дневник / «Итоги» представляют
Шен Те против Шуй Та
Ставить «Доброго человека из Сезуана» Бертольда Брехта после знаменитого спектакля Театра на Таганке – дело, конечно же, рискованное. Но, как известно, кто не рискует... Режиссер Юрий Бутусов и его соавтор художник Александр Шишкин подобные «дуэли» уже выигрывали. Пьеса пойдет в новом переводе, сделанном Егором Перегудовым. А знаменитые зонги будут исполнены под музыку Пауля Дессау. В главной роли – Александра Урсуляк. Интересно, сколь современно звучит сегодня история о добросердечной проститутке Шен Те, неожиданно обласканной богами? Театр им. А. С. Пушкина, 1 и 2 февраля.
Когда стены мешают
29 января в ММДМ состоится концерт Клеменса Шнорра, профессора Фрайбургской музыкальной академии, Органной академии в Пистойе (Италия), органиста кафедрального собора Св. Павла в Мюнстере. В программе Бах, Гендель, Моцарт, а также Нойком, Ройхзель и Селларс. Немецкая педантичность в сочетании с размахом импровизации – таков узнаваемый стиль этого опытнейшего музыканта и теоретика органного исполнения. Публика охотно идет на Шнорра с тех пор, как он впервые выступил в ММДМ на инаугурации органа в 2004 году. Единственная проблема – средняя акустика зала, с которой уже много лет ничего не могут сделать. Но некоторым музыкантам удается ее «пробить».
Звезда с звездою
28 января в Культурном Центре ДОМ снова выступят вместе Алексей Айги и суперпопулярная вокалистка Мина Агосси. Французская звезда и один из самых ярких представителей российского нетрадиционного джаза и кинокомпозитор уже несколько лет выступают с совместными проектами. На этот раз они явно готовы показать что-то новое. А ведь было время – примерно середина 90-х, – когда Алексей Айги и его группа с громким и вместе с тем тихим именем 4'33” (по названию легендарного произведения Джона Кейджа) считались едва ли не маргинальным явлением на московской сцене. Времена меняются.
Криминальное чтиво
Главную роль в триллере «Паркер» играет Джейсон Стэтем. И этим практически все сказано. Могут меняться режиссеры, сценарии, но Стэтем остается неизменным – крутой дядька с заученной подиумной походкой модели. Этот бывший спортсмен и лицо разных брендов с легкой руки Гая Ричи стал в кино обаятельным антигероем с криминальным анамнезом. В «Паркере» это вор, у которого есть кодекс чести – не красть у бедных, не обижать уже обиженных. Почти Юрий Деточкин, только бегает быстро, стреляет метко и дерется больно. Снимал фильм Тейлор Хэкфорд. В прокате с 31 января.
От смешного до великого / Искусство и культура / Художественный дневник / Что в итоге
От смешного до великого
/ Искусство и культура / Художественный дневник / Что в итоге
90-летний юбилей великого комедиографа Леонида Гайдая приходится на самый конец января. По ТВ в очередной раз покажут его несгораемые шедевры. Газеты снова галопом перескажут его непростую биографию: война, разведка, ранение, ВГИК, цензура, поворот к комедии, признание публики, непризнание коллегами, творческий кризис, болезнь, смерть, посмертная переоценка творчества. Те, кто снимался в его фильмах, а их немного осталось, повспоминают, каким он парнем был, и посетуют, что таких больше нет и не будет.
Смотрю в Интернете план юбилейных мероприятий в родном Иркутске – тоска. Загодя осенью здесь поставили весьма средний по красоте и выдумке памятник режиссеру и его легендарной троице – Трусу, Балбесу и Бывалому, сильно напоминающий памятник героям «Мимино» на въезде в Тбилиси. Сделано как под копирку в стиле смешной садовой скульптуры, будто комедии, которые с радостью смотрят уже столько поколений, большего не заслуживают. Понятно, почему открыли осенью: пока погода была хорошая, еще можно было в Сибирь заманить старую гвардию советских артистов. Зато в январе, по морозу и сугробам, иркутская школьница поехала в унылый район Глазково, пошла к дому Гайдаев, на котором к предыдущему, 80-летнему юбилею повесили мемориальную доску и забыли, и показала сетевому сообществу, в каком состоянии находится историческое место. Разруха. Родственники из-за деревянного дома грызутся, поэтому музей сделать не получается. А ведь городские власти уверяют, что для музея Гайдая есть уже 28 тысяч экспонатов. Неужели нельзя придумать хороший проект и сделать культурный центр, чтобы в депрессивном окраинном районе заодно появился повод для гордости? Ну хотя бы к столетнему юбилею.
Примерно так же, как с музеем Гайдая, обстоят дела с памятью о его работе в кино. Юбилей отметили кучей явных и неявных ремейков – от сразу двух «Кавказских пленниц», в разной степени ворующих хрестоматийные сюжетные повороты для своих «упражнений на тему», до «прозрачных» намеков типа «Василина Ивановна меняет профессию» и «Вождя разнокожих». Зачем? Ведь можно посмотреть оригиналы. Да и зрители на тест-группах дружно голосуют за старые комедии против теперешних ремейков, потому что новые режиссеры способны только все опошлить. И это говорят не ветераны, обожающие вспоминать, что снег в их время был белее, а сахар слаще. Нет, это обычные интернет-пользователи, взращенные на гидропонике Comedy Club и попкорновом Голливуде. Им не нужна новая «Пленница», достаточно и старой.
Отчего же так? Вроде бы комедия жанр бытовой, крепко связанный с реалиями жизни. Она стареет и выходит из моды раньше других жанров. Однако Леонид Гайдай явно знал какие-то сокровенные тайны относительно того, как обессмертить юмор, чтобы придурковатые герои, символизирующие отдельные недостатки в советской действительности, превратились в вечные образы. Ведь ни одна ударная реплика из его картин не состарилась! Даже такие простые: «птичку жалко», «танцуют все», «у вас ус отклеился»! Вдова режиссера Нина Гребешкова легко раскрывает секрет: он представлял себя на месте зрителя, уважая этого зрителя. Чисто чаплинский метод. А Гайдай очень любил Чаплина, чьи фильмы смотрел в детстве, до войны. Увы, ему самому не удалось при жизни получить звание мастера – не признавали у нас комедию сложным жанром, не видели, как труден путь от просто смешного до великого, были уверены, что все эти хиханьки да хаханьки можно одной левой производить. Гайдаю не посвящали монографии. Гайдая не изучали, не стремились у него самого узнать принципы работы, пока он был жив. Страшно сказать, но Гайдаем у нас не гордились, не восхищались его очевидной самобытностью. Зато его любили, смотрели и смеялись.
Так что нашу национальную комедию проворонили всем миром – от киноведов до чиновников. Чего удивляться, что во ВГИК будущие режиссеры приходили и приходят учиться «на Тарковского», но никогда «на Гайдая». Комедиограф не вырастил преемников потому, что его никто об этом не просил, не выказывал уважения к его потрясающей работе, сделанной почти на века. И сегодня все продолжается – классическую советскую комедию доят все кому не лень, но не анализируют как явление, не отдают ей должное по-настоящему, чтобы из старого зерна возник росток. Поставят юбилейную галочку и забудут еще на десять лет.
Были и сплыли / Спорт
Были и сплыли
/ Спорт
Почему наши звездные пловцы предпочитают грести на Запад?
В середине января сборная России по плаванию начала подготовку к летнему сезону, на который намечен чемпионат мира по водным видам спорта в Барселоне. В составе нашей команды не оказалось сразу нескольких лидеров. Двукратный олимпийский медалист Никита Лобинцев, осенью отправившийся на стажировку в США, заявил: он останется за океаном вплоть до Игр-2016. Компанию ему собираются составить еще два призера крупнейших соревнований – Александр Сухоруков и Александр Тихонов. Ситуация такова, что сегодня почти полтора десятка россиян, занимающих ведущие позиции в национальной сборной, тренируются за рубежом – в Америке или Европе. Чем вызвана столь масштабная волна отъездов, граничащая с бегством?
Сделан в США
20-летний Владимир Морозов произвел в прошлом году фурор. Впервые болельщики увидели этого светловолосого паренька на Олимпиаде в Лондоне, когда никому не известного дебютанта неожиданно включили в состав эстафеты 4х100 вольным стилем. Российская команда тогда взяла «бронзу». За последующие полгода Морозов совершил рывок не только на водной дорожке, но и в карьере, превратившись из новичка сборной в одного из грандов в мировом плавании. В ноябре на первенстве Европы он выиграл сразу семь наград разного достоинства, включая две золотые, а спустя месяц на чемпионате мира в Стамбуле еще дважды поднялся на высшую ступень пьедестала почета.
Специалисты уверяют, что этот юноша может перекрыть достижения четырехкратного олимпийского чемпиона Александра Попова, а маркетологи видят в фотогеничном улыбчивом парне гигантский рекламный потенциал. Между тем в российскую сборную наш герой попал по стечению обстоятельств. Больше того, еще бы чуть-чуть, и в протоколах соревнований значилась фамилия Morozoff, а в колонке «национальность» – аббревиатура USA. В 14-летнем возрасте Володя вместе с мамой оставил родной Новосибирск, где тренировался в крошечном бассейне о четырех дорожках, и переехал в Штаты. Адаптировался, выучил язык, стал одним из лучших пловцов в новом клубе. Таким, что, когда пришло время подумать о высшем образовании, письма от ведущих университетов с предложениями выступать за студенческую команду и учиться бесплатно посыпались валом.
Морозов поступил в университет Южной Калифорнии, а когда на горизонте замаячили лондонские Игры, задумался о получении американского гражданства. Он прижился на новом месте, и такой вариант казался естественным. К тому же российские тренеры, к которым обращался юноша, не удостоили его ответом. Только когда заокеанские юристы развели руками – мол, за оставшиеся до Олимпиады два года оформить гражданство невозможно, пловец вновь обратил взор на историческую родину. Дальше сработала цепь случайностей: он вышел на нужного специалиста, получил приглашение на чемпионат страны, прошел отбор и попал в национальную команду. Остальное вы уже знаете. Успехи последних месяцев отразились на карьере нашего героя, но не изменили его уклада жизни. После выступлений за российскую сборную спортсмен по-прежнему спешит домой, в Лос-Анджелес.
Под прессингом
История Владимира Морозова – скорее исключение из правил. В подавляющем большинстве случаев наши пловцы отправляются на подготовку за границу, уже являясь членами национальной сборной. Самым первым, еще в середине 90-х годов, в Австралию уехал уже упоминавшийся Александр Попов. Потом дорожку на Запад проложили рекордсмен мира на стометровке брассом Роман Слуднов, который поступил в университет Спрингфилда, и Елена Богомазова, выбравшая для учебы Францию. Однако подлинный размах «спортивная эмиграция» в российском плавании приобрела за последний сезон-два. Евгений Коротышкин и Сергей Фесиков – в Италии, Андрей Гречин – в Швейцарии, Юлия Ефимова и Аркадий Вятчанин – в США... В октябре к этому далеко не полному списку добавились еще три ведущих представителя сборной страны. Никита Лобинцев вместе с двумя Александрами – Сухоруковым и Тихоновым – последовал примеру Морозова, отправившись на стажировку в Калифорнию. В январе стажировка переросла в официальную смену места жительства.
Почему они уезжают? «Итоги» поговорили со многими спортсменами, и у каждого нашлась своя, достаточно веская причина. Чемпионка мира Ефимова ссылалась на плохие отношения, сложившиеся с наставником. Олимпийский призер Лобинцев сетовал на отсутствие в тренировочной группе достойных спарринг-партнеров и, как следствие, серьезной конкуренции. Один из лучших эстафетчиков страны Сухоруков признавался, что ему с тезкой Тихоновым было просто интересно попробовать что-нибудь новенькое. Вместе с тем в ответах респондентов проскакивало и немало общего. Собеседники, не сговариваясь, повторяли фразы о «новом импульсе», «творческой атмосфере» и «радости от тренировок», которые они безуспешно искали на родине и смогли обрести только за рубежом.
Пожалуй, нагляднее других ситуацию описал самый старший и опытный 32-летний Роман Слуднов: «У нас спортсмен постоянно находится под моральным прессингом со стороны тренеров. Причем последние этого даже не замечают, считая вполне естественным выражение постоянной озабоченности на лице. Не приучены наши наставники к легкости в общении, к тому, что тренировку можно проводить с улыбкой. Жизнь и спорт нужно воспринимать легче и проще, а мы всегда загружены какими-то проблемами, большую часть которых создаем себе сами».
Впрочем, есть к российским специалистам и более серьезные претензии. Спортсмены ставят в вину наставникам отсутствие индивидуального подхода и чрезмерный объем километража, который вынуждены наматывать в бассейне. «Наши тренеры тяжело идут на изменения в своих программах: как выработали 20 лет назад теорию большой нагрузки, так и следуют ей до сих пор. В России считается, что спортсмен должен пахать до изнеможения, и если он не теряет сознания на дорожке, то выглядит лентяем. Американцы работают иначе: тренировки у них не столько объемные, сколько интенсивные и, я бы сказал, более интересные», – объясняет Роман Слуднов.
В заложниках
На первый взгляд массовый исход отечественных пловцов за рубеж не таит в себе никакой проблемы. Какая, казалось бы, разница, где тренируются спортсмены – в Екатеринбурге или, скажем, Неваде? Ведь на Олимпиаде, чемпионатах мира и Европы они, как и раньше, выступают за нашу страну. И для болельщиков их имена по-прежнему ассоциируются исключительно с Россией. Между тем разница имеется, и существенная. Подготовка членов национальной команды за границей обычно финансируется из средств Министерства спорта РФ или за счет регионов. Понятно, что сборы внутри страны обходятся бюджету на порядок дешевле. «Тренировки в США – довольно дорогое удовольствие, – признается «Итогам» Никита Лобинцев. – Месяц пребывания в Америке обходится примерно в четыре тысячи долларов: в эту сумму входят аренда жилья, питание, оплата бассейна, услуг тренера».
Кроме того, отпустив лидеров за рубеж, руководители сборной уже не могут рассчитывать, что команда будет представлена сильнейшим составом на всех соревнованиях. Для примера: на чемпионаты Европы и мира, проходившие в конце минувшего года, из всех наших «иностранцев» приехали только Коротышкин и Морозов. Остальные либо сослались на плохую физическую форму, либо заявили, что участие в этих турнирах нарушает их тренировочные планы. Федерации плавания осталось только развести руками.
Наконец, еще один немаловажный этический момент. Массовый отъезд спортсменов за рубеж бьет по репутации российских наставников. «Сегодня авторитет отечественных специалистов падает на глазах, – констатирует один из ведущих тренеров страны Сергей Тарасов, воспитавший немало известных пловцов, включая Сухорукова. – Вскоре после окончания лондонской Олимпиады Саша позвонил, сказал об отъезде в Америку. Он не советовался, не спрашивал моего мнения, сообщил это как факт. Знаю, такая же ситуация и у коллег. Что нам делать? Подписывать контракты с подопечными в России не принято, в результате ребята могут уйти в любой момент. Сейчас я сосредоточился на работе с другими пловцами, вот только гарантий, что завтра они не последуют примеру Сухорукова, нет никаких».
Не закручивая гаек
Всероссийская федерация плавания (ВФП) могла бы остановить «утечку мышц» волевым решением. Для этого достаточно было бы не визировать отъезды и перекрыть «перебежчикам» финансирование. Президент ВФП Владимир Сальников, судя по всему, идти на лобовое столкновение со спортсменами не намерен. «Каждый пловец вправе сам решать, как ему строить подготовку, – заявил он «Итогам». – Считаю, в отъезде за границу нет ничего страшного. Чтобы побеждать соперников, нужно знать о них как можно больше: что они едят, пьют, в каких условиях тренируются».
Федерация плавания предлагает соломоново решение: функционеры ведут переговоры об организации в Европе краткосрочных сборов под руководством одного из именитых западных специалистов. Дабы устранить саму предпосылку для массовых отъездов в США. Дескать, современные методики, высокую конкуренцию и новые стимулы для работы спортсменам можно будет получить, не уезжая далеко от дома. Вместе с пловцами зарубежный опыт протестируют и их личные наставники. Иными словами, федерация решила применить известный принцип «не можешь подавить – возглавь». Главное, чтобы все эти «загранкомандировки» не подменили настоящих реформ в отечественном плавании.
