Текст книги "Итоги № 11 (2012)"

Автор книги: Итоги Журнал

Жанр:

Публицистика

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 10 страниц)

– Издательство, три журнала, благотворительный фонд… Как оценка сделанного – российская Госпремия и титул кавалера французского Ордена искусств и литературы…

– Главное, что работа была всегда интересная.

– Рука дающего никогда не оскудевала?

– Вы упомянули главный минус этой ситуации: в последние годы меня часто путают с братом, думая, мол, у Прохоровой денег куры не клюют. Это совсем не так. Здесь все считаное, приходится экономить на любой мелочи. Нормальной дистрибуции в России по-прежнему нет, говорить о распространении книг, увы, не приходится… Культурное издательство живет сложно. Это не рынок, а скорее некая миссия, инвестиция в будущее, без которой общество со временем попросту деградирует.

– Не завидовали журналу «Сноб»? Его ваш брат финансировал щедро, может, даже слишком. Не спрашивали: «Почему им, а не нам, Миша?»

– У меня нет никаких претензий. Брат вправе делать то, что считает нужным. Он и так очень много мне помогает…

– Свои оценки тому или иному начинанию Михаила даете?

– Если спрашивает. Сама стараюсь мнение не навязывать. Это было бы не совсем этично. Брат натура креативная, любит риск. Например, с «ё-мобилем» попал в точку. И проект востребованный, и название удачное. Не люблю стеб, но идея народной машины, едущей по нашим ухабам, точно «ё-мобиль».

– Кто для Михаила сегодня авторитет?

– Такие люди наверняка есть, но едва ли смогу назвать вам имена.

– О себе умалчиваете из скромности?

– Да, я одна из немногих, кто может сказать Михаилу правду напрямую, не подбирая слова.

– Часто ссоритесь?

– Знаете, некогда нам этим заниматься… Да и почвы нет. По мелочам спорим, в чем-то взгляды иногда не совпадают, но наш длительный дружеский союз позволил выработать общую платформу.

– В разводе с Потаниным вы были на стороне брата?

– Разумеется. Считаю, им стоило раньше расстаться, разделить бизнес. Тогда процесс получился бы не столь шумным и болезненным.

– Политические амбиции Михаила стали для вас неожиданностью?

– Пожалуй, нет. Он шел к этому постепенно. Все началось еще в Норильске. Брат не раз говорил, что город и комбинат похожи на государство в миниатюре. Михаил понял, что ему интересно управлять таким механизмом, у него это получается, и попытался перенести опыт на другую площадку, поскольку система государственного устройства в России нуждается в срочном реформировании. Почему не попробовать поправить, если есть воля и силы?

– Реакция широкой публики на ваш выход на авансцену тоже не удивила?

– Не ожидала, что запись моих теледебатов с Никитой Михалковым посмотрят в Интернете около миллиона человек. Это ведь не музыкальный клип и не юмористическая передача, а почти часовой разговор на темы культуры. Однако, если бы наша дискуссия с Никитой Сергеевичем случилась, к примеру, летом прошлого года, почти уверена, она не вызвала бы и десятой доли такого резонанса. Обстановка в обществе резко изменилась, капли дождя упали на пересохшую землю…

– Головокружения у вас не случилось?

– Послушайте, я не в том возрасте, чтобы сносило крышу от появления на телеэкране.

– Но когда на дебатах Михаила с Жириновским вы стали дирижировать что-то оравшим Владимиром Вольфовичем, у меня мелькнула мысль: too much…

– Почему?

– Впечатление, будто вошли в роль и она вам понравилась.

– Сказался недостаток опыта: я не заметила, что камера показывает меня… В тот момент Жириновский так блажил, что я невольно начала делать пассы руками в воздухе. Давай-давай, запевай! Это напомнило мне скверную оперу: какие-то фальшивые рулады, невнятный солист… Нет, я думала о содержании, а не о жесте. Понимаете, дебаты с Владимиром Вольфовичем изначально были похожи на ложные поля: говорить о чем-то серьезном почти невозможно, тебя провоцируют на соревнование в эпатаже, умении перекричать оппонента и оскорбить его. Это вопрос общей политической культуры, но не стиль Михаила и не мой.

– Первые отклики на ваше появление: не на того кандидата семья Прохоровых ставку сделала, стоило сестру в президенты двинуть. Потом появились сравнения с Раисой Горбачевой, дескать, Ирина Дмитриевна будет манипулировать братом-подкаблучником, как Раиса Максимовна Михаилом Сергеевичем.

– Хотите, чтобы я это комментировала? Для меня не новость, что люди бывают злыми. Едва человек выходит в открытое медийное пространство или в зону даже минимального успеха, о нем начинают говорить всякое. И о моей деятельности, ограниченной, казалось бы, специфической гуманитарной сферой, за двадцать лет понарассказывали разное. Знаете, если каждого слушать… Собака лает – караван идет. Люди вольны рассуждать, как им нравится. На здоровье! На всех не угодишь, я и не собираюсь. Твердо знаю другое: управлять Михаилом против его воли ни у кого не получится. Опыт «Правого дела» это доказал.

– Ваш брат уже сказал, что намерен снова баллотироваться на пост президента России.

– Правильно. Значит, так и будет. Он слов на ветер не бросает, за его спиной более пяти миллионов избирателей. Люди поверили Михаилу, и такой поддержкой надо дорожить. Брат вышел в публичное поле, назад в тихую гавань пути уже нет. Только вперед…

– Терпения хватит?

– Он же рассказывал вам, как в детстве отказался есть творог с комочками и голодал почти два дня, пока не победил. Если в шесть лет была такая сила воли, представляете, какой выдержкой Миша обладает сегодня?

Человек – это звучит странно / Парадокс

Человек – это звучит странно

/ Парадокс

По прогнозам футурологов, через два-три десятилетия человечество ждет блистательное будущее, если к тому времени оно само себя не угробит. Станет ли XXI век эпохой знаний массового поражения?

Солидное мероприятие, организованное стратегическим общественным движением «Россия-2045» и Евро-азиатским Центром мегаистории и системного прогнозирования Института востоковедения РАН, собрало ведущих футурологов, историков, антропологов, физиков, биологов, разработчиков робототехники, специалистов в области нейронаук и космических технологий из России, США, Канады, Голландии и других стран. Люди, обремененные учеными степенями и академическими званиями, в течение пяти дней бились над сакраментальными вопросами будущего, среди которых главный: что ждет человечество? «Итоги» подметили пять наиболее заметных футурологических идей.

Идея первая: дошли до крайней точки

Будучи естественным фрагментом общего эволюционного процесса, человек не является его конечным звеном. В этом уверен астрофизик Александр Панов, разработавший собственную теорию, согласно которой эволюция человеческого общества, как и жизни на Земле в целом, происходила не плавно, а скачками, и каждый из них – фаза преодоления очередного кризиса. Последовательность этих скачков якобы подчиняется математической закономерности: промежуток между событиями представляется геометрической прогрессией. И эта последовательность не может продолжаться бесконечно долго. Она, по мнению Панова, стремится к определенному пределу, который приходится, по его расчетам, на первую половину XXI века и будет вызван исчерпанием невозобновимых минеральных ресурсов, после чего следует ждать радикальной смены режима эволюции. По всей вероятности, мы исчезнем как вид.

Идея вторая: физики против лириков

Что человеку следует предпринять, чтобы не исчезнуть с лица Земли как вид? Соблюсти так называемый техногуманитарный баланс. Так считает доктор философских наук Акоп Назаретян, главный научный сотрудник Института востоковедения РАН, руководитель Евро-азиатского Центра мегаистории и системного прогнозирования. На определенном этапе развития цивилизации техника и оружие, которыми она располагает, становятся все более разрушительными, и если не удастся снизить уровень насилия, то самоуничтожение неизбежно. По мнению ученого, нынешняя цивилизация пока умудряется сохранять баланс, но количество вызовов увеличивается, а вместе с этим растет необходимость прогнозирования кризисов и поиска системных решений. «Человек на глазах теряет свою биологическую сущность, в то время как искусственный интеллект приобретает человеческие черты, – говорит Назаретян. – Современные роботы становятся все более антропоморфными: поют, играют на музыкальных инструментах, испытывают эмоции. Скорее всего, в течение ближайших десятилетий будет разработан способ перенесения в тело робота мозга, а затем и сознания человека. Такой киборг окажется практически неуязвим. Сегодня мы зашли очень далеко, по привычке считая себя детьми природы. Это не так, и вопрос о том, каким будет носитель интеллекта будущего – биологическим или кибернетическим, не принципиален».

По мнению Назаретяна, новейшие технологии угрожают нам напрямую. Так, к примеру, «отец нанотехнологий» Эрик Дрекслер предсказывает создание нанобактерий, которые будут поражать людей в зависимости от особенностей генотипа, а известный ученый и программист Билл Джой заметил, что XX век был веком оружия массового поражения, а XXI станет веком знаний массового поражения. Успеем ли мы адаптироваться к новым угрозам? Зависит от нас. Станем гуманитарным обществом – выживем, будем развиваться только технократически – погибнем.

Идея третья: бифштекс будущего

Впрочем, не все согласны с тем, что технологии могут быть только убийственными. Возможны и такие, которые полностью поменяют наше существование, сделав его практически безбедным. Например, серьезная перемена может коснуться производства пищевых продуктов. Сергей Варфоломеев, доктор химических наук, заведующий кафедрой химической энзимологии МГУ, уверен, что на поля, где выращивают сельхозкультуры, в скором времени придут фотопреобразователи и системы электросинтеза, что повысит КПД преобразования солнечной энергии в энергию пищевых продуктов в 3000 раз. Варфоломеев называет этот проект «бифштексом из фотоэлектричества». С помощью фотоэлектричества каждый человек сможет создавать себе дешевый и низкокалорийный белково-витаминный концентрат, содержащий все необходимые витамины и микроэлементы. Принял стаканчик – весь день сыт. Следующим шагом станет создание системы электропитания человека, когда биоэлектролизер инкорпорирован в кровяное русло и выделяет энергетические метаболиты, которые, в свою очередь, производят метаболиты в биохимических циклах и кислород. По прогнозам ученого, уже через 25—30 лет человек станет полностью независим от сложного сельскохозяйственного производства пищи.

Идея четвертая: отбросы разума

Человек будущего будет отличаться от нас по уровню технологического развития так же, как мы – от первобытного человека. Так считает заведующий лабораторией психологии общения и психосемантики факультета психологии МГУ Виктор Петренко. Именно этим он объясняет Великое молчание Вселенной. Возможно, цивилизации доходят до определенного уровня развития и потом просто задыхаются от собственных технологических отбросов. «Сегодня мы пользуемся различными электронными приборами, находимся под воздействием электромагнитных полей, – напоминает Виктор Петренко. – А как это влияет на живой организм, узнаем лишь спустя некоторое время – подобно тому, как не сразу после изобретения рентгеновского аппарата поняли, что проникающая радиация в больших дозах вызывает лучевую болезнь. Может быть, человечество просто исчезнет, достигнув определенного цивилизованного уровня».

Но есть и альтернативы. Возможно, как предрекал Константин Циолковский, земная цивилизация трансформируется, превратившись в «лучистое человечество». Или перейдет к формам коллективного разума, как мыслящий океан у Станислава Лема. Это будет нечто совершенно иное, чем мы можем себе представить сегодня. По мнению Петренко, поиск межцивилизационных контактов должен заключаться не в полетах в космос, а в обращении к собственному бессознательному с помощью техник измененного состояния сознания. «На мой взгляд, сквозь глубины сознания мы можем прорваться в некое трансцендентальное космическое сознание, которое, возможно, уже создано цивилизациями, успевшими развиться ранее человечества, и растворено в самом космосе», – предполагает профессор.

Идея пятая: жизнь после жизни

Человек живет слишком мало для того, чтобы психически завершить свое существование. В этом уверен заведующий лабораторией нейрофизиологии и нейроинтерфейсов биологического факультета МГУ Александр Каплан. «Личность человека к 60—70 годам только набирает свой первичный опыт, и умирать в этом возрасте несправедливо», – говорит ученый. Чтобы снять парадокс, профессор Каплан предлагает свои теоретические разработки в области создания нейроинтерфейсов. «Мало перенести живой мозг в искусственную среду жизнеобеспечения и заставить его функционировать, – говорит профессор Каплан. – Очень важно создать информационный обмен между мозгом и рычагами искусственного тела. Один из вариантов решения проблемы – разработка биотехнической связи, интерфейса мозг – компьютер, чем мы и занимаемся». Что это будет? Голова профессора Доуэля, соединенная проводками со сложными приборами и устройствами? Захочет ли такое существо жить? «Это будет мозг в питательном растворе, соединенный коммутационными кабелями с исполнительными устройствами и сенсорами, – поясняет Каплан. – Захочет ли человек продолжать свое существование в таком виде – только его выбор». Однако ученый уверен: желающие найдутся.

Как быть? Наверное, человек должен меняться. Если мы хотим выжить на Земле, а уж тем более расселиться вне ее, нам просто придется стать другими. Освоить новые технологии, перенести свою личность на другие носители, отодвинуть смерть, наконец. Но меняться мы должны ответственно. Как считают футурологи, переход к новому человеку должен осуществиться так, чтобы при этом мы все-таки остались сами собой. Однако точного ответа на вопрос, каким образом все это осуществить, увы, пока не знает никто.