Текст книги "Сорвать заговор Сионских мудрецов"

Автор книги: Исраэль Шамир

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 21 страниц)

II

Не утихает буря, вызванная выходом в свет книги доктора Ариэля Тоаффа «Кровавая Пасха». Измученный ученый теперь вынужден каяться всенародно и ежедневно. «Гаарец» сообщает: «Тоафф планирует новую книгу, доказывающую, что евреи не убивали Симона и других христианских младенцев в ритуальных целях. Тоафф также даст всем понять, что кровь мертвых христиан в принципе не могла быть использована ни в приготовлении пищи или напитков, ни при занятиях магией или медициной, ибо кровь, которую в те времена покупали и продавали как иудеи, так и христиане, бралась у живых доноров, а не мертвецов. Итак, он сделал следующий вывод: евреи, ни при каких обстоятельствах, не могли убивать христианских детей ради получения их крови». Еще чуть-чуть, и Тоафф начнет каяться в том, что он собственными руками убил св. Симона, дабы оклеветать невинных евреев.

Израильский парламент (Кнессет) планирует отправить Тоаффа за решетку. Отрицание холокоста – это уголовное преступление, зато отрицание леденящих душу событий в Тренто – священный долг. «Отрицатель» – так теперь можно назвать еврея, отрицающего факт кровавых жертвоприношений. Об этом и о многом другом вы можете почитать на сайте профессора Клаудио Моффа: http://www. mastermatteimedioriente.it/pdf/toaff.pdf

Наш читатель Иан Бакли пишет из Англии: «Словно дыхание ледяного ветра донеслось из прошлого: да, это, видимо, правда – иначе зачем было сто лет держать под спудом последнюю книгу Бертона (о ритуальном убийстве в Дамаске)? Или зачем понадобилось настоятелю кафедрального собора в Линкольне тайком демонтировать усыпальницу мальчика Хью (ритуально убитого восемьсот лет назад)? Полагаю, что доступ к судебным протоколам 1255 г. (дело об убийстве Хью) закрыт до сих пор. Некоторых из обвиняемых повесили после завершения суда, заседания которого иногда проходили в присутствии самого Генриха III, других же оправдали и отпустили. Судом толпы тут и не пахло; пытки также не применялись.

Возможно, все дело в идеологии. Но ни в коем случае не следует возлагать вину на отдельных евреев, которые не разделяют такую идеологию. Одной из моих любимых певиц является Альма Коган – я вспоминаю о ней как об очень достойном и теплом человеке».

Ян прав: «Ни в коем случае не следует возлагать вину на отдельных евреев, которые не разделяют такую идеологию. Ведь есть и другая сторона». Это в равной степени относится к рядовым англичанам, которых нельзя винить за Гарриса, разбомбившего Дрезден, за массовые убийства в Индии, за бомбардировку Кагосимы. Ведь существует Англия Шекспира и Честертона, Англия, которая ассоциируется с этими очаровательными церквушками, с послеполуденным чаем, стройными изящными девушками… Это наш мир, это наше человечество. Злые дела наших предков должны учить нас смирению, а их великие свершения – вызывать вдохновение.

Джон Пауэлл пишет из Флориды: «Особенно впечатляющим и глубоким было Ваше замечание о том, что люди вроде Дершовица являются сторонниками использования пыток (и, соответственно, уверены в их эффективности) в отношении мусульман. Но тот же Дершовиц и иже с ним превращаются в противников «методов физического воздействия», как только дело касается евреев».

Профессор Манифасьер пишет из Франции: «С большим интересом прочел вашу рецензию на книгу о докторе Тоаффе. До сего дня я считал рассказы о ритуальных убийствах – антисемитской пропагандой. Я не знал о таких делах, пока не узнал о докторе Ариэле Тоаффе. Я бегло просмотрел несколько ссылок, в первую очередь «католическую» и «еврейскую» версии этих средневековых событий. Еврейская версия начинается с предсказания «полусумасшедшего» (это доказано?) францисканского монаха Бернардини из Фельтре, который «возвещал, что на следующую еврейскую пасху произойдет-де ритуальное убийство». И где здесь доказательство, а где – предсказание (не слух)?.. В общем, эта версия представляется мне сомнительной. «Католическую версию» также можно подвергать критике, но отнюдь не критике такого рода.

Если признания подозреваемых в убийстве были недействительными, поскольку были получены при помощи пыток, как можно серьезно относиться к отречению доктора Тоаффа, сделанному в результате психологических пыток?»

«Подобное исследование, опубликованное якобы во имя свободы научного поиска, наносит удар по моральным основаниям запрета на отрицание Холокоста, – заявляет Рой Брайман, глава правой организации «Профессора – за сильный Израиль». – Если даже с фактической стороны работа Тоаффа безупречна, она вредит евреям, а потому и не должна была появляться».

Почему исследование Тоаффа имеет такое значение? К черной магии и кровавым ритуалам прибегали евреи и не-евреи в Средние века и позднее. Майкл Пеливерт задает циничный вопрос «Ну, допустим, они пили кровь. Ну и что?» Действительно, работа Тоаффа лишь доказывает, что евреи не лучше других. А евреям хочется ощущать свое превосходство: каждому можно напомнить об ошибках и преступлениях предков, только иудеи стремятся казаться вечными невинными жертвами.

Разница между евреем и не-евреем состоит в том, что нееврею не гарантировано покровительство его общины. Никто не станет подкупать епископов, курию, судей и королей ради освобождения не-еврейского колдуна-убийцы. Еврейский убийца – будь то колдун или массовый убийца вроде генерала Шарона – всегда найдет защиту в иудейской общине. Его преступление будут отрицать или сильно преуменьшать, а грехи против евреев – раздувать.

Исследование доктора Тоаффа может помочь увидеть свет истины нашим друзьям, увлекшимся борьбой с культом Холокоста. Культ Холокоста – просто очередной способ сказать, что евреи всегда безвинно страдают, а гои всегда виноваты. Если вы откроете довоенные еврейские или юдофильские тексты, то увидите, что место, которое теперь отведено под Холокост, и раньше не пустовало. Его просто заполняли другие сюжеты: погромы в России, дело Дрейфуса, инквизиция, изгнание из Испании, разрушение Храма и, в значительной степени, «кровавые наветы».

Обидно, что евреи ограничивают свой научный поиск темами, которые идут на благо евреям. Но как определить, что идет во вред евреям? – задается вопросом Лили Галили в «Гаарец».

Было бы намного проще осудить книгу, если бы ее автор был христианин. Можно было бы заклеймить ученого за антисемитизм. Можно было бы не обращать внимания на радикальных евреев диаспоры, которые не только подвергают нападкам политику Израиля, но иногда даже ставят под сомнение его право на существование. Таких можно просто обозвать самоненавистниками. Но все становится гораздо сложнее, когда еврейский ученый из еврейского религиозного университета поднимает тему, вызывающую у евреев первобытные страхи.

«Меня не беспокоят последствия этого дела в Европе, где ныне активно идут процессы секуляризации, – сказал профессор Еврейского университета Иерусалима Исраэль Юваль, преподающий еврейскую историю. – Однако меня беспокоит возможная реакция в исламском мире: там подобная история может возбудить страсти и быть использована в самых разных целях».

Юваль, который полностью отвергает возможность обоснованности кровавых наветов, ссылаясь на неблагоприятные условия существования еврейского меньшинства в средневековой Европе, сам подвергся атакам в академической среде за то, что занимался этой острой темой. В 1993 г. он опубликовал статью, в которой утверждал, что кровавые наветы, имевшие место в XII в. в Европе, были связаны с поведением евреев во время первого крестового похода, когда евреи кончали собой и убивали собственных детей. Согласно исследованию Юваля, сообщения о таких актах мученичества искажались христианами, считавшими, что евреи, несомненно, убивали христианских детей, раз уж они были способны лишать жизни своих собственных чад из чистого фанатизма. Хотя профессор и считал, что кровавые наветы были абсолютно необоснованны, будучи плодом воображения христиан, коллеги подвергли ученого яростной критике. В своих статьях они утверждали, что Юваль возложил ответственность на еврейских мучеников за кровавые наветы и тем самым оскорбил их. Впоследствии он узнал, что его пытались даже изгнать с факультета. Несмотря на собственный горький опыт, он не считает, что ученые должны воздерживаться от публикации результатов своих исследований, если таковые, с их точки зрения, обладают научной ценностью.

Хотя в университете «Бар-Илан» утверждают, что не имеют намерений пересматривать академический статус Тоаффа, вся эта история ставит вопрос о свободе научного поиска в Израиле. Некоторые израильские ученые утверждают, что исследователи должны прибегать к самоцензуре и проверять, приносит ли их работа «благо евреям».

Историк Моше Циммерман, профессор Еврейского университета, на собственной шкуре испытал действие такой цензуры. Циммерман, который имеет склонность провоцировать публику, однажды заметил, что еврейские поселенцы в Хевроне воспитывают своих детей в духе «Гитлерюгенд». Вплоть до сего дня он утверждает, что такая аналогия родилась во время научных изысканий. Результат был печальным. «Мои коллеги потребовали, чтобы меня уволили, – вспоминает Циммерман. Несмотря на то, что я продолжил работать в университете, мои возможности для академической карьеры резко сузились. Вокруг поговаривали, что «спонсоры учебного заведения начинают разочаровываться». А это действительно опасно».

Заслуживает также внимания объемная статья доктора Ронни По Чя Хся, исследователя из Йельского университета гонконгского происхождения. Он является автором книги об убийстве в Тренто.

Он пишет: «В воскресенье, на Пасху 1475 г., в итальянском город Тренто в подвале дома, принадлежавшего евреям, было найдено мертвое тело двухлетнего христианского младенца по имени Симон». В Еврейской энциклопедии написано, что ребенок был найден поблизости от дома, где жили евреи. Но ученый продолжает: «Ребенок был найден в подвале дома каких-то евреев», и он туда попал не самостоятельно. Однако исследователя не интересует убитый ребенок, он не пытается объяснить, как ребенок оказался именно в том месте, кто и зачем замучил мальчика? Он цинично замечает: «Пасха и в самом деле была кровавой, но лилась кровь евреев, пострадавших от воспаленной фантазии, порожденной нетерпимостью.» Ну а как же убитые дети, По Чя Хся? Они не евреи, но ведь они – люди! Как вы можете отрицать факт пролития их крови?!

«В результате серии допросов с пытки, судьи вытянули признания из евреев». По Чя Хся считает слово «пытка» ключом к разгадке загадочного дела. Если обвиняемых пытали, то их признания недействительны, – утверждает ученый. Обвиняемые признались, что «были абсолютно убеждены, что поступали правильно, убивая христианских детей и употребляя их кровь. Они хотели добыть христианскую кровь к своей Пасхе». Эти признания стали следствием пыток, говорит доктор из Йельского университета.

Однако не только закон церкви, но и еврейский закон разрешает применять пытки. Это говорит не только Алан Дершовиц, но и еврейский эксперт по этике, доктор рабби Ашер Меир, сотрудник Центра по изучению этики. Вот его статья с заголовком «Еврейская этика пыток». Раввина спрашивают: «Что учит иудаизм о пытках подозреваемых с целью получения жизненно необходимой информации?». Ашер Меир дает следующий ответ: «Всякий человек, обладающий информацией, способной спасти другого, обязан раскрыть ее. Право на самооборону оправдывает физическое воздействие против носителя такой информации ради ее получения. Если лицо, обладающее сведениями чрезвычайной важности, отказывается их сообщить, то это может привести к жертвам… Право убийства преследователя позволяет применять любую форму физического воздействия, включая и нанесение увечий, во имя спасения преследуемого. По еврейскому закону, владеющий информацией обязан помочь другим. Как это ни парадоксально, но санкция на применение пыток является гуманным признанием человечности пытаемого, а не бесчеловечным деянием. Нам разрешено причинять ему боль именно потому, что мы рассматриваем истязаемого, невзирая на его враждебность к нам, как человека, имеющего этические обязанности по отношению к другим людям».

Итак, церковное следствие «имело право причинять боль евреям именно потому, что мы рассматриваем истязаемых, несмотря на их враждебность к нам, как людей, имеющих этические обязанности по отношению к другим». «Санкция на применение пыток является проявлением гуманности», и евреи применяли эту норму во многих израильских тюрьмах, в тюрьме аль-Хийям в оккупированном южном Ливане; они же служили консультантами в Абу-Грейб. Так почему несправедливо применять еврейские законы к самим евреям?

Пытки применяются и в США.

Но вернемся к статье йельского ученого. Далее он пишет: «Папа вмешался и приостановил процесс. Протесты венецианцев и еврейской общины заставили папу Сикста VI назначить доминиканца Батиста Деи Джудичи, епископа Вентимиглии уполномоченным Святого престола для расследования дела. Процесс в Тренто проходил с большим числом нарушений. В 1247 г. Папа Иннокентий IV запретил суды по ритуальным убийствам, в связи с процессуальными нарушениями и насилием против евреев. Таким образом, задачей судей было установить сам факт злоупотреблений и чрезмерного применения силы на суде в Тренто».

Вы можете себе представить, чтобы папа или президент запретили судить представителей духовенства за педофилию или банкиров за денежные хищения? Престол св. Петра задолжал евреям, и потому выступал их защитником. Предполагалось, что епископ Вентимиглии прекратит процесс, но на его пути встал народ. Ведь элиты всегда были хорошо расположены к евреям, чего нельзя сказать о простом народе.

Для доктора Тоаффа, которого преследуют за приверженность истине, история не окончена. Она не окончена потому, что еврейское ханжество и лицемерие необходимы для давления на Иран и нападений на Газу. Им хочется быть сильными и святыми мучениками одновременно. Но это орешек не по зубам.

Восточные войны

Достали!

Эта история могла произойти где угодно, но произошла в Иерусалиме. Конечно, Иерусалим – святой город и сердце конфликта между евреями и арабами, но тут живут обычные мужчины и женщины, не говоря уж о котах и псах. Эта история так и просится в кино на экран, потому что в ней есть романтическая любовь, юные красивые любовники, разлученные предрассудками, жестокие судьи, непреклонное давление власти, ярость и смерть.

Несколько дней назад молодой иерусалимец вскарабкался на свой трактор – он работал в строительной компании – и рванул по центральной улице города в пароксизме ярости, наезжая на машины и автобусы. Его бунт был недолгим – через несколько минут беднягу застрелили. В общем-то, нередкая история в наши дни, и в любые дни. Это крайняя реакция человека, которого достали – достали власти, достало общество.

В зависимости от характера, припертый к стене человек кончает собой, погружается в пучину наркотиков и алкоголя – или в порыве ярости уничтожает все вокруг. Ярость – человеческий ответ на нечеловеческое давление. Джек Лондон воспел Ярость в одноименном рассказе. «От живота веером» мечтал отстреляться по толпе Юлий Даниэль в повести «День открытых убийств». В жизни яростный бунт встречается чаще, чем в книгах. В Питере недавно бульдозерист снес бараки строителей и задавил двоих. В Америке такие случаи происходят куда чаще – ведь Голливуд воспел яростный бунт во множестве фильмов, а давление государства там пожестче, чем у нас. Таким бунтовщиком был Марвин Химайер, о котором написал замечательный очерк наш коллега Товарищ У (см. приложение). Этого американского рабочего достали городские власти, местная газета, конкуренты – и он взбунтовался, сел на бульдозер и смел с лица земли здание муниципалитета, редакцию газеты и еще десяток домов, а потом застрелился. Но молодого иерусалимского тракториста Хусама Дуэйта достали так, как и не снилось Химайеру.

Хусам родился уже под еврейской оккупацией, и вырос на восточной окраине Иерусалима. Его село Сур Бахр, оказавшееся в пределах города, неплохое место – дома просторные, окружены садами, за околицей – просторы пустыни с пастухами и овцами, и до Вифлеема и старого Иерусалима рукой подать. Еще ближе – новые еврейские районы Армон ха-Нацив и Хар Хома, построенные на бывших землях села. Как и другие молодые люди, выросшие в дальних районах Восточного Иерусалима, Хусам жил в сумеречной зоне между евреями и палестинцами. Он свободно говорил на иврите и по-арабски, у него были друзья – евреи и палестинцы. Паспорта и гражданства ему не дали, хотя он и его предки родились в Иерусалиме, но был у него документ, в отличие от сотен тысяч других арабов. Правда, документ был второго сорта, с графой «араб-негражданин», но с ним он мог отправиться в Тель-Авив или в Западный Иерусалим совсем как человек, как мы с вами. Правда, по пути его зачастую останавливал «мишмар ха-гвуль», безжалостный ОМОН, обыскивал, проверял документы, а то и задерживал и избивал без особых причин – чтобы напомнить арабу, что он араб. Правда, он не мог рассчитывать на хорошую работу.

Но Хусам был молод и не так легко поддавался отчаянию. Восемь лет назад он повстречал юную русскую девушку Марину. Ему было 23, ей 19, и они оба полюбили друг друга. Они жили вместе одно время в Тель-Авиве, одно время – в Сур Бахре, и предполагали пожениться.

Русские – это особая статья в израильской мозаике. Хотя в большинстве своем они номинально считаются «евреями», но сами они себя так не позиционируют. Еврейство не стало для них главной и основной характеристикой человека. Их не учили шовинизму смолоду. В Советском Союзе, и в его странах-преемниках мальчики и девочки влюбляются, не задумываясь о пятой графе. Впрочем, так же обстоит дело и в Америке, и в Европе, но Европа и Америка не переживали страшного кризиса и перестройки, и оттуда «номинальные евреи» не бежали в Израиль.

В Израиле к русским отнеслись пренебрежительно, как к нищим беженцам, – как к таджикам или лимите из Тамбова в богатой Москве. Еще вчера они были детьми врачей и учителей, а сегодня они стали потенциальными правонарушителями, которым еще надо послужить в армии, а потом стать хорошими штукатурами или программистами. С заносчивыми и пустыми «детьми из хороших израильских семей» они не встречаются, а дети из бедных марокканских районов слишком далеки от них.

Палестинская арабская молодежь куда ближе к русским. Они не помешаны на деньгах и армейской службе, хорошо одеваются, следят за собой, вежливы, больше похожи на европейцев и не смотрят на русских свысока. Поэтому русско-палестинские романы – совсем не редкость. В моем окружении одна русская девушка вышла замуж за паренька из Батира, села возле Иерусалима, и живет там со своей новой семьей. Другая знакомая дружила с палестинцем-компьютеристом два года, и они расстались по каким-то своим причинам.

Но официальный Израиль относится с ужасом к связям «номинальных евреев» и палестинцев. Несколько дней назад крупнейшая израильская газета «Едиот Ахронот» сообщила, что «муниципалитет города Кирьят Гат решил бороться с романами между местными девушками и юными бедуинами… на заседании был показан фильм «Спать с врагом». Словами борьба не исчерпывается. В июне израильская армия вошла в село Хусан и насильно увезла израильскую девушку Мелиссу, которая вышла замуж за местного паренька Мухаммада Хамаме. Есть и организация Яд Леахим, которая борется со смешанными браками и с обращениями в ислам и христианство. Они сообщают соседям и родным о таком подозрительном поведении, а иногда прибегают и к более серьезным мерам.

Родители Марины столкнулись с намеками и недоброжелательными взглядами соседей и знакомых, и они серьезно поговорили с дочкой. Но Марина была девушкой с сильной волей; она ушла из дому в дом своего любимого, и его семья охотно приняла русскую девушку. Однако родители и окружение не прекратили свои попытки. Марина была очень молода и не спешила замуж. Ей нравилось ухаживание других парней, а Хусам относился к их отношениям очень серьезно. Ему хотелось повести девушку под венец, и ее флирт он плохо воспринимал. Иногда дело доходило и до пощечин. После очередной ссоры Марина ушла к родителям, там ее настрополили, и она заявила на друга в полицию. Того забрали.

Она пришла в ужас от того, что сделала, побежала в полицию, попробовала забрать свое заявление, но было поздно. Она выступила на суде в его защиту, но и это не помогло. Израильские судьи привержены еврейскому делу всей душой, иначе они не стали бы судьями. Они каждый день оправдывают евреев, которые избивают или убивают арабов, утверждают конфискации арабских домов, и тут они воспользовались случаем, чтобы сорвать запретный брак пусть номинальной, но еврейки, с палестинцем.

Повлияла и другая причина. В Израиле, как и в других западных странах, феминизм победил, а феминизм – он за права женщин, а не за настоящих живых женщин. Для феминистов важнее посадить мужика в тюрьму, чем обеспечить счастье женщины. Поэтому в постфеминистском обществе женщина не может отказаться от своего обвинения против мужчины.

Так, например, израильский министр Хаим Рамон поцеловал девушку. То есть она сама хотела с ним поцеловаться, но по-дружески, а он дал ей страстный поцелуй. Девушка расстроилась, пожаловалась, потом передумала и уехала. Полиция гналась за ней аж в Латинскую Америку и вынудила ее настоять на жалобе, угрожая отдать под суд за дачу ложных показаний. Феминисты затравили Рамона, и по сей день они зовут его «насильником».

Так что Хусаму досталось по первое число, и не только потому, что он араб. Ему дали 20 месяцев тюрьмы, и в тюрьме он сломился – познакомился с преступным миром и наркотиками.

На прошлой неделе Марина – ей уже 27 лет, но она по-прежнему хороша собой – плакала о погибшем Хусаме, и повторяла: «Зачем они его убили?» Она не переставала его любить все эти годы, выносила и вырастила его ребенка, которому сейчас уже семь лет. Она надеялась, что после освобождения он вернется к ней, но он не вернулся, не простил. Хусам решил начать жизнь сначала. Он женился на палестинской девушке из своего села, родил двух детей, нашел себе работу тракториста, стал строить дом.

Тут его поджидал очередной удар. Палестинец никогда не может получить разрешение еврейских властей построить себе дом на своей земле. С их точки зрения, вся земля – еврейская, и только пока она не конфискована. Он построил дом без разрешения, как и многие другие жители города. Но то, что сходит с рук евреям, арабам не спускают. Снова суд, и снова решение – дом разрушить, и штраф 50 000 долларов. Тут Хусам не выдержал, сел на свой трактор и бросился в приступе ярости вдоль по Яффской улице в центре Иерусалима, налетая на машины. Его быстро пристрелили.

В общем-то, такая история могла произойти где угодно – хоть в Рязани, хоть в Атланте. В любой стране девушка может заколебаться прямо перед венцом. Ревнивый кавалер может отвесить пощечину «вертихвостке». Судьи-феминисты могут настоять на строгом приговоре. Девушка может остаться одна, любить посаженного ею друга и вынашивать его сына. В любом городе могут снести дом, построенный без разрешения. Припертый к стене мужчина, у которого отобрали подругу и разрушили дом, может впасть в буйную ярость и кинуться на людей, как в кино. Это, может, некрасиво, но очень по-человечески понятно.

Так и сообщили некоторые западные газеты – мол, такие вещи происходят повсюду, где человек сталкивается с неодолимой мощью современного государства, от которого даже убежать нельзя. Однако такое всечеловеческое объяснение пришлось совсем не по духу израильским властям. Им нужно каждый раз, каждый день подчеркивать пропасть между евреем и гоем – иначе кому будет нужен Израиль? Им необходимо создать мир, в котором нет номинальных евреев, но лишь евреи пылкие, преданные еврейской идее. А для этого надо убедить мир, и обычных «номиналов», что несчастный, доведенный до отчаяния молодой человек был «кровожадным арабским террористом».

Тех, кто не согласился с их вымученным объяснением, израильские власти и их поборники назвали «отрицателями холокоста» и «распространителями кровавого навета». Не больше не меньше! Если вы не считаете всякий акт, при котором пострадал человек, считающийся евреем, – антисемитским террористическим нападением на всех евреев мира, значит, вы и холокост сможете отрицать, и в кровь в маце верить. Черное – белое. Кто не с нами, тот наш враг. Такова бинарная логика сионистов.

А быть их врагом никому не хочется. Поэтому президент Буш лично отвлекся от всех дел и позвонил израильскому премьеру, выразил свои соболезнования и возмущение арабским терроризмом. Позвонил и генеральный секретарь ООН Бан Ки Мун. Отчитались главы государств и правительств, и церковные лидеры. А кто не отчитался, тому не поздоровилось. Руководство американских евреев уже назвало православного архиепископа из Иерусалима, владыку Феодосия – «пособником кровавых террористов» потому что он в своей проповеди – не упомянул этот инцидент. Не восхвалил, не одобрил – вообще не упомянул. Значит, враг…

Израильские политики со своей стороны стараются превзойти друг друга в преданности еврейскому делу. Генеральный прокурор предложил снести с лица земли дом родителей Хусама. Министр обороны Барак принял это к исполнению. Другой министр предложил окружить деревню Сур Бахр – восьмиметровой стеной. Собес перестал платить пенсию родным. «Выселить всех арабов» – потребовали более крайние. Так разгулялась истерия, что можно подумать – вермахт высадился в Хайфе.

Можно подумать, наезд трактором – беспрецедентное явление в Израиле. Увы, нет. Несколько лет назад еврейский бульдозерист наехал своей 65-тонной машиной на американскую девушку Рэйчел Корри, которая стояла в пикете против разрушения палестинского дома. А другой еврейский бульдозерист рассказал газете с восторгом о своих подвигах во время уничтожения еврейской армией лагеря палестинских беженцев в Дженине: «Я никого не щадил. Я любого мог смести своим бульдозером Д-9, и я три дня разрушал и уничтожал. Я не видел своими глазами людей под ножом моего бульдозера, но хоть бы и увидел, меня бы это не смутило. С каждым разрушенным домом я хоронил заживо 40–50 человек. Удовольствия у меня было в Дженине по горло!» Их не судили, и их имена не обнародовали.

Из солдата, который застрелил безоружного Хусама, израильская пресса сделала героя. Но палестинцев, которые обезвредили массового убийцу-еврея в городке Шфараме, – отдали под суд.

А Марина плачет о своем убитом Хусаме, которого проклинают все израильские СМИ. «У него были друзья в Израиле, ему евреи нравились», – говорит она. Однако ему нравились обычные, номинальные евреи, которые из своего еврейства не делали главного дела жизни. Такие всем нравятся или не нравятся – в зависимости от их личных качеств. Они и сами страдают от проклятой, навязываемой им еврейской идентичности, как нормальные женщины страдают от борьбы за их права, навязанной феминистами.

Но меня утешает Марина – если есть такие девушки в Израиле, значит, еще не все потеряно. Значит, мир возможен. И не только возможен, но и неизбежен.