Текст книги "Дело Килиоса"

Автор книги: Иштван Немере

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 11 страниц)

– Кто меня парализовал? – переспросил я недоуменно.

– Я, – сказал Баракс спокойно.

Его слова были для меня такой неожиданностью, что я вскочил. Тело слушалось безукоризненно, в мышцах не осталось и следа паралича. Видимо, я в самом деле проспал больше суток. Я начал смутно что-то припоминать.

– Минутку, дружище. Помню, Килиос потянулся ко мне, по-моему, даже схватил...

– Так все и было, – Баракс спокойно кивнул. – Из-за силового поля нападать на него было бесполезно. А когда он пригрозил, что втащит тебя под силовое поле, я понял, что наконец подвернулся случай разделаться с ним. Твое тело могло проникнуть в пространство, прикрытое силовым полем, только если бы Килиос выключил его. Хоть на короткий миг. Известно, что другим способом границу поля не в силах преодолеть никакое материальное тело или излучение. Наш приятель рассчитывал, что ему будет достаточно секунды. Не видя в моих руках бластера, он подумал, что я безоружен. К тому же откуда ему было знать, что я способен на расстоянии разрушить стену силового поля, не говоря уже о том, что просто его выключить. Не знал Килиос и того, что я, не пошевелив и пальцем, могу с точностью до десятитысячной доли секунды привести в действие вмонтированный в мою грудную клетку бластер. И вот, едва Килиос выключил поле, чтобы втащить тебя к себе как заложника, я ударил его парализующим лучом.

– А заодно и меня.

– А что было делать? Насколько мне известно, еще никто не умер, пролежав сутки без сознания... – Я мог бы поклясться, что в голосе его звучала ирония. Он продолжал уже серьезно: – В течение десятитысячной доли секунды мне пришлось принять решение: брать ли Килиоса или позволить ему держать тебя и дальше, подвергая твою жизнь опасности. Ты тоже потерял сознание, но Килиос наконец-то в наших руках.

Логика Баракса была неопровержима. Я встал на колени и осмотрел пленника. Килиос дышал равномерно, казалось, что он спокойно спит.

– Скоро тоже проснется, – предупредил Баракс. – Ты моложе и крепче, поэтому проснулся первым. Что будем делать дальше?

– Все зависит от того, что происходит снаружи.

– Не хочу огорчать тебя, Рой, однако народ в смятении. Перестрелка не утихает со вчерашнего дня. Партизаны Лопеса сражаются с солдатами. Здесь, около дворца, тоже было жарко.

– Ты что, все 26 часов просидел возле нас?

– 26 с половиной, – поправил он. – Ну конечно, я опять забыл, что время для него течет совсем иначе. То есть совсем не течет. Летит стремглав. Полчаса для него – целая эпоха... – А сейчас 6 часов 44 минуты утра по местному времени, – закончил он все тем же бесстрастным тоном.

На этот раз хронотелефон работал прекрасно.

– Шеф?

– Да, Рой. Я слушаю.

– Мы взяли Килиоса и возвращаемся домой.

– Вас подберут в Сан-Фернандо, – ответил он. – Когда туда сможете добраться?

– Здесь очень неспокойно. Но к 12 по местному будем на месте.

– Вот и отлично. Между 12.00 и 12.06 майор Гуров пересечет темпоральную границу. Поторопитесь...

– Еще одно, шеф. Я о той женщине...

– Догадываюсь, что вы хотите сказать. Вы любите ее?

– Да...

– И хотели бы взять ее с собой в 31-е столетие?

– Да, шеф.

– Зная будущее, правительство санкционировало связь между вами и той женщиной, – сейчас голос шефа был холодным, словно он готовился предостеречь меня от чего-то.

– Зная будущее?

– Рой, у меня в руках фотокопия одной из боливарских газет. Газету выпустило правительство Народного фронта через неделю после того, как путч был подавлен. В ней есть некролог...

Сердце мое застучало, как молот. А шеф продолжал:

– Сеньора Флоренция Вадерос, 34 года, улица Альжерирас, 186, супруга известного дипломата, на второй день путча врезалась своим автомобилем в неожиданно выехавший из боковой улицы военный бронеавтомобиль и скончалась на месте... Рой!..

Что было потом, не знаю. Баракс выключил телефон. Помню только, что я сидел и тупо глядел в пол. Не знаю, сколько времени это продолжалось.

Флора... Передо мной вставало ее лицо. Я чувствовал прикосновение ее пальцев. Флора... мертвая...

В голосе Баракса прозвучало сочувствие:

– Я все понимаю, Рой, но подумай, как мало времени у нас с тобой осталось. В 12.00 нам надо быть в Сан-Фернандо. Вместе с Диппом Килиосом.

Имя это подействовало на меня, как стакан холодной воды. Я очнулся. Килиос! Да, сейчас наша цель – Килиос. Это работа, задание, долг. Нужно было забыть о Флоре.

Я подошел к окну и увидел, что на газонах, на тротуарах стояли сотни людей. Они облепили даже железную решетку ограды. Некоторые размахивали флагами. И все хором скандировали какие-то лозунги. Перед ними на истоптанном газоне среди розовых кустов стояли солдаты с ружьями на изготовку. Нетрудно было догадаться, что назревает вспышка. Если ничто не помешает...

Все это очень встревожило меня. Что бы мы ни предприняли, какие бы технические средства ни применили, среди бела дня это ничего, кроме хроноклазма, не вызовет. Короче говоря, с Килиосом нам через толпу не пройти, не привлекая внимания. Ведь у него внешность Гальего Рамиреса.

А Килиос вскоре проснется! Надо поторапливаться. Как же выбраться из дворца? Стрельба приближалась. Дрались уже где-то на прилегающих к дворцу улицах.

Еще раз я увидел перед собой лицо флоры. Странным образом в это же время передо мной возник шеф. И я все понял. Они знали, что Флора умрет. Знали, когда я еще докладывал о нашей связи. Анализаторы, настроенные на ее фамилию, мгновенно обнаружили некролог. Именно поэтому шеф проявил такой либерализм и дал согласие на продолжение нашей связи. Он знал, что хроноклазма не произойдет...

Я обошел комнату. Лазер Баракса наполовину сжег вольтранс. Восстановить аппарат было невозможно, но на всякий случай мы разобрали его на мелкие части и расшвыряли по полу. Магнитные индукторы генератора силового поля постигла та же участь. Мы внимательно осмотрели помещение и уничтожили все записи и документы, принадлежащие Диппу Килиосу. Тем временем толпа снаружи увеличивалась. Шум усилился. Пора было уходить. Через несколько часов майор Гуров явится в 20-й век, чтобы вывезти нас отсюда.

– Угостить его еще порцией излучения? – Баракс спокойно кивнул на Килиоса. Беглый историк глубоко дышал, по его бледному лицу пробегали судороги. Все свидетельствовало о том, что он проснется в ближайшее время.

– Не нужно. В крайнем случае, свяжешь его, – отмахнулся я, нервно расхаживая по комнате. Вдруг на глаза мне попался телефонный аппарат, угловатый и несовершенный. А что, если? Больших надежд питать не стоило, однако это все же был шанс. Я набрал номер коммутатора.

Дворец все еще был в руках военных. Ответил дежурный.

– Мне младшего лейтенанта Райаса, – попросил я.

– Он сейчас в подвальных помещениях.

– Соедините меня с ним немедленно.

Прошло какое-то время.

– Райас у аппарата. Кто говорит?

– Рой Медина.

Наступила тишина, потом послышалось недоверчивое:

– Медина? Не может быть, его же расстреляли...

– Вы еще верите таким, как Негадес? Не с того же света я вам звоню!

Офицер был потрясен.

– Так вы живы?

– Можете убедиться. Я здесь, на самом верху. И со мной еще кое-кто. Приходите, сами увидите.

Я бросил трубку и стал ждать. Интересно, что подумает Райас, увидев пленника, да еще в таком состоянии?

– Баракс, уложи Килиоса в постель, – распорядился я быстро, и в этот момент на столе пронзительно зазвенели маленькие звоночки.

– Сигнализаторы датчиков с лестничной клетки? – удивился я. Погоди, Баракс, как же ты прошел мимо них незамеченным?

– Пустяки, – откликнулся он. – Биодатчики реагируют только на характерное излучение человеческого организма.

В комнату ворвался лейтенант Райас. В его быстрых черных глазах светилось любопытство. Вид у него был уставший, щека нервно подергивалась.

– Медина, это в самом деле вы?

– Можете убедиться, что не призрак.

– Мадре де Диас! – офицер остолбенел: взгляд его упал на кровать. Это же президент Рамирес! Значит, он жив?

– Да, приспешники Негадеса убили и выставили на всеобщее обозрение двойника президента. А Гальего Рамирес – вот он, правда, несколько одурманенный лекарствами. В свое время вы присягали ему на верность, лейтенант. – Я указал на лежащего. – Сразу же после покушения мы спрятали его здесь. В противном случае мятежники... ну, вы понимаете, что было бы в противном случае. Так вот, лейтенант, ваш долг – помочь нам спасти вашего законного президента.

– Да, да, конечно... – пробормотал Райас, беспомощно, совсем не по-военному. Но не прошло и минуты, как он пришел в себя. Смуглое лицо его вновь стало строгим, вдолбленная навеки уставная верность присяге победила.

Народный бунт был для него чужим и опасным. Революция могла лишить его достояния, положения в обществе, чина, возможно, даже жизни. Расчет был верен, лейтенант скорее всего встанет на сторону законной власти. В его представлении и революция, и путч Негадеса были недолговечными авантюрами. Он рассчитывал, что позже, когда положение стабилизируется, Рамирес наградит его. Наверняка он уже видел золотые звездочки на своем мундире.

Мои последние сомнения рассеялись. Килиос все еще не пришел в себя. Готовый вмешаться Баракс был поблизости.

– В городе восстание, – торопливо стал объяснять лейтенант. Штатские голодранцы вооружились и штурмуют казармы и другие стратегические объекты. В окрестностях радиостанции идут тяжелые бои.

– Надо отсюда выбираться.

– Толпа вокруг дворца все увеличивается. Как только сюда подойдут вооруженные формирования, начнется штурм дворца. У меня всего полсотни солдат. Если мы окажем сопротивление, нас просто-напросто убьют.

– Машины у вас есть?

– Три грузовика и вездеход.

– Ну, так не связывайтесь с толпой. Неужели вы готовы рискнуть жизнью президента? – мы оба посмотрели на бледного, как смерть, Рамиреса. – Объявите, что вы сдаете дворец в обмен на то, что вас выпустят.

Он застыл в нерешительности, но тут где-то неподалеку застрекотал автомат. Со звоном посыпались осколки стекол, штукатурка с потолка.

– Пойду распоряжусь, – пробормотал Райас и облизнул пересохшие губы.

– Захватите бинты и три военные куртки.

Он сурово посмотрел на меня и выбежал. Вскоре внизу раздался его голос, усиленный мегафоном.

Вернулся он еще более растерянный.

– Порядок. Нам дают пятнадцать минут на то, чтобы освободить помещение. Потом сброд займется грабежом.

На Килиоса напялили мундир и забинтовали голову так, что получилась огромная чалма, закрывающая половину лица. Теперь в раненом солдате было не узнать президента Рамиреса. Затем переоделись и мы. Лейтенант поторапливал.

Снизу прибежал какой-то сержант.

– Сеньор лейтенант, сдаем объект?

– Так приказано, – Райас сжал пальцы в кулак.

На площадке перед дворцом солдаты садились в грузовики. Последними были повар с помощниками: они принесли с собой несколько окровавленных бараньих туш. Райас сел за руль головного вездехода. На заднем сиденье Баракс опекал Рамиреса. Я сел рядом с лейтенантом.

– Поехали!

Первым тронулся грузовик, за ним покатили мы. Я привстал на сиденье и бросил последний взгляд на дворец. Черный человеческий муравейник кишел вокруг белого здания, похожего на испанский торт. Город представлял собой печальное зрелище. Навстречу то и дело попадались дымящиеся остовы сгоревших автомобилей, перевернутые киоски и мусорные баки. Витрины большинства магазинов были разбиты, на перекрестке лежал мертвый человек, лицо его прикрыли газетой.

– Едем на юго-восток! – крикнул я. – Нужно выбираться на дорогу в Сан-Фернандо. Тогда президент будет спасен!

Райас кивнул, обогнал грузовик и вышел в голову колонны.

На часах было четырнадцать минут одиннадцатого.

Мы катили по знакомой Авениде де ла Пас. Ну, не смешно ли? Воинский эскорт сопровождал Диппа Килиоса к месту отправления в 31-й век! Моим коллегам из Галапола в иных эпохах, по-моему, еще не приходилось участвовать в столь дерзком предприятии. Так в 31-м веке назывались подобные лихие операции. Конечно, гордиться собой было не особенно много причин, потому что судьба наша еще не определилась окончательно, но все же...

В боковых улицах виднелись баррикады, тишину то и дело разрывал грохот канонады. К тому же Килиос начал просыпаться. Он что-то бессвязно бормотал на нашем языке. К счастью, за гудением мотора его не было слышно. Баракс был наготове при первой необходимости усыпить историка новой порцией излучения. До развилки на южной окраине было рукой подать, когда путь нам преградила баррикада из грузовиков и старых автобусов. Над ними ветер трепал флаги, голые по пояс молодые люди размахивали автоматами. Райас затормозил, грузовики за нами тоже остановились. Посреди широкой открытой улицы мы были как на ладони превосходная мишень для повстанцев.

– Укрыться! – закричал лейтенант. Я не совсем понял, что он собирается делать. Но тут первая очередь пронеслась над нашими головами. С осаждающими дворец мы договорились, но эти-то ничего не знали. Восставшие видели только, что перед ними солдаты ненавистного им режима.

Обе стороны начали готовиться к схватке. Партизаны только вступили в город, наверное, это была их первая стычка с правительственными войсками. По людям Райаса было видно, что им охота расквитаться за недавнее.

Положение не сулило ничего хорошего. Несколько секунд мы с Бараксом безмолвно совещались. Уходим.

Райас выскочил из машины и отдавал команды солдатам, которые под прикрытием грузовиков занимали огневые позиции. Это облегчало дело. Отрывисто застрекотали пулеметы.

Я пересел за руль и дал газ. На бешеной скорости мы помчались обратно. Над головами просвистело несколько пуль, с придорожных деревьев посыпались срезанные ветки. Взвизгнули шины, и я резко свернул в переулок. Потом снова повернул. Теперь мы ехали на юг параллельно Авениде де ла Пас. Даже гул мотора не мог заглушить звуков стрельбы.

Эта дорога с автострадой не соединялась. Мы очутились на узком старом шоссе, меж приземистых жалких домов. И вдруг блеснула табличка: "Сан-Фернандо – 26 км".

– Давай снимем куртки, – предложил Баракс. Я согласился. Килиос пришел в себя, но по лицу его было видно, что он еще не понимает, где он и что с ним происходит. Баракс держал Диппа за руку, словно железными клешнями. Военную куртку я бросил на колени – вдруг пригодится. Под нее сунул лучевой пистолет.

Предместья постепенно уступали место трущобам. На перекрестках собирались кучками оборванные люди, в основном мужчины. Женщины с разноцветными пластмассовыми ведрами стояли в очереди к колодцу. Дети приветливо махали нам – наверное, принимали нас за партизан. Я помахал им в ответ.

Город остался позади. "Сан-Фернандо – 22 км", – гласила следующая табличка.

Было уже около одиннадцати. Гуров пересечет темпоральную границу с точностью до десятых долей секунды, поэтому лучше приехать раньше, чем опоздать даже на несколько минут.

Мы даже подумать не могли, какое странное приключение приготовила нам судьба.

Джип мчался на юго-восток, шоссе было пустынно, и я уже радовался, что до места мы доберемся без всяких хлопот. Беспощадно палило солнце, воздух обжигал наши лица. Вдали синели горы. Монотонно урчал двигатель, джип пожирал километр за километром, как здесь говорят. И вдруг на повороте я увидел танки! Я нажал на тормоза. Неуклюжие темно-зеленые стальные машины широкой цепью ползли через поле, окутанные клубами серого дыма. Их было не меньше сотни. Между ними катили пятнистые бронеавтомобили, подгребая под себя сожженную солнцем траву.

– Это, видимо, части генерала Кастельяно идут на столицу, – быстро проговорил Баракс. Его мозг за десятую долю секунды проанализировал положение и возможные варианты нашего поведения. Их было много, но ни один не гарантировал спасения. Наверняка офицеры уже заметили нас в бинокли, и, может быть, наш автомобиль уже попал в перекрестье прицела. И слева, и справа чистое поле, не скроешься!

В бессильной ярости я заскрипел зубами: все идет прахом в двух шагах от цели. Мы глупейшим образом угодили в случайную ловушку, влезли в нее вместе с Килиосом. А с ним бежать будет еще труднее, даже если вообще удастся унести ноги.

Ценой огромных усилий, применив лучевое оружие, а то и дезинтегратор, можно, конечно, пробиться через ряды армии Кастельяно но ведь из-за этого разразится ужасный хроноклазм! Дома, в 31-м веке, нас за это по головке не погладят. А у меня нет ни малейшего желания провести 15-20 лет на необитаемом острове. Да еще, может быть, в обществе Диппа Килиоса. Я, кусая губы, бормотал какие-то проклятия, бывшие в ходу в 20-м веке, как вдруг...

Как вдруг нас накрыл прозрачный голубовато-серый колпак. Снаружи сквозь него сочился молочный свет. Впрочем, возможно, этот свет шел не снаружи, а светился сам материал колпака. Не знаю почему, но у меня сложилось впечатление, что нас снаружи не видно. Вместо серого асфальта внизу тоже было это голубовато-серое вещество. Колеса джипа словно зависли в воздухе. Я чувствовал, что вес мой уменьшился и изменилась сила притяжения. Что это могло быть?

Я повернулся к Бараксу и встревожился еще пуще: Баракс словно окаменел. Это было так не похоже на его обычную неподвижность в минуты бездействия! Заметить это мог только я. Стихли небольшие телепатические сигналы, которые я обычно принимал от него постоянно. Как правило, в наших с ним совместных экспедициях Баракс таким путем передавал мне большое количество полезной информации. Что за черт?

И вдруг я понял – Баракса выключили. В мгновение ока мой товарищ стал мертвым, хотя, честно сказать, не в привычном понятии этого слова. Он просто перестал функционировать. Уставясь в пустоту, он замер на заднем сиденье. Его сильные пальцы закостенели на запястье Диппа Килиоса.

И в этом было какое-то утешение.

А сам Килиос? Я пристально посмотрел на него и испугался. С ним творилось что-то странное. Его открытые глаза были мутными и бессмысленными. Тонким дрожащим голоском он напевал детскую песенку из нашего времени.

По спине у меня пробежал холодок. Все говорило о том, что мы стали жертвой враждебной деятельности. С неведомой целью нам ограничили свободу передвижения, возможно, даже переместили в иную точку пространства. Без нашего согласия и не предупредив заранее! Наверняка те, кто это сделал, замыслили недоброе! И все-таки что-то здесь не сходилось. Я задумался. В 20-м веке технически невозможно было создать такое силовое поле с пониженной гравитацией. Пузырь пузырем, но они отключили Баракса! А такое не по силам никому не только в этом веке. Такое невыполнимо даже в тридцать первом! Еще мгновение, и я, кажется, начал что-то понимать...

– Не успел, – послышался голос. Может, он прозвучал в пространстве или прямо в моем мозгу. Может быть, я даже его вообще не слышал, а просто ощутил в своем сознании.

"Не бойся, Рой", – сказал голос. Они знали главное и не скрывали, что знали: им было известно, что я боюсь и что меня зовут Рой. Я не ответил. Честно сказать, я и не знал, как это сделать. Но раз они в курсе того, в каком состоянии духа я нахожусь, даже читают мои мысли, как открытую книгу...

"Не бойся, Рой", – повторил голос. Мне вдруг почудилось что-то знакомое в этом, по-моему, принадлежащем женщине голосе.

"Мы пришли вам помочь", – продолжал голос.

"Каким образом?" – удивился я.

"Мы переместили вас вперед во времени".

"Без приборов?" – изумленно спросил я. Тут-то меня и обдало жаром: я, наконец, догадался, какой будет ответ.

"Мы преобразовали вокруг вас пространство".

"Надолго?"

"На сколько понадобится. По этой территории передвигаются вооруженные формирования, это угрожает вашей безопасности".

"Кто вы?"

"Люди, Рой. Такие же, как вы. Только из будущего".

"Я сам из будущего, из 31-го века!"

"Нет, мы из значительно более позднего времени".

Я онемел, в голове образовалась какая-то странная пустота. Возможно, от этой сферы исходило излучение, утомляющее мозг. Мне вовсе не хотелось закончить жизнь, подобно Килиосу: тот лепетал уже совсем как младенец, и, похоже, утратил всякое чувство реальности. Я перевел дух и снова сосредоточился.

"Почему вы решили помочь нам?"

"Прошлое надо бережно охранять, Рой. У нас такое же задание, как и у тебя. И мы боремся с нарушителями времени. Но если теперь вам не удастся вернуться в свое будущее, Дипп Килиос может стать причиной серьезных неприятностей. Он готовил ужасный хроноклазм".

"Вы тоже инспекторы Галапола?"

"Можно сказать и так. Нам приказано любой ценой обеспечить вам безопасность и возвращение в 31-й век".

"А вдруг, несмотря ни на что, у вас ничего не выйдет?"

"Должно выйти. При нужде мы можем вызвать любую помощь. Все эпохи борются с нарушителями времени. Цепь развития человечества простирается в бесконечность, Рой".

Понятно, мне до смерти хотелось засыпать моих собеседников вопросами, но нетрудно было догадаться, что ответа на них я не получу. Основные правила нарушать никому не позволено. Так же, как я не имел права рассказывать Лоренцо о будущем Боливарии. Они не скажут ничего об эпохе, которая наступит после моей собственной, не скажут, какова будет моя судьба. Кроме границы темпоральной, есть еще граница моральная, и пересечь ее бывает куда опаснее, чем совершить хроноклазм.

"Ну, все. Удачи тебе, Рой. Прощай."

"Спасибо..." – ответил я. Не знаю, почему вдруг нежный женский голос заставил сжаться мое горло. Я не мог побороть желания признаться говорившему со мной, что голос его напомнил мне Флору: "Где-нибудь... когда-нибудь... мне хотелось бы с тобой встретиться". Она не ответила, хотя я знал, что она здесь: об этом свидетельствовала серебристо-голубая сфера. Вместо ответа на меня нахлынула теплая, ласковая волна чувства. Надеюсь, это был ответ. Я попытался послать ей такую же волну, но опоздал. Мозг погрузился в блаженное помрачение, альфа-ритм ослаб, как волны в утомленном бурей море.

Я поднял руку и понял: вернулась нормальная сила тяжести. Голубой туман растаял. Колеса джипа стукнулись об асфальт. Снова в небе засверкало солнце.

Я зажмурился. Будущее... Неужели люди Галапола еще не сталкивались с посланцами отдаленных эпох? В своей гордыне мы считали до сих пор, что только нам дано путешествовать во времени. А ведь ученые 35, 42 или 50-го столетий наверняка занимаются тем же, чем и мы. Тоже ловят своих наглых и жалких преступников. Разведчики их, знающие языки, обычаи и законы давно минувшего, ходят среди нас, как в 20-м, так и в 31-м веке...

Появилась возможность переходить темпоральную границу – ив каждой эпохе размножились пришельцы из будущего: резиденты, исследователи, любопытные, просто наблюдатели, преступники... Но можно ли рассказать это у себя? Нужно ли упоминать об этом инциденте шефу и специальной комиссии Галапола по делу Килиоса, когда меня вызовут свидетелем? Все сильнее я склонялся к убеждению, что об этом следует молчать. Главным образом потому, что нам помогли. Возможно даже, успех всей нашей операции был следствием благословенного вмешательства. Если бы шефу стало известно, что вернуть Килиоса нам удалось только благодаря технической помощи из далекого будущего...

Хозяева голубого шара стоят на страже истории. Истории, органическим элементом которой стала наша экспедиция в Боливарию конца 20-го века. Впоследствии, возможно, еще при моей жизни, а может, и позже славная экспедиция Роя Медины и Баракса будет записана в альманахи, а памятные кристаллы – в специальные исторические труды. Мотивы поступка Килиоса будут проходить в школе как поучительный пример. Эта экспедиция стала частью прошлого, которое нельзя изменить. Потому-то наши потомки и присмотрели за нами и приняли меры, чтобы наше предприятие окончилось успешно. Возможно даже, что на протяжении всей операции они незримо были с нами. В Лории, в Боливаре, на Южной автостраде, на вилле по улице Альжерирас, в тюрьме и во дворце...

Туман рассеялся. Серебристо-голубое сияние исчезло без следа.

Джип стоял посреди шоссе. Голубой шар исчез. Снова я почувствовал на лице жар солнца. Пошевелился. Первым делом посмотрел на Килиоса. Он молчал. Невидящими глазами он уставился куда-то вдаль. Лицо его было равнодушно.

Неожиданно включился Баракс.

– Рой?

– Да?

Я старался, чтобы мой голос звучал как можно более естественно и даже в мыслях избегал упоминать о случившемся. Не хватало еще, чтобы Бараксу стало известно то, что даже люди не могли бы воспринять спокойно. Я огляделся. Дорога опустела. Однако следы гусениц и автомобильных шин, отпечатавшиеся на поле, говорили о том, что недавно здесь прошла целая армия. Ветер раскачивал стебли растений. Пели птицы.

Было так спокойно...

Я нажал на газ, и мы поехали. Стальные пальцы Баракса снова сжали запястье Килиоса. Часы подтвердили мои подозрения: мы передвинулись во времени на сорок минут. До появления Гурова осталось 1200 секунд. Следовало поторапливаться.

Баракс не унимался:

– Странное дело, Рой. Время ощутимо передвинулось вперед.

– Тебе померещилось.

– А куда подевались солдаты? Только что навстречу нам двигалось несколько тысяч человек. А теперь их и след простыл.

– Рядом проехали, ты что, не видел? Баракс, да ты заснул! попытался я разыграть недоумение. – Присматривай за Килиосом, я прибавлю скорость.

– Ладно, – буркнул он и погрузился в размышления. Нетрудно было догадаться, над чем: он просто был не в состоянии представить, что его вот так взяли и отключили. Ну, бог с ним. Мне не хотелось больше думать об этом. Баракс никогда ничего не забывает – и все же я надеялся, что, отчитываясь, он не придаст особого значения этому происшествию.

По обочине верхом на осликах ехали крестьяне. По неширокой речке медленно плыла баржа. Похоже было, что здесь никому нет дела до того, что творится в столице. Села и поля дышали вечным покоем.

Килиос окончательно пришел в себя.

Первым делом он попытался освободиться. И, конечно же, безуспешно. Подергался и сник, уныло глядя в сторону. В зеркальце было видно его угрюмое лицо. Любоваться Килиосом мне вовсе не хотелось: дорога шла плохая, мне надо было быть внимательным, да и до Сан-Фернандо осталось уже немного. Мы миновали мост, и джип заюлил меж холмов. Вскоре показался и городок.

На рыночной площади я остановил машину, подозвал какого-то мальчишку и спросил дорогу к старой пирамиде. Маленький сорванец охотно проводил нас. На часах было уже 11.51. От пачки денег, что тогда вручил мне Гуров, осталось несколько бумажек, и я отдал их мальчишке. Радость его была неописуема.

Пирамида высилась на восточной окраине города. Я и представить себе не мог, что в средние века люди умели строить такое. Швы между камнями ступенчатой рукотворной горы заросли буйной тропической растительностью. Вершину пирамиды словно срубили – она была плоской, из-за этого постройка производила впечатление незавершенной. Каждая грань была не менее ста метров в длину. Каменные блоки складывались в лестницу к небу с узкими и очень высокими ступенями.

– Идем наверх, – приказал я. Баракс, разумеется, повиновался немедленно, зато историк заупрямился.

– Куда вы меня тащите, инспектор?

– Не сопротивляйтесь, Дипп, иначе мне придется снова усыпить вас.

– Усыпить? А, помню. Я разрядил бластер в этого типа, – он кивнул на Баракса. – И он жив? Инспектор, а кого это расстреляли военные?

Баракс не слушал. Он просто тащил его за собой. Волей-неволей пленнику приходилось карабкаться следом. Сопя, он оглянулся на меня.

– Откройте тайну, инспектор. Почему излучение не повредило вашему коллеге?

– Потому что излучение действует только на людей, – усмехнулся я.

– На людей? – Килиос даже остановился, но Баракс с безжалостным равнодушием тащил его за собой. – Вы хотите сказать...

– Именно. Мой напарник – новая модель почти идеального человекоподобного робота. Супер-андроид. Всемирное правительство по сей день держит существование этих роботов в тайне, потому-то вы и не знали о нем.

– И этот че... этот андроид, он тоже полицейский? – вырвалось у Килиоса.

– Да, он работник Галактической полиции. Нейрологи создали особого рода биологическую связь между его мозгом и моим, каждый из нас в курсе того, о чем думает его напарник. Мы, так сказать, не только коллеги, но и единомышленники, и это помогает нам бороться с такими, как вы. Так-то вот.

Я взмок, прыгая по камням. Пот струйками бежал у меня по спине. Баракс, как автомат, без устали поднимался наверх. Хорошо ему, мелькнула у меня мысль, ядерный микрореактор обеспечивает ему все потребности в энергии на ближайшие две тысячи лет. Килиос озирался по сторонам, взвешивая шансы на побег. Он все еще не сдавался. Но от стальной хватки Баракса освободиться было невозможно.

– Идите спокойно! – приказал ему Баракс. – Сейчас будем на месте. Уже недалеко.

– Будет еще всякая машина мною командовать, – буркнул Килиос, цепляясь ногами за края каменных ступеней.

– Баракс не машина, он мой товарищ, – сердито отрубил я. На часах было без двух минут двенадцать. Плоская вершина пирамиды была уже рядом. Окрестности как будто вымерли: многодневное военное положение, комендантский час, закрытые аэродромы – все это отнюдь не способствовало наплыву туристов. К тому же сейчас было время сиесты.

– Поторопитесь! – крикнул я. Если Гуров прибудет и не застанет нас на месте, он просто возвратится назад, и бог знает, когда нам удастся пересечь темпоральную границу.

Недолго думая, Баракс поднял Килиоса на руки и ускорил шаг. Я с трудом поспевал за ними. Историк предпринял последнюю попытку. Болтая в воздухе руками и ногами, он завопил:

– Инспектор! Отпустите меня! Или давайте уйдем вместе! С вашим андроидом мы все препятствия одолеем! Лучевое оружие поможет вам завоевать мир, инспектор! Заново построим вольтранс, поймите, целый мир для нас двоих, инспектор!

– Бросьте, Килиос, – пропыхтел я. До вершины оставалось еще несколько ступеней. – Историю не изменишь. Именно поэтому мы вам и помешали.

– Человек и машина? – не унимался историк.

– Ошибаетесь, Баракс и Медина! – отрезал Баракс.

Мы выбрались на вершину.

– Вовремя! – воскликнул Баракс, вытягивая руку.

Над плоской, раскаленной солнцем каменной площадкой возвышалось удивительное кольцо. Оно было металлическим, однако солнце не отражалось на его поверхности. А края его были словно вдавлены в воздух, и контуры расплывались.

Гуров подхватил под руки шипящего от злости Килиоса и помог втащить его в машину.

– Порядок, Рой? – воскликнул Баракс. Его глаза радостно сияли. Да, Баракс был счастлив, совсем как человек.

– В основном, это твоя заслуга, – сказал я и подал ему руку. Он удивился. Баракс понимал значение этого жеста. Может, это прозвучит странно, но, по-моему, он был растроган, когда сжал мою руку. Голос Баракса подозрительно сорвался.