Текст книги "Взгляды"

Автор книги: Исай Абрамович

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 39 страниц)

Приведя эту цитату, Медведев продолжает:

«В этой характеристике, которую давал Сталину Троцкий, конечно больше истины, чем в приведенных им словах Смирнова или Каменева. Но и она во многом неточна. Это видно из вывода, который делает Троцкий: «Если бы Сталин мог с самого начала предвидеть, куда его заведет борьба против «троцкизма», он, вероятно, остановился бы, несмотря на перспективу победы над всеми противниками. Но он ничего не предвидел».

Медведев возражает здесь Троцкому, и правильно возражает. Конечно, пишет он, Сталин не остановился бы, если бы заранее знал всю ту цену, которой досталась ему победа над своими противниками и его необъятная, поистине самодержавная власть.

Медведев прав, когда упрекает Троцкого в том, что он недооценил Сталина. И в этом смысле можно поспорить с Троцким и по вопросу о предвидении. Если Троцкий и прав в смысле политическом, философском, если Сталин лишен был дара теоретического обобщения и способности предвидеть последствия тех или иных политических мероприятий, то предвидения практического (т. е. умения загодя намечать и последовательно осуществлять эти намеченные им мероприятия) у него хватало с избытком. При этом он учитывал множество политических, психологических и личных особенностей как своих союзников, так и противников.

Так, он учитывал, что в борьбе с Троцким его союзники Зиновьев и Каменев сильно потреплют свой авторитет – и это впоследствии облегчит ему победу над ними. Он правильно рассчитал, начав борьбу с Зиновьевым и Каменевым, что Троцкий в этой борьбе останется нейтральным и не помешает ему, Сталину, громить их. И самое главное – он был убежден, что ни его противники, ни союзники не вскроют его тайных, внутренних замыслов и побуждений. И он оказался в этом прав. Ведь даже Троцкий, как это видно из процитированного выше его замечания, уже после многих лет борьбы со Сталиным, все еще считал, что Сталин прекратил бы свою антисоциалистическую и античеловеческую деятельность, если бы заранее знал, куда она его заведет.

Кстати, это его последнее замечание свидетельствует о таком качестве Троцкого, как его моральная чистота и некоторая, как это ни странно звучит по отношению к такому опытному политическому деятелю, наивность. Троцкий просто не мог представить себе, что человек может дойти до такого морального падения, чтобы, заранее зная, какое море лжи, клеветы, человеческой крови придется ему переплыть для достижения безграничной власти, – все-таки в это плавание пустился.

Дальше Медведев затрагивает очень глубокий и серьезный вопрос: о соотношении между ленинизмом и сталинизмом. Этот вопрос давно дебатируется и в ряде западных компартий, и в кругах буржуазных советологов. Многие западные историки накрепко связывают сталинский режим с режимом Ленина, усиленно подчеркивая, что Сталин в этом смысле являлся-де только продолжателем Ленина (это, кстати, любимая идея и А. И. Солженицына).

Можно ли целиком, что называется «от порога», отвергнуть эту мысль как злостную ложь? К сожалению, нельзя. Медведев прав, когда пишет, что «многие элементы советской политической и экономической системы, развитые позднее Сталиным, возникли еще при Ленине». Независимо от условий, в которых они возникли, независимо от субъективных намерений их творцов, эти элементы легко можно было использовать (и Сталин это сделал) для превращения советского общества из социалистического в антисоциалистическое. Можно и назвать некоторые из этих элементов: однопартийная система, ограничения свободы слова и печати, ограничения свободы дискуссий внутри партии, нетерпимость к инакомыслию и др.

Медведев говорит, однако, – и верно говорит – что «ошибочно отождествлять сталинизм и ленинизм или считать сталинизм естественным и логичным продолжением ленинизма». Но дальше следует нечто неожиданное. «Вместе с тем, – пишет Медведев, – очень трудно провести и какую-то строго определенную демаркационную линию между сталинизмом и ленинизмом».

Почему же трудно? Это все равно, что сказать: трудно-де провести демаркационную линию между честью и бесчестием, идейностью и беспринципностью. Демаркационная линия во времени проводится легко – самим ходом истории. Демаркационная линия по существу – и того легче: по цели. Цель, сущность и содержание ленинизма – стремление к созданию социалистического общества. Цель, сущность и содержание сталинизма стремление к власти. Сам Медведев очень хорошо иллюстрирует последний тезис.

«Всеобщий террор действительно преследовал в качестве одной из важнейших целей – укрепление личной власти Сталина и устранение всех его возможных конкурентов. Но этот террор не укреплял Советский Союз перед лицом смертельной угрозы со стороны гитлеровской Германии. Напротив, он ослаблял и армию, и партию, и народное хозяйство».

Как же можно после этого утверждать, что очень трудно провести демаркационную линию между ленинизмом и сталинизмом?

* * *

Вернемся от современного неофициального историка к современным официальным и попробуем понять, чем и насколько отличаются их труды от изданных в эпоху Сталина и написанных по его установкам.

В полном соответствии с «Кратким курсом» все современные учебники по истории КПСС, все современные публикации, излагая ход внутрипартийной борьбы в 20-х – 30-х годах, характеризуют все оппозиции как представителей мелкой буржуазии, выступившей против диктатуры пролетариата. Вождей оппозиции, вместе с Лениным возглавлявших партию, все они по-прежнему трактуют как предателей и отступников от ленинизма, подкрепляя свою концепцию все теми же сочиненными Сталиным вымыслами, из которых убраны лишь самые одиозные и неправдоподобные (шпионаж, вредительство и т. п.).

Разгром всех оппозиций до сих пор рассматривается историками как победа ленинского курса партии, причем вопрос о том, какими средствами достигнут этот разгром, молчаливо опускается.

Полностью сохранено и положительное толкование роли Сталина в истории партии и страны в течение тридцати лет, причем главной заслугой его считается все тот же разгром оппозиций, с которого началось уничтожение партии. Но и все последующее – индустриализация, коллективизация, победа в Отечественной войне – записывается Сталину в плюс. Разорение сельского хозяйства, голод и гибель миллионов крестьян, выселение целых народов со своей земли, отступление на первом этапе войны с потерей колоссальных территорий, бесчеловечный отказ от своих соотечественников, оказавшихся в плену, а потом заключение их в лагеря, потеря 20 миллионов жизней в войне все эти грехи полностью отпускаются Сталину авторами современных исторических трудов по истории партии и истории Великой Отечественной войны.

И для всякого вдумчивого читателя, если он молод и не знает никаких других источников, кроме официальных, становится совершенно непонятно: откуда вдруг взялись «культ личности» и «нарушение ленинских норм»? А о них все же приходится говорить – хотя бы в связи с неполным и неточным постановлением ЦК КПСС «О преодолении культа личности и его последствий».

В самом деле, ведь согласно схеме, вычерченной еще в «Кратком курсе», используемой и сейчас, все шло так хорошо. Сталин вел страну от победы к победе, он, как рыцарь с многоголовой гидрой, вел борьбу с антиленинскими оппозициями и всем им отрубил головы, спас партию от раскола. И вдруг внезапно обнаруживается, что Сталин единолично правил страной, нарушал социалистическую законность и создал культ собственной личности. Именно так изображается история происхождения культа личности в упомянутом выше постановлении ЦК и в истории КПСС, изданной при Н. С. Хрущеве.

Однако там же отмечается, что культ личности Сталина сложился постепенно. Что значит «постепенно», и в течение какого времени?

Ответа на этот вопрос в указанных документах нет, но его можно получить путем нехитрых вычислений.

Постановление ЦК КПСС «О преодолении культа личности и его последствий» издано в 1956 году, а речь в нем (и особенно в докладе Н. С. Хрущева, происходившем в том же 1956 году) идет о событиях, относящихся еще к 30-м годам, начиная с убийства Кирова. Так, может быть, культ личности Сталина складывался «постепенно» с 1934 года? Но достаточно взять стенограммы ХVII съезда партии, чтобы увидеть: культ личности на этом съезде был уже в полном цвету. Ни одна речь ни одного оратора (включая и бывших вождей оппозиции) не обходилась без восторженных панегириков и унизительных поклонов в адрес «великого вождя». На этом съезде, происходившем весной 1934 года, уже не было никакой оппозиции, не прозвучало ни одного слова критики. Чтобы создать такую атмосферу на съезде, нужна была соответствующая подготовка – и не в течение месяцев, а в течение лет. Она и проводилась, такая подготовка, действительно исподволь, постепенно, в ходе борьбы с оппозициями, с 1923 года, путем оттеснения, вытеснения и опорочивания старых вождей партии. И в процессе этой подготовки созданный Сталиным партийный аппарат постепенно создавал легенду о безошибочном вожде Сталине и всячески раздувал культ его личности. Нет, этот культ не «сложился» сам, стихийно. Он создавался организованно, по плану, спущенному сверху.

Кто создавал культ личности Сталина, кто стал связывать с его именем все успехи?

Секретари ЦК нацкомпартий, крайкомов, обкомов, горкомов, райкомов, наркомы, члены ЦК – все те, кто занял места удаленных оппозиционеров, кто был обязан своим выдвижением Сталину, выдвигавшему именно тех, кто проявил себя в борьбе с оппозициями. Потом это стало законом, обязательным правилом всех речей, статей, выступлений, даже обязательным первым тостом в застольях по случаю семейных праздников. Это вбивалось в голову детям, начиная чуть ли не с яслей (вспомним: «Спасибо товарищу Сталину за счастливое детство!»).

Выше я упоминал об одной особенности Сталина: он любил приписывать своим противникам свои собственные криминальные намерения. Так еще в 1923-24 гг. Сталин обвинил Троцкого в намерении занять место Ленина для того, чтобы единолично править партией и страной. Жизнь показала, кто вынашивал и осуществил такое намерение.

Троцкий высказался о культе личности Сталина на четверть века раньше, чем Хрущев. Еще в 1932 году он писал из-за границы в адрес партийных аппаратчиков:

«Вы начали борьбу против троцкизма под знаменем старой большевистской гвардии. Воображаемой амбиции Троцкого и его претензиям на единоличное руководство вы противопоставили коллективное руководство ленинского ЦК.

Что осталось от этого коллективного руководства ленинского ЦК? Аппарат независимо от рабочего класса и партии вымостил дорогу к диктатуре Сталина, который не зависит от аппарата.

Сегодня клятва верности ленинскому ЦК означает почти то же самое, что призыв к восстанию. Допускается только клятва верности Сталину. Единственно допустимая формулировка – ее должны все включать в свою речь – «под руководством Сталина».

Дальше Троцкий писал, что аппаратчики должны были бы отвергнуть притязания Сталина даже просто в собственных интересах и предупреждал, что только так они могли бы спасти себя. Он призывал работников партийного аппарата расстаться с мифом о Сталине, убрать его с пути партии и рабочего класса и очистить советскую систему от грязи, которой она обросла.

Партаппаратчики не вняли этим предупреждениям и погибли в свой черед, когда, по мнению Сталина, пришла пора окончательно покончить с теми, кто помнил еще ленинские времена. Они сходили со сцены, прославляя Сталина и погибая от его пуль. В трагически-гротесковой форме это в какой-то мере повторяло путь вождей оппозиции – кроме, конечно, Троцкого: все они сначала помогали Сталину громить Троцкого, а потом приходил их черед.

Но каким же образом изображается современными историками предыстория 30-х годов?

В общем, все тем же несложным путем прямой лжи, фальсификации, подтасовок, умолчаний и т. д.

В этом смысле чрезвычайно характерна все та же статья Поспелова в № 12 «Коммуниста» за 1969 год. Он пишет, например:

«Еще при жизни В. И. Ленина, осенью 1923 года, Троцкий начал яростную атаку на партию, возглавившую строительство первого в мире социалистического общества».

Как это могло быть, если именно в этот период, незадолго до смерти, В. И. Ленин в тесном контакте с Троцким, предлагая ему блок, боролся против извращения Сталиным национальной политики партии и против сталинских ошибок в вопросе о монополии внешней торговли? На этот счет есть документы, они опубликованы в ПСС В. И. Ленина. Расчет явно на то, что текущую статью Поспелова прочтут, а в собрании сочинений Ленина рыться не станут.

Далее:

«Троцкисты выступили с самой злостной демагогией против испытанных кадров ленинской партии, тех кадров, которые, тесно сплотившись вокруг Ленина, сыграли руководящую роль в свержении царизма и капитализма, выдержали тяжелые бои против сил старого мира в годы интервенции и гражданской войны, а в 1923–1924 годах начали успешно выводить страну из пропасти разрухи, нищеты, голода, в которую нас бросили империалисты». (подчеркнуто везде мной. – Авт.).

Кто же эти «испытанные кадры», против которых выступил Троцкий?

Конечно, в первую очередь к ним относятся члены Центрального Комитета партии.

Давайте посмотрим, кто тогда был членом ЦК и какова судьба тех, кто в период Октябрьской революции «тесно сплотился вокруг В. И. Ленина».

На апрельской конференции 1917 года, сразу после возвращения Ленина из Швейцарии, в ЦК было избрано 9 человек. Двое из них – Свердлов и Ногин умерли до 1923 года, третий – Ленин – был тяжело болен. Пятеро, по концепции Поспелова, были «врагами народа», и, как таковые, были впоследствии уничтожены Сталиным. Кто же сплачивался вокруг Ленина для свержения царизма и капитализма? Враги народа? Или один только Сталин сплачивался в единственном числе?

То же соотношение в ЦК, избранном на VI съезде партии в составе 21 человека. Четверо (Свердлов, Ногин, Урицкий, Сергеев (Артем) не дожили до 1923 года, Ленин умер в 1924 году. Один из членов ЦК (Иоффе) покончил с собой в 1927 году; Коллонтай в 1923-24 году в борьбе не участвовала, а 11 членов ЦК (и среди них и те пятеро, что были избраны в ЦК еще на апрельской конференции) уничтожены впоследствии как враги народа (Троцкий, Зиновьев, Каменев, Бухарин, Смилга, Крестинский, Сокольников, Ломов, Бубнов, Рыков, Милютин). Следовательно, только троим имеет право Поспелов предоставить честь сплачиваться вместе со Сталиным вокруг Ленина. Троим из двадцати одного!

Может быть, Поспелов имеет в виду активных участников Октябрьской революции, сыгравших действительно большую роль в свержении царизма и капитализма – Антонова-Овсеенко, Невского, Подвойского, Крыленко, Дыбенко, Раскольникова, Чудновского, Мехоношина? Но и они все, кроме Чудновского, умершего в 1918 году, и Подвойского, дожившего до естественной смерти в 1948 году, были уничтожены Сталиным.

Из чего же исходил Поспелов, когда писал приводившиеся выше слова?

Из того, что никто не станет его проверять, а если и проверит, то не осмелится опровергнуть. Да и кто стал бы публиковать такое опровержение?

Аналогичные данные о кадрах, выдержавших, по выражению Поспелова, «тяжелые бои против сил старого мира в годы интервенции и гражданской войны» и о кадрах хозяйственников, которые «начали выводить страну из пропасти разрухи», легко найти в протоколах съездов партии.

Поэтапное выпадение из состава ЦК старых вождей происходило при одновременном выдвижении новых вождей сталинской школы – таких, как Молотов, Ворошилов, Орджоникидзе, Каганович, Микоян, Куйбышев, Киров, С. Коссиор, Постышев, Рудзутак, Хрущев и другие, полностью преданные Сталину.

Позже часть из них пришлась не ко двору, и их тоже превратили во врагов народа. Так были уничтожены С. Коссиор, Рудзутак, Постышев и другие. С Кировым расправились другим образом, убив его руками ГПУ, но объявив это убийство делом рук «троцкистов» (не в первый и не в последний раз Сталин соединял здесь убийство с провокацией). Орджоникидзе инсценировали «разрыв сердца».

Все перечисленные выше, как и многие другие, участвовали в расправах с оппозициями. Всем им было невдомек, почему репрессии обращаются теперь против них.

Но Сталин знал, что он делает. С кадрами, воспитанными при Ленине, было покончено. Со связями между людьми, участвовавшими в подготовке и проведении революции, было покончено. Покончено было и со многими традициями. К руководству на всех ступенях было призвано полмиллиона людей, не отягощенных ни традициями, ни воспоминаниями, ни знаниями, ни принципами партийной этики. Образовалась действительно «партия нового типа», сталинского типа, костяк которой образовали чиновники, бюрократы, карьеристы. И теперь, в семидесятых годах, кадры эти в новых условиях продолжают дело своего вождя и учителя.

Среди опубликованных Троцким за границей документов есть составленная им таблица, которая точно фиксирует «заслуги» Сталина в уничтожении им ленинского костяка партии. Таблица эта охватывает период по 1939 год. Если продолжить ее на последующие 15 лет господства Сталина, картина была бы еще более выразительной.

Вот эта таблица, отражающая судьбу руководителей партии, избиравшихся в состав Центрального Комитета на двенадцати съездах – с VI съезда, состоявшегося в 1917 году, до ХVII-го, созванного в феврале 1934-го.

Никто из официальных партчиновников, историков, идеологов сталинской эпохи после XX съезда и доклада Н. С. Хрущева не посмел даже сделать попытку проанализировать истинные причины происхождения «культа личности Сталина» и всего, что под этим очень неточным термином подразумевается. Не сделал этого после смерти Сталина и ни один из руководителей иностранных компартий. Один только Пальмиро Тольятти в своей «Памятной записке» («Правда», 10 сентября 1964 г.) отважился сделать намек на эти истинные причины. Он писал:

«…До тех пор, пока в качестве первопричины ограничиваются в сущности лишь тем, что разоблачают личные недостатки Сталина, мы остаемся по-прежнему в сфере культа личности… Остаются вне поля зрения подлинные проблемы, которые заключаются в том, каким образом и почему советское общество смогло прийти и пришло к известным формам отхода от демократической жизни и законности, которые оно раньше для себя намечало. Почему оно пришло даже к некоторым формам перерождения? При исследовании такого вопроса необходимо прослеживать различные этапы развития советского общества…

Нам представляется, что ошибки Сталина были связаны с чрезмерным ростом удельного веса бюрократизма и бюрократического аппарата в советской экономической и политической жизни и, возможно, прежде всего, в жизни партии. Весьма трудно сказать, где была причина, и где было следствие. Понемногу одно явление стало выражением другого».

Рассмотрев затем возможные причины возникновения и развития бюрократизма в СССР (наследие самодержавия, трудности периода гражданской войны и интервенции, вызвавшие применение радикальных репрессивных мер, и др.), Тольятти продолжает:

«…Сам Ленин, как это явствует из письма, направленного им Дзержинскому и только теперь опубликованного, предвидел необходимость поворота, когда контрреволюция и иностранная интервенция будут полностью побеждены, что и произошло за несколько лет до его смерти. Надо будет посмотреть, был ли осуществлен поворот или же напротив упрочилось кое-что из того, что должно было быть изменено или вовсе отброшено. Может быть, не является ошибкой утверждать, что именно в самой партии начались вредные ограничения демократического строя и постепенное преобладание бюрократических организационных форм». (Подчерк. мною. – Авт.)

Надо отдать должное Тольятти: несмотря на то, что в свое время он принял участие в репрессиях против коминтерновцев, он нашел в себе мужество критически взглянуть на собственное прошлое. Несмотря на очень осторожные формулировки («известные формы отхода от демократической жизни…», «ошибки (?) Сталина», «надо будет посмотреть», «может быть, не является ошибкой…» и т. п.), Тольятти по существу предлагал главное: провести объективный анализ сталинских преступлений и причин перерождения советского общества.

Но это не устраивало руководителей КПСС, даже Хрущева, который упрекнул Тольятти в том, что он преувеличил глубину разложения партии. А через два месяца после опубликования «Памятной записки» Тольятти, Хрущев был удален из Центрального Комитета, и его преемники повели линию на постепенную реабилитацию Сталина.

Разоблачение Сталина на XX съезде получило широкую огласку на Западе и поддержку ряда западных компартий. Буржуазная печать попыталась было использовать это разоблачение для дискредитации коммунистического движения в целом. Это, однако, не удалось: тот факт, что советские коммунисты сами разоблачили Сталина на своем съезде, а западные компартии продолжили процесс оздоровления, разоблачая собственных сталинистов, помог компартиям европейских стран сохранить доверие рабочего класса и прогрессивной интеллигенции. Последующий же поворот преемников Н. С. Хрущева «назад к Сталину» вызвал сильное недовольство и в самих западноевропейских компартиях (особенно в итальянской и испанской), и в широких кругах поддерживающих коммунистов рабочих и интеллигентов.

Это граничащее с возмущением недовольство возвращением к сталинской политике привело к серьезным разногласиям между компартиями западных стран и КПСС. Эти разногласия особенно обострились после оккупации Чехословакии войсками стран Варшавского договора во главе с Советской армией.

Западные компартии видели в реформах Дубчека единственно правильную политику, преследующую цель сделать социалистическое общество демократическим – таким, каким его и мыслили основоположники научного коммунизма. Но руководителям компартий СССР и стран-сателлитов не было дела ни до демократизма, ни до научного коммунизма. Они увидели в реформах Дубчека «дурной пример», опасную возможность борьбы своих народов за демократию, угрозу своей личной власти.

Ряд западных компартий официально осудил оккупацию Чехословакии и выступил в защиту Дубчека и других инициаторов «пражской весны».

Следующим пунктом расхождений между компартиями Италии, Испании, Франции, Англии и других западноевропейских стран с одной стороны и КПСС вкупе с компартиями восточно-европейских стран, естественно, стала проблема прав человека в странах, именующих себя странами социализма. Подталкиваемые своим рабочим классом и прогрессивной интеллигенцией, западные компартии присоединились ко всеобщему осуждению на Западе советской и вообще восточно-европейской политики репрессий против борцов за права человека.

Буржуазная печать Запада обвиняла и продолжает обвинять компартии своих стран в том, что они выступают против подавления прав человека только до тех пор, пока сами не придут к власти, для завоевания популярности избирателей. А заполучив власть, они-де установят в своих странах такой же тоталитарный режим, как в СССР и в странах-сателлитах СССР.

Это неверно. Конечно, борьба западных компартий за влияние на массы своих народов теперь в значительной степени зависит от того, поддерживают или осуждают коммунисты борьбу за права человека диссидентов стран восточной Европы. Но это только является для западноевропейских коммунистов еще одним аргументом, доказывающим, что невозможно построить социалистическое общество с помощью тоталитарного централизма, что необходимо отказаться от бесконтрольной однопартийной советской системы в пользу многопартийного, плюралистического общества.

Такая эволюция во взглядах западных компартий привела летом 1977 года к открытой дискуссии между ними и компартиями восточно-европейских стран.

Один из ведущих чешских коллаборационистов, второй секретарь ЦК компартии Чехословакии Василь Биляк в июне 1977 г. заявил, что линия компартий Испании, Италии и Франции – «это не еврокоммунизм, а антикоммунизм». Одновременно аналогичная мысль была развита в советском журнале «Новое время», направившем острие критики главным образом против генерального секретаря испанской компартии Сантъяго Каррильо.

Разногласия между основными компартиями Западной Европы и КПСС с ее сателлитами становятся все более глубокими.

Как передавала недавно «Немецкая волна», в книге, изданной в США неким профессором Иельского университета, утверждается, будто бы Сталин был в Октябрьские дни «запасным руководителем» на случай[4]4
  В рукописи пропуск – прим. ред.


[Закрыть]… Ленина. Это утверждение абсолютно ни на чем не основано.

Авторы имели в виду выступление Зиновьева 11 декабря, а Сталина – 15 декабря 1923 г. Сталин в этой своей речи говорил: «…левые коммунисты, составлявшие тогда отдельную фракцию, дошли до такого ожесточения, что серьезно поговаривали о замене тогда существовавшего Совнаркома новым Совнаркомом, из новых людей, входивших в состав фракции левых коммунистов. Часть нынешних оппозиционеров – тт. Преображенский, Пятаков, Стуков и др. входили в состав фракции левых коммунистов».

Во время дискуссии о Брестском мире Антанта предлагала Советскому правительству вооружение для борьбы с Германией, группа Бухарина решительно высказалась против получения оружия от империалистов; Ленин и Троцкий высказались за то, чтобы оружие взять.

В своем предсмертном – накануне самоубийства – письме Л. Д. Троцкому Иоффе сообщил о своем разговоре с Лениным по поводу былых разногласий Ленина и Троцкого о перманентной революции. Иоффе в этом письме свидетельствует, что Ленин тогда сказал ему: правота была на стороне Троцкого. Насколько мне известно, Л. Д. никогда не использовал этого свидетельства Иоффе. Очевидно, сам он все-таки считал, что в этом споре ошибался он, а правота была на стороне Ленина.

Выше я писал, что во всем, касающемся исторических фактов, подкрепленных документами, недопустимы всяческие домыслы и предположения. Но когда речь идет об объяснении мотивов той или иной позиции, без предположений не обойтись.