Текст книги "Дар Леса (СИ)"
Автор книги: Ирина Зиненко
Соавторы: Наталья Листвинская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]
– Жди, – буркнул волк, останавливаясь на краю большой поляны, заросшей высокой, по пояс, травой, среди которой Заря не узнала ничего полезного, так, сорняки.
– Жду, – кивнула знахарка.
– Собирай только листья. Не металлом, иначе испортишь. Ты увидишь, – ответил Эльнармо на не заданный вопрос и нырнул в траву. Примерно в середине поляны он поднялся на ноги, перекинувшись в другой вид, и потянулся. Проведя рукой по траве, которая почти доходила ему до груди, эльф вдруг запел. Слова древнего языка так тесно переплетались между собой и перетекали друг в друга, что Заря не могла уловить смысл песни-заклинания. Лес будто затих, вслушиваясь в давно забытые звуки. Молодая луна выглянула из-за тучи, окрасив поляну и стоящего мужчину в свое серебро. Эльнармо замолчал и оглянулся, луна снова спряталась, но травы продолжали мерцать, будто она оставила им свой свет. Налетевший порыв свежего ветра взметнул эту лунную пыль вверх, кружа и играясь ею. Наигравшись, ветер выкинул ее обратно в небеса, оставляя на поляне несколько бледно мерцающих кустов. Эльф наклонился и осторожно сорвал длинный, похожий на клинок лист, покрытый светящейся пылью, – Не металлом, – снова повторил он, повернувшись к Заре.
– Д-да, – сказала она завороженно рассматривая такого чужого и незнакомого Эльнармо. В лунном свете все казалось призрачным и волшебным. А такой непохожий на мужчин селения эльф был ожившей сказкой. Диковатой, ни на что не похожей сказкой. Отведя глаза, Заря сконцентрировалась только на сборе листьев. Ловкие пальцы споро срывали светящиеся листочки и складывали в корзину. Эльф качнул головой и улыбнулся, рассматривая лес вокруг и небо над головой. Он так давно не ощущал этого странного и доступного только таким как он чувства единства с миром, что почему-то хотелось сделать какую-то глупость, а единственная доступная ему сейчас глупость, собирала отмеченные луной травы. По-собачьи наклонив голову к плечу, Эльнармо следил за знахаркой, дожидаясь пока она закончит. Фыркнув, он похоже принял какое-то решение и издал длинную певучую трель, на которую тут же отозвались полусонные голоса птиц.
– Позволишь мне пригласить тебя на танец? – эльф подошел ближе и протянул Заре руку.
Наполовину полная корзинка упала на траву, к счастью не растрясся своего содержимого. Женщина смутилась и покраснев, что было заметно даже при таком неверном свете, робко протянула руку вкладывая свои пальцы в ладонь эльфа.
– Я...наверно не умею...танцевать, – шепотом сказала она глядя в желтые глаза оборотня. – Но попробую.
– Это не сложно, – улыбнулся Эльнармо, помогая знахарке подняться и приобнимая ее за талию. Выглядящий хрупким и тонким, эльф был чуть ниже Зари, но, как только он сделал первое движение, увлекая за собой знахарку, она почувствовала, что вся эта хрупкость только видимость. Затихший лес будто ждал какого-то сигнала, чтобы включиться в странный танец, шепот ветра и пение ночных птиц, сначала кажущиеся просто шумом сложились в музыку. Шуршание травы под ногами разделяло такты, а стрекотание сверчков задавало ритм.
Платок сполз с головы, улетел куда то в траву, а Заря подчиняясь уверенным рукам партнера кружила по лесной поляне, каким то чудом не путаясь в траве. Голова кружилась от необычности обстановки и взгляд ее прыгал от манящих желтых глаз волка в человеческом обличии до такого же желтого серпа молодой луны. На лице ее было написано такое восхищенное счастье, такой полный неверия восторг, что было бы стыдно смеяться над ее неумелыми движениями и неправильными шагами. Но эльф и не думал смеяться, он лишь чуть улыбался, поправляя движения и подстраиваясь под звуки леса. Но любому волшебству приходит конец. Эльнармо остановился, продолжая удерживать Зарю и прислушался к затихающим трелям. Сделав шаг назад, он чуть поклонился и коснулся губами руки знахарки.
– Спасибо, – он отпустил ее руку и снова улыбнулся.
– Спасибо, – эхом отозвалась знахарка и прижала руку к щеке. – Я... спасибо за подарок, она отвернулась и подняв корзинку с листьями, сжала ее ручку, – Наверно надо закончить с ними.
– Пойдем, этого хватит, – голос Эльнармо изменился, он снова вернулся в свою волчью форму, – Надо вернуться ко мне. Olarana не любит людские жилища.
Путь до пещеры был немного дольше, чем обычно. Волку, который нес и корзинку и знахарку проходилось следить, чтобы не потерялись собранные листья и не упала с его спины все еще витавшая в облаках Заря.
– Мечта луны... какое красивое название, – вздохнула слезая с волка знахарка. – Ты устал наверно. Я нелегкая. Как их готовить? Я хочу тебе помочь.
– Днем высплюсь, – отмахнулся Эльнармо, проходя внутрь и зевая. Оглядевшись, он указал на небольшое углубление в стене, в которое через трещину в потолке попадал лунный свет, – Треть нужно положить туда. Листья должны высохнуть, еще треть нужно сжечь и собрать пепел, он должен быть белым, как снег, я займусь этим сам, а остальное положить в воду и убрать в темноту, – он снова ушел в дальнюю часть пещеры и вернулся оттуда с намотанным на бедра меховым одеялом. В руках он держал поломанный напополам гребень, – Еще раз прости, – эльф подал обломки знахарке и забрав у нее часть листьев, присел у очага и принялся разводить огонь.
– Ничего, – кинула обломки гребешка в кучу хвороста Заря. – Я потом тебе помогу, если хочешь.
Листья разошлись на три равные кучки, каждый занялся своей частью.
– Я обещала не спрашивать о прошлом, – не утерпела женщина. – Но ты ведь имеешь отношение к ведовству? Сейчас у меня ощущение что я рядом с таким же знахарем как и я.
– Любой из нас знает травы, кто-то лучше, кто-то хуже, – отозвался Эльнармо, собирая волосы в пучок и закалывая их подвернувшейся под руку сухой веткой, – Кому-то дано умение договариваться с ними и просить у них помощи, это не совсем то, что люди называют ведовством. Я просто знаю, что нужно сказать и как нужно просить. Я не умею использовать огонь так как ты, но могу договориться с ним, так же как с ветром и водой. Я могу попросить прийти дождь, если земле он сейчас нужен, но не могу заставить пойти его просто так. Я вижу, – он на мгновенье замолчал, вспоминая слово, – ulсa, неправильность, и могу попробовать исправить его.
– То, что ты описываешь похоже на сказку. Хотя старая Ворожея рассказывала, что учитель ее учителя мог понимать зверей и был колдуном, а не таким как мы – принадлежащим силам стихий. Хотя я не понимаю в чем разница. Наверно в том, что я понимаю только огонь, как моя учительница понимала только Землю, а ты можешь общаться с ними всеми понемногу, – лекарка хмыкнула. – Огонь внутри меня... он как инструмент, как третья рука, как что-то неотделимое, как кровь. Я чувствую его течение, вижу как меняется жар пламени, ощущаю точки где у вещей и людей есть внутренний жар способный его разжечь. Если меня когда нибудь сожгут, я вспыхну так чтобы сгореть в один миг, как феникс. Не люблю боли. Ни чужой, ни своей.
– Посмотри на меня. Я и есть сказка, – Эльнармо негромко рассмеялся, скармливая небольшому костру очередной лист. Он помолчал, подбирая слова и осторожно собирая на камень белоснежный пепел от уже сгоревшей травы, – Не обижайся, но для своих лет и способностей ты можешь очень мало. Я знаю, как старая Ворожея, о которой ты говоришь, разожгла в тебе эту искру. Но это всего лишь искра, от которой должен разгореться большой огонь. Стихия, доступная тебе по праву крови, огромна в своем проявлении, ты же видишь лишь малую часть. Ты видишь лишь лист у себя в руке, не видя леса, откуда этот лист попал к тебе. Я не могу показать тебе твой лес, но знаю тех, кто может. Не здесь. Там. За лесом.
Закончившая со своей частью знахарка села рядом с эльфом.
– Сколько тебе лет, Эльнармо? Ты выглядишь моложе меня, а говоришь как будто старше раза в два.
– В два, – кивнул головой эльф и усмехнулся, собирая остатки пепла и подкидывая пару веток уже просто так, чтобы в пещере было светлее, – И еще в шесть.
– Что!? – отсветы костра выхватили изумленно распахнутые глаза склонившейся к эльфу женщины. – Тебе... – она задумалась. – Тебе больше 400 лет?! – она неожиданно фыркнула и закрыла рот ладонью, – Да я тут девочка еще оказывается.
– Чуть меньше, после второй сотни перестаешь считать, так что это не важно, – Эльнармо негромко рассмеялся. Он ожидал такую реакцию на свой возраст, но все равно это искреннее изумление его повеселило. Заря успокоилась и задумалась уже над тем что он ей сказал.
– Я хотела сама уйти отсюда. Туда где большие города, море и горы. Я мечтала об этом еще когда мне рассказывала сказки моя учительница. Но теперь я жду когда Лис вырастет. Вернее ждала. Сейчас упускать возможность, чтобы Хозяин Леса передал ему знания нельзя. Так что мои планы неизменны. Подожду Лисенка. Если ты за это время не изменишь решения я с благодарностью приму твое предложение. Я... так рада, что ты появился.
Поднявшись, Эльнармо прошелся по пещере, убирая получившийся порошок в одну из ниш под потолком, – А почему ты до сих пор не отправила сына к медведю? Зачем ждать еще, тем более зимой он будет спать и ты потеряешь время.
– Хозяин сказал, чтобы Лис немного подрос, – пожала плечами знахарка. – Я думала, что следующий год будет в самый раз, хотя это только потому что он у меня умница. Лисенок же такой маленький еще. Как же он без меня?
– Старый медведь давно не считает время. Подрос он или нет решать только тебе, – эльф пожал плечами, – А так ты можешь ждать и две зимы, и три. Для тебя он все равно будет еще слишком маленьким. Вспомни, как он помогал тебе, когда ты заболела, – он повернулся, рассматривая сидящую у огня женщину, – Той зимой он стал взрослым.
Знахарка опустила голову и можно было почувствовать как ее настроение падает вниз.
– Да. Я... взвалила на него так много. Но... с ним никто особо не играет, ведь он сын ведьмы, да еще и байстрюк. Он быстро рос и это моя вина. Возможно ему будет лучше выучится сейчас... но... я же... он любовь моя... никого не было рядом, только он, кровиночка, лисенок мой. А вдруг что... – она рвано вздохнула, – Ты прав. Мы бы умерли с ним зимой. Он бы не дошел по сугробам один, а ко мне несмотря на дымовой знак никто из деревни не пришел. Спасибо тебе еще раз. Никогда не забуду как такой маленькой ручкой он мне подал этот горшок с вареным мясом. Сам отрезал, сам печь топил, сам горшок ставил. Как достал ума не приложу, росточек то крохотный был.... Я спрошу его завтра... если захочет то пусть идет... я приходить буду к нему. Или поживу около камней.
– Заря, – эльф вдруг присел за спиной у знахарки и осторожно обнял ее, чуть прижимая к себе, – Amaurea. Alasaila pityawende. Перестань. Aira morko не причинит Лису вреда. А игры. Уверен уже через день он будет носиться с лисятами, как никогда не бегал бы с человеческими детьми. И тебе не придется жить у камней, я обещаю.
( – Утро (опять же имя) Глупая девочка.)
– Я понимаю, – ладони поднялись вытирая мокрое лицо и женщина повернулась прижимаясь к оборотню. Не прося о ласке, ни на что не намекая, просто принимая чужое тепло и согреваясь в доброте, которую нечасто видела.
– Este, Amaurea, успокойся, – Эльнармо сел на пол, обнимая Зарю и осторожно гладя ее по волосам. Хотелось что-то сказать, но в голову лезли только слова, которые и говорить то было глупо. Поэтому Эльнармо просто сидел, прижимая к себе знахарку и чувствуя как постепенно успокаивается ее дыхание и перестают трястись плечи. Наклонив голову через несколько минут, он попытался перехватить ее взгляд и улыбнулся, когда ему это удалось, – Ты обещала угостить меня пирогом.
Заплаканные зеленые глаза, которые несчастный жрец сравнивал с болотным мхом, смотрели на него с доверием и нежностью.
– Спасибо, Mane irima narmo.
( – Добрый, прекрасный волк)
Она стерла с лица с слезы, а посмотрев на эльфа, подняла свой платок и растерла по его плечу то, что наплакала. Платок чуть потемнел от пыли, а кожа эльфа стала заметно светлее, – Пойдем. Когда твои листья высохнут, позовешь меня посмотреть? Я хочу увидеть новое для себя.
– Обязательно, – кивнул Эленармо поднимаясь и подавая руку знахарке. Затушив костер и быстро прибрав листья и остатки хвороста, они вышли в лес. Эльфу пришлось вернуться, чтобы скинуть одеяло и снова стать зверем, потому что он, не подумав, пошел так как был. У домика знахарки они были уже за полночь.
– Проходи, – распахнула перед волком она дверь домика. Подстилка лежала на прежнем месте, так что волк лег на нее, ощущая под боком тепло нагретой за день печи.
Знахарка долго оттирала лицо и руки у бадьи с водой у входа, зажигала лучины, чтобы осветить хотя бы пятачок стола около печи и наконец, достала противень с остывшими, но все еще аппетитно пахнущими пирогами.
– Ты будешь есть в таком виде? – спросила она, – Или посидишь со мной за столом? Я могу найти тебе что одеть.
– Было бы неплохо, – немного сонно отозвался волк, который успел пригреться и, похоже, задремать, – только лучше пусть это будет просто юбка, раз уж штанов у тебя нет. В твоей рубашке я буду смотреться слишком странно.
Хлопнула крышка сундука и к волку подошла знахарка кладя рядом простую домотканую юбку. У знахарки похоже редко появлялись новые вещи. Эту юбку часто рвали колючки кустарников, но все мелкие прорехи были тщательно заштопаны. Но там где другая бы обошлась парой стежков, Заря тратила больше времени и юбка украшалась вышивкой. Мелкие листья разбегались по подолу, постоянно добавляясь судя по разным цветам ниток. Вернувшись обратно к печи, знахарка отодвинула заслонку и выдвинула горшок с теплой водой.
– Вот, возьми полотенце, намочи и хоть лицо и руки оботри. А потом я тебя если хочешь расчешу, – она ласково погладила волка между ушей и заботливо поинтересовалась, – Ты будешь к пирогам чай или молоко?
– Чай, – отозвался Эльнармо, подцепляя юбку и как то странно перетекая из одного облика в другой. Произошло это настолько быстро и естественно, что Заря даже не успела испугаться или удивиться. Вот только что лежал и скалил зубы крупный волк, а через мгновенье уже поднимается с пола и поправляет ткань на бедрах тонкий и откровенно грязный, нечесаный эльф. Единственное, что отличало его от остальных людей это острые кончики ушей и янтарный цвет глаз, а в остальном он выглядел как обычный, усталый человек. Наклонившись над бадьей, Эльнармо замер, увидев свое отражение в воде. В голове возникла круговерть воспоминаний, в которых он не выглядел так жалко как сейчас. Его первая охота, когда он едва разменял первые полсотни лет. Праздник, на который его пригласили в числе всех прошедших посвящение воинов. Учитель. Никто не знал, как долго он уже живет, но знал он столько, что казалось видел первые шаги их расы по новорожденному миру. Он сам. Когда-то давно его глаза были синими как безбрежное море, уже сильно позже, когда он вернул себя себе, они пожелтели и остались такими как сейчас, цвета молодого янтаря. Все, что он пытался забыть сейчас стояло перед внутренним взором, накатывая волнами, которые грозили накрыть его с головой.
– Inye rene yalume, – прошептал он едва слышно, – Inye sina ni. Uquen hequa ni, – коснувшись пальцами воды, он разбил отражение на кусочки и закрыл глаза, начиная неторопливо умываться.
( – Я помню прошлое. Я это я. Никто кроме меня самого).
Когда он разогнулся, то почти уткнулся в полотенце, которое ему протягивала улыбающаяся знахарка.
– Ты смешно смотришься, – пояснила она в ответ на немой вопрос, – Местами чистый. Пойдем.
Она усадила его за столом, где уже стояли чашки, пироги, заварочный чайник накрытый колпаком в виде традиционной женской фигурки, варенье и мед. Только сейчас эльф заметил что над столом висит тяжелый металлический чайник. Когда знахарка потянула за веревочку у носика и из наклонившегося чайника в чашку полилась исходящая паром вода, стало понятно, что принадлежность к огненной стихии очень облегчает жизнь одинокой женщины. Была бы смекалка. Чуть натянуто улыбнувшись, эльф вытерся и, сев за стол, уткнулся в свою кружку. Прошлое осталось в прошлом, то, что было уже не вернуть, сейчас есть то, что есть, надо принять это. Дернув головой, будто выгоняя ненужные мысли и откидывая грязные волосы на спину, Эльнармо вздохнул. То, что он сейчас сидел здесь было как-то правильно что ли, то, что это воля богов эльф естественно не верил. Хотя бы потому, что точно знал, что богам до такой мелочи как он совершенно нет дела.
– Знаешь, – проговорил он через какое-то время, когда он наконец-то смог справиться с чехардой мыслей в собственной голове, – Я пожалуй соглашусь на твое предложение. Но если у тебя не получится, то просто обрежу волосы.
– Тогда не будем растягивать, – посмотрев на него сказала знахарка. – А то ты такой грязный, что сил нет. – она встала. – Я пойду баню растоплю. А то на это надо будет вылить все запасы моего репейного масла. Заодно и вымоешься нормально. Сейчас ночь, никто не увидит, – прервала она возможные возражения. – Доедай пока, а потом я могу уложить тебя тут за ширмой. Когда бывают тяжелые больные, то я забираю их к себе.
– Ну извини, – фыркнул эльф вслед, – не на праздник собирался, – он подвернул ноги под себя и устроился на лавке, с удовольствием поедая пироги и запивая все это травяным чаем. Пока Заря занималась баней, Эльнармо успел передумать почти все что смог придумать и заодно перебрал миллион причин почему ему уже не хочется никуда отсюда уходить и, заодно, столько же, почему ему надо уйти. Когда знахарка наконец-то позвала его на улицу, эльф утешал себя мыслью о правильности происходящего.
– Я тут подумала, что можно все совместить, – знахарка шла отряхивая руки от воды. В надетом на ней переднике она выглядела как строгая тетушка. В бане, крохотной как и все в этом хозяйстве рассчитанном на одинокого человека, стояла бочка с горячей водой, – Залезай, – скомандовала знахарка. – Я не буду смотреть. Отмокнешь, а я пока попробую разодрать этот колтун на твоей голове. Если не получится, то сама обстригу. Будет все равно красивее чем ты будешь пилить их ножом.
– Если я засну, – эльф разделся и полез в воду, через секунду раздался его тихой полный блаженства стон, – Если я засну, брось меня здесь, – повторил он еще раз и закрыл глаза. откидываясь на край бадьи.
– Как скажешь, – согласилась Заря, хищно смотря на перепутанные волосы. Баню наполнил запах трав, когда по волосам эльфа, которые сейчас больше напоминали птичье гнездо, потекло теплое масло. Закрыв глаза и стараясь не думать ни о чем, Эльнармо отдался в руки Зари. Иногда за какую то особо запутывающуюся часть дергало, но пальцы женщины привыкшей работать как со штопкой ран, так и ткани, осторожно ныряли в перепутанные пряди извлекая оттуда куски веточек, старые листья и один раз птичье перо.
– Какие длинные они у тебя, – послышалось восхищенное спустя почти час. – Эль...Эльнармо ты спишь? Можно я спрошу?
– Сплю, – немного погодя отозвался эльф, который действительно успел задремать. Волчья привычка спать впрок в любом безопасном месте сработала и в эльфийском теле. Та же привычка мгновенно разбудила его, как только он услышал свое имя. Открыв глаза, эльф посмотрел в потолок и пару раз моргнул, прогоняя остатки сна, – Спрашивай.
– А ты волосы с тела и лица удалил как то? Просто тут все мужчины... ну как Хозяин Леса, а ты такой... гладкий. Марий...жрец в селении он бреется, но там щетину к вечеру заметно сильно.
Распутывать волосы пальцами она перестала и тут эльф проснулся окончательно, вспомнив слова Лиса "не советую". В дело вступил частый гребень. Волосы сразу захотелось отрезать, чтобы не мучится. Но спустя несколько минут знахарка приноровилась и процесс опять стал приятным.
– Нет, – эльф, который только тихо шипел, пока Заря терзала гребнем его шевелюру, поднял руку и посмотрел на нее так, будто видел первый раз. Повертев ею перед глазами, он снова опустил ее в воду, – Их никогда и не было.
– Интересно как, – ее пальцы осторожно тронули кончик острого уха. – Ты необычный. Откинься, вымою их, – раздалась команда знахарки и на голову полилась теплая вода.
Молча выполнив требуемое, Эленармо снова закрыл глаза, чтобы в них не попало мыло и вода, которой его поливала Заря. Через пару минут знахарка, будто нехотя, отпустила его вымытые и на несколько раз расчесанные волосы и вышла на улицу, оставляя эльфа одного. В дом Эленармо, немного сонный, чистый и совершенно расслабленный зашел минут через двадцать и устало опустился на лавку. Сложив руки на стол, он опустил на них голову и посмотрел на Зарю.
– Спасибо.
Знахарка только кивнула, устало потерла лицо и махнула на ширму.
– Я постелила тебе чистое белье. Ложись, до рассвета не так много времени. Она поставила в печь горшок с какой то крупой, которую залила водой и взяв полотенце пошла обратно в сторону двери на улицу.
– Если проснешься раньше меня, то съешь кашу из печи или сходи за яйцами в курятник. Лис поможет приготовить, он любит яичницу.
– С таким именем это не удивительно, – Эльнармо тихо рассмеялся. Посидев еще немного, он ушел на кровать и подогнув ноги, принялся заплетать волосы в длинную косу, которую завязал ниткой выдернутой из края юбки. Когда Заря вернулась в дом, он уже спокойно спал.
Посмотрев на гостя, она плотнее задвинула ширму и тоже легла. До утра, когда начинались первые заботы оставалось не так много времени.
Первым проснулся Лис. Несмотря на малый возраст, он уже привык что мама иногда приходит очень поздно, поэтому вел себя как очень тихая, но хозяйственная мышка. Он заглянул за задвинутую ширму, посмотрел на "волшебного волка-человечка" как он его про себя называл, и подумав над выдвинутой из печи кашей, решительно двинулся в сторону курятника. Задать живности корма, и пока несколько кур клюют пшено, забрать яйца избегая недовольного клекота и поклеванных пальцев. Доить коз он не любил, но привязав особо упрямую козу за заднюю ногу, которую она все пыталась поставить в кринку, он справился и с этим многотрудным делом. Выгнав рогатых за калитку пастись, он вернулся в дом. Молоко, сдоба, мед и варенье забытые на столе, сочтя, что завтрак выйдет отменный, он прихватил пирог и тихонько сел за стол выколупывая из стряпни сладкую яблочную начинку и запивая его еще теплым молоком. Яйца ждали своего часа, когда проснется мама. Будить спящих взрослых грохотанием печной затворки было жалко.
Утро еще вступало в свои права, а Лис только приступал к третьему пирожку, когда в дверь требовательно постучали. Это не было вежливым способом спросить разрешения войти. Скорее предупреждением. Почти сразу дверь распахнулась являя за собой мрачного, какого то недовольного жреца. Он не спрашивая более зашел в дом и по хозяйски огляделся.
– Здрав будь, Лис. А...
– А мама поздно пришла, спит! – подскочил на лавке Лис ставя кружку на стол. На ширму он бросил опасливый взгляд и попытался выгнать жреца, – Вы потом приходите.
– Марий? – сонный голос Зари показал, что она уже проснулась. За занавеской отделяющей ее лежанку от остальной комнаты зашевелилось и отодвинув ее в сторону, оттуда встала хозяйка дома, – Случилось что? – хрипловатым со сна голосом спросила она.
Жрец явственно сглотнул увидев как из под одеяла мелькнули голые ноги и окинул стоящую перед ним в ночной рубахе женщину потемневшим взглядом.
– Ты не возвращалась долго. Где была? – отрывисто спросил он сверля ее тяжелым взглядом.
– На дальнем хуторе у Тетерева Торопыги. Невестке его помогала разродится, – ответила знахарка, – Марий, устала я и собраться надо. Шел бы ты пока к прихожанам? Проповедь почитать там?
– Я уже вбил в их души утреннее покаяние. А раз ты не идешь в Храм истиной веры, то я пришел к тебе сам. Собирайся, я же не мешаю. И отрока я проведать. Ты Лис прочитал те полные мудрости слова, которые я дал тебе на днях?
Похоже жрец никуда не собирался уходить. Он сел за стол и продолжал провожать знахарку взглядом, пока она тяжело вздохнув собирала на стол для незваного гостя, накинув на себя сверху шаль.
Эльф проснулся и рывком сел на кровати, пытаясь понять, как он тут вообще оказался. Память услужливо подсунула давно забытое воспоминания больше чем столетней давности, но реальность упорно лезла на свое законное место. Прислушавшись, Эльнармо понял, что его разбудило, потому что стук в дверь сменился тяжелой мужской поступью. Резкий, полный с трудом сдерживаемого чувства голос и запах благовоний наполнил комнату и заставил Эльнармо поморщиться. Быстрый взгляд по сторонам вырвал тяжелый едва слышный вздох из груди. Окон в этой части дома не было и единственным выходим был путь за ширму через общую комнату. Раздевшись и спрятав юбку под покрывало, эльф перетек в волчью форму, в которой он был более подвижен и более опасен, и сел, прикидывая, что ему делать дальше. Вариантов было немного. Сам того не осознавая волк чуть вздыбил на загривке шерсть. Если еще ночью нахождение в этом доме было ля него приятным, то этот человек одним своим появлением сломал все, что было здесь хорошего. Сладкий запах церковных благовоний смешивающийся с пряным привкусом сушащихся трав вызывал приступ тошноты, а звук голоса, который больше подходил стражнику, вызывал желание вцепиться незваному гостю в горло. Посидев еще пару минут и послушав разговоры людей, Эльнармо усилием воли уложил шерсть обратно и встал, подогнув под себя переднюю лапу. Выходить не хотелось, но сделать это было надо. Вполне натурально хромая, волк отодвинул мордой край ширмы и осторожно вышел к столу.
На него уставился взгляд больше подходящий инквизитору.
– Заря! Это еще что?! Ты совсем, ведьма, спятила со своим Лесом? Это же волк!
– Это собачка! – подскочил с лавки Лис и кинулся к оборотню. – Моя! Я нашел, значит моя! – не соврал хотя бы в одном мальчик. Действительно же он первый нашел, -обняв Эльнармо за шею, он его попытался закрыть. – Он тут будет жить!
– Заря, детям нельзя все позволять. Она может быть опасна. Посмотри какая здоровая. Давай я ее...
– Даже не думай! – хлопнула полотенцем по столу знахарка, нависнув над жрецом. – Ты совсем страх потерял? Я тебе жена так на меня голос поднимать? Тебя не звали сюда, Марий!
– Я о тебе забочусь, Заря! – голос мужчины чуть изменился, а рука крепче вцепилась в край стола. Взгляд упорно не желал задерживаться на лице и сползал ниже. Волк сам того не желая приподнял верхнюю кубу и утробно зарычал, показывая клыки, которые были размером с палец. Взгляд желтых глаз уперся в жреца, а шерсть на загривке встала дыбом, но с места волк не сдвинулся, позволяя Лису удерживать его на месте.
Оборотню повезло, что взгляд жреца был прикован к самой выдающейся части знахарки удачно оказавшейся расположенной прямо перед его глазами. Но рык он слышал.
– Дикая тварь! – с трудом отвернулся он от разогнувшейся знахарки. – Ты видишь, он же может нанести вам с сыном вред!
– Марий, давай я тебя покормлю и ты пойдешь? – знахарка резко развернулась почти хлестнув жреца растрепанной за ночь косой. Пройдя к сундуку она хлопнула крышкой и достав сменную одежду ушла за ширму. – Твои заботы иногда чрезмерны.
Лис попытался внести свою лепту.
– Отче, я вам свиток отдам. Я почти все понял. Давайте я потом зайду и вы меня еще поучите?
Лис отцепился от шеи волка и убежал к себе. А Марий проводив его взглядом, совершенно перестал обращать на волка внимание, и так вперился в ширму, где мелькнули снятая ночная рубашка и голые руки одевающейся женщины, что смотреть на него было страшно. Таким взглядом можно было бы поджечь. Волк в свою очередь не отрывал взгляда от жреца. Пройдясь по комнате, все еще специально прихрамывая и прижимая лапу к груди, он сел так, чтобы Марий его все таки заметил. Теперь он молчал, но продолжал скалить зубы и дыбить шерсть. Он был лишним, ненужным здесь и это все эльф видел так же отчетливо как собственный нос. Поняв, что жрецу не до него, Эльнармо принял единственное решение, как он может заставить жреца посмотреть на себя и рывком поставил передние лапы на стол.
– Уйди, лесная тварь! – рявкнул жрец. На крик из горенки выскочил Лис и подскочив к столу всунул в руки мужчины самодельную книгу из бересты в деревянной обложке.
– Вот, отче. Благодарствую. Не трогайте, собачку, она хорошая, маму защищает. От плохих людей, от злого зверя...
– Да он сам зверь, – начал было Марий, но тут поправляя одежду из-за ширмы выскочила Заря.
– Это мой дом, – стала наступать она на жреца. – Мой сын и моя собака! Не веди себя как хозяин!
Незатянутая шнуровка съехавшего вбок платья открывала одно плечо и Марий с остановившимся взглядом прижал к поясу тяжелую книгу и прошелестел.
– Я жду тебя вечером... на молитвенное собрание... я...
– Я не приду! – отрезала знахарка и почти выпихнула рослого жреца в дверь захлопнув ее и задвинув засов. Прислонившись к ней спиной, она зло выдохнула и затянула шнуровку поправляя одежду.
– Так... – сказала она. – Так, завтракать и успокоиться. Отойдя к столу и вскипятив воду в висящем над столом чайнике, она сказала, доставая сковороду под яичницу.
– Эльнармо, лучше бы ты повизжал еще изображая бедного песика. Марий злопамятный и добродетельный. Если решит сделать добро, сделает, никто его не остановит. А жрец он хороший, что значит красноречивый и деятельный. Опасный.
– Прости, – волк спрыгнул обратно на пол и прижался к ноге Зари. Он прекрасно понимал, что ему не следовало себя так вести, все таки он тоже гость в этом доме, но сдержать себя Эльнармо не мог. Честно говоря ему хотелось сказать жрецу пару слов, но тогда бы образ собаки, большой, опасной но все таки собаки разлетелся бы вдребезги. Нет он не слишком волновался за то, что возможно жреца придется убить, но все таки оставлял это решение проблемы на крайний случай, – Мне не следовало себя так вести, но он. Он не, – волк оглянулся на Лиса и вздохнул, – Он неправильный. Его место не здесь. Не рядом с тобой. И даже не там у себя в храме. Он не верит в то, что говорит, в то, что пытается доказать людям, – волк ушел за ширму и вышел оттуда уже в нормальном виде, снова надев на себя длинную юбку знахарки. Усевшись за стол на место жреца, эльф поморщился и чуть сдвинулся на лавке в сторону, – Я не знаю как объяснить. Аlahasta сaimasse аmbar.
(Дословно. – Испорченный болезнью мир)
– Марий... – знахарка попыталась подобрать слова. – Он тоже тут одинок. И страшен тем, что честен со всеми кроме себя и меня. Знаешь, он меня ненавидит, – грустно сказала она, – но не может не видеть. Не может не...– она покосилась на Лиса и смолчала. – Если бы не его обет безбрачия, то он давно бы приволок меня в Храм, женился, сделал своей....утвердил власть и забыл бы, со спокойной душой продолжал дальше нести веру людям. А так... он страдает. Мне его жаль, ведь он хороший враг. Беда в том, что он пытается быть другом.
