Текст книги "Фаворитки у российского престола"

Автор книги: Ирина Воскресенская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 14 страниц)

Фаворитка Петра III Елизавета Романовна Воронцова

После смерти Елизаветы Петровны в декабре 1761 года на престол взошёл герцог Голштейн-Готторп Карл-Петер-Ульрих, внук Петра I и внучатый племянник Карла XII, сын Анны Петровны, дочери Петра I, и Карла-Фридриха, герцога Голштейн-Готторп.

Призванный в Россию Елизаветой Петровной в 1742 году, он принял православие с именем Пётр Феодорович, а потому на Всероссийском троне именовался Петром III Феодоровичем (1728–1762). Елизавета Петровна женила его на принцессе Ангальт-Цербстской – Софии-Фредерике-Августе, по принятии православия получившей имя Екатерина Алексеевна и впоследствии ставшей императрицей Екатериной И. Пётр и Екатерина были троюродными братом и сестрой, и Пётр в большей степени воспринимал её как сестру, чем как супругу. Он был влюблён в графиню Елизавету Романовну Воронцову и, вступив на престол, сделал её своей официальной фавориткой-любовницей.

Елизавета Романовна (1739–1792) принадлежала к княжескому, графскому и дворянскому роду Воронцовых, известному с середины XVII века. Возвышение рода началось в XVIII веке, в 1741 году, в период воцарения Елизаветы Петровны, которая одарила милостью главу семьи Воронцовых – Иллариона Гавриловича – за помощь в достижении ею трона, оказанную его сыном Михаилом Илларионовичем (1714–1767). Статский советник Илларион Гаврилович получил от императрицы в день её коронования повышение в ранге – чин действительного статского советника (II класс Табели о рангах), орден Св. Александра Невского и богатые поместья.

Его сын, Михаил Илларионович, с 1728 года, то есть с 14 лет, служил при малом дворе цесаревны Елизаветы Петровны пажом, потом камер-пажом, затем камер-юнкером и в 1741 году принял деятельное участие в возведении своей госпожи на Всероссийский трон. Так начался карьерный взлёт видного государственного деятеля и дипломата Михаила Илларионовича Воронцова, кавалера всех высших российских и иностранных орденов. В марте 1744 года Михаил Воронцов по просьбе Елизаветы Петровны был возведён в графское Римской империи достоинство. В том же году он был назначен членом Коллегии иностранных дел и вице-канцлером, а в 1758 году государственным канцлером и сенатором и возглавил внешнеполитическое ведомство Российской империи. Постоянный карьерный рост Михаила Илларионовича Воронцова объясняется, помимо его личных заслуг, также тем, что он был женат на Анне Карловне Скавронской, двоюродной сестре Елизаветы Петровны, статс-даме, а затем гофмейстерине Высочайшего двора, награждённой орденом Св. Екатерины I степени, стало быть, кавалерственной даме Большего креста.

Граф Михаил Илларионович Воронцов приходился Елизавете Романовне родным дядей. Его родные братья Роман Илларионович (1707–1783), отец Елизаветы, и Иван Илларионович пользовались близостью Михаила и его жены к императрице Елизавете Петровне и тоже получали от неё милости. Так, его братья Роман и Иван, за которых он хлопотал, в январе 1760 года по просьбе Елизаветы Петровны были возведены императором Францем I в графское Римской империи достоинство с нисходящим потомством, а Романа Илларионовича императрица пожаловала ещё и в сенаторы.

Пришедшая к власти в 1762 году Екатерина II назначила Романа Воронцова наместником Владимирской, Пензенской и Тамбовской губерний, что благодаря взяткам и поборам явилось для него источником огромного богатства, так что он не случайно получил прозвище «Роман – большой карман».

У Елизаветы Воронцовой было две сестры: старшая Мария Романовна, после замужества графиня Бутурлина, и младшая Екатерина Романовна, в замужестве Дашкова. Елизавета с Марией воспитывались при малом, великокняжеском дворе: Елизавета Петровна определила их фрейлинами к великой княгине Екатерине Алексеевне (Екатерине II), а младшую, Екатерину, взял к себе на воспитание её дядя Михаил Илларионович Воронцов.

Дядя сестёр Воронцовых, государственный канцлер Михаил Илларионович, принял в свою семью Екатерину и воспитывал её вместе со своей единственной дочерью, впоследствии графиней Строгановой. Екатерина очень любила читать и получила очень хорошее образование. А две другие сестры, Мария и Елизавета, служили фрейлинами, жили в великокняжеском дворце, но такого образования и воспитания, как Екатерина, не получили. Мария и Елизавета Романовны, с 1760 года ставшие графинями, редко виделись со своей младшей сестрой Екатериной. Однако родственные привязанности сестёр друг к другу они сохранили до конца жизни. Проживая во дворце в атмосфере фаворитизма, свободных любовных связей великой княгини, великого князя и их придворных, они и воспитывались в этом духе, почти не получая никакого образования. Особенно Елизавета, весьма нескладная и ленивая, небыстрого ума, не склонна была овладевать науками.

Великая княгиня Екатерина Алексеевна вспоминала впоследствии, что фрейлина Елизавета Воронцова была «очень некрасивым ребёнком с оливковым цветом кожи», «широкорожей», «толстой и нескладной», «с каким-то обрюзглым лицом». Неудивительно, что весь двор был потрясён, когда выяснилось, что великий князь Пётр Феодорович пленён этой «широкорожей» фрейлиной и называет свою любовь, как старуху простолюдинку, – «Романовной».

Елизавета Петровна смеялась над этим увлечением великого князя и иронически наделила «Романовну» прозвищем «Госпожа Помпадур».

Екатерина II в своих «Записках» отметила, что вкус у Петра Феодоровича был весьма странный: он любил всякого рода уродства, а потому и выбор любовницы-фаворитки был в полном соответствии с его вкусом. А вкус его соответствовал его внутреннему содержанию большого ребёнка, любящего играть в солдатики, устраивать в своих покоях представления, используя своих слуг в качестве действующих лиц. Романовна тоже была большим неуклюжим ребёнком, беспечным, бесхитростным, добродушным и не требующим наград и подарков. Она единственная при дворе понимала детские причуды и игры великого князя и поддерживала их, с удовольствием с ним играя. Пётр III побаивался своей жены Екатерины Алексеевны, её ума, образованности и серьёзности. Эта боязнь особенно проявилась в то время, когда он почти безропотно подписал своё отречение и в своём письме к ней униженно просил позволить ему свободно жить. А с Романовной ему было комфортно. Она принимала его таким, как он есть. Он видел, что при дворе нет ни одной дамы, которая бы его так чистосердечно принимала со всеми его недостатками, как добрая фрейлина Воронцова.

Екатерина Дашкова, несмотря на то что её сестра Елизавета занимала положение официальной фаворитки великого князя, в деле противостояния наследника и великой княгини отдала решительное предпочтение Екатерине Алексеевне. Поэтому на все приглашения Петра III Дашкова отвечала отказами под любыми предлогами. Пётр Феодорович был недоволен этим обстоятельством, и «сестра, – вспоминает Екатерина Романовна, – уведомила меня, что государь сердится на мои отказы и не хочет верить в искренность их предлогов».

«Однажды, – вспоминает Екатерина Дашкова в своих „Записках“, – отозвав меня в сторону, он удивил меня своим замечанием, вполне достойным его нехитрой головы и простого сердца ‹…› „Дитя мое, – сказал он, – вам бы не мешало помнить, что водить хлеб-соль с честными дураками, подобными вашей сестре и мне, гораздо безопаснее, чем с теми великими умниками, которые выжмут из апельсина сок, а корки бросят под ноги“».

Императрица Елизавета Петровна скончалась 25 декабря 1761 года, в самый день Рождества Христова, и место её на Всероссийском троне занял её племянник император Пётр III Феодорович. По своём воцарении он пожаловал Елизавету Романовну званием камер-фрейлины, приказал отвести ей во дворце комнаты рядом с его покоями и по примеру французских королей объявил её своей официальной фавориткой. 9 июня 1762 года фаворитка императора Романовна была пожалована орденом Св. Екатерины I степени и стала кавалерственной дамой Большего креста. В связи с этим событием князь Н. И. Репнин ночью приехал к Дашковой. Впоследствии Дашкова описала этот эпизод так: «Он казался чрезвычайно взволнованным и без дальних околичностей воскликнул: „Ну, моя милая кузина, все потеряно – наш план разрушен! Сестра ваша Елизавета получила орден Св. Екатерины, а я назначен министром-адъютантом, или министром-лакеем, к прусскому королю“.

Это обстоятельство, которое служило прелюдией низвержения императрицы, сильно поразило меня; орден Св. Екатерины жаловался только принцессам королевской крови».

Пётр III со многими, в том числе с княгиней Дашковой и с иностранными посланниками, делился своими планами о намерении заточить императрицу в монастырь и жениться на камер-фрейлине графине Воронцовой. Сама же Воронцова, ленивая, добродушная и безмятежная, не предпринимала никаких действий, так что у Екатерины II не было причин считать её врагом и даже на неё сердиться.

Княгиня Дашкова писала впоследствии: «Здесь я не могу не отдать справедливости моей сестре Елизавете, которая хорошо знала различие наших характеров и не требовала от меня того раболепного внимания к себе, на какое она получила право по своему положению от остальной придворной толпы».

Всего лишь через несколько дней после незаконного получения графиней Воронцовой ордена Св. Екатерины, 28 июня 1762 года, в ходе дворцового переворота, возглавляемого императрицей Екатериной Алексеевной, Пётр III подписал отречение, был низложен, а на следующий день, 29 июня, арестован. Говорили, что его Романовна бросалась в ноги Алексею Орлову с просьбой не разлучать их, а отпустить незадачливого императора, обещая, что они уедут и не будут никогда никому досаждать. Но просьба её не была уважена: Пётр III, содержавшийся под арестом, был препровождён в усадьбу Ропша, близ Петергофа, а Елизавета Романовна была отправлена временно в петербургский дом её отца. Дашкова посчитала необходимым навестить сестру и успокоить её. Когда она подъехала к дому своего отца, она увидела, что дом оцеплен солдатами со всех сторон и командует ими глуповатый офицер Каковинский. Дашкова отпустила часть солдат, а Каковинскому сделала внушение. О состоянии отца и сестры она написала в «Записках» так: «Отец принял меня без всякого ропота и неудовольствия. Он жаловался на обстоятельство, о котором я упомянула, и был недоволен тем, что дочь его Елизавета находилась с ним под одной кровлей. В первом случае я успокоила его, объяснив, что виной его стеснения было недоразумение Каковинского и что к вечеру в его доме не будет ни одного солдата. Что же касается второго обстоятельства, я умоляла его подумать о критическом положении моей сестры, для которой его дом стал единственно честным убежищем, как некогда был естественным ее приютом. „Скоро, впрочем, – прибавила я, – ваше покровительство ей будет не нужно, и тогда, если на то будет обоюдная добрая воля, можно расстаться совершенно прилично“».

Основной целью посещения дома отца для Дашковой была встреча с сестрой Елизаветой. Об этой встрече и о дальнейшей судьбе Елизаветы Романовны она пишет так: «Когда я вошла в комнату своей сестры, она начала оплакивать бедствия этого дня и свое собственное несчастье. Относительно личных неприятностей я советовала ей утешиться. Уверив в полной готовности служить ей, я в то же время заметила: государыня так добра и благородна, что поможет ей без всякого участия с моей стороны. В этом отношении моя уверенность была совершенно основательна».

Став императрицей, Екатерина II уволила Елизавету Воронцову от двора, лишила её придворного звания камер-фрейлины, объявила незаконным награждение её орденом Св. Екатерины, а вместе с этим и права носить портрет императрицы на голубом муаровом банте, прикрепляемом к платью. Но в то же время Екатерина II старалась упрочить материальное положение Елизаветы Романовны, желая даже купить ей дом в Москве. В связи с этим она приказала графу Роману Илларионовичу Воронцову, отцу Елизаветы, определить дочь, выделив ей часть своего имения, «чтоб она уже ни с кем дела не имела и жила в тишине, не подавая людям много причин о себе говорить».

Первое время своего царствования Екатерина II еще не совсем доверяла Елизавете Воронцовой, не надеясь на её благопристойное поведение, опасаясь пересудов со стороны придворных, разговоров об убийстве Петра III. Так, перед коронацией она писала Елагину: «Перфильич, сказывал ли ты кому из Лизаветиных родственников, чтоб она в дворец не размахнулась, а то, боюсь, к общему соблазну завтра прилетит».

Дашкова писала: «Хотя императрица сочла отсутствие Елизаветы Воронцовой необходимым во время коронации, она постоянно посылала ей гонцов с уверением в своем покровительстве. Сестра вскоре удалилась в подмосковную деревню отца; когда же после коронования двор оставил Москву, она переселилась сюда и жила здесь до своего замужества с Полянским». Графиня Елизавета Романовна Воронцова вышла замуж в 1765 году за полковника, а затем статского советника Александра Ивановича Полянского. Они жили в Петербурге, но Елизавета Романовна уже никогда не появлялась при дворе. Однако Екатерина II продолжала ей покровительствовать. По свидетельству Дашковой, когда у Елизаветы родился старший сын, императрица стала его крестной матерью. Императрица обращалась с милостями не только лично к Елизавете Романовне. Когда Анна Полянская, дочь Елизаветы, в 1781 году окончила Смольный институт, то, по одной из версий, Елизавета Воронцова-Полянская обратилась к Екатерине II с письмом, в котором просила дать её дочери Анне шифр, то есть должность фрейлины при дворе. Другую версию изложила Дашкова: «А через несколько лет ее дочь по моей просьбе была назначена фрейлиной».

Семья Воронцовых: сестра Екатерина Дашкова и оба брата Елизаветы Романовны – Семён и Александр Романовичи – не отвернулись от несчастливой фаворитки императора Петра III Феодоровича, все они любили её и помогали ей. Была ли она подлинной фавориткой императора Петра III? Объявленная официальной фавориткой при российском императорском дворе, Елизавета Воронцова, в силу своего характера, малой образованности и невоспитанности, не получила никаких поручений государственного характера и не принимала никакого участия ни в назначении на государственные посты, ни в первенстве при дворе, никого из придворных не преследовала, никому не делала никакого вреда. Напротив, в тяжёлые для императрицы Екатерины Алексеевны дни она смягчала отношение к ней Петра Феодоровича, и Екатерина порой прибегала к её заступничеству.

Елизавета Романовна Полянская (Воронцова) скончалась 2 февраля 1792 года на пятьдесят третьем году жизни, оставив о себе в своей семье добрые воспоминания.

Фаворитки императора Павла I – Екатерина Нелидова и Анна Лопухина

Екатерина Ивановна Нелидова (1758–1839), дочь поручика Ивана Дмитриевича Нелидова и Анны Александровны Симоновой, родилась 12 декабря 1758 года В 1765 году, когда ей исполнилось всего семь лет, она была принята при первом наборе в Воспитательное общество благородных девиц – Смольный институт, основанный Екатериной И. Она провела в Смольном институте 11 лет и в 1776 году, уже 18-летней девушкой, первым выпуском окончила его с шифром, отличием, позволившим Екатерине II назначить её фрейлиной малого двора великой княгини Наталии Алексеевны, первой супруги великого князя и наследника Павла Петровича Так как это был первый набор и первый выпуск смолянок, можно сказать, «экспериментальный проект императрицы», Екатерина II внимательно следила за успехами каждой институтки и после выпускного бала заказала знаменитому в то время художнику Д. Г. Левицкому масляные портреты в полный рост наиболее отличившихся благородных девиц, в том числе и портрет Екатерины Нелидовой. (Портрет ныне экспонируется в Третьяковской галерее.)

Екатерина Нелидова была девушкой некрасивой, но миловидной и с живым выражением лица, а особенно чёрных глаз, светящихся умом и проницательностью. Она отличалась грациозностью движений, великолепной пластикой и потому преуспела в танцах. Д. Г. Левицкий изобразил её танцующей менуэт на фоне дворцовой парковой панорамы, в позе, полной женской грации и кокетливого очарования.

Не успел отгреметь первый выпускной бал смолянок, как 16 апреля 1776 года великая княгиня Наталия Алексеевна (принцесса Августа-Вильгельмина-Луиза Гессен-Дармштадтская) скончалась при родах. Служение фрейлиной при малом дворе пришлось на время отложить. По существовавшим в Воспитательном обществе благородных девиц правилам Екатерина Нелидова оставалась в Смольном институте в качестве «пепиньерки» (то есть воспитательницы, помощницы преподавателей института), как говорится, до лучших времён.

Великий князь Павел Петрович сначала так сильно горевал по поводу смерти жены, что готов был отрешиться от всего земного. Екатерина II, желая прекратить его страдания, открыла ему тайну великой княгини Наталии Алексеевны, изменявшей своему супругу с его другом детства Андреем Разумовским, сыном знаменитого гетмана Украины Кирилла Григорьевича Разумовского и племянником Алексея Григорьевича Разумовского, фаворита императрицы Елизаветы Петровны. Неопровержимое доказательство её измены – переписка Наталии Алексеевны с Андреем Разумовским, представленная ему Екатериной II, – отрезвляюще подействовало на наследника престола, и через пять месяцев после кончины Наталии Алексеевны, 26 сентября 1776 года, он женился на принцессе Софии-Доротее-Августе-Луизе Вюртембергской, принявшей православное имя Мария Феодоровна. И тогда Екатерина Ивановна Нелидова приступила к выполнению обязанностей фрейлины малого двора великих князей Павла Петровича и Марии Феодоровны.

Несмотря на некрасивость, фрейлина Нелидова очаровывала своей грациозностью, весёлостью, остроумием и подкупала всех, кто был с ней знаком, глубокими знаниями, простотой поведения и искренностью. Она была умна, образованна и начитанна, умела вести беседы на многие темы, проявляя в них твёрдость характера, благородство души и желание быть полезной обществу.

Великая княгиня Мария Феодоровна, по просьбе великого князя Павла Петровича, но ссылаясь на честное служение фрейлины Нелидовой, её ум и благородство, а особенно на её готовность служить людям, испросила у Екатерины II разрешение на перевод Нелидовой в придворное звание камер-фрейлины малого двора, на что был дан положительный ответ. В то же время Екатерина II, чтобы избежать сплетен и конфликтов, назначила Екатерину Ивановну на должность начальницы Смольного института, что заставило Нелидову переехать на жительство в Смольный и бывать при дворе только в особых случаях.

Прекрасные качества камер-фрейлины Екатерины Ивановны Нелидовой привлекли внимание цесаревича Павла Петровича, и великий князь стал проводить много времени в беседах с умной, веселой, начитанной камер-фрейлиной, которая понимала устремления наследника престола, его стремление к правде, к честному служению своей стране. Со своей стороны Екатерина Ивановна уважала в цесаревиче рыцарский характер, искреннее желание сделать всё для блага его подданных, когда он станет императором. Но своим проницательным умом она понимала, что его неуравновешенность, его вспыльчивость приводят к неправильным, иногда далее странным решениям, что в его оценках людей нет «золотой середины», а есть непостоянство: то чрезмерное восхищение человеком, то полная его дискредитация и сиюминутное желание удалить его со своих глаз. И Екатерина Ивановна пыталась совершенствовать характер наследника, приготовляя его к идеальному управлению империей.

Постепенно изучив характер цесаревича и обнаружив своё влияние на него, Нелидова свято поверила, что Господь приготовил её к великой миссии – подготовить и поддержать великого князя в выполнении его императорского предназначения, что она в состоянии дать ему то, чем он пока не обладает: душевное равновесие, спокойствие духа, умение принимать обдуманные решения «на холодную голову». Она верила, что её влияние на цесаревича Павла Петровича, её советы и просьбы необходимы не ей лично, не из корыстных побуждений, а для общего блага, для будущего процветания Российской империи. И она действительно в течение почти целого десятилетия умела оказывать на неуравновешенного наследника, полного противоречий и колебаний, благотворное влияние.

Великая княгиня Мария Феодоровна, видя, как её супруг целыми вечерами пропадает в комнатах камер-фрейлины Нелидовой, слыша шёпот придворной толпы по поводу наследника и его фаворитки, очень страдала. Однажды Екатерина II подвела её к зеркалу и сказала: «Посмотри на себя, как ты хороша, и посмотри на Нелидову. Разве есть хоть какое-то сравнение?» Екатерина Ивановна тоже со своей стороны сумела убедить великую княгиню в чистоте её отношений с Павлом Петровичем, в бескорыстии их дружбы. Да и сам великий князь не раз повторял Марии Феодоровне, что с Нелидовой его соединяет «дружба священная и нежная, но невинная и чистая». Мария Феодоровна поверила мужу и приняла руку дружбы от его фаворитки. Теперь они уже вместе стали оказывать на будущего императора благотворное влияние. Несмотря на заявление цесаревича о чистоте его дружбы с камер-фрейлиной Екатериной Ивановной, несмотря на дружбу Нелидовой с великой княгиней Марией Феодоровной, и Высочайший двор, и свет считали, что фаворитка Павла Петровича – камер-фрейлина Нелидова – любовница цесаревича.

Объединение великой княгини Марии Феодоровны с камер-фрейлиной Екатериной Ивановной стало великим заслоном для всех, кто хотел в своих интересах влиять на наследника. Естественно, многим вельможам, получавшим милости от великого князя за их мнимую дружбу и поддержку, мешала эта двойная преграда. Особенно она мешала таким людям, как фаворит великого князя Иван Павлович Кутайсов и его окружение, тем более она стала большой помехой, когда в ноябре 1796 года Павел Петрович стал императором.

Разрушить мешающую преграду можно было только одним – заменить эту чересчур умную и хитрую фаворитку другой. И случай скоро представился. В конце марта 1797 года весь двор выехал в Москву на предстоящую коронацию Павла Петровича, 5 апреля 1797 года в Успенском соборе Московского Кремля торжественно прошла коронация императора Павла I. Москва торжественно и весело праздновала это великое событие: всюду проводились балы, праздники и торжества в честь нового Государя Всероссийского. На одном из балов Кутайсов ловко обратил внимание императора на молоденькую девушку, Анну Петровну Лопухину, впервые вывезенную в свет. Совсем юная (ей в то время ещё не было и 20 лет), она понравилась императору Павлу своей свежестью, белизной кожи, чёрными сверкающими глазами, добрым и милым выражением лица, И тогда его фаворит Иван Кутайсов, отлично знавший характер своего покровителя, шепнул Павлу, что якобы Анна Лопухина «потеряла голову» от его императорского величества. Разумеется, это заявление запало в душу честолюбивого мужчины. И потому Кутайсову далее не представляло особого труда настоять на переводе в Петербург семейства Лопухиных, что и произошло в 1798 году. Анна Петровна Лопухина была зачислена камер-фрейлиной в штат Высочайшего двора, и ей были предоставлены в Зимнем дворце комнаты рядом с покоями императора Павла. Придворные императорского двора поняли, что у Павла Петровича появилась новая фаворитка.

Занятая делами Смольного института, Нелидова бывала при дворе нечасто, а потому узнала о перемене в её жизни несколько позже, когда Павел изгнал из Петербурга за какое-то не понравившееся ему высказывание её ближайшую подругу еще по Смольному институту – графиню Наталью Александровну Буксгевден (урожденную Алексееву). Наталья Александровна уехала в принадлежавший её мужу замок Лоде в Прибалтике. Екатерина Ивановна в такой ситуации не могла оставаться ни во дворце, ни в Смольном институте, а потому вынуждена была последовать за своей подругой. Она вернулась в Смольный в 1800 году, когда узнала, что Анна Петровна Лопухина с рыцарского благословения Павла I вышла замуж за князя П. Г. Гагарина и выехала из Петербурга.

Гибель Павла I от рук заговорщиков, в числе которых был и его ближайший «друг» и фаворит Иван Павлович Кутайсов, потрясла Екатерину Ивановну. Она как-то сразу состарилась и поседела. Она продолжала работать в Смольном институте и дружить со вдовствующей императрицей Марией Феодоровной. Их сближала теперь только благотворительная деятельность «Учреждений императрицы Марии Феодоровны», в состав которых входило и Воспитательное общество благородных девиц – Смольный институт, начальницей которого была Екатерина Ивановна. В 1828 году скончалась Мария Феодоровна, и Екатерина Ивановна оказалась совершенно одинокой. Она доживала свой век в Смольном, продолжая традиции Воспитательного общества благородных девиц, заложенные Екатериной II, заботясь о своих воспитанницах-смолянках.

По воспоминаниям её современников, она сохранила живой проницательный ум и способность вести интересные беседы на волнующие её собеседников темы. Однако она утратила прежнюю мягкость, живость и приветливость и стала более славиться строгостью, принципиальностью и требовательностью к окружавшим её людям.

Последние её дни были скрашены заботой о ней её любимой племянницы – княгини Александры Александровны Трубецкой, на руках которой Екатерина Ивановна Нелидова и скончалась 2 января 1839 года. Тело её было погребено на кладбище, находившемся рядом со Смольным институтом

Анна Петровна Лопухина (1777–1805), неожиданно для неё самой ставшая фавориткой императора Павла I и камер-фрейлиной Высочайшею двора, не разделяла чувств своего покровителя и потому во время пребывания своего в Зимнем дворце старалась отдалить его от себя, а для этого много капризничала и, под влиянием своих родичей, просила титулов для семьи, чинов и должностей для отца. Очарованный ею император исполнял все её капризы и просьбы. Он даже армейские штандарты приказал изготовлять со словом ANNA, что в переводе с еврейского означает благодать. А уж Анну и её семью облагодетельствовал полностью: Петру Васильевичу Лопухину, её отцу, 19 января 1799 года пожаловал княжеский титул с нисходящим потомством (из чего следовало, что Анна Петровна становится княжной), а затем и должность генерал-прокурора Святейшего Синода, соответственно с повышением класса чина, и назначение членом Государственного совета Мачеха Анны Лопухиной, женщина необразованная и даже довольно невежественная, не отличавшаяся добродетелью, стала не только княгиней, но и получила придворное звание статс-дамы Высочайшего двора.

Спустя месяц, в конце февраля 1799 года, князь Пётр Васильевич Лопухин с нисходящим потомством был пожалован титулом светлости и гербом с девизом «Благодать».

Камер-фрейлина Её Императорского Величества императрицы Марии Феодоровны – светлейшая княжна Анна Петровна Лопухина – должна была постоянно находиться во дворце, сопровождать императрицу и её семейство во время выходов, больших и малых, в паломничестве и загородных поездках. Поэтому Павел I имел возможность видеться со своей фавориткой почти ежедневно. Императрица Мария Феодоровна уже не переживала, видя влюблённость своего мужа. Она уже знала его рыцарский характер и верила, что его отношения с Анной Петровной нежны, но целомудренны. Супружеские отношения у императорской четы протекали нормально. К этому времени у них было уже 10 детей (Александр, Константин, Александра, Елена, Мария, Екатерина, Ольга, Анна, Николай и рождённый в 1798 году Михаил), и все они были живы. Правда, с появлением при дворе фаворитки Анны Петровны и удалением Екатерины Ивановны Нелидовой влияние Марии Феодоровны на мужа значительно ослабло.

Анна Петровна, как уже говорилось, не разделяла страсти государя и даже тяготилась его вниманием и заботой, потому что любила другого человека. И однажды она не выдержала и призналась Павлу Петровичу, что она любит князя Павла Гавриловича Гагарина и любовь эта взаимна. Император проявил царственную доброту: он вызвал князя Гагарина из Италии, где тот состоял при армии А. В. Суворова в чине майора, произвёл его в звание генерал-адъютанта при Особе Его Императорского Величества и дал ему согласие на брак со светлейшей княжной Анной Петровной Лопухиной. Свадьба состоялась 8 февраля 1800 года в присутствии августейшей семьи и всего двора. После замужества княгиня Анна Петровна Гагарина осталась при дворе, и Павел Петрович продолжал оказывать ей царские милости. Она была пожалована званием статс-дамы Высочайшего двора, награждена орденом Св. Екатерины Большего креста и орденом Св. Иоанна Иерусалимского, которым до неё была награждена только одна дама российского двора – племянница светлейшего князя ГЛ. Потёмкина, графиня Екатерина Васильевна Литта, урожденная Энгельгардт, в первом замужестве графиня Скавронская.

После гибели Павла I в ночь с 11 на 12 марта 1801 года и после восхождения на престол его сына Александра I Павловича статс-дама Анна Петровна Лопухина оставалась при дворе Марии Феодоровны, но это уже был не Высочайший двор, а малый двор вдовствующей императрицы.

Бывшая фаворитка императора Павла, княгиня Анна Петровна прожила на свете недолго: она умерла в 1805 году 28 лет от роду после родов, от чахотки. Фаворитка Екатерина Ивановна Нелидова, родившаяся на 19 лет ранее Анны Петровны, пережила свою соперницу на 35 лет.