Текст книги "Домработница царя Давида"

Автор книги: Ирина Волчок

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Глава 3

В первый день дама Маргарита знакомилась с Аней. На следующий день – знакомила Аню с полем деятельности, фронтом работ и оперативной обстановкой, как сама это назвала. А на третий день собралась уезжать.

– Царя Давида привезём в субботу или воскресенье, – на прощанье сказала дама Маргарита. – Скорее всего – в субботу, ближе к вечеру. Обед приготовишь такой, как вчера. Только побольше, человек, наверное… ну, на шесть-семь. Если не приедем в субботу, тогда в воскресенье приготовишь новый обед. Чтобы всё свежее было. Поняла?

– Конечно, – ответила Аня. – А если в воскресенье приедете, то куда старый обед девать?

– Как это куда? – удивилась дама Маргарита. – Выбросить, естественно.

– Весь?! – Аня не видела ничего естественного в том, что придётся выбрасывать праздничный обед, приготовленный аж на шесть-семь человек. – Это же какой расход страшный… Главное – совсем не оправданный. Харчо, например, на второй день ещё вкуснее. Вот вы сегодня не ели, а зря! Хотите попробовать? Там ещё много осталось. Сами убедитесь. И торт вам на второй день больше понравился. Это потому, что он сутки в холодильнике простоял. По правилам «наполеон» обязательно надо сутки в холоде выдерживать, а потом уже есть.

– Ладно, «наполеон» делай по правилам, – весело согласилась дама Маргарита. – А остальное пусть всё свежее будет. Вот ведь характер… Что тебе чужие расходы? В чужом кармане деньги считаешь?

– В своём, – возразила Аня, вынула из кармана халата конверт, показала даме Маргарите и спрятала назад. – А раз уж ваши деньги теперь в моём кармане, так мне и считать их придётся. Как я такую графу расхода озаглавлю? «Выброшенные деньги»? Вы это вряд ли одобрите. И Давид Васильевич вряд ли одобрит. И вообще, такие дорогие продукты выбрасывать – это же… это же… У меня рука не поднимется. Если вы разрешите, я оставшуюся еду отнесу… знакомым… людям. Они очень трудно живут, иногда по-настоящему голодают.

– Да делай что хочешь, – сказала дама Маргарита и засмеялась. Она часто смеялась, разговаривая с Аней. – Ты всё-таки очень наивная, Анна. В мире многие голодают, всех не накормишь. А тот, кого кормишь, как правило, норовит ещё и руку тебе оттяпать… Ты ещё молодая, с этим не сталкивалась, вот в тебе романтичность и бродит.

– Почему это?..

Аня чуть не сказала: «Почему это я не сталкивалась? Очень даже сталкивалась», – но вовремя спохватилась и сказала другое:

– Почему это романтичность? Во мне практичность бродит. Раз уж еда приготовлена – её кто-то должен съесть. Логично?

– Логично, – согласилась, наконец, дама Маргарита. И опять засмеялась. – Знаешь, Анна, мне ни одна домработница ничего не говорила про экономию… Ну, хорошо, я тебе накануне нашего приезда позвоню, скажу, когда мы будем, и сколько человек, и, может быть, что-нибудь в меню изменим… Да, я же номера твоего мобильника не знаю!

– У меня нет мобильника, – виновато сказала Аня и почувствовала, что её сосудистая система опять начинает обнаруживать свою патологию.

Сейчас дама Маргарита спросит: «Почему?» – и Аня не сможет придумать никакой убедительной причины. Вадик продал её телефон давно, в самом начале своего бизнеса…

– Потеряла? – без особых эмоций спросила дама Маргарита. – Я тоже пару раз телефоны теряла. А Лилька моя однажды за месяц шесть телефонов растеряла… Ну, ничего, я на домашний буду звонить. Весь день дома тебе сидеть не обязательно, а вечерами не уходи, я, скорее всего, ближе к одиннадцати позвоню. Всё ясно?

Конечно, Ане было ясно далеко не всё, но она постеснялась признаться. И так дама Маргарита всё время смеётся. Наверное, над глупостью новой домработницы… А тогда зачем такую глупую на работу приняла? Хотя договор-то ещё не подписан. Вернее – полуподписан. Аня его подписала, а работодатель – нет. Сказали, что когда приедет – тогда и подпишет. Зачем тогда ей заранее давали подписывать? Наверное, затем, чтобы лишний раз посмеяться.

На взгляд Ани, ничего смешного не было. Ну, исправила она в тексте договора несколько ошибок. Совершенно машинально, просто по привычке. Вставила три пропущенные запятые, поправила «обезуется» на «обязуется» и «в течении» на «в течение». Ведь нельзя же подписывать текст с такими ошибками! Дядька, которого дама Маргарита представила как юриста и который, как поняла Аня, составлял этот договор, на то, как она вносит правку, смотрел с недоумением. Взял тот экземпляр, который Аня уже вычитала, и пока она правила другой, задумчиво изучал её правку. Наконец подозрительно спросил:

– Девушка, а вы смысл написанного уловили?

– Конечно, – ответила Аня. – Сформулировано ясно. Правда, стиль несколько… м-м… тяжеловат. Все эти «каковые», «кои», «во избежание» и тому подобное уже почти нигде не употребляются, даже в официальных документах. Но понимать смысл не мешают.

– Ага, – сварливо сказал юридический дядька. – Вы тут за пять секунд всё поняли! Да ещё и ошибки нашли! Интересно, интересно… А мы там втроём полтора часа это писали. А потом ещё по два раза перечитывали… Между прочим, у меня оба помощника с высшим образованием.

– Наверное, с юридическим? – предположила Аня

– Изя, не цепляйся к девушке, – вступила в разговор дама Маргарита, до этого молча слушавшая и наблюдавшая. – У Анны филфак и опыт работы по специальности.

– А чего это вы тут приписали? – Юридический Изя даму Маргариту не послушался и к Ане цепляться не перестал. Но цеплялся не раздражённо, а с каким-то весёлым интересом. – Вот тут, перед подписью – это что такое? Если вы Анна, то при чём тут «к-р»?

– Ой, это я нечаянно! – Аня даже расстроилась, потому что и так уже сколько глупостей наделала… – Это я по привычке. Все, кто читают номер, должны подписать каждую полоску. Редактор подписывается «ред. Иванов», дежурный – «деж. Петров», корректор – «к-р Сидоров».

– А пойдёте ко мне работать, к-р Бойко? – неожиданно спросил юридический Изя. – Я платить буду больше. Ну, процентов на… скажем, двадцать.

– Нет. Спасибо за предложение, но…

– Или на тридцать, – не дал ей договорить юридический Изя.

– Да нет же! Я ведь не…

– Хорошо, на пятьдесят! – Изя торговался уже с нескрываемым азартом.

– Ну, как вы так можете? – с упрёком сказала Аня. – Я ведь только-только подписала договор! И, между прочим, вы сами его составляли. Четвертый пункт: «В случае увольнения по собственному желанию Работник обязуется предупредить Нанимателя за две недели до дня увольнения». Подумайте сами – только приняли, а я заявляю: ищите кого-нибудь другого, я ухожу. Это некрасиво…

– На сто процентов, – опять не дал ей договорить юрист.

– … и нечестно, – все-таки упрямо закончила она. – Люди на меня надеются, люди мне поверили, а я так подведу… И времени уже нет, чтобы кого-то другого искать. Так поступать просто нельзя, разве вы не понимаете?

– Как это поступать нельзя? – вкрадчиво спросил юрист, хищно блеснув зубами. Наверное, он так улыбался. – Ей денег предлагают в два раза больше, а она мне говорит, что соглашаться некрасиво и нечестно!

Аня оглянулась на молчащую даму Маргариту и беспомощно спросила:

– Он правда не понимает? Или просто шутит?

Дама Маргарита захохотала. И юрист смешливо хрюкнул, помотал головой, посверкал хищными зубами, непонятно кого спросил:

– Реликтовые папоротники – где их выращивают-то?

Аня подумала, что спрашивают её – мало ли зачем, может, эрудицию так проверяют, – и не очень уверенно ответила:

– На Камчатке, кажется… Только их не выращивают, они сами по себе растут.

Юрист закрыл глаза и обессиленно откинулся на спинку стула. Дама Маргарита с удовольствием поразглядывала его и бесцеремонно объяснила Ане:

– Это он тебя имел в виду. Реликтовый папоротник – это ты.

– Неожиданное сравнение, – задумчиво удивилась Аня. – Наверное, я потому и не поняла, что сравнение… как бы это сказать… не очень удачное. Извините. Я по телевизору видела – папоротники очень красивые. Пышные такие, и листья как кружево, особенно когда все вместе… Нет, с папоротником меня вряд ли можно сравнивать. А вот хвощ – это да, с хвощом меня сравнивать можно.

Юрист открыл глаза, внимательно уставился на Аню и угрожающим тоном уточнил:

– С реликтовым?

– Ну да… Кажется, хвощ бывает только реликтовым…

Теперь дама Маргарита и юрист Изя захохотали вместе. Нет, это, конечно, неплохо, когда люди веселятся из-за каждого пустяка. Просто Аня к этому не очень привыкла. То есть – совсем не привыкла. Все, с кем она когда-то училась, и все, с кем она потом работала, над каждым её словом не смеялись. То есть смеялись, но не над каждым. И то только сначала, а потом – ничего, привыкали. Вдруг и этот царь Давид окажется таким же смешливым, как дама Маргарита и юрист Изя? И мучайся тогда вопросом: он думает, что у тебя есть чувство юмора, или просто дурочкой считает? Скорее всего, всё-таки будет считать дурочкой. Потому что умные люди знают, что со всеми одинаково разговаривать нельзя. Со всеми одинаково разговаривают только люди с пониженной социальной адаптацией. Вадик когда-то серьёзно интересовался социальной адаптацией. Подразумевалось, что он с полным основанием может сказать, что у Ани социальная адаптация нулевая. Это жаль. Потому что на новой работе, похоже, придётся ещё адаптироваться и адаптироваться. Изо всех сил. Потому что здесь всё было не так, как у людей. То есть – не так, как у тех людей, с которыми Аня была знакома прежде.

Когда дама Маргарита уехала, Аня тут же села и написала стратегический план, тактический план и список первоочередных дел. Стратегический план состоял из одного пункта: «Изучить и запомнить всё». Тактический план – из двух: «1. Узнать, к кому обращаться в случае чего. 2. Познакомиться с соседями, а лучше – с их домработницами». Список первоочередных дел получился длинным: «1. Сделать генеральную уборку. 2. Перестирать шторы. 3. Вымыть холодильники. 4. Проверить запасы продуктов. 5. Отнести работу в типографию. 6. Принести свои вещи. 7. Позвонить Вадику. 8. Потренироваться с ключами». Аня перечитала список, подумала, вычеркнула седьмой пункт, а восьмой перенесла в самое начало. Дама Маргарита показывала, как открывать и закрывать входную дверь, включать и выключать сигнализацию, где расположена «тревожная кнопка» и как блокируется дверной замок, но пока она была дома – сама и открывала, и закрывала, и включала, и блокировала, так что Аня всему этому научиться не успела. Вот прямо сейчас и надо научиться, а то уйдёшь, закрыть-то дверь закроешь, а открыть потом не сумеешь. А она даже не знает, к кому обращаться за помощью в случае чего.

Аня взяла ключи, вышла на лестничную площадку и, пока не захлопывая дверь, некоторое время вертела ключами в замках, запоминая, какой ключ от какого замка. Дама Маргарита говорила, что вполне достаточно закрывать на один замок, но мало ли… Наконец Аня решила, что уже всё запомнила, захлопнула дверь, закрыла на оба замка и стала вспоминать, какой из них нужно открывать первым, чтобы автоматически не сработала сигнализация. Кажется, нижний… Или верхний? Ну, ничего, даже если она ошибётся, то потом всё равно войдёт и успеет отключить эту сигнализацию до того, как прибежит милиция, ОМОН, ГРУ, ЦРУ… то есть ФСБ – или кто там эту крепость охраняет?..

Дверь она открыла легко, но, конечно, неправильно. На панели внутреннего телефона, висящего на стене рядом с дверью, светилась красная кнопка. Значит, эта бдительная сигнализация уже сигнализирует кому положено о несанкционированном проникновении злоумышленника в седьмую квартиру. В данном случае – злоумышленницы. Сигнализация же не знает, что Аня никакого зла не умышляет, а просто немножко перепутала замки… Так. Теперь её надо отключить в течение минуты. Пока не прибежали ГРУ, ЦРУ и ФСБ.

Ну вот, мы так не договаривались… Она же только сегодня утром положила на телефон бумажку, на которой очень подробно записала, как надо отключать сигнализацию. А сейчас никакой бумажки там не было. Может быть, её сквозняком сдуло? Но в этой квартире не бывает сквозняков. Мистика. Аня не верила ни в какую мистику, поэтому решила, что, скорее всего, просто хотела положить бумажку на телефон, а потом передумала и положила в другое место, не доступное для злоумышленников, которые могут несанкционированно проникнуть… Теперь надо вспомнить, какое место она посчитала недоступным. И она бы, конечно, вспомнила, но отведённая на отключение сигнализации минута уже кончилась. Всё, ГРУ, ЦРУ и ФСБ уже на старте. Или даже в пути… И кто будет держать на работе человека, который на второй же день после приёма своими действиями – вернее, своим бездействием – провоцирует боевую тревогу, взламывание входной двери, тотальный обыск, топтание паркета грязными ботинками и собственный арест? Никто не будет держать. Она бы уж точно не держала. Остаётся одно – явка с повинной и чистосердечное признание. Вадик когда-то серьёзно интересовался чистосердечным признанием. Предполагалось, что он-то умеет чистосердечно признаваться, а она – нет. Ну, что ж теперь… Учиться никогда не поздно.

Аня сняла трубку внутреннего телефона – никакого гудка, трубка молчала. А, нет, не совсем молчала, еще и дышала. Может, телефон и работает…

– Здравствуйте, – на всякий случай сказала она. – Это вас из седьмой квартиры беспокоят…

– Да, я вижу, – настороженно отозвалась трубка. – Какие-то проблемы?

– Я забыла, как отключать сигнализацию, – виновато призналась Аня. – Простите, что беспокою, но я просто не знаю, к кому следует обращаться в подобном случае…

– Мужики, отбой, – с явным облегчением сказала трубка, а потом со скрытым недовольством добавила: – Сейчас к вам поднимутся.

Аня повесила трубку – вернее, попыталась повесить, но рычаг почему-то не нажимался. Не хватало только телефон сломать. Как можно вообще держать на работе человека, который на второй же день ломает телефоны?! И что теперь делать?..

Колокол над дверью качнулся и дзинькнул почему-то с вопросительной интонацией. Аня оставила телефонную трубку висеть на шнуре, торопливо открыла дверь, сказала стоявшему на площадке человеку: «Спасибо, что пришли, проходите, пожалуйста», – и вернулась к телефону. Трубка качалась и все время что-то сердито говорила. Аня схватила её и прижала к уху. Трубка, оказывается, спрашивала:

– Что случилось? Почему не даёте отбой? Что там у вас происходит? К вам идёт наш работник! Вы можете открыть дверь?

– Я уже открыла, – почти с отчаянием сказала Аня. – Я просто трубку повесить не могу! Телефон, кажется, сломался.

– Разрешите, – произнес недовольный голос за её спиной.

Аня оглянулась. Парень смотрел на неё с подозрением и протягивал руку.

– Вам документы показать? – Аня переложила телефонную трубку в левую руку и полезла в карман халата. – Сейчас, сейчас, минуточку, у меня паспорт вот здесь, в конверте…

Вынимать паспорт из конверта с хозяйскими деньгами одной рукой было неудобно, поэтому она сказала: «Подержите, пожалуйста», – сунула трубку пришедшему парню и взялась за конверт обеими руками. Парень сказал в трубку: «Я на месте», – и попытался её повесить, но тоже безуспешно. Удивился, поразглядывал телефон сверху, вытащил из-за рычага сложенную бумажку, повесил трубку – на этот раз успешно – и с недоумением спросил:

– А кто это рычаг заблокировал? Так делать нельзя. Или всё время вызов будет идти, или вообще дозвониться не сможете.

– Ой, вот она! – Аня сунула конверт в карман, выхватила бумажку из руки парня и стала торопливо разворачивать её, виновато приговаривая: – Я же помню, что на телефон её положила! Пошарила – а её там нет! Вам хорошо, вы большой, вы сверху всё видите… Это шпаргалка… То есть записка. А то я наизусть не помню, как надо отключать. Вот и записала всё подробно…

– Новенькая, что ли? – спросил парень, наблюдая, как Аня торопливо нажимает кнопки, всё время заглядывая в свою шпаргалку. – Давно служишь? Что-то я тебя раньше не видел. Тебя как зовут?

– Анна Сергеевна Бойко…

Она закончила набирать код, с удовлетворением вздохнула, заметив, что красный огонек погас, и обернулась к парню. Кажется, парень с трудом сдерживал смех. Что же это они здесь все такие смешливые?

– Ну, Анна Сергеевна, ты вообще! – с изумлением сказал парень и расплылся в улыбке от уха до уха. – Кто же такие вещи записывает? Такие вещи в голове держать надо, а не на самом виду. Вот, не дай бог, вломится жульё, сигнализация сработает, а для них твоя записочка приготовлена: а пожалуйста, граждане домушники, отключайте сигнализацию, грабьте спокойно, никто не помешает… Вот как всё может быть, Анна Сергеевна!

– Да ничего такого быть не может, – обиделась Аня. – Что ж вы думаете – я совсем глупая? Записка для меня, а не для жулья. Никакое жульё тут ничего не поймет. Вот посмотрите! Вы что-нибудь понимаете?

Она сунула записку парню под нос, тот с интересом заглянул в неё, минутку поизучал и признался:

– Я ничего не понял… Ну, так ведь я и не жулик. А профессиональные домушники, наверное, и не такие шифры знают.

– Не такие – знают, – согласилась Аня. – А такой – не знают. Потому что это вообще не шифр. Это цепь свободных ассоциаций. Все эти имена сами по себе никому ни о чём не говорят, а у меня каждое из них ассоциируется с определенной цифрой. Понимаете?

– Ага, – ответил парень и опять заулыбался от уха до уха. – Понимаю, как не понять… Свободная цепь, ясное дело. А ты чего, сильно образованная?

– Да нет, не сильно… – Аня несколько удивилась вопросу. Но кто их знает, может быть, тут положено, чтобы охрана имела о наёмных работниках всю информацию. Поэтому ответила: – У меня обычное образование, почти как у всех. В аспирантуру не пошла, потому что работать надо было. Да в общем-то и не хотела… Честно говоря, меня наука не очень привлекает.

– Вот это правильно, – почему-то обрадовался парень. – Кому она нужна, та наука… Ты сегодня вечером что делаешь? Меня Русланом зовут.

– Очень рада познакомиться, меня зовут Анной. Ах, да, я ведь уже говорила… – Аня задумалась, вспоминая, какое из дел она запланировала на вечер, и не очень уверенно сказала: – Вечером я собиралась мыть холодильники. Или шторы стирать? Надо свериться со списком, я не помню, что стоит впереди…

– Да ладно, шторы-холодильники! – не поверил парень. – Чего ты ерундой страдаешь? Вызови людей, они тебе и шторы, и холодильники… Или вон в химчистку отдай шторы свои. Химчистка прямо в доме, на первом этаже принимают. Или позвони – они сами за твоими шторами придут. Давай лучше вечером встретимся. Я до восьми сижу. Ты после восьми оторваться сможешь?

– Нет, сегодня не смогу. Мне к завтрашнему утру надо срочную работу закончить… А зачем вечером встречаться? Какое-нибудь профсоюзное собрание? Извините, Руслан, я ведь пока ничего здесь не знаю, мне об этом никто не говорил, и объявления я не видела… А где вообще такие объявления вешают?

– Не, ну ты вообще! – Руслан радостно захохотал. – Профсоюзное собрание! А?! Курсы повышения квалификации!.. Ну, прикол!.. Круто!..

– Нет? – растерялась Аня. – Я не поняла, извините… А зачем тогда вечером встречаться?

– Тебе сколько лет? – вкрадчиво спросил Руслан, шагнул к Ане и осторожно обхватил ладонями её талию. – Ты ведь совершеннолетняя, да? Зачем вечером встречаться! Ты что, на свидания никогда не ходила?

– Ай! – Аня торопливо шагнула назад, стукнулась затылком о висящий на стене телефон, конечно, сбила трубку, которая задергалась и запрыгала на шнуре, как рыба на леске, и, пытаясь поймать эту прыгучую рыбу, испуганно заговорила, стараясь не смотреть на Руслана: – Нет, извините, я не могу… Вы не обижайтесь… Дело в том, что я замужем…

– Тихо ты, руками-то не маши! – Руслан ловко поймал трубку, буркнул в нее: «Вызова нет, нечаянно зацепили», – пристроил трубку на место и насмешливо сказал: – Замужем она! Это не смертельно, это лечится. Я тоже женат. Ну и что?

– А почему же вы тогда?.. А как же вы?.. – Аня подумала, что это не её дело – выяснять, как и почему, замолчала, вздохнула и с сочувствием добавила: – Нет, я понимаю, всякое бывает. Когда в семье что-то не ладится – это очень тяжело. Вы не думайте, я вас не осуждаю… Но все-таки… Нет, я так не могу.

– Чего это у меня не ладится? – удивился Руслан. – Всё у меня в семье нормально. Ты чего вообще? Не осуждает она!..

Он опять было засмеялся, но тут же стал вдруг очень серьёзным, внимательно поразглядывал Аню, о чем-то напряжённо подумал и неожиданно заявил:

– Ладно, я тебя тоже не осуждаю. Бывает, чего там. Не бери в голову. И это… ну… не опасайся. Я зла не держу.

– Спасибо, – с облегчением сказала Аня. – Я и не думала опасаться, что вы! Разве можно опасаться того, кто охраняет и защищает?

– Во! – обрадовался Руслан. – В самую точку! Значит, будем дружить, да, сестрёнка?

– Ой, вот бы хорошо, – тоже обрадовалась Аня. – У меня ни братьев, ни сестёр нет. Я всегда так завидовала девочкам, у которых старшие братья есть! А такой брат, как вы, – это же… это же… такого вообще ни у кого нет. И к тому же, имя у вас очень красивое.

– Ладно, сестрёнка, пока… – Руслан похлопал её по плечу и опять засмеялся. – Не, ну ты вообще… Во повезло кому-то!

Он ушёл. Аня закрыла дверь и пошла корректировать список первоочередных дел. Во-первых, с ключами она, можно считать, уже разобралась, а во-вторых, если шторы можно сдать в химчистку, тогда у неё освободится время для того, чтобы съездить домой… то есть не домой, а в свой двор… то есть не в свой… Ну, ладно, это уже не важно. В общем, съездить к бомжам и отвезти им еду. Еды было много, от того обеда, который она готовила вчера по заказу дамы Маргариты, осталось примерно девяносто процентов. Или даже больше. И зачем дама Маргарита попросила всё это наготовить, если и сама почти ничего не ела – так, попробовала каждое блюдо по чуточке, – и гостей не ждала? Наверное, просто хотела убедиться, что Аня умеет готовить. Экзамен. Ужасная расточительность… Надо что-нибудь оставить себе – немножко, на три дня, – что-нибудь повкуснее отнести Алине, а остальное – бомжам. Нет, сначала надо все-таки узнать всё об этой химчистке. Вдруг это дорого? Дама Маргарита говорила, что постельное бельё, покрывала, полотенца и скатерти нужно отдавать в прачечную, а о шторах ничего не говорила. Наверное, шторы следует постирать самой. Хотя ведь можно стирать самой все остальное, это гораздо легче, а шторы отдать в химчистку. А расход тот же. Вот интересно, а где тут можно сушить выстиранное? Ни в одной ванной никаких верёвок не натянуто. И на лоджиях никаких верёвок. В комнате, которую дама Маргарита назвала гардеробной, стоит большая гладильная доска, но верёвок для сушки белья и там нет. Может быть, здесь сроду никто ничего не стирал? Но в маленькой комнатке рядом с кухней стоит стиральная машина. Значит, если до сих пор не стирали, то, по крайней мере, собирались когда-нибудь стирать. Тогда где собирались сушить выстиранное? Зря она сказала даме Маргарите, что ей всё ясно. Надо было обо всём спрашивать. Правда, дама Маргарита на большинство Аниных вопросов всё равно отвечала: «Понятия не имею», – и смеялась. То, что не имеет понятия – это объяснимо. Всё-таки квартира чужая. А то, что смеялась, Аня даже и не пыталась себе хоть как-нибудь объяснить. Скорее всего – над её вопросами смеялась. Никто из домработниц не задавал столько вопросов, как сказала дама Маргарита. Наверное, имела в виду – столько глупых вопросов. Хотя напоследок велела звонить на сотовый, если возникнут проблемы. Интересно, отсутствие верёвок для сушки белья можно считать проблемой? Нет, с такой проблемой к даме Маргарите соваться не стоит. Тем более – сейчас. Она ещё в дороге, а отвлекать человека от дороги всякими пустяками… Лучше пойти по соседям, познакомиться с их домработницами, если они есть, и выяснить, кто где сушит белье. И ещё – чем натирать паркет, где выбивать ковры и как мыть снаружи окна, которые не открываются. Потому что дама Маргарита обо всём этом тоже понятия не имела. Хотя по соседям ходить тоже как-то неудобно. Может быть, в таком доме это не принято. И даже неприлично. Вряд ли на работе будут держать человека, который с первых дней ведет себя неприлично.

Надо спросить Руслана, вот что надо сделать! Раз уж он сам предложил дружить. И даже назвал ее сестрёнкой. Друзья, а тем более старшие братья, должны помогать… То есть нет, не должны, конечно, никто ей не должен помогать… Но ведь может? А она ничего не требует. Она просто надеется. Скорее всего, Руслан знает других домработниц, так что сможет познакомить её с кем-нибудь из них, а кто-нибудь из них сможет объяснить ей, как тут и что. И тогда совсем не обязательно звонить даме Маргарите со всякими глупыми вопросами, над которыми она, конечно, опять будет смеяться…

В глубине квартиры раздался странный звук. Как будто… кошка мяукнула! Никаких кошек здесь жить не могло. То есть, здесь кто угодно мог жить, хоть целое стадо кошек. Хоть целая толпа собак, хоть вообще многодетная семья бегемотов. Или все вместе – никому тесно не было бы. Но дама Маргарита Аню ни о каких бегемотах – то есть, о кошках, конечно, – не предупреждала. И сама Аня во время вчерашней экскурсии по квартире никаких кошек не заметила. Хотя это как раз и не удивительно. Чтобы заметить и запомнить всё, что есть в этой квартире, потребуется не одна экскурсия…

– Мр-р-рау!

… и хорошо бы – с гидом, который знает планировку. А то ведь даже не известно, в том она направлении идет, откуда слышится мяуканье, или это эхо в залах привольно гуляет…

– Мр-р-рау!

… Наверное, эхо. Потому что кошка мяукнула уже почти за спиной, а ведь Аня только что очень внимательно оглядела весь холл, и никаких кошек здесь не было, и спрятаться им здесь негде, потому что здесь вообще почти ничего нет, кроме старого – старинного – рояля и маленького столика, заваленного нотами, на которых стоит телефон.

– Мр-р-рау!

Ой! Так это телефон так мяукает! Пока дама Маргарита была здесь, она ни разу не звонила с домашнего телефона. И сюда никто не звонил, вот Аня и не слышала этого мяуканья… Да, а сейчас-то кто звонить может? Даме Маргарите не могут звонить потому, что она предупредила всех своих, что выезжает домой, а Ане – потому, что никто не может знать, что она здесь…

– Мр-р-рау!

… кроме дамы Маргариты. И если это звонит она, буквально через три часа после отъезда – значит, что-то случилось. А что хорошего может случиться в дороге?.. Аня схватила трубку и тревожно спросила:

– Маргарита Владимировна, что-то случилось?

– Ничего не случилось, – не сразу ответила дама Маргарита. – А ты откуда знаешь, что это я?..

– Ну, а кто же еще? – удивилась Аня. – Вы уехали, значит – звонят мне. А кто кроме вас мне может звонить? Никто. Логично?

– Логично, – согласилась дама Маргарита и, кажется, хихикнула. – Покупай мобильник скорее, а то до тебя не дозвонишься… Десять гудков прошло, я уж думала, что тебя дома нет. Или занята чем?

– Шесть, – возразила Аня. – Я только шесть гудков слышала. То есть звонков. То есть сигналов… Вы же не сказали, что это телефон, вот я кошку и искала.

– Чего ты искала? – заметно растерялась дама Маргарита. – Какую кошку? Ты что – кошку в дом пустила?

– Ой, ну что вы… Наоборот, я думала, что в доме кошка живет! А это телефон так мяукает.

– Как это телефон мяукает?!

– Мр-р-рау! – Аня постаралась скопировать мяуканье телефона как можно точнее, но получилось не совсем похоже, поэтому она на всякий случай объяснила дополнительно: – То есть не совсем так, у него голос намного ниже, я так не сумею.

Дама Маргарита захохотала. Отсмеялась, а потом почему-то спросила:

– Ты не знаешь, кто мне пластическую операцию оплатит?

– Не знаю, – машинально ответила Аня. И тут же испугалась: – Маргарита Владимировна, что случилось?!

– О, господи, что ж ты так кричишь? – недовольно сказала дама Маргарита. – Морщины у меня появились, вот что случилось. Между прочим, в результате общения с тобой… А теперь ещё и ухо заложило. Тоже из-за тебя. А вдруг барабанная перепонка лопнула, а?

– Уф-ф-ф, слава богу… – Аня с облегчением перевела дух. – Как вы меня напугали… Я думала, что правда что-то случилось… ну, нехорошее. Вы же все-таки за рулем.

– Анна, ты меня уморить хочешь? – жалобно спросила дама Маргарита. – А морщины – это хорошо? Тем более – барабанная перепонка! Всё, не буду больше смеяться, всё… Ты там правда испугалась, что ли? Н-да… Ну, не беспокойся. За рулем не я, а Владимир Дмитриевич. И вообще мы на обочине стоим. Потому что твой пакет нашли. Я вообще-то тебе позвонила, чтобы поблагодарить. Как ты догадалась, что я есть захочу? И ведь даже не спросила ничего, потихоньку сунула…

– Извините, я не потихоньку, я думала, что вы видели… Это же обыкновенное дело, в дорогу обязательно надо что-нибудь брать, в дороге всегда есть хочется… А в ресторанах дорого очень. А в забегаловках чем попало кормят. Домашняя еда в любом случае предпочтительней. Логично?

– Анна, я не буду смеяться! – угрожающе сказала дама Маргарита. И опять засмеялась. – Ой, ну тебя… Да, я спросить хотела: а что в бутылке? Это не кока-кола.

– Конечно, нет, – уверила Аня даму Маргариту. – Ещё чего не хватало! Это вода с настойкой шиповника. Сплошные витамины. Просто я другой бутылки не нашла, вот кока-колу и вылила, а витамины налила. В сто раз полезней… А бутылку я от кока-колы хорошо отмыла.

Дама Маргарита помолчала, вздохнула и виноватым тоном спросила:

– Анна, пойдёшь ко мне работать?

– Так я же уже пошла, – растерялась Аня. – То есть я же уже работаю… Вы же меня сами приняли… К Давиду Васильевичу…

– Когда соберёшься увольняться, вспомни о моём предложении, – суховато перебила её дама Маргарита. – Ну, всё, ехать пора, а то так до вечера не доберёмся. Возможно, вечером еще позвоню, будь дома, не уходи… И за шиповник тоже спасибо.

– На здоровье, – ответила Аня. – Звоните, я дома буду, никуда не уйду. Куда ж мне идти?.. Ой, да! Я ведь тоже спросить хотела. Маргарита Владимировна, здесь никаких верёвок нет, а я шторы выстирать хотела, а где сушить – не знаю, а у кого спросить – тоже не знаю, а они пыльные очень…

Дама Маргарита опять засмеялась, но на этот раз не сказала: «Понятия не имею», – а дала дельный совет:

– Пропылесось – и всё. Лишнюю работу не ищи, надорвёшься. Всё, пока…

Аня услышала короткие гудки, по инерции сказала: «Счастливого пути», – вздохнула и положила трубку. Жаль, что она не знает номера этого телефона. А то можно было бы попросить кого-нибудь позвонить сюда и ещё послушать, как он мяукает. Она погладила телефон по спинке, почесала за ушком и немножко помечтала: а вдруг Давид Васильевич любит кошек? Вдруг он не будет против того, чтобы завести настоящего живого котёнка? Две недели назад в типографию пришла ничья кошка, вахтёры пустили её в свою комнату, напоили, накормили, намазали средством от блох, устроили в большой коробке от принтера, а на второй день кошка родила трёх котят. Месяца через полтора их уже можно будет забрать от матери. И уже есть желающие – пока двое. Может быть, третий котёнок достанется Ане. Если Давид Васильевич не будет против…