Текст книги "В глубину (СИ)"

Автор книги: Ирина Васантас

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Да, пожалуй, мне тоже есть, о чем подумать…

Часть 2

ЧАСТЬ 2

МАРИНА

Какой ботаник, скажите пожалуйста, придумал учиться весной? Ведь это же настоящее издевательство над личностью! За окном цветет черемуха, ее отвлекающий от всех мыслей аромат отбивает последнюю охоту к математике, которую нам разжевывают уже минут двадцать. Я уже выучить эту теорему успела, а полкласса все еще сидят с непонимающим видом. Явно требуется перезагрузка. Тоже весна действует?

Я обвела глазами класс. Первые парты, как всегда, делают вид, что внимательно слушают, последние чуть не открыто занимаются своими делами, средние еще не решили, к кому примкнуть. Я перевела взгляд на соседку. Юлька сидит со скучающим видом и что-то рисует на полях тетради.

«Пойдешь в кино после уроков?» – пишу я на листке блокнота и придвигаю ей. Юлька, сдвинув брови, читает, потом быстро пишет ниже: «Сегодня не могу. Сестра приезжает. Мне надо быть дома». Как всегда, почти в каждом слове вагон ошибок, сначала я вообще не с первого раза понимала ее записки. По русскому языку у Юльки должна была быть стойкая двойка, хотя ей и ставили тройки, поскольку она была отличницей по всем остальным предметам, а ее докладами заслушивался весь класс. Наша классная практически прямым текстом сказала ей списывать диктанты у меня.

«Жаль», – отвечаю я, и каждая из нас снова начинает скучать.

Странные у нас отношения, конечно. В сентябре мы обе пришли в этот класс и сдружились только потому, наверное, что обе были новенькими. Да и друзьями нас можно назвать только с очень большой натяжкой. Я до сих пор почти ничего о ней не знаю, впрочем, и мне она личных вопросов не задает.

Поэтому я удивилась не ее ответу, а тому, что произошло дальше. Юлька снова проснулась от своей скуки и придвинула к себе блокнот. «Хотя нет, я пойду. Она вечером приезжает».

Я обрадовалась и полезла в телефоне в интернет поискать сеансы пораньше.

«Днем есть только один, придется прогулять биологию». Юлька безразлично пожимает плечами и подписывает: «Прогуляем».

Вот таким образом мы и оказались на весенней улице, когда наши одноклассники изучали мир по учебнику биологии.

– Не думала, что ты рискнешь сбежать, – я искоса взглянула на Юльку.

Та шла, глубоко вдыхая ароматный воздух и чему-то улыбаясь.

– Там становится скучно, – откликнулась она. – Здесь лучше. Мое любимое время года.

– Я больше лето люблю.

– Летом уже все ясно и понятно. А весна совершенно непредсказуема.

– К тому же пора любви, – многозначительно добавила я. – А Серега – мальчик Лерки.

Юлька недоуменно уставилась на меня.

– Я знаю. И что?

– То, что не стоит тебе с ней связываться.

Она вдруг поняла.

– Мы с Сережкой друзья.

– Вряд ли Лерка это поймет.

– Ну это уже ее проблемы, – равнодушно ответила Юлька.

– Это станет твоими проблемами, если она подумает, что ты стоишь на ее дороге.

– Я не боюсь ее и подстраиваться под нее не собираюсь, – отрезала она. – С Сережкой мы просто дружим. Любит он ее или нет, я не знаю, но на его чувства точно не претендую.

– Вот и хорошо! – протянул кто-то позади нас.

Мы обернулись. Сзади стояла наша классная красавица, «королева» – Валерия. Звезда модельного агентства, которую постоянно приглашали на съемки. По крайней мере, так говорила она сама. Меня Лерка, честно говоря, несколько раздражала, но внешность ее и правда была словно создана для обложек журналов. Огромные голубые глаза с длиннющими черными ресницами, густые золотые волосы, да и фигура такая, что можно позавидовать. Мальчишки ходили за ней толпами, и она снисходительно называла их своей свитой.

До сегодняшнего дня мы с Юлькой не касались этой темы, только однажды она сказала мне, что совершенно не понимает, как в Леркиной свите оказался Серега. Хотя выяснять это она не пыталась, не желая быть причиной раздора между ними.

– Это хорошо, что ты не пытаешься сравняться со мной, – Лера одарила Юльку ослепительной улыбкой.

Та усмехнулась, но промолчала.

– Что это значило? – холодно поинтересовалась наша звезда.

Справедливости ради стоит сказать, что и Юлька внешне не уступала Лерке. Порой даже она казалась ярче. Это видела и сама Лерка, поэтому, наверное, и бесилась, пытаясь выставить Юльку в неприглядном свете перед классом. А лучше всего – перед Сережкой. Он учился в параллельном классе, и я даже не знаю, как и когда они с Юлькой познакомились. Но у них действительно были чисто дружеские отношения. Хотя Лерка, видимо, хотела быть для него единственной и не терпела никого рядом.

– Не обращай на нее внимания! – девичья свита у Лерки тоже была, и именно она сейчас – в лице еще одной нашей одноклассницы – вмешалась в разговор. – Ты же сама говорила, что она со странностями.

– Пойдем, – Юлька повернулась ко мне. – Опоздаем.

Она развернулась и пошла дальше.

– Я еще не закончила! – властно заявила Лерка.

Ее голосу вольно или невольно подчинялись – была в нем какая-то сила. Но Юлька даже не задержала шаг, только бросила мне через плечо:

– Ты идешь?

Лерка перевела тяжелый взгляд на меня, и я заколебалась. Особой отвагой я не отличалась, и ужас как не хотелось затевать конфликт, но не пойти сейчас за Юлькой будет практически предательством. Ох и жизнь устроит нам «королева»! Я тяжело вздохнула и поплелась за Юлькой. По крайней мере, отбиваться мы будем вместе.

Лерка не произнесла вслед ни слова, но я понимала, что она уже вынашивает планы мести.

Какое-то время мы с Юлькой тоже шли молча. И только через несколько минут, она сказала:

– Спасибо, что осталась со мной.

– Зря ты так с ней, – вздохнула я. – Она весь класс настроит против нас.

– Люди, которые имеют свое мнение, будут судить сами, а остальные меня не интересуют, – отрубила Юлька, остановилась и уперлась в меня взглядом. – Ты жалеешь, что пошла за мной?

Вот это уже был перебор. Я почувствовала, как вспыхнули мои щеки.

– Если ты будешь так со мной разговаривать, то пожалею, наверное!

Она вдруг виновато улыбнулась и протянула мне руку:

– Извини, мне еще тяжело сдерживаться, но я учусь. А ты все равно молодец, в ее свите ты бы не оказалась. Пойдем?

Я взялась за ее руку и тоже улыбнулась.

Людей, которые имели свое мнение, в нашем классе оказалось до обидного мало. Правда была еще тройка-другая тех, кого вообще не интересовали чужие дела, а вот все остальные радостно поддержали Лерку и взялись за нашу травлю. «Просто стадо», – как-то мимоходом бросила Юлька. Я не ответила, но была с ней полностью согласна. Тем не менее, это «стадо» весьма успешно портило нам жизнь. А Юлька была настолько безмятежна, словно она получала от происходящего удовольствие. «Мне интересно, как далеко она готова зайти», – ответила она мне, когда я спросила ее об этом. – «Хотя я думаю, что все пойдет по плану. Как в фильмах. Сначала они объявят нам бойкот, но при этом обязательно будут задевать, проходя мимо. Если это не подействует, перейдут к мерам посложнее». Она оказалась права. На следующий день нас начали игнорировать. Но нас было двое, и мы общались друг с другом. Именно в эти дни мы узнали друг друга лучше, чем за прошедший год. Мне казалось, что мы с Юлькой словно оказались на необитаемом острове, а вокруг нас на многие десятки километров раскинулся океан. Вот только океан этот постоянно штормило, а небо затягивали тучи.

Через неделю после злополучного похода в кино мы вышли из школы и медленно побрели, куда глаза глядят.

– Что-то они затянули молчание, – почти весело заметила Юлька. – Фантазия бедноватая.

– Ну не очень-то на это надейся, – мрачно откликнулась я. – Просто Лерка даже не догадывается, что ты получаешь от этого кайф.

– Что я получаю? – удивленно вскинула брови Юлька.

– Кайф. Наслаждение, – пояснила я. – Тебя в институте благородных девиц учили русскому языку?

Она засмеялась.

– Да, возможно, что и получаю. Дурацкая ситуация. Интересно, что об этом думает Сережка?

– Я его ни разу за эту неделю не видела, так что ничего сказать не могу.

Какое-то время мы шли молча, потом она вдруг предложила:

– Пошли ко мне. Я хочу сегодня попробовать испечь торт. Поможешь.

От неожиданности я остановилась. Меня приглашают в гости? Это после того, как в течение года на свои прозрачные намеки я получала разнообразные объяснения, почему именно сегодня к ней попасть ну никак невозможно. А теперь она сама приглашает меня, да еще делает это так, словно мы каждый день бегаем друг к другу по несколько раз. Юлька тоже остановилась и повернулась ко мне.

– Пойдешь?

Я только молча кивнула.

Дверь нам открыла Юлькина сестра – Арина. Я видела ее как-то раз, когда она приезжала за Юлькой в школу, но представили нас друг другу впервые.

– Марина? – спросила она. – Юля рассказывала мне о тебе. Наконец, мы познакомились.

Юлька улыбнулась сестре, та закрыла дверь и повернулась к нам.

– Я купила все, что ты просила. Можете идти творить. Не буду вам мешать.

Арина ушла в свою комнату и уже оттуда крикнула:

– Обед на плите.

Мне было ужасно любопытно взглянуть на Юлькину комнату. Мне казалось, что тогда я многое смогу узнать о ней, но меня пригласили на кухню. Она была светлой, очень уютной и современно оборудованной. Одна плита напоминала компьютер последней модели, хотя, если подумать, она им и являлась. А такой техники оказалось достаточно много. Впрочем, Юлька общалась с ней явно на «ты». Во всем остальном никаких изысков не было. Обычный квадратный стол, табуретки, стены оклеены светлыми с каким-то размытым узором обоями. И только над столом висела большая картина – портрет очень красивой девочки лет десяти-одиннадцати. Она смотрела мне прямо в глаза и приветливо улыбалась.

– Кто это? – спросила я Юльку.

Она бросила быстрый взгляд на портрет и снова уткнулась в рецепт. Лицо ее помрачнело. Молчала она так долго, что я уже не ждала ответа, но тут она подняла на меня глаза и отрывисто сказала:

– Это Анжелика. Не спрашивай больше о ней, пожалуйста.

АНЖЕЛИКА

Странное это ощущение – быть по другую сторону от всех тех, кого я любила. Настолько странное, что я никак не могу к нему привыкнуть. Теперь я знаю многое, настолько много, что любой ученый желал бы со мной пообщаться, вот только возможности такой никогда не представится. Иногда я чувствовала себя привидением, даже не знаю, почему. Они были совсем другими, какими-то зацикленными, поэтому они и оставались на земле, не в силах продолжать свой путь. Они оставались одиночками, не видели ничего вокруг. Они не становились частью общего целого, какой стала я. И это ощущение было не менее странным. Я оставалась собой, все мои чувства, воспоминания хоть и отдалились, но остались моими, даже умножились во много раз, но при этом я как капля влилась в огромный океан вселенского разума, и это было потрясающее чувство единства. Я словно вернулась в родной дом.

Хотя первое время я ощущала печаль, даже тоску. Арина, дорогая моя сестренка, осталась там совсем одна. Я чувствовала ее боль и страх, но ничего поделать не могла. Потом эти чувства сгладились и у нее, и у меня. И когда я уже стала привыкать к мысли о нашей разлуке, мне предложили вернуться и помочь. Вот только в помощи нуждалась не Аринка, а Йалу. Только здесь я узнала, кто она такая и как много зависит от ее решений. Ведь и я ушла затем, чтобы освободить дорогу ей. Хотя моя миссия уже была выполнена. Теперь мне предстояло помогать Йалу. Она была настолько сильна, что могла бы и услышать, и увидеть меня, но этого делать было нельзя. Честно говоря, первое время я сама не понимала, что же я могу сделать. Мне сказали просто быть с ней рядом.

Иногда она начинала чувствовать меня, как я ни пыталась скрывать от нее свое присутствие. Но, к счастью, она принимала свои ощущения за воспоминания и только печально улыбалась. А тучи вокруг нее постепенно сгущались. Это она тоже знала. Я видела, как изо всех сил она пытается выполнить последнее указание Терса – научиться общаться. Многого она уже добилась, но так и не решалась подпускать людей ближе к себе. Открытой она оставалась только для Лели. А теперь и еще для одного человека, чему я не переставала удивляться. Хотя нет, не так. Не удивляться, я понимала причину их сближения. Наверное, я просто никак не могла к этому привыкнуть.

А еще она отчаянно беспрестанно ждала Терса. Ежеминутно и ежесекундно ждала его появления, и только я видела, как она плакала по ночам. Родителей она не искала, хотя часто думала об этом. Но сейчас, когда Терс был неизмеримо далеко, она не смела, нет – не хотела, его ослушаться. Она научилась контролировать свою силу при вспышках гнева, но о всей своей мощи даже не подозревала. Впрочем, откуда? Рассказать об этом ей мог только Терс. Его я тоже видела время от времени, хотя наблюдать за ним даже не пробовала. Связываться напрямую с ним мне не запрещали, но почему-то советовали этого не делать. Я знала, что от него спрятаться мне не удастся, поэтому старалась не приближаться.

Но вскоре на горизонте Йалу появился тот человек, который мог и желал причинить ей вред.

МАРИНА

Бойкот что-то действительно затягивался, и теперь это начало меня беспокоить. Значит, Лерка задумала нечто такое, что требует весьма серьезной подготовки. Что именно? Не зря же она ухмылялась каждый раз, когда проходила мимо? Сережка, с которым я хотела было поговорить, словно сквозь землю провалился, и я нигде не могла его найти. Юлька однажды набрала его номер, но он не ответил, и она не стала больше перезванивать. И если бы я знала, что произойдет, я бы предпочла, чтобы он не появлялся больше никогда.

Это случилось еще через неделю. Во время перемены мы с Юлькой стояли возле окна в коридоре и обсуждали действия наших одноклассников, когда увидели идущего к нам Сережку. Юлька радостно ему улыбнулась и шагнула навстречу, но тут же остановилась.

– Что случилось?

В ее голосе звучала тревога, и я понимала почему – лицо Сережки словно окаменело, губы крепко сжаты, а глаза смотрят холодно и неприязненно.

Он остановился в трех шагах и какое-то время молча рассматривал Юльку. А я краем глаза заметила, что в дверях класса возникла Лерка.

– Никогда больше мне не звони, поняла? – вдруг громко сказал Сережка. – Я не хочу тебя больше ни видеть, ни слышать. И не хочу, чтобы ты мне названивала.

Я увидела, как побледнела Юлька, и каким колючим стал ее взгляд. Она молчала, на губах ее появилась холодная усмешка.

– Ты слышала меня? – на его голос стали оглядываться, вокруг нас начала собираться толпа любопытных. – Дай мне твой телефон, я сотру свой номер.

Я думала, что сейчас он услышит о себе много нового, но Юлька все с той же усмешкой протянула ему свой телефон. Он почти выхватил его и сосредоточенно начал тыкать в экран. Юлька облокотилась о подоконник и не сводила с Сережки взгляда. А я только молча стояла рядом и решительно ничего не понимала. Сергей положил телефон на подоконник.

– Я никогда не понимала, как ты оказался рядом с Леркой, – тихо сказала Юлька и скривила губы. – Теперь понимаю. Ты слизень, а она твоя раковина. Держись за нее, не отпускай, вы друг другу подходите.

– Закрой рот, – зло сказал он, развернулся и пошел в сторону довольно улыбающейся Лерки.

Правда улыбка эта тотчас исчезла, потому что Сережка прошел мимо нее, как мимо пустого места, не сказав ни слова. Лерка недоуменно вскинула брови, но, заметила, что я смотрю на нее, и тут же крикнула ему вслед:

– Увидимся вечером, где собирались.

Потом окинула Юльку торжествующим взглядом и произнесла сквозь зубы:

– Теперь ты понимаешь, кто ты и кто я? Не забывай этого никогда!

– Ты раковина от слизняка, – откликнулась Юлька. – Я это запомню, не переживай.

Лерка холодно взглянула на нее:

– А вот об этих словах ты пожалеешь.

Она зашла в кабинет. Я нерешительно взглянула на Юльку. Она повернулась ко мне.

– Пойдем в класс. Сейчас звонок будет.

В класс?? Я думала, что она уйдет отсюда прямо сейчас. Но Юлька гордо вскинула голову, и я поняла, что она ставит себя выше того, что произошло, и хочет показать, что ей нет дела до слов Сережки или Лерки. Она вела себя на уроках как обычно, сохраняя спокойный и независимый вид. Отвечала на вопросы учителей, разговаривала со мной и даже улыбалась. Я не знаю, чего ей это стоило. Мы досидели до конца шестого урока, вышли со школы и продолжили разговор ни о чем, пока не отошли подальше. Юлька замолчала и помрачнела. Я тоже молчала, и мы шли, сами не зная, куда.

– Пойдем к фонтанам, – вдруг попросила Юлька и поморщилась. – Смыть хочу с себя всю эту грязь.

– Ты купаться там собралась? – не удержалась я.

Она даже не улыбнулась. Покачала головой.

– Ты ведь сама все понимаешь. Вода забирает весь негатив. А мне очень тяжело сейчас…

Да, значит действительно тяжело, если она сказала об этом. А раз сказала, мне сказала, значит, я перестала быть просто ее знакомой. Я взяла ее за руку, и она не высвободила ее, слегка благодарно сжала мои пальцы.

К площади мы шли молча. Я чувствовала, что слова сейчас только причинят ей боль, о чем бы я не заговорила. Даже о погоде. Поэтому я не открывала рта, только не отпускала ее руку.

Юлька прямиком направилась к главному – самому большому – фонтану, встала возле ограждения и вытянула перед собой руки ладонями вперед. Брызги обдавали ее с ног до головы, но она даже не обращала на них внимания. Проводила мокрыми руками по лицу и снова вытягивала их к воде. Потом стряхнула капли с рук и замерла с закрытыми глазами. Люди не особо обращали внимания на Юльку – в городе хватало странных личностей, и все к ним уже привыкли, а вот я немного растерянно следила за всеми ее действиями. Смахивало это все на какой-то ритуал. Я присела на край фонтана чуть в отдалении, где было не так мокро, и не сводила глаз с подруги, поэтому не заметила подходящего парня, пока он не остановился прямо за Юлькиной спиной. Я не слышала, что он ей сказал, но она вздрогнула и резко обернулась. Я поспешила к ним.

Парню было лет двадцать. Чуть выше Юльки, но ниже меня на полголовы, черноволосый, глаза прищурены, на губах какая-то ехидная усмешка, руки в карманах джинсов.

– Можешь ничего не отвечать, я знаю – это ты. Я запомнил тебя.

Юлька недоуменно уставилась на него и ответила:

– Зато я тебя не помню.

– Я тебя ищу уже почти год. Прошлый июнь. Ночь. Эта площадь. Этот фонтан. Ты точно так же стояла возле него, только одежда на тебе была какая-то странная. А потом мы почему-то оказались на земле. Именно в тот момент, когда ты смотрела на нас и сверкала глазами.

Юлька безмятежно улыбнулась:

– Боюсь, ты ошибаешься, в июне меня здесь не было. Я только в августе приехала.

Парень пристально вглядывался в ее глаза, но на лице Юльки не находил никаких подтверждений своим словам.

– Что ты делала сейчас?

– А почему тебя это интересует?

– Тогда ты делала что-то подобное. Поэтому мы и обратили на тебя внимание. Я ждал, что ты снова придешь сюда. Вот сегодня дождался.

На это Юлька даже не стала отвечать. Отвернулась от него и снова устремила взгляд на хрустальные брызги, которые разбрасывал фонтан.

– А я вокруг на помеле не летала? – язвительно поинтересовалась я.

Парень повернулся ко мне.

– Тогда не заметил, хотя ничего исключать не могу. Меня зовут Валентин. Запомните это имя. Потому что глаз с вас обеих я больше не спущу. Я найду подтверждение моим словам, и вот тогда, уверен, этим случаем заинтересуются и другие люди.

Он насмешливо поклонился нам и отошел в сторону, демонстративно усевшись на лавке неподалеку.

– По-моему, они тогда здорово перепили, – заметила я.

А Юлька вдруг весело расхохоталась. Я тоже улыбнулась. Она схватила меня за руку и потащила прочь. Оглядываться и проверять, идет ли этот Валентин за нами, ни одна из нас не стала.

Она смеялась и рассказывала смешные истории всю дорогу до моего дома. Я никогда не видела ее такой, но была рада, что ее настроение исправилось, и с удовольствием смеялась вместе с ней. Но как только мы зашли в квартиру и закрыли дверь, Юлька тотчас же замолчала, а улыбка словно стерлась с ее лица.

ЙАЛУ

Терс, ну где же, где же ты?? Как я устала жить без тебя! Мне хотелось кричать эти слова во все горло, чтобы слышал весь город, чтобы слышал этот темный тип, который следовал за нами. Я нахожусь здесь и терплю выходки других только потому, что это советовал делать Терс. Я была готова уже вернуться в наше селение, здесь я просто перестала быть собой. Постоянно скрывать свои мысли и чувства, даже то, кто я есть.

Я шла и смеялась, весело болтала, но все во мне дрожало от ярости и страха. Да, я испугалась, я почувствовала, что этот человек действительно может причинить мне вред. А Маринка даже ничего не подозревала. Мне очень хотелось ей все рассказать, но ведь тогда она может невольно выдать меня. Даже для нее самой лучше ничего не знать.

Я знала, я чувствовала, что тогда допустила непоправимую ошибку, и вот они – результаты. Меня не просто увидели, меня запомнили, и теперь хотят воспользоваться этим знанием. Может, пора уже начинать действовать самостоятельно, а не ждать, пока вернется Терс? Год назад, пожалуй, я так бы и сделала, но сейчас я стала задумываться о том, от чего раньше просто отмахивалась. В том числе и о той причине, почему мои родители оставили меня одну. Я вспоминала свою единственную встречу с матерью и запутывалась еще больше. Почему она не делала больше попыток связаться со мной? Из-за того, что я нарушила ее требование – остаться в селении? Но у меня не было выбора, если бы я не ушла сама, меня бы увел Терс. Неужели теперь она никогда не захочет со мной встретиться?

– Юль, что с тобой? – вырвал меня из размышлений голос Марины.

Я помотала головой, стряхивая с себя все тяжелые думы, и улыбнулась:

– Да этот странный тип меня напугал.

– Это ты для него так старалась всю дорогу?

– Да, наверное. Сама не знаю. Я позвоню сестре, пусть она меня заберет.

Арина. Вот кому я могу сейчас все рассказать. Как странно порой играет с нами судьба! Кто бы из нас мог предположить, какие отношения сложатся между мной и Ариной, а вот – я живу у нее, и все окружающие считают нас родными сестрами. Парадокс. Хотя, конечно, объяснение есть, вполне понятное и логичное, вот только говорить об этом у нас не принято. Слишком больно и страшно. До сих пор.

– Ты же хотела остаться сегодня у меня, – в голосе Марины послышалась обида.

– Хотела. Но мне надо поговорить с сестрой. Про этого Валентина.

– Ой, да брось ты! – подруга махнула рукой. – Мало дураков что ли ходит? Если на всех обращать внимание, никаких нервов не хватит. А нам с тобой, по-моему, вполне достаточно того, что происходит в школе.

Я совсем забыла и про Лерку, и про ее козни из-за этой истории у фонтана. Даже про Сережку забыла. Сережка… Здесь тоже было что-то не так.

– Маринка, не обижайся, но я все-таки позвоню Арине. Странно как-то это все.

Марина пожала плечами и отвернулась.

Аринка приехала через двадцать минут. Молча подождала, пока я сяду в машину, пристегнусь, медленно повела машину со двора, и только когда мы выехали на дорогу, спросила:

– Что случилось?

– Пока ничего, но может случиться. Меня узнали.

– Кто тебя мог узнать? О тебе знаем только мы с Лелькой.

– Ага, а еще Игорь, Бхар и куча народа, которую я когда-то в сердцах смахнула со скамейки.

Арина бросила на меня быстрый взгляд и покрепче взялась за руль.

– Рассказывай.

Мы никогда не говорили про ту ночь, когда я ушла из Лелиного дома. Все последовавшие за этим события просто затмили ее. Я даже Леле не рассказывала про компанию, которая осыпала меня насмешками за то, что я по привычке поклонилась фонтану. А Валентин, оказывается, все запомнил и с тех пор целенаправленно искал меня.

– Ну и что он может сделать? – пренебрежительно спросила Арина. – Кто ему поверит?

– Пока у него нет доказательств, но вдруг он подловит меня на чем-то.

– Не попадайся.

– Я стараюсь сдерживаться, ты же знаешь, но это не всегда получается.

Я вздохнула. Научиться контролировать себя и свои эмоции оказалось самым сложным заданием Терса. Ради него я старалась изо всех сил и больше всего боялась, что он об этом никогда не узнает. У меня не было никакой связи с ним, и я никак не могла узнать, что с ним, и когда он вернется.

– Да, я знаю. И, в принципе, ты в этом преуспела за год гораздо лучше, чем я за двадцать, – Аринка усмехнулась. – Не переживай, он ведь обещал тебе, что вернется.

Удивительно, но порой она практически читала мои мысли. Наверное, потому мы и невзлюбили друг друга поначалу, что были слишком одинаковыми. И если бы не Анжелика… Сердце вдруг дало перебой, и я вздохнула. Аринка снова посмотрела на меня, но на этот раз промолчала. Какое-то время мы ехали молча, потом она произнесла:

– Случилось что-то еще.

– Да, – боль снова резанула сердце. – Но об этом говорить я не хочу.

– Хорошо. Но если это касается людей, общения, запомни, пожалуйста, что в жизни бывает достаточно много людей, которые причиняют нам боль. Нельзя из-за этого закрывать свое сердце. Потому что всегда найдутся те, что принесут нам радость, – Аринка помолчала, а потом добавила: – Это когда-то сказала мне Лелька.

– Давай поедем к ней, – попросила я.

– Поехали.

АНЖЕЛИКА

Хотя я старалась не упускать из виду Йалу, мне хотелось присмотреться еще и к тем людям, что ее окружают. Особенно теперь, когда она на себе узнала, что такое предательство.

Это я подсказала Аринке те Лелины слова, что она сказала Йалу. Я боялась, что после поступка Сергея, она отдалится и от всех остальных, даже от своей новой подруги. Его вынудили так поступить достаточно подлыми средствами, но все же у него был выбор. И выбрал он совсем не Йалу. Я знала, что для этого судьба и привела ее сюда, чтобы она на себе познала и дружбу, и предательство, чтобы поняла, что часто люди руководствуются в своих поступках совсем не моралью, но и чтобы она смогла научиться любить и прощать. И все же, как мне хотелось смягчить для нее все эти удары! Я боялась за нее, за то, что она могла совершить, если не справится со своими чувствами. Вот только справляться с этим она должна была сама, одна, без чьей-либо помощи.

За ней наблюдали многие, не только я. Хсо знал все, что с ней происходит, но точно так же не вмешивался. Наблюдали за ней и родители, которые были совсем близко. А теперь еще прибавился и Валентин. Этот мечтал о сенсации, которую создаст он. Громкое имя и деньги.

Йалу знала только о нем. И сейчас она совершенно запуталась и не знала, как ей дальше поступать. Леля и Аринка – те, кому она доверяла безоглядно, – казались ей единственными, кто мог понять ее, но даже они не могли помочь. Она из последних сил удерживала контроль над самой собой, и сил этих оставалось все меньше. Слишком много пламени было в ее душе, и она боялась, как бы оно не превратилось в костер.

ЛЁЛЯ

Что-то случилось. Я поняла это, как только открыла дверь. Вопросительно взглянула на подругу, но Аринка только слегка покачала головой и указала глазами на Йалу. Я повернулась к ней и протянула ей руки. И Йалу вдруг подбежала ко мне, уткнулась мне в плечо и расплакалась. Я изумленно посмотрела на Аринку и увидела отражение своего взгляда в ее глазах. Только один раз я видела слезы Йалу. Когда исчез Терс. Что же случилось сейчас, чтобы вызвать эти слезы? Я обняла девочку, чуть прижала ее к себе и медленно повела ее в комнату.

Мы сидели на диване, я гладила волосы Йалу и говорила какие-то успокаивающие слова. И она начала понемногу затихать. А всхлипнув последний раз, вдруг подскочила и с улыбкой посмотрела на меня.

– Он меня толкнул!

Я положила руку на живот и тоже улыбнулась:

– Он хочет тебя утешить.

Йалу снова села рядом и легко коснулась моего живота.

– Спасибо, малыш.

Аринка нагнулась и что-то подняла с пола. Телефон Йалу выпал из ее кармана, когда она вскочила, и от удара засветился.

– Здесь какое-то сообщение, – Аринка протянула телефон Йалу. – Ты кому-то не дописала?

Та взяла его и мельком взглянула на экран, но тут же снова посмотрела на него, и уже не могла оторвать взгляда.

– Что-то важное? – осторожно спросила я.

Она медленно кивнула и подняла на меня посветлевшие глаза.

– Он не стирал свой номер, он писал мне записку.

Йалу показала мне телефон, и я прочла сообщение. «Прости меня. Я не могу объяснить, просто прости».

– Кто это написал?

– Сережка. Но я все равно не понимаю. Он так зло со мной говорил, и глаза у него были совсем чужие. И вообще, почему он сделал это?

– Сделал что?

– Предал меня, – тихо ответила Йалу.

– Расскажешь?

– Я не хотела, но сейчас, наверное, смогу рассказать.

Она действительно взяла себя в руки, и голос ее ни разу не дрогнул, пока она рассказывала, что им с подругой пришлось пережить за последние недели.

– Ты ничего не рассказывала, – растерянно сказала Аринка, когда Йалу закончила. – Почему?

– Сначала это было слишком незначительно, чтобы рассказывать. А потом стало слишком больно.

– Гораздо больше меня волнует этот Валентин, – сказала я. – Если он тебя столько времени искал, значит теперь точно не оставит в покое. Не нравится мне это.

– Если бы я могла связаться с Терсом! – эти слова сорвались с губ Йалу неожиданно даже для нее самой, потому что она покраснела и замолчала.

– Не бойся говорить о своих чувствах, нельзя все скрывать в себе. Ведь для этого есть мы, – улыбнулась Аринка.

– Терс не говорил тебе, когда вернется? – спросила я.

Йалу покачала головой:

– Он сказал, что уходит надолго. Это может значить и на месяцы, и на годы.

Каждый раз, когда она говорила о Терсе, она опускала взгляд на свои руки, на черное кольцо, которое подарил ей он, и которое она никогда не снимала.

– Что оно дает? – спросила Аринка, тоже проследив взгляд Йалу.

– Защиту. От нападений таких как я. От злых поступков людей оно защитить не может.

Она помолчала, потом добавила:

– Оно стало частью меня. Мне кажется порой, что он держит меня за руку. Что, если он не вернется никогда?

Что я могу ответить ей? Ему явно было очень плохо, когда он уходил. Смогли ли его вылечить? Вопрос Йалу и мне самой не раз приходил в голову. А ее явно выбили из колеи все последние события, раз она решилась задать его вслух. И глядя в ее встревоженные глаза, я заставила себя улыбнуться:

– Он вернется, он же знает, что ты его ждешь.

– Я не знаю, откуда он, я не знаю, где его искать. Я не знаю даже, кто он!

– Он тот, кто не оставит тебя одну и никогда не предаст, – сказала Аринка. – Я права?

Йалу улыбнулась.

АНЖЕЛИКА

Я помню, как впервые увидела Йалу. Она поразила меня так, что я не могла отвести от нее глаз. Даже не знаю, почему, ведь и одета, и причесана она была совсем обычно. Но я была ребенком и, наверное, могла почувствовать то, что не замечали взрослые. Она просто была другая.