Текст книги "В глубину (СИ)"

Автор книги: Ирина Васантас

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

В последний раз я пришла в себя в машине скорой помощи, чтобы почувствовать свою руку в руке сестры, чтобы увидеть ее глаза. Она чуть не подралась с врачами, чтобы ее, саму нуждающуюся в помощи, пустили ко мне.

Я знаю, кто говорил через меня с Аринкой, ведь тогда я не могла понять, что Йалу спасла мою сестру, просто не знала о ее способностях. Это был тот, с кем теперь будет связана ее жизнь, а я словно наблюдала со стороны за своим последним разговором.

– Тебя вылечила Йалу, – выдохнула я.

– Почему не тебя? – крикнула она.

– Она хотела. Но не смогла.

Почему-то мне было совсем не страшно. Я чувствовала, что именно так все и должно было произойти.

Я закрыла глаза, и после ночи наступило утро…

ЙАЛУ

Мне весь день казалось, что где-то рядом со мной – Анжелика. Вспоминалось время нашего недолгого знакомства, а больше всего – тот страшный день. Я не хотела думать о нем, отгоняла эти воспоминания, но они все равно возвращались. Может и Анжелика, где бы она сейчас ни находилась, думает о нас? Слишком дорогой ценой свершилось то, к чему она стремилась. Леля пыталась переубедить меня, но я до сих пор уверена – если бы я не появилась в жизни Лели и Арины, Анжелика была бы жива.

В тот день, когда Аринку с Анжеликой уже увезли, я стояла на том же месте и бездумно смотрела, как тушат мною же зажженную машину. В голове не было ни одной мысли, в сердце поселилась страшная пустота.

А потом я никак не могла дозвониться до Лели, она почему-то не брала трубку, пока я не додумалась сбросить ей сообщение. Она тут же перезвонила, и я сказала, что Аринку с сестрой увезли в больницу. Я знала, что Анжелику не смогут довезти, но сказать это вслух так и не решилась.

Когда мы с Лелей добрались до больницы, там уже был Аринкин отец. Его сгорбившаяся в кресле фигура, закрытое руками лицо и опустевшие глаза на враз потемневшем лице, когда он все-таки посмотрел на нас, сказали нам больше любых слов.

– Йалу! – голос Аринки вернул меня в настоящее. – Ты где?

– Я в комнате, – отозвалась я чуть дрогнувшим голосом.

– Я позвонила своей знакомой, она работает на телевидении, – Аринка зашла ко мне и замерла, когда увидела разложенные на кровати фотографии Анжелики. – Что ты делаешь?

– Я соскучилась, – прошептала я.

– Вот сейчас, прошу тебя, остановись! – в глазах Аринки появилась боль.

Но я не дала ей договорить.

– Почему мы никогда не говорим о ней? Я знаю, это больно, но мы не можем просто перевернуть страницу и забыть.

– Йалу, нет! – крикнула Арина, развернулась и выбежала из комнаты.

Я помедлила, но все же пошла за ней. Она стояла на балконе, положив локти на перила и опустив на них голову. Я молча прижалась щекой к ее плечу и нерешительно обняла за плечи.

– Прости, но я не могу говорить об этом, – глухо сказала Арина.

– Ты не простила меня, – пробормотала я.

Она резко развернулась:

– Ты думаешь, что говоришь?

– Ты не простила меня, – упрямо повторила я. – Иначе почему ты отказываешься говорить со мной о ней?

– Йалу, я люблю тебя! Ты стала для меня как еще одна сестра, и ты можешь говорить мне такие слова?? Я ни с кем не могу о ней говорить!

– Я тоже люблю тебя, и знаю, что ты говоришь правду. Но в глубине души ты знаешь, что, если бы не было меня в вашей жизни, здесь стояла бы Анжелика.

Аринка пытливо заглянула мне в глаза:

– Ты правда так думаешь?

Я отвернулась.

– Йалу, дурочка моя, – ласково сказала она. – Все это время в твоей голове были такие глупости? Послушай меня.

Она притянула меня к себе.

– Я не говорю об Анжелике, потому что ее место в моем сердце сейчас как незажившая рана. И она никогда не заживет. Я просто боюсь ее касаться, понимаешь? И я никогда не винила во всем этом тебя. Если так думать, то я виновата гораздо больше.

Я промолчала, вспомнив, как нас с Лелей в первый раз пустили в палату к Аринке. Она увидела меня и закрыла лицо руками. До нас донесся яростный шепот:

– Пусть она уйдет! Я не могу ее видеть!

– У меня не хватило сил ее спасти, – прошептала в ответ я.

– Уйди! Прошу тебя, уйди!

Поэтому я молчала. Ее слова навсегда остались в моей памяти.

– Что? Что такое ты помнишь, что не можешь мне поверить? – Аринка отстранила меня и заглянула в глаза. – Тебе тоже больно о чем-то вспоминать? Так почему ты не веришь мне?

Я не ответила.

Аринка тоже молчала, что-то обдумывая. Потом взяла меня за руку и решительно потянула за собой.

– Пойдем!

– Куда?

– Ты хотела поговорить? Пусть будет так. Но не здесь.

Я не стала больше задавать вопросов и пошла вслед за Аринкой. А ведь мы действительно почти не разговаривали о случившемся. О том, что сказала Анжелика каждой из нас в тот день, мы говорили Леле, а уже она составила представление о ее замысле и передала нам. Каждой отдельно.

Аринка привела меня на набережную. В этом году Амур разлился очень широко, и последние ступеньки лестницы, на которой мы устроились, уходили под воду.

– Ты любишь площадь, но там слишком много народа. А здесь нам никто не помешает. Я заметила, что ты всегда идешь к воде в сложных ситуациях. Почему?

Я опустила руку в воду. Волна мягко погладила меня и откатилась.

– Я выросла возле воды. Когда мне надоедали нравоучения, я убегала к Озеру.

– Анжелика тоже любила воду.

Мы замолчали.

По Амуру сновали прогулочные катера, иногда пролетали скутеры, вдали замер военный крейсер. Все это мне показывала когда-то Анжелика. Над нами так же кружили чайки, слева возвышался Утес, а вокруг ходили, бегали, катались взрослые и дети пешком, на велосипедах, на роликах. Жизнь продолжалась. И здесь ничего не изменилось. Только рядом со мной сидела не Анжелика, а Аринка.

Я почувствовала руку Аринки на своей руке и подняла глаза.

– Она знала и понимала все гораздо лучше нас с тобой, тебе не кажется? – грустно улыбнулась Аринка. – Она была слишком хороша для этого мира.

– Для этого мира? – встрепенулась я. – Чем он плох? О чем ты?

– Сама не знаю. Но я почти с самого ее рождения боялась ее потерять. Теперь мне кажется, что я всегда знала, что она уйдет раньше меня.

– Может, этого и не должно было случиться, – тихо возразила я.

– А может, должно было? Послушай, ведь мы никогда не знаем, что случится после, и это хорошо. Но что, если мы сами, еще до рождения, выбираем свой путь на земле? Если она сама выбрала свою дорогу?

– Она была совсем малышкой.

– Разве наши души имеют возраст?

– Я не совсем тебя понимаю.

– Хорошо, скажу по-другому. Почему ты уверена, что если бы тебя здесь не было, этого не случилось бы? Я вот совсем в этом не уверена.

– Если бы меня здесь не было, она бы не пыталась нас подружить.

– Она бы придумала что-нибудь еще. Пойми, мы не можем быть уверены, как бы все произошло, «если». Этих «если» может быть миллион. Давай посмотрим на все с другой стороны. Если бы я сразу отнеслась к тебе нормально, ей бы не пришлось создавать такую ситуацию. Тебе не приходило в голову, что в произошедшем я могу считать виновной себя?

– Но ты предлагала мне мир однажды. Я отказалась. А ты… Может, ты сразу почувствовала, что перед тобой та, что отберет у тебя сестру?

Аринка вдруг заплакала. Беззвучно, не закрывая лица руками, просто по ее щекам хлынули слезы.

А я вспомнила, как долго она не могла плакать после гибели Анжелики. Как долго она вообще не могла прийти в себя, какой потерянной выглядела Леля после разговоров с врачами и отцом Аринки.

Леля сказала мне, что за историю придумала обо мне для сестры Анжелика, и я помнила последние ее слова ко мне. Арина, не задумываясь, помчалась спасать меня. Пусть от несуществующей опасности, она ведь этого не знала. Во мне словно что-то переключилось, и я посмотрела на Аринку совсем другими глазами. Из-за меня она потеряла самое дорогое, и мне хотелось как-то ей это возместить. Но она не подпускала меня к себе. В те дни она вообще никого не воспринимала: ни отца, ни подругу. Не хотела никого видеть, отказывалась с кем-либо разговаривать. Она просто тихо исчезала.

И однажды я решилась. Дождалась, пока никого рядом не будет, и проскользнула к ней без разрешения. Я помню, каким злым и колючим стал ее взгляд: «Не подходи ко мне!». Но я не послушалась. Медленно короткими шагами я подходила ближе. «Анжелика так хотела нас помирить! Мне кажется, в память о ней мы должны это сделать…» Но она закричала: «Не смей произносить ее имя! Слышишь? Не смей!». Ее голос сорвался, и она, закрыв лицо руками, впервые после той страшной аварии заплакала. Я подбежала к ней, села на краешек кровати и обхватила ее плечи руками. Я даже не замечала, как льются слезы по моим щекам. Аринка попыталась высвободиться, что-то пробормотала сквозь слезы и, наконец, уткнулась в мое плечо.

– Мне кажется, я поняла, о чем ты думаешь, – медленно сказала Аринка, даже не вытирая катившиеся слезы. – Ты не можешь забыть, как я не хотела тебя видеть. Верно?

Я посмотрела ей в глаза. «А разве это не так?» – хотелось сказать мне, но я промолчала. Аринка вздохнула.

– Да, я не хотела тебя видеть, потому что ты слишком явно напоминала мне о том, что я натворила. Я – понимаешь? – не ты! Я никогда не винила тебя в ее смерти. Даже когда я злилась, что ты спасла меня, а не ее, я понимала, что все равно виновата я. На самом деле, я злилась на себя. Но мы так долго не любили друг друга, что мне было проще выплескивать свои эмоции на тебя. И я прошу тебя поверить, что подсознательно я хотела, чтобы ты пришла, потому что, когда это действительно произошло, я почувствовала облегчение.

А я чувствовала облегчение сейчас. В тот день, в больнице, мы начали становиться друзьями, она предложила мне воспользоваться документами на ее фамилию и жить с ней. И все-таки, мне казалось, что-то удерживало нас от настоящей дружбы. И этим «что-то» было чувство вины с обеих сторон, а с моей стороны еще и уверенность в том, что Аринка не простила меня полностью.

– Анжелика всегда первая приходила мириться, – слабо улыбнулась Аринка. – Даже, когда виновата была я.

Она обхватила меня обеими руками и поцеловала в макушку. Такой простой жест, но она никогда не позволяла себе этого раньше. И я только сейчас поняла, что ее сдерживала я сама; она просто не решалась, а я думала, что не желает. Я выросла в месте, где было не принято открытое проявление чувств, и очень мало в этом понимала, но сейчас я обняла Аринку, спрятала голову у нее на груди и почувствовала себя комфортно и безопасно.

– Ты стала говорить о том, что причиняет тебе боль, чтобы мне все объяснить? – спросила я, когда мы шли домой.

Аринка улыбнулась, помолчала, а потом сказала:

– Наверное, ты была права. Мне стоило выговориться. Держать все в себе тяжелее.

Я тоже улыбнулась и сменила тему:

– Что ты там говорила про телевидение?

– Ах да, ты же не дала мне договорить. Я окольными путями пыталась выяснить, как наши местные каналы отреагируют на такое видео. Мне сказали, что без твоего согласия видео с тобой не возьмут, да и не любят они качество любительских камер. Вот если бы ты согласилась все повторить на их камеры…

– Подожди, они его еще не видели, – проворчала я. – Придумают, как обойти правила.

– Откуда такие мысли? – поинтересовалась Аринка.

– Фильмов ваших насмотрелась.

– Нет, я не думаю. Но сейчас существует кое-что пострашнее телевидения. Интернет. Вот там нет никаких цензур. И видео Валентина пойдет на ура. И прославит его, да и тебя вместе с ним, гораздо быстрее и эффектнее, чем местное телевидение.

– А там, где живут Лелины родители, тоже есть интернет? – спросила я.

Аринка остановилась и повернулась ко мне. В глазах ее промелькнула растерянность.

– Я думаю, есть. Он весь мир уже опутал.

– Значит, я нигде не смогу спрятаться?

Аринка пожала плечами, но уверенно ответила:

– Мы что-нибудь придумаем.

Часть 2 (завершение)

АНЖЕЛИКА

Предположение Аринки оказалось верным, как и опасения Йалу. Одну камеру она действительно не увидела. Она была закреплена на самом Валентине и засняла достаточно, чтобы привлечь к записи внимание. Местные каналы телевидения заинтересовались, но запись Валентина показывать отказались наотрез. Несмотря на то, что он побеспокоился о том, чтобы вырезать моменты, компрометирующие его самого, оставалось еще очень много вопросов, отвечать на которые ему не хотелось. Несколько раз предложения прислать съемочную группу поступали прямо к Йалу, но Аринка на правах старшей и совершеннолетней сестры вежливо, но решительно их отклоняла. Валентин же, побоявшись, что телевидение его опередит, поторопился выложить ролик в интернет.

Надо отдать ему должное, он хорошо все продумал. В качестве ведущего он выступил сам и, чтобы подогреть интерес, представил все в виде сериала. Сначала на сайте появилась запись с той самой камеры, дополненная парой таинственных замечаний. Когда ролик просмотрело достаточное количество людей, Валентин выложил запись интервью с Валерией. Правда она рассказывала, повернувшись к камере спиной, потому что Йалу постаралась добавить чернилам побольше несмываемости. В качестве завершающего штриха появилось видео, где сам Валентин подробно рассказал обо всем, начиная с первой встречи у фонтана и заканчивая настоящим именем Йалу, которое успели передать «жучки» до того, как Йалу их уничтожила.

Успех видео превзошел даже ожидания Валентина. Действительно, наутро он проснулся знаменитым. Хотя здесь ему помог не только интернет, но и те, кому это было нужно. Одним из них был Бхар.

Аринка, которая теперь следила за интернетом днем и ночью, как только увидела его первое видео в Сети, схватила Йалу и увезла ее к нашему отцу. Отец спрятал их обеих прямо в центре города, в охраняемом многоквартирном доме, да еще добавил свою охрану. Забрал их телефоны и оставил другой, номер которого, кроме него, никто не знал.

А когда они остались втроем, устроил «допрос с пристрастием», как назвала это Аринка.

– Что это за видео?

– Он похитил мою подругу, я защищала нас обеих от него, – мрачно ответила Йалу.

– Каким образом защищала?

– Вы же видели.

– И все же?

Йалу посмотрела на Аринку, та едва заметно кивнула.

– Вот таким, – Йалу повернула руки ладонями вверх и медленно подняла их. Так же медленно в воздух поднялся отец вместе со стулом.

Аринка прыснула, когда он автоматически схватился за стул. Но отец быстро взял себя в руки.

– Я понял. Опусти меня.

Он поднялся со стула и какое-то время смотрел на Йалу.

– Почему ты прячешься?

– Обо мне не должны были узнать.

– Его действия подпадают под статью уголовного кодекса. У меня есть хорошие юристы…

– Папа, нет! – вмешалась Арина. – О чем ты говоришь? Если ты заведешь эту юридическую волокиту, мы никак не сможем скрыть все остальное.

– Я ваша дочь по документам, – вдруг сказала Йалу. – Как вы это объясните?

Отец замолчал, разглядывая ее, потом продолжил:

– Что ты собираешься делать?

– Мне надо дождаться моего Наставника.

– Когда он придет?

– Я не знаю.

– Что он сможет сделать?

– Все исправить.

– Как?

– Я не знаю.

Отец хмыкнул и перевел взгляд на Аринку:

– Это ведь она прорывалась к тебе тогда, в больнице?

Я почти почувствовала, как вздрогнула и сжалась Йалу. Аринка кивнула.

Весь этот год отец не появлялся в нашей квартире, с Аринкой они встречались на нейтральной территории. «Не могу быть там, прости», – в самом начале глухо обронил он и так и не смог пересилить себя. Поэтому, хотя и знал, что с Аринкой живет подруга, он ни разу не видел, кто именно, а Аринка не стала рассказывать подробности. Теперь же пришлось все объяснить.

Отец шагнул к Йалу и протянул ей руку. Йалу нерешительно подала свою. Он порывисто сжал ее пальцы и сказал:

– Арина говорила мне, что, если бы не ты, я мог бы остаться без обеих дочерей. Я в долгу перед тобой на всю оставшуюся жизнь. Помогу всем, что в моих силах.

Он кивнул ей, поцеловал Аринку и уже в дверях повернулся.

– Счастливо, не скучайте, – он усмехнулся и добавил: – Дочки.

Йалу ошарашенно уставилась на закрывшуюся дверь.

– Он знает о том, что ты хотела ему сказать, – тихо заметила Аринка.

– Ты о чем?

– Я рассказала ему все, что тогда случилось. Как и почему мы с Анжеликой оказались на этом мосту. Он знает, что Анжелика хотела нас помирить. Он безумно любил ее. Но он сказал тебе то, что сказал. Ты все еще считаешь себя виноватой?

Йалу молча смотрела на нее.

– А он считает виноватым себя. Перестань, Йалу, живые всегда виноваты перед ушедшими. В семье не считают долги и вины. А ты теперь член нашей семьи.

– По документам, – уточнила Йалу, пряча за усмешкой свои чувства.

– И по ним тоже, – улыбнулась Аринка. – Мне пришлось рассказать ему чуть больше, чтобы объяснить, откуда взялись такие документы.

– Это уже не страшно. Обо мне теперь куча людей знает.

– Ему тоже больно говорить об Анжелике. Но знаешь, что он сказал, когда я все ему объяснила? Он показал на фотографию Анжелики и сказал: «Она всегда добивалась своего. И она все делала для других».

– Это правда, – прошептала Йалу. – Я буду это помнить.

АРИНА

Я чувствовала себя героиней голливудского шпионского фильма. Отец принес нам новый ноутбук, заставил сменить адрес электронной почты и аккаунты в социальных сетях. И мы с Йалу по полдня сидели перед компьютером, следя за тем, что происходит.

К «расследованию» Валентина подключилось уйма народа, и мы едва успевали читать новые комментарии в его специально созданном блоге. Кроме этого, во всех крупных социальных сетях, на форумах и чатах имя Йалу обсуждалось на все лады, а особенно – ее загадочное исчезновение. Порой мы смеялись до слез от предположений людей; в них перебрались уже все варианты: от марсиан до вестников конца света. Но однажды мы увидели в Сети мои и Лелькины фотографии и… Анжелику. Отец чуть не разнес вдребезги компьютер, когда увидел это, и вызвал своих хакеров. Фотографии исчезли, но теперь и наши имена обсуждались с таким же смаком. Тем более, что Валентин вдруг прицепился к моим словам о том, что я сначала тоже побаивалась Йалу. Их успели записать «жучки». И Валентин вопрошал подписчиков, можно ли бояться собственной сестры, и сестра ли это вообще. Марина, к счастью для нее, даже не упоминалась. Наверное, Валентин опасался, что всплывет история с ее похищением. Йалу очень хотела ей позвонить, но и сама понимала, что не стоит впутывать подругу снова.

А я гадала, как давно в моей квартире появились эти «жучки», и какую информацию, а главное – кому, они передавали. И молча радовалась своей привычке ни о чем серьезном не разговаривать в прихожей. Поэтому, перебирая прошедшие месяцы, решила, что кроме настоящего имени Йалу, ничего важного «жучки» услышать не могли.

Через пару дней мне позвонил отец и категорически запретил нам не только выходить из дома, но даже подходить к окнам.

– Я пробил информацию по этому Валентину и твоему одногруппнику, Игорю.

– А Игорь тут при чем?

– Мне он тоже показался подозрительным. И не зря. Боюсь, что за ними стоят достаточно весомые фигуры. Не просто так поднялась эта шумиха. Если Йалу попадет к ним, даже я вряд ли смогу ее вытащить.

– Что за фигуры?

– Ну, это точно не телефонный разговор.

– Что им нужно от нее?

– Всем нужна информация.

Отец помолчал, потом добавил:

– Я уже видел людей вроде твоей Йалу. И знаю тех, кто ими очень сильно интересуется. Настолько сильно, что потом эти люди просто исчезают. В общем, сидите тихо.

Я передала содержание нашего разговора Йалу. Та задумалась и молча наблюдала, как я зашториваю окна.

– Да я же ничего не знаю, – наконец, сказала она. – Если я нужна им как источник информации, то зря стараются. Все мое детство меня окружали загадки и вечные недоговорки. Я даже о себе ничего не знаю. Кем я должна стать, что я буду делать, кто такой Терс? Я про возможности-то свои толком не знаю.

– Но ты знаешь, где находится ваше селение, – заметила я.

– Знаю, – согласилась она. – Но не понимаю, зачем оно вдруг всем понадобилось.

– Тем не менее, папа не будет предупреждать зря. Пока нет Терса, защитить нас сможет только он. А ты действительно будешь представлять интерес для многих. Если тебя запрут где-нибудь в лабораториях, не факт, что даже Терс тебя найдет.

С каждым днем ситуация становилась все напряженнее. А Терса все не было.

По моей просьбе отец предложил Леле с Андреем путевки в элитный санаторий и настоятельно порекомендовал Андрею не пускать жену к компьютеру.

– А ты не можешь чего-нибудь наколдовать? – с интересом спросил отец у Йалу.

– Могу, но не умею.

– Это как? – удивился отец.

– Меня не научили пользоваться своей силой.

– Пап, посади меня в танк – будет то же самое, – улыбнулась я. – Нам надо дождаться ее Наставника. Он что-нибудь придумает.

– Ну да, – ухмыльнулся отец. – Сами заварили кашу, а он должен расхлебывать.

Через неделю интернет надоел нам так, что мы даже не включали компьютер.

– Как твой институт?

Йалу сидела за столом и рисовала пастельными мелками. У нее получались потрясающие картины, хотя она уверяла, что никогда раньше не рисовала. Конечно, не Шишкин и не Айвазовский; ее картины больше походили на фракталы. Но она так подбирала цвета, так закручивала свои непонятные фигуры, что я не могла отвести глаз от ее работ. Хотя то, что сейчас появлялось на ее листе, походило на бескрайнее море с волнами разного цвета: ярко-синими у берега, серыми чуть дальше и снова синими у горизонта.

Не получив ответа, Йалу подняла голову от рисунка:

– Ты слышала меня?

– Да, прости, я загляделась на твое море. С институтом все нормально. Пока предполагается, что я болею.

– Ясно. Только это озеро, а не море.

– То самое твое озеро?

– Да.

– А почему разноцветное?

– Оно бывает таким. Оно вообще всегда разное. В зависимости от настроения.

– От настроения? Ты говоришь о нем, как о живом существе.

Йалу подняла на меня удивленные глаза:

– Конечно, оно живое. У любой воды своя неповторимая энергетика, а наше озеро особенное. Только в последнее время оно часто хмурится.

Кто же все-таки они такие – Йалу и Терс? Откуда они, на каком языке говорят, что это за озеро? По рассказам Йалу я представляла его чем-то вроде Соляриса. Но вопросы свои я держала в голове. Я знала, Йалу не ответит, и она уже объясняла, почему. Она была права, но любопытство во мне не находило себе места.

Йалу вдруг что-то вспомнила и улыбнулась, взяла в руку белый мелок.

– Однажды я создала снег.

– Создала снег? – я села с ней рядом и стала наблюдать за появлением снега на ее картине.

– Да. У нас не бывает снега, даже когда озеро покрыто льдом. Не знаю, почему, я не успела спросить. Конечно, зимой немного холоднее. Но в целом, у нас почти всегда одинаковая погода.

Она задумчиво подперла голову рукой, в которой был белый мелок.

– А ведь для людей, которые там живут, все совсем не так.

Я аккуратно стерла следы от мелка с ее подбородка.

– Почему ты так решила?

– Я встречаю их иногда. Они не видят меня, но я-то вижу. У них очень теплая одежда, но даже в ней они мерзнут. Правда, раньше я не особо обращала на это внимание.

Ее прервал телефонный звонок. Высветился незнакомый номер, и я неуверенно уставилась на экран.

– Почему не отвечаешь? – спросила Йалу, пытаясь отчистить след от своих синих пальцев на белом мелке.

– Я не знаю, кто это.

– Ответь – узнаешь.

– Тоже вариант, – ответила я и приняла звонок.

– Привет. Это Сергей.

– Какой Сергей?

Йалу резко вскинула голову.

– Спроси у Йалу.

– Вы ошиблись номером, – я нажала на отбой.

Какое-то время мы с Йалу молча смотрели друг на друга.

– Как он мог узнать номер? – наконец, спросила я.

– Хороший вопрос! Что ему было нужно?

– Да он не успел сказать. Но назвал тебя настоящим именем.

– Это уже давно не тайна.

– Надо позвонить папе.

Но телефон зазвонил снова.

– Не отвечай, – быстро сказала Йалу. – Он предал меня один раз, предаст и снова.

Я сбросила вызов.

– Если он позвонит еще раз, отключи телефон.

Но следом пришло сообщение. Я прочитала его и отдала телефон Йалу. Она побледнела и почти испуганно взглянула на меня. «Я могу рассказать тебе о твоих родителях». Я молча ждала ее решения.

Йалу опустила голову и достаточно долго смотрела куда-то сквозь свой рисунок. Потом поднялась, медленно оттерла пальцы влажной тряпкой, с таким же отсутствующим видом протерла стол и ушла в ванную. Я услышала шум льющейся воды, а потом она вернулась уже без тряпки.

– Убралась? – спросила я. – У тебя всегда такая реакция на неожиданные новости?

– Я думаю, – отозвалась Йалу. – Что ты знаешь об Игоре?

– Не поняла логики твоих рассуждений. При чем тут Игорь?

– Притом. Ответь сначала.

– Да ничего я о нем не знаю. Просто мой одногруппник. Помог мне однажды, когда на меня напали какие-то идиоты.

– Как помог?

– Смешно. Он хлопнул в ладоши, они в панике разбежались.

Йалу кивнула.

– Понятно. Он умеет воздействовать на мозг, вызывать чувство страха, неуверенности. Но он не так силен. Сколько было тех, кто на тебя напал?

– Человек пять.

– Пять? Мне кажется, для него это многовато. Они сразу убежали?

– Да. Йалу, к чему эти вопросы? Мне опять не положено это знать?

– К тому, что «жучки» в твоей квартире поставил Игорь, – жестко ответила она. – И Бхара ко мне привел тоже он.

Мои мысли разбежались в разные стороны. Игорь? Почему? Зачем? Значит, папа был прав?

– Когда это произошло? – снова спросила Йалу.

– Года три назад.

Йалу судорожно вздохнула, подошла к окну и распахнула его настежь.

– Что ты делаешь? Папа сказал нам не подходить к окну.

– Без разницы, – что-то в ее голосе меня напугало. – Они знают, что я здесь. Все эти меры прячут нас только от любопытных. А Бхар и подобные ему уже все знают.

Она замолчала, обхватив себя руками и глядя куда-то за дома. А потом едва слышно прошептала:

– Мне страшно! Как же мне страшно…

Я подбежала к ней и прижала к себе.

– Йалу, объясни, что происходит! Что случилось? Ведь это звонил твой Сережка, при чем тут Игорь и Бхар?

– Я все расскажу, – так же шепотом ответила она. – Попозже. Не отпускай меня.

Одной рукой я все же закрыла окно и увлекла Йалу за собой на диван. Она прильнула ко мне и какое-то время молчала, а потом начала говорить. И я поняла, что мне тоже становится страшно…

– С раннего детства мне говорили, что меня ждет особая роль, все это время меня готовили именно к ней, ради этого и Терс пришел. Но я до сих пор не знаю, что это за роль, что такое я должна буду сделать. Я слышала, что что-то пошло не так еще во времена моих родителей или даже еще раньше, но мне никогда не отвечала на мои вопросы даже Йу. Мне кажется, что все вокруг: Бхар, тот страшный человек в черном капюшоне, да даже Игорь, – знают об этом, только я не знаю. А это явно очень важно, раз они были готовы к моему приходу сюда еще три года назад. Еще тогда, когда ты хотела позвонить Игорю, я проверила его образ в твоей голове. У него нет своих способностей, ему ДАЛИ силу, я только сейчас это поняла. Поэтому он так ей хвастался и выставлял напоказ, а те пятеро, я думаю, были специально подосланы. Им был нужен свой человек возле тебя, они знали, что я буду связана с тобой. Знали тогда, когда я об этом даже не догадывалась. Поэтому ему дали конфетку в виде необычных для вас умений, а он должен был поставлять информацию в нужный момент. И «жучки» он поставил еще тогда, три года назад, он ведь проводил тебя до дома? Я проследила эту информацию через Маринкину память и через Валентина. Уже тогда они знали о Валентине, ему они тоже помогали.

– Да кто «они»? – воскликнула я.

– Я не знаю. Но Бхар скорее всего действует не один. Может, это как раз те, про кого предупреждал твой отец?

Я пожала плечами. Вся эта путаница способна свести с ума. А Йалу продолжила:

– И вся эта шумиха им на руку, это тоже ведет к достижению каких-то их целей. Что касается Сережки… Когда меня нашел Бхар, он предлагал мне обмен информацией. Он хотел знать, где находится мой дом, точнее, как в него попасть, а взамен обещал рассказать о моих родителях. То, что Бхар действительно что-то знает, вполне возможно, он жил когда-то там же, где я. А вот как Сережка может что-то о них знать? Обычный мальчишка, который всю жизнь прожил в вашем городе. Что он может знать?? Значит, он тоже как-то связан с ними. Иначе как бы он смог меня разыскать? Да и зачем? Я боюсь, потому что я могу справиться с Игорем и может даже с Бхаром, но никогда не справлюсь с человеком в черном плаще. Я могу не справиться, если Игорь с Бхаром придут вдвоем.

– А может, Сергей связан с твоими родителями? – предположила я. – Ты не можешь проверить его как Игоря?

Йалу покачала головой.

– Я пробовала. Я не могу до него дотянуться. Значит, на нем стоит защита. Кто ее мог поставить?

– Твои родители?

– Или Бхар. Помнишь, Терс не хотел вмешиваться в мои дела? Но он примчался, как только Бхар появился рядом со мной. Значит, он опасен для меня очень и очень. А сейчас Терс может и не примчаться.

– Мне кажется, с Сергеем ты не права, – подумав, сказала я. – Если эти твои враги действительно все о тебе знают, они знают и о предательстве Сережки, верно? Разве они послали бы к тебе человека, которому ты заведомо не доверяешь? Не проще ли было бы как-нибудь обработать Маринку? Ей бы ты больше поверила.

Йалу молчала, обдумывая мои слова. Потом медленно ответила:

– Может быть. Не знаю.

Телефон снова зазвонил. Я вопросительно взглянула на Йалу. Она неподвижно сидела возле меня. Потом вздохнула и поднялась, медленно подошла к телефону, ответила на вызов и поставила телефон на громкую связь.

– Да.

– Привет, – мягко сказал Сергей.

– Привет.

– Нам надо поговорить.

– О чем?

– О многом. Я могу тебе помочь.

– Почему ты думаешь, что я поверю тебе?

– Я знаю, что ты обижена на меня. Но я действительно могу рассказать тебе о твоих родителях. Я знаю их. Это они послали меня к тебе.

– Почему же они не пришли сами?

– Они подумали, что так будет лучше.

– Не верю.

– Йалу, теперь я знаю твое настоящее имя. Будет справедливо, если ты узнаешь, что и у меня есть настоящее имя. Правда, я и сам узнал его только сегодня.

Йалу взглянула на меня. Глаза ее изумленно распахнулись.

– Я теперь знаю, кто ты и откуда, – продолжил Сергей. – Я знаю это потому, что у меня должны были быть те же обязанности, что и у твоего Терса.

– Стоп! Остановись! – перебила его Йалу. – Его ты откуда знаешь?

– Я же говорю, нам надо встретиться.

– Хорошо, – после недолгого раздумья ответила Йалу. – Где и когда?

– Здесь и сейчас, – отозвался он, и в его голосе прозвучала улыбка. – Я приду к тебе через пять минут.

– Тебя не пустят.

– Посмотрим.

И он первый положил трубку.

– Ну и что ты об этом думаешь? – спросила я.

– Это странно, – медленно ответила она, – но я ему почему-то верю.

– Это хорошо или плохо?

– Еще не знаю. Я всегда мечтала встретиться с родителями, я видела маму всего один раз. Но Терс почему-то не хотел, чтобы я с ними виделась.