Текст книги "Инкубийственные интриги (СИ)"
Автор книги: Ирина Смирнова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 8 страниц)
Глава 9
Закончив с Тобиусом, Урстенера отпихнула ногой все, что от него осталось, и повернулась к притихшим Форибиусу и Итшуану. Оба демона как-то не сговариваясь стояли рядом, и сходство между ними сразу бросалось в глаза. Что-то неуловимо одинаковое проскальзывало даже в движениях и взглядах.
Больше всего аусваингу порадовало то, что ее инкубу хватило ума не лезть к ней под руку с рассказами про семью. Хотя, судя по застывшей маске вместо лица, происшедшее произвело на юношу неизгладимое впечатление.
– Ты все понял из того, что твой брат выболтал перед смертью? – с Итшуаном Урстенера решила разобраться позже. Сейчас было важно навести порядок в мире демонов, если уж взялись. – Всех перечисленных им знаешь? – уточнила она у Форибиуса и повернулась к Алхору: – Съедать только тех, кто активно сопротивляется. Остальных просто связывайте и сдавайте. Без верхушки никакого восстания уже не получится, так что контракт можно будет уже вечером считать выполненным.
После чего она еще раз окинула взглядом сначала самого Итшуана, потом его отца, и на страшной морде ее второго облика появился оскал, немного напоминающий ухмылку:
– Когда со всем разберемся, тогда и познакомитесь поближе. А пока пойдем, милый, обсудим, как тебя угораздило оказаться так далеко от нашей крепости.
– Давайте мы будем ругаться в равных условиях? – предложил Итшуан, едва он и Урстенера вернулись обратно и вновь оказались в их комнате. – А так как я боевую форму принимать не умею, давайте вы вернетесь к уже более привычной, человекоподобной?
Аусваинга снисходительно фыркнула, но облик поменяла и тут же, с разворота, прижала юношу к стенке и словно нависла над ним, хотя на самом деле была ниже его ростом:
– Как тебя угораздило?!..
– Простите, я сам не понял, как это произошло, – Итшуан сразу решил объяснить все, чтобы его уже точно ругали именно за то, что он действительно совершил. – Поэтому обещать, что подобное не повторится, не смогу. Но и Алозия в случившемся не виновата, так как перенес нас я, хотя и не хотел этого. А что было дальше, вы, наверное, знаете.
– Ты мне зубы не заговаривай. Твоя сестра виновата и будет наказана! – Урстенера, поджав губы, оценила, как юноша едва заметно вздрогнул и поежился. Сжалившись, женщина решила его успокоить: – Но есть я ее пока не стану.
– Спасибо, – Итшуан кривовато улыбнулся, а потом осторожно и плавно склонил голову, коснувшись рогами плеч аусваинги. Та, усмехнувшись, погладила костяные наросты и потом сжала их в кулаках.
– Ладно, а теперь я должна тебя наказать, – объявила Урстенера спустя почти минуту какого-то странно-уютного совместного молчания. – Посидишь взаперти, пока я с Жуаном схожу в гости к брату Алхора.
Итшуан после этих слов резко дернулся, выпрямился, и в его взгляде совершенно точно сверкнула ревность… Или злость?
Аусваинга даже не стала задумываться, потому что возражений вслух не последовало. Но, во избежание каких бы то ни было глупостей, она уточнила:
– Я в любом случае отправилась бы туда с Жуаном, но оставила бы тебе возможность походить здесь, осмотреться. Но теперь этой возможности у тебя не будет, посидишь и подождешь меня взаперти.
– Почему подожду? – юноша уже выучил правила прыжков аусваингов из крепости и в крепость.
– Потому что мы выйдем отсюда через ворота, чтобы войти в другую крепость тоже через ворота, как положено гостям. Еду тебе принесут, – успокоила Урстенера и вышла.
Хотя больше всего ей сейчас хотелось обнять мальчишку, раздеть, убедиться, что с ним все в порядке, что… с ним везде все в порядке.
Едва за аусваингой закрылась дверь, Итшуан облегченно выдохнул и уселся на кровати.
Ему нужно было время, чтобы сжиться с увиденным в замке дяди. Умом он понимал, что действия Урстенеры оправданны, но его сначала чуть не стошнило, потом он какое-то время сопереживал и едва сдерживался, чтобы не кинуться спасать Тобиуса, потом смирился…
Но все же у него было четкое разделение между женщиной, в которую он был влюблен, и монстром, спокойно поедающим живое существо – вырывающееся, кричащее, а потом вошедшее в шоковое полубессознательное состояние от боли. И сейчас ему очень хотелось побыть наедине и соединить эти два образа, принять их как единое целое. Иначе получится, что он влюблен в половину Урстенеры и ненавидит вторую. Это неправильно.
Аусваинга вихрем пронеслась по коридорам, в одной из комнат нашла вернувшихся Алхора и Эрстена, выдохнула, влетела и упала в подвинутое ей кресло.
Выругалась. Долго, с удовольствием…
– Я так не хотела никуда влезать, так боялась повлиять на прошлое через будущее, а в итоге?! В итоге мы, похоже, к чертям снесли кусок пласта, переделав тут все так, как нам нравится. Даже проверять страшно, сколько реальностей мы стянули и скрепили на этом временном отрезке!
– Ну, революции у демонов я не помню, – попытался успокоить сестру Эрстен. – Так что мы пока никаких глобальных изменений не внесли, разве что… – тут мужчина взглянул на Урстенеру и уточнил: – Ты уже говорила с Жуаном?..
– Да, мы обсудили с ним его несчастную влюбленность, – слишком демонстративно-пренебрежительно произнесла Урстенера. Словно скрывая за этой напускной безразличностью остатки болезненной обиды.
– Отлично, – выдохнул Эрстен, решив не уточнять, рассказал ли Жуан про свою убийцу и как сестра к этому отнеслась. Зачем топтаться по больной ране? И так видно, что никакого удовольствия от разговора получено не было.
А Урстенера, которой на самом деле никто не потрудился сообщить, что убийца Жуана именно она, так и осталась в неведении.
– Нам надо вызвать элифай, – объявила аусваинга, после того как немного расслабилась и выпила подряд несколько бокалов вина с кровью. – Но у меня больше нет амулетов призыва. Все же придется съездить за новыми, – и женщина немного виновато посмотрела на Алхора. Ведь это она остановила его, когда он рвался закупить еще одну партию.
– Не волнуйся, моргнуть не успеешь, – засмеялся мужчина и исчез из комнаты, чтобы через секунду возникнуть снова с пятью амулетами в руках. – На какое-то время должно хватить.
– Мне два и тебе два, – улыбнулась Урстенера. – А этот мы сейчас используем, – вздохнула и почему-то брезгливо передернула плечами аусваинга. Затем быстро, словно не давая себе возможности передумать, она провела ногтем по запястью, вскрывая вены, и ее кровь брызнула на пятый из амулетов.
– Лей еще, много лей, – забубнил где-то в отдалении дребезжащий старческий голос. – Я иду к тебе, щедрая моя. Иду на запах твоей крови… хочу крови… вкусной крови!
В предусмотрительно распахнутое Эрстеном окно влетела черная ворона и, оказавшись на полу, обернулась в страшную дряхлую старуху – клочки седых волос, крючковатый длинный нос, кустистые мохнатые брови. Блеклые и мутные прозрачно-голубые глаза светились безумием.
– Кровушка, вкусная кровушка… – шептала старая карга, облизываясь и с вожделением поглядывая на кровоточащую рану на запястье Урстенеры. – Вку-у-усненькая! – и принялась жадно, с причмокиванием, пить кровь, крепко вцепившись в источник удовольствия.
– Мне нужна твоя помощь, – процедила аусваинга, едва сдерживая желание выдернуть руку из цепких морщинистых пальцев.
– Говори… Пока пью – слушаю! – пропыхтела старуха и снова присосалась к ране.
– Мне надо, чтобы вы на несколько минут сдержали самоуничтожитель…
– Твой или другого кого-то? – неразборчиво прочавкала элифая.
– А что с моим не так? – испуганно уточнила Урстенера, едва слышно рыкнув от боли – старуха уж слишком увлеклась. Но и результат становился заметен – теперь перед ними была не древняя страшная рухлядь, а просто бабушка. Седые волосы довольно пышной волной спадали на пока еще сутулые плечи, пальцы уже не выглядели как кости, обтянутые тонкой старой кожей, и голос заметно изменился.
– Я чувствую, как он вибрирует… Но ты такая вкусная… Я помогу тебе… Не бесплатно. Сначала проси то, что собиралась.
Урстенера уже начала ощущать легкое головокружение – элифая слишком жадно всасывала кровь. Игнорируя волну паники, охватившую ее после слов о том, что ее собственный самоуничтожитель активирован и вибрирует, женщина принялась объяснять, что она хочет от ведьмы.
– Мужчина. Он узнает, что принес вред всем аусваингам. Надо не дать ему умереть пару минут, пока я объявлю, что уладила его проблему. Я хочу, чтобы он жил!
– Вред всем аусваингам? Тот, за кого ты просишь, – мертвец! Спасти его даже на мгновения – сложная задача, одной мне не справиться. За это я попрошу не только кровь… но и… – старуха оторвалась и уставилась на Урстенеру, словно смотря ей в душу, а потом протянула свою руку и практически приказала: – Бумагу! Бумагу, которая принадлежала богине!
Глава 10
Урстенера охнула и даже дернула руку, пытаясь вырвать ее из лап жадной ведьмы. Алхор и Эрстен напряглись, готовые прийти на помощь, но выжидали, потому что команды не было.
– Бумагу, – повторила старуха и протянула раскрытую левую ладонь. Пальцами правой она цепко удерживала аусваингу, не сводя с женщины глаз.
Сейчас ее взгляд уже никто бы не назвал безумным. Ведьма точно знала, что хотела, и даже не сомневалась, что получит желаемое.
А Урстенеру просто трясло от гнева. За этой бумагой она охотилась много лет, ради нее готова была пожертвовать Жуаном, и теперь надо взять и отдать ее старухе?
Да, Алхор не Итшуан, и он не станет намекать о том, что Ратшхир-ре – его брат, его семья. Вслух – не станет, но в том, что ему будет больно, Урстенера даже не сомневалась. Можно постоянно соперничать, можно ненавидеть друг друга, вредить, устраивать ловушки, уводить из-под носа лучшие заказы, но… Но… Они выросли в одном клане, воспитывались вместе, называли матерью одну и ту же аусваингу – главу клана, хотя на самом деле оба появились на свет из коконов, и родители у них были разными. Все равно они были семьей… И теперь Алхор и ее семья, а значит…
Нет, можно оставить все как есть, ничего не объясняя Ратшхиру, не выставляя того идиотом… Подождать, пока со временем стихнут шутки о том, как малолетняя демоница поймала в ловушку крутого аусваинга… И смотреть, как мимо них проплывают самые прибыльные контракты, уходя в лапы Ратшхира. Вот уж на такой альтруизм Урстенера точно не была готова!
Значит, выбор был между спасением брата Алхора ценой загадочной записки и убийством… Практически убийством этого наглого тупого козла!
Женщина скрипнула от злости зубами, вытащила из кармана бумагу и буквально вдавила ее в ладонь старухи, рыча от ненависти.
Если бы не угроза и собственной жизни… Об этом лучше не задумываться, но за спасение себя и Эрстена тоже придется заплатить.
Ведьма усмехнулась, продемонстрировав выросшие в ранее беззубом рту клыки, прочитала написанное и рассмеялась.
– Хотела открыть тайну рождения женщин?! Не повезло тебе!.. Но мы подарим тому, за которого ты просишь, целых две минуты. Не успеешь за это время остановить самоуничтожитель – он сработает. А потом и твой… и твоего брата… уже скоро.
– Что ты хочешь за наши жизни? – Урстенера выдохнула, мысленно попрощавшись с возможностью исправить ужасную несправедливость. Пусть из коконов продолжают рождаться лишь мальчики, зато у нее будет свой клан. Свои дети… Надо только рассчитаться со старой жабой.
– Монаха из храма Тевавора. Монаха по имени Кнек, – и старуха снова принялась сосать кровь аусваинги. – Не дергайся, я еще не закончила! – прочавкала она, но через пару минут все же оторвалась, облизнулась и опять продемонстрировала клыки. – А теперь я должна проверить, насколько сильно ты повлияла на течение реальности и можно ли это исправить.
Старуха уселась на пол, закрыла глаза и замычала что-то нечленораздельное, покачиваясь из стороны в сторону.
Аусваинги молчали, ожидая приговора. Урстенера не отрываясь смотрела, как затягивается рана на запястье, и старалась не паниковать. Все будет хорошо… Они вовремя решили вызвать элифаю. Вибрирует – это еще не активирован, значит, все можно уладить, исправить, скорректировать…
Закончив мычать и раскачиваться, старуха широко распахнула глаза и заговорила:
– Твое вмешательство в эту реальность огромно! Мало того, ты вмешалась в жизнь аусваингов. Если бы не ты, он, – ведьма кивнула головой на Алхора, – гораздо дольше сидел бы в ловушке, созданной демоницей. А его брат умер бы, узнав что предал аусваингов, выдав секрет их слабости демонам. И об этом ему с радостью сообщил именно тот демон, которого ты уже съела. А еще этот демон должен был уничтожить твои недавние метки, убить твоего инкуба и нанять торхем аусваингов, чтобы разрушить храм Тевавора и выкрасть оттуда рахса-кана по имени… странное имя для человека! Очень странное. Но выкрасть его ему не удалось, так что оставь этого рахса-демона себе. А вот инкуба придется убить… и храм – разрушить. И… Ладно, жизнь одного из братьев ты выкупила. За честь другого… расплатишься позже. Если выживешь. И радуйся, что демон, которого ты съела, вскоре действительно был убит, не успев совершить ничего важного. Например, сменить власть в обители демонов. Иначе тебе бы пришлось исправлять и это…
– Реальность, связанную с низшими, восстанавливать не обязательно, – огрызнулась Урстенера.
– Не обязательно, – хмыкнула старуха, – но тебе бы пришлось. Просто потому что я бы этого захотела, – тут она с насмешкой оглядела всех троих аусваингов и повторила: – Убиваешь инкуба, рушишь храм, отдаешь мне монаха по имени Кнек – и мы почти в расчете. Небольшой должок за тобой я все же оставлю. Всегда приятно, когда тебе кто-то должен…
И, обернувшись вороной, элифая вылетела в окно, довольно каркая.
– Стеррррва! – прорычала Урстенера ей вслед, затем откинулась в кресло, закрыв глаза. – Ненавижу! – прошептала она через какое-то время.
Мужчины благоразумно помалкивали. Наконец аусваинге полегчало, она оторвала голову от кресла и объявила, глядя на Алхора:
– Если твой брат не оценит моей жертвы, я его сама убью. Пусть это будет последним, что я сделаю в этой жизни.
Потом она издала что-то среднее между стоном, воем и всхлипом и снова обратилась к Алхору:
– Раз Жуан у тебя, значит, ты и твоя крепость перешли за временную ось, где его убивают?
– Да, конечно, – мужчина кивнул, с сочувствием глядя на Урстенеру.
А Эрстен, наконец-то сообразив, что сестра слишком бурно отреагировала на вроде как уже известную ей новость, уточнил:
– Так Жуан не рассказал тебе?..
– О чем?! – аусваинга резко повернулась к брату. – Мы обсуждали с ним его девушку, соглашусь ли я ее спасти, и как он сможет отблагодарить меня за это.
– Ясно… – Эрстен глубоко вдохнул и решительно выдохнул: – У тебя все получится. Ты его убьешь.
– Откуда ты… – Урстенера растерянно замолчала и застыла. Глаза у нее широко распахнулись, и она в изумлении уставилась на брата: – Он помнит?.. Он сказал тебе?..
– Да, он помнит, – кивнул Эрстен. – Это одна из причин, почему он стал помогать Алхору.
– Да, первой была его человеческая девчонка… а второй… второй…
Аусваинга отвернулась и замолчала, глядя в окно. Рана, которая уже почти затянулась благодаря Итшуану, вновь воспалилась и заныла.
– Правильно я эту мразь съела! – через пару минут спокойно-обыденным голосом произнесла Урстенера, при этом хищно оскалившись. – Значит, это Тобиус уничтожил мои метки, убил Жуана, а потом заказал нападение на храм, чтобы выкрасть оттуда Итшуана… Интересно, как он узнал о том, что его племянник живет в храме?
– И ведь почти успел, – Эрстен прокрутил в голове свои первые часы знакомства с их вторым инкубом. – Мы же вернулись к тебе, назад во времени, а в храме оказались почти сразу после нападения. Значит, нападение произошло почти сразу после того, как мать забрала Итшуана в Обитель.
– Кто-то из храма сообщил Тобиусу, – высказала самую очевидную версию Урстенера. – Но это уже не важно… У меня останется хоть один из… Хорошо, что именно он… Но, Матерь Всего Сущего, как же больно!
Счастье, что уже прошло более полугода после смерти Жуана, но убивать все равно будет очень трудно. Больно. Ей – больно. А еще нельзя оправдываться, нельзя рассказывать про Тобиуса, нельзя… Придется запомниться любимому… когда-то безумно любимому мужчине… как убийца.
Уже запомнилась!..
Урстенера рвано выдохнула и вновь уставилась в окно. Хватит страдать. Жуан в любом случае был убит, хорошо, что это сделает она – быстро и почти безболезненно. А еще лучше, что он уже помнит, как она это сделала. Значит, временная петля уже зафиксировалась и пласт реальности не поврежден. То есть… то есть, по крайней мере, сама Урстенера и ее брат в полной безопасности. Осталось только спасти брата Алхора.
И на встречу с ним придется идти вместе с Жуаном, потому что там будут демоны, много демонов. И пока еще рано предъявлять им Итшуана. То, что сын Форибиуса принадлежит клану, надо тоже будет объявить с выгодой.
Аусваинга внутренне собралась и с вызовом посмотрела на мужчин:
– А теперь мы идем поздравлять Ратшхира.
Глава 11
Выйдя в коридор, Урстенера еще несколько минут постояла, чтобы окончательно успокоиться. К Ратшхиру в гости ей нужно было идти с Жуаном, чтобы не выдавать Итшуана раньше времени. Явиться одной, без низшего или демона, на вечеринку, где будут развлекаться, отрываться и веселиться сразу несколько глав кланов и торхемов, значит уронить свой авторитет, а ведь она отправляется туда, чтобы его, наоборот, поднять. И свой, и Алхора… Так что все формальности должны быть неукоснительно соблюдены.
Конечно, Урстенера уже успела выяснить, почему Ратшхир пригласил ее именно через два дня после их встречи в баре. И дело было не только в уведенном из-под носа брата контракте… и даже не в желании продемонстрировать всем запись, как непобедимый и неуязвимый Алхор попадает в ловушку демоницы.
Хотя женщина даже не сомневалась в том, что Ратшхиру хватит глупости показать эту запись всем своим гостям, среди которых будут и демоны. И не каждый из них сразу сообразит, насколько увиденное опасно.
Урстенера и сама не додумалась бы… То есть она понимала, что Алозия, знающая секрет ловушки для аусваингов, это как маленькая обезьянка с магическим фаерболом, но то, что этот магический фаербол смогут использовать и другие обезьянки, ей и в голову не пришло. Пока Тобиус не показал это на примере… Вот она, недооценка противника во всей красе!..
Но это мелочи… Нужно будет проследить, чтобы ни один из демонов не увидел этой записи, и за две минуты объявить, что угроза всем аусваингам ликвидирована, а виновный – наказан тем, что перестает быть главой торхема. Удовлетворит ли это самоуничтожитель Ратшхира? Будет очень обидно, если все же… все же не удовлетворит.
Но официальная причина встречи небольшой компании аусваингов – день рождения его торхема. В этот день много лет назад был создан отряд Ратшхир-ре. Поэтому приглашенных будет предостаточно.
И… она с Жуаном!.. Она, знающая, что вскоре придется пойти и убить… и он, знающий… оказывается, уже давно знающий, что его убила именно она.
Нет, плюс в этом есть – значит, петля замкнулась и Алхор забрал Жуана уже из новой, исправленной реальности.
Урстенера никогда даже не задумывалась, насколько непривычным их жизнь может казаться другим – тем же демонам, например. Для нее все эти временные петли, замещения событий, сливания пластов реальности и возвращения обратно, в уже сбывшееся, чтобы внести какие-то незначительные исправления и, главное, не перестараться с ними, были нормой.
А та же Лили долго смотрела на Эрстена непонимающими глазами, пока тот пытался ей объяснить, что при посещении дома не следует удивляться, если случилось что-то, о чем она не знала, а о чем знала – не случилось. Дело житейское, просто произошло замещение реальности, потому что Урстенера решила в прошлом подкорректировать судьбу двух аусваингов и сожрать одного демона. Причем из уст брата это звучало именно как небрежная шалость, типа шла-шла – и раз… нет Тобиуса.
Хорошо, Лили была осведомлена, за что был съеден архидемон. Но поглядывать на Урстенеру с опаской ей это не мешало. И на Жуана – с сочувствием. Бедный мальчик, с каким монстром ему придется провести несколько часов…
Знала бы эта дуреха, скольких демонов съел ее драгоценный Эрстен, икать бы от страха за свою жизнь начала.
Брат со своей суккубой тоже отправлялся веселиться и прикрывать Урстенеру, если понадобится.
А вот Алхор был наказан… Его Ратшхир на вечеринку не пригласил. Он отвечал за безопасность – по первому свистку должен был выдернуть всю компанию к воротам своей крепости. Именно к воротам, чтобы за ними не увязался никто посторонний, как вышло с Алозией.
У входа в крепость Ратшхир-ре скучали несколько аусваингов из его торхема – встречающие и проверяющие гостей. Один из них при виде Урстенеры и ее сопровождающих демонстративно похабно ухмыльнулся, но тут же получил подзатыльник от второго, постарше.
– Вас велено пропустить и проводить в кабинет к Ратшху, – с едва заметным поклоном произнес более разумный из мужчин, понимающий, что на каких бы там договорных условиях они ни вошли в клан, номинальной главой будет Урстенера, и никто не помешает ей пинать по почкам всяких похабников с их развитым воображением.
– Хорошо, – аусваинга снисходительно кивнула, запоминая и одного, и второго, с лица которого быстро сползала ухмылка.
– Редкая стерва, сам боюсь, – прошептал Эрстен, проходя мимо несчастного и скосив взгляд на сестру. – Так что пиши завещание, малыш.
«Малыш» заметно напрягся и даже не отреагировал на обольстительную улыбку Лили. Зато старший из охранников оценил красоту суккубы и подмигнул, на что получил многообещающий взгляд и воздушный поцелуй.
– Хоть бы меня постеснялась, – Эрстен в шутку шлепнул свою ветреную спутницу по роскошной заднице.
– Зачем, милый? – изобразила наивное недоумение Лили. – Мы можем чудесно провести время втроем!
– Тише вы, – обернувшись на воркующих голубков, рыкнула Урстенера.
Аусваинга, придерживая под руку Жуана, шагала вслед за выделенным им сопровождающим и, как могла, старалась расслабиться и не обращать внимания на напряжение, излучаемое ее спутником. Ее саму начинало то потряхивать, то познабливать… и отвлекаться на переживания о Жуане сейчас было абсолютно некогда.
Следовало решить, когда лучше наносить удар… то есть… Понятное дело, что лучше в присутствии как можно большего числа свидетелей, а не наедине в кабинете. Но сумеет ли она тогда спасти Ратшхира? Хотелось получить сразу все – и двух братьев, и их торхемы. Раз уж с таким трудом добытое письмо богини пришлось отдать, то хотя бы надо умудриться стать самым мощным и многочисленным кланом на ближайшие лет так триста-пятьсот.
Хозяин крепости вальяжно раскинулся в кресле и даже не привстал при виде гостей. Эта мелочь и решила его судьбу. Торхем и так перейдет к Урстенере, она просто не оставит отряду Ратшхира выбора, раз уж взяла на себя улаживание последствий тупизны их командира.
– Дорогая, я рад, что ты оказала мне честь… – ухмыльнулся мужчина, снисходительно-оценивающе разглядывая аусваингу. – Сначала дела, потом вино? Или вино и дела одновременно?
– Сначала вино, потом ты выдаешь мне список своих пожеланий и я обдумываю их в течение вечера, а потом решаю…
– Я хочу услышать твое «да» как можно скорее, – Ратшхир наконец-то оторвал свой зад от кресла и крадущейся походкой хищника приблизился к Урстенере.
Женщина про себя очень порадовалась, что рядом с ней послушный и привычный ко всему Жуан, а не ревнивый Итшуан, который сейчас бы испортил всю забаву, проткнув наглеца рогами. Убить, конечно же, не убил бы… и потом пришлось бы вставать между двумя петухами и спасать того, который так и норовит спасать ее. Милый мальчик…
– Ты так очаровательно улыбаешься, крошка. Я прямо замираю от предвкушения… Ты же не откажешь мне?
– Смотря в чем, – улыбка Урстенеры из мечтательной превратилась в хищную.
– Я уверен, что смогу порадовать тебя гораздо лучше, чем твой инкуб, – Ратшхир приобнял женщину и прошептал ей все это прямо в ухо, а потом быстро проник туда же языком. – Человеческие тела такие неудобные! Я люблю трахаться в нашем истинном облике… – Мужчина еще раз облизал ухо Урстенеры, с демонстративным вздохом убрал руки и отошел обратно к столу, на котором стояла бутылка с вином.
Закаменевший Жуан слегка отмер и глубоко вдохнул. Аусваинга с интересом отметила, что инкуб, оказывается, все это время сжимал пальцы в кулаки… Неужто тоже собирался вступиться за ее честь, но сдерживался, чтобы не навредить плану хозяйки? Почему-то от этого наблюдения у Урстенеры внутри снова все заныло, пришлось даже на пару секунд закрыть глаза. Черт побери! Как же больно… Но при этом ничуть не жаль Тобиуса – он получил за дело. Мало того, теперь уж точно никто не полезет проверять, как работают крепостные камни… да и камней больше нет. И тех, кто мог сообразить, как их использовать, – тоже… Не считая Форибиуса и его дочери. Но архидемон будет нем как рыба, а Алозия… Алозия станет милой подстилкой для Алхора. Со временем. И тот постепенно вытрахает из нее всю дурь. Но главой рода девчонке точно уже не стать, и пусть скажет за это спасибо Ратшхиру, одарившему ее очень лишним знанием.
Зато лет так через семьсот к Форибиусу вернется его незаконнорожденный сын, из которого к тому времени Урстенера вырастит…
– Вина, крошка? – Ратшхир снова нарисовался рядом, с двумя бокалами в руках. – На брудершафт?
Аусваинга как можно обольстительнее улыбнулась, мысленно представляя, каким идеальным главой рода станет со временем Итшуан, и, возможно, мальчику повезет стать Властелином в Обители демонов. По крайней мере, она бы не отказалась ему в этом помочь… со временем…
– А не рано ли? – Урстенера приняла бокал, притянула к себе обнаглевшего мужчину за воротник рубашки и сама поцеловала, быстро, небрежно, словно нехотя… и тут же отстранилась и облизнула губы: – Не спеши! Я еще не видела твоих условий. Вдруг меня смутит их… размер… или форма?
Ратшхир рассмеялся и даже проигнорировал, как Эрстен под шумок достал с полки у стены еще три бокала и разлил в них остатки вина из бутылки. Лили благодарно улыбнулась и сделала небольшой глотки. Жуан кивнул и выпил практически залпом.
– Размер достаточно большой, тебе понравится, – промурлыкал аусваинг, протягивая Урстенере лист бумаги, на котором были по пунктам перечислены все требования к номинальной главе клана. И условия, на которых торхем Ратшхира готов принять этого номинального главу.
У Алхора был точно такой же… И он его, скорее всего, использовал по назначению. Этот листок ждет такая же судьба.
– А еще ты обещал мне амулет, – напомнила Урстенера. – Хочу иметь возможность покинуть твою крепость до того, как вечеринка перейдет в оргию.
– Как скажешь, малышка. Я даже лично тебя провожу до дома, чтобы такие милые девочки, как ты, не бродили по ночам в одиночестве.
– Сама справлюсь, – не выдержала и огрызнулась аусваинга. – У меня есть сопровождающие, – попыталась сгладить она резкость отказа.
Почему-то очень хотелось, чтобы Ратшхир продолжал петушиться и выделываться до последнего, чтобы от души насладиться контрастом, когда ему придется признать ее главой по-настоящему… Такое милое, невинное, стервозно-женское желание унизить того, кто отказывался увидеть в ней достойную соперницу.
