Текст книги "Горнист первой базы"

Автор книги: Ирина Шкаровская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

– Кто разрешил начать водный праздник без меня?

– Извините, товарищ Нептун, – робко начал главный судья. – Мы думали…

– Ах, вы думали… – рассердился Нептун. – Слуги мои! Взять его и бросить в море.

Слуги тотчас же исполнили приказание своего повелителя. Бедного главного судью взяли за руки и за ноги и в одежде, в ботинках, бросили в морскую пучину. Впрочем, он скоро выплыл и вышел на мостик. Нептун простил его и произнёс речь, которую по радио передали на всех языках.

– Поздравляю вас с праздником, дорогие пионеры. Соревнования разрешаю начать. Мне очень нравится, когда ребята из разных стран собираются в моих владениях. Я обещаю всем судам, которые приходят сюда с мирной целью, – попутный ветер, а тех, кто несёт войну, буду беспощадно топить.

Никто из артековцев не знал, что Нептуном был один из пионервожатых Артека.

Когда смолкли аплодисменты, Нептун снял с шеи тяжёлое ожерелье из морских ракушек и сказал:

– Этим ценным подарком наградите лучшего пловца.

В воду бросились Лёшка и Брунгильда.

Кто скорее доплывёт до финиша?

Брунгильда плыла легко и уверенно, выбрасывая вперёд смуглые руки.

– Брунгильда! Шнеллер! Гут! Яволь! – кричали немецкие пионеры.

– Молодець, Льошка. Давай! – кричали украинские пионеры.

Брунгильда обогнала Лёшку. Ещё немного, и она будет у финиша…

– Прима! – крикнул Ральф и спохватился. – А как же Лёшка? Неужели он уступит первенство девчонке! Нет, нельзя этого допустить!

И вместе с украинскими пионерами Ральф отчаянно закричал:

– Лёшка! Давай жми!

У Наталки Полтавки голос был звонче:

– Брунгильда! Гут! – надрывалась она.

На берегу сидел гость артековцев – молодой негр из Африки:

– Нехорошо, малтшик и девотчек! – укоризненно сказал он Ральфу и Наталке: – У меня сейчас ухи лопнут.

– Лёшк… – в последний раз крикнул Ральф.

– Брунг… – не докончила Наталка.

Лёшка и Брунгильда доплыли до финиша одновременно.

Вечером, на большой костровой площадке стоял пьедестал почёта. Один за другим поднимались на этот пьедестал самые смелые, сильные и ловкие ребята. На них надевали лавровые венки, красные майки чемпионов. Осталась ещё одна премия – подарок Нептуна – ожерелье из морских ракушек.

– Прошу Брунгильду Цаймер и Лёшу Коваленко к пьедесталу почёта, – сказал судья соревнований. – Они достигли одинаковых результатов, поэтому мы решили ожерелье поделить между ними….

После этого начался большой концерт художественной самодеятельности, а потом – песни. Пели неизменную «Картошку» и «Барабанщика», «Чёрное море» и все артековские песни.

Вдруг чей-то молодой и сильный голос начал!

 
– Аванти пололо!
Алла рискоссо!
 

Это пел гость – молодой итальянский моряк. Тогда все гости и артековцы – советские, немецкие, итальянские, китайские, чешские, корейские пионеры, французские «отважные», польские харцеры – поднялись и, сжав правую руку в кулак, подхватили эту песню о красном знамени, которое ведёт в бой за свободу и коммунизм.

 
– Бандьера Росса!
Бандьера Росса! —
 

пели иностранцы.

 
– Под наше знамя!
Победа с нами! —
 

пели русские ребята.

 
– В червоних лавах
До перемоги! —
 

пели Лёшка и Наталка.

А когда закончились торжества и прощальная линейка, Ральф и Лёшка в последний раз прошлись по лагерю.

– Ты слышишь? – Ральф остановился у беседки: – Кто-то плачет…

Мальчики заглянули в беседку и увидели Брунгильду и Наталку. Они сидели на скамеечке, прижавшись друг к другу.

– Как я буду жить без тебя?.. – громко всхлипывала Брунгильда. Мальчики тихо отошли от беседки. И не рассмеялись. И даже не улыбнулись. Потому что, когда такая девчонка, как Брунгильда, плачет, – это не смешно.

Они только крепко пожали друг другу руки.

– Ральф! – проговорил Лёшка.

– Лёшка! – откликнулся Ральф.

И, не сговариваясь, они тихо запели:

 
Бандьера Росса…
Бандьера Росса…
 

И, не сговариваясь, оглянулись. Зачем? Может быть, им послышались чьи-то шаги?

А может быть, послышалось, будто песню о красном знамени вместе с ними поют немецкие коммунисты – Отто и Хильда?

Очки сталевара

Он лежал под дубом, укрытый сухими, жёлтыми листьями. Вы бы его не заметили. Ручаюсь. Павка тоже прошёл бы мимо. Но, к счастью, он споткнулся и упал. И тогда Павка его увидел: это был чугунный, изъеденный ржавчиной фонарный столб. Павка вскочил и хриплым голосом крикнул:

– Сюда!

Мы бросились к нему. Одной рукой он поглаживал синяк на лбу, другой – растирал колено. Вид у него был счастливый.

– Не обращайте на меня внимания, – сказал Павка. – Взгляните на этот столб.

– Колоссально!.. – пробормотал Костя. – Килограммов четыреста, не меньше.

– Ура! – крикнули мальчишки.

– Ура! – подхватили девчонки и заплясали от радости.

С того дня, когда на пустыре за ипподромом мы нашли старый фонарный столб, в жизни нашей школы произошли важнейшие, можно сказать, – исторические события.

Для того, чтобы вам всё стало ясно, придётся рассказать немного о себе и о других участниках этих событий. Я дружу с Лесей Марьянич. Она бы вам тоже понравилась. Ручаюсь. Такая тоненькая, стройная и танцует почти как балерина. Мы так любим друг друга, что даже на минутку боимся разлучиться. А сидим на разных партах. Вот как нам не повезло! С Лесей сидит Костя Молчанов, со мной – Лёшка Майстренко. Раньше у Лёшки была такая манера: когда он обращался ко мне, то всегда смотрел в сторону. И не говорил, как говорят нормальные люди, а рычал:

– А ну встань! Чего расселась!

– А ну сядь! Чего торчишь перед глазами!

Провёл красным карандашом черту на нашей парте и всё время скандалил:

– Убери тетрадь с моей территории!

– Ты поставила локоть на мою территорию!

И Лесе от соседа, от Костички, житья не было. То косицу её в чернильницу обмакнёт, то карандаш нарочно сломает. Не успеет Леся гребешок из портфеля достать, а он уже орёт на весь класс:

– Здесь не парикмахерская! Нечего каждые пять минут причёски делать.

В общем, очень трудно было. Возвращаемся, бывало, с Лесей домой, и настроение такое скверное, такое скверное, что описать невозможно.

– Во всех классах нормальные мальчишки. А у нас ужас какой-то, – начинала я нашу постоянную тему.

– Да, – вздыхала Леся. – Даже причесаться нет возможности. Это твой Лёшка влияет на Костю.

– Наоборот, – отвечала я. – Это твой Костя влияет на Лёшку.

– Ничего подобного! – Леся обиженно надувала пухлые губы. Она не любила, когда ей возражали:

– Я с тобой в ссоре.

– А я уже давно с тобой в ссоре, – сердилась я и переходила на другую сторону улицы. Но через несколько минут Лесе становилось скучно, она подбегала ко мне и очень быстро говорила:

– Знаешь, кто виноват в том, что у нас нет дружбы между мальчиками и девочками? Знаешь, кто? Наш председатель Павка Между Прочим.

Павка Между Прочим – так мы прозвали председателя совета отряда за его привычку на каждом шагу вставлять два этих слова. Павка мечтал стать ракетостроителем и делами отрядными совершенно не интересовался. В последнее время он даже на уроках чертил схемы моделей ракет. А на переменках ходил задумчивый и то и дело советовался с мальчишками:

– Между прочим, Лёшка, как по-твоему, где достать целлулоидные шайбочки?

– Между прочим, если как следует завести винт, модель может аж на пятнадцать метров подняться…

Наша отрядная вожатая, ученица 9 класса Нина Васильченко, была очень недовольна Павкой.

– Что это за председатель! Не энергичный – раз. Рассеянный – два. Вы с ним ни одного порядочного мероприятия не проведёте!

И на наш пятый со всех сторон сыпались упрёки: мы и неорганизованные, и недружные, и недисциплинированные, и так далее, и так далее…

Мне и Лесе это надоело, и однажды после урока мы заставили Павку срочно созвать совет.

– Нужно поговорить о нашей работе, – сказала я.

– И о плохом поведении некоторых мальчиков, – добавила Леся.

– Ладно. Ну как? Все в сборе. Считаю заседание совета открытым, – вяло проговорил Павка.

Я откашлялась, посмотрела в блокнот… Но не успела я рта раскрыть, как Павка ни с того ни с сего сказал:

– Между прочим, я смотрел вчера мировой фильм. «Пылающий остров». О Кубе, о Фиделе Кастро. Вот здорово, скажите?..

– Ага! Мы тоже смотрели. Здорово! – согласились Лёшка и Костя.

– Смотрите, – Павка достал из портфеля карту, разложил её на парте. – Вот она, Куба.

Мы вскочили с мест, склонились над картой.

– Это горы Сьерра-Маэстра, рассказывал Павка. – Здесь Фидель Кастро и его друзья создали повстанческую армию.

– Ага! Их было вначале только девятнадцать человек. Девятнадцать революционеров, – заметил Лёшка.

Мне тоже захотелось вставить несколько слов. И я рассказала об «отрядах юных патрулей», об одном четырнадцатилетием кубинском мальчике, который вместе со взрослыми сражался в горах Сьерра-Маэстра и имеет воинское звание лейтенанта. Здорово, а?

– Здорово, – подтвердил Павка. – Там таких мальчиков тысячи. Между прочим, я читал…

– Я тоже читала… – перебила его Леся. Она не любила оставаться в тени. На минутку Леся задумалась. – Я читала, что при коммунизме во всех домах будут ясли, детские сады и клубы.

– И возле каждого дома, – дополнил Лёшка, – небольшой ракетодромчик.

– А больница? – заметила я. – В каждом доме обязательно должна быть больница.

– Зачем больница? – возмутилась Леся. – При коммунизме больных не будет. Врачи придумают таблетки от всех болезней.

В общем, мы могли бы так до утра болтать. Но кто-то из учителей приоткрыл дверь и заглянул в класс. Тогда мы вспомнили, что уже очень поздно.

Мальчишки вскочили с мест.

– А ну встать, дай пройти! – зарычал, не глядя в мою сторону, Лёшка. Костя толкнул Лесю в бок, и мальчишки, похлопывая друг друга портфелями по спинам, со смехом и с криками «Вива Куба!» убежали.

– Подождите! Мы ведь не обсудили вопрос о дисциплине! – крикнула я.

– И о плохом поведении мальчиков, – повторила за мной Леся.

На другой день к нам в класс явилась вожатая Нина. Мы решили, что сейчас она будет распекать нас за сорванное мероприятие. Но мы ошиблись. Нина сообщила о том, что наша пионерская дружина включилась в сбор металлолома. Пионеры пятого «Б» вызвали нас на соревнование.

– Ну как, согласны? – спросила Нина.

– Согласны, – ответили мы и после уроков отправились на поиски металлолома. Но, как на грех, нам удивительно не везло. Аня и Майя нашли дырявую кастрюльку и несколько консервных банок, Костя подцепил детский совок. Вот и всё. Когда мы со своими убогими трофеями вернулись в школу, весь двор был завален металлоломом. У одной самой большой груды стоял с победным видом председатель совета отряда пятого «Б» Валерий Кононенко. Увидев нас, он стал хохотать.

– Взгляните на этих сборщиков! На двадцать человек – одна банка.

Валерия немедленно поддержали. И нас стали дразнить все, даже самые маленькие:

– Балерина (это адресовалось Лесе), ты не подорвалась?

– Дрессировщик (это касалось Лёшки – он мечтал стать дрессировщиком), кажется, у тебя очень тяжёлый совок…

В газете-молнии, висевшей на двери школы, нас изобразили ползущими на телеге, запряженной ослом. В ракете красовался пятый «Б».

И на следующий день нас постигла неудача. Мы нашли чью-то старую ржавую кровать. Мы думали – она беспризорная, но объявилась хозяйка, забрала кровать, а нам устроила скандал.

На третий день Павка разбил нос, Лёшка поранил руку, а в школу мы принесли всего лишь одно несчастное ведро.

Настроение у всех у нас было ужасное. Вам тоже было бы не очень приятно торчать на телеге с ослом. Ручаюсь.

Я совершенно потеряла аппетит, а Леся даже перестала на уроках причёсываться. По ночам нас мучили кошмары. Каждое утро мы рассказывали друг другу сны:

– Мне снились консервные банки и старые колёса. Будто они танцуют полечку, – говорила я.

– Подумаешь, – сердилась Леся. – Это мне ещё вчера снилось. А сегодня мне спились гвозди.

Всё это продолжалось до тех пор, пока в один прекрасный день на пустыре за ипподромом Павка не обнаружил фонарный столб. Мы, как муравьи, облепили его со всех сторон и насилу сдвинули с места.

– А ну, девчонки, отойдите, – скомандовал Павлик. – Без вас донесём.

Лёшка и Костя принесли деревянные рычаги и подняли столб. Мальчишки несли его, согнувшись, как бурлаки. Павка даже запел басом «Дубинушку».

По дороге мы встретили грузовую машину.

– Эй, ребятушки! – крикнул шофёр. – Давайте подсоблю.

Он остановил машину. Помог мальчишкам погрузить на неё столб и вежливо пригласил нас:

– Садитесь!

Мы с шиком подъехали к самой школе. Изумлённый Валерка молча открыл ворота.

В ту ночь я долго не могла уснуть.

«Мы ещё найдём какой-нибудь клад металлолома, – мечтала я. – Добрый шофёр погрузит в машину вёдра, балки, столбы, рельсы. Мы подъедем к школе, выгрузим всё это богатство на глазах у примерного пятого «Б». Смеялись над нами? А теперь мы над вами посмеёмся – ха-ха-ха!»

Каждый день приносил нам новую удачу. Мы выходили на поиски металлолома не отрядом, как раньше, а звеньями. Одно звено – на Сапёрное поле, другое – в район Суворовского училища, третье – на ипподром.

Каждый день на нашем участке появлялись горы консервных банок, кастрюль, вёдер, старых колёс. Да, мы как следует наладили дело. Павка приспособил для сбора металлолома коляску своей годовалой сестрички Иринки, а Лёшка и Костя – тележку. Вначале над ними смеялись, а потом даже стали завидовать. В коляске и тележке было очень удобно перевозить небольшие вещи – гайки, болты, банки и гвозди.

Однажды Павка сказал:

– Между прочим, я читал в газете о знаменитом сталеваре Герое Социалистического Труда Петре Махоте. Он взялся выплавить в этом году тысячу тонн стали сверх плана. А что, если мы ему отправим свой металлолом?

Это простое, но разумное предложение Павки поддержали не только мы, но и вся наша дружина, не только наша дружина, но и все пионеры Киева.

Вскоре нам торжественно объявили: первое место по сбору металлолома занял наш отряд. Первое место в районе – наша школа, а первое место в городе – наш район.

И вот настал день, который я буду очень долго помнить. В Дарнице на торжественной линейке выстроились победители соревнования. На станции стоял эшелон из двенадцати вагонов, доверху загруженных металлоломом. Под звуки оркестра эшелон тронулся. В Днепропетровск, на завод, где работает сталевар Махота. Сопровождала эшелон делегация из десяти школьников. Среди них был и наш Павка.

…Павка вернулся через пять дней, в воскресенье. Пятый «А» и пятый «Б» в полном составе ожидали его в школьном зале. Когда Павка вошёл в зал, Валерий скомандовал:

– Смирно!

Вытащив из кармана измятую шпаргалку, он приготовился было читать речь, но это ему не удалось. Строй рассыпался. Ребята окружили Павку и, перебивая друг друга, засыпали его вопросами:

– Как наш эшелон?

– Прибыл в полном порядке на территорию завода. Металлолом приняла бригада коммунистического труда товарища Махоты.

– Ты видел его?

– Конечно. Он мне руку пожал… сказал: «Коммунистическое спасибо, ребята, от нашей бригады».

– Это значит, нам… Коммунистическое спасибо? – переспросили Костя и Лёшка. – Здорово всё-таки, а?

– Что же ты видел там на заводе? – спросили я и Леся.

– Между прочим, много интересного. Во-первых, «её огненное величество».

– Ой, что это значит?

– Так рабочие шутливо называют доменную печь. В ней металлурги получают чугун. Из чугуна в мартеновских печах варят сталь.

– Между прочим, Петр Семёнович мне подарок сделал, – с трудом скрывая радостное волнение, сказал Павка.

– Покажи скорее! – потребовали девочки.

Павка открыл свой чемоданчик и вынул оттуда синие защитные очки сталевара.

Несколько минут царило молчание. Потом два отряда – пятый «А» и пятый «Б» в полном составе набросились на Павку и чуть не повалили на пол.

– Дай примерить!

– Что за беспорядок? – рассердился Павка. – Становитесь в очередь.

Пришлось стать.

Когда я и Леся выходили из школы, нас догнали Лёшка и Костя. Они дружески заговорили с нами и спокойно зашагали рядом. Что случилось с нашими мальчишками? Может быть, на них так хорошо повлияли защитные очки сталевара? А может быть, его коммунистическое спасибо?

Отдай клоуна

Лёгкий характер у Лёни Панасюка! Любой другой человек на его месте давно бы возненавидел Костю Мищенко. Уши бы затыкал, чтобы имени его не слышать, глаза бы закрывал, чтоб не видеть его! А Лёня – ничего, терпит.

С утра до вечера – и во дворе, и в доме – Лёня только и слышит:

– Какой замечательный мальчик – Костя!

– Костей мама может гордиться!

– А почему ты с Кости не берёшь пример?

Это говорят во дворе.

Дома вспоминать Костю начинают уже с самого раннего утра.

– Лежишь? – укоризненно качает головой отец, стоя у Лёниной кровати.

Снится Лёне Куба. Вместе с отрядом храбрецов-бородачей поднимается он на высокую горную вершину. Как холодно здесь!

Отец срывает с него одеяло. Лёня открывает сначала правый глаз, потом левый. Ему очень хочется досмотреть сон.

– Ещё пять минут… просит Лёня и, погружаясь в сон, догоняет отряд.

– Вставай!

– Ещё… тяпнимут… – заплетающимся языком бормочет Лёня.

– Вставай! – гремит отец. – Костя уже давно зарядку сделал.

За завтраком Лёне не дают спокойно кусок проглотить.

– Как ты заносил свою форму! – сердится мама. – В один день с Костиной мамой покупали. У Кости она новенькая совсем, а у тебя – тряпка!

Садится Лёня обедать, мама хватается за голову.

– Боже мой! С такими грязными руками за стол! Костя никогда себе такого не позволит!

Вчера играл Лёня с хлопцами в волейбол. Всё было хорошо. Но вдруг, и как это его угораздило, – мяч вырвался из рук и угодил в окно Худолеихе. Выбежала она во двор и давай кричать:

– Это всё он, Лёнька. От него всё зло идёт!..

Мама тоже выбежала во двор, заплатила Худолеихе рубль за разбитое стекло и, затащив Лёню в дом, стала плакать и причитать:

– Почему я такая несчастная? Почему на Костю никто никогда не жалуется?

Лёня виновато молчал. А что он мог возразить? Ведь это правда – на Костю никто не жалуется. Играет и он иногда в волейбол, но с ним никогда ничего плохого не случается. Все шишки валятся на его, Лёнькину, голову.

– Эх… – вздохнул Лёня и сел за стол делать уроки. Когда он выучил географию и решил две задачки, в комнату ворвалась Танька – семилетняя дочка Худолеихи. Захлёбываясь от радости, она крикнула Лёниной матери:

– Тетя Лида! А к вам пионервожатая идёт. На Лёню жаловаться! Ага!

Лёнька шагнул было к Таньке, чтобы дать ей щелчок по лбу, но в это время в двери постучали, и вошла Ася Левицкая – ученица девятого класса, пионервожатая их отряда. Это была худая девушка, в очках, с длинной и тонкой, как нитка, косой.

Отрекомендовавшись Лёниной маме, она села за стол, разложила перед собой конспектик и сказала:

– Я хочу вам сделать небольшой доклад о пионерских ступеньках. Вы не возражаете?

– Что вы! С большим удовольствием… – ответила Лёнина мама.

– Итак, я начинаю. В пионерской организации введены ступеньки. Это перечень умений и навыков, необходимых каждому пионеру. Всего ступенек – три. Первая охватывает пионеров третьих и четвёртых классов. Вторая – пионеров пятых и шестых классов, третья – седьмых и восьмых.

Мама внимательно слушала вожатую, с тревогой ожидая, когда же она начнёт жаловаться на Лёню.

– Так вот, я повторяю, – продолжала вожатая. – Пятые и шестые классы на второй ступени. Цель второй ступени – расширить знания пионеров, привить им трудовые навыки. Для этого завтра, в воскресенье, мы устраиваем выставку самоделок. Каждый пионер обязан принять участие в этом важнейшем мероприятии. Вот, например, Костя Мищенко выпилил из дерева детскую игрушку-клоуна.

Лёнина мама тяжело вздохнула. Она поняла, что вожатая приближается к главной цели своего визита.

– Итак, Костя выпилил клоуна, девочки вырезали бумажные салфетки и вылепили из пластилина зайца и кота. Только ваш Лёня ничего не делает и не хочет выполнять требования ступенек.

Закрыв конспект, вожатая строго посмотрела на Лёню:

– Ты, Лёня, настоящий белоручка. Тебе нужно брать пример с твоего соседа Кости, который прививает себе трудовые навыки.

– Так ведь он образцовый, – спокойно улыбнулся Лёня. – А я отсталый.

– Советую тебе брать пример с Кости! – вожатая церемонно поклонилась Лёниной маме и ушла, держа под мышкой конспект.

– Видишь, какой ты! – с тоской произнесла мама. – Ничего не хочешь себе прививать и требования ступенек не выполняешь.

– Ага! – машинально согласился Лёня. Вообще-то ему было неприятно. Вообще, он обиделся на маму. Слушала, как вожатая на него наговаривает, и ничего не возразила. Белоручка! Смешно просто! Как хотите, называйте его, но только не белоручкой. Кто все стулья в доме починил? Кто окна и двери покрасил? Кто дрова с папой пилит, полы натирает, печку растапливает? А кто две скамейки сколотил для жителей двора? Сидят себе сейчас соседки на этих скамейках, его, Лёню, осуждают. Пусть сидят, ему не жалко. И не хочет он, чтобы ему при жизни памятник за это воздвигли. Но зачем ругать без причины? Впрочем, Лёня долго огорчаться не умел.

– Завтра воскресенье, – вспомнил он, и настроение у него сразу улучшилось. Впереди длинный интересный день. Можно будет отоспаться, погулять, в футбол поиграть.

И, действительно, на следующее утро отец не стягивает с него одеяла, не гремит над его головой: «В школу опоздаешь! Костя уже встал!»

Лёню разбудила… Костина мама. Чуть свет ворвалась она к ним в комнату, держа над головой деревянного клоуна.

– Посмотрите! Это он сам сделал! – гордо сказала она. – Костя не только отличник, Костя…

Лёня перевернулся на другой бок, накрыл голову подушкой. Но пронзительный голос соседки проник сквозь подушку:

– Трудовые навыки, ступеньки… Этот клоун будет сегодня на выставке самоделок…

Лёня сбросил подушку, вскочил с постели. Сон пропал.

Позавтракав, он выбежал во двор. В дверях Лёня столкнулся с бабушкой Верой. Бабушка Вера единственная из всех соседок никогда не ругает Лёню и почему-то никогда не хвалит Костю. Она уже старенькая, но так как у неё для стажа не хватает лет, она работает – продаёт газеты и журналы в киоске на углу Ленина и Владимирской. У бабушки Веры нет ни детей, ни родственников. Когда она болеет, Лёнька бегает в аптеку за лекарствами, приносит ей продукты, поливает цветы в маленьком палисадничке перед её окнами. Бабушка не остаётся в долгу. Она приносит Лёне интересные книжки, газеты, журнал «Юный техник».

– Здравствуй, Лёшенька! – ласково сказала бабушка. – Куда собрался, дружок?

– В футбол, потом в кино сходить надо… потом, – Лёшка оборвал фразу и покраснел. Да как же он мог забыть? Ведь он твёрдо обещал бабушке Вере, что в это воскресенье поставит забор вокруг её палисадничка.

Лёшка выбежал во двор, стал перед домом и свистнул два раза. В тот же миг в окне второго этажа показалась заспанная физиономия Шиша (настоящая фамилия его Шишковский).

– Мотай вниз! – крикнул Лёшка. – Пилу прихвати.

Через несколько минут Шиш появился с пилой.

– Забор будем бабке ставить. Доски возьмём в нашем сарае. А я пойду за Дубом, – отдал приказание Лёня.

– Дуб, иначе Вадик Дубинский, – Лёнин второй закадычный приятель – живёт в соседнем дворе. Когда Лёня объяснил ему, зачем пришел, Дуб растерянно спросил:

– А кино?

– Забор поставим – тогда пойдём. Бери топорик.

Через полчаса строительство забора шло полным ходом. Лёня и Шиш распиливали доски, Дуб колол их топориком на одинаковые, ровные столбики.

Соседки высыпали во двор и расселись на скамейках. Худолеиха смотрела на мальчиков, катала перед собой взад и вперёд коляску. В коляске сидела её самая младшая дочка – Зоенька. Ей уже три года, но она ещё не ходит. Осложнение после скарлатины на ножки. Зоенька держала в руках Костиного клоуна. Собственно, ничего интересного в нём не было: туловище, кривые ноги, длинные руки, на голове – колпак, но когда клоуна дёргали за верёвочку, он начинал двигать руками и ногами. И Зоеньке это очень нравилось. Но вот появился Костя. В белой рубашке, аккуратно заправленной в брюки, в шёлковом пионерском галстуке, причёска на косой пробор.

Костя подошёл к Зоеньке и, взяв у неё из рук клоуна, снисходительно сказал:

– Поиграла и довольно. Мне его нужно на выставку самоделок отнести.

Минуту Зоенька испуганно смотрела на Костю, потом залилась плачем:

– Отдай клоуна!

– Отдай ей. Она же больное дитё! – робко попросила Худолеиха.

– Не могу… – вежливо улыбнулся Костя. – Я ведь объяснил: у нас выставка самоделок.

Зоенька заплакала ещё громче. Обескураженные соседки начали её утешать. На шум вышла бабушка Вера.

– Что здесь такое?

– Видите ли, – начал Костя, – я пионер второй ступеньки. По программе я должен уметь оказывать первую помощь, участвовать в однодневном походе и сделать несколько самоделок для младших братиков и сестричек… Может, я непонятно объясняю?.. – спохватился Костя.

– Чего там! Всё понятно… – кивнула головой бабушка Вера. – Только зачем ты у дитёнка игрушку забираешь – это непонятно.

– Так ведь выставка. Клоуна повесят на стенд. А внизу будет написано: самоделка Мищенко. Неужели непонятно? – раздражённо произнёс Костя и решительно направился к воротам.

В правой руке у него подпрыгивал на верёвочке деревянный клоун-самоделка для младших братиков и сестричек.

– Отдай клоуна! – захлёбывалась от плача Зоенька.

– Эй ты! – крикнула бабушка Вера вслед Косте. – Ступенька… выставка… наговорил тут. А для чего ступеньки придумали? Чтоб добро меньшеньким делал! А он себе славу пошёл добывать! Лёнька… Лёнька тебя на десять ступенек выше. Вот что! – гневно закончила свою короткую речь бабушка Вера.

Соседки молчали.

А молчание, как известно, знак согласия.