355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Ирина Шайлина » Бандитский подкидыш (СИ) » Текст книги (страница 2)
Бандитский подкидыш (СИ)
  • Текст добавлен: 1 января 2021, 18:30

Текст книги "Бандитский подкидыш (СИ)"


Автор книги: Ирина Шайлина



сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 14 страниц)

Глава 4. Давид

Я долго смотрел на окна, за которыми мельтешила Катя, всю важность с которой словно ветром сдуло. Надеялся увидеть Льва, хотя это только оттягивало и без того мучительное расставание. А потом увидел её в жёлтом светлом квадрате окна. Она что-то шептала. Я уверен – мне.

Ушёл, когда колени начали подгибаться. Что я мастерски умел всегда, так это ориентироваться на любой местности. Ждать поезда бесполезно, это до утра. Я пересек жидкий, почти нежилой поселок, вышел на трассу, голосовал. До места, где ещё недавно бросил свою машину доехал на груженой фуре.

– Бери, – устало сказал я водителю, который отмахивался от крупной купюры. – Просто возьми и все.

Сейчас его помощь была просто неоценима. На негнущихся ногах дошёл до машины. Её нашли. Ветки, которыми я её накрыл, небрежно отброшены в сторону. Двери нараспашку. Вся начинка, включая дорогое стерео, на месте. Это не просто взлом. Они нашли её.

Сел на водительское сидение. Посижу только пять минут. Достал из аптечки болеутоляющее, запил водой сразу несколько таблеток. Жаль, нет антибиотиков, жар не отпускает. Головой я понимаю, что нужно проверить машину на наличие маяков, которые наверняка поставили, а потом ехать отсюда, но сил нет. До этого мне помогал держаться Лев. Сейчас он в безопасности.

Голова кружится. Закрываю глаза. Вижу Льва. Не малышом, как сейчас. На несколько лет старше. Тощий, голенастый – я и сам таким был. Вихрастый. На коленке ссадина. Один передний зуб выпал, от этого детская улыбка кажется особенно задорной.

А за руку его держит Катя. На ней нет деловой юбочки – не налезла бы на живот, который округло вырисовывается под светлой тканью сарафана. Она тоже улыбается. Она счастлива.

Значит все будет хорошо, думаю я сквозь болезненный сон. Непременно будет. Я сильный, я все смогу. Я всегда мог. Но через иллюзорное, пока ещё не настоящее счастье, прорывается одна мысль. Они нашли машину. Они идут по следу.

– Катя, – шепчу я, словно она может меня услышать, я сам не слышу своего шепота. – Катя, пожалуйста…

Глава 5. Катя

То, что маленький, как куколка красивый младенец может очень громко орать, я уже знала. Но я не подозревала, что орать он может так долго. Через час я уже не боялась темноты. Вспоминала, какие удобные у того дерева сучья. Что в шкафу лежит моток верёвки… Почти шутка. Я вздыхала и возвращалась к своему монстрику. А он орал так горько, словно и правда понимал – его все бросили. Оставили чужой тётке, которая живёт в избушке посреди леса. Которая даже кота завести боится – это же ответственность. Которая меньше всего подходит на роль няни!

Зато ближе к утру я уже не боялась ребёнка выронить. Я качала его как можно сильнее – только бы уснул. Голова младенца тряслась, круглые глаза смотрели укоризненно.

– Ладно, – сдалась я. – Не буду больше тебя так качать. Но ты усни уж, хоть ненадолго. Пойми, тётя привыкла хорошо спать.

Мальчик слушал, но не слушался. Правда орать перестал, когда я дала ему его погремушку. Сам брать её ещё не умел, но если вложить в ладошку, пальцы стискивал крепко. И так ею размахивал, что сам же себе дал по носу.

Собиралось настать утро. Я держала младенца на руках. Небо только готовилось сереть – я ждала этого момента с нетерпением. Я хотела просто спать. Одна в своей избушке. Если я скажу, что полюбила нечаянного младенца сразу, я солгу. В тот момент я просто ждала электрички, чтобы доехать до участкового, который точно должен был быть где нибудь. Не бывает, чтобы его не было.

– Агу, – сказал малыш.

Дурацкое сердце сжалось – напомнила себе, он не мой.

– Утром я тебя отдам, – ответила я ему.

Зевнул – во рту ни одного зуба. Так сладко зевнул, что спать мне ещё сильнее захотелось. Посмотрела на подоконник. Там, возле горшка со скончавшимся много лет назад неизвестным растением лежало письмо. Я боялась его читать. Я подозревала, что в нем чужое горе – просто так детей не бросают. И я эгоистично не хотела, чтобы это горе стало моим.

А потом не выдержала и взяла бумагу, одной рукой придерживая младенца – уже наловчилась, часов пять на это ушло. Развернула, сама на себя злясь. Почерк был аккуратным. Сильным. На бумаге мазок чего-то бурого, похожего на засохшую кровь. Такие же пятна были на комбинезоне малыша. Подозреваю, это кровью и являлось – мой бандит явно был ранен. Я впилась в строчки глазами.

"Сначала я подумал, что вы очень красивая. (Лесть, подумала тут я). Потом, что вы смешная. (Можно было и без этого, едко решила я, читая). А затем я понял, что вы мне подходите. (Воу-воу, воскликнула я мысленно, не так сразу!). Я ранен. Я не хочу этого признавать, но я не справлюсь. За мной по пятам идёт смерть. Эти люди…они убьют моего сына, просто для того, чтобы сделать мне больно. Я не могу этого допустить. Вы – моя последняя надежда, Катя. Спасите для меня моего сына. Я…я умею благодарить. Его зовут Лев. А ещё, Катя, – не верьте никому. "

Остаток письма я дочитала без собственных ремарок. Посмотрела в небо – скоро начнёт сереть. На письмо. Почему я должна верить мужчине, которого видела только однажды? Раненым в лесу. И что за страсти из Бразильских сериалов? Что ещё за кровная месть?

Мозг измученный отсутствием сна отказывался верить в происходящее. Спать хочу. До электрички несколько часов. И дома так тихо… Посмотрела – сопит. Не прошло и года. Я переложила его в колыбельку и прилегла на постель. На часик, не больше.

Проснулась – светло. Восемь утра. Лев, а это Лев, спит. Электричка уже ушла. Я застонала – ну, что такое??? Весь мир против меня. Я тут же решила, что пойду на дорогу. Далеко и с ребёнком устану, но можно попасть на автобус.

– Какой же ты Лев, – шепотом сказала я младенцу. – Ты львенок. Маленький и сладкий.

Когда он спал он и правда казался сокровищем, и не поверишь, как громко может орать. Я размешала ему смесь, на случай если проснётся, завернула в полотенчико, чтобы не остыла, засунула в карман люльки – он был весьма удобен. Собрала детское барахло – нужно будет все отдать в полиции. И деньги отдать тоже, я может и нищая, но гордая. Мне чужого не нужно, да ещё и незаслуженно. Я размышляла, стоит ли ждать, когда проснётся малыш или трогаться в путь сразу, когда услышала голоса. Мужские. Напряглась.

Прошла на кухню, там окно было приоткрыто на соседский двор и слышно куда лучше. Затаилась за пыльной занавеской.

– Памперс здесь! – заорал какой-то мужик. – Точно здесь были! Ранен, гад, кровь на тряпках ещё не высохла. Далеко уйти не мог с ребёнком, ищем! По соседям пошли!

Я похолодела. Сразу вспомнилось уже позабытое письмо. Мне в него все ещё не верилось, но я напряглась. Если по соседям пойдут, то точно ко мне. В дверь постучат. Малыш проснётся и заорет. Они услышат. Я все ещё не верила, но уже боялась.

Мой страх шептал – это не твоя беда. Просто спрячься, так лучше всего. Или отдай его – не убьют же они его, в самом деле. Так не бывает. Но этот же страх гнал меня во двор, быстрее, пусть лучше спросят там, только не стучат…

Я успела. Мужская голова уже торчала поверх ветхого забора из сетки рабицы, местами печально поникшей.

– Хозяюшка! – приветливо сказал мужик. – Здрасьте!

Голос милый почти. Заискивает. Пытается быть добрым. А глаза – бегают. Нехорошие глаза, мне сразу жутко стало.

– Картошку покупать не буду, – отрезала я. – Не нужна.

Он усмехнулся и усмешка эта тоже совсем недобрая. Я сдержала страх. Только бы выглядеть естественно! Только бы не понял!

– До брата не могу дозвониться, – доверительно сказал мужик. – Батарея у него села. Волнуюсь, он с ребёнком… Вы не видели? Высокий такой мужчина, красивый.

И посмотрел на меня лукаво – мол, знаем вашу бабскую породу, уж красивых точно заметите.

– Я только ночью приехала, – почти не сорвала я. – Если вдруг увижу, скажу, что вы искали.

Теперь он смотрел на меня серьёзно. Без лукавинки. Словно дыру во мне проделать взглядом хотел. Я заставляю себя дышать и молюсь о том, чтобы львенок не проснулся.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍– Лучше мне позвоните, – снова улыбнулся. – Буду очень благодарен.

Слово благодарен подчеркнул. Протянул мне визитку и очень крупную купюру. Я кивнула, вошла в дом. Купюру скомкала и отправила в мусор. Туда же визитку. Прошла в комнату – спит.

– Лев, – прошептала я. – Похоже нам надо уходить.

Накинула свитер поверх футболки. Кеды обула. Сумку ребёнка я не утащу, и думать нечего. К себе в рюкзак запихнула смесь, несколько подгузников, деньги, немного детской одежды. Погремушку, только завернула в одежду, чтобы не гремела. Подумав – письмо. Я его перечитаю потом. Может просто от страха глаза велики… Может я зря все это сейчас. И это просто дядя малыша. Он бы его забрал и увёз домой…

Думаю это, а сама готовлюсь. Уходить придётся задами, по крапиве. Не обжечь бы ею нежные детские щеки… С этой мыслью я подхватила люльку – все ещё спит и осторожно вышла на улицу. Нырнуть за старую яблоню, что раньше заваливала кислыми яблоками, а теперь и цвести не хочет. Обойти кабинку туалета. К туалету прислонена ржавая железяка – я ею уничтожала крапиву. Мне тяжело, но её я все равно беру.

Сначала я слышу журчание. Кто-то из пришлых мужчин стоит на моем заднем дворе и справляет малую нужду. Спиной ко мне стоит. Затылок бритый, в складах, как у бульдогов. Мощная спина. Толстая шея. Такой убьёт недорого возьмёт. А мне ещё мимо него проходить – фантастика. И Лев ерзает. Господи, что делать то???

Руки действуют быстрее головы. Я просто поднимаю железку – тяжёлая. И стукаю ею по мужской голове. Звук получается глухой и громкий. Мужчина падает разом. Не шевелится. Я с опаской трогаю его пульс – живой. Ещё мне в тюрьму не хватало, я и так ребёнка ворую!

– Простите! – пискнула я.

Мужик печально вздохнул. Из его кармана вывалился пистолет – точно не картошку продавали. Я на пистолет смотрю, время идёт.

– Не смей трогать бяку, – сказала я себе.

Но пистолет взяла. И в крапиву я припустила уже не думая о том, что это больно. Что малыш тяжёлый, а рюкзак бьёт по спине. Я летела стрелой. Через крапиву, что росла на бывшем картофельном огороде. Через колхозный сад, поросший высокой травой, одуряюще пахнущий смородиновым листом. Через полосу лесопосадки. Дальше, вперёд. Мне казалось, я не дышала даже.

Лев проснулся и смотрел на меня как сумасшедшую. Наверное, обижался – я же обещала, больше никаких диких укачиваний, а теперь вот несусь сайгаком. Надоело ему уже в лесу. Ругаться начал.

Я села у подножия ели. Прислушалась – сегодня лес добрый. Он на моей стороне, мне хочется так думать. Я недалеко отбежала, мои силы не безграничны. Хорошо, что смесь развела… Лев сосёт, а я слушаю лес.

– Только не плачь, – прошу я мальчика. Он слушает так внимательно, что кажется, все понимает. Я в это верю. – Сейчас плакать никак нельзя. А злые дяди… Пусть побегают по лесу, я на здесь так в казаки-разбойники играть любила…

Глава 6. Катя

Шагаю, ноги путаются в высокой траве. Адреналин спал, теперь тяжесть ребёнка чувствуется в полной мере, руки нещадно болят. Лев не спит, но гулять ему явно нравится – грызёт свой кулак, по сторонам смотрит. Везёт ему, я бы тоже на ручки не отказалась.

– Я украла ребёнка, – говорю себе вслух. – Женщина, ты украла ребёнка. Может там и правда его дядя был, а ты…

В дядю не верилось. Кто к брату ездит толпой, да с пистолетами? Снова на мелкого покосилась. Не мой, да. Но рисковать им страшно. Такой он тепленький, такой живой, пусть и дальше таким будет. Правда, что с ним делать дальше я не знаю.

Под ёлкой я сидела почти час. Иногда слышала мужские крики – перекликивались. Потом тихонько ушла тропой, её не найдут. А куда идти дальше – так и не придумала.

– Я отдам тебя в полицию, – сказала я Льву. – Потому что именно так порядочные люди и делают.

А потом подумала… в прошлом году в нашем городе подбросили младенца к торговому центру. Во всех новостях об этом сказали, маму искали с полицией, объявления везде… А что если также будет? Сколько тем людям понадобится времени, чтобы догадаться и сложить дважды два? Остановит ли их полиция? Страшно.

– А может и не отдам, – решила я.

Топать было несколько километров и я обо всем успела подумать. Когда появилась связь позвонила отцу – начала за него переживать, вдруг эти и до него доберутся. Теперь они обо всем догадаются точно. Но и сидеть в доме ожидая, когда Лев заплачет я не могла тоже. Страшно. Все вокруг такое страшное, после того, как встретила в родном лесу бандита.

– Катя, – обиделся папа. – Ты чего? Я тебе сто раз говорил, что мы поедем к родителям Верочки. И домой звал. Нет меня в городе.

И правда, хлопнул я себя по лбу свободной ото Льва ладонью. Порадовалась, что папа на несколько дней в безопасности. Потом взгрустнула – вот поехала бы домой и ничего бы со мной такого не случилось. Я бы просто не узнала о Льве. О его папе. Их непонятной истории.

Но… Льва укачал мой монотонный шаг. Спит. Остановилась отдохнуть. Смотрю на него. А он…он вдруг взял и улыбнулся во сне. Я первый раз увидела, как он такое проворачивает. Такая улыбка смешная. Беззубая. Безмятежная.

Нет. Если бы я поехала в город, вдруг он бы остался на моем крыльце один? Кто бы ему помог? Приготовил смесь? Носил на руках, когда уснуть не может? Все что не делается – к лучшему.

– Но на папу твоего я все равно зла, – подытожила я.

Спящий Лев снова улыбнулся, и я невольно улыбнулась ему в ответ. Из леса я выходить не спешила – кто знает, что там дальше. До автобусной остановки добрела уже не чувствуя ног от усталости. Как шпионка сначала из кустов выглянула – чисто ли? Под козырьком остановки спал бродячий пёс. Больше никого. Автобус приехал только через пятнадцать минут.

А дальше я почувствовала себя папой Льва. Разве только, такой красивой, мне никогда не стать. А в остальном все тоже самое. Я одна. У меня ребёнок. И я совершенно не знаю, что делать. Я даже куда идти не знаю, потому что в квартиру страшно. И в гостиницу страшно, попросят документы на ребёнка, а я знаю только, что он львенок и у него сумасшедший папа. А ещё его хотят убить. Идти было некуда.

Конечная остановка автобуса была на самой окраине города. Вышла, огляделась. Дошла до ближайшего кафе, поела – пока я шарахалась по лесу времени прошло порядком. Милая официантка помыла Льву бутылочку и наполнила её тёплой водой для смеси.

– Он чудо, – искренне сказала она. Посмотрела на бейджик, Ира. – Такой красивый ребёнок. Сама нежность. Извините, я не смогла сдержать эмоций.

А я посмотрела на львенка и так загордилась, словно сама его родила. Так стало приятно. Я могу себе позволить – я его спасла. А ещё здесь никто не знает, что это не мой ребёнок.

– Спасибо, – поблагодарила я.

И оставила невероятно огромные чаевые – одну из купюр папы Льва. С ума сойти, я пошла в бега с его ребёнком, и даже не знаю, как бандита зовут. Но если закрою глаза… Я помню его запах, он бередил душу. Помню сильные руки с тонкими пальцами. Хвост татуировки, которую я так и не увидела. Тёмные глаза, опасные, притягательные, как магнит…

– Хватит, – скомандовала я себе. – Слюни собери! Тебе из-за этого красавца не известно, как вообще дальше жить!

Помогло, правда, временно. Из кафе вышла и побрела вглубь города. Порой оборачивалась – вдруг следят. Но прохожие спешили по своим делам. Им было все равно. Лишь иногда они улыбались, видя Льва. И люди, которые улыбались сразу казались мне хорошими.

Осенило меня через час, потому что я отлично знала этот район – раньше я тут часто бывала. Здесь жил мой бывший, счастливый обладатель собственной двухкомнатной хрущевки – именно поэтому наша любовь длилась целый год. Я не корыстна, нет, но порой так из дома сбежать хотелось.

И я пошла к нему, вечер уже скоро. Поднялась на третий этаж. Люльку поставила у ног – сил уже нет держать. В дверь звоню. Не открывает, блин, и зачем я только ему ключи вернула… наконец раздались шаги.

– Катя? – удивился мой бывший.

– Виталик! – воскликнула я искренне симулируя восторг. Хотя, я и правда его ощущала от мысли, что скоро сяду на диван. – Я так по тебе скучала!

Виталик удивился, но посторонился. Я правда не спросила, вдруг у него женщина в квартире, но если так, он наверное побрился бы и снял дырявую футболку. Я подхватила Льва и прошла в квартиру.

– Это что? – икнул Виталик.

Я ударилась в раздумья – вот об этом то я и не подумала. Не рассказывать же, что это криминальный подкидыш. Он меня в полицию сдаст, он очень труслив.

– Ребёнок, – сказала я. – Мой. Я у тебя переночую, а то меня папа из дома выгнал, за то, что я родила вне брака.

И пошла на кухню. Чайник поставила. Насыпала себе растворимого кофе. Льву дала упаковку от хлопьев – пусть шуршит, ему нравится.

– Но презервативы дают девяносто девять процентов защиты! – возразил Виталик.

До меня только сейчас дошло, что он может принять ребёнка за своего. И что он явно от этой мысли не в восторге. Но ночевать на улице так не хочется… Утром признаюсь.

– Знакомься, – показала я ему на ребёнка. – Один процент.

Виталика стало жалко, но я вовремя напомнила себе – он крохобор. Зануда. Он унижал моё женское достоинство. И несомненно обладал кучей других грехов, которые я так сходу вспомнить не смогла.

– Но он какой-то… Ты посмотри, он смуглый. И глаза чёрные!

– У меня прадед татарин, – пробормотала я блаженно заваливаясь в кресло. – Упокой Господь его душу.

Глава 7. Давид

Неумело забинтованый бок ныл. Не болел даже, просто ныл, словно обиженный за то, что я совершенно его игнорирую. Комок бинта пропитался кровью, которая успела высохнуть и теперь больно царапала кожу.

– Ты должен, – сказал себе я. – Иди.

Занимался рассвет. Наверное, я замёрз, но холода не чувствовал. Я шёл по полю, трава высокая от росы мокрая. Спотыкаюсь. Где-то громко мычит корова – впереди деревня. Я понимаю, что на глаза лучше не попадаться, иду лесом, но рассвет очень ранний, люди только начали просыпаться.

Я вышел на главную улицу небольшого посёлка. Иду. В глазах мутно, но я тщательно всматриваюсь в дома. И наконец вижу – обычный деревенский дом, обшитый ветхими уже деревянными планками, краска с которых давно облупилась. На заборе табличка с красным крестом. Сельский медицинский пункт. График работы висит – с шести тридцати. Уже скоро.

Я открыл скрипучую калитку и прошёл по дорожке посыпанной гравием. Начало осени, на траве лежат жёлто-красные кленовые листья. Вдоль дорожки пушистые оранжевые цветы на тонких стеблях. Красиво. Сажусь из последних сил на ступеньку. Совсем недавно я так подбросил сына, теперь – себя. Ожидание растягивается в вечность.

– Вы опоздали, – спокойно сказал я женщине, когда она наконец пришла.

Она смотрела на меня сверху вниз. Высокая. Мощная, необьятная. Волосы заплетены в детскую косичку, она через плечо перекинута. На ладонях трещинки и мозоли.

– Корову доила, – пожала плечами она. – В стадо проводила. Полис есть?

Я покачал головой. Женщина вздохнула, отперла дверь громко гремя ключами и буквально приподняла меня, дернув за руку, помогая войти. Я добрел до стула и начал снимать с себя верхнюю одежду. Рубашку пришлось отдирать, присохла вместе с кровью.

– Скорую бы, – с сомнением протянула фельдшер. – Я не хирург.

– Нельзя, – хрипло ответил я.

Она снова вздохнула. Сняла один халат, в цветочек, надела белый, тщательно отглаженный.

– В другую комнату пошли. Сейчас Петрович с давлением придёт…

Я кивнул. Соседняя комната узкая, только кушетка и длинный шкаф забитый папками с документами. Лёг. Сдержал стон скрипнув зубами.

– У меня только новокаин, – сказала она. – Больно будет.

– Плевать.

Больно было, бой баба не солгала. Порой я проваливался куда-то в саму черноту, теряя себя. Выводил меня обратно Лев. Такой, каким приснился мне. Щербатый, вихрастый. Мой. За руку выводил.

– Антибиотики поставлю, – доносился голос сквозь вату. – Крови у меня нет и никогда не было. Физраствор есть.

– Всё равно…

Снова боль. Затем минутное облегчение. Осознание, что теперь станет легче. Должно. И я смогу решить все проблемы. Обязан. И Катю найду.

– Это тебя в Ерофеево подстрелили? Там бегали на днях с пистолетами.

– Где?

– Деревня возле станции.

Доходит медленно. А потом жгучее желание встать немедленно. Там Катя. У неё Лев. Её нашли. Я там нужен… Но внезапно понимаю, что ноги стали ватными. Словно просто устали мне служить. На долгое мгновение мне казалось, что я больше их не чувствую.

– Да лежи уже, – отмахнулась фельдшер. – Искали они там кого-то, да так и не нашли.

Дышу, снова вспоминаю, как дышать. И кажется вдруг, что тогда в электричке я не просто так увидел Катю, юбочку, коленки острые из под неё… Судьба.

– Деньги в куртке, – хриплю я. – Сколько надо берите.

– Встанешь и сам дашь, я тебе что, воровка?

Темнота снова тянет меня к себе. Обманывает, обещая встречу с сыном. Фельдшер идёт к дверям моей тесной клетки.

– Стой, – сказал я пытаясь быть убедительным. – Рядом встань и стой, телефон положи…

– Себя положи и лежи, – фыркнула она. – А у меня Петрович сейчас придёт, что я ему скажу? Придумал тоже…

Я выключился. Иногда выныривал, когда по моему лицу бегала муха. Пытался её согнать – сил не хватало. И тогда слышал, как сердито моя спасительница отчитывает тех, кто пропустил приём. Мать ребёнка, которого от сладкого обсыпало. А ещё яростный спор о том, что мастит у коровы хозяйственных мылом не вылечить, блокада нужна, блокада и дойки почаще. И все это казалось таким иррационально мирным, что не верилось, что там где-то – Лев в опасности. Но из капельницы медленно капает раствор, каждая капля из которого лечит меня ничуть не меньше, чем чужой разговор о коровьем вымени.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю