Текст книги "Наследник для чужого мужа (СИ)"
Автор книги: Ирина Шайлина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
– И?
– Ты видела онкобольных? Она была изможденной. Худой. Совершенно лысой после не принесшей результата лучевой терапии. Мне было жаль её, да. Но я тогда уже понимала, что мама по сути умирает добровольно – о своём диагнозе она знала год, буквально с первой стадии. Она могла бы вылечиться! Но… она бросила нас на эту черствую старую суку и за это я её ненавижу. Я тогда на неё смотрела, мне только десятый год был, и думала – ненавижу. За слабость. Я уже тогда знала, что никогда такой тряпкой не буду.
Я едва не поперхнулась кофе. Были мысли спросить и об отце, но после этой отповеди… расхотелось. Я хотела, чтобы моя сестра снова стала прежней. Узнавать её ближе было страшно. И морщинка между бровей вернулась, хотя говорила Юлька спокойным, почти равнодушным голосом.
– Понятно, – сказала я, так как сказать нечего больше было.
А Юлька неожиданно улыбнулась. И… по щеке меня погладила едва уловимым движением, мне даже показалось, что примерещилось.
– Ты на неё похожа. Очень. Человек, который живёт страстями. Который может раствориться в другом человеке полностью. Будь сильнее, Владка. Ты как бомба забытая на поле сражения. Можешь рвануть в любой момент. И зацепит всех. Я даже… боюсь тебя. Наша мать полюбила отца, а потом не смогла без него жить. Все, на хрен, бросила. Двух дочек. Ты только не влюбляйся, Влад. Ты не сумеешь любить по чуть-чуть.
Поздно, чуть было не ляпнула я, но буквально прикусила себя за язык. Закрыла за Юлькой дверь и обессиленно рухнула в кресло. Судя по рассказанному сестрой, я и правда, слишком похожа на мать. Могу ли я её осуждать, женщину, которая не стала бороться не за себя, ни за своих девочек? Я… не могу. Мой любимый мужчина сказал, что хочет ребёнка. Я закрыла глаза и шагнул в пропасть, чтобы родить ему ребёнка. Ребёнка, который даже моим не будет. Я закрыла глаза и заскулила с отчаяния. Но ненавидеть маму все равно не выходило.
Напряглась, пытаясь вспомнить, но… не первый раз. Вспоминались только ощущения. Мамин голос, но мамин ли? Прикосновения… Саму маму я не помнила, но порой чувствовала буквально голод. Мне хотелось маму. Семью хотелось. И я её почти добилась, правда, на девять месяцев…. Семейная фальшивка. Чужой ребёнок в животе, в случае успеха, и семейная пара, родные люди, внимание которых ко мне будет приковано лишь во время беременности. А потом снова учиться жить одной, и это пугало больше ввсего.
Осталось всего шесть дней. Через шесть дней я узнаю, беременна ли. Дома не сиделось, я вышла на улицу, наверняка загазованный, условно свежий городской воздух мне весьма полезен. Захотелось сходить на могилу к маме, словно там я могла бы что-то понять, но кладбище, на котором её похоронили было далеко за городом, а погода была очень жаркой. И да, я не думаю, что Юля, потеряв меня из виду придёт в восторг. Если я собираюсь вынашивать её ребёнка, или даже детей, мне придётся считаться с её чувствами.
Глава 10. Юра
День, которого мы так ждали, нагрянул, можно сказать – нежданно. Просто я открыл ежедневник в телефоне, дабы свериться с графиком мероприятий не дергая секретаршу и вдруг увидел, что завтрашний день помечен красной галочкой. День сдачи крови на ХГЧ. А я как-то мысли прочь гнал. Запустил новый проект, в который вложился полностью. Я уже вышел на тот уровень, когда разориться уже не страшно, поэтому порой хвастался за такие проекты, которые особых денег не принесут, но интересно же… В общем, развлекался, как мог. По дороге домой я купил букет лилий, Юлька их любила и бутылку вина. Жена дверь открыла и брови удивлённо вздернула.
– Нам есть, что отмечать?
– А это важно? Ты когда последний раз пила вино просто так?
Юлька пожала плечами, но бокалы достала, и цветы в вазу определила. До дороге в душ заглянул в гостиную, увидел, как жена склонившись вздыхает их аромат. Мелочь, но мне стало приятно – мы очень отдалились. А потом… мы вино пили. Разговор не клеился, но говорить больно и не хотелось. Наверное, мы с Юлькой уже переросли ту стадию, когда говорить можно было ночь напролёт, взахлёб говорить, мечтать вслух. А может мы просто слишком друг друга разочаровали… и в мечты больше не верилось.
– Мне так страшно, – вдруг сказала Юлька. – Я боюсь завтрашнего дня. Не хочу, чтобы он наступал. Я бы растянула эту ночь навечно, если бы можно было. Конечно, я вбила себе в голову, что если суррогатной мамой будет Влада, одной крови со мной, родная сестра, то строптивая яйцеклетка решит уже наконец жить. Но… это же только самовнушение. А реальность жуткая штука.
– Всё будет хорошо, – приободрил я. – Даже если не получится… мы же будем дальше жить. Можно взять малютку в детском доме. Можно вообще жить без детей, как сотни, тысячи пар…
Юлька допила вино и поднялась на ноги. Прошлась по комнате, коснулась лепестков лилий, которые пахли так сладко, что меня даже мутило немного. Остановилась у открытого окна, вгляделась в прячущийся в сумерках город.
– Я всегда хотела семью, Юр. Настоящую. Такую, как из книжки про любовь. Любовь до гроба, много детей, счастье… У меня никогда не было семьи, причем родные люди у меня были. Мама, которая предпочла умереть вместо того, чтобы жить со стервой бабкой и тосковать о муже. Владка, которая боялась даже своей тени. Бабка, которую я то боготворила за силу духа, то ненавидела за неё же. Я хочу своего ребёнка, Юр. Чужих мне не нужно…
Что я мог ей сказать? Как минимум то, что не нужно отвергать близких, бежать за призрачной мечтой. Владка, Наташка, мои родители… они же тоже семья, которая осталась за бортом. Нет, мы ездим к моим родителям, но своей Юлька так и не стала.
– Это последняя попытка, – твёрдо сказал я. – Последняя, Юль. Я жить хочу, а не за жизнью гнаться.
Учитывая, сколько этих попыток у нас уже было… и ЭКО, и суррогатного. В каждую попытку Юля вкладывала себя. И в прямом смысле, делясь яйцеклетками, так и в переносном. Она словно часть жизни от себя отрывала раз за разом, я боялся, что от моей жены скоро останется одна лишь тень. Прозрачная, не способная на тепло и улыбки.
– Хорошо, – покладисто согласилась Юлька. – Последняя. Давай не будем сейчас об этом. Сегодня… особенная ночь, не правда ли. Посмотри, звезды видно. Когда ты последний раз звезды видел в городе? Их смог закрывает? Или у нас просто времени нет поднять на них взгляд?
Я подошёл, встал рядом. Звезды и правда веднелись, небольшая россыпь у самого горизонта, словно приблудились, оторвавшись от своего стада. Мы снова замолчали. Эту тему мы ни раз поднимали, и не раз ещё затронем… если завтра не получится.
– Давай поедем на пикник, когда все закончится, – предложил я. – Возьмём по бутылке пива, словно мы студенты. Скоро август, звездопады… уедем подальше от города, ляжем в траву и будем смотреть в небо.
– Хорошо, – снова улыбнулась Юля. – Поедем.
Повернулась ко мне. Я был в шортах, которые Юлька с меня легко стянула. Под ними – ничего, зачем мне страдать от условностей дома? Руки у жены холодные совсем, мурашки по коже. Словно льдинку пыталась растопить в ладонях. Она сама вся, льдинка, моя женщина. Наклоняюсь, целую её. Прогоняю короткую, незваную мысль – Владка выше, и целовать её наверное гораздо удобнее… Не думать об этом. Если подхватить жену под попу, приподнимая, вынуждая обхватить талию ногами, то мы становимся лицом к лицу.
– Заставь меня не думать… ни о чем, – просит она. – пожалуйста.
И откликается на мои ласки. Стонет… совсем, как раньше. У нас не было проблем в постели до той самой аварии. Потом все пошло, как попало, и в этом виноват я один. Когда я заглядываю в глаза своей жены, я не вижу в ней сонма терзающих её мыслей. Они затуманены. Чуть прикрыты. Губа закусила. Дорогой фирменный матрац чуть поскрипывает пружинами под нами, я раз за разом врезаюсь в тело своей жены и понимаю, что добился своей цели. Она не думает. Кричит, царапает мою спину. Вот только я… думаю. А это ненормально, трахать любимую женщину и думать о всякой чепухе вроде того, сколько желаний можно загадать в ночь звездопада. И если одно, самое сокровенное, сбудется, то это будет кошмар. Бойся своих желаний, Юра.
– Я люблю тебя, – шепчет Юлька.
– Я тебя тоже, – отвечаю после секундной заминки.
Я не хотел допускать сомнений. Просто её признание очень необычно для последних наших месяцев, в которые мы словно поджариваемся в аду, на сковородке, в собственном, блядь, соку. Ночью я то проваливаюсь в сон, то просыпаюсь. Юльки рядом нет. Она ходит по квартире, не в силах найти себе места. А я не знаю, какие слова ей сказать – все уже сказано сотни раз. Лежу, слушаю её шаги, снова засыпаю. Просыпаюсь И так до самого рассвета.
Утром я проснулся до будильника. В постели возле меня сидит Юлька, видимо, её взгляд и разбудил. Она не спала всю ночь. Волосы уложены, косметика делает все, чтобы скрыть последствия того, как долго Юлька уже не спала нормально, но уставшие глаза все равно выдают.
– Я сварила кофе, – сказала она. – Просыпайся. Пора ехать к Владе, нам назначено на восемь… Я места себе не нахожу, надо было переночевать у неё. Я три раза ночью хватала сумочку и ключи от машины, чтобы лететь к ней, и останавливалась. Понимаешь, она не будет рада мне, хотя кому я рассказываю. Сейчас я признаюсь тебе кое в чем. Когда мама умерла, я так на неё… обиделась, что обещала себе никого никогда не любить. Зачем, если это больно? Зачем, если любимые люди делают тебя слабой? И я так преуспела в этом, что не умею любить. Я её люблю, Владку. Но наверное уже слишком поздно учиться проявлять свою любовь. Она её не примет. И именно поэтому я хочу только своего ребёнка. Безоговорочно моего. Я хочу… его любить, а не мучиться сомнениями.
Я кивнул. Америки она не открыла, свою жену я знал хорошо. Прошёл на кухню. Кофе был таким же горьким, как и мысли Юли, но я старательно им давился, я надежде хоть на какое-нибудь прояснение в голове, пусть даже краткосрочное. Уже одевшись покурил на балконе. Сегодня, буквально часа через полтора будет ясно, беременна Влада или нет, и противоречивые желания терзают меня как никогда сильно. Юлька сидела в кресле, сжав сложенные ладони между коленей, и словно полностью провалилась в себя. Трусит. Она боится. Единственное, что я могу сделать, это дать ей руку, повести вперёд. Поддержать, позволить ей о себя опереться. Не сломаться, под гнетом грядущих новостей, хорошими они будут или плохими, в любом случае они потрясут. Юлька сдулась. Она устала бороться именно этим утром.
– Пойдём, – я и правда дал ей руку, и Юля с благодарностью её приняла. – Влада, наверняка нас уже ждёт.
Если кто и сохранял спокойствие в это сумасшедшее утро, так это Владка. Мало того, она была спокойна настолько, что проспала. Дверь в её подъезде, как и почти всегда была подперта кирпичом, вошли в подъезд без проблем. А вот дозвонились-достучались лишь минут через семь. Юлька уже паниковать начала, а её и так не хреново потряхивало.
– Спокойствие, – сказал я, набирая в очередной раз номер Влады и продолжая нажимать на звонок. – Никуда она деться не могла.
Только договорил, и заскрежетал ключ в замке, дверь открылась. Владка заспанная, взъерошенная, но ради разнообразия не в одеяле, в пижаме. Если конечно можно назвать пижамой такие короткие шорты. Я отвёл взгляд, подумалось вдруг, что Юлька сможет прочесть по нему все мои мысли. Нет, в данный момент в сексуальном аспекте я о Владке не думал, все же на нервах все. Но… думал же, раньше.
– Влада! – воскликнула Юля. – Ну как ты могла проспать? Я же сто раз вчера сказала…
– Нужно было сто первый ещё, – сказала Влада идя в ванную. – Для закрепления результата. Я умоюсь, а вы мне пока поесть сообразите… Хотя, нельзя же есть… Водички пожалуйста, с долькой лимона.
Юля пошла на кухню, я остался мяться в маленькой прихожей. Идти в единственную комнату неловко – там разобрана постель, свитер свисает с кресла, слишком… интимно. Нужно оставлять Владке больше личного пространства, мы и так слишком вмешиваемся в её жизнь, да мы просто на бульдозере в неё въехали… А кухонька слишком мала для трех человек, если один из них высокий я.
Влада прошла мимо меня на кухню. От неё пахло зубной пастой и почему-то лимонами. Запах был такой свежий и яркий, что у меня рот слюной наполнился, словно я собирать надкусить кислую мякоть цитруса.
– Кофе? – спросила она.
Я головой покачал, боюсь, у меня уже передозировка кофеином, не хочется кофе, лимона хочется… странно. Поеду домой вечером, куплю лимонов, пусть лежат горкой в блюде, пахнут…
– Одевайся скорее, – торопила Юля. – Сорок минут осталось!
– А ехать всего десять… Господи, ну дайте мне хоть пять минут!
Ушла в комнату прикрыв дверь. Юлька на кухне осталась, а мне здесь делать нечего, решил дожидаться женщин в машине. Повернулся, и мельком увидел Владку – дверь не закрывалась до конца, потому что на ней тоже что-то висело сверху. Бежевый кружевной лифчик, живот, совершенно плоский, длинные ноги… обернулся, Юлька на стуле сидит, глаза закрыты, видимо, пытается успокоиться. Я сбежал в машину, в одиночестве гораздо проще, чем с женщинами этого семейства… Такие красивые, такие разные, такие… как омут речной, в котором водяной, русалки, что утягивают на дно в полночь. Не дай бог влезть. Увязнешь…
В машине, по дороге в клинику висело гнетущее молчание. Владка все же умудрилась провозиться гораздо больше пять минут, зато сейчас могла похвастать свежим, выспавшимся личиком, мудреной косой и даже подкрашенными бровями. Я все гадал, не напускное ли её спокойствие?
– Доктор принял следующего, – извиняющимся шёпотом объяснила его ассистентка. – Вас следующими. Вы анализы пока сдайте, а потом подождите, я вас вызову.
Юлька медленно повернулась к нам. Даже кулаки сжала, я знал, она так делает пытаясь держать себя в руках. Считает наверное до десяти, я бы не удивился. Потом глубоко вздохнула. Точно считала, уверен.
– Юра, ты иди с ней в лабораторию, мне нужно решить некоторые вопросы.
И вопросов, наверняка, не было. Ушла, чтобы не сорваться, она все последние дни ходит на грани срыва. Я повёл Владу, в этой клинике мы были частыми гостями, так как она была лучшей в городе.
– А откуда кровь берут? – спросила она уже перед дверью.
– Из вены.
Это я тоже знаю, суррогатное мы проходили не раз… И тут Владка меня удивила. Остановилась, шаг назад сделала, даже побелела. И головой замотала яростно.
– Не пойду. Боюсь…
– То есть, – уточнил я. – Рожать, причём возможно тройню, потому что тебя попросили, ты не боишься, а кровь из вены страшно?
– Так и есть… Мне самой стыдно, правда. Но когда шприц наполняется, я чувствую, как из меня тянут кровь, и такое ощущение, что высосут полностью, саму душу вытянут…
Спокойно, Юра. Главное не ржать истерически, как показывает опыт бабы не любят мужских истерик. Нам нужно знать, живут ли внутри этой сумасшедшей девушки дети, и мы это узнаем.
– У тебя счастливая веревочка, – напомнил я.
– А может, я просто на тест пописаю? Писать я не боюсь…
Я улыбнулся. Терпение.
– Я пойду с тобой. И за руку держать буду.
И взял её за руку. Ладонь у неё узкая, с тонкими длинными пальчиками. Подушечки розовые, словно замёрзла. И сжимаю немножко, передавая ей часть своей уверенности. Владка вздохнула, сдаваясь. Так в кабинет и вошли.
– Эмм? – удивилась медсестра со шприцом. – За ручку сдавать будете?
– Будем, – подтвердил я. – За ручку.
Она покачала головой, но пригласила Владу присесть. А та глаза зажмурила, и смех и грех. И вздрогнула, когда игла проткнула кожу, даже зубы стиснула. Влада – девушка парадокс.
– Вот и все, – удовлетворительно проговорила медсестра, стягивая с лица медицинскую повязку и внезапно оказываясь совсем молоденькой, девочкой буквально. – Идите уже, мамочка…
От этого мамочка Владка снова вздрогнула, руку мою сильнее сжала, до боли. И не выпускала до кабинета врача, только увидев Юльку руку отняла, словно идти так – преступление. Юлька сидела и читала книгу в телефоне. Вряд-ли понимала, что читает, но странички перелистывала исправно.
– Вот и вы, – улыбнулась Юля, как ни в чем не бывало. – Я договорилась, приём перенесли, он состоится через три часа. Анализ нам сделают в первую очередь, и мы узнаем все сразу, если уж так вышло. Я на работу наведаюсь, Юр, отвези пока Владу домой. И потом забери её за часик, иначе снова опоздаем.
– Хорошо, – в некотором замешательстве ответил я. – Отвезу. Зато не придётся мучиться целый день, Влад.
Она кивнула. На улицу мы вышли втроём, Юлю уже ожидал такси. Влада растерялась, и я только сейчас понял, что наверняка с большинством процедур суррогатного материнства она не знакома.
– Не хочу домой, – сказала она. – Два часа всего… Я спать хочу все время, а если усну Юля меня точно убьёт. Хорошее утро… Я гулять пойду.
Не знаю, зачем я увязался за ней следом. Жалко её было, вот. Сексуальная молодая женщина, которая раскрепощенно танцевала не обращая внимания на мужские взгляды все ещё не вязалась в моей голове с той Владкой, угловатой, испуганной… Иногда мне казалось, что это совершенно разные личности. Вот сейчас я к ней относился, как к той девочке подростку. И да, это было правильнее и легче. Только вот умом понимал, что сам себя обманываю.
– Знаешь, я всегда мечтала о мороженом, – говорила Владка. Мы сидели в парке на лавке, она это самое мороженое ела, оно таяло, капало ей на пальцы. Влада слизывала сладкую жидкость, а я отводил взгляд… – Оно мне даже ночами снилось. Пломбир, квадратиками в бумажной обертке, вафельные рожки, и, предел мечтаний это шарики мороженого из кафе. Чтобы с шоколадной стружкой…
– Бабушка не позволяла? – спросил я.
– Нет, она не была таким уж монстром… я болела страшными ангинами. Чуть замёрзла, ангина. Мороженое поела, ангина… А оно таким вкусным казалось, это мороженое… А потом, когда уже от бабушки уехала, мои ангины внезапно прошли. И когда я это поняла, я ела это мороженое, и наесться не могла. Раз всю стипендию спустила и месяц на одних макаронах жила… Ненавижу с тех пор макароны.
И улыбнулась, сморщив нос. Я себя вспомнил в университете. Я никогда не жил на одну стипендию, сначала родители помогали, потом работал… Как вообще на неё выжить можно? И ещё – где мы с Юлькой были? Себя я ещё мог как-то оправдать, мне работы и родных хватало… Я не думал о ней почти, об этой девочке с вишневыми губами. Но Юля, как она могла не думать?
– Я знаю, где готовят самое вкусное мороженое в этом городе, – неожиданно для самого себя сказал я. – Я тебя туда отведу.
– Правда?
– Да.
Зачем сказал, сам не знаю. Нет, мне не жалко мороженки… Просто это кафе пренадлежит моей сестре и инкогнито в него попасть не получится. И я снова получу отповедь от Наташи.
– Два часа прошло, – заторопилась Влада. – Пойдём скорее, пока Юлька нас в розыск не объявила.
Я вспомнил, что машина осталась на парковке перед клиникой. И если жена приедет раньше нас, то поймёт, что все это время мы провели вместе. А после того… почти танца, в её глазах это может выглядеть мягко говоря не красиво. И это она ещё не знает, насколько близок ы был однажды к тому, чтобы Владу поцеловать… И остановила меня именно Влада. Правда, мы старательно делаем вид, что того эпизода просто не было.
Мы прибыли первыми. Сидели в коридоре, Юлька, или нам навстречу облегчённо улыбнулась, похоже и правда в нашу пунктуальность и ответственность нисколько не верила. Из кабинета вышла глубоко беременная женщина и пригласили нас. Владкина рука поднялась, чтобы вцепиться в мой локоть, и безжизненно опустилась. Юлька этого не увидела.
– Анализы сейчас принесут, – ищвиняющимся тоном сказал врач. – Но мы дожидаться не будем, сделаем УЗИ, а там и бумажки доставят…
Я видел, что Юлька хочет этих бумажек прямо сейчас, немедленно. Ночь, которую она мечтала растянуть в вечность уже позади, и теперь ей нужно знать. И я тоже знать хочу, но меня это знание скорее пугает.
– Не уходи, – просит жена. – Останься. Ты мне нужен…
Я поднялся, чтобы выйти, считал себя лишним. Но медсестра решила проблему, перегородив кабинет лёгкой ширмой. Я, словно изгой сидел за ней и саму процедуру не видел. Юлька расположилась на стуле на самой границе. Держится, за мою руку, а сама взгляда от Владкиного живота не отрывает… Вошла женщина и положила перед доктором бумаги. Теперь они точно знали, беременна Влада или нет. У них и показания анализов, и картинка, на экране, которую доктор рассматривает задумчиво, не переставая водить датчиком по животу. Затем поместил датчик в спеицальное углубление, и занялся анализами.
– Я не могу больше, – взмолилась Юля. – Вы уже три минуты, как знаете точно, а это моя последняя попытка! Наша… последняя попытка.
Таких пар здесь бывает множество. Бесплодие и ведение сложных беременностей их профиль. Жаждой Юли их не удивить… И врач улыбается терпеливо, улыбается и наконец говорит.
– Понимаете, срок ещё совсем маленький. Мне нужно было удостовериться точно. Плодное яйцо едва различимо, и анализы..
– Плодное яйцо? – повторила Юля.
– Да. Одно плодное яйцо и анализы это подтверждают.
– Только одно? – и тут Юлька словно споткнулась. Взгляд ошарашенный, руки затряслись, я даже испугался, что ей станет плохо. Она приподнялась со стула, потом села обратно, прижала ладони ко рту, а потом… укусила себя за запястье. Я бросился к ней, руки от лица отнял. На запястье розовые каемки зубов… – Юра… у нас будет ребёнок.
