Текст книги "Файл №111. Огонь"

Автор книги: Ирина Андронати

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)

– Спонтанное возгорание? – удивился Бэйди. Посмотрел на женщину. И напрочь забыл о полуторатысячеградусном произведении искусства.

Кстати, в лаборатории эксперта присутствовало и четвертое лицо, но если бы агента Бэйди попросили описать этого четвертого, то вряд ли добились бы толкового ответа. Пожалуй, в самом лучшем случае описание прозвучало бы так: кажется, какая-то женщина, вероятно, светловолосая, прислушивалась к разговору, стоя в дверях.

– Его убили, – по-британски четко артикулируя, пояснила брюнетка. – Только у нас нет ни малейших улик, которые объяснили бы, как это было сделано.

Бэйди снял очки.

– Люди, как правило, сами по себе не загораются. Видите ли, нас нелегко поджечь. Мы, конечно, можем гореть, но для этого приходится использовать какой-то внешний катализатор – магний, эфир, к примеру, – нечто, способное воспламенить кожу.

– То есть на кожу должно попасть какое-то постороннее вещество? – с энтузиазмом подхватила Фиби.

– Да! Да! – восторг Бэйди был, пожалуй, эквивалентен двум, а то и трем полуторатыея-чеградусным пожарам.

– Но мы ничего не нашли, кроме следов магнезии... – огорчилась англичанка.

– Это как раз то, что остается от сгоревшей кожи. Остаток реакции окисления, – посочувствовал Бэйди заморской коллеге.

В этом кабинете все напоминало об огне, о его неукротимой силе и разрушительных возможностях. Малдер сидел за столом, переводя взгляд с вороха бумаг на носки ботинок, с ногтей на половицы, с левого колена на правое – и украдкой наблюдал за радостным обсуждением кончины трех аристократов-гриль (Фокс судорожно сглотнул, придержал рукой подпрыгнувший желудок и пообещал себе в дальнейшем подбирать более... гм... удобоваримые определения).

Все шло именно так, как он и ожидал. Фиби производила оглушающее впечатление на любого неподготовленного мужчину. Не важно было, о чем шел разговор: о сдаче экзамена по стереометрии, о нарушении правил дорожного движения или о приготовлении бутербродов для пикника – ее интонации превращали любые слова в сотрясение воздуха, в бессмысленную обертку для откровенных взглядов и неровного дыхания. Сейчас, например, один из лучших экспертов на территории Соединеных Штатов, а значит, и мира, сверкая маслеными глазками и только что не облизываясь, тихо бредил на тему детонаторов, катализаторов, ингибиторов, моди-фикаторов и поджигающих устройств, способных вызвать пожар с температурой до семи тысяч градусов, когда огонь вообще невозможно потушить...

– А как же пожарные? – резко перебил Фокc.

Бэйди вспомнил, что в комнате присутствуют посторонние, и на его лицо вернулось осмысленное выражение.

– Что вы! При такой температуре даже вода, которой заливают очаг горения,, моментально распадается на кислород и водород. Любые действия пожарных просто бессмысленны. Максимум, что им под силу, – изолировать очаг горения.

– Но чем же пользуется поджигатель? – Фиби попыталась сгладить неловкость, вызванную бестактной репликой старого приятеля. Кстати, с ее – как бы это выразиться – личной точки зрения, вмешательство Малдера выглядело весьма обнадеживающим.

Эксперт вновь перевел взгляд на ярко накрашенные губы:

– Вполне возможно, ракетным топливом. Это одна из наиболее вероятных гипотез. Оно горит настолько эффективно, что исчезает бесследно.

"Если он посмотрит хоть чуть-чуть ниже, на ней задымится блузка. И вообще, если таким тоном задать женщине самый невинный вопрос о ее планах на вечер, можно получить по физиономии", мысли Скалли и Малдера в эту секунду совпали почти дословно.

– У нас уже было несколько случаев, которые можно объяснить подобным образом. Поджог доказать невозможно. Страховые компании сходят с ума.

Фокc отметил, что когда Бэйди вот так вот, как сейчас, улыбается, то становится классическим, нет, просто каноническим образцом хищного развратного маньяка. Хоть в учебники фотографию помещай! "Никогда бы не подумал, удивился он. И тут же сам себя поправил: – Никогда бы не подумал, что докачусь до такого идиотизма".

– Это единственная зацепка, которую я могу вам дать, – с заметным сожалением произнес Бэйди. Фраза прозвучала как весьма рискованный комплимент.

Малдер встал прямо перед экспертом:

– Но ведь были документально зафиксированы случаи пирокинеза. Случаи, когда человек по собственному желанию вызывает огонь и может его контролировать.

– Как в цирке, что ли? Когда огонь подпрыгивает, как мячик? снисходительно усмехнулся Бэйди.

Но, поскольку его взгляд волей-неволей оторвался от огненно-красных губ англичанки, он наконец вспомнил о служебных обязанностях и о том, что, по словам агента Малдера, за тремя обгоревшими трупами в самое ближайшее время мог последовать четвертый. Бэйди заговорил серьезно:

– Видите ли, коллега... Огонь – это не физическая субстанция, не область высокой температуры, не химическая реакция. Попробуйте сами дать определение пламени... Впрочем, не мучайтесь. Тот огонь, к которому вы привыкли, – Малдер вздрогнул, – всего лишь низкотемпературная плазма. Но это ведь ничего не значащие слова, не правда ли? Вы можете его ощутить, но не можете пощупать. Вы можете его зажечь, но управлять... Надо быть очень самоуверенным, чтобы так думать. Даже обычная зажигалка в любой момент может выйти из-под контроля, и хорошо, если вы отделаетесь обгоревшей шевелюрой и опаленными ресницами. Вы же понимаете, дело тут не в куске пластмассы или железа, а в пламени, которое прячется внутри, ничем себя не проявляя, но только ждет случая, чтобы вырваться и показать свой норов. Огонь обладает собственным гением, разумом, душой – называйте как хотите. И подчиняется только собственным законам, а не законам физики. Попытайтесь их понять и больше никогда не говорите глупостей об управлении огнем. Не вы его, а он вас использует – как бы вы ни льстили своему самолюбию.

Бэйди искоса поглядел через плечо на англичанку и заговорил чуть тише, доверительно склонившись к Фоксу:

– Ну и дельце у вас, Малдер... – он покачал головой и снова скосил глаза на Фиби.

Та скромненько стояла в сторонке и смотрела совершенно в другую сторону, но тем не менее отлично видела и блеснувший взгляд Бэйди, и напряженную спину старого приятеля.

– Я вот даже не знаю, хотел бы я оказаться на вашем месте или нет, эксперт не сумел сдержать фривольную улыбку, и растерявшийся Малдер так и не нашелся с ответом.

Кэйп-Код, штат Массачусетс

Девяносто километров от Бостона

Сентябрь 1993

День первый

Небольшой кремово-розовый особняк чем-то напоминал изысканное пирожное из колониальной кондитерской. Территориально он относился к маленькому городку примерно в часе езды от Бостона, но стоял на отшибе (к нему от шоссе вел собственный отрезок дороги) и был идеальным местом для занятого человека, решившего наконец отдохнуть вместе с семьей, не отвлекаясь на чтение обязательных газет, на телефонные звонки и на курьеров со срочными бумагами. Впрочем, в случае, с ожидавшимся сегодня постояльцем немаловажную роль в грядущем отсутствии курьеров играло то обстоятельство, что коттедж и основное место работы этого самого постояльца разделял Атлантический океан. А телефона в коттедже и вовсе не было.

Вокруг, насколько хватало глаз, была дикая... то есть почти дикая природа. В наше время под этим определением чаще всего понимают отсутствие заметных строений. Разбитый рядом с домом сад тоже одичал, и это придавало усадьбе особое очарование.

В мансарде особняка гладко выбритый молодой человек в мешковатом рабочем комбинезоне старательно возил кисточкой по оконной раме. В жестяной банке плескалась прозрачная жидкость с непривычным названием "Арготипо-лин" – не то лак, не то пропитывающее средство против древесных жучков. В доме все было готово для встречи новых временных хозяев – комнаты прибраны и проветрены, кровати застелены, сантехника продезинфицирована, в холодильнике заморожены полуфабрикаты, чтобы гости могли перекусить с дороги. Собственно, завершающие штрихи кистью были, наверное; уже не обязательны, но если можно сделать что-то еще лучше – почему бы не сделать? Да, и еще молодой человек повесил на лестничной площадке портрет красивой женщины, который привез с собой. Это был его подарок. Подарок безмолвный, но многообещающий, таинственный, но искренний, от всего сердца. А может, она все-таки догадается, как могла попасть сюда эта картина?

Внизу послышался шум мотора. Первой из подъехавшей машины выбралась смешная мохнатая собачка. За ней – два белоголовых мальчика лет семи-восьми. И только потом – красивая стройная женщина в изящном дорожном костюме. Леди Маргарет Марсден. На ее мужа, моложавого хлыща средних лет, гладко выбритый парень, глядящий сейчас из окна верхнего этажа, даже не обратил внимания. Он смотрел только на женщину и ее детей. До сих пор он не подозревал, что дети могут быть такими милыми. Эти два белоголовых малыша согревали его сердце не меньше, чем их очаровательная мама. "Какой приятный сюрприз! Добро пожаловать в Кэйп-Код, господа".

Все трое шли в сторону дома – а значит, к нему, к тому, кто их любит и ждет. Все будет хорошо. Парень в комбинезоне машинально сунул в рот сигарету, и секунду спустя у нее на кончике заплясал дымок. Несколько затяжек и – пора встречать гостей.

Сэр Малькольм Марсден под руку с женой поднимался по лестнице, а навстречу спускался парень в мешковатом рабочем комбинезоне. Всем своим видом незнакомец изображал радость и дружелюбие. В левой руке он держал кисточку и жестяную банку, подвешенную на проволочной дужке, а правой жестикулировал, словно помогая себе произносить слова приветствия:

– Здравствуйте! Я – Боб, сторож. Мы с вами переписывались, помните?

Сэр Малькольм расплылся в ответной профессиональной улыбке:

– О, конечно! Здравствуйте, Боб!

– Пытаюсь тут оживить для вас дом, – сторож неопределенным жестом указал на свое непарадное одеяние.

– Очень приятный дом, – ласково сказала Маргарет Марсден.

– Фотографии к нему несправедливы, – горячо поддержал ее парень, и Маргарет отметила, что когда он не так активно старается понравиться, то становится очень даже мил. – Он очень, очень красив! – И улыбка у парня симпатичная. – Если что-то понадобится – просто позовите меня.

– Большое спасибо, Боб! – почти хором произнесли супруги Марсден, пропустили парня и продолжили подъем по лестнице, разговаривая вполголоса. Работник произвел на них весьма благоприятное впечатление.

На лестничной площадке они остановились, в изумлении глядя на картину, висящую на стене. Из рамы на них смотрело лицо женщины, удивительно похожей на леди Марсден.

– Боже мой! – воскликнул сэр Малькольм. – Дорогая! Посмотри, как она похожа на тебя! М-м? Не находишь?

– Н-ну, я не знаю, – смущенно ответила Маргарет.

Боб краем уха слышал этот разговор. Он засмеялся. Конечно, леди Маргарет слишком скромна, чтобы вот так, сходу, признать себя в произведении неизвестного художника. А портрет безусловно удался. Чарльз превзошел сам себя. Это добрый знак.

В саду, рядом с качелями, белоголовые мальчишки уже затеяли игру в футбол. Смотреть на них было приятно, но едва молодой сторож отвел взгляд от юных Марсденов, улыбка разом исчезла с его лица. Он заметил, как Маленькая мохнатая собачка, подвывая, старательно разгребает ворох листьев под высохшими цветочными кустами. Парень бросился к ней. Мохнатая зверюшка только чудом увернулась от пинка, отбежала в сторонку и сердито залаяла. К такому обращению она не привыкла.

– Да я с тебя сейчас шкуру сдеру, сарделька ходячая! – прошипел Боб, и такая необъяснимая ненависть звучала в его голосе, что собачка умолкла и попятилась, посматривая на свою странную находку. Из разрытой земли показалась безжизненная человеческая рука. Парень пинками сгреб в кучу сухие листья, чтобы прикрыть бледные пальцы, и злобно оскалился на собаку:

– Запомни, тварь: теперь я здесь сторож!

Вашингтон, округ Колумбия

Штаб-квартира ФБР

Сентябрь 1993

День второй

После полудня

А Скалли пыталась работать. Должен же кто-нибудь работать, если Фокc сошел с ума и бегает неизвестно где, оказывая черт знает кому профессиональные любезности. Пожалуй, именно поэтому сегодня она выглядела серьезнее, чем обычно, но тем не менее приветствовала ввалившегося в их общий кабинет Малдера мрачным подобием шутки:

– Как дела, Шерлок Холмс? Игра стоит свеч?

– Боюсь, что да, Ватсон. Но только ты в этой игре не участвуешь.

– Почему? – вскинулась Дэйна.

– Потому что я не собираюсь подвергать тебя этому.

– Чему подвергать?

– Всяким выкрутасам Фиби.

Фокc некоторое время целеустремленно и бестолково ворошил папки с делами, потом все-таки выбрал ту, с которой пришел, и поплелся к рабочему столу.

– Не пойму, о чем ты говоришь? Скалли с тревогой вглядывалась в напарника. Что-то с ним происходило. Странное что-то. Во всяком случае, на счастливого влюбленного он уж. точно не походил. Скорей уж – на тяжелобольного.

– Я тебе кое-что расскажу о себе, Дэйна. Малдер присел на корточки, перебирая папки в ящике стола и перекладывая их с места на место. Скалли наконец поняла, чем он занимается. В его действиях, как ни странно, был смысл: они позволяли Призраку говорить, не поднимая глаз. Вид у спецагента ФБР был смущенный и, мягко говоря, зеленоватый.

– Я ненавижу огонь, – тихо и яростно произнес Фокc. – Терпеть его не могу. Боюсь до смерти. Когда я был маленьким, дом моего друга сгорел. Мне пришлось провести ночь на развалинах, отгоняя мародеров. Мне потом три года снилось, что я заперт в горящем доме и не могу выбраться.

– Подожди, – Дэйна откровенно недоумевала, – а Фиби знает об этом?

Малдер внезапно ударился в патетику. Он даже слегка порозовел.

– Как ты не понимаешь! Это же Фиби Грей! В классическом исполнении! Лучший специалист по запудриванию мозгов! Десять лет от нее ни слуху ни духу – и вдруг она выскакивает, как чертик из коробочки, и привозит мне такое дело!

"Эк его разобрало!.."

– Она, наверное, все это знает и все равно заставляет тебя идти сквозь огонь, – догадалась Скалли.

Малдер устало сгорбился. Поэтический порыв угас.

– Фиби и есть огонь.

Забыв про папки, он поплелся к дверям.

– Ты уверен, что не нуждаешься в моей помощи?

– Рано или поздно человеку приходится сразиться со своими страхами один на один, – сообщил Призрак и вышел.

Храброе и гордое заявление плохо согласовывалось с унылым видом специального агента ФБР. Но заслуживало уважения.

Дэйна же осталась наедине с уверенностью в том, что, если в борьбе с огнем у Малдера и есть хиленькие шансы на победу, это не самое опасное сражение, которое предстоит ему в ближайшее время. Англия

Двенадцать лет назад

– Это что – презерватив? – подозрительно спросил Фокс, глядя на маленький резиновый предмет.

– Малдер, ты ханжа! – безапелляционно заявила Фиби. – Это воздушный шарик. Я купила его сегодня в универмаге вместе с упаковкой леденцов. Леденцы могу даже показать. Но все подумают, что это презерватив.

– Совсем не обязательно.

– Ну, ты же подумал!

Фокc бесшумно сглотнул и склонил голову набок. И еще раз внимательно осмотрел подозрительную резинку. Фиби сунула ему в руку черный маркер и скомандовала:

– Теперь пишем: "Старый козел".

– Кто? – переспросил Малдер.

– Физик, естественно, – удивилась она его непонятливости.

– Так и писать?!

– Ну да. – Фиби удивилась еще сильнее.

– Но так же нельзя!

– Почему? Он козел или нет?

– Ну, к-козел...

– Вот так и пиши.

Малдер, сраженный этой неотразимой логикой, надолго задумался.

– Хорошо, – смирился он. – А как будем писать – "физик" или по фамилии? Фиби всплеснула руками:

– И после этого ты еще мне говоришь, что из-за меня попадаешь в неприятности! Разве я тебе говорила, что надо уточнять, кто именно козел? Не говорила. Сам бы написал – сам бы и отвечал. Привяжем к окну его кабинета, все и так догадаются.

Малдер не стал спрашивать, кто именно будет привязывать. Ответ был очевиден. Он вздохнул, растянул шарик по столу и заскрипел маркером. Фиби пристально следила за его действиями:

– Не экономь, не экономь! Там не так уж много букв. Надпись должна выглядеть красиво. Фокc так выразительно посмотрел на мучительницу, что та на мгновение примолкла. Парень еще раз вздохнул и снова уткнулся в работу. Ну ладно, физик-то, может, и за дело, но сам-то он за что страдает? – Теперь иди в лабораторию и надуй его водородом.

– Зачем?

– А ты думал, он из окна висеть будет? Как тряпка?

Малдер шепотом взбунтовался:

– Водородом надувать не буду! Он же курит! Оно же взорвется!

– Хорошо, – покладисто сказала Фиби Грей. – Надувай чем хочешь, но чтобы завтра у меня все летало!

"То есть, если я не раздобуду ключи от подвала или не найду баллон с гелием, завтра должно взлететь на воздух полшколы... Не то чтобы я так уж был привязан к этим стенкам, но... какое-то несоразмерное получается наказание для старого козла за получасовую нотацию, которую Фиби пришлось выслушать, после того как ее застукали на лестнице при несколько компрометирующих обстоятельствах, – уныло раздумывал Фокс, вылезая в окно. – Мягко говоря, чересчур это будет для старикана..."

Тем более что целовалась она там вовсе не с Малдером.

Кэйп-Код, штат Массачусетс

Сентябрь 1993

День второй

Около девяти вечера

Щелкнула электрическая зажигалка. Газ в конфорке загорелся голубоватым ласковым пламенем, слегка окрашенным теплой желтизной в тех местах, где оно касалось металла.

Женщина приподняла крышку чайника, заглянула внутрь. Воды было маловато, пришлось доливать. Вечерний чай в семье Марсденов больше всего любили дети, но и Маргарет с удовольствием играла с ними в незамысловатую игру "что у нас сегодня к чаю". Сейчас она поставила чайник на огонь и принялась раскладывать на блюде крохотные шоколадные пирожные.

Человека, следящего за ней через окно, она видеть не могла. Кухня была ярко освещена, а в саду уже стемнело. Да и человек, пожирающий молодую женщину глазами, почти сливался со стволом старого платана. Прятался он не потому, что боялся быть замеченным. Ему просто нравилось прятаться. Нравилось следить из укрытия за очаровательной женщиной, не подозревающей, что каждое ее движение, поворот головы, перелив складок на платье принадлежат не только ей, но и таинственному влюбленному, чье лицо скрыто плащом ночи и маской притворства.

Маргарет по одной доставала из шкафчика огромные синие чашки, прижимая их к груди. Легкое цветастое платье колыхалось, обнимая, обливая, подчеркивая ее стройное тело.

Руки Боба непроизвольно ласкали шершавую кору дерева, за которым он прятался, дыхание потяжелело.

Леди Маргарет расставила чашки на сер-вировочном столике и теперь своими тонкими изящными руками медленно поворачивала блюдо с фруктами. Яблоко, киви, еще одно яблоко, ярко-ярко-красное... Она коснулась пальчиком тяжелой виноградной кисти...

Внезапно чей-то грубый тяжелый кашель разрушил их хрупкое уединение. Боб досадливо повернул голову на звук, потом послал Маргарет прощальный взгляд и пошел вокруг дома, разыскивая того, кто посмел помешать их свиданию.

На площадке гаража стоял крепко сбитый человек в светло-сером плаще и курил, несмотря . на то что чуть ли не давился кашлем. Физиономия лучше всякого удостоверения свидетельствовала о его профессии – с такими квадратными рожами люди идут или в телохранители, или в вышибалы.

– Хэллоу? – вопросительно произнес Боб. – Вы Дик, водитель Маргарет?

– А кто это? – грубо спросил доблестный защитник лорда Марсдена, недоверчиво всматриваясь в полу скрытую темнотой фигуру.

– Боб. Сторож, – назвался тот и подошел поближе, старательно улыбаясь.

А-а! – Дик Джайнс наконец опознал молодого парня, присматривающего за домом. – Закурить не хотите?

– Да, конечно, – сторож заложил сигарету за ухо. – Я еду в город. Вам что-нибудь купить?

– Микстуру от кашля, пожалуйста, – попросил верзила с явным облегчением.

– А сигарет не захватить?

– Было бы неплохо.

"Какой, однако, приятный тип". Телохранитель расслабился.

– Денег вам дать? – крикнул он уже вслед неторопливо удаляющемуся парню.

Тот помахал рукой в воздухе – явно отрицательно.

– Большое спасибо! – запоздало прокричал Джайнс.

Забегая чуть-чуть вперед, скажем, что в качестве водителя он трудился намного успешнее.

Бостон, штат Массачусетс

Сентябрь 1993

День второй

22:15

Маленький бар "Хеннеси" был полон, но завсегдатаи уже привычно расползлись по углам, и у стойки было свободно. Боб устроился на высоком стуле, положил на стойку небольшой бумажный пакет и спросил пива.

Справа от него сидела молодая женщина, состаренная нелепой косметикой и уже прилично выпившая. Оживившись, она подсела поближе к одинокому мужчине. Если он – а похоже на то – ищет сегодня приключений, может, они найдут что-нибудь вместе?

– Привет! – девушка коснулась пальчиком пакета, в котором угадывалась небольшая плоская бутылка. – Только свое спиртное сюда не приносят.

– Ничего, – Боб придвинул пакетик к себе, не отрывая глаз от прилавка. Придется сделать исключение.

Она заулыбалась во весь рот. Боб, хоть и видел ее лишь краем глаза, все же ответил сдержанной улыбкой.

– О! Англичанин? Боже! Обожаю, как вы слова выговариваете.

Она взяла сигарету и принялась рыться в сумочке. Боб остановил поиски, взяв ее за руку. Она удивленно посмотрела на англичанина. Тот поднял указательный палец, словно призывая к вниманию:

– Позволь мне...

– Надо же, какой джентльмен!

Боб медленно повел рукой слева направо. Как он любил эту игру, как наслаждался своими отточенными – только лучшие фокусники достигают такого совершенства – грациозными движениями. Сосредоточился... Легкий, почти незаметный толчок воздуха – и на кончике пальца загорелся огонек.

– О Господи! – восхищенно протянула девчонка.

Теперь англичанин улыбался искренне и широко, его застенчивость растаяла.

– Вот это я понимаю – фокус! Ребята, посмотрите. .. – позвала она соседей по стойке.

А когда повернулась опять к симпатичному фокуснику – даже всхлипнула от недоумения и испуга. Рука парня была по локоть охвачена пламенем.

– Прикурить не хотите? – невозмутимо спросил он и коснулся рукой стойки. Девушка не заметила, что одновременно он опрокинул принесенную с собой бутылку. Пластиковый прилавок занялся в одно мгновение. Посетители с визгом бросились к выходу.

Боб со счастливой улыбкой помахал им вслед факелом, в который превратилась его рука, и что-то прокричал, но слова уже невозможно было разобрать за ревом сорвавшегося с цепи огня. Отражение пролога

Старый дурак опять посмел прикоснуться к моей Сэлли. Она не вырывалась, не протестовала, наоборот, ей даже нравились его прикосновения, его мерзкие холодные лапищи, его холодные дряблые старческие губы. Впрочем, она не виновата. Она ведь маленькая глупенькая девочка, откуда ей знать, что такое настоящая страсть, моя всепожирающая страсть, перед которой ничто не может устоять. Но она еще узнает меня. Скоро.

Напыщенный старый дурак пошел по дорожке, милостиво кивая в ответ на приветствия слуг. Я тоже поздоровался с ним – есть своя сладость в том, чтобы быть вежливым и покорным с ничтожеством, которое ты можешь стереть с лица земли одним взглядом. Уничтожить вместе со всем, чем он так гордится, вместе с этим дурацким старинным сараем, с холуями во фраках, гнилью, паутиной и затхлым воздухом. И тогда она увидит, моя нежная хрупкая Сэлли увидит, что такое настоящая жизнь. Но время еще не пришло. Чтобы все получилось по-настоящему красиво, надо еще очень много сделать. Все будет просто замечательно.

Этот старый дурак уже давно должен был уехать, но все медлил и медлил. Он стоял рядом с открытой дверцей своего четырехколесного рыдвана и даже не понимал, как легко эта черная машина превращается в печь. Но это неинтересно, это слишком легко. А старая жаба все не уезжала. Ну конечно, нужно еще раз продемонстрировать всему свету, что он здесь всему хозяин. И особняку, и садовникам, и моей Сэлли. Теперь он захотел помахать рукой на прощание. Он, наверно, думает, что все в восторге от сентиментального жеста. Может быть, подшутить на старым дураком? Пусть поторопится. Какой на нем костюм?.. ах да, тот самый, который недавно оказался слегка влажным – гардеробщица все удивлялась, неужто милорд умудрился попасть под дождь... Милорд! Боже, как они все глупы! А костюм быстро высох. И никому даже в голову не пришло, что шерсть, мокрая от воды, пахнет чуточку иначе... Добротная английская шерсть... с большими пуговицами... серебро так легко нагревается, надо лишь мысленно погладить его пальцами, вот так, а теперь слегка, дуновением, коснуться манжеты, которая не промокла под тем странным дождем...

Он забавен. Правда, он пока ничего не понял. И пытается сбросить мой огонек. Пожалуй, лучше обернуть его в пламя целиком. Шерсть – удобный материал, хороший, особенно когда дыхание огня выдувает из ткани всю лишнюю жидкость. Вот так, хорошо. Нет, он очень забавен. Пожалуй, даже не жаль, что все происходит так быстро. Можно поджечь что-нибудь еще, если Сэлли захочет. А где Сэлли? Странно, ей почему-то не нравится. Она кричит, она плачет, она... она стала уродливой! Это все-таки произошло. Как жаль. Она была так красива. Так мила. Опять ошибка. Ну что ж. Все-таки старый дурак погиб не зря. Пусть уж прогорит как следует, чтобы ему не было обидно...

Бостон, штат Массачуссетс

Больница Френсиса Даунинга

Сентябрь 1993

День третий

10:20

Накануне вечером Малдер, проявив чудеса изобретательности, увернулся от необходимости провожать Фиби до гостиницы. Больше того. Вспомнив старые школьные времена, он подменил ей батарейки в сотовом телефоне на почти севшие, поэтому, когда часом позже ^цз Штаб-квартиры поступила срочная информация по делу англичанина-поджигателя, сам же и не смог с ней связаться. В номере ее, естественно, не оказалось. И только утром Фиби отзвонилась в ФБР лично и выяснила, что спецагент Малдер, оставив для нее полдесятка сообщений, срочно выехал в Бостон. Фиби нагнала приятеля у входа в бостонскую больницу Френсиса Даунинга, и он, не поздоровавшись, принялся на ходу вводить коллегу в курс дела:

– Вчера по телетайпу сообщили. Пожар в местном баре. Свидетели в один голос утверждают, что один из посетителей ни с того ни с сего загорелся. Сам по себе. Труп до сих пор не нашли.

Призрак расписался в журнале, оглянулся, ориентируясь в системе нумерации комнат.

– Катализаторы использовали?

– Бар стоял через дорогу от пожарной части. И его не потушили. Не успели. Там даже цемент расплавился. Одной из клиенток бара была вот эта женщина.

Он открыл дверь в одноместную палату и пропустил Фиби вперед.

– Здравствуйте, – улыбнулась она пациентке – бледной светловолосой женщине в больничной пижаме салатного цвета. Та не реагировала. Даже странно – ведь сегодня мисс Грей выглядела вполне мирно, по-домашнему. Во всяком случае, широкий шерстяной шарф, накинутый на плечи, необъяснимым образом смягчал ее неотразимую стервозность.

– Я – спецагент Малдер, ФБР, это инспектор Грей, очень приятно, – усталой скороговоркой представился Фокс и присел рядом с кроватью. – Расскажите, пожалуйста, что случилось вчера вечером в баре?

– Пришел один человек, – разомкнулись бледные губы. – Я немного выпила тогда. Он сел рядом со мной и сделал это. Было очень похоже на фокус. Сначала у него загорелся палец. Я на минутку отвернулась, а потом поворачиваюсь обратно, а он уже весь горит... – забинтованные руки на мгновение приподнялись, словно желая отогнать назойливый кошмар.

– Вы можете описать его? Симпатичный, наверное?

– Волосы темные...

– Длинные? Короткие? – Фокc задавал вопросы сухо, по опыту зная, что, если женщина даст волю эмоциям, толку от нее уже не добьешься.

– У меня все это уже спрашивали полицейские, я рассказала все, что помню!

– Вы не согласитесь поработать с нашим художником – составить фоторобот?

– Я же сказала, я немного выпила!

– Продиктуйте, пожалуйста, ваш полный адрес и имя.

– Видите ли, я живу не одна! – в голосе больной отчетливо звучали страх и мольба. –Я не хочу, чтобы кто-то узнал, где я вчера была.

– Это не проблема. Вы можете сами заехать в Управление и поработать с нами там.

Она уже заливалась слезами, хотя и кивала утвердительно головой.

– Подумайте об этом минутку. – Малдер поднялся и, увлекая за собой мисс Грей, вышел, чтобы дать больной успокоиться. Та, глотая слезы, откинулась на подушки. Теперь, когда алкоголь выветрился, дешевую косметику смыли, а в глазах отражалась искренняя боль, она была, пожалуй, даже красива.

– Отлично! – с энтузиазмом воскликнула Фиби. – Полное пренебрежение элементарной осторожностью!

– С ней следует вести себя вежливо, по крайней мере, пока она не согласится сотрудничать, – сухо приказал Малдер, делая быстрые записи в блокноте. – Тот же самый принцип, на котором держатся наши с тобой отношения..

– О! – улыбку стерло с губ, накрашенных менее ярко, чем обычно., Фиби никогда еще не доводилось получать пощечины, но сейчас у нее возникло четкое ощущение, что Малдер только что открыл счет. Она с трудом подобрала подходящий ответ: – Я вижу, чувство юмора ты все-таки не утратил.

Малдер оторвался от бумаг. Он уже понял, что допустил непростительный ляп.

– Я прошу прощения. Это была дешевая шутка. Удары ниже пояса не засчитываются. Я не хочу ковыряться в прошлом. Давай заниматься делом и только делом.

– Да ради Бога! – дернув плечом, Фиби отошла прочь.

Малдер понял, что его извинение не засчитали. Скорее наоборот – все стало еще хуже. Он кашлянул и подлелся следом. Ему было страшно неловко, но он хотел раз и навсегда покончить с этим недоразумением – хотя бы потому, что твердо знал: что в общении с Фиби недоразумения нарастают еще быстрее, чем при геометрической прогрессии.

– Послушай, Фиби...

– Послушай ты – перебила женщина. В голосе звучала непривычная боль. – Мне казалось, десять лет – достаточный срок для того, чтобы если не простить, то хотя бы забыть некоторые ошибки молодости.

– Мое проклятие – это фотографическая память.

– Только не говори мне, что ты хотел бы забыть абсолютно все!

Только Фиби Грей была способна на такие переходы! Почти невесомое изменение интонации – и вместо обиды в голосе уже звучит призыв, противиться которому, конечно, можно, но так трудно, что и не получается...

Их взгляды встретились. Лицо Малдера смягчилось. Фиби прищурилась, глаза ее азартно заблестели.

– Например, раскопки могилы Конан-Дойля одной туманной ночью – просто так, ради удовольствия... Англия

Одиннадцать лет назад

От железнодорожной станции до аббатства Гластенберри им пришлось идти пешком. Малдер тащил на себе две лопаты и рюкзак с двумя галлонами воды, фонарем, саперной лопаткой, толстым армейским одеялом и провизией. Вторая лопата породила короткий и небывало эмоциональный для Фокса спор, суть которого сводилась к тому, что тащить две лопаты исключительно для того, чтобы Фиби могла впоследствии сказать "мы копали", он не согласен. Фиби так растерялась при виде неожиданной Малдеровой самостоятельности мышления, что даже некоторое время спорила тоже. Потом опомнилась и прибегла к гораздо более действенному методу: она обиделась. Инцидент был немедленно исчерпан.