Текст книги "Файл №111. Огонь"

Автор книги: Ирина Андронати

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)

Автор неизвестен
Огонь (Секретные материалы)

СЕКРЕТНЫЕ МАТЕРИАЛЫ

Огонь

Пролог

Бостон, Англия

70 миль к юго-западу от Лондона

В это тихое весеннее утро сэр Томас Лоутрэм в очередной раз возблагодарил Всевышнего за утешение, ниспосланное на склоне наполненных тяжкими трудами лет. Как бы ни злословили о неравных браках, расхожие представления безусловно не имели ни малейшего отношения к его прелестной молодой жене. Всего за два месяца она выучила мельчайшие привычки своего мужа – прекрасно понимая, как тяжело пожилому человеку менять образ жизни. Даже сейчас, по прошествии трех лет со дня свадьбы, Сэлли постоянно оказывала ему мелкие знаки внимания. Она внимательно выслушивала самые сложные и запутанные рассуждения супруга о положении в Северной Ирландии или настроениях горняков Уэльса, но никогда не позволяла себе нарушить течение его мыслей непрошеным советом или замечанием. Ах, не обладай женщины собственным мнением по абсолютно любому поводу, они были бы поистине ангельскими созданиями, но – увы. За всю свою долгую жизнь сэр Томас обнаружил единственное совершенство среди представительниц прекрасной половины .человечества – Сэлли Чарльстон, в замужестве – Сэлли Лоутрэм,

На сегодня было запланировано много важных и спешных дел, да и недавняя ужасная смерть сэра Дэннуэя – вечного оппонента в парламенте и вечного партнера по бриджу – взвалила на плечи коллег дополнительные обязательства. Подумать только – сгорел в собственной машине! И если бы это была авария! Автомобиль как раз приостановился перед воротами на выезде из усадьбы несчастного, когда неожиданно, без видимых причин, в салоне вспыхнуло пламя, и бедняга не успел выбраться...

Лоутрэм отогнал грустные мысли. Рано или поздно британское правительство справится с обнаглевшими террористами, и он сам внесет в эту священную борьбу посильный вклад.

Как обычно, Сэлли провожала мужа на службу. Они вместе спустились по широкой деревянной лестнице и остановились для традиционного прощания.

– Люблю тебя, – тихо и нежно сказал он, целуя ее милое личико.

Прозвучало это, пожалуй, излишне театрально – но только для человека постороннего.

– Я тоже тебя люблю, – отозвалась Салли, и сэр Томас не усомнился, что ее слова искренни.

Он окинул взглядом внушительный старый особняк – переделанный внутри по последнему слову техники, но сохранивший главные черты фамильного интерьера и начал шествие к машине.

Вдоль дорожки трудились садовники. Лоутрэм вежливо приветствовал каждого. Игнорировать людей, которые трудятся на твое благо, – неприлично и отдает дешевым снобизмом. Сэр Томас Лоутрэм в своих убеждениях был несколько левее, чем его партнеры по ежееубботнему бриджу. Он даже не обижался, когда его называли демократом. И не стеснялся говорить вслух: джентльмен должен, по возможности, знать всех слуг в лицо и даже по именам. И только в этом случае от них можно требовать абсолютной преданности.

– Доброе утро, Джайлс.

– Доброе утро, сэр, прекрасное утро. Десять десятков проворных пальцев, не останавливаясь ни на секунду, окапывали" расправляли, разрыхляли, прореживали... Сад был ухожен идеально. Сэлли любила живые Цветы, и сэр Томас позаботился, чтобы они окружали ее ежеминутно. "Боже, да она и сама похожа на цветок – робкая и нежная, как хризантема... Гхм..." – Лоутрэм гордился своей способностью видеть поэзию в окружающем мире, но сейчас ему нужно было настроиться на рабочий лад.

– Доброе утро, Сэмми.

– Доброе утро, сэр.

"А вот этот молодой человек – новенький. Забавно, он так аккуратно, даже щегольски одевается для работы в саду! Все отглажено, отутюжено... И, чтобы не испачкать брюки, он старается не опускаться на колени, как все остальные. Наверное, устает сильнее. – Сэр Лоутрэм подивился, насколько глубоко, оказывается, он понимает проблемы рабочего класса. – Как же его зовут? Что-то ирландское или... Ах, да, Сесил!"

– Доброе утро, Сесил.

– Доброе утро, сэр. Всего вам самого наилучшего.

"Приятный парень. И вежливый. Правда, черная бородка придает ему вид иностранца, и это несколько портит впечатление. Что поделать, отсутствие правильного воспитания сказывается, в том числе, и на внешности. Все-таки хороший вкус – это хороший вкус. Он не менее важен, нежели происхождение".

На этот раз сэр Лоутрэм так и не остановился по пути, не спросил, как приживаются аурелии, не появились ли новые вредители, скоро ли зацветет посаженный прошлой осенью декоративный кустарник – все не получалось запомнить, как же он называется. И все же, стоя у предупредительно открытой шофером дверцы машины, сэр Лоутрэм, как всегда, задержался, чтобы послать жене на прощание любящий взгляд.

– Когда тебя ждать? – спросила Сэлли, Она прекрасно знала, что , ее муж человек занятой, и раньше вечера не освободится, но старалась проявлять беспокойство и заботу даже в таких мелочах.

– К ужину.

Молодая женщина была прелестна, как этюд Констебля, – светлая хрупкая фигурка на фоне массивного, слегка тронутого временем викторианского особняка.

Сэр Томас помахал рукой – и с удивлением ощутил тепло... жар... ожог! Он поспешно поднес руку к лицу и закричал – еще не от боли, но от ужаса и удивления. Источником необъяснимого жара оказался вспыхнувший обшлаг пальто. Лоутрэм инстинктивно отшатнулся от пламени, и огонь, словно обидевшись, с коротким выдохом заглотнул руку старого лорда аж до самого плеча. Смертельно перепуганный старик завертелся, не понимая, что делать, как спастись от этой невероятной напасти... а спустя несколько мгновений на его месте кружился живой факел, разрывающийся криками уже нечеловеческой боли. Черный, скорчившийся внутри пылающего ореола огрызок рухнул на землю, крик перешел в хрип и был заглушен множеством чужих воплей, вокруг заметались люди, кто-то сбросил с себя пиджак и попытался сбить огонь, но безуспешно... Промелькнула в толпе, словно старый газетный лист на ветру, рыдающая Сэлли, вмиг растерявшая свою очаровательную женственность...

И на всю эту кутерьму спокойно... нет, не спокойно – со сдержанным восхищением, с холодным восторгом и, пожалуй, с еле заметным любопытством смотрел, не поднимаясь, щегольски одетый садовник с выразительными черными глазами и черной бородкой, аккуратно окаймляющей бледное лицо.

Вашингтон,округ Колумбия

Сентябрь 1993 года

День первый

17:10

Если бы Дэйна Скалли регулярно читала гороскопы, она наверняка обратила бы внимание, что в этот четверг, по странному стечению обстоятельств, их обоих ее и коллегу Фок-са Малдера – ожидает день, благоприятствующий установлению интимных отношений. Факт сам по себе примечательный, ибо Фокс и Дэйна были совершенно не похожи друг на друга – что по знаку Зодиака, что по внешности, что по характеру. "Ах, конечно! – скажет умудренный жцзненным и литературным опытом читатель. – Знаем-знаем: противоположности сходятся". Опровергнуть это утверждение сложно – несмотря на всем известный факт существования близнецов. Однако если наш читатель призадумается... он, возможно, обратит внимание на занятное обстоятельство: два сравниваемых человека редко оказываются такой уж окончательной противоположностью. Хоть какие-то общие черты у них наверняка обнаруживаются даже при не очень внимательном изучении.

В данном случае, то есть у наших героев, общих черт было, по-видимому, три: незаурядный интеллект, почти клиническая порядочность и место работы, а именно – Штаб-квартира ФБР в Вашингтоне. Оба, представляясь, автоматически произносили одно и то же интригующее словосочетание: "Специальный агент ФБР". Оба занимались секретными материалами, допуск к которым из девяти руководителей отделов Федерального Бюро Расследований имел только один. В остальном же...

Малдер внешне всегда был спокоен, как удав. Дэйна, если нервничала, не способна была скрыть этого даже от собственной домашней черепахи. Правда, по стенкам мисс Скалли бегала только в отсутствие посторонних. Отец, капитан военно-морских сил США, очень старался воспитать в дочери сдержанность.

Кстати, Малдер, как правило, любых посторонних игнорировал, не прилагая для этого ни малейших усилий.

Далее, Скалли с детства – опять же по настоянию отца – приучила себя систематизировать свои мысли и записывать не только окончательные выводы, но и ход рассуждений. Откуда выуживал собственные умозаключения Фокc, он не смог бы объяснить, даже если бы ему пообещали Нобелевскую премию. Единственно возможным описанием процесса его мышления было следующее: сначала в голову агента Малдера загружалась информация, а потом там же сам по себе появлялся ответ на формулируемый впоследствии вопрос.

Дэйна – вопреки дисциплине и логике – под влиянием минуты сначала действовала, а потом думала. Малдер в импульсивных действиях ни разу уличен не был. Сталкиваясь с непрофессионализмом, нечестностью, злоупотреблениями и так далее, он морщился, а затем предпринимал тихие, но эффективные действия, которые: а) приводили к требуемому результату; б) снижали до минимума возможность повторных встреч с раздражающим лицом. Скалли в аналогичной ситуации реагировала по типу "стингера". И если, стартовав, она проносилась мимо Фокса, тот – создание меланхоличное – безошибочно успевал перехватить разбушевавшуюся коллегу, невзирая на скорость, реактивный выхлоп и количество задействованных боеголовок.

Список можно было бы продолжать до бесконечности, но мы добавим для полноты картины еще одну только маленькую деталь: Фокc и Дэйна соответственно брюнет и блондинка. Да и кроме того, Малдер – мужчина, а Скалли... Вот именно. И если вы к тому же подумали, что наши герои относятся друг к другу с нарастающей симпатией, вы совершенно правы.

Так вот, вернемся к гороскопу. Прогноз оправдался блистательно: Дэйна Скалли и Фокc Малдер встретились в четверг рано утром и провели весь день вместе, рука об руку, плечо к плечу. Их свидание проходило под знаком близких, пожалуй, даже интимных отношений с американской системой судопроизводства. И когда этот день наконец закончился, мужчина и женщина вывалились из здания суда, чувствуя себя совершенно затрах... простите, утомленными.

– О-о-о! Я уже забыла, что такое день в суде.

Фокc пристроил на крышу машины тяжелую стопку справочников по юриспруденции и полез в карман за ключами.

– Это одна из причин, почему надо бегать за нормальными пришельцами и оставить в покое отечественных сумасшедших. Инопланетяне в суд не потащат, наставительно сказал он.

Дэйна Скалли взялась за ручку на дверце машины и укоризненно посмотрела на Малдера:

– Эй, здесь открыто!

– Что?

– Машина не заперта, – пояснила она.

– Странно, – растерялся он. – Я помню, что запирал.

– Ну, если запирал – тогда заводи новый секретный материал. Дело о зелененьких открывателях дверей.

Они одновременно плюхнулись каждый на свое сиденье и хлопнули каждый своей дверцей. Малдер вертелся, пристраивая поудобнее затекшие от долгого сидения конечности, как вдруг услышал удивленное восклицание Скалли:

– Смотри-ка!

На панели, прижавшись боком к лобовому стеклу, лежал маленький прямоугольный предмет. Аудиокассета в прозрачном пластиковом футляре. Послание от неизвестного...

– Я же говорил, что запирал машину! – не преминул напомнить Призрак. Интересно, что здесь записано? Ставлю десять к одному, что танцевать под запись не придется.

Он затолкал кассету в магнитолу и нажал кнопку.

"Приветствую вас, агент Малдер", – произнес незнакомый голос.

Фокc и Дэйна переглянулись. Что это еще за дурацкие шуточки?

"Шесть месяцев тому назад британскому министру Ричарду Эберкромби начали угрожать расправой".

Голос был женский. Низкий. Немного вкрадчивый. С ненавязчивой, но отчетливой насмешечкой.

"Он не прислушался. Вскоре с ним произошла небольшая неприятность".

Дэйна замерла, сжавшись в кресле. Фокc неловко повернулся, оглядывая машину. Сзади никто не прятался. В салоне, кажется, ничего ,не изменилось. Впрочем, проще всего было бы пристроить мину под днище машины, но при таком извращенном чувстве юмора, как у этого шутника, взрывчатка может оказаться где угодно. Хоть на потолке.

"При ремонте в машину министра было встроено небольшое взрывное устройство. Небольшое, но весьма эффективное".

Агенты переглянулись снова. Это уже не шутки.

"Взрыв был слышен за пять миль. Опознать останки удалось только по слепку челюстей".

Малдер потянулся к защелке двери, но голос предупредительно продолжил:

"Конечно, если бы он не трогал ручку и тем самым не взвел детонатор, ничего бы и не случилось".

Рука Малдера застыла над защелкой. Скалли затравленно завертела головой. У этого извращенца-садиста детонатор может сработать непредсказуемо. Например, если они попытаются перелезть на заднее сиденье или выдавить стекло...

"Но, с другой стороны, откуда ему было знать, что у него под задницей достаточно взрывчатки,

чтобы подбросить его вместе с машиной в воздух футов на сорок. Разве кому-то может прийти в голову, что в результате почти незаметного движения руки замечательный двенадцатицилиндровый двигатель сумеет взлететь на крышу трехэтажного дома?"

Дверца машины открылась снаружи. Малдер и Скалли дружно подскочили на месте, так и не успев обменяться прощальным взглядом.

"Всего этого он, конечно, не знал..." – продолжал бубнить голос, но его заглушило дружелюбное приветствие:

– Салют! А чего вы такие перепуганные? Малдер медленно повернул голову к женщине, заглянувшей в машину. Черные, коротко остриженные волосы, удлиненное лицо, огромные черные глаза, сочные, ярко накрашенные губы, черный кожаный костюм в обтяжку... Конечно, как же он сразу не догадался! В его жизни был только один человек, способный на такие кретинические шуточки!

– Это старый друг, – меланхолично пояснил Фокс еще не пришедшей в себя Дэйне и вылез из машины. После перенесенного испуга адреналин с шипением ударил в кровь, а спина налилась тяжестью. Очень хотелось глубоко вздохнуть и расслабиться, но в создавшейся ситуации это было непозволительной роскошью.

– Спасибо не скажешь? – поинтересовалась брюнетка.

– За что?

– За то, что я тебе жизнь спасла. Одну и ту же ошибку дважды не повторяют. Будешь теперь помнить, что пе следует садиться в неизвестно кем открытую машину. Пригодится.

– Отстань! – раздраженно фыркнул Фокс.

– Что случилось с твоим чувством юмора? – удивилась брюнетка. – Десять лет назад все было в порядке.

– Десять лет – срок долгий, а чувство юмора – одна из тех немногих вещей, которые нельзя приколотить гвоздем к стенке.

– Ты знаешь, – вкрадчиво сказала она, – пожалуй, некоторые ошибки вполне стоят того, чтобы совершить их дважды. Не правда ли?

Скалли вышла из машины как раз вовремя, чтобы увидеть, как темноволосая незнакомка перестала валять дурака и ее накрашенный рот с медлительной жадностью накрыл губы Малдера. Скалли вздохнула и честно попыталась отвернуться. Получилось не сразу, да и вообще это несложное движение почему-то потребовало огромных усилий. Именно поэтому Дэйна не обратила внимания на то, что ее напарник участвует в поцелуе без малейшего энтузиазма, скорее наоборот – героически удерживается, чтобы не дернуться и не шарахнуться в сторону.

Зато это почувствовала темноволосая незнакомка. Она медленно отстранилась, и Фокc получил возможность представить женщин друг другу:

– Дэйна Скалли, это Фиби Грей, террорист из Скотленд-Ярда.

В невыразительном голосе партнера для Дэйны отчетливо прозвучали усталость и обреченность. Интонации, однако, противоречило выражение лица: такого Скалли еще ни разу не видела – Призрак словно прислушивался к давно и прочно забытым, но явно волнующим ощущениям.

– Привет! – сказала Фиби, растянув помаду в улыбке.

– Привет! – отозвалась Дэйна как можно нейтральнее.

"Она меня ненавидит", – этот коротенький вывод Фиби шепотом довела до сведения Фокса. Дэйна охотно сделала бы то же самое, слово в слово, но не могла – исключительно по причине того, что ухо Малдера отделяли от нее машина и темноволосая нахалка. Сам спецагент Малдер уже в одиннадцатый раз с того момента, как Фиби сунулась к нему в машину, успел сказать себе, что, кажется, у него начинаются неприятности. Или в двенадцатый? Или уже начались?

– Так что же привело тебя в далекую заморскую колонию? – поинтересовался он у старой подружки.

Вашингтон, округ Колумбия

Штаб-квартира ФБР

Сентябрь 1993

День первый

18:40

Если кто-нибудь думает, что Фиби сразу ответила на поставленный вопрос, значит, этот человек никогда в жизни не встречался с инспектором Грей. Сначала Малдер и Скалли отвезли гостью в гостиницу, потом дождались, пока она приведет себя в порядок и сменит рокерскую черную кожу на цивилизованное одеяние деловой женщины... Разумеется, Фокс робко предложил Дэйне не беспокоиться и поехать домой отдохнуть, но... да-да, вы совершенно правы:

Дэйна внезапно поняла, что ей на удивление не хочется отдыхать, а уж насчет того, где именно она будет меньше беспокоиться, у нее просто никаких сомнений не возникало. Так что по дороге в гостиницу, а затем в Штаб-квартиру в машине ехали фактически четверо: три человека и почти осязаемое ледяное молчание. Тем более что после переодевания на молодой англичанке оказались черный топик и ослепительно белый пиджак. По всей видимости, только чистым совпадением можно было объяснить тот факт, что повседневные жакет и блузка Дэйны выглядели теперь как бледноватый фотонегатив заморского наряда.

Зато оказавшись в подвале, отданном в безраздельное владение сумасшедшей парочке, занимающейся "Секретными материалами", мисс Грей немедля взяла быка за рога.

– Какой-то умник здорово пугает наших аристократов... Он убил уже трех членов парламента, – без предисловий начала она свой рассказ, одну за другой выкладывая на стол фотографии.

– Всех – по определенной причине? – уточнил Малдер.

Чувствовал он себя омерзительно. Скотленд-Ярд довольно редко обращался к сотрудникам ФБР за консультациями, но ничего необычного или неприятного в этой процедуре не было. В любом другом случае Призрак, конечно, удивился бы, почему заморскому ведомству потребовался именно он – спецагент Малдер никогда не занимался политическими убийствами. Ну да мало ли – кому-то понадобился нетривиальный взгляд на ситуацию. Чем-чем, а нетривиальностью мышления Фокc Малдер был широко известен даже тем сотрудникам, которые и не подозревали, что основная работа специального агента заключается в распутывании интриг инопланетных пришельцев и выслеживании летающих блюдечек.

В общем, визит инспектора Скотленд-Ярда мог бы показаться приятным разнообразием в трудовых буднях, если бы не единственное обстоятельство. Это была Фиби Грей. А чем бы ни занималась Фиби Грей, она всегда преследовала собственные интересы – как правило, сиюминутные, а потому большей частью непрогнозируемые – и в угоду им выстраивала из интересов окружающих причудливые конструкции наподобие карточных домиков. Малдер никогда карточных домиков не строил, но вполне представлял себе их неизбежную судьбу. О Господи! Ну откуда она взялась? И как с этим бороться? Пожалуй, лишь одним способом: не давать ей отвлекаться от того дела, которое она наверняка планировала использовать только лишь как предлог.

Бросив беглый взгляд на фотографии, Фокc решил, что – безусловно предпочитает вос-принимать детали окаянного дела на слух. Для надежности он поглубже зарылся в кресло, откинулся на спинку и прикрыл глаза. Под веками немедленно нарисовалась тошнотворная обугленная шкварка, в которую превратилось тело одной из жертв. Малдер открыл глаза и сосредоточенно уставился на носки ботинок. Левый-правый, левый-правый...

– Пожар у рождественской елки – декабрь тысяча девятьсот девяносто первого года... – Фиби давала пояснения к фотографиям. – Поджог машины в апреле девяносто второго...

– Он подложил в автомобиль бомбу? – фальшиво оживился Фокс.

– Нет, он просто сжег жертву заживо. Остальных – тоже. При этом на месте преступления не осталось ничего мало-мальски похожего на улики. Последний убитый сгорел посреди лужайки в своем собственном саду. Его бедная молодая жена беспомощно наблюдала, как он умирал, охваченный пламенем.

– Ирландская Республиканская Армия? – высказал Фокс очередную гениальную догадку. Фиби даже ухом не повела.

– Предполагаемый преступник во всех трех случаях посылал любовные письма женам будущих жертв. Очередное такое письмо пришло месяц назад жене сэра Малькольма Марсде-на. Стиль и прочие характерные черты писем, а также психологический портрет, составленный на их основе, совпадают с материалами по предыдущим убийствам. Три дня назад сэр Марсден едва успел выбраться из вспыхнувшего гаража. Можно сказать, спасся чудом. Гараж сгорел дотла и удивительно быстро – пожарные застали только раскаленные головешки. Видишь ли, – объяснила наконец Фиби, чем вызвано ее появление, – сэр Марсден сейчас в Штатах, недалеко от Бостона. Он прибыл сегодня, снял небольшой коттедж в Кэйп-Коде, собирается немного отдохнуть с семьей. Я предложила начальству использовать его в качестве наживки. Преступник вряд ли остановится, пока не нанесет удар. У сэра Марсдена есть собственный телохранитель, кроме того, его будем охранять мы и, наблюдая за окружением, рано или поздно поймаем этого негодяя.

– Ты думаешь, у тебя есть шансы на успех?

– Я думаю – да. Убийца не вполне нормален, как ты прекрасно понимаешь. Он получает удовольствие от того, что делает. Даже если он почувствует наше присутствие, то не сможет остановиться, не сможет отказать себе.

– И все-таки – что же привело вас в Вашингтон, инспектор? – Фокc позволил себе легкую насмешку.

Мисс Грей, сузив глаза, наклонилась вперед:

– Мне показалось, что мой друг Малдер не устоит перед задачкой на три трубки.

Фокc тщательно подавил рвущийся наружу глубокий вздох и, осторожно подбирая слова, произнес:

– Думаю, тебе лучше обратиться к специалисту по поджогам.

– Замечательно! Я позвоню в Лондон и сообщу о твоем согласии.

Фиби ослепительно улыбнулась и направилась к двери. И уже на пороге подчеркнуто спохватилась:

– Ах да!

Англичанка не произнесла второй половины этой фразы – "совсем забыла", но подумала ее так громко, что услышал даже ошалевший Малдер. Так же подчеркнуто Фиби обернулась к напарнице Фокса и по-британски четко проговорила: – До свидания!

Скривив на физиономии нечто отдаленно напоминающее попытку улыбнуться, Дэйна прощально пошевелила пальчиками в воздухе.

Мисс Грей удалилась в явном выигрыше по очкам.

– Задачка на три трубки? – задумчиво повторила Скалли. Все это время она просидела в молчании.

– Да, это из Шерлока Холмса, – торопливо пояснил Малдер. По его физиономии медленно расползалась растерянно-мечтательная полуулыбка. – Это личное. Шутка для внутреннего употребления.

– Насколько личное? Что значит – внутреннее употребление?

– Мы знали друг друга еще в школе, – из двух борющихся между собой состояний растерянность, очевидно, проигрывала. – Она была настоящим гением... А я за это расплачивался.

– Малдер, ты распускаешься, как цветок, – задумчиво протянула женщина. Точно таким же тоном она разговаривала с пациентами, когда училась в медицинской школе. С тяжелыми пациентами. Фальшивый оптимизм ей всегда был противен, она жила с убеждением, что каждый человек имеет право знать, что с ним происходит и к чему он должен готовиться.

– Это было десять лет назад, Скалли! – Малдер взвился с места. Внезапный взрыв эмоций лучше любых логических построений подтвердил, что Дэйна попала в точку.

И ее спокойствие тоже моментально испарилось.

– Да, я заметила, – ядовито сказала она. – Стоило ей только появиться – и ты бросаешь все свои дела, чтобы заняться каким-то дурацким поджигателем, который не имеет ни малейшего отношения ни к тебе, ни к твоим любимым секретным материалам! Ты даже о них забыл в одну секунду!

– Я просто оказал ей профессиональную любезность!

– Да что ты говоришь!

В голосе Дэйны прорезалась такая язвительность, что Фокc решил ретироваться от греха подальше.

– Ладно, я пойду, – сказал он уже на ходу, – позвоню эксперту, и дальше ей придется работать одной.

Дэйна остыла так же внезапно, как и разъярилась.

– Что-то мне подсказывает, что так просто ты от нее не отделаешься, холодно произнесла она.

Это было не предвидение. Это была отстраненная констатация диагноза.

Малдер проглотил очередное возражение. Врать он все-таки не любил. Особенно в тех случаях, когда бессмысленно рассчитывать, что поверят. Англия

Тринадцать лет назад

Что сделает ученик... нет, уточним: ученица восьмого класса, если начисто провалится на годовой контрольной по французскому языку? Правильно, очень расстроится. А если именно от этой контрольной зависит, отправят ли нашу ученицу во Францию на летние каникулы, да еще – во исполнение необдуманного обещания – совершенно одну? Правильно, она придет в совершеннейшее отчаяние. А если эту ученицу зовут Фиби Грей? И если о том, что в восьмистраничном труде достаточно ошибок, чтобы оставить на второй год приблизительно две трети одноклассников, знает пока только она сама? Ну и, конечно же, неразлучный с нею Фокc Малдер?.. Вот то-то и оно.

Отправной точкой умозаключений юной мисс Грей был неоспоримый факт: если ее феноменальное восьмистраничное произведение на французском языке в скором времени встретится с преподавателем, она сама сможет на каникулах покататься разве что на поезде – посмотреть на Ла-Манщ. И не дальше. С другой стороны, если эта встреча в ближайшее время не произойдет, все трагические последствия неопределенным образом отложатся, а следовательно, на них можно и вовсе не обращать внимания. С третьей стороны (размышления Фиби всегда отличались удивительной многосторонностью)., если таинственным образом из пачки тетрадок испарится только одна, последствия для ее владелицы окажутся также не из приятных. А с четвертой...

При кабинете биологии жила ручная обезьянка. Существо обаятельное, предприимчивое, но учеников – с их глуповатыми подростковыми шуточками побаивающееся.

В этот вечер у Малдера ушло почти три часа на то, чтобы завоевать доверие зверька с помощью сахара и пары теннисных мячиков. Затем он проделал довольно странную операцию: расстелил на столе клеенку, положил на нее стопку тетрадей, взял одну из них, выдрал лист и аккуратно разорвал на четвертушки. Обезьянка следила за своим новым приятелем с нескрываемым интересом. Фокc разорвал еще один лист. И еще. Затем эффектно, с шорохом и треском распатронил вторую тетрадку целиком. Рыжеватый зверек зацокал и потянулся к удивительной игрушке. Однако представление было еще не окончено. Фокc достал флакон, открутил пробку и залил бумажный ворох черными чернилами.

После чего – к яростному разочарованию четверорукого зрителя – свернул клеенку вместе с содержимым и запихал в полиэтиленовый пакет.

Следующий пункт был самым уязвимым в гениальном плане Фиби Грей: орудие и объект воздействия требовалось совместить в пространстве. Ученики крайне редко разгуливали по школе вместе с обезьянами. Малдер попытался убедить Фиби, что случайный свидетель может оказаться губительным даже для самого гениального плана, но ее ответный аргумент – "Ты что – хочешь, чтобы я не поехала?!" – был по меньшей мере пуленепробиваемым. Окончательно же отвела мисс Грей обвинение в хладнокровной и изощренной диверсии поистине неопровержимым соображением:

– Ну, мы же не можем точно знать, что она там сделает!

Так что теперь Фоксу оставалось только надеяться, что, таская из его кармана мелко наколотый сахар, маленькая сладкоежка просидит у него под пиджаком достаточно долго. Он отстегнул длинный поводок, ограничивающий ареал обитания единственного в школе низшего примата, перебрался через подоконник, отсчитал девять окон влево, осторожно поднял обезьянку к открытой форточке кабинета французского и бросил внутрь помещения кусок сахара. Зверек, не раздумывая, спрыгнул вниз. Малдер шарахнулся в сторону и лихорадочно огляделся. Кажется, его все-таки никто не заметил.

На следующий день первый и второй уроки в школе были, а вот третьего уже не было. Вместо него всех учеников выстроили во дворе. Малдер, полный омерзительных предчувствий, маячил на правом фланге и безуспешно пытался спрятаться сам за себя, справедливо полагая что более энергичные действия привлекут к нему ненужное внимание.

Перед строем появился директор Кригсби. Он не собирался произносить никаких речей, но был так выразительно грозен, что ничего не понимавшие в происходящем ученики на всякий случай притихли.

Затем во двор спустился преподаватель биологии и географии. На руках он нес лохматое чумазое создание, которое вся школа видела пожалуй, впервые, а Малдер узнал с первого взгляда и почувствовал, как желудок устремляется в путешествие к центру Земли. Или как там у Жюля Верна?

Биолог медленно шел вдоль шеренги, не обращая внимания на робкие улыбки и еле слышные шуточки. Его некогда рыжая наездница находилась не в лучшем настроении, раздраженная чрезмерно долгим общением с горячей водой шампунем и феном. К сожалению, ни мытье ни сушка никоим образом не повлияли на память обезьянки, ибо, едва завидев долговязую фигуру Фокса, она радостно заверещала и перемахнула к нему на плечо. Фокc Малдер чуть слышно вздохнул, глядя прямо перед собой расширившимися мученическими глазами, а обезьянка, цепляясь за пиджак, перевернулась вниз головой и принялась быстро набивать щеки кусочками мелко наколотого сахара, оставшегося во внутреннем кармане.

Во Францию Фиби поехала

Вашингтон, округ Колумбия

Штаб-квартира ФБР

Сентябрь 1993

День второй

09:10

Машина была облита пламенем и походила на мятую консервную банку в костре, разожженном с помощью литра бензина. Длинный нос, снабженный очками, ткнулся почти внутрь салона:

" -Красота какая! Просто красота! Обладатель носа и очков, агент Бэйди, не хуже Щерлока Холмса разбиравшийся в сортах пепла и способный дать великому сыщику какую угодно фору в любом другом вопросе, связанном с применением огня, едва не подпрыгивал от восторга. Спроецированное на стену фотографическое изображение было своего рода шедевром. Конечно, слайд, сделанный непрофессионалом, недостаточно точно передавал оттенки, но воображение эксперта безошибочно дорисовывало недостающие детали.

– Посмотрите только! – Бэйди оглянулся на специального агента Малдера, явившегося вместе со слайдом для консультации. – Здесь тысяча четыреста тысяча пятьсот градусов, не меньше! Это произведение искусства!

Эксперт отошел от стены с явным сожалением.

– А что, здесь использовали какое-то зажигательное устройство? поинтересовался он, не сомневаясь в утвердительном ответе.

– Вообще-то да. Тело жертвы, – отозвалась , женщина, которая появилась вместе со слайдом и агентом Малдером.