Текст книги "Метаморфоз(СИ)"

Автор книги: Ирина Рябикина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 12 страниц)

Глава 3.

К весне Катрин с Роби решили заняться садом. Сад занимал огромную территорию. Улисс объяснил это тем, что дом был одним из первых строений в городе и никогда не переходил из рук в руки. Находящийся под окнами сад, переходил дальше в великолепный парк. Первые хозяева просто огородили крепкой высокой стеной небольшой лесок. Затем проредили, вырубив старые и хилые деревца. А дальше трудились уже настоящие художники. В парке были высажены прекрасные деревья и кустарники со всего света. Насыпные дорожки вились от ажурной мраморной беседки до кружевного мостика над озерцом, подводили к водяному потайному гроту, с горячей водой, и вели между тенистых аллей.

Посоветовавшись с управляющим, Кати наняла несколько человек для очистки парка. После очистки сада от сорняков и кустарников, были куплены семена трав и цветов. Погибшие деревья и кустарники были заменены новыми. Было видно, что работа в саду приносила женщине огромное удовлетворение. Роби принес книжку травника с картинками, и теперь они вместе пытались создавать небольшие цветочные клумбы и горки вдоль аллей парка. Все больше теплело, и все свободное время женщина старалась проводить в парке. После обеда, когда вся прислуга уходила домой, она выбиралась в парк и наслаждалась свободой. Чем дольше Кати пребывала в доме Тоггартов, тем чаще стала прислушиваться к себе и замечать изменения происходящие с нею.

Катрин.

После моего переселения в дом Тоггарта, у меня наконец появилось время подумать о себе. Болезнь, отсутствие памяти о прошлом, ужасная жизнь в трактире – все это не давало мне опомниться и осознать себя. Загоняло все мои чувства в угол сознания, оставляя единственное желание выжить. Сколько раз хотелось просто сдаться и уснуть, уйти от этого беспросветного ужаса и страха. Но что-то глубоко внутри меня держало и не давало умереть. Приказывало терпеть. Во мне все больше крепла уверенность неправильности всего происходящего со мной. Преследовало чувство нереальности. И если потеря памяти, болезнь и жалкую жизнь в трактире я еще могла объяснить, то мир вокруг, и окружающих существ мое сознание отказывалось воспринимать. Сомнения в реальности происходящего выбили из меня еще в трактире. Вопли пытающегося забиться в дальний угол сознания были заглушены болью и желаниями тела стремившегося выжить.

Осознав несоответствие того, что я знаю, помню и окружающим миром, я решила провести тщательный анализ своей памяти. Научившись читать и получив доступ к библиотеке, я смогла четко оценить уровень своих знаний. Еще в трактире, плохо соображая, пыталась говорить с приходящим меня лечить магом на своем и других языках. Однако моих слов никто не понимал. Я в ответ не воспринимала ни одной услышанной мне фразы. Мало того, внешний вид многих существ, появляющихся в трактире, повергал меня в панический ужас. Сознание вопило во мне, что все это чужое, и напоминало страшную сказку. И только боль и желания тела заставляли отгораживаться от этих мыслей и существовать дальше.

Вывод был один – мир, в котором я теперь жила был не моим.

Сейчас оставаясь одна в своей комнате, я, разделив листок надвое, писала с одной стороны факты и воспоминания о собственном прошлом, с другой то, что не вписывалось в это восприятие. Да я не помнила ничего о своем личном прошлом. Но я помнила свой родной язык. Оставаясь одна, я тайно писала на нем. Я умела считать, помнила карты своего мира. Знала математику, биологию, физику и другие науки. Получив доступ к книгам, сравнивала свои знания со здешними. В области естественных наук я знала намного больше того уровня, что могла обнаружить из книг в библиотеке и книжной лавке. Четкая память о естественных науках и совершенное незнание истории и местной географии – были для меня еще одним доказательством того, что я не в своем мире. Последним подтверждением этого – было небо этого мира. Две луны и чужие созвездия на небе. Было странно помнить так много и не помнить даже своего имени. Ничего о своей судьбе и прошлой жизни. Только кольцо, висящее на шее, говорило о ней.

Еще я ничего не знала о магии. Нет, в словаре моего языка были понятия об этом, но все это было совершенно чуждым для меня и вызывало отторжение, насмешку и недоверие. Хотя здесь везде я видела ее применение. Видимо в том мире, откуда я родом, к магии относились, совсем иначе. Все свои выкладки и записки я сжигала в камине, не оставляя за собой никаких следов.

* * *

Совсем некстати стала замечать в себе способности к магии. Видимо этот мир менял меня под себя. Скорее всего, в той жизни я была ученым, потому, что стала совершенно спокойно ставить эксперименты на себе, мысленно составив программу изучения своих новых способностей. Первые проявления заметила у себя в саду. Сад в поместье стал моей отдушиной. И хотя ручки у меня были нежными, работать я умела и любила.

Однажды после работы в саду, я, расположившись в тенечке, погрузилась в дремотное состояние. Очнувшись, обратила внимание на то, что вокруг меня, на несколько метров, сильно выросли травы. После чего решила поэкспериментировать. Оказалось, что мои прикосновения к растениям ускоряли их рост. Бутончики цветов раскрывались на моих глазах. На тайных полянках сада я проводила испытания, ускоряя рост растений, уничтожая потом последствия своих экспериментов.

В один из походов на базар, решила купить магические учебники. В доме были магические книги, но мне нужны были учебники по начальному развитию магии. Не зная местных законов, я не знала насколько безопасно подобное увлечение. Лавочник, у которого я часто покупала книги, не особенно присматривался к моим приобретениям. Сидя снаружи у входа, он разрешал мне лазить по стеллажам самой. Похоже, его интересовала только цифра на оборотной стороне, выбранной книжки. Разжившись учебниками по развитию задатков магии, я принялась за их изучение.

В одном из уголков парка находился маленький заброшенный сарайчик, в нем я и стала хранить свои сокровища – купленные книги. Сбрасывая туда скошенную в парке траву, устроила там настоящее лежбище. Только Роби знал об этом месте. Тихо проходило лето. Я научилась бегло писать и считать местными цифрами. Научилась выращивать плоды фасоли из посаженного семени за несколько минут, делать магический светильник и зажигать на ладошке шарик из зеленого пламени. Напрягаясь, особым взглядом, начала видеть в воздухе странные нити различных расцветок. Нити просто висели в воздухе или исходили от верхушек деревьев и от веточек кустов. Особенно жирными, иногда как канаты, были висящие высоко в небе нити синего цвета. Я могла хвататься за них руками и притягивать к себе. Нити гудели и переливались. От них исходила мощная теплая энергия, прикосновение к ним вызывало щекотку и чувство эйфории. Я могла предполагать, что это и есть, та самая магия мира, о которой тут так много говорили. Еще стала видеть ауры людей, растений и животных. Особым взглядом видела в них внутренние потоки, и внутреннее строение.

Использовать Роби в своих изысканиях я не могла. Обходилась приманенными хомяками и крысами. Еще поняла, что могу восполнять магическую энергию из любого видимого источника – нити. С помощью зеркала училась управлять нитями – лучиками, исходящими от меня. Удивительно, но они умели растягиваться, и проходить даже за защиту замка. Нити как бы становились продолжением моих рук, но, для того, чтобы научиться двигать ими – требовалась усиленная концентрация.

Ближе к осени, сравнивая себя с другими людьми, по отражению в зеркале поняла, что пришла необходимость прятать свою растущую ауру. Сначала пыталась ее втягивать в себя, но, к сожалению, держать в себе долго не получалось. Наконец придумала сплести себе из металлических нитей на голову кружевную шапочку. Поэкспериментировав, остановилась на меди, спустила вниз по отросшей косе дорожку. Долго экспериментировала с толщиной проволоки, добиваясь того, чтобы полученная аура была похожа на ауру обычного человека. Удовлетворившись полученным результатом, нанизала на тонкую проволоку купленный мелкий бисер из речного жемчуга. Получилось симпатичная шапочка на волосы. И хотя подобного в книжках не нашла, но решила пользоваться этим, понимая, что это – защита.

Защита замка, как и защита на людях имела свой цвет. Всякое магическое влияние имело свой цвет, и я умела это видеть. По учебникам, я уже могла понять, что не все мои умения общедоступны. И чтобы не совершить ошибки четко отмечала, о каких умениях лучше никогда не упоминать.

Свои занятия магией я старательно прятала от окружающих. Буквально сразу я заметила чужое присутствие в своей комнате. Оставляя в комнате незаметные глазу следилки, я убедилась, что за мной приглядывают. Это немного охлаждало мою эйфорию. Однако, исходя из осознания того, кем являлся мой господин – не обиделась, признав его право в этом вопросе, и просто увеличила свою осторожность. В доме я не занималась магией. Но мое стремление к образованию заметили, и в библиотеке неожиданно стали появляться новые книги для обучения, оставляемые для меня на видных местах. И я стала принимать подобное ненавязчивое внимание с благодарностью.

На три золотые монеты, получаемые мною в доме, я могла бы свободно снимать комнату в городе и стать приходящей прислугой, не пугаясь встреч с хозяином. Но обещанных документов все не было, а напоминать об этом господину было неудобно. Из-за отсутствия памяти, я продолжала чувствовать себя в этом мире ущербной. В доме же ощущала себя по-настоящему защищенной.

Открыв в себе магические способности, я попыталась потихоньку выведать – достаточно ли подобного для получения образования. Постоянная жизнь в прислугах меня не устраивала. Я ничего не видела дурного в любой работе, но то, что я способна на гораздо большее – было очевидно. У меня появился шанс, и я собиралась его использовать. Для меня важно было сохранить свою инородность в тайне и не попасть руки экспериментаторов, могущих препарировать меня на опыты. До тех пор я осторожно узнавала законы и правила мира, в который я попала.

В Империи было всего два вида образования: военное и магическое. Все специалисты от врачей до агрономов – были магами. В Империи существовали государственные службы. Это были бесплатные медицинские клиники, общеобразовательные трехгодичные школы с шести лет, прокуратура, полиция, суды и другие учреждения. Но в них работали только маги. Взявшись изучать законы Империи Тассидов, удивлялась тому, что при общем законе декларирующего равенство всех рас, в Империи существует закрытая клановая общность со своими законами внутри кланов. И зачастую, эти законы ставились выше. Это было понятно в связи с существованием таких рас как оборотней, троллей, эльфов, орков, но совершенно не объясняло клановую систему аристократов. Приходилось признавать, что законы Империи были написаны прежде всего для не магов. При довольно высоком уровне жизни, рядом существовала нищета, антисанитария и высокая преступность.

С положением женщин в Империи было еще сложнее. Законов о равенстве между полами не существовало, как и законов об их подчинении. Однако в реальности Империя была типичной патриархальной страной. Прямое наследование женщине было возможно только по остаточному принципу, в случае отсутствие прямого наследника мужского пола. Но и такая ситуация разрешалась в пользу мужчин, путем скорейшей выдачи замуж наследницы, с передачей всех прав наследования мужу. Разводы существовали, но опять же, их решение было не в пользу женщин, или отдавались на откуп кланов. Свободней всех чувствовали себя в этой стране женщины – магички незнатного происхождения. Как правило, после окончания Академии, они могли получить свободу от рода, или клана, и устроиться на работу в государственное учреждение. Но тут вставал такой довесок: бесплатное обучение в Академии требовало отработки в двадцать лет на нужды государства. Платное же обучение свободным женщинам было не по карману.

Приходилось признать, что появление магических способностей – является для меня тем выходом, который я искала. Если все маги живут в несколько раз больше обычных людей, то отработка в течение двадцати лет не казалась мне тупиковой ситуацией. Магические способности во мне только открывались. Имея такое спокойное и защищенное место проживания, как сейчас, я могла не торопясь их исследовать и подготовиться к поступлению.

Женщины в этом мире принимались в военные и в магические школы и вузы на общих основаниях. В военную Академию принимались в основном представительницы рас орков и троллей. Обе эти расы выделялись силой и выносливостью. Человеческим женщинам там делать было нечего. Правила поступления в школы и Академии изучала, по объявлениям на улице. Для поступления в магическую Академию, кроме определенных магических способностей и навыков, требовались знание минимум двух языков – эльфийского и древнего ведического. Учителя же стоили очень дорого. Однако решила не опускать руки, надеясь на будущее. А пока я тратила все свои сэкономленные деньги на покупку книг, которые стоили очень дорого.

* * *

В одно из полнолуний, я задержалась в парке со своими учебниками и, возвращаясь, заметила среди деревьев небольшое свечение. Свечение шло из-за невысокого забора, ограничивавшего парк от оставшегося лесного участка. Как объяснил Улисс, за забором начинался заросший невозделанный лесной массив, до которого не доходили руки. Пройдя вдоль старого полуразрушенного забора, обнаружила калитку. Ржавый замок просто рассыпался в руках. Продравшись сквозь колючие заросли кустарника, я замерла на большой полянке. Небольшое озерцо, расположенное в центре, светилось изнутри. Завороженная таинственным свечением, осторожно провела рукой по поверхности воды. Неожиданно мне захотелось погрузиться в эту прохладную воду и смыть с себя усталость. Вода в озере была гораздо холодней, чем в других водоемах. По-видимому, на дне били родники. Страха перед необычным свечением не было. Наоборот, от озера шло удивительное умиротворение и покой. Раздевшись, я погружалась раз за разом с головой в воду, тихонько всплывая, и стараясь ее не замутить. Ощущения были непередаваемыми. Пузырьки воздуха, появившиеся в воде, щекотали кожу, тело от удовольствия как бы воспаряло и становилось невесомым. Заинтересовавшись производимым эффектом, поняла, что купание в озере заряжает меня магией. С тех пор, я стала тайно купаться в этом источнике.

Еще одним изменением, которое я в себе ощутила, была память. Несмотря на то, что мое прошлое было совершенно закрыто, запоминание нового стало просто идеальным. Один раз прочитанное или услышанное всплывало сразу и мгновенно находилось. Как будто открывались те двери, где лежали свитки полученных знаний. Сложности возникали только с усвоением материала по магии. Тут мне явно требовались разъяснения, практика и учитель. Я все больше склонялась к тому, чтобы раскрыть свой секрет, и попросить о помощи. К тому времени я уже четко осознала, что быть в этом мире служанкой я долго не собираюсь.

Глава 4.

Это случилось осенью. Однажды поздно ночью в дом внесли тяжелораненого господина. Прокурора положили в комнате на первом этаже. Возле него крутились двое магов – лекарей, в гостиной толпились незнакомые люди. Принесшие Тоггарта люди, выглядели очень уставшими и напряженными. Одежда некоторых была в крови. Люди тихо переговаривались и напряженно ждали, поглядывая на дверь. Горничная вместе с Роном передавали магам ткани, воду и тазики. Затем Улисс отослал ее готовить еду на кухню. Рона отправили подготовить гостевые комнаты. Улисс, войдя в гостиную, предложил присутствующим поужинать в столовой, но никто не тронулся с места. Попросили лишь принести вина и напитков. Разогрев в печи пироги, Катрин велела Роби отнести их в гостиную вместе с кружками с горячим взваром. Нарезала куски копченой оленины со свининой, уложив их на хлеб, переложив различными овощами на больших блюдах. Голодные, взволнованные люди незаметно для себя все съели, и через некоторое время Улисс принес пустые подносы с просьбой сделать еще. Катрин отправила его обратно с очередной порцией. Рони сунула в руки большой чайник горячего ягодного взвара.

Людей от съестного немного отпустило, и слуги узнали историю нападения на их господина. Тоггарт занимался очередным расследованием в одном из графств, когда, несмотря на усиленную охрану, на отряд напали подкрепленное несколькими магами, буквально небольшое войско. В темноте сражения, лиц участников было не определить. К тому же многие прикрывали лица шарфами. Накрыв себя и своих спутников защитным куполом, Грэй успел вызвать подмогу, когда двое из сопровождающих, ехавших вместе с ними из замка, ударили его в спину ножами. Только реакция одного из охранников, спасла хозяина. Тоггарт сумел продержать защиту до прибытия поддержки. Сумел спасти всех, но сам сильно истек кровью и выложился полностью магически.

Наконец двое лекарей вышли из комнаты, опустив головы. Объяснили, что тело не усваивает магию. Скорее всего, хозяин останется жить, но магом быть перестанет. Все понимали, что для такого сильного мага как Тоггарт – это равносильно смерти. Возле прокурора осталась сиделка, а уставшие люди потянулись в столовую. Ели молча, стараясь не глядеть друг другу в глаза. Лекари после еды отбыли, оставив Улиссу артефакты вызова. Затем, отбыли какие-то начальники, остальных – развели по комнатам. Забрав у оставшихся людей грязную одежду, Катрин ушла стирать и штопать прорехи. Рону доверили обувь. Улисс остался в комнате у хозяина. Рано утром вызвали пораньше кухарку – мужчин надо было кормить. Под утро еле отвели Улисса в кровать. Кати, предложив заменить сиделку на несколько часов, тихонько закрыла дверь в его комнату, оставшись с хозяином одна.

Катрин.

Подойдя к изголовью кровати, я положила на виски больного руки, и, прикрыв глаза, стала рассматривать его. Все магические каналы мужчины были обожжены и отсвечивали страшным черно-багровым светом. На меня пришло спокойствие и понимание того, что необходимо сделать. Читая книги, я уже знала, что нити магии видят далеко не все маги. Более того, я нигде не нашла упоминания об их цветовых и иных различиях. Опытным путем находила различия в них, используя их на растениях и мелких животных в саду. Сейчас я видела уродства и неправильность в магическом теле лежащего передо мной человека. Необходимо было потушить пожар, горящий до сих пор в его теле. Обратившись к своей магии, тихонько стала вливать в него прохладный голубой свет, с волнением наблюдая, как живительная влага заливает тлеющий костер в его сосудах. Наконец все каналы потемнели, и, обратившись к другой своей нити, я стала вливать в магические сосуды Грэя золотистую энергию жизни. Вливаясь внутрь, золотистый свет тускнел, перемешиваясь с какой-то чернотой, но не отторгался и оставался внутри. Я видела результаты своего первого лечения и была безмерно удивлена и рада. Аура у мага восстанавливалась и не была уже безжизненно порванным уродством. Приложив руки к ранам на теле, ускорила магическую регенерацию тканей.

Все. Пора было уходить. Я понимала, что сейчас влила в этого человека огромное количество магии и энергии, и очень устала от долгой концентрации. Мне явно не хватало опыта и жутко хотелось спать. Позвав сиделку, еле добрела до своей комнаты, и, не раздевшись, провалилась в сон без сновидений.

* * *

Утро выдалось бурным и шумным. Улисс, в связи с чудесными событиями, долгого отсутствия Катрин не заметил. К моменту прибытия лекарей Тоггарт очнулся. Маги восторженно переговаривались с Улиссом и спустившимися гостями. Все кивали на исключительное здоровье прокурора и на чудо, произошедшее с ним. Улисс, пошатываясь, носился между гостями со счастливой улыбкой. Тоггарт был еще слаб, как младенец, но уже пытался прикрикивать и ругаться. Успокоившиеся гости, позавтракав, разъехались. А в дом прибыли представители власти. Загнав всех слуг на кухню, Улисс приказал им не высовываться. Гости проследовали к Тоггарту, оставив на пороге охрану и выгнав на кухню сиделку. Устав после ночных приключений, Кати дремала на лавке в уголке. Рони увлеченно рассказывал всем о ночном происшествии. Все внимали ему, раскрыв рты.

Катрин.

Не прислушиваясь к жужжанию голосов на кухне, я думала о том, что могла вчера потерять своего нового хозяина, а вместе с ним и хорошее безопасное место. До сих пор, я не вникала в то, как работает мой хозяин. Казалось, что работа прокурором не должна быть очень опасной. Мне захотелось, как то помочь ему. Как говорили, Тоггарт был очень сильным магом, и мог себе поставить какую угодно магическую защиту, но защиту от подлого удара в спину она не предусматривала. Кольчугу же хозяин не носил. Я стала думать о том, как бы усилить именно физическую защиту хозяина. Кое-что пришло мне в голову, и я решила попробовать.

* * *

В конюшне за сараем валялись мешки с прекрасной шерстью, оставленной одним купцом в качестве подарка господину. Взяток господин не брал, но отреагировать на подобное подношение не успел. Купец, выбравшись с помощью Тоггарта из тюрьмы, пребывавший там по ложному обвинению, быстро растворился на просторах Империи. Что делать с шерстью никто не знал, и Катрин упросила Улисса отдать шерсть на ее эксперименты. Горничная объяснила это желанием научиться прясть. К тому времени, женщина вместе с Рони уже облазили весь замок. И в подвалах были обнаружены два разобранных ткацких станка. Откуда они там взялись – никто уже не помнил. Приближалась зима, парк засыпал, а женщине требовалось новое убежище. Вызванный мастер собрал оба станка, показав основные способы плетений тканей. Приведя одну из подвальных комнат в порядок, девушка вместе с Рони перетащили в нее всю шерсть. Главной достопримечательностью этой комнаты представляло небольшое оконце под потолком, которое можно было открывать для притока свежего воздуха. Взяв несколько уроков прядения, молодая женщина начала проводить в жизнь свои эксперименты. Улисс, спустившись два раза в подвал, махнул рукой на это безобразие, и оставил ее в покое.

Катрин.

Довольно долго нитка у меня никак не хотела получаться. На ней постоянно появлялись комки, она обрывалась и получалась неровной. К тому же – пока не образовалась жесткая мозоль на пальце, нить периодически резала мне руки. На кухне над моими постоянно перевязанными пальцами подсмеивались. Но я не сдавалась. Где то через месяц постоянных вечерних бдений, у меня начала получаться нужная ровная нить.

Вскоре процесс прядения стал автоматическим, а я при этом надолго погружалась в свое сознание, отрешаясь от всех посторонних мыслей. К зиме под ногами валялись довольно большие мотки, вполне приличной шерсти. Окрашивали нити в одной из городских красилен. Цвет я выбрала сама. Получилось вполне удачно. Перемотав нити на специальные бобины и вставив их в станок, я начала ткать. Нить проходила через специально созданный мною клейкий состав. Вплетаясь в ткань, каждая ниточка прочно склеивалась с другими. Работала я медленно, не торопясь, не желая испортить работу. Мне хотелось сделать ткань непромокаемой. К тому же вся нить, пропущенная через мои пальцы, приобретала определенные магические свойства. Именно к подобному результату я и стремилась. Почти все свое свободное время я теперь проводила в своей мастерской. Все это время я – то ткала, то опять возвращалась к прядению. Где-то в конце зимы вся шерсть закончилась. На руках оказалось почти семь десятков метров неширокой ткани защитного цвета. Найдя в подвале широкий стол, занялась кроем, используя предварительно старые дырявые простыни.

Удовлетворившись результатом, принялась к раскрою ткани. Для раскроя пришлось сочинять особые заклинания для ножниц, обычные ножницы ткань не брали. Шила вручную, и долго. Все, и фасон и крой были придуманы самой. Для примерки использовала старые вещи хозяина. И к концу весны были готовы свободные брюки с рубахой и плащ с отстегивающимся мехом. Вещи были не совсем обычными. Так плащ имел прорези для рук и мог быть застегнут наглухо, перевязанный сверху поясом. Капюшон можно было отрегулировать с помощью вставных шнуров, брюки и рубашка имели внутренние карманы, и застегивалась потайной стороной. Ничто не должно было стеснять движений и цепляться за что либо. Ткань была абсолютно гладкой. Цвет был способен меняться, сливаясь с окружающими предметами. Человек в подобной одежде становился незаметен.

Помимо непромокаемости, ткань была непробиваема физическими предметами, а магические удары с нее просто стекали. Ткань на ощупь была мягкой и шелковистой, но порвать ее было невозможно. От ментальных ударов я вплела в ткань тончайшие медные нити. Из оставшихся свободных ниток связала две пары носок. Оставалось все это как то преподнести хозяину. Для этого, мне было необходимо открыться. До сегодняшнего дня, я никому открыто не признавалась, что потихоньку занимаюсь магией. Однако создав подобное, я не могла уже дальше скрывать свой дар, и в обладании им мне была нужна помощь.

В один из вечеров, я позвала в подвал Улисса и продемонстрировала ему подарок. Улисс уже давно страдал от любопытства, и я решила вознаградить его. Рассказала о свойствах ткани, объяснила, как все это делала, и попросила проверить на оставшемся материале. Улисс с воодушевлением покидал кинжалы в натянутые остатки ткани, примерил готовую одежду сам, и проникшись ценностью подарка – пообещал выдать вещи Тоггарту за подарок неизвестного. При этом он новыми глазами, с громадным удивлением смотрел на меня. Очень понравилась ему и идея с отстегивающимся мехом, имеющим специальные ремешки для пристегивания к упряжи в скрученном состоянии. Все вещи были привязаны к хозяину и не могли потеряться. Я предупредила Улисса, что тепла от этих вещей будет немного, и в зимнее время необходимо поддевать под них теплое белье. Упаковав вещи, Улисс поблагодарил меня за своего господина и ушел, удивленно кивая своим мыслям.

С этих пор Улисс стал чаще улыбаться мне при встрече. Когда я приносила ему еду, он усаживал меня рядом с собой, пытаясь разговорить. Однажды он в упор спросил меня, о моих желаниях. И я с волнением в сердце решилась немного довериться.

– Я бы желала поступить в магическую Академию, -

Глаза старика округлились. От неожиданности пепел от трубки упал на ковер. Задумавшись и придя к определенным выводам, он кивнул головой и стал задавать мне вопросы.

Вскоре Улисс нанял мне учителя по языкам, представив меня, как свою племянницу.