Текст книги "Близость (СИ)"

Автор книги: Ирина Рэйн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

Глава 2

I want to be honest

I want to be bad

I want to destroy you

I want to move fast

I want the attention

I want all the cash

I want all the ass

Is it too much to ask?

I want to be faithful

I want to be raw

I want to be ignorant

I want to know all

I want die someday

I want to live long

I want what I ask for

I get what I want

I'm thinking we should ride

To a place that we don't know

To a place where no one's seen us before

I'm thinking you and I

Better just go with the flow

Last thing that we should do is go slow

The Neighbourhood – Lurk

Вы когда-нибудь задумывались над вопросом, почему девушки влюбляются в плохих парней? Ведь, по идее, они должны искать кого-то, кто напоминал бы им отцов. Неужели те тоже когда-то были плохишами? И если да, то как разомкнуть этот круг?

Я лишился девственности в четырнадцать. Пубертатный период. Когда сперма капает чуть ли не из ушей, и хочется тра*ать все, что шевелится. Или нет. Сразу вспоминается комедия про американский пирог. Кто-то шпилил грейпфрут, а кто-то – выпечку. Я, слава богам, обходился только рукой, ну а потом... Моей первой девушкой была какая-то старшеклассница. Это была разовая акция доброй воли, и я не обязан спустя время помнить ее имя. Никогда не был дураком, и сразу понял, к чему она ведет, когда мы остались наедине после какой-то вечеринки. Я не стал говорить, что девственник, потому что посчитал, что ей необязательно это знать. Она, несомненно, догадалась, помогала мне всячески, и в итоге осталась довольна. Уверен в этом. Она не захотела со мной продолжить только потому, что уезжала в другой город учиться. Зачем куда-то ехать? Зачем люди вообще куда-то переезжают?

***

Записка прилетела откуда-то справа. Я кинул короткий взгляд в ту сторону и, не увидев ни от кого реакции, развернул кусочек бумажки. "Эрик, сегодня в семь жду у себя. М.В." Вот я не понимаю, она, что, фильмов про шпионов насмотрелась? В нашем классе только у Машки Васильевой такие инициалы. К чему эта шифровка? Написал короткое "Буду" и кинул обратно. Мне удалось сделать это так, чтобы учитель по информатике ничего не заметил.

Сидящий рядом Федька посмотрел на мою довольную рожу и нахмурился.

– Что? Опять не придешь на "репу"? – шепотом.

– Маха зовет к себе. Пойми, брат!

Он только фыркнул. Все знали, что Аленка, по которой тот сох уже несколько недель, встречается с тупоголовым спортсменом Артемом, и Федьке ничего пока не светит. Вот нафига ему такая шалава? Я не понимал. То ли дело Машка. Квартира свободна с приятной периодичностью. Тр*хаться – одно удовольствие. Еще и покормит, если попрошу... Короче, какой дурак откажется от халявы? Я не был дураком. Да и домашнюю еду видел редко. Отец обычно заказывал быструю доставку. А сам я мог сделать разве что яичницу да пельмени.

На перемене Федор, конечно, растрепал остальным, что репетиция отменяется из-за моих "потр*хушек", но парни отреагировали спокойно. Даже Юрка, у которого не было постоянной девушки, сказал, что ему все равно. Он не смог бы прийти, потому что маман заставила его показать город кузине.

– Эта та, которая не машина? – решил пошутить я.

– Ага. Слава.

– Все ее хотят. Но добиваются единицы. – Тут я вспомнил о песне, которую все же написал, и вытащил свой блокнот из сумки. – Кстати, песня есть. Слушайте!

Я стал тихонько напевать им, но даже допеть до конца не успел, перемена закончилась, и пришлось снова сесть за парты. Судя по реакции парней, песня им понравилась. Надо будет только расписать ноты и заставить их выучить свои партии, чтобы уже в гараже только собрать все воедино.

***

Есть такие люди, которые притягивают к себе несчастья. Эта девочка явно была такой. Магнит для приключений.

– Твою ж мааааать... – Я рассматривал свой испорченный пиджак и пытался стряхнуть с него налипшую морковь, порезанную кружочками, и макаронины. – Что это, бл*ть, за варево?

Я был так зол, что даже вначале не узнал деваху, которая умудрилась истратить на меня свой обед.

– Куриный суп... – не сказала. Пропищала. Как мышка. Серая такая. Даже не лабораторная. Бесполезная. – Простите...

Я видел, как на ее глазах, полных страха, наворачиваются слезы. Я видел. Но я не мог пожалеть ее и сказать, что ничего страшного не произошло. Было горячо и неприятно. Мокрая одежда липла к телу. Придется ехать домой переодеваться перед рандеву с Машкой.

– Смотри, куда идешь, курица! Это из тебя суп надо было варить! – Окинул тоненькую фигурку взглядом. – Хотя нет. Тощая слишком.

Слишком жестоко, можете сказать вы. Перебор. Но я был так зол, что не обратил внимания на слезы обиды в ее глазах и поспешил исправить чужую оплошность. Махнув на прощанье парням, которые только стали заходить в столовую, отправился домой.

В такие моменты я слишком остро жалел, что остался без матери. Хотя никогда не нуждался в чужой заботе, готовил, убирался в своей комнате и стирал сам. Успел сделать несколько заданий по математике и развесить постиранную одежду на лоджии. Завтра в гимназию придется надеть все равно. Даже если не высохнет. Хотя не должно. Открытая форточка впускала в квартиру потоки прохладного воздуха. Лишь бы снова не пошел дождь.

Машка встретила меня при полном параде. Прозрачная кофточка не скрывала кружевной лифчик, а короткая юбка – круглые коленки. Дурацкие мягкие тапочки с собачьими мордами завершали образ. Терпеть не могу девчачьи штучки.

– Ждала?

– Заждалась, – ее самая соблазнительная улыбка не произвела на меня большого впечатления, но я улыбнулся в ответ. Мы оба знали, для чего она позвала меня, и зачем, собственно, я пришел. Мы не стали терять времени, которого было в обрез. Ее родители уехали на какое-то светское мероприятие и обещались приехать к десяти. Она потянула меня в свою комнату, я закрыл дверь и завалил ее на кровать, покрывая лицо поцелуями. Тональный крем, которым пользовалась моя партнерша, был липким и противным на вкус. Спасибо, что не стала красить губы, уже знала, что я терпеть не могу сладкий вкус клубники или непонятной химической отдушки.

– Подожди... Подожди, неугомонный...

Она попыталась меня оттолкнуть, но я навалился всем своим весом, и ее попытка не удалась.

– Что? – Я глубоко дышал и с недоумением смотрел на одноклассницу. – Передумала?

– Нет... Спросить только хотела... После этого мы можем сказать всем, что встречаемся? Мне не терпится похвастаться перед девчонками.

С одной стороны, было обидно, что меня воспринимают только как приз, некий кубок, а с другой – у меня так звенели яйца, что мне уже было плевать, что и кому она расскажет после того, как я ее тра*ну. Правда, все равно. Лишь бы не заставляла держать ее за ручку и целовать в щеку при встрече. Терпеть не могу тональный крем.

– Ладно, только не мешай мне свободно жить. Буду приходить, как и раньше. Когда мне удобно.

Она взвизгнула и, похоже, не дослушала моих слов до конца, но мне было уже не так уж важно, потому что я наконец-то смог прикоснуться к обнаженной коже на ее животе и стянуть блузку.

***

Вернулся домой довольный, как кот, который до отвала наелся сметаны. Скинул вещи, которые пропахли духами Машки, и завалился в кровать. Взял блокнот, который никогда не убирал далеко. Вдохновение могло прийти когда угодно и где угодно.

I want the attention

I want all the cash

I want all the ass

Is it too much to ask?

Я не знаю, почему мне было просто писать песни на английском. Удобно. На этом языке я мог сказать то, что не мог бы на русском. Посидел на постели, поднялся, походил и снова сел. Строчки не складывались в голове. Мысли разбегались, как тараканы в какой-нибудь общаге на окраине Питера. Чем больше я сидел так, тем больше злился. Мне нужно было уже спать, но я не мог себя заставить закрыть глаза и перестать думать. Я перебирал события уже вчерашнего дня и вспомнил о случае в столовой. Олененок, конечно, накосячила... И сильно. Облила меня и лишилась обеда. Худая такая, ее только кормить и кормить... Девчонка явно не заслужила того, чтобы я так грубо с ней обошелся, но с другой стороны, это будет для нее уроком. Не будет подходить ко мне близко. Хорошие девочки не должны общаться с плохими мальчиками.

Я ошибался. Однажды мы станем самыми близкими друг другу людьми, и тема близости в наших отношениях будет подниматься еще не раз.

***

– Серов!

Черт, как же я ненавижу этот голос!

– Хватит спать, Серов! Неси сюда дневник, дорогуша. Чем ты занимаешься по ночам, что так часто спишь на моих занятиях? – Ражук даже не поняла, что спросила что-то смешное. Девчонки, которые уже с вечера были уведомлены о том, что я встречаюсь с Машкой, захихикали. Парни понимающе захмыкали. Я тоже ухмыльнулся и протянул учительнице дневник. Одной записью больше, одной меньше. – Скоро выпускные экзамены, и я постараюсь, чтобы ты их провалил.

– Зачем это вам? Хотите еще год видеть мою рожу?

Она зло фыркнула, но ничего не ответила. Вернувшись на место, потер лицо и попытался сосредоточиться на задании, но сидящий рядом Федька продолжал с кем-то переписываться по телефону, чем почему-то жутко меня раздражал.

– С кем ты переписываешься?

– С Юркиной сестрой. Прикинь, девчонка на два года нас младше, но уже знает, кто такой Кант, и что играет "Металлика"

Я фыркнул. Подумаешь, достоинства. Да с таким братом, как Юрка, можно и не такое знать.

– И?

– Что? – непонимающе спросил Федька.

– Замутишь с ней?

Друг округлил глаза и покрутил пальцем у виска.

– Совсем, что ли? Она же еще девчонка!

Ражук косо посмотрела в нашу сторону, но промолчала. Я не стал никак комментировать Федькин выпад. Для меня сестер, подруг, любовниц друзей не существовало. Я просто не воспринимал их как девушек. Потому что знал, что подобные отношения могут испортить дружбу, а ею я дорожил больше всего в жизни.

– То есть, у нее поперек? Слушай, не заговаривай мне зубы! Ты просто не хочешь, чтобы она приходила к нам на репетиции.

– Не хочу. Потому что она будет мешать.

– Врешь. Не хочешь, потому что ее внимание сразу переметнется ко мне.

Федька фыркнул.

– Ты неисправим, Эрик. Думаешь, что раз солист, то у остальных нет шанса? Да парни быстрее тебя остепенятся, вот увидишь!

– А я и не гонюсь за этим. Зачем мне семья, если у меня есть музыка? – я даже не допускал мысли, что у меня ее не будет.

– А отец?

– А что отец? Придет время, и он заведет новую семью. Не стар еще.

Наш диалог остановил окрик учительницы. Пришлось прервать дискуссию, но на перемене мы продолжили.

– То есть, ты хочешь сказать, что никогда не женишься и не заведешь детей? – Федьке бы в разведку. Умеет задавать вопросы.

– Да уймись ты, Федька. Какая семья в семнадцать лет? Дай погулять!

Друг оставил новые вопросы при себе. Наверно, он понимал, что моя привычка жить в одиночестве, ради себя и только так, как я сам хочу, еще сыграет со мной злую шутку. Человек – существо социальное, ему необходимо общение. Мужчине нужна женщина, и наоборот. Мне же в тот момент ничего не нужно было. У меня было все: музыка.

***

Несколько дней пролетели незаметно. Я наконец-то смог написать слова песни, но мотив от меня уходил, скрывался в чужих нотах и звуках. На очередной репетиции, сидя на потертом диванчике, я размышлял о том, что скоро мы перестанем собираться здесь, для этого у нас будет теплое светлое помещение, хорошая аппаратура, неограниченность во времени. Я мечтал о том, что "Окрестности" станут раскрученной группой, встречаемой везде овациями, любимой слушателями, с огромным количеством фанатов. Я мечтал, что мы записываем альбом, ездим с туром, что отец гордится моими успехами. Я представлял толпы поклонниц в номерах гостиниц, много выпивки и секса, много драйва и новых песен. Мне необходимо это. В этом смысл моей жизни.

– Как твоя сестра? – Клим редко заговаривал первым, и я невольно прислушался к его диалогу с Юркой.

– Нормально. Освоилась. Мама души в ней не чает. Я даже ревную немного.

– А в гимназии?

– Она отличница. Учеба здесь не вызвала затруднений. Закончит этот год и пойдет в десятый. Хочет стать врачом, представляешь? Я ей говорю, что этим много денег не заработаешь, а она мне, что не в этом смысл ее жизни, представляешь? Мелкая такая, а уже рассуждает, как взрослая... Подруг у нее теперь полный дом, особенно Юлька часто приходит. Мне она, правда, не очень нравится, потому что постоянно витает в облаках и пристает с просьбами поиграть, но главное, что Славке с ней весело. По крайней мере, из ее комнаты постоянный шум – то кино смотрят, то музыку слушают, то уроки вместе делают.

– А музыку какую? Ты, надеюсь, прививаешь ей хороший вкус? – вмешался Федор. – Я тут с ней про "Металлику" общался. Понимает толк...

– Ах, вот почему она потом ко мне с расспросами приставала! Но ты прав, исключительно рок слушает. В основном, альтернативный. Я даже иногда пугаюсь такой привязанности к этому жанру. Ведь девочки должны любить попсу, ну там, любовь-морковь, а она... Постоянно ловлю ее на просматривании той записи с новогоднего концерта, помнишь? Сидит на полу и, полуприкрыв глаза, впадает в транс. Говорит, что от голоса Эрика у нее мурашки по коже мигрируют. Представляешь?

Я не мог пропустить свое имя.

– Что же она скажет, когда пообщается со мной лично.– Подвигал бровями, – Может быть, ты нас уже познакомишь?

Юрка зло уставился на меня.

– Даже не думай, Эрик. Чтобы потом твоя Машка ей голову откусила? Нет уж. Да и не по зубам она тебе. Сама не поведется... И я не позволю тебе ее испортить.

Я знал, что у меня слишком плохая репутация. Особенно для молоденьких девочек. Поэтому не обиделся.

– Не бойся, я не причиню вред твоей сестре. Для меня гораздо важнее, чтобы мы продолжали дружить и играть вместе.

Я писал новую песню и почему-то представлял незнакомую девочку Славу. Ее образ накладывался на воспоминания о девчонке с куриным супом. Я не мог знать тогда, что это один и тот же человек. Я не мог знать, но должен был догадаться.

_______________

Я хочу быть честным,

Я хочу быть плохим,

Я хочу уничтожить тебя,

Я хочу двигаться быстро.

Я хочу внимания,

Я хочу все эти деньги,

Я хочу все эти задницы,

Я слишком много прошу?

Я хочу быть верным,

Я хочу быть чистым,

Я хочу быть в неведении,

И я хочу знать все.

Я хочу умереть когда-нибудь,

Я хочу жить долго,

Я хочу то, что я прошу,

И получать то, что хочу.

Я думаю, мы должны уехать

К месту, которого не знаем.

Туда, где никто не видел нас прежде.

Я думаю, что тебе и мне

Лучше просто плыть по течению.

Последнее, что мы должны сделать – не торопиться.

Глава 3

When I wake up I"m afraid,

Somebody else might take my place

When I wake up I"m afraid,

Somebody else might take my place

Make that money, fake that bunny,

Ache my tummy

On the fence, all the time

Paint young honey, face so sunny,

Ain"t that funny

All my friends always lie to me

I know they"re thinking

You"re too mean, I don"t like you, fuck you anyway

You make me wanna scream at the top of my lungs

It hurts but I won"t fight you

You suck anyway

You make me wanna die, right when I

The Neighbourhood – Afraid

Меня достало учиться. Достало почти каждый день просыпаться под звук будильника и тащиться в гимназию. Еще эти выпускные экзамены... Я бы хотел, чтобы это поскорее закончилось. Но я не мог ничего поделать. Только ждать.

Машка вконец обнаглела. Я то и дело выслушивал о нас с ней новые сплетни, о том, какая она ох*ительная в постели, и как мне с ней повезло. Шмара.

– Что делать будешь? – Клим выдохнул струю дыма и тут же затянулся снова. Мы с парнями стояли недалеко от гимназии и пытались вместе с этим дымом и прохладным воздухом почувствовать еще глоток свободы, но она ускользала, рассеивалась, как песок сквозь пальцы. Окружающая среда давила и притесняла. Оставалось только бежать.

– Не знаю. Была бы парнем, дал бы в морду. Да и тра*аться с ней по-прежнему неплохо. – Я гнал от себя плохое настроение, но все больше тонул в нем. Как муха в супе. Опять я вспомнил про этот суп!

– Делай вид, что ничего не происходит. Доучишься и бросишь свою кралю, – Матвей редко давал ценные советы, и не всегда они были удачными.

– Ага. Чтобы все в округе продолжали считать меня на побегушках у этой стервы? Нет, я не хочу, чтобы меня считали подкаблучником. – Сплюнул и выкинул окурок. Мне надоели все эти разговоры. Надо было действовать.

Я приехал к Машке домой в оговоренное время, и после того, как хорошенько натянул напоследок, сказал, что между нами все кончено. Она, конечно, стала реветь, кидаться мне в ноги, говорить, как сильно меня любит, и проделывать другие женские штучки, способные удержать другого человека рядом. Но на меня они не действовали.

– Только не говори мне, что беременна. Я тщательно следил за контрацепцией. Перестань вообще обо мне болтать. Иначе не знаю, что с тобой сделаю.

Маша громко всхлипнула, а потом спросила:

– Можно я всем скажу, что это я тебя бросила?

В тот момент я окончательно убедился в правильности своего решения. Мне было ее жалко.

– Если тебе от этого полегчает, то можешь сказать, что мы разошлись по обоюдному согласию.

Я закрыл дверь с абсолютным пониманием того, что снова задышал свободно. Эфемерное по своей сути понятие. Человек никогда не бывает абсолютно свободен.

***

Репетиции и концерты на небольших местных площадках сменяли друг друга с периодичной регулярностью. Нам нужны были собственные песни. Я устал уже исполнять чужое. Но Муза моя, похоже, объявила забастовку. Я складывал слова в предложения, но не находил в них смысла. Я терзал гитару, стучал по барабанам и орал в микрофон, но не находил выхода своим эмоциям. Они будто застряли внутри и не хотели выливаться в текст и музыку. Это убивало.

Я пытался отвлечься, продолжая завоевывать звание первого бабника гимназии, от желающих получить вакантную должность девушки Эрика Серова не было отбоя. Правда, некоторые, особо трусливые, все же при этом поглядывали на Васильеву. Наверно считали, что я вернусь к ней когда-нибудь, ведь уже скоро выпускной, а звезде не пристало приходить на праздник одному. Что же касается меня, я не придавал этому такого уж значения. Даже если меня не выберут королем вечеринки, что, скорее всего, все же произойдет, мне будет радостно покидать стены гимназии. Я устал чувствовать себя ребенком. Я хотел скорее шагнуть в этот большой и прекрасный мир, не оглядываясь, совершая только те поступки, которые хотел сам, ошибаясь и неся наказание.

***

Они обступили меня после уроков, затолкали в темную подворотню и заставили согнуться четким ударом в "солнышко". Я вздохнуть не мог, забыл на мгновение, как это делается. В груди поднималась паника, которая мешала адекватно мыслить и реагировать на ситуацию. Что им нужно? Мой телефон? Кошелек? Автограф? Последний вариант нашептала проснувшаяся не вовремя самоирония. Но его тоже отметать не стал.

– Твари... Что вам надо? – не слова, а карканье. Где же мой гипнотизирующий голос? Где он? Опять эта дурацкая самоирония. Да заткнись ты уже! Не до тебя!

– Ты зачем Машку обидел, с*ка? Она же тебя любила, а ты... – Очередной удар. Теперь в живот. Знают, как бить, чтобы следов не осталось. Гребаные спортсмены. Чтоб у них член не вставал... Что? Машка? При чем здесь она? Ах, она, шваааль...

– Так вы из-за нее, что ли? Ох*ели совсем? С какого вы лезете в мою личную жи...

Мне не дали договорить, опрокинули на землю и стали пинать. Удары сыпались с разных сторон, а я катался по земле, стараясь защититься хоть немного. Но куда мне против них? Никогда не отличался спортивным телосложением, предпочитая уроки физической культуры музыке. Здесь она мне не поможет. Ничего не поможет.

– Или ты вернешься к Васильевой, или мы сделаем так, что ты даже ручку держать в руках не сможешь!

Я даже не пытался подняться. Понимал, что надо дождаться, пока они уйдут, а потом позвонить кому-нибудь, чтобы мне помогли добраться до дома. Отец в отъезде. Ругаться не будет.

– Вам-то какой от этого прок? Я мало вам заплатил?

Это просто законы бизнеса. Скупой платит дважды. Только ни черта я не был скупым. В последнее время половина моих денег уходила на то, чтобы эти упыри нас не трогали. Оказывается, им мало. У, жадюги! Чтоб у вас эти деньги прахом по воздуху разлетелись!

– Машка заплатила нам больше,– был мне ответ. Никаких моральных принципов. Уроды.

Спустя еще несколько ударов "спортсмены" ушли.

Я вытащил телефон, посмотрел на разбитый экран и попытался набрать номер. Пальцы не слушались. Внутренности болели. Гребаные деньги. Везде они решают. Даже здесь.

– Помоги...

Я отключился быстро, успел только ответить на вопросы "где я" и "что со мной".

Очнулся дома у Клима. Именно его номер был последним из набранных. Стечение обстоятельств. Удачное для меня, так как у него был очень нужный в данной ситуации знакомый – студент медицинского института Макс. Его звали, когда не могли дойти до травмпункта, когда нужно было кого-то откачать или привести в чувство, когда не нужно было светиться и при этом необходимо было получить медицинскую помощь. Хотя бы такую. Диван в гостиной показался верхом удобства после холодной мокрой земли. Максим помахал передо мной рукой.

– Сколько пальцев?

Я сфокусировал взгляд на его верхней конечности:

– Два. Но если оставишь один, то покажу такой же.

Клим заметно выдохнул.

– Шутит, значит, жить будет. Наших предупредил. Кто так тебя и, главное, за что?

Я пытался встать с дивана, но голова еще кружилась.

– У тебя легкое сотрясение. Лежи, – скомандовал Макс.

– Суч*а Маха. Подослала ко мне "спортсменов", как будто е*ать ее больше некому...

Клим присвистнул.

– Видимо, она решила обязательно стать королевой выпускного бала. Даже таким способом. Что делать будешь?

Максим ответил за меня.

– А что он может? Ответить тем же не получится. У нее есть крыша. Придется смириться, окончить школу и выкинуть эту историю из головы.

Я откинулся на подушку и прикрыл глаза. Почему от баб всегда такие проблемы? Машка, привыкшая с детства получать все, что пожелает, могла получить любого парня из гимназии, но ей это было не интересно. Ей нужен был я. Точнее, только оболочка, видимость отношений. Меня тошнить начинало, когда я представлял, что снова буду ее игрушкой. И это не было последствием сотряса. Наверно, это было мне в наказание за все мои проступки, которых за всю мою недолгую жизнь скопилось немало.

***

Я предполагал, что она позвонит, но никак не думал, что наведается в гости. Пришлось открыть и впустить к себе в квартиру. После того, как Клим посадил меня на такси, я помнил только ощущение холодных простыней на собственной кровати и головокружение.

– Плохо выглядишь.

Машка была настолько довольна собой, что мне так и хотелось плюнуть ей в лицо.

– В отличие от тебя. Само солнышко. Так и сияешь.

Машка пропихнула меня в коридор и направилась в мою комнату.

– Отца нет?

– А если бы был, это тебя бы остановило?

– Ну, не злись, пупсик. – Она состроила гримасу и показалась мне еще неприятнее. – Я не хотела, чтобы ты сильно пострадал, но и отпустить тебя просто так не могла. Ты же понимаешь, что на выпускном вечере должна блистать я, а не кто-то другой. У меня будет лучшее платье, лучшая прическа и самый популярный мальчик.

Я лег на кровать, поэтому ей пришлось усесться на компьютерный стул.

– Неужели ты думаешь, что после этого я буду с тобой спать?

Я только сейчас понял, какой у нее противный смех. Он резал мой тонкий музыкальный слух тупым ножом. На маленькие кусочки. Крошил в новогодний салат "оливье".

– Это необязательно, дорогой. Главное, придерживайся легенды и не вступай ни с кем в половые связи. Ты же понимаешь, что я не прощу измены, и в этом случае мне придется снова обращаться к нашим общим знакомым.

Я закрыл глаза, показывая, что не намерен больше общаться с этой швалью.

– Дура ты все-таки, Машка. За это время могла найти себе нормального парня... Знаешь, где выход.

Она подошла ко мне и целомудренно поцеловала в лоб, оставляя липкий след от блеска для губ. Хлопок закрывающейся двери заставил меня вздрогнуть и ненавидящим взглядом посмотреть на потолок. Он был белым, и это меня разозлило еще больше. Все черное.

***

Я не успел войти в гимназию, как тут же наткнулся на ту светловолосую деваху, что пролила на меня суп. Она шарахнулась от меня и поспешила скрыться с глаз. Я подумал о том, что своим выплеском злости напугал ее. Этот страх не был обоснованным, никогда не смогу поднять руку на девочку, тем более, младше меня.

– Ты чего такой? – хлопнул меня по плечу подошедший Федька. Я замер посреди холла в задумчивости и мешал остальным ученикам.

– Да так... Задумался...

Я сидел на уроке и размышлял на тему страха. Несколько слов хватило для того, чтобы другой человек боялся меня. А чего надо бояться мне? Как выяснилось, я боюсь оказаться один, никому не нужным. Я боюсь потерять друзей. Я не хочу лишиться музыки, возможности ее писать и исполнять. Когда меня избивали, я думал лишь о том, чтобы они не сломали мне пальцы, чтобы я мог держать микрофон, и ноги, чтобы я мог выходить на сцену. То, что Машка оказалась такой су*кой, разозлило, но это стало для меня уроком – не все, кого ты считаешь друзьями, являются таковыми.

***

– Хорош, Эрик! Я уже пальцев своих не чувствую! – Матвей отложил гитару и потер одну о другую руки.

Я понимал, что сегодня загонял парней, но ничего не мог поделать. Мне необходимо было написать эту песню. Новую песню о страхе. Он съедал меня изнутри, холодил кожу, тревожил. Он был частью меня, но при этом казался инородным телом, ведь я мужчина и не должен бояться. Но я боюсь. И от этого мне плохо.

– Эй, ты в норме? Отошел от той истории с Васильевой? – Юрка продолжал вертеть в руках барабанные палочки. Мне кажется, он может никогда с ними не расставаться. Если бы ему позволили, то он бы и ел ими, и зубы чистил.

– Не вспоминай эту дрянь, – рявкнул я и углубился в исправление текста.

– Может, в гости к нам сходим? Славка пирожков обещалась напечь.

Я отрицательно покачал головой. Не хотелось есть. Ничего не хотелось. Иногда мне нужно, чтобы меня просто оставили в покое. Парни это знали и не приставали с расспросами и излишней опекой. Закинул блокнот в рюкзак и направился к выходу.

– До завтра. В обычное время.

Я не уходил. Сбегал. Но не от себя, от мыслей, что кто-то меня боится.

________

Когда я просыпаюсь утром, я до дрожи боюсь,

Что кто-то может занять моё место.

Когда я просыпаюсь утром, я до дрожи боюсь,

Что кто-то может занять моё место:

Зарабатывай деньги, прикидывайся милым,

Лечи больной животик -

Я вечно в подвешенном состоянии.

Сделай макияж, крошка.

Личико так и сияет – разве не забавно?

Мои друзья постоянно врут мне,

Но я-то знаю, о чём они думают:

"Жалкий червяк, ненавижу тебя, пошёл к чёрту.

Вижу тебя и хочу кричать во всю глотку.

Может, мне и больно, но бороться с тобой я не буду.

Ты ведь полный отстой.

Лучше сдохнуть, когда я..."