Текст книги "Записки блудного юриста (СИ)"

Автор книги: Ирина Пчела

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 27 страниц)

Ирина Пчела
Записки блудного юриста

Юристами не рождаются, но ими умирают.

Глава 1

Поздним вечером притащилась домой после очередного трудового дня. Раскидав по ходу продвижения в квартиру вещи, набрала кипяточную ванну.

Самое оно после стресса, дикой беготни, оров, проверок и судов. Сегодня была пара процессов в суде общей юрисдикции. С психами, в качестве истцов, брызжущих ядо… эм слюной в представителя ответчика (т. е. меня), судью, приставов и даже третьих лиц. Хватило всем.

В трудовом договоре моя должность скромно поименована как «юрист». На деле же возникает такое ощущение, что уважаемый работодатель просто посеснялся честно обозначить почетное звание «лошадь ломовая 1 штука». А в моих обязанностях расписать, что рядовая тягловая каурка должна и летом, и зимой «как лист перед травой». Желательно без выходных и обела. Хотя кому это интересно?

С этими печальными мыслями я двинулась в направлении ванной, и тут наступил локальный апокалипсис – отрубили свет. Чертыхаясь и, собирая загубленными конечностями углы мебели, нашла свечи и какую-то коробку.

По проверке оная оказалась с «кубинскими» сигарами дерибасовского производства, подаренные каким-то бестолковым доброжелателем. Уж лучше бы едой.

Получилось даже красиво – ванная в бликах живого огня, я в пене с сигарой и кружечкой коньяка. Совсем недавно переехала и нет у меня ни фужеров, ни рюмок, а вот коньяк с новоселья остался. Обычно я одна не пью. Но выключившийся свет развеял последние надежды счастливо уснуть под телевизор после таких нервов.

Только расслабилась и перешла к прекрасному (потянулась за мочалкой), как стена рядом вдруг засмущалась, порозовела. Глядя на такое атипичное поведение, я решила, что хватит уже, кажется, перепарилась. Это была последняя цензурная мысль.

Потом ослепил свет. Когда проморгалась, увидела зеленого двуногого ящера в… скафандре? И хором с ним помянув чью-то матушку, отрубилась.

В последующем пробуждении обнаружила себя в полупрозрачной сфере, в обнимку с самым дорогим – мочалкой. Пузырь на ощупь оказался упругим, но не настолько, чтобы вылезти, прокусить или порвать. Катиться он тоже не хотел. Внутри была достаточно приемлемая температура, но от халатика я бы не отказалась. Рядом стояла похожая сфера с кем-то внутри. Присмотрелась. Оказалось человекоподобное существо зеленоватого цвета. Черты лица или морды соседа в общем были похожи на… кошку? Больную и такую зеленую и на двух ногах…

Попробовала с ним заговорить. Кстати, пол соседа установить не особо удалось, ибо зоолог из меня еще тот, а он был замотан в какую-то ткань. Ишь уже где-то разжился. Слышимость как явение наличествовала. Но существо не реагировало и в ответ на все мои вопли и жесты лишь лениво моргнуло третьим веком.

Прильнув носом к стенке сферы, я начала исследовать окружающую меня обстановку. По общему впечатлению какая – то лаборатория.

Быть может это торговцы органами или скупщики редких мутантов, таких как мой сосед, а возможно совмещают и то и другое. Любая перспектива как-то не улыбалась. Оставалось ждать. Постелив себе мочалку вместо коврика, я уселась на пол и стала думать. Процесс как-то не задался. Незаметно для себя я уснула.

Поспать мне так и не дали. После громкого хлопка кто-то добросовестно лупил меня по щекам и орал что-то в ухо. Разлепив веки, уставилась на своего соседа, чья морда фосфорицировала в темноте нежно зеленым светом.

«А коньячок-то был паленым» – почему-то пронеслось у меня в голове.

Кошачья морда существа… улыбнулась? И оно продолжало что-то лопотать на своем стрекочущем языке. Последовали мои попытки сначала отбиться от навязчивой галлюцинации, потом объяснить, что я не шпрейхен ни разу. Последнее, как ни странно удалось. Сосед кивнул. И стал жестами приглашать меня куда-то сесть. Но, сесть, как говорит наш шеф, это мы еще всегда успеем. Видя мою несокрушимую ослиную волю, существо обиженно вздохнуло, положило когтистую лапу мне на шею, что-то нажало и слилось с окружающей темнотой.

Очнулась в мягком необычном свете, укрытая чем-то вроде халата. В помещении было два непонятных объекта – что-то среднее между гамаком и креслом, на одном из которых сидела я. Между «креслами» стояла полусфера с чем-то студенистым и полупрозрачным. В стенах были окна, хотя они были ближе к иллюминаторам. Одев «халат» я пошла осматриваться. А в окнах на меня смотрели звезды. Их бескрайнее множество и сверху и снизу.

Дошло не сразу. Я В КОСМОСЕ!!! Есть смысл поменять фамилию на Терешкову. Ночное небо всегда меня завораживало и заставляло грустить о том, что невозможно вспомнить. Будто там среди этих мерцающих далеких звезд я забыла часть себя. А в далеком детстве после многочасвого разгядывания неба иногда казалось, что достаточно хорошень оттокнуться, расправить несуществующие крылья, взмахнуть ими, поймать поток и, поджав ноги, устремиться вверх. Сейчас это ощущение накатило особой тоскливо-сладкой волной.

Стояла, долго, прилипнув носом к иллюминатору. Когда надоело, пошла осматривать остальное предоставленное мне пространство. Ничего интересного. Застыла только над той полусферой. Она мягко светилась и мерцала. Протянув к ней руку, я почувствовала приятное тепло и легкое покалывание. Для эксперимента решилась потрогать пальцем – один палец не вся рука. На крайний случай есть еще девятнадцать… И в этот момент стена напротив раздвинулась, сюда влетел мой зеленый кот-сосед. В один прыжок перехватил мою руку, поцокал языком и погрозил пальцем. Ну, прямо, как ребенку какому-то. Скорчив презрительную мину, я проворчала: «Да не больно-то и хотелось».

– Раз не хотелось, так бы и не трогала, вот вмажемся в астероид, будешь знать, – выдал кот.

Я аж села.

– Это что значит вообще? То курлы-курлы, а то прям и чешешь как по писанному?!!! – очнулась я.

– Это не я «курлы-курлы», – задумчиво смакуя новое слово, выдал кот, – это ты начала понимать мой язык и говорить на нем, причем не понятно почему, – заявила наглая зеленая морда.

– Эмм… а ви таки кто? И что я здесь делаю и по какому праву вообще и кудаааааа, – не успела разогнаться я, как нас начало ощутимо трясти, полусфера налилась красным.

Кот стрелой кинулся в кресло, запустил лапу в красное месиво полусферы, последняя с тихим чавком сомкнулась на запястье и по руке зеленого кота побежали тонкие красные ленты.

Трясти перестало. Впереди забрезжил свет. Затем что-то неясно голубое, похожее на Землю.

Немного трясло, покачивало, но в целом было сносно. После посадки в тишине мы еще долго переводили дух. Потом полусфера потухла, ленточки исчезли, а кот освободил кисть, схватил меня в охапку и вытащил наружу.

Судя по окружающему миру это было что угодно, но не Земля. Купоросноподобная почва, странные растения. Сели мы на небольшой площадке в лесу. Кот вытащил что-то похожее на вещь-мешок и протянул мне красноватую горошину.

– Ешь. Тебе надо восстановить силы. Потом задашь все свои вопросы, – и как-то уж больно нежно улыбнулся.

Улыбка впечатляла. У кисы были немаленькие клыки хищника.

– А синенькой не будет? – спросила я, разглядывая красный шарик на зеленой ладони.

– Синеньким, Нео, будешь только ты, если не поешь. Не бойся, это пищевой концентрат для таких, как ты. Заменяет завтрак, обед и ужин.

– Синенькая, не синенькая, сам вообще как жертва ветрянки, – проворчала я, но таблетку съела.

Подождав немного, ощутила какой-то прилив сил.

– Ну, так начнем? – сверкнула я глазами, как КГБ-шник лампой.

Кот вздохнул, но отказываться от показаний не стал, да и бежать ему некуда.

– По-видимому, тот чешуйчатый идиот открыл двусторонний портал между измерениями, который не задумывался таковым и был бесконтрольным. В результате чего произошел обмен материальными объектами, находящимися в непосредственной близости, по обе стороны портала. То существо, c которым он начинал эксперимент, попало в твой мир, а ты сюда, – закончил кот и прикрыл глаза в ожидании лавины вопросов.

– То есть какой-то [цензура] перебросил ко мне домой в уютную ванную местную чупакабру, а я буду прозябать тут. Да я… да мне… – я просто задыхалась от возмущения, – да у меня же там кот остался, – грустно всхлипнула я, – Барсииик.

– Ну, кот, допустим, не остался, однако нарушение правил тут строго карается законом. Все переходы между изменениями должны быть санкционированы, а переходы во временных потоках запрещены. И я, ни разу ни Барсик, меня Клесс зовут.

– Чвооо?? Так ты теперь еще и под моего кота мимикрировать пытаешься? – выпалила я.

– Мне это абсолютно незачем. Я и так он… то есть он и так я… Барсик, только Клесс, – раздраженно застриг ушами кот.

– И как же так вот? Был маленький кот черный и пушистый, а стал огромный зеленый человекоподобный кот или котоподобный человек? – не унималась я, – ты мне зубы не заговаривай.

– Я и был таким. Ну не совсем таким зеленым и не таким «котоподобным». Мою трансформацию запускает, по-видимому, переход в разрывах материи. Эта трансформация сейчас в процессе перехода и еще не завершена. Когда завершится еще не известно.

– Так стоп. То есть ты вообще не кот. А как ты вообще на Землю попал и котом стал? – осенило меня.

– Я не кот. Мой род довольно древний и к котам никакого отношения не имеет. На Землю попал после неудачного эксперимента с разрывом материи измерений, так и остался. Мои подумали, что погиб.

– А как ты сюда со мной-то попал? Ты что сидел в ванной и подглядывал? – проклюнулась моя женская сущность.

– И вовсе не подглядывал. Марго, ты сама пришла такая разбитая и расстроенная. Я переживал. Вот и присматривал, – смутился зеленый кот.

– Допустим, но кроме мочалки, тебя и меня ничего не засосало – ни шампунь там, ни ванную, – вздох сожаления, – а мочалка была у меня в руке, а ты нет. И, тем не менее, ты тут. А ванная и шампунь там.

Кот настороженно на меня посмотрел.

– Да, а я-то откуда знаю. Может, засасывало только живые объекты и масса того, кто был по ту сторону, была больше твоей. Вот меня и прихватило, – как то неубедительно выпалил Клесс, косясь на меня.

– И чооо терь дееелаааать?? – истерика набирала обороты.

– Вот только не надо этого. Я и так еле унес ноги с тобой от этого ящера. А мог и не брать тебя с собой! – наставительно задавил в зародыше истерику Клесс.

Я как-то притихла. Подумала. Ну и действительно, что такого-то? Жива и ладно. Подумаешь, с котом разговариваю. Подумаешь, на синей землице сижу. Тоже мне невидаль. Нашли чем юриста удивить.

– Так что дальше будем делать? – более спокойно озвучила я свой вопрос.

– В нашей капсуле разрядились аккумуляторы. Поэтому мы, дотянув до первой кислородной планеты, останемся тут до их полной зарядки. Еда у нас пока есть. Дальше попробуем вырваться поближе к цивилизации. Обратно дороги уже нет. И даже если мы, нарушив закон, найдем возможность и прыгнем обратно, не факт, что перемещение удастся и нас не вышвырнет возле звезды, где мы сгорим заживо. Вероятность положительного исхода подобной попытки очень мала, – поучительно закончил Клесс.

Итак, вся полученная информация за день качественно вытекала кашей из ушей. Кроме того, выяснила, что тот, к кому я попала, еще и редкостный мерзавец, поскольку не гнушается экспериментами над разумными существами без их согласия и работорговлей в мирах, где это не запрещено. Так что мне в принципе крупно повезло и все такое прочее. По факту же имеет колтун волос вперемешку с голубоватой пылью и халат вместо одежды. Многострадальная мочалка с далекой родины играла роль пояса. Не женщина – мечта! Кикиморы бы просто удавились от зависти.

Капсула, на которой мы прилетели, стала будто прозрачной – одного цвета с окружающей средой. Клесс сказал, что аккумуляторы уже частично зарядились и включил режим маскировки. Запасов должно хватить надолго. И уходить пока некуда.

– Слушай Клесс, а ты сам откуда? У тебя есть дом, родные, тот, кто может просто ждать тебя? – спросила я.

– Дома никогда не было. Сколько я себя помню я жил и рос на транспортнике, занимались грузоперевозками. Была команда. Но кто остался я не знаю. Даже не знаю сколько здесь времени прошло. При разрыве материи и переходе между измерениями никогда не знаешь куда выбросит и в какой временной промежуток. В этом-то и главная опасность.

– И у меня вот никого нет.

– Ну, так хватит киснуть, будем решать проблемы по мере поступления. Сначала зарядим аккумуляторы, а потом уже будем узнавать куда попали, где будем жить и на что.

Но было все равно если не грустно, то безрадостно. С тяжелой головой присела на голубоватую почву, вытянула ноги и погрузилась в созерцание пустоты. В такие моменты я вроде бы здесь и где-то там одновременно. Когда мыслями переносишься в другое место. В данный момент этим местом была моя родная Земля, дом и даже местами работа.

Внезапно перед глазами замелькала совсем не картинка воспоминаний. Открылся вид с воздуха, внизу были мы. Вдали стелился шлейф голубоватой пыли. Неосознанно потянулась в ту сторону, чтобы лучше рассмотреть причину поднявшейся пыли, словно приблизила картинку. Удалось рассмотреть силуэты всадников. Затем последовала ослепившая вспышка.

– Клесс, там кто-то едет, – пытаясь проморгаться, прохрипела я.

Кот резко дернулся к капсуле, влез в нее, безуспешно произведя манипуляции, нажал какую-то комбинацию кнопок и вышел.

– Бежать нет смысла, наверное, это местные аборигены. Лучше попробовать договориться или убедительно наврать, – сказал он, совсем по-кошачьи фыркнув.

Вскоре пред нами нарисовалась внушительная толпа аборигенов, прибывших верхом на птицах. Транспорт был страусообразным только побольше и повместительнее. Корабли голубой пустыни. На самой большой пернатой представительнице восседал, наверное, лидер. В целом прибывшая делегация была похожа на людей со смуглой кожей. Нас взяли в плотное кольцо. Вождь темнокожих ткнул в меня и кота пальцем и что-то прокричал на гортанном языке.

– Судя по всему, нас приглашают следовать за ними, – прошептал мне кот, – ты главное не дергайся.

– Да я вообще само спокойствие, – прошипела в ответ.

– Тогда нефиг на него так злобно смотреть, дырку ведь дяденьке на лбу протрешь – приглушенно сквозь зубы промурлыкал Клесс, не переставая мило улыбаться «вождю».

И то ли последнему улыбка Клесса не понравилась, то ли пылкий взгляд девушки, подпоясанной мочалкой, но он отдал какую-то команду и на нас накинули пару арканов.

Глядя на такое мастерство и легкость, с коей мы перекочевали на загривок птиц – поперек седла, мне даже возмущаться не захотелось. О конвенции о правах человека здесь, по-моему, не слышали. Хотя зря. С этой светлой мыслью разум, кажется уже по привычке, погрузился во тьму.

Глава 2

Очнулась, как не прозаично, в тюрьме. То, что это было именно сие замечательное место, сомнений не вызывало. Решетки, маленькие помещения и закрытые двери. Я одна. Клесса нет. Тоскливо и противно. В камере топчан и дырка в полу – удобства. Решетка на окне высоко под потолком.

Потолок не низенький, но и я тоже. Так что пару раз сиганув, на третий зацепилась за решетку, повисла, подтянулась и, прежде чем шмякнуться обратно, увидела чьи-то ноги и двор. Руки заскользили по толстым прутьям. По инерции норовя перехватиться, падая вниз, схватила что-то теплое и волосатое.

Раздались вопли. Я разжала руки и приземлилась на пол. В окне торчала мужская нога и слышался, судя по интонациям, мат. В руках остался шлепанец. Ничего не придумав лучше, засунула трофей под топчан и сама плюхнулась сверху. Вроде как сплю и ничего такого не делаю. Через минуту в окошко, встав на четвереньки, заглянула моя жертва. Очень злой мужик с двумя косами бороды. Я притворилась дохлее дохлого. Мужик злобно рыскал глазами по камере, потом что-то выкрикнул, подождал и запулил в меня вторым тапком.

Такой наглости я не ожидала, и пока тапок летел к моему лбу, судорожно нащупала трофей под топчаном и запустила в ответ. Надо сказать, что оба снаряда достигли цели: запущенный мужиком срикошетил от стены и догнал меня по затылку, а мой трофей влетел оппоненту аккурат между глаз, отскочил и вернулся к новообретенной хозяйке.

– Ну что ж. Теперь у меня есть обувь, – мило улыбнулась я мужчине в окошке, и, отряхнув добычу, надела на ноги приобретение.

Мужик почему-то хмыкнул и исчез из проема окна.

Через некоторое время за дверью послышались шаги. Я заняла исходную позицию «труп на топчане». Угораздило лечь почему-то только боком – импровизированная постель только с одного края была местами целая и не шевелилась, почему обзор был весьма небольшим и заканчивался на ногах пришедших. В комнату вошли четыре ноги. Значит двое, если у них нет аномалий с конечностями. Одну босую пару я сразу признала. Но упорно изображала мебель.

Который был в обуви, присел рядом на корточки и брезгливо потянул меня за волосы.

– Ты уверен, что ЭТО женщина? – обратился он к босому.

– Да уверен, господин. Я видел, когда она кинула в меня чем-то.

– Тогда может ты ее и прибил своими лаптями-то? – заржал первый.

– Да вроде дышит, господин. Может, притворяется?

– Кто их этих бродяг поймет. Пусть ее перенесут в другое помещение, осмотрят и отмоют, если жива. Закон верховного Божества распространяется на всех. Послужит благому делу. Когда она еще могла бы мечтать стать жертвой для самого Нуроса, – обутый вышел из помещения.

Босой остался и попытался меня осмотреть, но увлекся, за что метко получил в глаз, под дых и в пах. С четырьмя братьями расти – это вам не в дочки-матери играть.

Мужик валялся, а меня трясло. Какое божество? Какая жертва? Чокнутых жителей снаружи много. Меня, скорее всего, порежут медленно, мелко и скормят ритуальным крокодилам. Чтобы быстрее до божка жертва дошла. И это еще не самый страшный случай. И спрашивается, зачем я вообще родилась, училась, зубрила все эти законы, защищающие человека? Чтобы вот так во цвете лет…

Внезапно послышался скрежет двери. Обернуться я не успела, но звезды в глазах запомнила хорошо.

Очнулась опять одна. Трофеев при мне не было. Кроме небольшой шишки на затылке. Более того я была вымыта и переодета. Даже приятно. Если не думать о том, кто и зачем это сделал. Всплыли последние мысли про крокодилов. Наверное, чтобы у них не было несварения.

Села и огляделась. Более приличная камера с кроватью и столом. На столе стояли лепешки и вода. Есть после Клессовых пилюлек еще не хотелось. Но недолго думая, оторвала кусок ткани от подола мешка, что был на мне одет. Завернула в тряпицу лепешек и завязала в узелок.

Моя деятельная натура искала выхода. Ощупала все стены и дверь. Окна не было. Стало даже как-то грустно и безысходно. Необычное для меня состояние было прервано скрипом открывающейся двери.

В дверной проем вписалось тело. Или проем вписался в тело. Но однозначно тело занимало всю дырку в стене, отведенной для прохода. Это была женщина. Но нет, не по усам и бородавкам и сросшимся бровям, а также зеленоватому цвету кожи это было установлено. Тело заняло место дверного проема, а вот грудь в количестве трех штук отвоевала еще треть комнаты. Хотя, наверное, я преувеличиваю… от зависти. Дивная дама уставилась на меня цепким немигающим взором. В зубах у дамы было некое подобие мундштука с нещадно чадившей папиросиной. Посмолив немного, она перекинула мундштук в другой уголок рта и пробасила: «Следуй за мной и без глупостей».

Почему-то сопротивляться и задавать лишние вопросы расхотелось. Мы вышли на улицу, свет резанул глаза. Во дворе ждала повозка, запряженная теми самыми «страусами». Хотелось еще детальнее рассмотреть все вокруг, но меня грубо затолкнула вовнутрь моя провожатая.

Приложившись локтем о лавку, я громко помянула родственников создателей кибитки, тетки, а также особенности их тонких интимных взаимоотношений.

Провожатая села рядом, послушала. Честно говоря, я подумала, меня будут бить. Возможно ногами. Но вместо этого она громко и хрипло рассмеялась.

– Однако, ты девочка с фантазией, – заметила женщина.

– Какая уж есть – угрюмо фыркнула я, – а куда мы едем?

– Едем в храм Нуроса. Ты станешь жертвой, а я получу деньги, – процедила она, наблюдая за мной из-под полуопущенных век.

– Меня убьют?

Ответом мне была хищная улыбка и облако дыма в лицо.

Дорога была бесконечная, потряхивало. И когда я почти провалилась в дрему, где-то на границе сна и яви я услышала:

– Жертв Нуроса не убивают, девочка, но их никто и никогда не видит.

Я встрепенулась, протерла глаза. Хотела задать еще пару вопросов. Но повозка остановилась и мы вышли на улицу. Впереди по дороге был разбит красивый парк, огороженный забором из живых переплетающихся растений бирюзового цвета. Чуть дальше в самом центре располагался, наверное, храм.

Как выяснилось позже, он был гигантским, как и парк. Моя зеленоликая сопровождающая завела в помещение и велела ждать там. Острячка, а куда я еще денусь, если дверь одна и она закрылась перед моим носом наглухо. Оказалась я в небольшом помещении без окон и дверей (так как та, в которую я вошла, пропала) с высокими потолками. Свет по комнате разливался равномерно откуда-то сверху. Попинала то место, где только что был выход. Простучала стены в поиске хоть чего-нибудь. Но стены были сделаны на совесть, судя по отбитым конечностям – из камня. Я растянулась на полу с невеселыми мыслями. Будем аккумулировать силы.

Наверное, можно попробовать дождаться, когда за мной придут, прорваться и сбежать. Но вряд ли теперь за мной будут посылать одинокого дистрофика.

С этими мыслями я удивительно беспечно провалилась в дрему.

Во сне возник из ниоткуда беловолосый парень в длинном золотистом балахоне. Красивые черты лица, огромные миндалевидные черные глаза и молочно-белая кожа, как у человека, почти. Он улыбнулся и провел рукой мне по лицу.

Проснулась на кровати в маленькой комнатке. Первые минуты лежала не двигаясь. Потом осмотрелась. Комната была обставлена немногочисленной мебелью: стул, стол, кровать и полочки с чем-то. Открытое окно особенно привлекло внимание. Но за ним ждало разочарование – большое пространство, судя по всему, огромный парк, огороженный не меньшим забором и охраной.

Утро началось чьего-то визита. Услышав, что открывается дверь, я упала на кровать и изобразила мертвецкий сон. В комнату вошли две поджарых дамы в туниках, которые потащили меня по коридору, не внимая протестам, расспросам и нецензурным жестам.

Волокли не долго, но обстоятельно – кажется, я собрала все углы, косяки и щели своими несчастными конечностями. Привели в пыточную.

Но нет, уложили на алтарь (я же говорила, что принесут в жертву?). И начались муки адские.

Что могу сказать, у нас за такое многие еще и деньги платят. Не то, чтобы я не следила за своей внешностью, но подобным фанатизмом в этом способе времяпрепровождения не отличалась. Следующие несколько часов мне выщипали все волосы, кроме ресниц и хвоста на голове. Напрочь. Меня скоблили, мыли, отпаривали. Это был писец в моем лице. Лысый такой злой и розовый. Потом мне выделили полупрозрачный РОЗОВЕНЬКИЙ пеньюар и отконвоировали в мою камеру. Особенно порадовал цвет…

Ближе к вечеру ко мне явилась дама весьма ухоженная, с печатью власти на челе (у нее и в самом деле была какая-то загогулина на лбу) и сообщила, что я теперь собственность Нуроса в лице его законного представителя – ла-ана Лаиентра, у меня нет больше имени, семьи, роду и племени. А вечером следующего дня, если я не буду своевольничать, то буду удостоена милости лицезреть великого ла-ана.

Я раскрыла рот для рвущихся вопросов, но данная дама приложила палец к моему лбу и сказала: «Спи!».

Все следующее утро было посвящено обдумыванию сложившейся ситуации, в частности, меня очень интересовало, где Клесса черти носят.

Еще у меня теперь нет бровей и выглядит это презабавно – сама в воде отражение видела. Так что я даже не против, что меня никто не видит. Как-то некомфортно на непривычном месте иметь лысину.

Ближе к ночи пришли двое облачили меня в нечто просвечивающее во всех срамных местах, но до пола. Спасибо, что не розовое. Я поинтересовалась, нет ли более подходящей одежды для визита к ла-ану, на что мне ответили, что эта и есть самое подходящая. Проводили в огромную залу, где меня встретил тот самый блондин с черными глазами, которого я видела во сне. Он подошел и принялся говорить про великую честь и какие-то правила поведения. Дала человеку высказаться. Кажется, ему стало легче, и, глядя на мое сосредоточенное лицо, он сделал вывод о моей кротости, покорности и, главное, видимо, понимании.

После чего меня втолкнули в еще большее помещение, которое отдавало чем-то неуловимо восточным. Низкая мебель на коротеньких ножках, изящная и необычно красивая. Огромная, судя по всему кровать, метра четыре на четыре, на пьедестале посередине залы. Столики, скамейки украшения, еда. Богатый интерьер.

Приглушенный свет от ламп и кровать создавали совсем четкую ассоциацию с гаремами. Разглядывая обстановку краем глаза выхватила движение в темной части комнаты: оттуда вышел хозяин апартаментов. Светлые волосы, струящиеся шелком по плечам. Похож на человека, но слишком правильные и идеальные черты лица, тонкие, капризные губы. Вид соответствующий – властный и своенравный. Терпеть не могу такой тип холеной, самовлюбленной и надменной красоты. Так и хочется подправить… чем-нибудь тяжелым.

Он обошел меня кругом что-то прошептал и приказал ложиться.

– Кхм. Гражд… Уважаемый ла-ан, Вам, разумеется, неизвестно, но мы попали на вашу планету случайно в связи с техническими неполадками на корабле, на коем мы с моим сопровождающим держали дальний путь, – завернула я от неожиданности.

– И мы были бы безмерно рады воспользоваться Вашим дальнейшим гостеприимством, но, к сожалению, очень торопимся – нас ожидают безутешные толпы родственников и друзей, благодарим Вас за радушный прием и просим оказать содействие в сей неоднозначной ситуации, – выпалила я, пятясь подальше от кровати.

В фиолетовых глазах ла-ана зажглось удивление. Даже согнал надменно-скучающее выражение лица.

– Странно, странно, почему же ничего не действует, – прошептал он себе под нос, почти не разжимая губ.

– Давайте присядем и все обсудим, вероятно, произошло какое-то недоразумение, за которое я приношу искренние извинения, – продолжил, кивая в сторону кресел.

Я, закутавшись в свой парадный костюм, уселась в кресло.

На столе стояло, судя по виду, вино и какие-то экзотические фрукты. Честно говоря, от всех нервных потрясений захотелось есть. Ла-ан разлил по бокалам рубиновую жидкость, не сводя с меня глаз.

– Ну что ж, с прибытием Вас в нашу скромную обитель, – произнес он и пригубил напиток.

– Ага, не чокаясь, – проворчала я, но вино пригубила. На вкус оказалось совершенно потрясающим и ароматным. Есть захотелось просто зверски.

Я накинулась на фрукты и все, что предположительно было съедобным на столе. Неосмотрительно, но сил сдержаться не было. Минут десять спустя ощущала себя фаршированным бегемотом. Блаженно откинувшись в кресле я немигающим, сытым взглядом удава проглотившего того самого бегемота, уставилась на Лаиентра.

Тот почему-то раздвоился и немного поплыл. Все же какой интересный мужчина… Силясь навести фокус, я моргнула. Ожидаемого эффекта не последовало. Странным оставалось только то, что ничего кроме моего визави не расплывалось и все окружающие предметы не изменяли своей четкости. Помимо потери четкости у ла-ана странно изменялось лицо.

– Что Вы мне подмешали? – прошипела пересохшими губами я, бессильно сжимая ладонь в кулак.

– Очень странно, что еще разговаривает, а должна бы уже валяться обездвиженная и беспомощная, – озадаченно потер волевой подбородок Лаиентр.

– Ты, дорогуша, являешься сосудом с замечательной и, полагаю, вкусной энергией, к которой я питаю некоторое пристрастие. Я заберу ровно столько, чтобы у тебя осталось на продление твоей мелкой и никчемной жизни. И это не потому, что мне так жаль тебя, а только лишь из предосторожности. Будешь жить тут как кукла, верная своему хозяину. Когда тебе удастся скопить достаточное количество биоэнергии придешь сюда снова и мы повторим процедуру. В перерывах между этим твоя воля будет подавлена, и ты будешь исполнять все, что тебе прикажут. Хотя толку это рассказывать, все равно ничего после помнить не будешь, но сам процесс многим самочкам нравится, – он едко ухмыльнулся.

Я продемонстрировала свой дипломатический кукиш.

– Твое упорство в борьбе с дурманом делает тебя еще интереснее и слаще, – мерзавец облизнулся и, подхватив на руки, понес меня к кровати. Я пыталась закричать и сопротивляться, но вместо крика раздался еле слышный хрип, а вместо смачных затрещин маньяку по морде, жалкие конвульсии. Вдобавок стали видны какие– то темно-фиолетовые всполохи, которые словно пламя, то здесь, то там, облизывали его фигуру. Мысли дружной цыганскою толпою носились в голове и тараном бились о стенки черепа.

Но тут случилось такое, что со мной редко, но бывает. Меня накрыло. Накрыло волной Багровой Ярости.

– Да что ж это мать вашу происходит? – раздался чей-то рык и бокалы на столике жалко звякнули.

Рык оказался мой. Следующим движением я угрем выскользнула из рук ла-ана.

Лаиентр застыл и, не мигая, уставился на меня своими глазищами. Его темные брови норовили затеряться в светлой шевелюре.

– Иди сюда глупенькая, я ничего не сделаю тебе плохого, – сказал он вкрадчивым голосом и протянул руку.

От его руки тут же метнулись черные всполохи, при взгляде на которые хотелось сесть и прикорнуть. В последний момент я увернулась и спряталась за кроватью. Ла-ан начал обходить кровать кругом, я тоже двигалась по ее периметру, стараясь, чтобы сей предмет мебели как можно дольше оставался неплохой преградой – черные всполохи плохо преодолевали расстояние, если на их пути были предметы. Я начала оглядываться в поисках персонального средства защиты от маньяков и тут мой взгляд упал на некий дрын, почетно размещенный на резной подставке, сверкающий золотистыми переливами. Не думая прыгнула на кровать, прокатившись по ней кувырком, в одном прыжке выхватила блестящую дубину и приласкала ей пару раз вдоль хребта рачительного хозяина. Последний, по-бабьи взвизгнув, сиганул прочь и разорвал дистанцию. Между нами вновь очутилась многострадальная кровать.

– Это вот, значит, как мы дорогих гостей привечаем? – шипела я, размахивая блестящей дубинкой, – накормил, напоил и спать уложил, навечно. Сексуальное рабство? А это, между прочим, подсудное дело, Вас, батенька, за это справедливым революционным судом судить надо – лицом к стенке.

Ла-ан, непонимающе хлопая глазами, все же перебирал руками по спинке кровати в противоположном от меня направлении.