Текст книги "Огненно-рыжая страсть (СИ)"

Автор книги: Ирина Наякшина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 7 страниц)

– Кристи!

– М-м-м?

– Почему ты уверена, что Генрих не в Англии?

– Ведь тела его не нашли. Ну, почему ты не хочешь представить, что его раненного, увезли? Может, для того, чтобы завладеть его богатством, Джеймс вывез его из страны, а Генрих, придя в себя, не имеет денег, чтобы вернуться обратно. Мы должны его найти! Будем останавливаться во всех портах, которые встретятся нам по пути, и спрашивать о нем. Ясно? – она терпеливо объясняла, словно несмышленому ученику.

– Простите, господин, что нарушил ваш разговор. Возможно, мы говорим о разных людях, но...

– Продолжайте, пожалуйста, – Кристи подалась к говорившему, не дав Раулю и рта раскрыть.

– Несколько месяцев назад я был боцманом на одном судне, попал я туда случайно. Заболела моя жена, и пока я два месяца провел на берегу, моя посудина ушла в плаванье. Мне просто повезло, что капитан искал боцмана вместо своего, который напился, да так и не проснулся. Так вот, на тот корабль был доставлен мужчина, истекающий кровью. Те, кто его привез, хорошо заплатили капитану. Судовому лекарю пришлось изрядно потрудиться, прежде чем он поднял на ноги этого парня. Как его звали, мне не известно, но такого как он забыть трудно: черные волосы и синие глаза – это редко встречается. Да, еще, как только он встал на ноги, то отчаянно требовал, чтобы его отвезли обратно в Англию. Грозился разнести все судно в щепки.

– Куда? Куда его увезли? – Кристи уже не сомневалась, что это был именно Генрих. На свете не может быть двух таких, как он.

– Корабль шел к северным берегам, в Швецию, леди. Может быть, это просто совпадение, но проверить не мешает.

– Ты слышал, Рауль? Мы плывем в Швецию!

– Это невозможно, Кристи, ведь мы направляемся к южным островам за товаром.

– Рауль! Если потребуется, я вплавь доберусь до этой Швеции.

– Я тоже! – Гейвин слышал рассказ, и у него, как и у Кристи, зародилась надежда.

– Ты не можешь бросить его там! А если он нуждается в помощи? Ведь он твой друг, – Кристи осуждающе посмотрела на брата, – к черту товары! Мы берем курс к северным берегам!

– Уговорили! Капитан, курс на Север!

Высадившись в первом же северном порту, Рауль, Кристи и Гейвин искали, где только возможно пропавшего Генриха. Но никто ничего определенного сказать не мог. Потратив две недели на бесплодные поиски, они в отчаянии вернулись на корабль.

– Послушайте, боцман, вы точно здесь оставили того человека? – спросил Рауль.

– Да, мой господин. Он сошел на берег с одним местным жителем по имени Петер Свенсон, кажется, он из сельской местности.

– Так что же ты раньше не сказал? Возможно, этот Свенсон знает, где Генрих.

– У меня вылетело это из головы, мой господин, – и он виновато посмотрел на Рауля, а потом в сторону Кристи, которая уже мчалась к шлюпке.

Генрих пошевелил затекшей рукой, но резкая боль в спине заставила его застонать: – Где я? Почему кровать шатается?

– Вы на судне, – мужчина увидел, что раненый проснулся и пытается понять, где находится.

– Что за шутки?! Какое судно, и где, черт побери, моя невеста?

– Когда вас принесли, вы были один, никакой девушки я поблизости не заметил.

– Все, вспомнил! Кажется, кто-то пытался меня убить. Думаю, я даже знаю, кто. Дьявол!

– Не двигайтесь! Лекарь уже несколько дней пытается вернуть вас с того света.

– Куда мы направляемся? Если меня запихнули на этот корабль, значит, рассчитывают, что в ближайшее время я не вернусь, – в задумчивости произнес Генрих.

– Путь неблизкий, так что давайте познакомимся. Я Петер Свенсон, а вы, судя по вашему выговору, британец?

– Да, я граф Генрих Блэквуд, из Англии. Вы знаете, куда направляется этот корабль?

– К северным берегам. Я живу в Швеции, был во Франции, покупал древесину для строительства.

Через две недели Генрих почувствовал в себе силы подняться с койки. Качка на корабле мешала нормально двигаться, но все же он добрался до каюты капитана.

– Капитан! Я требую, чтобы вы доставили меня обратно к берегам Британии, иначе я разнесу ваш корабль в щепки! – и угрожающе двинулся на него.

– Не думаю, господин. Во-первых, вы один, а нас – оглянитесь вокруг. А во-вторых, надвигается шторм, так что, если Провидению будет угодно, нас разнесет в щепки и без вас, так что советую вам спуститься вниз, – спокойно произнес капитан, хотя вид наступавшего на него Генриха не предвещал ничего хорошего.

– Черта с два! Я скормлю вас рыбам, если вы не повернете, – и он бросился на капитана, намереваясь сделать то, что обещал. Со всех сторон к ним сбежались моряки.

– Остановитесь, Генрих! – к нему, перекрикивая шум, пытался протиснуться Петер Свенсон, что-то объясняя жестами. Генрих отпустил капитана, вопросительно посмотрел на Петера и двинулся ему навстречу, расталкивая команду. Пришедший в себя капитан успокоил разгоряченных матросов, которые, ругаясь, разошлись по своим местам: начинался шторм.

– Что случилось, Петер?

– Пойдем в каюту, там объясню, – его слова были еле слышны из-за рева ветра и шума дождя. Наконец, насквозь мокрые и уставшие от качки, они добрались до каюты.

– Генрих, тебе не следует поднимать шума, – едва отдышавшись, произнес Петер, – я видел, как капитану заплатили и, похоже, немало, а когда покидали судно, дали указание: "Если будет бунтовать, выбросьте за борт". Никто не может помешать им сделать это, понимаешь? Лучше доберемся до Швеции, а там ты пересядешь на другое судно.

– Ты прав, я, действительно, обезумел. Мне следовало понять, что меня не захотят оставить в живых.

Шторм продолжался несколько дней. Судно кидало из стороны в сторону, казалось, еще одна волна, и оно не выдержит и пойдет ко дну. Но все обошлось небольшими повреждениями да двумя смытыми в море матросами.

За долгое плаванье Петер часами рассказывал Генриху, какое чудесное у него хозяйство, замечательная жена и прекрасные дети. Их двое – мальчик и девочка. Когда он уезжал, дочка только начинала ходить, сейчас, наверное, уже бегает. Петер очень любил свое хозяйство, оно досталось ему от отца. Отец был небогат, но оставил в наследство небольшой дом, который сейчас Петер достраивает, и землю. Одно крыло дома уже достроено, а второе поднято лишь наполовину. Еще год, и дом будет готов полностью

Наконец они достигли земли. Уже несколько дней шел проливной дождь.

– Вот и Швеция, добро пожаловать на мой родной берег. Ты не грусти, Генрих, день-два и солнце будет припекать, как настоящее, так что еще захочешь дождя.

Генрих стоял и вертел в руках письмо и кошель с деньгами, которые передал ему капитан. Спрятав за пазуху намокшую бумагу, он поспешил за Петером в ближайший постоялый двор. Обсохнув и подкрепившись, Генрих, наконец, распечатал письмо и сразу узнал почерк кузена.

"Генрих! Ты, очевидно, уже догадался, кто отправил тебя в путешествие. Так вот, если ты хочешь, чтобы твоя рыжеволосая осталась жива, то будешь находиться подальше от Британии. Для всех тебя уже нет в живых, а я в ближайшее время стану единственным наследником Блэквудов. Я мог бы убить тебя, но не сделал этого, я не злодей. Но знай, что, если ты появишься на берегах Англии, одна из подкупленных мной служанок в замке твоей ненаглядной сразу отравит ее. Могу утешить тебя тем, что жениться на ней я не собираюсь, надеюсь, в скором времени сам король будет ублажать ее. Капитан передаст тебе деньги, думаю, они очень пригодятся на первое время. Прощай.

Твой кузен Джеймс".

Генрих смял письмо и со злостью швырнул его в конец комнаты.

– Неприятности? – спросил вошедший Петер. Вид раздосадованного попутчика убедил его в том, что он прав.

– Если умеешь читать, сам все поймешь, – и показал на скомканный лист бумаги.

– Да, Генрих, он все продумал. Тебе не следует возвращаться туда.

– Через несколько месяцев мне исполнится тридцать, и тогда все пропало: я не смогу жениться на любимой! Проклятое завещание! Ну, почему мы не вольны делать то, что хотим?

– Генрих?

– М-м?

– Поедем ко мне. Поживешь, оглядишься, может, и останешься...

– Да что я умею делать? Практически ничего. Я был воином при короле...

– Научиться всему можно, было бы желание. Завтра поутру выезжаем.

Дороги, чтобы ехать в телеге или повозке, не было, поэтому решено было отправиться в лодке по реке. Через четыре часа лодка причалила к деревянной пристани, едва заметной под густой зеленью. Дождь прекратился, и припекало солнце. Для Генриха, привыкшего к более мягкому климату, было жарковато, но он помогал Петеру тащить огромный ящик.

– Ты что туда камней насовал? – вытирая капельки пота со лба, проговорил он.

– Посуда! – усмехаясь, ответил Петер, – жена заказала. У нашей соседки через месяц будет большой праздник, так они решили приобрести вазы для цветов. Любят все красивое.

На пороге дома их встретила женщина лет двадцати пяти – тридцати. Русые волосы ее были аккуратно собраны в тугой пучок на затылке. Сиреневое платье из фланели мягко облегало стройную, почти девичью фигурку. Ростом она была мала, лишь слегка доставала Петеру до плеча, а он был не слишком велик. Генрих на целую голову возвышался над ним. Сын Петера, как взрослый мужчина, здороваясь, протянул отцу руку. Из-за его спины несмело выглядывала маленькая головка. Петер подхватил визжащую от восторга дочь и, поцеловав, посадил к себе на шею. Девочка цепко ухватилась за его волосы, чтобы не упасть.

Генрих с интересом наблюдал за ними. Как жаль, что у него нет своих детей. Впервые ему захотелось прижать к себе маленькое тельце. У них с Кристи тоже могли быть очаровательные малыши. Ох, Кристи! Воспоминания о ней причиняли боль и заставляли сердце сжиматься от тоски. Но ради того, чтобы она была жива, он выдержит все, что бы ни уготовила ему судьба.

Петер показывал Генриху свои земли, рассказывал о том, что травы в этом году уродились на славу, значит, будет достаточно корма для скота. Петер собирался купить несколько молочных коров и заняться их разведением.

– Выбирай, Генрих: что тебе больше по душе, тем и займешься. Я на первых порах помогу тебе, а пока присмотришься, поработай у меня, заодно и денег скопишь.

– Знаешь, Петер, я могу многому научиться, но не жди, что буду доить коров.

– Это вовсе не обязательно, – рассмеялся Петер, – это занятие для женщин. Коровы почему-то предпочитают их общество.

– Тогда я остаюсь. Если ты не против, я бы занялся лошадьми. Это для меня более-менее привычное дело.

– Как скажешь, тебе видней. Может, все-таки выберешь что-нибудь полегче?

– Да забудь ты о том, что я граф! Это все в прошлом, а мне надо начинать жить заново. Считай меня своим наемным работником.

– Прежде всего, ты мой друг.

– Спасибо. А сейчас я займусь делом: пойду осмотрю лошадей.

– Не опаздывай к ужину! – помахав рукой на прощанье, Петер поспешил по своим делам.

Генрих сидел под деревом, прикрыв шляпой глаза от солнца.

– Вот вы какой, таинственный граф, – услышал он мягкий женский голос. Перед ним стояла высокая девушка, одетая по-мужски. Кожаные гетры обтягивали ее крепкие ноги, в руке она держала кнут и постукивала им по ладони.

– Значит, таинственный? Не думал, что произвожу такое впечатление.

– Вас нигде не видно, вы не появляетесь на праздниках, не заводите знакомств: не удивительно, что многим вы кажетесь таинственным. У нас мало развлечений, поэтому каждый новый человек всех интересует. А про вас много говорят, но толком никто ничего не знает. Вас окружает тайна, а вы не хотите ее разрушить. Петер Свенсон хранит гробовое молчание. Утолите мое любопытство.

– Во-первых, меня зовут Генрих, во-вторых, мне двадцать девять лет и я холост. Вас это интересует или что-то еще?

– Не густо. Вроде, все рассказали и ничего. Я соседка Свенсонов, меня зовут Хильда. Мне двадцать лет и я не замужем.

– Очень приятно, – Генрих поднялся с земли и поклонился девушке. Вот и познакомились. Я слышал о вас, Петер рассказывал, что вы практически одна управляетесь с хозяйством. Как вам это удается?

– Ничего сложного. Я привыкла полагаться на себя. С тех пор, как умер мой отец, мама переложила все обязанности на меня. Она у меня слишком хрупкая.

– А почему, если не секрет, вы не подыщете себе мужа, который будет вам опорой? – его поразило, что девушка может сама управлять хозяйством. В его стране женщины, если они не служанки от рождения, занимались собой, нарядами, посещали балы, и занимались домашним хозяйством только после замужества.

– А вы не хотите стать моим мужем? – в упор спросила она Генриха.

– Плохой выбор. Я не гожусь для этой роли. Из меня никогда не получится хорошего мужа, – усмехнулся он.

– Поживем, увидим, – свистнув своему коню, она с легкостью вскочила в мужское седло и с высоты взирала на Генриха, – вы проводите меня?

– Хорошо, если покажете дорогу.

– Через неделю мы устраиваем праздник в честь моего дня рождения. Вы придете?

– Если вы приглашаете, то приду обязательно. Так это для вашего праздника мне пришлось тащить тяжеленный ящик с вазами? Я не ошибся?

– О! Тогда я ваша должница. Обязуюсь представить вам всех дам, чтобы вы не скучали.

– Конкуренции не боитесь? А вдруг мне кто-то понравится?

– Но я собираюсь знакомить вас с женщинами, которым не меньше сорока лет, – и звонко рассмеялась, увидев удивленное лицо Генриха.

– Так вы собираетесь отдать меня на растерзание милым старушкам? Не уверен, что после такого знакомства останусь в живых. Я умру от скуки, это точно. Вы жестоки, леди, вам не жаль меня?

– Успокойтесь, я просто пошутила.

Так, переговариваясь, они добрались до дома Хильды. Кругом царили чистота и порядок, во всем чувствовалась уверенная рука.

– Вы зайдете на чашку чая?

– Благодарю вас, леди, – Генрих вежливо поклонился, – мне пора вернуться: лошади остались без присмотра, – и, распрощавшись, он поспешил уйти.

Хильда наблюдала за прибывающими гостями. Генрих будет самым красивым мужчиной из всех присутствующих на празднике. Ее сердечко забилось, словно птичка, попавшая в силки, когда он и Петер приближались к дому. Генрих галантно знакомился со всеми женщинами, одаривая улыбкой молодых и старых. Матери, у которых дочери были на выданье, старались познакомиться с ним поближе, наперебой приглашая в гости. Хильда видела, как радовался Петер, мечтавший женить друга. Ей было известно, что в Англии у него осталась невеста, но по каким-то причинам им не удастся пожениться. Возможно, со временем он забудет ее... Тогда уж Хильда постарается не упустить своего шанса.

– О чем вы думаете? – услышала она голос Генриха и вздрогнула.

– О вас. Вижу, что вы не умерли от общества пожилых дам. Выглядите вполне довольным собой.

– Еще бы! Мне пришлось отклонить с десяток предложений посетить ту или иную женщину, ускользнуть от двух весьма назойливых девиц, избежать дуэли с одним разгневанным молодым человеком, страдающим от ревности. Почему бы после всех этих подвигов мне не быть довольным собой? Ведь я остался живым, и меня не разобрали на части, словно какую-нибудь редкостную вещицу.

– Тогда, может, пойдем, прогуляемся? Вы отдохнете от всего пережитого.

– С удовольствием!

Хильда взяла его за руку и потянула за собой в лес. Остановившись на поляне, она прилегла на траву и закрыла глаза. Генрих сел рядом. Мысли его были далеко, в Англии, где осталась его Кристи.

– Поцелуй меня, пожалуйста, – Хильда умоляюще смотрела на него.

Он наклонился над девушкой, и губы их встретились.

– Довольна? – Генрих мягко отпустил ее, и она почувствовала пустоту без его объятий.

– Возьми меня, Генрих! Я хочу любить тебя! – голос ее дрожал, выдавая жгучее желание.

– Я не могу, Хильда, прости! Может быть, когда-то у нас что-нибудь и получится, но не сейчас.

– Что же это за женщина, которую ты не в состоянии забыть? – с болью в голосе произнесла она, – неужели я не могу заменить ее хотя бы на время?

– Я люблю ее, Хильда, и не существует другой такой, как она. Дай мне время, возможно, ее образ перестанет преследовать меня, – поднявшись, он помог встать девушке. Сердце его было целиком занято. Кристи ни для кого не оставила в нем места.

– Я подожду, – прошептала очень несчастная в этот момент Хильда, – двери моего дома всегда будут открыты для тебя. ее

– Гости заждались, пора возвращаться!

Петер и Генрих вернулись поздно. Розалин, жена Петера, терпеливо дожидалась мужа, сидя на веранде с кружкой молока в руках.

– Ты еще не спишь, дорогая? Прости, что задержались, – целуя ее и присаживаясь рядом, проговорил Петер.

– Добрый вечер, Генрих! Как тебе Хильда? Правда, неплохая девушка? – пытливо выспрашивала его Розалин.

– Очаровательная. Повезет тому мужчине, который женится на ней.

– А ты как к этому относишься?

– Розалин, оставь его в покое. Он сам знает, что надо делать, – шутливо погрозил пальцем муж.

– Конечно, конечно, – торопливо промолвила она, – да, когда вы уехали на праздник, какой-то человек, по виду моряк, передал письмо для Генриха. Я сейчас его принесу.

– Ах, Розалин, болтаешь о мелочах, не сказав о главном...

– Уже несу, Петер, не волнуйся так.

Генрих молча взял из ее рук запечатанный свиток, развернул и стал читать.

"Генрих! Хочу уведомить тебя, что по велению Его Величества мне пришлось против моей воли жениться на известной тебе особе. Две недели тому назад я вступил в права наследства, так как остался единственным Блэквудом. Невеста на венчании была великолепна. Король не сводил с нее глаз, а потом отвез в шервудский охотничий домик, чтобы утешить ее разбитое сердце. Я же провел свою брачную ночь в компании очаровательного безусого придворного.

Я получил то, чего желал и чего всегда был достоин больше чем ты.

Леди Амелия недолго горевала о тебе. Через месяц она станет баронессой. Ее будущий муж – богатый вдовец, к тому же, бездетный. Правда, он годится ей в отцы.

P.S. Не рассчитывай, что ты можешь вернуться в Англию, мои люди всегда на страже.

граф Д. Блэквуд".

Петер внимательно наблюдал за Генрихом, который бледнел все больше и больше. – Что случилось, Генрих? Ты выглядишь, как покойник, – озабоченная Розалин подошла к нему и усадила на скамью.

– Все кончено, Петер! Мой кузен женился на Кристи и отдал ее королю. Ты права, Розалин, я покойник.

– Так...

– Что это значит, Генрих? – вскричала Розалин, – ты что, собираешься покончить с собой?

– Мне не нужно этого делать, мой кузен сделал это за меня. Он прекрасно знал, что его известие убьет меня.

– Генрих! Клин клином вышибают. Тебе непременно надо жениться на Хильде. Со временем ты забудешь свою невесту. Поверь, только так ты сможешь выжить! – Розалин решительно настаивала на своем.

– Она права, – поддержал жену Петер, – Ты ничего не можешь сделать, а жить с такой ношей очень трудно. Подумай. Хильда хорошая девушка и любит тебя, вы будете счастливы.

– Хорошо, друзья, я подумаю. А сейчас я пойду спать, – и тяжелыми шагами удалился. Он не ложился всю ночь, а наутро ушел из дома.

– Хильда!

– Генрих?

– Если ты не раздумала, выходи за меня замуж.

– Ты не шутишь? У тебя такой вид, что...

– Возможно, я похож на сумасшедшего, но это не так.

– Я согласна, Генрих! Согласна!

– Вот и хорошо! Розалин поможет тебе со свадебным платьем.

– Ты уходишь? – Хильда удивленно посмотрела на него.

– Пойду, сообщу Свенсонам, они будут рады, – чуть повернувшись в ее сторону, проговорил на ходу Генрих.

Народу в церкви было немного. Жених настоял на том, чтобы свадьба прошла в тесном кругу друзей, Хильда не возражала. В белом подвенечном платье она выглядела робкой и застенчивой девочкой. Розалин подбадривала ее, так как Генрих был чернее тучи.

– Улыбнись, Генрих! – шептал ему Петер, ты же не на казнь идешь.

– Постараюсь, хотя очень трудно. Не думал, что это станет такой пыткой, – и невесело улыбнулся, поддерживая невесту, запутавшуюся в складках платья.

глава 9

Кристи нетерпеливо расхаживала по пристани, пока Рауль и Гейвин разговаривали с лодочником.

– Договорились, господа, только придется захватить с собой еще одного пассажира. Попутчик улыбнулся и шагнул навстречу друзьям. Он был невысокого роста с подвижным лицом и серыми глазами.

– Извините, но мне необходимо сегодня попасть к Петеру Свенсону. А вы тоже едете на свадьбу?

– На свадьбу? Нет. А что, Петер Свенсон женится? – спросил Рауль.

– Нет-нет! У Петера прекрасная жена и двое детей. Это его друг Генрих Блэквуд обвенчался с моей кузиной Хильдой. Они такая красивая пара! Просто созданы друг для друга! Я вчера не смог присутствовать на венчании, но сегодня уж ничто не помешает мне выпить за молодых!

Кристи растерянно слушала незнакомого мужчину, вдруг так перевернувшего ее жизнь. Она-то думала, что через несколько часов прижмется к любимому человеку, расскажет ему о большой радости... Нет, теперь это только ее радость: несколько недель назад она поняла, что ждет ребенка. Ей не хотелось говорить об этом ни Раулю, ни Гейвину. Только Генрих должен был узнать это первым.

– Рауль! – вскрикнула она, привлекая к себе внимание. Оба мужчины бросились, чтобы подхватить упавшую в обморок Кристи. Недомогание прошло быстро, и девушка открыла глаза.

– Это судьба, Рауль! Мы не едем.

– Ты слышал, Гейвин? Отпусти лодку, – и, прижав к себе поникшее тело Кристи, поспешил укрыться в тени. Рауль прислонился к камню и усадил Кристи к себе на колени.

– Теперь объясни мне, девочка, почему ты не хочешь с ним встретиться. Понимаю, тебе больно, но поговорить все-таки не мешало бы. Ты так не думаешь?

– Нет, Рауль. Все решено. Мы возвращаемся на корабль, там поговорим, – и, повернувшись к подошедшему Гейвину, спросила, – ты возвращаешься с нами или поедешь к нему?

– Гейвин, что бы ты ни решил сейчас, мы поймем.

– Рауль, я остаюсь с вами. Другого решения у меня не было.

– Тогда на корабль. Ты сможешь идти сама, Кристи, или мне тебя понести?

– Я чувствую себя лучше.

Друзья в молчании отчалили от берега. Рауль в гневе вышагивал по каюте и в сотый раз задавал один и тот же вопрос:

– Почему, Кристи? Ты так хотела найти его, и в последнюю минуту изменила решение?

– Пойми, Рауль, он несвободен. У него жена, которую он любит.

– Откуда ты знаешь? У тебя был шанс вернуть его, а ты не воспользовалась им!

– Какой шанс? О чем ты? Я ему не нужна, он предпочел другую! В Британии он для всех погиб, а здесь устроил свою судьбу. Я даже понимаю, почему Генрих сделал мне предложение.

– Почему, черт возьми, если не любил тебя?!

– Он переспал со служанкой, которая оказалась сестрой его друга. Только женившись на мне, он оправдался бы в твоих глазах. Теперь понятно? Он никогда не любил меня, он хотел только моего тела.

– Что же теперь будет, Кристи?

– Ничего. Да, Рауль, я должна сказать тебе, что вскоре ты станешь дядей.

– Что?!!

– Все прекрасно, Рауль, ведь я жива! Даже после всего, что пришлось перенести...

В молчании промерив шагами каюту еще какое-то время, Рауль произнес:

– Мы идем на Сицилию, к моему другу Саре. Пока ты не родишь, мы в Англию не вернемся!

– Я не брошу ребенка, Рауль! Ты не заставишь меня это сделать!

– Этого делать не придется. Но никто, слышишь, ни одна живая душа не узнает, что он твой! Можешь взять служанку, которая воспитает его как своего. Больше ты не наделаешь глупостей, хватит! Слишком часто я шел у тебя на поводу, сейчас будет по-моему. Когда вернемся, мы с отцом подыщем тебе мужа, который сохранит в тайне твой грех.

По грозному виду брата Кристи поняла, что на сей раз ей не одержать победу. Брата уговорить не удастся, а что ей делать, она пока не знала.

– Не понимаю, Рауль, почему ты решил плыть на Сицилию? – подал голос Гейвин.

– Есть причина. Ты еще не забыл, что я обещал Саре вернуться? Стараюсь держать слово, да и Кристи необходимо развеяться. Не смотри так на меня, – Рауль отвернулся, чтобы друг не заметил блестевших слез.

Не уверен, что присутствие Сары возле тебя пойдет на пользу Кристи. Вы будете напоминать ей о другой счастливой паре. И сейчас ты напоминаешь любовника, спешащего на свидание.

– Хорошо, Гейвин, я расскажу тебе, все и так скоро будет известно. Кристи ждет ребенка. Я не могу привезти ее домой в таком состоянии, поэтому, пока она не родит, мы останемся у Сары. Дома не должны знать об этом, иначе ей никогда не выйти замуж. Отец не переживет такого позора.

– А что будет с ребенком? Кристи не отдаст его, да и как можно отнять ребенка у матери?

– Не терзай душу, Гейвин, мне и так плохо. Сейчас нужно думать о ее чести. Знать не примет незаконнорожденного.

– Знаю. Давай подумаем, как поступить с ребенком. Ведь он не виноват, что его родители не смогли быть вместе. Дьявол! Надо сообщить Генриху.

– Ни за что! Он никогда не узнает об этом! – Кристи решительно смотрела на них. За разговором они и не заметили, как она подошла.

– Он имеет на это право, Кристи. Генрих усыновит ребенка, уверен, что жена поймет его. Нельзя лишить малютку и отца, и матери, – настаивал на своем Гейвин.

– Перестаньте решать за меня, что делать, а что нет. Я сама решу, что лучше. Это мой крест, мне его и нести.

– Рауль прав, Кристи, надо позаботиться о твоем будущем. Ты не сможешь признать ребенка своим.

– Тогда и Генрих не признает его. Неужели вы не можете понять? Я не вынесу, если его будет растить та, которая отняла мою любовь! Вы предлагаете отдать ей еще и мое дитя?! – и, закрыв лицо руками, разрыдалась.

Сара встретила их, не скрывая радости. Весь вечер она не отходила от Рауля, не замечая печального взгляда его сестры. Вечером в спальне, положив голову ему на плечо, она задумчиво спросила:

– Тебя что-то сильно беспокоит?

– Это заметно?

– Поведай мне о своих печалях, а я подумаю, как помочь.

Рауль закончил свой рассказ и надолго замолчал. Сара не посмела тревожить его.

– Теперь ты все знаешь, дорогая.

– Печальная история. Когда ты уехал, я тоже очень страдала, но несчастье, постигшее твою сестру, просто потрясло меня. Бедная девочка! Ей гораздо хуже, чем ты себе представляешь. Ты беспокоишься о ее чести и не хочешь понять ее душу.

– Сара! Хоть ты не упрекай меня в бессердечии! Я очень люблю сестру, но я смогу помочь ей, только причинив боль. Не осуждай меня, прошу тебя. Лучше посоветуй, что делать.

– Обещаю подумать, мой господин, – промурлыкала она, лаская Рауля и позволяя своим нежным пальчикам прикасаться к его возбужденной плоти, что заставило мужчину стонать от желания.

– Проказница! Ты сведешь меня с ума!

Полной грудью Генрих вдыхал свежий воздух зимней Британии. Теплая накидка защищала от ветра. Он не знал, что ждет его впереди: возможно, тюрьма или даже казнь, если король не простит ему того, что он собирается сделать.

– Граф Блэквуд? Значит, наконец, решился пожаловать. Что ж, пусть войдет, – король был взбешен, хотя на лице присутствовала улыбка. Он решал, как поступить с обманувшим его подданным. Мнимая болезнь не ввела его в заблуждение, Ричард догадался, что Джеймс изворачивается, опасаясь за свою жизнь. – Он, похоже, забыл, что я король, а короли не прощают предательства. Тебя ждет сюрприз, граф.

Генрих вошел в кабинет и склонился перед Ричардом.

– Генрих?! Не верю своим глазам! Ты? Но мне сообщили, что... – король был настолько поражен, что, отбросив величие, поднялся навстречу удивленному таким вниманием Генриху. – Где ты был?! Все рассказывай, я слушаю.

– Прошу прощения, Ваше Величество, но прочтите вначале вот это и ответьте на один мой вопрос, – он протянул королю письмо Джеймса.

– Ничего не понимаю! – Ричард думал, как выйти из нелепой ситуации: он забыл и думать о Кристи, прекрасная Изабелла теперь владела его сердцем.

– Простите мою дерзость, но эта женщина мне не безразлична!

– Генрих! Я не имею представления о том, что здесь написано. Мне доложили, что девушка тяжело больна, и с тех пор я о ней ничего не слышал.

– Еще раз простите меня, Ваше Величество! – он преклонил колено, опустив голову.

– Встань, мой друг. Теперь я хочу услышать, что случилось с тобой.

Генрих не счел нужным ничего скрывать, рассказывая о своих приключениях. Умолчал он лишь о том, как Кристи была его служанкой, и что из этого получилось. Честь Кристи не должна быть задета.

Ричарду представилась прекрасная возможность расправиться с Джеймсом, не привлекая внимания знати.

– В этом письме все ложь, Генрих. Джеймс никогда не был женат на Кристи. Правда лишь в том, что леди Амелия теперь баронесса.

– Слава Богу! Наконец-то я избавлен от нее!

Ричард позвонил в колокольчик, и в дверях появился придворный распорядитель.

– Немедленно доставить Джеймса Блэквуда и заключить в тюрьму! – и, повернувшись к Генриху, добавил, – там ему самое место. Мне надоели его козни. А ты возвращайся в поместье Блэквуд и решай свои проблемы.

– Благодарю вас, Ваше Величество!

Слуги с радостными возгласами сновали по замку: приезд Генриха вернул их к жизни. После всего, что пришлось вытерпеть от Джеймса, они, наконец, вздохнули свободно.

– Рад вашему возвращению, господин! – старый управляющий не мог сдержать слез, которые катились по сморщенным щекам.

– Я тоже раз возвращению, Томас. Вижу, тебя понизили. Кем же ты служил при моем кузене?

– Вы не поверите, господин, я помогал Марии на кухне. Вы улыбаетесь, а мне было не до смеха: все слуги потешались надо мной.

– Все позади, мой добрый старый Томас. С сегодняшнего дня ты будешь выполнять прежние обязанности, – не в силах сдержать улыбку, произнес Генрих, – начинай исправлять ошибки, допущенные при прежнем хозяине.

После осмотра замка Генрих посетил конюшню.

– О, господин Генрих! – конюх с почтением клонился перед ним, – я был уверен, что вы вернетесь. Ваш конь в полном порядке. Правда, мне пришлось лгать вашему кузену, что он занемог. Небольшая хитрость помогла держать Габо подальше от господина Джеймса.

– Спасибо, дружище. Мне хочется проехаться верхом. Посмотри, как конь волнуется, узнал, умное животное. Иди ко мне, – он ласково погладил жеребца по вытянутой морде, – погоди-погоди, сейчас поскачем, – и легко поднялся в седло. – Передай Томасу, что я уехал в замок Мак-Ковенов, к ужину не буду.

Всю дорогу Генрих мечтал, как увидит Кристи, что скажет ей. Бедняжка, как долго пришлось ей ждать, как сильно он соскучился по ней!

– Генрих?! Ты?! Кристи всегда была уверена, что ты жив! Но где ты был так долго, сынок, ты разрешишь мне так тебя называть? – граф Мак-Ковен в радостном возбуждении обнимал его.

– Долгая история. А где же, Кристи, Рауль, Гейвин? Его мать сказала мне, что он теперь живет у вас. Где они все? – Генрих в нетерпении оглядывался по сторонам.

– Ох! Ты же ничего не знаешь! Они уплыли к южным островам за товаром шесть месяцев тому назад и до сих пор не вернулись.

– Они? Вы сказали "они"? Кристи что, тоже отправилась с ними? Но это же безумие, граф, как вы могли на такое решиться?

– Интересно, найдется ли такой мужчина, который сможет заставить мою дочь не делать глупостей? Нам с Раулем это не под силу.