Текст книги "Заповеди Леси (СИ)"

Автор книги: Ирина Михайлюк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 19 страниц)

Глава восемнадцатая. Крови капли алые

Я ухожу во тьму. С каждым шагом отдаляюсь от тебя и от себя прежней. Выхода нет. Пути назад тоже не существует. Пустота поглотит всё, что меня окружает.

Кап. Кап. Тело словно налилось свинцом. Я чувствовала могильный холод камней, пробирающийся под кожу. Не было сил открыть глаза.

Кап. Кап.

До сих пор ненавижу звук капель. С тех самых пор…

Шаги. Звон ключей и звук открывающегося замка. Кто-то подошёл ко мне. Я почувствовала холодное прикосновение к шее. А потом голос знакомый, но слишком холодный и пустой, произнёс:

– Ты должна выбрать сторону.

Дима. Ты не можешь оказаться одним из моих врагов. Ты не такой, как все. Ты не предашь.

Я с трудом открыла глаза, чтобы подтвердить догадку.

Дима смотрел на меня с холодным презрением. Никогда прежде я не ви-дела его таким.

– Что же с тобой случилось? – я протянула к нему руку. Сама не знаю за-чем. Утешить? Защитить его? Убедить в чём-то? Но в любом случае он меня от-толкнул.

– Ты! Ты со мной случилась! С того самого момента, как ты родилась, я слышал зов. Мы с тобой были связаны всегда. Но всё это чувствовал лишь я один, я сходил с ума и не понимал, что со мной происходит. Когда мы встретились, я решил, что теперь всё будет по-другому, – его голос упал до шёпота, – но тебе было всё равно, Злата. Ты держала меня на расстоянии, – он присел рядом со мной. И смотря ему прямо в глаза, я осознала, что это чудовище породила я сама. Породила своим незнанием, своей природой, своей неосторожностью. – А потом пришёл он. И пообещал мне свободу и… тебя, если я поклянусь служить ему и выполню парочку поручений.

– Это ты убил того парня в переулке?

– И я, и одновременно не я. Фактически твой дедушка, но под моим стро-гим руководством. Я занимаюсь магией с рождения, нас с сестрой обучали кол-довству долгие годы. Мы защищали деревню от посторонних глаз. А наши предки придумали специальные татуировки, благодаря им мы всегда чувствуем, если с кем-то из наших случается беда. Так стало известно, что твоя мать погибла. И именно с помощью этой татуировки Хронус вынудил её привести тебя сюда.

Наши предки приложили руку к тому, чтобы разделить лес на две части. Они обезопасили людей от тварей, живущих там. Те бреши в стене – порталы, по-зволяющие попасть в сумеречный лес. К сожалению, это не единственный путь, поэтому довольно часто туда забредают простые люди и уже никогда не возвра-щаются. А для стаи Ярослава эти границы несущественны.

Он замолчал. А я, глубоко вздохнув, стала придумывать план побега.

Местом моего заключения была камера. Я не знала, что здесь есть что-то похожее на тюрьму. Хотя чему удивляться? В этом адском месте всё было воз-можно.

– Он хочет, чтобы ты открыла темницу, – Дима коснулся моего плеча, – он хочет, чтобы ты освободила его.

– Нет! – я нашла в себе силы подняться с пола. Магия бурлила в моей крови.

Вы же понимаете, что всё это было иллюзией? Я с самого начала была лишь слабой, глупой девочкой, созданной для определённых целей. Меня никто не любил, никто не ждал. Мои близкие были заложниками моей собственной силы. Я была механизмом. Я была орудием. Но ни разу я не была просто челове-ком. Все мои попытки бороться – бессмысленные шаги в бездну. Судьбу нельзя изменить – первый урок, который я усвоила. Но её можно отсрочить, и я в это верю.

Я была готова сделать всё, что угодно, дабы избежать освобождения отца. Я понимала, во что может превратиться мир, и в моей голове созрел план спасе-ния. Не меня, а мира от отца. От мёртвой меня Хронусу не было бы толка.

– Тебя никто и не спрашивает, Злата. Он хочет дать тебе выбор: насильная жертва или добровольная.

Я вздрогнула, осознав, что моё самоубийство будет им на руку.

Я заметила, что дверь темницы не заперта.

Дима не считал меня опасной…

О как жестоко он ошибся.

Бывают такие моменты, когда мы становимся сильнее. Мы не знаем, от-куда в нас берутся эти силы. Вы просто чувствуете невероятную мощь внутри себя. Вам кажется, что даже свернуть горы не так уж и сложно. Просто надо захо-теть жить.

Я даже не помню, как оттолкнула Диму. Он не ожидал от меня такой прыти, не устоял на ногах и упал.

А я продолжала бежать, сбивая с ног людей, стоявших у мне на пути. Да они и не замечали меня, находясь в магическом сне.

Дверь. Выход. Свобода. Я со всей силой навалилась на дверь, и она откры-лась.

Мои губы с жадностью хватали воздух.

Силы неожиданно иссякли. Я почувствовала себя маленькой, избитой де-вочкой.

Но нельзя было сдаваться. Я побежала дальше.

Я знала, что нужно было выбраться за пределы ограды. Но все порталы, ведущие в лес, были закрыты, а идти к главным воротам равносильно самоубий-ству. Перелезть через высокую ограду – тоже не выход.

Главные ворота. Главные ворота. Главные вороты. Может это не такое уж и безумие? Есть ли там сейчас охрана? Ведь большинство жителей находилось совсем в другой части деревни.

Рома.

Ты, мерзкая эгоистка, не можешь его бросить.

Ты же почти богиня, чёрт возьми! Найди его с помощью магии!

И тогда меня постигло неприятное открытие – моя магия исчезла. Я ничего не могла сделать. Я была обычным человеком, загнанным в угол. Надежда на спа-сение угасла так же быстро, как и возродилась.

Я не паниковала – позднее это напугало меня, потому что любой другой человек на моем месте начал бы паниковать. Ох, у меня начиналась паранойя, я искала странности в себе с таким остервенением, что непременно их находила.

Логика никогда не была моей сильной стороной. Но, сели рассуждать ло-гически, если большинство людей находилось возле бреши в стене, то какова ве-роятность того, что там был и мой брат?

И какова вероятность того, что Дима меня ищет? И что же мне делать, если ему удастся меня поймать?

Но все эти мысли в тот момент казались глупыми и пустыми. Я была сто-ронним наблюдателем. Все в этом мире одна сплошная фальшивка, полная боли и страдания. Весь мир лишь игрушка, созданная на потеху богам. Мир – шахматная доска, и мы на ней пешки. Нами можно жертвовать, с нами можно играть. Но что есть этот мир, если не множество пешек?

Тучи затянули небо. В воздухе повис запах дождя и смерти. Смерть, как странно звучит это слово. Несколько букв, но, сколько смысла. Одновременно ко-нец и начало. Стоит столкнуться с ней лицом к лицу, чтобы понять всю важность и весь смысл.

На землю упали первые тяжелые капли дождя. И вместе с тем раздался волчий вой. Пронзительный и сильный. Раньше он вселял страх в сердца людей, теперь не вызывал никаких эмоций.

Кто-то грубо схватил меня за плечо. Я резко обернулась, сбрасывая чужую руку.

– Она здесь, – его голос был лишён жизни. Я пару раз видела этого муж-чину в деревни, он ненавидел моего дедушку, а мой дедушка ненавидел его.

Я всегда гадала, чем страх отличается от леденящего ужаса. Но в тот мо-мент, смотря в пустые холодные глаза… Смотря в глаза человека, и видя всего лишь пустоту. Безграничную пустоту. Я ощутила холод внутри себя и что-то близкое к леденящему ужасу. Язык будто бы онемел.

Я словно приросла к одному месту и проваливалась в бездушную бездну.

Это всё ненастоящее. Это всего лишь магия, Злата!

Но внутренний голос не помогал. Я уже покинула этот мир, меня выдер-нули из него.

Дима пришёл. Я видела сквозь пелену его силуэт, окружённый тёмным сиянием. На его губах появилась улыбка, и меня забрала тьма.

Эрик. Сколько же ты значил для меня? Я не понимала тогда, не знала. Ни-кто не понимал. Должно быть ты тоже. Почему же ты стал для меня целым ми-ром?

Кто-то принёс меня в большую светлую комнату. И переодел в простое бе-лое платье. Белый цвет невинности, смерти, очищения – сколько людей столько и значений. Но в любом случае это символично. Теперь всё символично.

В комнате кто-то был помимо меня, но я предпочла и дальше притворяться спящей. Нужно было придумать способ прекратить кошмар.

Я слышала, как открылась дверь. Звук тяжёлых шагов отдавался гулким эхом. Новопришедший замер подле меня.

– Она не спит, Дмитрий. Ритуал должен свершиться сегодня.

– Она не пострадает? – волнение и какое-то детское нетерпение наполнили его голос.

– Я верну её из мира теней, как только всё закончится.

– А он?

– Эрик умрёт. Ты можешь убить его лично, как и хотел.

Злоба. Я боялась за Эрика и ненавидела тех, кто желает ему зла. Мои глаза раскрылись раньше, чем я успела продумать свои дальнейшие действия.

Я не помню, как вскочила на ноги. Я помню лишь свой страх, когда я уви-дела собеседника Димы. Тень. Лишённая плотской оболочки тень внушала ужас, которые не смог бы внушить ни один смертный.

Трудно было разглядеть какие-либо черты лица. Я видела лишь череп, об-тянутый кожей. Носа не было. А вместо глаз зияли черные дыры, но я была уве-рена, что он всё видит.

– Ты… – очень остроумно, Злата. Ты просто мастер хладнокровности.

У меня было ощущение, словно я летела высоко над землёй. Мгновенное узнавание существа, которого я не видела прежде. Понимание, что он тебя создал. Хозяин. Отец. Хронус.

Странное желание поклониться ему – фальшивые эмоции, которые я пода-вила в себе.

Ты не можешь мной управлять. Я принадлежу только себе. Мне плевать, кто меня создал и зачем. Вы не властны над моей судьбой.

Я проговорила это мысленно, но Хронус услышал. Мои мысли не были в безопасности.

– Ошибаешься, – его голос слишком ясный и чистый. И властный.

Дима, казалось, пытался что-то сказать, но так и не решился. Он немного комично открывал и закрывал рот.

Он стоял на моем пути к свободе. Снова.

Все мои мышцы напряглись, и я бросилась вперед. Дима не ожидал напа-дения и ошибся. Он второй раз за день совершил один и тот же промах. Но я по-лучила, что хотела – эффект неожиданности. Всего несколько секунд, а я уже вы-бежала из комнаты. Горький опыт научил меня аккуратности, но убежать я так и не смогла.

Невидимые щупальца обвились вокруг моих лодыжек. Я упала на холод-ный пол. Бесполезно бороться с врагом, которого не видишь. Хотя я отчаянно пыталась. Но добилась лишь того, что щупальца обвились и вокруг моих запяс-тий. Я была полностью обездвижена.

С моих губ сорвался крик ни то ярости, ни то боли.

– Я то уж думал, что моя дочь ручной котёнок. Успел разочароваться. Но оказалось, что в ней дремлет дикая тигрица, – он внимательно посмотрел на меня, – дочь должна чтить и уважать отца. Её жертва должна была быть добровольной. Но все мои дети – гнусные предатели. Осквернители нашего рода. Ничего, когда я вернусь, то займусь вашим воспитанием.

Казалось, что его голос проникает мне под кожу. Каждое слово будто бы вырезалось ножом на моём теле. Боль была настолько острой, что я прикусила губу, дабы не закричать. Мне не хотелось предстать перед ним поверженной и слабой. Я закрыла глаза, надеясь хоть как-то ослабить пытку, сконцентрироваться и попытаться обрести свободу.

Но всё прекратилось так же быстро, как и началось. Невидимые щупальца исчезли. Но я не успела насладиться свободой.

– Вставай! – Дима схватил меня за руки и резко потянул вверх. У меня от страха дрожали колени, и из-за этого на ногах я стояла не твёрдо.

Но Дима не дал мне упасть. Он тащил меня на себе, похоже опасаясь оче-рёдной попытки бегства. Моё тело подвело меня, моя воля ослабла. И даже при большом желании, я вряд ли смогла бы убежать далеко.

Белая пелена застилала глаза, созданная то ли Хронусом, то ли моей слабо-стью. Часть моего воспалённого разума понимала, что всё творящееся со мной дело рук Бога Смерти.

Всё внутри меня пылало от ненависти. Я ненавидела Хронуса, Диму, свою беспомощность и слабость.

Я вздрогнула, услышав скрежет закрывающихся дверей.

Из-за туч пробились солнечные лучи, но они не давали никакой надежды, временами их полностью поглощала небесная тьма.

Хотя я больше и не видела Хронуса, но его присутствие ощущалось: он словно никогда и не покидал меня.

Он был тенью, кошмаром. Казалось, что он преследовал меня даже во снах, напоминая о том, кто я на самом деле. Теперь всё встало на свои места: туманные ведения, вещие сны, души умерших – всё это обрело смысл.

– Твоя кровь вернёт его, разрушит темницу. А потом он воскресит тебя, – голос Димы доносился откуда-то издалека. Он ещё долго говорил, но я не могла разобрать слов. А если и могла, то у меня не получалось соединить их в предло-жения.

На нас никто не обращал внимания. Все люди теперь подчинялись Диме. Никто не мог мне помочь.

Мы шли к главной площади. Видимо там должно было состояться жертво-приношение.

Воздух наполнили крики. Совсем близко.

Я окончательно пришла в себя и попыталась сопротивляться, но всё было бесполезно. У Димы была стальная хватка. Он ни за что бы не отпустил меня.

Я вырывалась, когда он привязывал меня к столбу. Но единственное что мне удалось – это вывести Диму из себя. Он замахнулся для удара, но в самый последний момент передумал. Лицо его смягчилось. Я понимала, что на самом деле он не стремится причинить мне боль. Вся его озлобленность, одержимость – лишь следствие того, что он был ослеплён несбыточными мечтами.

– Они меня освободят, – прошептала я. Хотя сама я в это не верила, меня спасти могло только чудо.

– Если раньше не сдохнут, – в правой руке Дима держал огромный нож, украшенный рубинами. Красные камни сверкали, как капли крови, – немного ма-гической, родственной крови, чтобы ослабить темницу.

Я закричала.

Моя кровь окрасила острое лезвие. Я не относилась к барышням, падаю-щим при виде крови в обморок, но мне сделалось дурно.

Я прибегла к последнему средству.

– Дима, пожалуйста, не надо. Ты же знаешь, что всё плохо закончится. Его нельзя освобождать, – наверно, у меня был настолько жалкий вид, что Дима за-мешкался. Но эта была лишь минутная слабость. – Ты же был моим другом.

– О Злата, мне мало быть просто другом. И мне очень жаль. Надеюсь, что ты простишь меня, когда вернёшься. И тогда мы вместе будем творить магию, Хронус подарит нам этот жалкий мир, а потом мы завоюем и другие.

Он подошёл ко мне вплотную. Я чувствовала его дыхание на своей щеке.

Волна отвращения. Это всё, что я могла чувствовать к нему. Мне было больно от предательства. Но эта боль была несравнима с отвращением. Я надея-лась на его быстрый уход: если уж мне суждено умереть, то я не хочу перед смер-тью видеть лицо гнусного предателя.

Всё моё существо стремилось к Эрику. Он был моей семьёй и был моим домом. Одно его присутствие делало мою жизнь лучше и ярче. Он дарил мне свет и тепло, я дарила ему надежду.

И в тот момент, когда я думала, что мои минуты сочтены, мне нестерпимо сильно хотелось увидеть Эрика. В последний раз.

Дима словно прочитал мои мысли. Он отпрянул, на его лице читалось от-вращение.

– Что собираешься делать? Подожжёшь меня?! – крикнула я.

– Её тело должно превратиться в пепел, так написано в заклинании, – я увидела спичечный коробок в его руке, и подавила в себе желание закричать от ужаса. Я и так показала все свои слабости, не хотелось пасть совсем низко.

Зажжённая спичка упала на сухую солому. Несколько секунд и небольшой огонек превратился в пламя.

Я закрыла глаза, вспоминая перед смертью все хорошие моменты жизни. Даже в смерти есть свои плюсы. Я, наконец-то, увижу свою маму. Не Елизару. Свою настоящую маму. И может быть, обрету покой.

Я почти не чувствовала боли, я закрыла глаза и погрузилась во тьму. И даже не заметила, как всё закончилось.

Кто-то крикнул моё имя. Меня толкнули, и я упала на землю, больно уда-рившись головой.

Даже после смерти я чувствовала запах костра. Разве так должно быть?

Повсюду разносились крики.

– Злата! – тебя не должно здесь быть. Ты не умер, не умер.

Или…

Я…

Не умерла…

Я открыла глаза. Моя голова покоилась на коленях Эрика. Я всё ещё была живой, и Хронус не оказался на свободе. Разве это не есть счастье?

Вокруг нас бушевала битва, но я почему-то улыбнулась. Эрик смотрел на меня с опасением. Должно быть, он думал, что я повредилась рассудком. Но мне было плевать.

Я приподнялась и огляделась вокруг. Смерть вновь меня пощадила.

Глаза Эрика сияли. И хотя, он всячески скрывал это, но он тоже был рад меня видеть.

Мы оба стояли на коленях, и не могли отвести друг от друга восторженных взглядов.

В тот момент вся моя жизнь теплилась вокруг него. Всё моё существо при-надлежало ему. Как бы я не старалась отрицать своей привязанности, как бы не играла в безразличие – раз и навсегда какая-то часть моей души покинула меня и отдалась ему. Странное, гнетущее чувство, которое когда-нибудь закинет меня в пропасть.

Я крепко обняла Эрика, благодаря за своё спасение, благодаря за тепло, ко-торое он всегда щедро дарил мне.

Моя эйфория прошла, стоило только увидеть алые пятна. Кровь была по-всюду. Так же, как и тела умерших и раненных. Бой по-прежнему продолжался. Мужчины и тени, плоды творения Димы и Хронуса, против проклятых – они даже не знали, за что дерутся, но упорно продолжали рвать друг другу глотки.

На стороне людей – Димина магия, делающая их сильнее, и тени, на сто-роне проклятых – грубая сила. Это был равный бой, и он не мог быстро закон-читься.

– Надо уходить, Злата! – Эрик поднял меня на ноги.

Он прокладывал нам путь сквозь сражения, по ходу сея смерть. Он убивал, ни сколько не жалея, держа в одной руке нож, а в другой мою руку. И хотя я по-нимала, что он всего лишь спасает мою шкуру, в тот момент я позволила корешку отвращения вновь пробиться. В моей голове не укладывалось, как можно так спо-койно лишить кого-то жизни?

Любое существо на этой земле хочет жить. Мне кажется, что никому из нас не дана власть отбирать жизнь.

А вокруг меня была лишь смерть.

У меня началась истерика. Я пару раз пыталась вырваться, и из-за этого чуть не погибла от руки человека.

Где-то вдалеке я увидела Диму, который руководил всем хороводом. Он давал людям силу и защиту, которые черпал от Хронуса. Он умело руководил своими куклами.

Чтобы прекратить бой, надо всего лишь обезвредить Диму. Эта мысль от-резвила меня.

– Эрик, мы не можем просто так уйти! Люди гибнут! Эрик, пожалуйста! – но он не слышал меня или не хотел слышать. Он продолжал прокладывать нам кровавую дорогу.

Один парень набросился на нас, и Эрик не ожидал этого. Минутное заме-шательство, и он всего лишь на мгновение выпустил мою руку. А мне этого было достаточно. Я рванулась к Диме, движимая совершенно нелепыми геройскими мотивами.

Я – противница любого рода насилия – стремилась любым способом оста-новить другого человека, причиняя ему боль, калеча его.

Дима наблюдал, он знал, что я сама иду к нему. Именно поэтому никто из его марионеток не остановил меня.

Я добежала до него быстрее, чем мне хотелось бы.

– Ну и что дальше, Златослава? – мне и самой было интересно знать, – ты не боишься? Ты совершенно одна, – проследив за его взглядом, я увидела Эрика, отбивающегося сразу же от нескольких людей, – да ещё и без оружия.

Он кинул мне меч.

– Ну давай, убей меня, и получишь свободу.

Я не понимающе переводила взгляд с него на меч и обратно.

– Остановись! Люди гибнут!

– О, я защищаю их, как могу. Из-за меня они стали быстрее и сильнее! И твои дружки уже не могут причинить им вреда, я лишил их силы! Так что сейчас они борются за свою свободу, Злата. Сколько лет мы терпели их гнёт!

Я знала, что в словах Димы есть правда. Но нельзя освобождаться от гнёта таким путем. Нельзя заставлять людей делать это против их воли.

Дима больше не смотрел в мою сторону, видно решил, что я не достойна внимания.

Мои руки сами потянулись к мечу. Я ещё не знала, что собиралаюсь де-лать, когда мои руки подняли его. Слишком тяжёлый, и как можно с такой лег-кость размахивать им на поле боя?

– Стой! – крикнула я. Дима обернулся. В его взгляде вместе с интересом было ещё что-то. Словно отчасти он ненавидел меня.

– Уже интереснее, Злата. Твой отец пытался убедить меня, что для боя ты совершенно не годна, ибо пошла в мать. Но всё же в тебе есть стержень.

Он спрыгнул ко мне. В его руках тоже был меч, и мне стало страшно. Что же ты собралась делать, глупая?

Этот кусок металла жёг мою кожу. Он противоречил моей природе, разру-шал мою сущность.

Даже если очень захочешь, ты не сможешь его убить…

Нашёптывал внутренний голос. И он был прав.

И Дима знал, что я ничего ему не сделаю.

Он ходил вокруг меня, словно тигр около добычи. Мы не разрывали зри-тельного контакта, и это превратилось в некую игру. Кто моргнёт, тот и проиг-рает.

В его взгляде было столько противоречивых чувств, и они были настолько сильными, что и меня затянуло в этот водоворот. Я гадала, как в одном человеке могут жить любовь, ненависть, страх, желание одновременно. Как все эти чувства не разорвали его изнутри?

Я понимала, что мы не можем вечно так ходить. Он ждал моих действий, а я не могла действовать. Я боялась того, что может произойти.

А потом меч вдруг перестал казаться мне тяжёлым и пугающим. Я взяла его поудобнее. Естественно держать его в руке, словно я делала это уже много-много раз.

Я хотела нанести Диме неожиданный удар. Но неожиданным он казался только мне, парень ловко парировал. Для него это было всего лишь игрой. Каза-лось, что он знал каждое моё движение наперёд. А вот я его шагов предугадать не могла. Он сделал резкий выпад, и я с трудом держала защиту. А потом ещё одно молниеносное движение, и кончик его меча уже касался моего горла.

Мои пальцы разжались, и тяжёлое орудие выскользнуло из моих пальцев.

Дима улыбнулся. В его глазах плясали бесы.

– Я теряю себя рядом с тобой, – неожиданно сказал он, – было бы просто убить тебя сейчас. И положить конец всему. Вот только это невозможно.

– Ты ничего не знаешь обо мне. Так с чего такая одержимость? – я дрожала от страха, стоило ему немного надавить, и меч разрезал бы мою кожу.

– Ты ошибаешься. Я знаю тебя лучше, чем кто-либо. Когда-нибудь тебя объяснят, тогда поймёшь, Злата. Не я должен тебе рассказать.

Он убрал меч, и я облегчённо вздохнула. В последнее время смерть под-крадывалась ко мне слишком близко и слишком часто.

Дима приблизился ко мне. Наши лица разделяло несколько сантиметров, и я подавила в себе желание отвернуться.

Его пальцы коснулись моих губ.

– Сколько в тебе ненависти и презрения ко мне.

– Я тебя не ненавижу.

– Но презираешь. Твой телохранитель уже идет к нам, устроим шоу? – и с этими словами он развернул меня спиной к себе. Моего горла снова касалось лез-вие меча.

Диму всё это забавляло. А вот я снова оказалась на волоске от смерти. И снова по своей глупости.

– Эрик, надо же, как быстро! Я тебя уж и не ждал. Без своей магии ты не так уж и силён, – Дима манерно растягивал слова.

– Отпусти её!

Дима посмотрел на меня, потом на Эрика. И сделал то, что от него я ожи-дала в меньшей степени. Он толкнул меня к Эрику.

– Только в этот раз. Когда мы встретимся снова, она останется здесь, – и с этими словами он ушёл.

Я, кажется, плакала тогда. Уже и не вспомнить, прошло слишком много времени, и это плохое воспоминание стало лишь образом вдали. Хотя, я знала, что Эрик был жутко зол, несмотря на его попытки меня в этом разубедить. В то время связь между нами стала достаточно крепкой. Всё его существо стремилось порвать Диму в клочья, и я была единственным препятствием для воплощения этой идеи.

Эрик и на меня разозлился. В этом я его поддерживала. Я сама на себя зли-лась: на свою слабость, на свою глупость.

Я думала, что он потянет меня к выходу, но мы продолжали стоять на месте. Эрик словно ждал кого-то. И при этом игнорировал меня. Абсолютно. Я превратилась в пустое место.

Только этого не хватало!

Я уже хотела либо начать приносить извинение, либо пытаться привлечь внимание, но меня отвлёк один человек. Рома. Он бежал в нашу сторону, и я ис-пугалась, что он тоже стал одним из Диминых кукол. Но глаза Ромы были совер-шенно ясными. Точно такие же небесно-голубые, напоминающие о доме.

Рядом с ним бежала девушка. Я сразу же узнала её. Её снежно-белые во-лосы и фиалковые глаза. Лина. Вампирша. Мой брат умел заводить друзей. У неё в руках был небольшой меч, как впрочем и у Ромы. Они напоминали воинов из ангельского войска.

Только вместо демонов они убивали людей.

– Злата! – мой брат заключил меня в крепкие объятия. Сколько раз они спасали меня от боли внешнего мира. Почему же сейчас всё иначе? Почему мы отдалились друг от друга?

Никто из нас больше не был тем, кем являлся до этого.

– Выведи её отсюда! – голос Эрика подхватил ветер, эхом отразив по-всюду. Но никто не обратил внимания, все были слишком заняты, истребляя друг друга.

Рома среагировал мгновенно. Он потянул меня в сторону, но я не хотела просто так уходить. Мне нужно было ещё раз увидеть Эрика, объяснить ему всё, сказать, что он – один из лучших людей в моей жизни. Ведь я никогда не хвалила его. В тот момент я так сильно боялась потерять его навсегда, так боялась его смерти, что почти осознала, что…

– Эрик!!! – но он не посмотрел на меня. И скоро я потеряла его из виду.

Лина пыталась вывести нас закоулками. И во славу всем богам план её ра-ботал, мы не наткнулись ни на одного человека.

До прохода оставалось совсем немного. Ещё чуть-чуть и лес защитит нас от всего.

Но на нашем пути возник незнакомец. Он выплыл, словно тень и встал ме-жду нами и свободой. Я не сразу же заметила в его руке нож, а когда заметила, было уже поздно.

Одно молниеносное движение, и Лина упала на землю, а в груди её торчал кинжал, рукоять которого была украшена рубинами.

Капюшон упал с головы незнакомца, и я узнала в нём парнишку, стояв-шего на воротах в день нашего приезда. Его глаза были совершенно пустыми. Он даже не пытался сопротивляться, когда Рома нанёс ему удар мечом. Его тело без-жизненно упало на землю, а пустые глаза были открыты и, не отрываясь, смот-рели на меня. И на минуту в этих глазах мелькнуло до боли знакомое выражение. Словно глаза этого парня превратились в глаза Хронуса. Страх цепкими пальцами сжал моё сердце. Мне показалось, что Хронус владел целым миром, и мы все были всего лишь куклами в его игрушечном доме. Но и сам он был заложником, вынужденным использовать тела других, для достижения своей цели.

Я оступилась. Мне показалось, что губы мертвеца расплылись в улыбке. Но приглядевшись, я поняла, что это всего лишь очередная галлюцинация.

Рома плакал. Он держал голову Лины у себя на коленях и плакал. Я нико-гда не видела его настолько опустошённым. Даже, когда умерла мама, он находил в себе силы к дальнейшему существованию. Сейчас же, казалось, что он умирал вместе с Линой. Его душа будто бы навсегда покинула тело и последовала за дру-гой, родственной душой.

Его плач переходил в крик боли и отчаяния.

Лина была ещё живой, но жизнь, которая теплилась в её груди, медленно покидала тело.

Девушка стремилась что-то сказать, но с её губ срывались лишь хрипы. Ей хватило сил поднять правую руку и дотронуться до щеки моего брата. Рука без-жизненно упала, оставив кровавый отпечаток. Рома с надеждой посмотрел на это проявление жизни. Возможно, он даже решил, что рана не смертельна, и у Лины есть шанс выжить. Но стоило посмотреть на рану, и все надежды разом умирали.

Я была тогда лишь наблюдателем. Я и раньше видела проявление чувств, но никогда не казались мне они настолько сильными и искренними. И тогда вме-сте с горечью я ощутила зависть, непривычное и острое чувство, которое может совратить даже самые невинные души. Я завидовала брату, который смог найти человека, с которым жизнь обрела смысл.

А потом я отругала себя за это. Весь мир для Ромы… Всем миром для Ромы была это умирающая девушка. Вампирша, а важно ли это? Имело ли это значение для него?

Конечно, нет.

Он целовал её окровавленную ладонь. Умолял не умирать, умолял остаться с ним, но разве это было в её власти? Смерть не щадила никого.

Лина открыла глаза. Взгляд её сделался ясным. Она больше не чувствовала боли. В глазах её отразился целый мир и безграничная любовь.

– Я взяла лекарство и не выполнила уговор, поэтому… – Лина закашляла, – я люблю тебя, – и она угасла навсегда. Фиалковые глаза потеряли свою яркость, свет, так долго освещавший их, погас.

Я почти не знала её, но моё сердце налилось кровью. Почему одним созда-ниям суждено умереть, а другим жить? Разве есть для этого какие-то причны? Или же это просто случайность?

Мы сами творим свою судьбу. Она зависит лишь от наших решений.

Где-то вдалеке слышались крики. Бой по-прежнему продолжался. Но от-чего-то утратил свое первостепенное значение. Все происходило будто бы не с нами, не со мной. Я словно смотрела грустный фильм. Но никак я не ощущала себя участником событий.

На сцене этого спектакля осталось лишь двое актеров – я и лес.

Все всегда говорили мне, что он живой. Лес имеет душу, он может мыс-лить сам по себе. Я никогда особо в это не верила, но с каждым днём моей жизни в этом месте я чувствовала, что ошибаюсь.

Я могла смотреть только на лес, и с каждым мгновением он всё больше за-владевал мной. Казалось, что какая-то часть моей души принадлежит ему. Он за-бирал печаль и тревогу, дарил забвение. И вместе с тем воровал душу.

А потом я снова вернулась из театральной постановки в реальность, где мой брат убивался собственным горем. Он был не в состоянии заботиться о нас двоих. Теперь я должна была защитить его.

С этим возникли проблемы. Рома никак не хотел покидать Лину. Я пони-мала его, на его месте я бы тоже отказалась уходить. Но тогда маленькая, добрая девочка в моей душе умерла, я думала только о выживании. Я превратилась в без-душную куклу.

– Вставай! У нас нет времени!

Он посмотрел на меня, но мысли его витали далеко за пределами этого мира. Тогда я взяла его руку и стала говорить слова, которые шли от самого сердца. Слова, которые я уже и не вспомню, но тогда они приобрели особое зна-чение.

Рома послушал меня. Возможно, он что-то увидел в моих глазах. Может быть, произошло что-то ещё.

Но, когда я произнесла последние слова, Рома аккуратно опустил тело Лины на землю, поцеловал её в лоб долгим, прощальным поцелуем, взял меня за руку и мы побежали в сторону леса.

Мы не разговаривали. Я не знала, что надо спрашивать. И надо ли вообще что-то спрашивать у человека, которому плохо. Но разговор, так или иначе, был неизбежен.

Рома уверенно вёл меня к домику Елизары. Я ещё не видела самого жи-лища матери, но чувствовала его близость. Поразительно, что когда мы шли туда в первый раз я ничего не запоминала. Но, кажется, кровь брала своё. И на земле действительно нет уз сильнее, чем узы крови. Я бы нашла дорогу к этому дому с закрытыми глазами. Что-то внутри меня вёло к нему.

Тропинка, ведущая к дому, была выстлана желтым кирпичом. Да, а я ду-мала, что у моей матери нет чувства юмора. Дом выглядел сегодня по-другому: он напоминал небольшой замок из мечты. Из моей мечты, в детстве я всегда мечтала именно о таком доме с башенками и витражными окнами.