Текст книги "Испытание мечтой или подруги поневоле (СИ)"
Автор книги: Ирина Ваганова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
– Н-не-не надо, – встрепенулась я, – мы всё выясним и придём позже.
Куратор улыбнулся мне. Мне! Целых три секунды смотрел прямо в глаза:
– У четвёртой группы после обеда будет урок по бытовым заклятьям. Уверяю, леди, Пелагея Бенедиктовна будет в бешенстве, если вы явитесь без блокнота и карандаша.
– Чего ты? – прошипела мне в ухо Прилучная, когда Лука Лукич отвлёк Лекса, предлагая на выбор сумки. – Дают – бери, бьют – беги.
Пришлось с ней согласиться. В конце концов, какая разница у кого одалживаться: у мнимого дядюшки или у реального куратора. Просто мне хотелось бы выглядеть в глазах этого человека уверенной, умной, независимой, а пока я представала перед ним как бестолковая девчонка, неспособная даже запомнить номер своего виртуального кошелька.
В результате благотворительности куратора каждая из нас получила качественный кожаный сетчел[1] с набором карандашей и тетрадей. Мы поблагодарили Лекса и поспешили на обед, заверив его, что прекрасно найдём дорогу. Как только мы оказались в коридоре одни, подруга принялась меня подкалывать:
– Да ты таяла под его взглядом! Ленка! Я думала, лужицей растечёшься у его ног!
– Прекрати издеваться, – мне было не до смеха, – просто человек добрый, сразу видно. Я благодарна была за помощь, вот и всё!
– Выбрось из головы эти глупости, – наставляла меня Прилучная, – нам надо выстоять. Начнёшь улыбаться – всё! Коготок увяз – птичка пропала. Так мой отец говорит.
– Что ж теперь, волками на всех смотреть? Волчицами? – удивилась я.
Мы как раз входили в галерею, где прогуливались другие студенты, поэтому Алина вцепилась в мой локоть и понизила голос:
– Вот именно! Волчицами, а то сожрут. Нам эти маркизы-виконты даром не нужны. Принцев ждём!
– Мне, положим, и принцы не нужны, – вырвала я локоть из захвата подруги. Меня её диктат начал доставать. Кто из нас старше и опытней? Начиталась, понимаешь, романов, думает, и в жизни ей всё на расшитом полотенце преподнесут! Поймав недоумённый взгляд Алины, пояснила: – Я лично собираюсь домой.
– Ну и на здоровье! – фыркнула Прилучная. – Тогда и добряка с собой забирай, а то он мне проходу не даст!
Это было жёстко. Видела же, что мужчина мне приглянулся. Как это бывает, когда люди долгое время находятся бок о бок, мы поссорились на пустом месте. За столом в трапезной не разговаривали и отворачивались друг от друга. Вернее, я от Алинки, а за неё поручиться не могу. Она трепалась с Ефросиньей, девчонки спелись на тему «как плохо, что приходится сталкиваться в коридорах с парнями». Наша Синичка – так Фросю нарекла Домна – тоже нацелилась на принца и не хотела знакомиться с другими. Домна оказалась очень острой на язычок. Пока Алина и Фрося щебетали, она успела меня развеселить, обозвав Клотильду Власовну Головастиком. Особенно забавляло то, что девушка произносила даже самые смешные фразы с совершенно непроницаемым выражением хмурого лица.
Судя по отзыву куратора, следующая учительница славилась строгим нравом, мы поспешили покончить с едой и побежали на урок по бытовым заклятьям. От того что на плече висела замечательная сумка, настроение у меня заметно поднялось. Остальные девочки несли тетради в папках, баулах, котомках, и только у нас с Прилучной были шикарные рюкзачки, подаренные – что было для меня особенно важно – ни кем-то, а Лексом.
[1] satchel – удобная и вместительная дамская сумка-рюкзак с длинным ремешком, чтобы носить через плечо.
6 Проклятый мир
Если Клотильда Власовна – головастик, то Пелагея Бенедиктовна – настоящая жаба. У новой преподавательницы были широко посаженные глаза навыкате, которые она к тому же имела привычку таращить, огромный рот с толстыми губами и нос кнопочкой, который, казалось, заменяла бородавка.
Её кабинет – близнец того, где мы были на первом уроке: те же три ряда парт по четыре в каждом, интерактивная доска, учительский стол на подиуме около окна и дверь напротив него. Зайдя в класс, я удивилась: на партах лежали стопки листов бумаги.
Подумала, что тетради нам не пригодятся, но ошиблась. Приготовленные листы Пелагея Бенедиктовна зачаровала – это способ тренировать память студенток. Едва мы расселись, дала первое задание: переписывать фразы с листочков к себе в тетрадь. На первом листе возникла строка, сложенная из труднопроизносимого набора букв. «Горела» она не дольше пяти секунд. После паузы появилась следующая строка. И так дальше. Девочки склонились над тетрадками, усердно записывая заклинания. С первыми тремя я не справилась, четвёртое узнала – оно зажигало свет в помещении. Дальше дело пошло легче. Прилучная, тихо возмущаясь, списывала у меня или подглядывала в тетрадку сидевшей через проход Фроси.
Когда эта пытка закончилась, Пелагея Бенедиктовна прошлась по рядам, собрав тетради на проверку, и сказала:
– Остальные задания выполните после уроков. Надеюсь, сообразите, каким заклинанием проявлять тексты.
Она улыбнулась, отчего ее рот стал ещё больше, и мне захотелось отвести глаза. Признаюсь, меня утомило обилие вокруг некрасивых людей. Точнее сказать – некрасивых женщин и девушек. Парни и мужчины вполне симпатичные. Встречались, конечно, разные, но в основном приятные. Мы постоянно находились в женском коллективе, и я теперь хорошо понимала тех, кто пялился на Алинку. Реально хотелось дать отдых глазам! Я отвлеклась на свои мысли и очнулась, только когда Прилучная пихнула меня локтем. Преподавательница стояла рядом и таращила на меня свои жабьи глаза:
– Вы слышали вопрос, леди Морковина?
Опять… Как бы я хотела вернуть свою Зайцеву. Повезло же Алинке. Леди Верова даже благозвучнее чем её прежняя фамилия.
– Простите, – сказала я, поднимаясь.
– Сядьте, – махнула рукой учительница и вернулась к своему столу. – Итак, повторяю: можно пользоваться справочниками, но гораздо удобнее помнить необходимые заклинания наизусть. В случае если память отказала, а справочника под рукой нет, можно сочинить временное заклинание. Кто готов ответить, каким словом следует начинать временное заклинание? И чем оно отличается от постоянного?
Руку подняла Ефросинья.
– Синичка-всезнайка, – шепнула мне Прилучная, но, перехватив суровый взгляд лягушачьих глаз, выпрямилась, состроив невинную рожицу.
Фрося тем временем поднялась и чеканила:
– Временные заклинания действуют не дольше пяти минут и не требуют таймера.
– Совершенно верно, – кивнула Пелагея Бенедиктовна, – слово?
– Могим, – почти выкрикнула Синичка.
Прилучная не удержалась и прыснула в кулак. Она согнулась над партой, плечи подрагивали в беззвучном смехе.
Учительница подошла ближе, нависла над веселушкой, обращаясь к Ефросинье:
– Прекрасный ответ, леди. Так и есть: временное заклинание следует начинать словом «могим». Этот маркер необходим для того, чтобы не засорять магическое пространство всевозможным мусором. – И она обратилась к Прилучной: – Вы успокоились, леди? Воды не желаете? Каким заклинанием можно наполнить стакан питьевой водой?
– Предпочитаю наливать из кулера, – выпрямилась Алина, не вставая с места.
– Из графина, – поправила я, заменяя незнакомое слово местным.
К моему удивлению, Жаба одобрительно кивнула и направилась к учительскому столу.
– Как верно заметила леди Верова, если есть возможность, нужно обходиться обычными средствами и не прибегать к заклинаниям, особенно выдуманным наспех…
***
Следующий, последний в этот день урок, вёл мужчина приблизительно шестидесяти лет, седовласый, располневший, но вполне привлекательный. Звали его Карп Порфирьевич. Стоило проклясть его родню за имя-скороговорку. Обведя притихших девушек взглядом, учитель истории сказал:
– Понимая, что произнести это практически невозможно, разрешаю обращаться ко мне Королевич.
– А вы королевич? – вскинулась Прилучная, округлив глаза.
Карп Порфирьевич с приятной улыбкой посмотрел на неё, откровенно любуясь, и покачал головой:
– Всего лишь граф, но меня так прозвали в студенческие времена, и прозвище стало привычным.
Королевич не стал мучить нас заданиями и опросами, а уселся за кафедру и начал повествование о прежних временах. Многое я уже прочла в книгах, поэтому отвлеклась, размышляя о несправедливом устройстве этого мира.
Прекрасно помня о том, что великая заклинательница не сама придумала заразить девочек вирусом уродства, я всё-таки разделяла бытующее здесь мнение и тоже винила её. Можно же было сделать заклятье временным?! Почему бы не остановить это безобразие, когда опасность миновала? Раз рождались нормальные мальчики, можно добиться и того, чтобы на свет появлялись хорошенькие девочки! Мысли мои переметнулись к дракону: как он выглядел, где жил, куда уносил несчастных красоток? Вернулась к действительности, только услышав слова Карпа Порфирьевича, завершавшего урок и немного повысившего голос:
– У кого есть вопросы? Леди Елена?
Я с удивлением заметила свою поднятую руку. Пришлось вставать:
– А куда делся дракон?
Преподаватель, успевший выйти на свободное пространство перед доской, покачался на каблуках, разглядывая меня и выгнув густую бровь:
– Дракон заточён в Чёрном замке. Мало кто об этом помнит. – Студентки разом загалдели – новость их шокировала. Королевич поднял руки, будто сдаваясь перед градом посыпавшихся вопросов: – Спокойно, девы! Заклятье стоит намертво, дракону не вырваться, даже если он умудрился выжить. Вам ничего не угрожает.
– Нам-то конечно, – зло сказала Домна и выразительно посмотрела на Прилучную.
Впрочем, и на меня тоже, ведь, помнится, дракон требовал двух красавиц ежегодно.
– Уже май, – обернулась к ней Алина, – до следующего апреля я собираюсь выйти замуж и уже не заинтересую ужасного ящера.
– Говорят, он был очень эффектным, – заметила наша синичка-всезнайка.
Снова поднялся шум. Я уже не рада была тому, что сунулась со своим вопросом. Карп Порфирьевич, пробормотав прощальные слова, выскочил из класса, спасаясь от разбушевавшихся первокурсниц. Не представляю, что их больше раззадорило: новость, что дракон, хоть и изолирован, всё же реально существует, или то, что эффектный ящер вряд ли бы ими заинтересовался. К счастью, в класс вошла Клавдия Семёновна и резким окриком прекратила галдёж.
– Что здесь происходит, девы?
Мы успели собрать сумки и застыли, глядя на воспитательницу. Прилучная, десяток раз задавшая вопрос, но так и не получившая ответа, по инерции повторила его, голос её прозвучал в наступившей тишине:
– Говорят, в Чёрном замке похоронена какая-то знатная женщина, а Королевич сказал, что там дракон. Кто же прав?
– Какая ещё женщина? – искренне удивилась Клавдия Семёновна.
– По имени Любовь, – пожала плечами Алина.
– А-а-а... – воспитательница отступила к двери, давая нам пространство, и жестом велела построиться, – присоединяйтесь к остальным, девы, весь поток ждёт четвёртую группу. В общежитии я отвечу на ваш вопрос, леди Верова. Полагаю, всем интересна тайна Чёрного замка.
Снова сорок «цыплят» потянулись за «наседкой». Прилучная не преминула заметить, что чувствует себя первоклашкой. Строго говоря, так оно и было, и всё же хотелось надеяться, что Клавдия Семёновна не станет постоянно опекать нас так плотно.
На этот раз коридоры не пустовали, но и толпы не наблюдалось. Встречались группы студентов постарше – вероятно, третьекурсников, по-нашему – дипломников. Возможно, это были те из них, кто ещё оставался без пары, вот и присматривал себе спутницу жизни среди подопечных Клавдии Семёновны. Парни хоть и проявляли любопытство, но вели себя скромно, сторонились, поймав цепкий взгляд нашей квочки. Многие приветствовали меня и Алину улыбками и взмахом руки, видимо, те, кто во время перемены встретился нам на пути в магазин. Не знаю, как остальные, а я ждала рассказ о Чёрном замке. Чувствовала уверенность, что его тайна связана с Большим миром. Хотя логически не взялась бы это объяснить. Не то чтобы я была совсем не права, но... не права.
Дождавшись, когда мы разбредёмся по своим ячейкам, Клавдия Семёновна встала в центре зала и, усилив голос уже знакомым нам заклинанием, начала рассказ. Кто-то слушал сидя, кто-то лёжа, как Алина, я же не могла не расхаживать по своему закутку, спрятав сжатые кулаки в кармашки. Воспитательница говорила о том, что дракона пытались одолеть многие: и богатыри, и воины, и родовитые юноши, и мужики из простых. Кто-то желал выручить невесту или сестру. Кого-то тянуло на подвиги. Кто-то мечтал прославиться...
– …Но в одиночку никто не мог справиться с ним. Людям пришлось объединиться. Они построили замок и хитростью заманили туда ящера, заявив, что не хотят больше отводить девушек в лес, а предпочитают оставлять их под крышей. Замок был ловушкой.
– А как же Любовь? Её привели туда как последнюю жертву? – спросила Прилучная. Она лежала на боку, подставив под щёку ладонь и опираясь на локоть.
Кроме меня, мало кто услышал её вопрос, Клавдия Семеновна быстро пошептала очередное заклинание и обратилась в нашу сторону:
– Повторите для всех, леди Верова. – Когда вопрос Алины прозвучал на весь зал, воспитательница ответила: – Девушек не отдали дракону в тот раз. А жертвой стала любовь. Такую цену пришлось заплатить за необратимость заклятья.
– В смысле – любовь? – села Прилучная.
– В обычном смысле, Полина, – сказала Клавдия Семёновна как-то по-родственному, так бабушки говорят с любимыми внучками. – Наш мир проклят. Этого чувства не испытывает никто... – Немного подождав, когда переглядывавшиеся воспитанницы успокоятся, она продолжила: – Не представляю, как видели будущее те, кто решились пожертвовать любовью ради спокойствия, но вряд ли они предвидели все сложности. Пришлось издавать множество законов, чтобы людской род не прекратился. – Голос Клавдии Семёновны снова приобрёл скрежещущие металлические нотки: – Завтра у вас первым уроком стоит «Право». Там узнаете подробности. А теперь, будьте добры, переодевайтесь и спускайтесь к ужину. Полагаю, провожать вас уже раз не нужно.
Со всех сторон послышались довольные отклики. Воспитательница запустила таймер, и зал превратился в многокомнатное общежитие. Мы с Прилучной не торопились отделиться. Алина перешла в мою ячейку и только тогда вырастила стену.
– Жесть! – констатировала она. – Как думаешь, принц тоже не способен влюбиться?
Я пожала плечами. Меня вполне устраивал собственный мир, где с любовью дела обстояли более-менее нормально. И всё же было жаль, что Лекс не способен на ответные чувства, и не только потому, что я ему не нравлюсь, а вообще. Я села на краешек кровати, уронив руки на колени. Алина пристроилась рядом, обняв меня за плечи. Мы помолчали, думая о своём. Наконец, Прилучная сжала меня сильнее и упрямо мотнула головой:
– Врут они всё! Ты же влюбилась в куратора! Значит, любовь существует.
– Так я из другого мира, если ты забыла. Не проклятого, – я не стала отнекиваться – влюбилась, что ж поделаешь.
Подруга выпустила меня из объятий, поднялась и замерла напротив, уперев руки в бока:
– Готова поспорить! Если сравнивать, тут всё очень даже неплохо устроено. Надо лишь немного подредактировать.
– Ты, что ли, собралась редактировать? – засмеялась я.
– Конечно! Мы же попаданки! Они всегда спасают мир, в который их забросило. Почитай-почитай книги этого жанра. Тебе будет полезно.
– Сомневаюсь, что в школьной библиотеке такие найдутся.
Я наблюдала за Алиной и невольно улыбалась. Подруга разошлась: притоптывала, прохаживалась, приседала и крутилась, рассуждая на свою вечную тему. Мысли не допускала, что супруг не будет её обожать. В том, что супругом станет царский сын, никаких сомнений в принципе не могло быть.
– …Без любви я не согласна. Так и знай! – декларировала она. – Думала, что мне лишь бы принц, а любовь по боку? – она повертела у меня перед носом указательным пальцем: – Такой номер у них не пройдёт! Ни на кого другого я не соглашусь – уже говорила, но любовь – опция обязательная.
– Что ты меня уговариваешь? – в шутку возмутилась я. – Можно подумать, мы с тобой тут что-то решаем.
– Именно! Именно так, Зая! – подтвердила Алина. – Мы! Больше некому.
– Не называй меня Зая, – нахмурилась я.
Не могла припомнить, чтобы говорила Прилучной свою фамилию. Или она случайно услышала Дениса? Хотя там вроде далеко было. Я отвлеклась и больше не обращала внимания на разглагольствования подруги. Мне действительно стало очень жаль несчастных девушек и парней проклятого мира. Да и взрослых тоже: как прожить без любви и даже без надежды на неё?
Я всегда надеялась на любовь, пусть разочарований у меня было в разы больше. Первыми предали родители – именно так я видела их развод и отъезд за кордон: оба меня предали. Говорят, что все проблемы человека вырастают из детства. Наверное, так и есть. Испытав предательство самых близких и родных, я с ужасом ждала предательства и от остальных. Даже к подругам не могла привязаться на все сто, всегда оставляла для них лазейку: если моя дружба будет в тягость – пусть уходят. И ведь уходили! Я горько усмехнулась: пожалуй, мажорка Алина Прилучная – самая верная из моих подруг. Она не замедлила возмутиться:
– И нечего надо мной ржать!
– Послушай, – улыбнулась я, – надо переодеться и на ужин топать, а то голодными придётся спать.
Вопреки нашим ожиданиям, в трапезной никто не обсуждал слова воспитательницы. Куда больше девушек беспокоило задание по бытовым заклятьям.
– Разве они завтра? – удивилась Прилучная, поглядывая на Ефросинью, – Мне казалось, у нас Право и ещё какая-то хрень, но не бытовуха.
– Технология, – весомо сказала Домна, – вообще считаю единственным нормальным предметом Технологию составления заклинаний.
– Вот! – Алина указала на неё вилкой. – Плюс сто-пятьсот раз успеем домашку по бытовым сделать.
– Видела, сколько там листов? – возмущалась Ефросинья. А мы ещё не знаем, как их прочитать.
Прилучная кивнула на меня:
– Ленка разберётся, она умная.
Я чуть не подавилась, особенно когда на меня посмотрели не только соседки по столу, но и другие девушки. Не-е-е… с такой подругой и врагинь не нужно!
Занятия по «Праву» проходили в просторной аудитории для всего потока. Знакомое название предмета меня радовало, хоть я и не сомневалась, что ничего общего с тем, что изучали в колледже, здесь близко не будет. Преподаватель – подтянутый дядечка средних лет по имени Зосима Савич – принёс стопку учебников и, водрузив её на край первой парты, велел передать по рядам. Книги отправились в путь, по одной оседая перед каждой из сорока учениц. Зосима Савич опустился в кресло, откинувшись на спинку и вытянув ноги. Говорил он бесцветным голосом, глядя в потолок. Сразу стало понятно, что нас ждёт скукотища. Я почти не слушала, углубившись в чтение. Вернулась к действительности, только заметив, что остальные студентки достают тетради и карандаши. Шёпотом расспросив соседок, выяснила, что нам предстоит выбрать тему и сделать конспект. При наличии пяти полновесных рефератов будем обеспечены положительной отметкой в дипломе.
Препод говорил скептически. Оно и понятно – почти никого из присутствующих студенток не волновал диплом, а замуж брали и без положительной оценки по Праву. Разве что Домна, я и ещё парочка девчонок собирались учиться до упора.
– Старайтесь выбирать темы из первого раздела, – гнусавил Зосима Савич, – всё про институт брака. Имущественное право, военная обязанность и последующие темы, как вы понимаете, касаются мужчин. – Он сцедил зевок в ладонь и со вздохом добавил: – Ознакомиться полезно, но глубоких знаний по этим законам от леди никто не требует.
Не слышат его феминистки! Среди первокурсниц Школы заклятий таковых не нашлось, девушки с облегчением вздохнули, пометив приблизительно пятую часть учебника, которую предстояло прочитать. Прилучная листала с кислым видом. Меня, возможно, и заинтересовали бы законы из мужских разделов, но застряла я на первом.
– Теперь всё понятно! – сказала в полный голос.
В аудитории уже вовсю велось обсуждение, и шептать не было смысла.
Преподаватель, казалось, задремал в своём кресле, предоставив нам возможность заниматься самообразованием.
– Чего тебе понятно? – безразличным тоном спросила Алина. Я отчеркнула ногтем строку и показала её подруге. Она повела плечом: – «Аристократическая семья обязана вырастить хотя бы одного ребёнка до восемнадцати лет». Что в этом такого? Родим и вырастим. Подумаешь, проблема!
– Дальше читай: «…в случае преждевременной смерти первенца мужу и жене необходимо озаботиться рождением второго ребёнка».
– Блин! – возмутилась Прилучная. – Что ты в этом нашла? Ну, двух родим! Да хоть пятерых! Всегда можно обезболивающее заклятье применить, Синичка рассказывала.
Не знаю, о чём успели пошептаться Алина с Ефросиньей, но я вела речь не о нашей судьбе:
– Говорю, поняла почему… – я придвинулась к подруге и понизила голос, – …они скрыли смерть Елены.
– Кто? – выпучила глаза Прилучная.
– Ну ты тупая совсем! – покачала я головой. – Морковины. Не хотели второго ребёнка, вот и умолчали, что дочь до восемнадцати не дотянула.
Алина вдумчиво посмотрела на меня, потом покивала головой, соглашаясь:
– У них тут что… не только любви, но и влечения нет?
– Какие ты слова знаешь! – съязвила я и снова углубилась в текст закона о продолжении рода.
От обычных аристократов много не требовали. При отсутствии наследников имущество переходило в царскую казну. В простых семьях должно было родиться не меньше четверых детей. На каждого полагалась единовременная выплата – довольно ощутимая для крестьянина или ремесленника, и дальше выплачивались ежегодные субсидии. О царе и царице никаких особых законов не нашлось, вероятно, их не внесли в школьный учебник.
– А тут, смотри-ка, – толкнула меня локтем Алина, – «…причиной отказа от вступления в брак может быть только полное отсутствие претендентов». Это как?
– Ну, если хотя бы один дурачок сделает предложение, – хмыкнула я, – придётся соглашаться.
– Засада! – довольно громко заявила Прилучная и, склонившись ко мне, снова зашептала: – Нормально? Я, понимаешь, принца жду, а ко мне всякие недоумки свататься начнут?
Ефросинья, у которой оказался очень острый слух, обернулась:
– Студенты начнут свататься в конце сентября, до этого не разрешается. А принц приедет раньше.
– Уф-ф-ф, – выдохнула Алина и, благодарно кивнув Синичке, снова углубилась в учебник. Правда, хватило её ненадолго. Поёрзав на месте и повертевшись, она шепнула мне: – Пойду прогуляюсь.
Игнорируя мой ошарашенный вид, потихоньку прокралась мимо задремавшего учителя и выскользнула за дверь. Зосима Савич вздрогнул от звука убегающих по коридору шагов и сонно оглядел склонившиеся над тетрадками головы учениц. Исчезновения самой красивой не заметил, снова прикрыл глаза. Я так и не успела выбрать тему для реферата и ничего не законспектировала – слишком увлеклась законами, казавшимися совершенно бредовыми, если забыть о вечном двигателе жизни – любви, отсутствующем в проклятом мире. Алина так и не вернулась. Звонок затрезвонил, прервав сон учителя. Зосима Савич бодро вскочил с кресла и объявил:
– Выбранные темы сообщите мне на следующем уроке!
Едва за ним закрылась дверь, как в аудиторию ворвалась перепуганная Клавдия Семёновна:
– Леди Верова!
Мы все замерли на месте, переглядываясь. Что успела натворить наша красотка за пятнадцать минут отсутствия? Я уже открыла рот, чтобы сказать, что Полина отпросилась в туалет, но услышала её голос.
– Я здесь. – Прилучная протиснулась в аудиторию мимо Клавдии Семёновны и побежала к парте за сумкой.
– Леди Верова, – заскрежетала воспитательница, – вас вызывает ректор!
Алина окаменела, словно на неё посмотрела Горгона Медуза. Так и замерла с тетрадью в руке, тараща на меня глаза.
– Ректор? Зачем? – удивилась Домна.
Остальные студентки тоже приступили к воспитательнице с вопросами, но та отмахнулась от них:
– Не ваше дело, девы! Отправляйтесь на прогулку, а леди Верова пойдёт со мной в ректорат.
– Я не поду! – отмерла Прилучная и тише добавила: – Одна не пойду, только с Леной.
– Хорошо, – поспешно согласилась воспитательница, – пусть леди Морковина вас сопровождает.
Не могу сказать, что была признательна подруге за оказанную честь, но и бросать её одну в такой сомнительной ситуации не могла, поэтому быстро сунула учебник, тетрадь и карандаши в сумку и стала пробираться к выходу.
Самостоятельно путь в ректорат мы бы не нашли. За дверью, похожей на все остальные, скрывался проход в крохотный коридор, а через него на лестницу, ведущую к административным кабинетам. Это был уровень приблизительно третьего с половиной этажа. По одну сторону коридора шли двери деканатов, а другая была прозрачной, и за ней виднелся огромный зал, располагавшийся ниже и накрытый гигантским прозрачным куполом.
– Что там? – Я не смогла сдержать любопытства, уж больно пустынным и непривлекательным показалось безлюдное помещение.
Клавдия Семёновна бросила короткий взгляд в сторону и ответила:
– Полигон для испытания новых заклинаний. – Через несколько шагов добавила: – Учебный. На куполе магическая защита.
Времени на расспросы не осталось – воспитательница остановилась и взялась за ручку ближайшей двери. Что-то хотела сказать, во всяком случае, её несимметричное лицо на миг озарилось сочувственным светом, но тут же приобрело обычное непроницаемое выражение.
– Заходите, девы. Сядьте на диван для посетителей и ждите. За леди Веровой выйдет секретарь.
Она отворила дверь и кивком велела нам двигаться. Мы шагнули в полутьму комнаты. Я оглянулась:
– А вы?
– Меня не приглашали, – сухо скрипнула воспитательница и закрыла дверь, едва не прищемив мне пальцы.
– Собственно, меня тоже не приглашали, – вздохнула я, но Прилучная схватила мою руку, словно испугалась, что сбегу.
Прошли в небольшое помещение без окон, стены которого заменяли сплошные шкафы. В углу стоял обтянутый коричневым «вельветом» диван, а рядом с ним завешенная такими же портьерами дверь. Мы так и не решились сесть. Через пару минут портьеры шевельнулись, из-за них показался безусый белокожий юноша и высоким тенором спросил:
– Кто из вас леди Верова? – Кивнул шагнувшей вперёд Алине и приглашающим жестом предложил следовать за ним. Прилучная потянула меня за собой, но мальчик-секретарь пресёк это, сказав мне: – Подождите в приёмной.
– Буду рядом! – шепнула я подруге, вытягивая руку из её пальцев.
Шторы сомкнулись за спинами ушедших к ректору. Я так и стояла под дверью. Благодаря тому, что её прикрыли неплотно, услышала, как секретарь пересёк комнату и сел где-то в другом углу, как Алина поздоровалась, и хриплый бас загремел едва ли не на весь этаж:
– Лгунья! Ты думала, здесь не догадаются, что ты самозванка?!
Я схватилась за портьеру, лихорадочно пытаясь сообразить, как ректор мог заподозрить подмену. Ему кто-то донёс? Но кто? Не сам же граф! Мысли вихрем проносились в голове. Что-то было не так. Если донесли на Полину, почему не трогают меня? Или это ещё впереди? Что делать, если нас выгонят из школы? Возвращаться граф запретил, значит, одна дорога – в монастырь! Казалось бы, игра проиграна, но Прилучная так просто сдаваться не собиралась.
– Что за наезд? – звонко крикнула она. – Не смейте разговаривать со мной в таком тоне!
Следующая фраза, произнесённая громоподобным голосом, ввела меня в ступор:
– Ты думала, не узнаю родную кровь? Что? Быть может, испытаем заклинание правды? Готова?
– При чём тут ваша кровь, не понимаю, – не сдавалась Алина, но голос её дрогнул – на заклинании правды можно легко посыпаться.
Пока мы ехали в школу, я зачитывала вслух всё, что находила интересного, в том числе о заклинании правды. Там можно выкрутиться, если не отвечать впрямую, а выражаться двусмысленно, когда ты подразумеваешь одно, а оппонент понимает другое. Нужен навык, и в стрессовой ситуации трудно соображать.
– Причём? Причём? – кричал ректор, и я представляла его в виде метавшего молнии Зевса. – Мать Полины уехала из Школы беременной. Вот причём!
Я зашла за портьеры и чуть больше приоткрыла дверь – хотелось увидеть орущего человека. Мне это удалось: ширококостный мужчина гренадёрского роста стоял, отделённый от Алины тёмным письменным столом, и потрясал серебристым предметом, похожим на скипетр.
– Где синие глаза? Посмотри на меня, лгунья! У моей дочери должны быть синие глаза! – не унимался мужчина.
Вот оно что! Ещё в графской башне, читая историю семьи Веровых, я обратила внимание на то, что Полина, как и я, родилась семимесячной, но кто мог догадаться, что дело не в недоношенной беременности, а в обмане будущего мужа! И бессовестный ректор теперь заявлял об этом, нисколько не стесняясь!
Прилучная что-то ещё бормотала, но пятилась от наступавшего на неё громовержца. Нужно было спасать подругу. Я распахнула дверь и шагнула в кабинет. Сидевший в дальнем углу секретарь приподнялся, но тут же сел и опять схватил карандаш. Он стенографировал! Во дела… Алина, спиной почувствовав моё присутствие, отпрыгнула назад и встала рядом, схватив мою руку. Ладонь у неё была влажной. Я лихорадочно вспоминала, как зовут ректора. Кажется…
– Простите наш обман, – я замялась и услышала шёпот из дальнего угла – мне подсказывали, – простите, Всеволод Мартынович. Мы с кузиной поменялись документами в шутку, а потом не смогли признаться.
– Ты кто? – уставился на меня ректор. – Ты кто такая?
Понятно, что синих глаз у меня не было даже близко, но план мой состоял не в том, чтобы притворяться дочерью «Зевса».
– Вы сказали, что Ясмина вышла замуж, будучи в положении, но не подумали, что она избавилась от беременности.
– Да как ты смеешь! – заорал ректор, едва не оглушив нас. Я пошатнулась, но подруга поддержала и спасла от падения. Он же продолжал наступать, выставив вперёд жезл, как я догадалась – пресловутый детектор лжи. – Кто ты такая, спрашиваю!
– Полина Верова, – спокойно заявила и потянулась за «скипетром». – Давайте сюда. – Получив серебряную палку, я выпрямилась и торжественно произнесла: – Мои мать и отец состояли в законном браке. – Жезл засветился белым. Я, чуть подумав, добавила: – Родилась я раньше срока. Семимесячной. – Индикатор снова подтвердил мои слова. – Вернув его ошарашенному мужчине, я уже более спокойно сказала: – Мы с Еленой не думали никого обманывать, просто поменялись именами. Пожалуйста, пусть всё останется, как есть.
Честно говоря, мне не хотелось переучиваться на Полину, хотя фамилия Верова нравилась, в отличие от Морковиной. Новость подкосила мужчину куда больше, чем я ожидала. Он уставился на угасавший жезл и шевелил губами. Прислушавшись, можно было разобрать: «Ясмина, как ты могла? Ты обещала… Как же пророчество?» Видя его реакцию, я немного смутилась – стало неудобно перед мамой Полины, которую я оболгала. Оправданием мне могло быть только то, что не любовь толкнула девушку на внебрачную связь. Прилучной, оправившейся после стресса, такие чувства были чужды. Она шагнула вперёд и бросила в лицо ректору:
