Текст книги "Льюис Кэролл и загадки его текстов"

Автор книги: Ирина Галинская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)

Галинская И Л
Льюис Кэролл и загадки его текстов

И.Л.Галинская

Льюис Кэролл и загадки его текстов

Введение

Даже для тех, кто знал Льюиса Кэрролла близко, он представлял подчас загадку – в нем соединялись стихии, казалось бы, совершенно несовместимые: приверженность, с одной стороны, к таким наукам, как математика и алгебраическая логика (в оксфордском колледже "Крайст-Черч" – "Церковь Христова", все преподаватели которого могли быть только духовными лицами, он являлся едва ли не образцом педагога и ученого), а с другой стороны, нежелание до конца жизни принять священнический сан (он так и оставался диаконом) ввиду беззаветной своей любви к театру, к атмосфере спектаклей и обществу актеров! Наконец, и это, конечно, главное, Льюис Кэрролл был натурой художественной, т.е. и поэтом (без стихов которого давно уже немыслима антология английской поэзии), и прозаиком, и эссеистом. Первое его художественное произведение, увидевшее свет, – поэма "Одиночество" (1856). В ней он ностальгически прощался с детством: "Я готов отдать свои победы, // Не беречь последний уголек, // Только чтобы мальчиком побегать // В солнечный единственный денек" {Цит. по: Падни Дж Льюис Кэрролл и его мир / Пер. с англ. Харитонова В. Сквайрс Е. – М., 1982. – С.47.}

Редактор ежемесячника Трейн"2), которому поэма {Train: A first-class magazine. – L, 1856-1858. – N 1-5.} понравилась, попросил Автора, двадцати четырехлетнего преподавателя математики, бакалавра Чарлза Лютвиджа Доджсона лишь об одном: заменить инициалы "Б.Б.", коими было подписано сочинение, на нечто более полное и звучное. Поэт предложил несколько вариантов, и выбор редактора пал на "Льюиса Кэрролла". Псевдоним, как выяснилось, был образован посредством словесной игры: данные автору при крещении имена "Charles Lutwidge" он перевел вначале на латынь – "Carolus Ludovicus", а затем англизировал и поменял местами. С той поры все свои художественные произведения Ч.Л. Доджсон подписывал псевдонимом, а научные труды, как и прежде, – собственным именем, изменив этому лишь в двух случаях, когда поставил литературный псевдоним над работами научного характера "Логическая игра" (1887) и "Символическая логика" (18%). Но тут он, видимо, соблазнился тем, что обе работы адресовал широкой аудитории, включая детей школьного возраста.

Художественные произведения Льюиса Кэрролла повести-сказки "Приключения Алисы в Стране Чудес" и "Сквозь зеркало и что там увидела Алиса, или Алиса в Зазеркалье", поэма "Охота на Снарка", двухтомный роман "Сильви и Бруно" и "Заключение "Сильви и Бруно" – книги, как известно, не только детские, хотя они публиковались при жизни писателя и публикуются сейчас в богато иллюстрированных детских изданиях и читаются детьми с удовольствием. Как остроумно заметила в своем эссе о Льюисе Кэрролле английская писательница Вирджиния Вулф (1882-1941), приключения Алисы нельзя отнести к детской литературе, но это книги, в которых мы становимся детьми. Впрочем, Гилберт Кит Честертон (1874-1936) утверждал в статье, написанной к столетию со дня рождения Льюиса Кэрролла в 1932 г., что интеллектуальные эскапады писателя предназначались для взрослых и что лучшее у Кэрролла написано вовсе не взрослым для детей, а ученым для ученых.

Так называемые "бессмыслицы" Кэрролла, логические задачи, загадки и головоломки предвосхитили появление таких наук, как математическая логика, семиотика, лингвистический анализ, наконец, – теорию относительности, а влияние его творчества, как явное, так и скрытое, прослеживается в произведениях целого ряда классиков мировой литературы, творивших после него. Достаточно сказать, что в этой связи обычно называют Генри Джеймса, О.Генри, Редьярда Киплинга, Джеймса Джойса, Франца Кафку, американского детского писателя Фрэнка Баума (1856-1919) {Фрэнк Баум – автор много численных книг о волшебной Стране Оз.}, наконец, Владимира Набокова.

Герой романа "Лолита" писатель Гумберт Гумберт, "вспоминая нимфетку с длинными волосами Алисы н Стране Чудес", говорит о Льюисе Кэрролле как о своем более счастливом собрате {Набоков В. Лолита. – М , 1989. – С.ЗОО.}. Вообще же, в набоковедении считается, что аллюзии на "Приключения Алисы в Стране Чудес" имеются и в романах "Пнин", "Истинная жизнь. Себастьяна Найта", "Просвечивающие предметы", "Ада, или Страсть" {См. об этом: Милова Т. Другие берега Страны Чудес // Русская мысль. – Париж, 1993. – Сент. 16-22. – э 3996. – С 13.}.

В творчестве Льюиса Кэрролла много "темных мест". Большинство из них в обширной "кэрроллиане" ныне расшифрованы, причем расшифровка эта началась еще при жизни писателя. Обнаружены прототипы персонажей кэрролловских сказок, прослежены истоки его игры слов, приемы оживления метафор и буквальной интерпретации элементов фразеологических единств, проанализированы многочисленные моменты полисемии и омонимии в кэрролловских текстах, разгаданы лингвистические загадки, математические фокусы и головоломки, объяснены омофоны и каламбуры, прочитаны акростихи и анаграммы, специальная литература посвящена одним только пародиям Кэрролла, и все же загадки в его текстах остаются.

Да и сама личность Льюиса Кэрролла, как справедливо заметил составитель изданий кэрролловского эпистолярного наследия Мортон Н.Коэн, представляет для читателя определенную загадку. В жизни, пишет М.Н.Коэн, это был "серьезнейший человек, официальный и ученый, робкий и неловкий, трудолюбивый. утонченный и глубоко религиозный" {Cohen M.N Ргeface to the first edition // Carrol L. The selected letters of Lewis Carroll / Ed. by Cohen М.. – L., 1989. – P. IX.}. Неожиданная слава и всеобщее признание оказались для Кэрролла большим испытанием. Он был человек деликатный и не хотел, чтобы ему поклонялись, "Поэтому он продолжал внушать, даже самому себе, что писатель Льюис Кэрролл и его преподобие Чарлз Лютвидж Доджсон разные Люди" {Винтерих Дж. Приключения знаменитых книг. – М, 1985. – C. 98.}. Коллега Кэрролла, один оксфордский профессор, объяснял поведение писателя следующим образом: "Он не хочет быть Льюисом Кэрроллом и очень ревниво оберегает свою тайну. Поэтому он живет так замкнуто. Всякую минуту он боится, что кто-нибудь упомянет при нем Алису"{Там же. – С.10.}.

В девятнадцать лет будущий писатель поступает учиться в самый старый университет в мире – Оксфордский, в двадцать три года – он уже преподаватель математики колледжа Крайст-Черч в этом университете, в двадцать пять лет получает степень магистра математики, в двадцать девять лет – посвящен в сан диакона (принять сан священника, как уже было сказано выше, он отказался).

Сорок семь лет – с 1851 г. и до своей смерти в 1898 г. – Чарлз Лютвидж Доджсон, он же Льюис Кэрролл, жил и трудился в кэмпусе Крайст-Черч, где были написаны его удивительные книги, расшифровкой и истолкованием которых ученые занимаются вот уже более столетия. Соблюдая строгий распорядок жизни обитателей оксфордского колледжа, этот профессор математики, куратор "Клуба профессоров" Крайст-Черч, этот лучший фотограф XIX в., снимавший, главным образом детей, сумел сплести столь загадочные и ни на что не похожие тексты, что они чаруют мир и по сей день.

Глава I

ТАК ВОЗНИКЛА СКАЗКА О СТРАНЕ ЧУДЕС... {Строка из стихотворения Кэрролла, предваряющего "Приключения Алисы в Стране Чудес". В переводе Д.Орловской эта строка звучит так: "И тянется неспешно нить моей волшебной сказки".}

Отмеченная Льюисом Кэрроллом в его дневнике дата "4 июля 1862 года" это день, когда Кэрролл, его приятель священник Роберт Дакуорт и три дочки декана оксфордского колледжа Крайст-Черч Генри Лидделла Алиса, Лорина и Эдит поднялись на лодке по одному из притоков Темзы. Дата сия давно уже стала "общим местом" в кэрролловедении, ибо с нее начинаются едва ли не все работы о сказке "Алиса в Стране Чудес". Ведь, как указал сам писатель: "Там я рассказал им сказку". Это и была сказка о приключениях Алисы под землей, ставшая впоследствии "Приключениями Алисы в Стране Чудес".

Спустя полтора года, в декабре 1864 г., Кэрролл закончил рукописный экземпляр сказки (последнее было сделано по просьбе Алисы Лидделл "записать сказку") и подарил его "заказчице", вклеив в конце рукописи сделанную им же фотографию девочки.

Рукописный экземпляр, названный "Приключения Алисы под Землей", был издан автором факсимильно спустя более тридцати лет триумфального шествия "Алисы в Стране Чудес" в мировой литературе. В 1928 г. Алиса Лидделл (тогда уже миссис Р.Г.Харгривз) сдала рукопись на книжный аукцион Сотби. Вскоре американский книгопродавец А.С.Розенбах приобрел рукопись за 15400 фунтов стерлингов, но в 1948 г. рукописная книга была выкуплена и передана в дар Великобритании. С тех пор она "проживает" в Британском музее в Лондоне.

Когда в 1865 г. литературная сказка Чарлза Лютвиджа Доджсона о приключениях девочки Алисы вышла в свет в лондонском издательстве "Макмиллан", она была подписана псевдонимом Льюис Кэрролл и только с 1865 по 1889 г. в Англии "Алиса в Стране Чудес" переиздавалась тридцать раз.

Жизнь Чарлза Лютвиджа Доджсона (Льюиса Кэрролла) (1832-1898) и жизнь миссис Р.Г.Харгривз (урожденной Алисы Лидделл) (1852-1934) стали предметом не только многочисленных исследований, но и отражены в пьесах, фильмах, телевизионных спектаклях и даже... в балетах {Cohen M.N. Op. cit. – Р. VIII.}. Составитель однотомника избранных писем Льюиса Кэрролла М.Н.Коэн насчитал в 1989 г. в одной лишь Великобритании 73 различных издания сказок о приключениях Алисы, а также их версий. Сюда входят сценарии, тексты пьес, пародии, магнитофонные записи и видеокассеты, пособия по изучению английского языка, детские книжки-раскраски и т.д. и т.п., и, наконец, роскошное издание "de luxe" стоимостью более 140 фунтов стерлингов {Ibid.}.

В мире имеется два главных англоязычных общества, посвятивших свою деятельность изучению жизни и творчества Льюиса Кэрролла. В сентябре 1989 г. Британское Общество Льюиса Кэрролла отметило международной конференцией двадцатилетие своего существования. Филиал этого общества Северо-Американское Общество Льюиса Кэрролла (США и Канада), – имея в виду близящееся столетие со дня смерти писателя, предпринял издание шеститомника доныне не публиковавшихся или не переиздававшихся его статей, памфлетов, эссе и различных заметок {Cohen M.N. Op. сit. – Р. VIII}.

Располагающий значительными средствами так называемый "Трест места рождения Льюиса Кэрролла" открыл недавно центр имени писателя в местечке Дэрсбери в графстве Чешир, где в семье местного пастора Чарлза Доджсона 27 января 1832 г. родился старший из его сыновей – Чарльз Лютвидж.

"Одинокая ферма, море пшеницы, Где спозаранку ветер резвится Счастлив, кому довелось здесь родиться",

писал Кэрролл о Дэрсбери в поэме "Лица в огне" (1860) (перевод В. Харитонова и Е.Сквайрс) {Цит. по; Падни Дж. Указ. Соч. – С. 32}.

Кэрролловеды подсчитали, что повести о приключениях Алисы в Стране Чудес и в Зазеркалье завоевали больше читателей, чем какая-либо другая известная всему миру литературная сказка. Уже при жизни Кэрролла его повести можно было найти в любой детской комнате в Викторианской Англии – книги эти обычно помещались на полке рядом с Библией {Baum A.L. Carroll's "Alices" The semiotics of paradox // Lewis Carroll / Ed. by Bloom H. – N.Y. 1987 – P. 65.}.

Исследователи творчества Кэрролла первоначально считали личность писателя "психологический загадкой", поскольку к его архивам практически доступа не было, а дневники и письма долгое время не публиковались, да они и не все сохранились. Первым биографом Кэрролла стал его племянник Стюарт Доджсон Коллингвуд (1870-1937). Вскоре после смерти писателя он выпустил жизнеописание своего знаменитого дядюшки – "Жизнь и письма Льюиса Кэрролла" {Collingwood S.D. The life and letters of Lewis Carroll. – L., 1898. – XX, 448 p.}. Коллингвуд отмечал, что при жизни Кэрролла его цитировали в ежедневной прессе (одновременно перевирая) почти столько же, сколько цитировали и перевирали слова Шекспира {См. об этом: Baum A.L Op. cit. P.65.}. Однако, в отличие от шекспировских творений, по сказкам Кэрролла в Викторианской Англии детей учили читать {Ibid}.

По количеству сказанных о нем мудреных слов Кэрролл уступает опять-таки разве что только Шекспиру. Сам Кэрролл также, рассказывая о себе, исписал горы бумаги, но двухтомное издание его дневников вышло в Лондоне только в 1953 г. {Carroll L. The dairies – L., 1953. – Vol. 1-2. – XXVI. 604 p.}, а двухтомное издание писем Льюиса Кэрролла появилось лишь в 1979 г. {Carroll L. The letters of Lewis Carroll / Ed. by Cohen M.N. – L., 1979. Vol 1-2. 614 p.}

Из написанных Кэрроллом писем сохранилось всего 1305. Он вел регистрационный журнал своей переписки, причем начал его 1 января 1861 г. и закончил 1 января 1892 г. Этот регистрационный журнал не сохранился, но тем не менее в кэрролловедении известно, что за указанное время писатель отправил 98921 письмо. Отдельно существовал также регистрационный журнал, который велся для корреспонденции, получаемой им в качестве куратора "Клуба профессоров" оксфордского колледжа Крайст-Черч – преподобного Чарлза Лютвиджа Доджсона. Этот журнал, как и предыдущий, утрачен, но исследователи полагают, что гипотетическая цифра писем, отправленных за последние 37 лет жизни писателя, составляет 103721 письмо. Число же писем, написанных за первые двадцать с лишним лет его жизни, естественно, неизвестно, но исследователи любят приводить самое раннее из сохранившихся писем юного Чарлза Лютвиджа, адресованное его няне (причем рукой мальчика водил кто-то из взрослых) {См. Падни Дж. Указ. соч. – С. 34-35.}. Словом, кэрролловеды неизменно повторяют, что общая цифра написанных Кэрроллом писем весьма внушительна {Cohen M N. Ор. cit. – P.X-XI}.

Между прочим, в своем эссе "Восемь или девять мудрых слов о писании писем", выпущенном при жизни писателя в виде миниатюрной книжечки размером с почтовую марку, Кэрролл советовал всем людям вести журналы полученных и отправленных писем и даже приводил несколько примеров того, как он делает это сам {Carroll I– Eight or nine wise words about letter-writtting // Carroll L. The selected letters .. – P. 285 -297}.

Не менее пунктуально вел Кэрролл и дневники, причем делал это, начиная с 1854 г. В неиссякаемом потоке писем, в тринадцати тетрадях дневников, в сумбурных предисловиях, статьях, памфлетах и других литературных работах, пишет один из новейших биографов писателя Джон Падни, Кэрролл всюду "выставлял себя напоказ", а все-таки тайных своих глубин не раскрыл. Может быть, нечего было и раскрывать? Может, и не пряталось ничего таинственного за священническим облачением и пристойно академическим образом жизни? "И понятно, что читатели, критики, поклонники и специалисты снова и снова исследуют и перетолковывают его прихотливые сооружения и даже площадки, которые он не стал застраивать {Падни Дж. Указ. соч. – С.26-27}.

Все новые и новые толкования творчества Кэрролла и гипотезы относительно скрытого смысла каждого из его произведений продолжают появляться по сей день, спустя почти сто лет после его смерти (Чарлз Лютвидж Доджсон (Льюис Кэрролл) скончался от пневмонии 14 ноября 1898 г.), поскольку и две повести об Алисе, и знаменитая поэма "Охота на Сиарка", и "Дублеты, словесная загадка", и "Стихи? Смысл?", и "История с узелками", и "Математические курьезы" , и другие произведения писателя являются "высокой игрой" {Heath P. The philosopher's Alice // Lewis Carroll. – P.47.}, или "игрой высокого интеллекта, и игрой отнюдь не детской" {Ibid}. Список изданий, выпущенных в свет Доджсоном-Кэрроллом с 1845 по 1898 г., содержит 286 названий. Посмертно были опубликованы еще несколько найденных в периодике произведений писателя. В состав этих произведений, согласно библиографическому описанию У.Уиверса, входят "детские" (а в действительности отнюдь не просто "детские") книги, ранние и поздние журнальные публикации, математические брошюры и труды по математике, по логике, игры и головоломки, памфлеты на тему о жизни в Оксфорде и общеполитические памфлеты, работы по фотографии и др. {См. об этом: Демурова Н M. Льюис Кэрролл: Очерк жизни и творчества. – М., 1979 – С.48-49; 192.}).

Многочисленные комментаторы и интерпретаторы двух "Алис" насчитывают, как правило, в обеих сказках четырнадцать стихотворных пародий: "Как дорожит своим хвостом малютка крокодил", "Папа Вильям", "Лупите своего сынка", Ты мигаешь, филин мой", "Говорит треска улитке", "Это голос Омара", "Еда вечерняя, любимый суп морской", "Я знаю, с ней ты говорил", "Джаббервокки" ("Бармаглот"), "Сияло солнце в небесах" ("Морж и плотник"), "Зимой, когда белы поля", "Я рассказать тебе бы мог, как повстречался мне какой-то древний старичок", "На груди Алисы дамы засыпают", "Королева Алиса на праздник зовет" {Названия стихотворений приводятся в переводах С. Я. Маршака., Д. Г. Орловской и О.А. Седаковой.}.

Кэрролловеды склонны полагать, что почти все достопамятные стихи Кэрролла из двух "Алис" "обязаны своим происхождением творчеству других поэтов" {Падни Дж. Указ. соч. – С.56.}. При этом, наряду с пародиями на знаменитые и по сию пору поэтические произведения, в числе четырнадцати считаемых пародиями стихотворений из обеих повестей-сказок называют и пародии на вирши малоизвестных, а то и полностью забытых авторов, не говоря уж о парафразах тех ничтожных поделок, которые, можно сказать, сами себя пародируют. В одних случаях Кэрролл использовал весь текст оригинала, в других – только фабулу, в третьих – исключительно размер оригинального стихотворения, а иногда за основу для пародии бралась одна-единственная строка подлинника.

Так, читаемый Алисой в первой сказке стишок "Ты мигаешь, филин мой" (перевод О.Седаковой) {"Twinkle, twinkle, little bat".} обыгрывает стихотворение Джейн Тейлор "Звезда" {Twinkle, twinkle, little star".} без которого и поныне не обходится ни одно собрание "Nursery Rhymes" английских детских песенок, потешек и стишков. Наряду с парафразом в "Алисе в Зазеркалье" старинной английской колыбельной "Баюшки, на ели мальчик засыпает" (перевод О.Седаковой) {"Rock-a-bye, baby, on the tree-top"}, которая у Кэрролла звучит как "На груди Алисы дамы засыпают" (перевод О.Седаковой) {"Hush-a-bye, lady, in Alice's lap".}, в первой из сказок помещен стишок "Лупите своего сынка за то, что он чихает" (перевод Д.Орловской) {Speak roughly to your little boy".}, оригиналом для которого, как пишет Мартин Гарднер в своей "Аннотированной Алисе" {См.: Кэрролл Л. Приключения Алисы Стране Чудес: Сквозь зеркало и что там увидела Алиса, или Алиса в Зазеркалье. – М., 1991. – С.49-50.}, послужило ныне, к счастью, забытое стихотворение "Любите! Истина вела любовью, а не страхом. Любите! Добрые дела не обратятся прахом" (перевод О.Седаковой).

В кругу кэрролловедов спорным считается вопрос о том, что именно высмеивает песня Белого Рыцаря в "Алисе в Зазеркалье" "Я рассказать тебе бы мог, как повстречался мне какой-то древний старичок, сидящий на стене" (перевод Д.Орловской) {"The aged, aged man".}. Одни сопоставляют песню Белого Рыцаря со стихотворениями Уильяма Вордсворта "Решительность и независимость" и "Шипы". Другие, как это делает, например, Хорас Грегори, сравнивают песню Белого Рыцаря с вордсвортовской "Одой о бессмертии" {См.: Кэрролл Л. Указ. соч. – С.348-349.}. По мнению же М. Гарднера, в песне этой звучит и строка из положенного на музыку Генри Раулем Бишопом стихотворения Томаса Мура "Мое сердце и лютня" {Там же. – С.204.}.

В кэрролловедении известно также, что начало первой строки стихотворного гротеска "Это голос Омара" {"Та the voice of the Lobster". В переводе В.В.Набокова: Как дыня, вздувается вещий Омар. // "Меня, – говорит он, ты бросила в жар; // Ты кудри мои вырываешь и ешь, // Осыплю я перцем багровую плешь". // Омар! Ты порою смеешься, как еж, // Акулу акулькой с презреньем зовешь; // Когда же и вправду завидишь акул, // Ложишься ничком под коралловый стул" (Кэрролл Л. Аня в Стране Чудес / Пер. Набокова В.. Л., 1991. – С.72).} вызвало негодование читателя некоего священнослужителя еще при жизни Кэрролла. Дело в том, что первая строка стихотворения "Это голос Омара" напомнила читателю библейское выражение "голос горлицы" {Цветы показались на земле, время пения настало, и голос горлицы слышен в стране нашей" (Песнь Песней 2, 12).}, отчего он и обвинил писателя в богохульстве. Впрочем, по мнению М.Гарднера, библейские ассоциации здесь ни при чем: Кэрролл откровенно пародировал малозначительный дидактический стишок "Лентяй" английского богослова и поэта конца XVII – начала XVIII в. Исаака Уоттса {"Это голос лентяя. Вот он застонал: // "Ах, зачем меня будят! Я спал бы, да спал" (перевод О.Седаковой).}. Таким образом, замечает М.Гарднер, стихи и песни, которыми Кэрролл воспользовался, в основном полностью в наши дни забыты. "В лучшем случае мы помним лишь названия, и то только потому, что Кэрролл выбрал их для пародии" {Цит. по: Кэрролл Л. Указ. соч. – С.20.}.

Здесь следует сказать, что мнение, будто стихи в двух "Алисах" являются пародиями, было безоговорочно Принято в кэрролловедении лишь на протяжении нескольких десятилетий после их выхода в свет. В последние годы появились и иные точки зрения. Так, например, американская исследовательница Биверли Л.Кларк считает, что вопрос, являются ли пародиями стихи в двух "Алисах", относится по преимуществу к "проблеме дефиниции", т.е. к тому, что мы согласились понимать под термином "пародия" {Clark B.L Carroll's well-versed narrative: "Through the I coking-Glass" // Lewis Carroll. – P. 131.}. По мнению исследовательницы, этот термин имеет более узкое определение, чем это принято в кэрролловедении. БЛ.Кларк склонна полагать, что назвать пародией можно только то сатирическое произведение, которое намеренно и откровенно высмеивает оригинал. Что же касается Кэрролла, пишет она, то писатель не просто вкладывал абсурдный смысл в форму изначального оригинала, он зачастую имел в виду не только литературную сатиру, но и общеморальный критический подход и взгляд. Воистину пародийным исследовательница считает только стишок из второй главы "Алисы в Стране Чудес" "Как дорожит своим хвостом малютка крокодил" (перевод О.Седаковой) {"How doth the little crocodile".}, поскольку он действительно высмеивает одну из назидательных божественных песен того же Исаака Уоттса, которая призывает деток трудиться. В отличие от героини уоттсовский песенки, т.е. пчелы, мастерящей себе "опрятный дом" соты {Как дорожит своим деньком // Малюточка пчела! – // Гудит и вьется над цветком, // Прилежна и мила" (перевод О.Седаковой).}, малютка крокодил у Кэрролла трудится, "глотая рыбок целиком" {"How neatly spreads his claws, // And welcomes little fishes in // With gently smiling jaws!".}.

Одним словом, по мысли Б.Л.Кларк, так называемые пародии в двух "Алисах" могут составить континуум – от истинных пародий, подобных "Малютке крокодилу", и до простых "отражений", являющихся вовсе не пародиями, а лишь парафразами оригиналов, а также до далеких "отголосков", которые в сущности вобще не могут быть соотнесены с тем, что считается их оригиналом {Clark B.L. Op. cit. – P.131.}. И действительно, Кэрролл сам писал о своей балладе "Сияло солнце в небесах" ("Морж и Плотник") {"The Walrus and the Carpenter".} (которую и при жизни писателя соотносили, да и сейчас соотносят со стихотворением Томаса Гуда (1799-1845) "Сон Юджина Арама"), что, сочиняя балладу о морже, плотнике и о съеденных ими устрицах, он не имел в виду никакого конкретного стихотворения. "Размер его вполне ординарен, – писал Кэрролл", – и я не думаю, что "Юджин Арам" подходит сюда больше, чем многие другие стихотворения, которые я читал и которые написаны тем же размером" {Цит. по: Clark B.L. Op.cit. – P.131.}.

Принято считать, что Льюис Кэрролл принадлежит к плеяде английских писателей-романтиков, воспринимавших мир с большой долей философского скептицизма и романтической иронией, идею которой высказал впервые теоретик немецкого романтизма Фридрих Шлегель (1772-1829). Мир для английских романтиков – это хаос, который в своем движении не имеет никакого направления, никакого доступного пониманию образца либо причины. Произведения писателей, основывавших свое творчество на философском скептицизме и романтической иронии, создавались главным образом методом определения границ человеческого языка и анализа последнего. Так, концепция способности человека к неправильному пониманию, т.е. концепция диспропорции между индивидуальным человеческим разумом и окружающим человека миром, была положена в основу творчества предшественника английского романтизма, величайшего английского сатирика Джонатана Свифта. "Путешествия Гулливера" это не что иное, как поиск точности в языке. Лилипуты в "Путешествиях Гулливера", измеряя его шляпу во всех возможных пропорциях, узнают из этого количественного анализа многое, но только не то, что имеют дело со шляпой, а повествователь "Сказки бочки" принимает собственную фальшивую словоохотливость за подлинную жизнь.

Один из основателей английского романтизма Сэмюэл Колридж в "Поэме о Старом Мореходе", которая считается классическим примером романтической иронии, стремился разрушить чувство справедливости, а в фантастическом фрагменте "Кубла Хан" и в поэме "Кристабель" связывал наш хаотический мир даже с демонизмом {Lockridge L.S. Coleridge the moralist. – Ithaca; I,., 1977. – 293 p.}.

Вот и Кэрролл в "Алисе в Стране Чудес", в "Алисе в Зазеркалье" и особенно в фантастической поэме "Охота на Снарка" рассматривает Вселенную как неконтролируемый хаотический поток и пытается противопоставить этому философско-скептичсскому видению мира средства романтической иронии. Он превращает все человеческие реалии в структурную игру и, будучи математиком и лингвистом, сводит запутанные человеческие взаимоотношения к ироничной "логической игре", неважно какой – будь то игра в карты (как в "Алисе в Стране Чудес"), в шахматы (как в "Алисе в Зазеркалье"), в охоту (как в "Охоте на Снарка"), в цифры (как в "Математических курьезах") или в слова (как в "Дублетах, словесной загадке") – во всех случаях Кэрролл строит строго закрытую систему, состоящую из слов, систему, которая, однако, остается абсолютно рациональной {См. об этом: Mellor A.K. English romantic irony. – L.. 1980. – IX, 219 p.}.

Кроме стихотворных гротесков, пародий, бурлесков и травестий, в текстах Льюиса Кэрролла и, в частности, в текстах двух "Алис" имеются насмешливые прозаические парафразы, иронично рисуются фигуры некоторых современников писателя, да и к самому себе он относится с известной долей иронии. Так, во второй главе "Алисы в Зазеркалье", в которой девочка попадает в сад говорящих цветов, откровенно высмеивается глава из первой части монодрамы в стихах "Мод" английского поэта-лауреата Альфреда Теннисона (1809-1892). Герой Теннисона, ожидая свою любимую женщину в "Саду Роз", прислушивается к голосам цветов розы, лилии и шпорника, которые, переговариваясь, также ждут прихода Мод {"Роза алая вскрикнула: "Ближе, ближе! // Плачет алая, прочит беду. // И прислушался шпорник: "Я слышу, слышу!" // И шепнула лилия: "Жду!" (перевод О.Седаковой).}.

В "Зазеркалье" Алиса беседует с такими же цветами, да и тема беседы схожа – речь идет о приходе женщины, в данном случае – Белой Королевы. Сам Кэрролл заметил, что образ Белой Королевы до странности похож на образ героини романа Уилки Коллинза "Без имени" – миссис Рэгг. "Идя различными путями, которые где-то пересеклись, – писал Кэрролл, – мы странным образом осуществили один и тот же идеал – миссис Рэгг и Белая Королева могли бы быть сестрами-близнецами" {Кэрролл Л. Указ. соч. – С. 161.}.

Лев и Единорог, с которыми Алиса беседует в Зазеркалье, в изображении Джона Тенниела (1820-1914) – первого иллюстратора сказок (с которым Кэрролл работал в тесном контакте) – являются карикатурами на политических деятелей того времени – Уильяма Гладстона и Бенджамииа Дизраэли, что, видимо, было сделано в полном соответствии с замыслом самого Кэрролла. А карикатуры, как известно, Тенниел рисовать умел, он всю жизнь был связан с английским юмористическим журналом "Панч".

Прототипом Мыши из "Алисы в Стране Чудес" и Черной Королевы из "Зазеркалья" (в оригинале – Красная королева), по единодушному мнению комментаторов, является гувернантка сестер Лидделл мисс Прикетт. "Одно время ходили слухи о романтической привязанности Кэрролла к мисс Прикетт, вызванные его частыми визитами в дом Лидделла, – пишет М.Гарднер, – однако скоро стало ясно, что интересовали его дети, а не гувернантка" {Цит. по: Кэрролл Л. Указ. соч. – С.134.}. Дж.Падни даже приводит раздраженный пассаж по этому поводу из дневника Кэрролла: "К большому моему удивлению я обнаружил, что мое внимание к ним (дочкам декана колледжа Крайст-Черч Генри Лидделла. – И.Г.) кое-кто истолковывает как ухаживание за их гувернанткой мисс Прикетт... Что до меня, то я не придаю значения столь безосновательным слухам, но я поступил бы неблагородно по отношению к гувернантке, если бы предоставил новый повод для подобных замечаний" {Падни Дж. Указ. соч. С.82.}.

Шляпник (Hatter) {В переводе П.М.Демуровой – Болванщик, в переводе B.B. Набокова – Шляпник.} из "Алисы в Стране Чудес" – это карикатура на некоего торговца мебелью из Оксфорда по имени Теофилиус Картер, чудаковатый нрав которого был известен и студентам, и преподавателям колледжа Крайст-Черч.

Существует множество противоречивых гипотез относительно прототипов персонажей двух "Алис", и выше нами были названы лишь некоторые из них. Но одно несомненно в образах симпатичного Белого Кролика и добрейшего Белого Рыцаря писатель создал дружеские шаржи на самого себя. Джон Тенниел, которому принадлежат бессмертные иллюстрации к двум "Алисам", не всегда одобрял замыслы и тексты Кэрролла. Так, именно Тенниел предложил Кэрроллу изъять из "Алисы в Зазеркалье" главу "Оса в парике" {The Wasp in a Wig". В переводе Н.М.Демуровой – "Шмель в парике".}, и писатель с этим согласился. С другой стороны, Кэрролл протестовал против того, чтобы Белый Рыцарь выглядел на иллюстрациях стариком. "У Белого Рыцаря не должно быть усов", – требовал Кэрролл {Цит. по: Падни Дж. Указ. соч. – С.86.}. Но усы у Белого Рыцаря остались, и притом очень длинные. Дело в том, что внешний облик Белого Рыцаря на рисунках Тенниела воспроизводит портрет самого художника, которому в 1870 г., когда была закончена рукопись "Зазеркалья", как раз исполнилось пятьдесят лет. Словом, в тексте "Алисы в Зазеркалье" в образе Белого Рыцаря создан дружеский шарж на Кэрролла, а иллюстрации – это дружеский шарж на Тенниела.