Текст книги "Из плоти и крови (СИ)"

Автор книги: Ирина Лерх

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 4 страниц)

  Пространные мысли позволяли отвлечься от предстоящего и сбросить придавливающую апатию и уныние, набраться злобной бодрости, на которой я обычно выезжал в таких ситуациях. Насрать сейчас на деградацию Мультиверсума. Прямо сейчас я с этим ничего сделать не могу. Или могу?

  Мысль снова запнулась.

  Я собираюсь пробивать Исток. Грандиозное чудо, по сравнению с которым мировой Источник выглядит как солнце рядом с квазаром. Моё чудо. Мое личное, собственное, на которое у меня уже есть Право Владения, поскольку я и только я вложился в его появление с самого начала. Потому что Хас создан мною. Из моей плоти и крови. Потому что Хас заплатит собой за его рождение. Потому что я заплачу собой за право и возможность его создать. Заплачу куда более глубокому и древнему нечто. Но делать Исток я буду сам. Лично. Никто мне не поможет и не убережет от ошибок, которые я не имею правда допускать.

  Это будет МОЁ Чудо. Моё и только моё. Никто не будет иметь на него прав.

  Даже Кузня.

  Потому что я – пережиток прошлого, давно выпавший из-под ее власти, и никто более не властен надо мной и моими созданиями.

  Никто.

  Самоубеждение всегда мне удавалось, так что поток сознания на волне усталости пошел мне на пользу, и следующие четверо суток я бездельничал, купаясь в чувствах моего сокровища. Часть отжирал ритуал, но оставшегося мне хватало для личного счастья.

  На той же волне счастья прошло рождение детей. Первый приплод – пятеро крохотных как котята домашней кошки детей, родившихся в полном обороте. Во мне тогда равно боролось счастье отца вместе с сытым удовлетворением химеролога от хорошо проделанной работы.

  Детки получились замечательные: быстрые, ловкие, проворные и довольно опасные. Среднестатистического человека эта стая вполне может убить и съесть. Но мы у них идентифицировались как родители, разум проснулся на следующие сутки, и дальше мелкие проблем не доставляли, радостно гоняя ленивую тупую рыбу по пруду и объедая хунды. До первого оборота учить их или воспитывать без толку, а приучать к дисциплине нет надобности: я вкладывал в них послушание к родителям в первый триместр взросления. До первого полноценного оборота, после которого дрессура превратится в нормальное воспитание.

  Время летело как скоростной поезд, отсчитывая оставшееся нам время резью и болью в глифах на моих руках. Я поддерживал свою эйфорию и счастье, оттягивая необходимость начала ритуала, но любые задержки рано или поздно исчерпывают себя, когда возможности и дальше тянуть время заканчиваются.

  Хас"Саакху заметил неладное на третий день рождения детей. Утром. Когда резь в глифах стала действительно невыносимой, а отток энергии отразился на моей внешности. Он ничего не сказал в упрек или укор, лишь огладил по лицу, очертив контуры темных синяков под глазами, отчетливо проявившиеся именно сегодня. А я вцепился в него, обнял, чувствуя, как подкатывают слезы.

  – Пора?

  Я коротко кивнул, уткнувшись носом ему в грудь. Пора.

  – Делай.

  Тихие слова, врезавшиеся мне в память.

  Подготовка заняла немного времени. Пока я снимал печати с ритуального зала, Хас прощался с детьми, а они, словно чуя неладное, скулили и пищали, лезли на руки и на плечи. Как им объяснить? Как им объяснить то, что они почуют? Разум у них проснулся достаточно для понимания, но недостаточно для осознания!

  Он как-то смог.

  Объяснить. Что он им показал по менталке – я не знаю, но дети затихли, отказавшись уходить далеко. Залегли плотным испуганным клубком на границе ритуальной зоны, забились к стене рукотворной пещеры. А мы вошли в зал, окунаясь в его густую ауру.

  Обратно выйду только я.

  Ритуальный зал изменился. Алтарь почернел, налился масляно блестящим мраком, стекающим тонкими плетьми на пол. Руны пылали по краю разреза, сочились тем же жирным мраком, жадно потянувшимся к нам, стоило нам ступить босыми ногами на ставший гладким камень.

  Здесь и сейчас на нас не было ничего лишнего. Ни одежд, ни украшений, ни снаряжения. Хас"Саакху шел нагим, а у меня – плетеное ожерелье из наших волос и атам в руке. Ничего боле. Никакого иного инвентаря.

  В голове воцарилась звонкая легкость. Ни единой лишней мысли. Вся моя сущность зациклена на НЕМ. На единственном в своем роде, дорогом, близком и бесконечно обожаемом существе. Это обожание разгоралось в душе, напитывая глифы, резонируя от чувств Хаса, усиливалось как каскад в болезненное желание... обладать. Чувства выходили на свой пик, задавая первый всплеск.

  Хас"Саакху осторожно сел на алтарь, послушно отклонившись назад, давая мне доступ к себе, а я... начал ритуал. Багряный кончик клинка невесомо коснулся кожи и двинулся вниз, чертя первый символ. Пока – единственный необходимый, задавая роль каждому из нас. Символ на груди у жертвы и два – на ладонях ритуалиста. Крови не было. Лишь пекущий болью надрез-ожог. Моя боль терялась в горящих огнем глифах, покрывающих мне руки до плеч, а боль Хаса смылась моими касаниями. Сейчас ему будет хорошо. Очень хорошо. Настолько долго, насколько возможно.

  Я склонился и поцеловал его, отдавая ему всего себя. Плата за боль – я сам. Плата за верность и любовь – моя любовь и моя готовность идти до конца, переступая через себя и свои чувства. Полная самоотдача на малейшее касание, без сомнений и колебаний. Соразмерность нашего состояния и отданного друг другу. До, во время и после. Дети – часть платы. Его дети от меня – его дар мне, мои... которые появятся после близости на алтаре – моя Вира ему. Соразмерная...

  Наверное, это можно назвать помрачнением, помешательством, захлестывающим разум и чувства. За всё время нашей совместной жизни я не отдавался ему настолько полно, не закрывая разум и чувства. Полностью, без остатка, растягивая удовольствие максимально возможно, позволяя всё, что ему хотелось. Мне даже показалось, что вечно голодные глифы на моих руках сыто перестали болеть, насытились нашими чувствами и дали нам еще немного времени, но... мне показалось, и на пике наслаждения, когда разум терялся в накатывающей эйфории, руки вновь ревниво резануло жаждущей болью.

  Накал эмоций не должен угаснуть.

  Хас вздрогнул, заметив в моей руке атам, поднял на меня взгляд, а я смотрел ему в глаза и боялся увидеть...

  Не увидел. Страх был. Обожание и адамантовая решимость, но ни грана тех чувств, которых я боялся больше всего.

  – Прости...

  Беззвучно прошептал я, опуская атам к коже.

  Он лишь улыбнулся, поцеловал меня. Жадно, голодно, в последний раз, а после – послушно лег на алтарь, опустив руки на рваные круги якорей. Глифы засияли, я сморгнул предательские слезы и начал работу, чертя первый глиф на его груди.

  На раздроченную ауру боль близкого накладывалась как своя, словно это я лежу на прохладном камне алтаря, и это на моей груди кровавый клинок выписывает глифы. Пылали огнем символы на руках, в голову орали испуганные дети, не понимающие, что происходит, боль Хас"Саакху мутила сознания, а я работал. Рука не дрожала. Атам чертил глифы без помарок, ошибок и дефектов линий, выводя совершенные символы. Я добивался идеала.

  Первая инициация и сопряжение прошли, как и полагались. Здесь и сейчас есть только МЫ. Он – Хас – отдающий, и я – проводящий. Мы – одно. Единая жертва. Единая просьба. Единое действие. Боль на двоих, мысли и чувства на двоих, но разум и знания – мои, его – неугасающее обожание, осознанная любовь и непоколебимая вера в меня. До конца первого круга. Как испытание нам обоим.

  * * *

  Чувства словно заморозило. Где-то там, под толстым стеклом, бушевали эмоции, но разум они не затрагивали, не мешали работать. Девять суток. Круг за кругом. По телу, практически не трогая лицо. Мелкие глубокие символы, линии и дуги. Лишь тонкая цепочка глифов расчертила лоб и щеки. Лишь раз я едва не ошибся, вновь встретив его взгляд и перехватив эмоции. Сильные, яркие, чистые и незамутненные. Всё то же обожание, пропитанное болью и... страхом за меня. Я едва не напортачил, едва не позволил слову слететь с моих губ, но... я смолчал, замерев лишь на мгновение, недостаточное, чтобы создать фатальную паузу. Атам в моей руке лишь замедлился, но не остановился, рисуя глубокие символы, текучие словно вязь, неразрывные, переходящие друг в друга единым выжженным узором. Последний круг, сходящийся на силовом узле.

  Я позволил себе лишь поднять взгляд на его лицо. Последние мгновения. Финал моей работы. Я смотрел ему в глаза, а рука заканчивала начатое движение. Последний символ. Последний росчерк и... последний удар. Без паузы или возможности сказать хоть слово. Я не мог отвести взгляд от его еще видящих синих глаз, запоминая лицо, касания ауры и последние всплески его эмоций. Краткая пауза взводящегося и выходящего на свой пик ритуала.

  Кровавый клинок вошел в тело по рукоять, пробивая силовое ядро и скрытую в его недрах душу, и распался в руках кровью, орошая мне пальцы.

  В это мгновение, казалось, весь Мультиверсум оцепенел.

  Замер в ожидании...

  Чуда.

  Всплеск рождения Истока окутал меня теплом, смывая с алтаря распадающееся искрами мертвое тело и разбивая стекло в моей голове. Ласковое, ластящееся, родное тепло окутало душу, на какое-то время унимая раздирающую боль. Меня любят. Меня помнят. Меня знают. А я не мог позволить себе растрачивать бесценное время: мое сокровище требует огранки немедленно, сейчас, на пике рождения. Я всё придумал. Заранее. Обдумал. Теперь лишь воплощать.

  Ритуальный зал менялся под моим взглядом. Разлетелись золотые лучи от алтаря, создавая давно заложенный в пол узор-символ. Грубый камень менялся в гладкие плиты драгоценного камня. Синего, как сумеречное небо, прозрачного, как вода на глубине. Расширялся круг, появлялись по моей воле колонны и купольный полок, прорастая жилками самоцветных камней, выплескивающихся вовне роскошными друзами и мгновенно разрастаясь ажурными балясинами, обрамляющие второй этаж и формирующийся по моему приказу силовой узел.

  Мне не надо было ходить, чтобы видеть. Я вижу всё пространство сразу. Целиком. До последнего атома и грана энергии. Я чувствую пространство, энергию и материю так, как могут чувствовать лишь Творцы на пике своего развития.

  Иллюзии разворачивались по моему приказу, обретая материальность на глазах. Полотно пола, стены, перекрытия, коридоры с проложенными в стенах системами и оборудованием, материализуясь на глазах. Десятки разнообразных материалов, силовые накопители и кристаллы магистралей, золото, титан, редчайшие изотопы и обыкновенное кварцевое стекло. Они равно покорялись моей Воле под волной мягкой, ласкающей мощи рождающегося Истока. Я знал, что я делаю и как. Я контролировал каждую реакцию в недрах материала, каждый всплеск материализации или деления высокоэнергетических тяжелых изотопов. Я воссоздавал то, на что мог бы замахнуться спустя тысячелетия каторжного труда на подсосе.

  Я разворачивал иллюзию того, что когда-то у меня было. Аструмный корабль. Огромный летучий город, способный вечно бороздить просторы Хаоса и Изнанки, уберегая своих обитателей от пагубного касания чуждых пространств.

  Я создавал новый дом для наших детей.

  Память о детях всколыхнула разум, выбивая его из странного оцепенения, и я покинул сердце моего дома – ритуальный зал с ложем Истока.

  Малышей я нашел там же, жмущихся в ужасе к стене. Я потянулся к ним. Ласково. Просяще. Умоляюще. Мне они очень нужны. Мои маленькие сокровища. Я так боюсь их потерять. Ну же, малыши... узнавайте, пожалуйста. Не надо меня бояться. Прошу, не возненавидьте меня за то, что я сотворил у вас на глазах...

  Дети меня боялись. Они помнили, кто причинил боль их родителю. Знали, что я виновен в его гибели. А меня это понимание резало больнее атама.

  Всплеск Истока окутал меня ласковым теплом и обожанием. Казалось, его свет стирает разрастающуюся в груди боль, от которой становилось тяжело дышать. Нежность и пока еще бессознательная забота. Исток меня признал. Его признали дети и... и первый из малышей, радостно пискнув, метнулся ко мне, взлетел по ноге на руки, царапая коготками нагую кожу. Мгновение, и остальные забрались на руки, окутывая страхом, облегчением и снова – страхом.

  – Тише, хорошие мои. Всё будет хорошо. Теперь будет хорошо.

  Новая волна изменений покатилась по пространству, направляемая моей волей. Сейчас у меня хватало энергии на всё. Абсолютно на все. И я не стал мелочиться, подбирая что-то... попроще. Зачем, если я в состоянии воссоздать когда-то построенный мною шедевр. Мою столицу. Город-корабль. Неуловимый, недосягаемый, вооруженный и защищенный. Мой арру"хкар.

  Дети смотрели с восторгом, провожая острыми хищными мордочками растекающийся по золотистым самоцветным стенам белый узор из мерцающего алмазами металла, а я шел вперед, по формирующемуся прямо под ногами мостику колоссального корабля к обзорному панорамному окну, забранному прозрачной плитой вещества, порожденного некогда аструмом и исчезнувшего из Мультиверсума вместе с родительским пространством. Волна материализации катилась дальше, далеко за пределы визуального зрения, завершая формирование технических и промышленных отсеков, воссоздавая двигательный массив и силовую магистраль. Корабль не должен пожирать мое сокровище. Он должен стать носителем и защитой Истока. Он будет. У него со временем появится экипаж. Хозяева. Обитатели. Наши дети и их потомки.

  Материализация корабля завершилась. Я привычно опустил руку на панель управления, впервые за крайне долгий срок активируя подобное чудо.

  Я не собираюсь скрываться, таить знания и что-то умалчивать, обучая наших детей. Я не собираюсь идти на поводу у нынешних видов и позорно прятаться в глубинах космоса. Нет. Но я не буду к ним приходить сам. Зачем они мне? Эти убогие народцы, ссущиеся над своей никчемной краткосрочной жизнью, которую они не желают тратить ни на что толковое, посвящая себя животным инстинктам: жратве, размножению, выращиванию потомства и накоплению бестолкового хлама. Они так жаждут величия и вечности, но так не желают к ним идти...

  Я не хочу, чтобы их моральное дерьмо поползло по моим потомкам. Пусть сами варятся в своих запретах и ханжеской морали, пусть дрочат на жестоких божков и ссутся в страхе от демонов, которым до них нет дела. Пусть живут как хотят. А я... Я досоздам химер. Сородичей Хаса. Я восстановлю лабораторным путем мой нынешний вид. Я их воспитаю и создам могущественный народ с цивилизацией, опирающейся на морально-этический и научный базис совсем иного народа. Времен, когда мой первый корабль, моя столица рассекал Аструм, а за моей спиной молчаливой тенью стоял Хаа"Кху. Созданный мною монстр, обожающее меня бесконечно-верное чудовище. Мое вечное сокровище, которое где-то еще меня ждет. Ждет, когда я вспомню и смогу его дозваться.

  Я позову его. Когда буду готов с гордостью показать, чего я смог достичь за это время. Когда я смогу без стыда посмотреть в его огромные лазоревые глаза и с гордостью представить мою семью. А сейчас...

   Сейчас меня ждут дети и бесконечность работы. Чтобы мне было чем порадовать моё только-только родившееся во второй раз сокровище.

  Эпилог

  Иллюзия вращалась в воздухе, размеренно отматывая оборот за оборотом. Сложная кинетическая система в виде тринадцатиконечной звезды с острыми длинными лучами. Вращался внутренний круг из девяти лучей. Коротких, подвижных, перетекающих один в другой при полном обороте. А в центе – пустота. Место под силовое ядро. Самое могущественное, мощное и грандиозное, о каком только я знаю. Оно должно быть снежно-белым, отливающим холодным топазовым светом. Не слепящим, но неугасающим. Самый грандиозный мой проект. Самое наглое и беспрецедентное по замашкам начинание.

  Посильное мне.

  Я знаю, как его сделать.

  Сейчас, греясь в сиянии всё набирающего мощь Истока, я мог позволить себе замахнуться на ТАКОЕ. Моя мечта. Мой мир. Моя вселенная. Мой... домен. В каком-то роде. Место, где я смогу закольцевать систему перерождения, где я и мои близкие станут недосягаемыми для длинных рук Рока, воплощенного в виде титанического тройного каменного диска с багряным ядром. Место, в котором я смогу, наконец, жить спокойно, не швыряемым по жизням существом без однозначного вида, гендера, внешности и имени. Мне так надоело раз за разом терять всё, что я сделал и тех, кто мне дорог...

  Я просто хочу вернуть тех, кого люблю. Тех, чьи образы всплывают в памяти из жизни в жизнь. Даже тех, кого я утратил вроде бы окончательно.

  Вроде бы.

  В центре иллюзии вспыхнул призрачный огонек.

  Я знаю, что даже при развоплощении душа не гибнет окончательно. Даже если она реально погибла, развеялась без остатка, ее можно восстановить. Вернуть, попав в единственно-верный момент. Цель моего существования: получить права, чтобы вот так ходить по Ключам, и возможности, чтобы вернуть тех, кого я утратил.

  Когда запылает ослепительно-белая топазовая синь Ядра, я завершу тот давний проект. Дочерчу последний Ключ и затребую то, что мое по праву. То, за что я УЖЕ заплатил.

  Иллюзия налилась цветом, материализуясь. Пока это всего лишь модель. Красивая кинетическая декоративная игрушка. Но вскоре...

  Я не сдержал кривой усмешки.

  Как только Хас"Саакху проснется, я смогу начать работу.

  Новая Цель...

  Взгляд скользнул по огромному залу с прозрачным куполом потолка, дающим потрясающий вид на сияющую в космической бездне галактику. «Саа»Кху" давно вышел за пределы той галактики, в котором меня выкинуло дестабилизировавшимся порталом. Сейчас мы дрейфовали неподалеку в непосредственной близости для нас и бесконечно-недосягаемо для космических народов, ее населяющих. Нам не было нужны держать свой Дом в пределах ее территории, достаточно добывающих платформ, работающих прямо сейчас на границе рукава в зоне давно вымерших систем.

  Нам...

  Когда я закончил создание корабля и меня покинула эйфория всплеска рождения Истока, началось самое черное время. Я не тронулся рассудком только из-за детей. Они нуждались во мне. Уже рожденные от Хаса и мои, пока еще только зачатые. Но именно дети удержали меня на грани сумасшествия, по которой я качался еще несколько месяцев. Но... Но разум постепенно стабилизировался, и к рождению своих детей я стал полностью адекватной личностью, пусть и с небольшим припиздом. Первые дети уже вошли в оборот и радовали меня множеством вопросов, неутихающим щебетом голосов, своей любовью, обожанием и любопытством. А я взбодрился и занялся их воспитанием и обучением.

  Когда первый приплод более-менее освоил нормальную речь и окончательно утратил звериные замашки, мои дети тоже встали с четырех лап на две ноги. И времени на сантименты, саможалость, эмоциональный мазохизм и прочую муть у меня не осталось совсем.

  Я снова начал работать.

  Первое, что я делал после запуска «Саа»Кху" – добывающая платформа. Огромная автоматическая станция-корабль, которая могла подлететь к планете, просканировать ее, сделать анализ состава и самостоятельно разобрать на составляющие, выдав на выходе слитки металлов или сплавов в зависимости от установленной программы, блоки пород, кучи минералов и емкости с нужными мне жидкостями. Ну или просто разобрать на отдельные элементы периодической таблицы.

  Пока промышленная платформа работала, потроша последнюю планету в давно мертвой звездной системе с доживающей свой век звездой, я заканчивал проект промышленной платформы, первой в линейке огромного производственного комплекса. Я ее не строил. Материализовывал сразу. Как и следом – доки и верфи. И уже после создания верфей, всё остальное строилось обычным путем... пока росло первое поколение моих новых химер.

  Я обещал Хас"Саакху создать ему вид. И я это обещание выполнил. Первое поколение – восемь особей. Есть у меня слабость именно к этому числу. Восемь. Второй из Рода был первым, кто покинул кокон. Брат-близнец Хаса, но с белыми, как искрящийся под светом солнца девственно-чистый снег. Остальные химеры родились с отставанием на пару суток: это время потребовалось Аа"Кхану, чтобы осознать себя, установить связь с Истоком и получить законные регалии.

  Восьмерка первородных стала моей опорой в работе. Они помогали воспитывать моих детей, работали вместе со мной и стали моими первыми учениками, которых я обучал всему, чему знал. От банального счета и грамоты до теории ритуалистики, трансмутации, проектирования кораблей или принципов управления социумами.

  Шли годы. Дети давно выросли, а я сделал еще три поколения химер, включив в их вид разнообразие по цвету волос, глаз и оттенку кожи. Я не хотел, чтобы этот народ выглядел как выходцы из одного инкубатора!

  Новый вид я назвал хаа"ан.

  И только потом я занялся восстановлением икфи, взяв за основу свой собственный генофонд и вырастив первых из новой ветви – икфи"ан.

  Года смазывались в восприятии, сливаясь в единый и нераздельный пласт событий, в которых давно угасло накатывающее сумасшествие и боль в душе от сотворенного. Хас"Саакху отзывался все чаще ласковыми касаниями сияющей души Истока, его чувствами и эмоциями. Моё сокровище скоро будет готово осознать себя. Осталось совсем немного.

  Я бросил последний взгляд на вращающуюся под огромным купольным потолком звезду, а губы сами собой растягивались в улыбке. Это будет лучшим подарком моим детям, который я могу им дать. Дом. Место, где они будут в праве. Личная территория, подконтрольная лишь нам. И никаких висящих над головой капризных и ревнивых махинаторов.

  Браслет на руке мигнул, сбрасывая мне долгожданное сообщение: мои детки нашли мой родной мир, откуда я начал свой нынешний путь. Пришло время забрать остатки моего нынешнего народа. Раз людям не нужен совместимый с ними вид, способный очистить их от генетических болезней, родовых проклятий и прочей исторически-налипшей дряни, но я их всех заберу себе. На борту «Саа»Кху" достаточно места, чтобы вместить часть населения слаборазвитого мира. Нечего старшей расе стелиться под тех, кто их недостоин только потому, что люди тупо сильнее физически, а икфи слишком медленно развиваются как маги.

  Я подхватил утепленную вязаную накидку и пошел к выходу з зала. Меня ждут. Старший сын и его супруги. Именно они взяли на себя поиски родного мира, его разведку и подготовку к переселению целого народа. Иэ"Хаар меня радовал последнее время. Умница! Надо будет для него распечатать проект одного из тех кораблей, которых мы разрабатывали с Хаа"Кху ближе к концу моей жизни. Заслужил.

  С этой мыслью я привычно прикинул расстояние на короткий прыжок-телепорт к дверям довольно большого зала и...

  Меня грубо толкнули в спину, я засеменил, чтобы не наебнуться и чуть не ткнулся носом в... резную дверь.

  – Не заставляй Господина ждать, ничтожный. – рыкнул хриплый голос за ухом, меня обдало резким запахом давно нечищеных гнилых зубов.

  Что, блять?

  Какого хера?!!

  Я резко развернулся, едва не завалившись от непривычной пластики чужого тела и уставился в рожу... кого?

  Мозги, пробуксовав от увиденного, включились, я затребовал память тела. Что занятно, получил и...

  Да какого хера, а?!! Гаремный наложник? Это что, блять, за прикол на этот раз? Я ж даже не перерождался! Я, блять, попал в какого-то сопляка за хуй-знает-сколько-световых от родного тела!

  Ебать меня в хвост, а... Ну что за блядство?

  От злобы у меня пошла засветка перед глазами и часть разговора прошла транзитом мимо сознания. Не надо было иметь гениальные мозги, чтобы понять, ЧТО произошло и почему я тут отказался. Сбой, сука, в портале. У меня? На расстояние прямой видимости на неподвижном корабле? Это что, прикол такой? Опять? Так в прошлый раз меня в родном теле закинуло, чтобы ту светанутую дрянь вычистить, а сейчас... Подменил душу гаремного раба-человека! Мальчишки лет пятнадцати!

  Сука...

  Я же вернусь. Выживу. Снова. Восстановлю силу, вернусь и на этот раз никаких проволочек не будет. Затрахал уже со своими приколами! Это уже всё. Последняя капля. Как только вернусь, закончу тот ритуал, заявлю Права Владения.

  – Господин ждет!

  Меня снова толкнули в спину, а у меня от злобы потемнело в глазах. Магии в этом теле ноль, а меня хочет разложить здоровенный вонючий волосатый бородатый мужик, и похуй, что он тут типа правитель!

  Злоба разом угасла, оседая колким льдистым гневом. Подняв взгляд в небо, я отправил четкую мысль:

  «Если меня сейчас трахнут, я тебя буду драть вечность. Если сдохну – вспомню, сделаю своей собственностью по Праву, потом – воплощу и буду драть до наступления просветления и достижения нежного топазового цвета!»

  Даже не знаю, на что я рассчитывал, но прошедший по телу едва уловимый силовой всплеск пробуждающегося на пике эмоций энергоядра я бы не спутал ни с чем. У человека. Энергоядро... Да, оно бы развилось под давлением моей души, но не так быстро.

  Говнюк...

  Ярость и гнев улеглись. Я снова стал спокоен, собран, унял пошедшие вразнос после попадалова мысли и чувства. Пора снова работать. Много, на износ, восстанавливая свою форму и мощь. Чтобы вернуться назад.

  Я не сопротивлялся, когда меня, вдетого в похабные прозрачные шмотки, волокли по ущербным коридорам какого-то каменного хлева по странной иронии названного дворцом. Я даже смог смущенно улыбнуться, когда меня снова чуть не ткнули мордой в резную деревянную дверь. Но от лебезящих слов: «Господин, раб доставлен» у меня злобно дернулся глаз, а руки приятно защекотало стылой щекоткой. Благословение Вечной Леди отзывается одним из первых моих Даров.

  Леди... Моя Госпожа, прекрасноокая вечно-юная красавица на Белом Престоле. Ее касание к моей душе вновь холодило чувства. Ярко и чисто, как прежде, смыв липкую теплоту Изнанки. Пусть будет так. Пойду по пути Ее силы.

  Дверь передо мной распахнулась и меня втолкнули в покои местного правителя. Богато украшенные росписью стены, резной потолок. Наборный пол. В принципе, красиво. Но особь, которую я имею неудовольствие обонять и обозревать...

  Ничё, мужик! Мы с тобой договоримся, куда ж ты денешься...

  Смущенно улыбнувшись, я потупил взор и медленно двинулся к будущей жертве.

  Пора работать!