Текст книги "Татьяна"

Автор книги: Ирина Воробей

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 7 страниц)

Ирина Воробей
Татьяна

Глава 1. Неудавшаяся невестка

Татьяна провалила экзамен в третий раз. Теперь можно было только через месяц. Она проклинала развороты на перекрестках с широкой разделительной полосой, въедливого инспектора с непишущей ручкой и собственную нервозность, которая не давала даже педаль сцепления удерживать так, чтобы не глохнуть. А когда проклинать стало нечего, переключилась на то, зачем, вообще, все это начала и стала злиться на Ладу, ее «слабо» и собственную азартность. Хотелось перестать кому-то что-то доказывать, все бросить и остаться навсегда пешеходом, но после трех разгромных провалов отступать было поздно.

С поникшей головой девушка сидела на автобусной остановке в ожидании фиолетового седана, на котором теперь ездила Арина. Откликнувшись на отчаянный крик души Татьяны о собственной никчемности, она любезно согласилась составить компанию на пьяный вечер. Инспектор высадил девушку посередине маршрута, сразу за перекрестком, который она не одолела, из-за чего ей пришлось прошагать пару кварталов под дождь, чтобы сперва охладить пыл, а затем сообразить, где она находится. Придя на остановку, она сразу набрала бывшего арт-директора, потому что никто лучше не умел давать волшебного пенделя, ругать за сопливость и приводить расстроенные чувства в порядок.

Арина приехала относительно быстро. Позднее августовское солнце, выглянувшее на несколько теплых минут из-за туч, бликами отражалось на черных стеклах круглых очков женщины за рулем, а небо полупрозрачным перламутром – на гладкой поверхности лобового стекла. Татьяна соскочила с деревянной скамьи и побежала в машину. Как только она захлопнула дверь, Арина повела автомобиль дальше по проспекту.

– Может, все-таки стоило заплатить? – усмехнулась она, поглядывая в боковое зеркало со своей стороны.

Татьяна в порыве отчаянного протеста хотела возразить, но поджала губы и отвернулась к окну, наблюдая за черным джипом. Он проделал на треклятом перекрестке тот же маневр, что и она час назад, только завершил его удачно. Девушка тяжко вздохнула.

– Как фестиваль прошел? – спросила она через несколько молчаливых минут под тихое монотонное вещание радио.

Ей не то, чтобы было интересно узнать о новой работе бывшего босса, сколько просто хотелось перевести тему и поддержать разговор. Это был уже третий фестиваль за лето, который Арину попросили организовать. Два предыдущих прошли на ура, что не оставляло в Татьяне сомнений насчет успеха и последнего.

– Не мое это, – ответила на выдохе женщина. – Вроде нормально прошло, но я устала.

– Почему? – встрепенулась девушка.

– У каждого фестиваля своя специфика. К каждому надо подстраиваться. Каждый раз новые люди. Я люблю новых людей, но работать приятнее в уже слаженном коллективе.

Она посмотрела налево и резко повернула направо, свернув на более спокойную улицу, где было всего две полосы в обе стороны и узкие тротуары. Зато остался позади столичный шум. Татьяна с легким ошеломлением следила за ней. Женщина переводила меткие взгляды с одного зеркала на другое, жевала губы, поправляла очки и сжимала одной рукой толстый ободок руля.

– Я думала, тебе такое нравится, – хмыкнула девушка.

– Это был интересный опыт, – сказала Арина, будто говорила о неудачных любовных отношениях. – Но к постоянным экспериментам я готова только в сексе. В остальном хочется стабильности.

Она смотрела на дорогу с каменным лицом. Татьяна проследила за ее взглядом и невесело улыбнулась.

– Мне тоже надоело выступать в разных местах каждый раз, – сказала девушка, опустив взгляд на черный пластиковый бардачок. – А еще больше постоянно ходить на кастинги и искать работу.

Она вспомнила прошедшие выходные, которые провела в захолустном баре на окраине города, где продавался дешевый и некачественный алкоголь, играла музыка лихих 90-х, а танцевать приходилось прямо на барной стойке. Посетители приставали много, а директор платил очень мало. Татьяна еле продержалась там три ночи подряд. В последнюю смену один из посетителей облевал ее любимые туфли, которые она со злости там же в туалете и выбросила. Теперь жалела об этом, потому что легко могла их отмыть и продолжать танцевать. В ее жизни и без того было достаточно импульсивных глупых поступков, совершенных в одно мгновение, о которых она сожалела, отчего стало обидно вдвойне.

– Ну, из «Ночи» ты сама сбежала, – упрекнула ее Арина.

Девушка мгновенно залилась краской. Ей до сих пор было неудобно перед бывшим директором за то, что она не смогла продержаться даже месяц в ночном клубе, куда та ее порекомендовала. Клуб «Ночь» являлся прямым конкурентом «Дэнсхолла» и для гостей там все было на том же уровне. Но Татьяне не понравился арт-директор и остальной коллектив тоже, хотя и до этого она никогда ни в какие коллективы толком не вписывалась. Ей просто не хотелось работать ни с кем другим, кроме Арины. Другой арт-директор бы не сделал ее помощником и даже колеровку краски для реквизита бы ей не доверил. Поэтому она продолжала бегать по «гадюшникам», как ласково обзывала все ночные заведения Арина, в надежде продержаться, пока бывший арт-директор не позовет ее на новое место.

– Я хочу работать с тобой, – решила она признаться, виновато склонив голову на грудь.

Арина бросила в нее насмешливый взгляд и снова сделала резкий поворот направо.

– Боюсь, ждать придется долго, пока я куда-нибудь устроюсь, – произнесла она с ухмылкой. – Не так-то легко найти работу арт-директором даже в Москве. Руководящий штат всех нормальных клубов давно укомплектован. А в какой-нибудь гадюшник на окраине я сама не хочу.

Татьяна разочарованно поджала губы.

Пока они ехали до любимого лаунж-бара Арины, город быстро вечерел. Тучи то рассыпались мелкой моросью на каменный город, то расплывались от ветра на мелкие сгустки тумана и перистые следы. Горожане по инерции продолжали ходить с зонтами и хлюпать по лужам грязными подошвами. Вечер среды казался непривычно спокойным и мирным. Остро чувствовалось, что остатки лета вскоре иссякнут, а впереди ждет лишь долгая пора увядания и похолодания. Татьяне стало немного зябко. Не столько от резкого порыва ветра, что влетел в узкую щелку окна, сколько от неопределенности жизни, пугающей неизвестностью за каждым поворотом.

Лаунж-бар размещался на территории огромного лофта с множеством модных кафе, магазинчиков и самых разных салонов на все случаи жизни: от барбершопов до тату-мастерских. Меж зданиями вглубь территории вела всего одна узкая дорога, из-за чего автомобилям приходилось заезжать на тротуары, чтобы разъехаться, а пешеходам прижиматься к стенам, чтобы не быть задетыми, поэтому к самому бару они подъезжали долго. Татьяна любила разглядывать желтые, обвитые гирляндами и лампочками, витрины местных заведений. С улицы всегда казалось, что в них царит уютная полудомашняя атмосфера. Большинство заведений здесь открыли молодые предприимчивые люди и, казалось, сами же в них работали, поэтому не было никаких брендированных форм, корпоративных цветов и стандартных рекламных плакатов с лицами знаменитостей. Территория больше напоминала маленький поселок или ярмарку, где собрались мастера со всего света торговать продуктами ручного труда. Многие разбирались в кофе и стрит-фуде, поэтому немалую часть лофта занимали кофейни и закусочные. А еще было много бутиков дизайнерской одежды, комикс-маркетов, лавочек хэнд-мэйда и книжных магазинчиков с милыми подарками для любого повода.

Арина припарковалась на свободной площадке в углу двора напротив желтого пятиэтажного здания, бывшего когда-то головным офисом давно заброшенного завода. Вход был один, но сразу за дверью коридор разветвлялся в несколько комнат на этаже, в которых размещались бары, парикмахерские и другие салоны бытового назначения. Они зашли в первую стеклянную дверь.

Татьяна во всех заведениях лофта не была, но интерьеры, на ее взгляд, везде выглядели очень похожими – одинаковый индустриально-пролетарский стиль. Стиль этот отличался кирпичной кладкой, повидавшим виды деревом и грубым металлом, что переплетались во всех предметах внутреннего декора и мебели. А еще обязательным атрибутом такого дизайна являлись тусклые лампы накаливания, отдающие стариной и цивилизационной отсталостью. Но, несмотря на всю грубость форм и фактур, такое убранство вызывало чувство уюта и комфорта.

Арина села за любимый стол в углу зала, отстраненный легкой белой вуалью от остального пространства. Татьяна плюхнулась напротив на каркасный диван с множеством подушек с яркими геометрическими узорами и сразу схватилась за меню. Его подала пышнозадая хостес. Женщина, расстегнув жилет, оголила круглую грудь, обтянутую тонким топиком без лямок и рукавов. Из-под белой хлопковой полоски ткани торчали поролоновые чаши лифа с красно-черным ажуром. Девушка поняла, что Арина настроена закончить этот вечер не в одиночестве.

– А Лада когда вернется? – спросила Татьяна, выглядывая из-за желтой картонки со списком подаваемых алкогольных напитков.

– Кто знает, насколько у ее отца хватит денег, – пожала плечами женщина, не поднимая глаз.

Бархатный голос испортила нотка обиды, но выражение лица оставалось каменным. Лада снова сбежала в Питер к отцу еще две недели назад. Татьяна тосковала по подруге и ее неубиваемой задорности, а еще по танцам на улицах города, потому что они теперь составляли значительную часть ее дохода. Арина никогда не признавалась, но тоже всегда сильно скучала по дочери. Это сразу отражалось в ее настроении, суровости взгляда и холодности тона. Девушка научилась по одному выражению ее лица опознавать, сбежала Лада или нет.

– Ну, давай спроси, о чем хочешь спросить с самого начала, – с усмешкой сказала Арина, пробегаясь взглядом по меню.

– Ничего я не хотела, – скуксилась Татьяна и спряталась за картонку, которая едва закрывала голову.

Щеки порозовели. Арина тоже научилась безошибочно угадывать ее желания и мысли, порой даже тогда, когда Татьяна сама для себя не могла их сформулировать, как сейчас. Ей казалось, она никак не могла себя выдать, ведь даже не думала о Вадиме. Все ее мысли до этого занимал неудачный экзамен, самобичевание и желание напиться. Но Арина нащупала ее боль на глубине души.

– Прислал вчера, – сказала она, продвигая по стеклянной столешнице смартфон, на экране которого сияла счастливыми улыбками красивая пара на фоне воздушного шара и закатного неба.

Вадим обнимал Соню одной рукой за талию. Та щурилась от счастья. С обоих боков ее круглой головы торчали два смешных розовых хвостика, один из которых щекотал парню открытое плечо. Татьяна не могла смотреть на веселые лица, но почему-то заставляла себя в них вглядываться. Было в этом что-то мазохистское.

– Он ей сюрприз на день рождения устроил, – по-садистски ухмыльнулась Арина. – Полет на воздушном шаре.

Лицо Татьяны приняло скисшую мину. Уголки губ опустились под тяжестью зависти, ревности и обиды. Глаза смотрели на блики от оранжевого света висящей над столом лампы. Девушка не могла определить, что ей больше слепило глаза: блеск стекла или радостные улыбки. Зато фотография помогла определиться с выбором напитка. Отложив меню, она решила, что закажет текилу. Целую бутылку. Даже если уснет на половине. Женщина хмыкнула, не дождавшись вербального ответа, но выражением лица немногословной собеседницы осталась довольна.

– У него, кстати, выставка на днях открывается, – сообщила она, тоже откладывая меню в сторону. – В Питере.

– Здорово, – улыбнулась Татьяна, порадовавшись хоть одной хорошей новости за сегодня.

– Представляешь, все картины с прошлой он распродал, – горделиво хмыкнула Арина и нажала на кнопку вызова официанта. – Кроме «Балерины», конечно.

– Почему? – девушка чуть вытянула подбородок вперед. – Неужели никто не захотел ее купить?

– Вадик не захотел ее продать, – ответила женщина, переводя взгляд на идущую к ним официантку с блокнотом.

Татьяна поджала губы и опустила взгляд на исцарапанное стекло столешницы. Приняв заказ, официантка быстро испарилась за вуалью. Арина заказала вино и сырный салат. Девушка решила обойтись одной текилой, подумав, что на пустой желудок опьянеет быстрее и, следовательно, быстрее забудет про влюбленных на фотографии, воздушный шар и сюрприз на день рождения.

Только после глотка вина Арина расспросила ее про экзамен, на чем она завалилась и что собирается делать дальше. Девушка охотно повествовала о неудачном дне, начав с самого утра, которое предзнаменовало провал вечером.

Бар постепенно заполнялся под завязку. Официанты и кальянщики сновали туда-обратно между гостями, явно не успевая обслуживать всех без задержек. Воздух уплотнился. Его занял гул разнополых голосов, шум быстрых движений, шорохи грубых тканей и стуки резиновых подошв о деревянный пол. Табачный ароматизированный дым с соседних столов подплывал и к ним. Татьяна старалась прижиматься к окну и отворачиваться. Арина дышала спокойно. Тонкая вуаль совсем ни от чего не защищала.

Когда сознание Татьяны начало расплываться, а Арина, откинувшись на спинку дивана, сняла жилет совсем, оголив широкие плечи и рельефный живот, к ним подошли трое бородатых парней, от шеи до пят покрытых татуировками. Девушка различала их только по плотности фигуры. Самый широкий имел и самую густую бороду, зато начинающую редеть макушку головы. Средний за тщедушной бородкой скрывал отсутствие подбородка. Худой, напротив, сплел из черной бороды короткую косичку. Такая же свисала с затылка.

Арина обрадовалась компании мускулистых мужчин, жадно оглядывая их возбужденными глазами, как хищница, которая из стаи безобидных овец выбирает себе самую аппетитную. По горящему взгляду Татьяна догадалась, что ей понравились все. Девушка ни на кого не претендовала, потому что, во-первых, в соблазнении конкуренцию Арине составлять было бессмысленно, а, во-вторых, парни не вызывали в ней ничего, кроме равнодушия.

Широкий и худой подсели к Арине на диван, а среднему место оставалось только рядом с Татьяной. Девушка даже не посмотрела в его сторону. Широкий завязал простецкий разговор с Ариной, узнал имена девушек, представил себя и друзей, стал задавать стандартные вопросы и получать стандартные ответы.

– Мы отмечаем здесь пятилетие нашего тату-салона, – сообщил широкий, обнимая толстыми пальцами высокий бокал с колоподобной черной жидкостью и льдом. – Он через стенку с этим баром.

Парень указал на кирпичную кладку за барной стойкой.

– Серьезно? – искренне удивилась Арина, прикусив кончик языка в правом уголке губ. – Поздравляю! В таком случае я должна угостить вас шотами.

Длинной рукой женщина потянулась к кнопке вызова официанта. Парни рассмеялись, переглянувшись между собой.

– Вообще, мы надеялись угостить вас шотами, – сказал худой, откровенно пялясь на выступающие из-под топика взбитые груди Арины.

– Предлагаю бартер, – заулыбалась она. – С меня – пойло, с вас – татуировки.

Парни снова переглянулись и посмеялись, но согласились. Вскоре официантка принесла набор «Б-52» для всей компании, хотя Татьяна не просила, ведь у нее осталось еще две третьих бутылки текилы. Все выпили залпом. Затем взяли еще пару наборов быстродействующих коктейлей и сразу после, схватив Татьянину бутылку с текилой, отправились через стенку в тату-салон исполнять договоренность. Девушка плелась за компанией неохотно, пошатываясь и придерживаясь за руку галантного парня с косичкой из бороды.

Широкий открыл дверь, и все пятеро вошли в просторную комнату с серыми стенами и специальными креслами с оборудованием, наподобие стоматологических. Татьяне стало немного жутко от такого сравнения. Стены были завешаны полками с тюбиками и баллончиками красок. Между полками торчали рисунки и эскизы татуировок всех цветов, мастей и вкусов: от нежных розочек с шипами до жутких монстров из чьей-то больной фантазии. Худой включил свет и пригласил девушек сесть в клиентские кресла. Арина легко плюхнулась в самое близкое к выходу, распластавшись поудобнее. Татьяна заняла кресло рядом, с опаской поглядывая на приставной столик с инструментами. Татуировки она еще никогда не колола и никогда о таком не задумывалась. Но алкоголь мутил разум, поэтому отказываться она и не пыталась.

Широкий подсел на крутящийся табурет к Арине. К Татьяне подошел худой с косичками. Третий с комфортом улегся на кушетку у стены напротив и уставился на друзей.

– Что, где и как будем набивать? – спросил широкий у Арины.

Та легко скинула с себя топик, а затем и бюстгальтер, оголив круглую грудь. Все трое парней непроизвольно уставились на нее. Широкий хотел приоткрыть рот, но сдержался и поджал губы в довольной усмешке.

– Вот здесь, – приподняв левую грудь, сказала женщина и погладила себя другой рукой по ребрам. – На сердце.

– Окей, – с ликованием в глазах сказал тату-мастер. – И что тебе высечь на сердце?

– Напиши «Лев», – просто ответила Арина.

– Может, нарисовать? – решил уточнить парень, подняв одну бровь вверх.

– Нет, напиши, – твердо сказала женщина и откинулась в кресле.

– И что же это значит? – кокетливо спросил он.

– Любовь всей ее жизни, – ответила за нее Татьяна, сразу вспомнив имя первого мужа бывшего босса, и с умильной улыбкой посмотрела на место под грудью, где должна была появиться татуировка.

Широкий многозначительно закивал и улыбнулся, а затем начал расспрашивать про шрифт и размер надписи. Арина отмахнулась, заявив, что полностью ему доверяет. Парень хмыкнул и принялся обрабатывать указанное место спиртовой салфеткой.

Девушка тоже хмыкнула и встретилась взглядами со своим мастером с косичками. Он вопросительно смотрел на нее в ожидании инструкций. Татьяна не была такой фривольной, как Арина, потому не могла себе позволить обнажиться полностью, даже будучи пьяной, но татуировку захотела в том же месте. Для этого она приподняла футболку и спортивный топ, натянув их на середину грудей, располовинив каждую на две небольшие полусферы. На смартфоне она открыла фото картины Вадима «Танец деструкции» и приблизила максимально правый нижний угол, в котором коряво вырисовались три буквы.

– Напиши, пожалуйста, VDM, как здесь, – сказала девушка, довольно облизываясь, и показала на левые ребра.

– А это что значит? – озадаченно спросил тату-мастер, надевая хирургические перчатки, а потом усмехнулся и добавил. – Тоже любовь всей твоей жизни?

– Никнейм моего сына, которым он подписывает картины, – ответила за нее Арина, лежа с закрытыми глазами. – Таня, моя неудавшаяся невестка, до сих пор по нему сохнет.

Девушка нахмурилась. Такая формулировка показалась ей грубой и обидной, хоть и правдивой, но она не стала ничего отвечать, а тоже легла в кресле, чтобы мастеру было удобнее наносить надпись.

– То есть вы, неудавшиеся невестка и свекровь, вместе запиваете любовные потери? – посмеялся средний. – Какой, однако, интересный дуэт нам попался.

– Нет, мы запиваем ее неумение водить, – улыбнулась с закрытыми глазами Арина.

Широкий уже взялся за машинку с иголкой и навис над тонким телом женщины с выпирающими ребрами.

– А еще сгоревший дотла ночной клуб, в котором обе работали.

– Ого, – удивились все трое, вылупив глаза на женщину.

– Это «Дэнсхолл», что ли? – уточнил средний.

Та по-прежнему лежала без движения, не поднимая век, но медленно кивнула. Татьяна глубоко вздохнула, вспомнив покрытые сажей обломки – все, что осталось от заведения. Затем почувствовала холодное прикосновение влажной салфетки – худой обрабатывал область под левой грудью.

– Из-за чего уже несколько месяцев сидим без нормальной работы, – с ноткой саможалости докончила Арина.

Татьяна снова тяжко вздохнула. Худой жестом показал ей этого больше не делать, а сам тоже взялся за машинку и иглу. Ее предпочтений он узнавать не стал, просто спросил, доверяет ли она ему. Девушка кивнула. Парень вывел обычной шариковой ручкой три буквы в нужном месте и смазал кожу холодным кремом. По запаху Татьяна определила вазелин.

– Так создайте сами себе работу, – сказал средний, вращая в руке телефон по часовой стрелке, периодически стукая его краями о кушетку. – Как мы.

– Действительно, – подхватил широкий. – Мы пять лет назад тоже не знали, что делать, скооперировались и открыли этот салон.

Татьяна ойкнула от острого удара иглой по коже. Это было терпимо, но она просто не ожидала его получить. Худой посмотрел испуганными глазами. Она его успокоила улыбкой. Последующие удары уже переносила беззвучно, лишь иногда морщась. Текила в крови помогала не обращать на боль внимания.

– Ага, – включился в разговор худой. – Все на кон поставили. Тачки распродали, квартиры заложили.

– И как? – спросила Арина, наконец, открыв любопытные глаза.

Она хотела приподняться, но широкий ей не дал, поэтому просто уставилась в потолок.

– Тачки новые купили, на жизнь хватает, – посмеялся средний.

– Блин, ночной клуб не тату-салон, уж простите, – разочарованно выдохнула Арина. – Вливаний много требует.

– Спонсора найдите, – пожал плечами широкий.

– А можно бар открыть, – встряла вдруг Татьяна. – Без пафоса.

Она повернула голову к бывшему арт-директору. Та продолжала пялиться в потолок. Девушка видела, как нарастает складка на ее гладком лбу от усилия мысли. Какое-то время в салоне стояла бессловесная тишина. Только резвое жужжание тату-машинок колебало воздух. Парни сосредоточились на работе. Татьяна с Ариной сосредоточились на идее. Средний сосредоточился на экране смартфона.

Мастера быстро справились с работой и уже через пятнадцать минут отпустили случайных клиенток. Те обе побежали к единственному зеркалу, что висело на выпирающей из стены технической колонне. Кожа вокруг татуировок покраснела, но надписи хорошо читались. У Арины тату проступало не сразу, только если приподнять грудь, потому что и грудь была больше и надпись меньше. Выведенное каллиграфически имя завивалось по окружности кожной складки. У Татьяны надпись бросалась в глаза сразу – груди не хватало ее накрыть. Все три заглавные буквы были расставлены широко друг от друга. Шрифт Татьяне показался самым обычным печатным, только чуть утолщенным. Смотрелось грубо и просто, почти так же, как роспись художника. Она осталась довольна, будто Вадим лично оставил ей автограф на сердце.

– Спасибо, – поблагодарила Татьяна, улыбнувшись своему мастеру.

– Иди сюда, намажу мазь и пленку наклею, – сказал он, улыбаясь в ответ.

Широкий тоже подозвал Арину к себе. Парень закрепил с помощью лейкопластыря прозрачную пленку, накрыв татуировку полностью, и снял перчатки. Женщина расхваливала мастера, поддерживая левую грудь и продолжая разглядывать надпись. Тот широко улыбался.

– Полагаю, не стоит на этом заканчивать столь интересное сотрудничество, – сказал средний. – Соскучились по ночному клубу? Можем, в «Ночь» поехать.

Он с надеждой в глазах посмотрел на обеих девушек по очереди. Арина, подняв одну бровь, кокетливо улыбнулась ему в ответ, выражая активное согласие. Татьяна замотала головой.

– Я не соскучилась, – проговорила она быстро. – Мне пора домой.

Она стянула вниз футболку и соскочила с кресла. Арина закатила глаза, как делала всегда, когда Татьяна отказывалась от развлечений.

– Я же говорю, никак не отсохнет по моему сыну, – недовольно заметила женщина, отворачиваясь в сторону широкого.

– Да ты сама до сих пор сохнешь по его отцу, – обиженно ответила девушка, ища в телефоне приложение для вызова такси.

– Ну, я хотя бы при этом не лишаю себя удовольствий жизни.

Арина игриво подмигнула своему мастеру, скрестившему накаченные руки на мощной груди, и вожделенным взглядом быстро окинула его фигуру, ухмыльнувшись. Девушка только помотала головой. Худой впился в нее взглядом. Средний равнодушно пожал плечами.

– Жаль, что уходишь, ты мне понравилась, – сказал парень с косичками, цокая губами.

Татьяна посмотрела на него насмешливо.

– Ты просто меня не знаешь.

– Ну, так, может, дашь шанс себя узнать? – подмигнул он, расплываясь в похотливой улыбке.

Девушка фыркнула и скрестила руки на груди.

– Пожалуй, избавлю тебя от этой участи, – проговорила она иронично.

Арина внезапно рассмеялась. Парни только вскинули брови в недоумении.

Когда такси приехало, Татьяна поблагодарила еще раз мастера за тату, помахала рукой Арине, которая уже пожирала глазами широкого и не обращала на нее внимания, кивнула парням и вышла из салона. Ее мысли всю дорогу до дома занимала идея об открытии бара-клуба. Она не представляла, как вообще такие вещи делаются, как открываются заведения, как они функционируют, как зарабатывают и на что тратятся. Было очевидно: все, что работало в городе, когда-то создавалось людьми, но девушка понятия не имела, как. Из окна такси она внимательно наблюдала за разными развлекательными и не только заведениями в попытке за несколько секунд высмотреть секрет их успеха или хотя бы почерпнуть что-нибудь важное, но витрины просто мелькали перед глазами одна за другой, сливаясь в размытый и пестрый дальний фон, в котором ничего нельзя было различить.

Домой она вернулась еще до полуночи, но во всей квартире стояла тишина, как перед рассветом. На скрип двери к ней выбежал Рыжка, лениво потягиваясь и зевая. Адлия тихо сопела на диване. Ноутбук так и остался стоять открытым на табурете перед ней. Татьяна закрыла его легким нажимом всех пяти пальцев, сверху набросила одежду, построила из простыни для Рыжки кроватку у себя в ногах и легла на подоконник, отвернувшись к окну. Опьянение постепенно развеялось. Закололо в боку. Вадим снова о себе напоминал. Татьяна улыбнулась, потому что привыкла к вечно ноющей боли в области сердца, и только задавалась вопросом: «Пройдет ли это когда-нибудь? Хочу ли я, чтобы прошло?». Не ища ответа, она заснула.