Текст книги "Звездная симфония (СИ)"

Автор книги: Ирина Лебедева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Дальше каждый из них пошёл в свою сторону один.

По дороге в университет Юля вспоминала, как голос инопланетянина, внезапно ворвавшись в её мысли, заставил развеяться вызванное «Симфонией» наваждение. С одной стороны, она понимала, что столь своевременное вмешательство не должно удивлять её, ведь она чувствовала, что однажды возникнувшая между ними связь позволяла ему относительно легко устанавливать контакт с её разумом, но с другой стороны… Это было так непривычно, так непохоже на то, чему её учили всю жизнь… Одно дело слышать о телепатии, верить в её существование, воспринимать со стороны, как потенциальную возможность, и совсем другое прочувствовать это всё на себе. Мозг Юли, теоретически согласный с существованием межпланетного телепатического общения, с трудом мог освоиться с его практическим применением. Эта сверхъестественная реальность настолько противоречила тому образу мышления, который с детства вдалбливался обществом в Юлину голову, что теперь, несмотря даже на альтернативное мировоззрение, привитое ей тётей, сознание девушки неизбежно разделилось на две части. Одна часть спокойно воспринимала необычный ментальный опыт Юли, не считая его явлением из ряда вон выходящим, а другая постоянно пребывала в шоковом состоянии, судорожно повторяя: «Не может быть, не может быть!». К счастью, вторая часть Юлиного разума, отказывающаяся принимать очевидность, была гораздо слабее первой, и девушка её почти не замечала, предпочитая просто радоваться открывшимся ей новым граням жизни.

И снова университет, монотонная и скучная лекция у Смычковой по судебному процессу. Дородная, средних лет, выкрашенная в рыжий цвет женщина сидела за двухместной партой, стоявшей возле белой интерактивной доски, и бодро тарабанила выученный наизусть за годы преподавания одного и того же материала текст лекции. Во время её занятий в аудитории царила железная дисциплина, поскольку любой проступок, будь то шёпотом сказанная соседу фраза или звонок телефона, у которого нерадивый студент не удосужился выключить звук, карался выдворением из аудитории. Если однажды провинившийся оказывался настолько неудачлив, что попадался на нарушении правил вторично, то в качестве наказания он получал дополнительный вопрос на экзамене, если же его ловили трижды, то несчастный мог не рассчитывать сдать экзамен больше, чем на тройку.

Поскольку госпожа Смычкова уже не в первый раз попадала в семестровое расписание Юлиной группы, за неполные четыре учебных месяца ещё не было зафиксировано ни одного случая нарушения непреложного порядка поведения. Каждый из студентов перед началом занятий выключал звук у своего телефона, а во время лекции воздерживался от общения с товарищами. И в этот день во время первой пары в аудитории стояла непривычная тишина, нарушаемая лишь низким голосом преподавательницы. Следом за лекцией шёл семинар по этому же предмету, на котором они должны были представить решение заданных на дом юридических задач, тех самых, что заставили Юлю сидеть допоздна над тетрадью и ноутбуком накануне вечером. У преподавательницы по судебному праву была нехорошая привычка иногда отправлять задания на семинар на электронный ящик их группы не раньше, чем за сутки до начала занятия. В таких случаях нередко кто-то из студентов не успевал подготовиться, и в результате явочная численность группы сокращалась на несколько человек. И хотя Юля вовсе не была зубрилой или фанаткой судебного процесса, некое внутренне чувство – возможно даже, что это была совесть – не позволяло ей прогуливать занятия. А прийти на практический урок неподготовленной она, естественно, не могла, вот и приходилось порой учить и решать до ночи.

Наконец, после трёх часов моральных мучений, две чрезвычайно «увлекательные» пары по судебному процессу остались позади, и Юля в сопровождении Даши и ещё десятка одногруппников получила возможность покинуть здание университета. На первом этаже, где в вытянутом с бледно-розовыми стенами помещении находился гардероб, которым пользовались в основном первокурсники, подруги ненадолго задержались возле большого, в человеческий рост и шириной во всю стену, зеркала, висевшего напротив гардеробной стойки. Тут Юля решила узнать у Даши, как обстоят дела с их шенгенскими визами, на получение которых они подали документы около месяца назад. На новогодние праздники девушки собирались съездить в Германию.

– Пока всё нормально, – ответила Даша, – думаю, и дальше всё будет хорошо, и на Новый Год мы поедим в Берлин.

– Скорей бы уж, – с чувством проговорила Юля, – так хочется в путешествие, сил нет!

– Побродим по новогодней Германии, – мечтательно произнесла Даша, – посмотрим средневековые замки, погуляем по магазинам, посидим в кондитерских… Какие в Европе сладости! У нас таких не продают.

– Да, отдохнём как следует, – Юля зевнула, недосып давал знать о себе.

– Жаль, правда, что без Максима проведу Новый Год, – с лёгким вздохом сказала Даша, – но мы с тобой никогда не скучаем.

– Точно, – подтвердила Юля, с трудом удержавшись от желания сострить по-поводу высказанного Дашей сожаления, – у нас будет чисто женский отпуск, чинный, пристойный и весёлый. Мне, в свою очередь, жаль только, что мы не попадём туда на их Католическое Рождество, когда во всех европейских городах особенно красиво. Но, ничего там и на новогодних праздниках иллюминация и декор неслабые, будет на что посмотреть.

Странно, но, когда Юля снова представила радостно предвкушаемую поездку в Германию, у неё возникло едва ощутимое тревожное предчувствие, словно грядущее путешествие могло грозить им с Дашей какими-то неприятностями. Но, не желая портить себе настроение, она отмахнулась от беспочвенных на её взгляд страхов и позволила приятным мечтам наполнить мысли. На работу Юля пришла в приподнятом расположении духа.

Золотой мир

Вечер среды не был обременён необходимостью выполнения домашних заданий, поэтому, вернувшись домой, поужинав и посетив ванную, Юля могла с чистой совестью уединиться в своей спальне. Но прежде она решила заглянуть в гостиную, где, как всегда после работы проводили остаток дня её родители, сидя перед телевизором. Она решила сообщить им о том, что на эти новогодние праздники намерена вместе с Дашей поехать в Германию. До сих пор родители об этом ничего не знали, поскольку Юля уже давно привыкла решать все вопросы, касающиеся только её, не спрашивая их мнения или разрешения. Конечно, такое стремление к самостоятельности не могло быть реализовано, не обладай она определённой финансовой независимостью, которую давала ей работа. Но, даже не нуждаясь в родительских деньгах на поездку, Юля не могла просто взять и укатить куда-то на шесть дней, ни о чём им не сказав.

– Мама, папа, – сказала Юля, войдя в гостиную, – мы с Дашей первого января едим в Германию. Вернёмся шестого.

– С чего это вдруг первого, у тебя же сессия? – раскатистым голосом спросил отец, отвернувшись от телевизора и посмотрев на дочь.

Мама тоже поглядела на Юлю, но скорее автоматически, потому как в глазах её не было и тени интереса.

– Сессию я сдам досрочно, я уже договорилась со всеми преподавателями, – терпеливо ответила Юля, не обращая внимания на грубоватый, как обычно, тон родителя. – К тому же она, в любом случае, начинается только с десятого января.

– А деньги у тебя откуда? – продолжал вопрошать суровый отец, будто не знал, что дочь уже несколько месяцев работает в конторе его родной сестры.

– Заработала, папа, – произнесла Юля, с трудом сдерживаясь, чтобы не закатить глаза. – В общем, первого я отбываю. А вы никуда не поедите? – быстро сменила она тему, чтобы не дать отцу и дальше тянуть своё занудство.

– Нет, мы останемся дома, к нам в гости приедет бабушка с Урала, – включилась в разговор мама, захлопав длинными ресницами, обрамлявшими широко расставленные голубые глаза, которые глядели на мир с плосковатого, ещё сохранявшего следы миловидности лица.

– Так что же вы раньше не сказали! Я бы перенесла поездку, а теперь уже поздно, – невольно всплеснула руками Юля.

– С родителями нужно советоваться, прежде чем принимать решения о заграничных поездках, а не ставить их в известность об этом в последний момент, – высокомерно сказала мама, намекая на то, что Юля сама виновата.

Юля пропустила холодный упрёк матери мимо ушей, поскольку не считала себя обязанной советоваться ни с ней, ни с отцом в том, что не имело к ним прямого отношения. Не те были у них в семье отношения, чтобы ей хотелось лишний раз общаться с родителями, поэтому девушка всячески старалась свести контакты с ними к минимуму. Да и они, надо сказать, не часто проявляли внимание к ней и делали это разве что из желания продемонстрировать свою власть.

– Когда она приезжает и на сколько? – задала девушка единственный действительно интересовавший её вопрос.

– Как раз первого, – басом гаркнул отец, – и уедет шестого, так что вы с ней разминётесь полностью, – он собирался ещё что-то добавить, но Юля, чьё терпение уже подошло к концу, не дала ему это сделать.

– Не страшно, я же спокойно могу съездить к ней летом, – сказала она и, развернувшись на гладкой плитке, вышла прочь из гостиной, оставив родителей возмущаться между собой её поведением.

Переговоры с отцом и матерью всегда были душевным испытанием для Юли, и, когда она поднялась в свою спальню, ей потребовалось некоторое время, чтобы восстановить нарушенное внутреннее равновесие. Стряхнув с себя негатив, которым окатили её любящие родители, девушка, стремясь поднять себе настроение, подошла к закрытому шторами окну комнаты и, отодвинув атласную материю, взглянула сквозь стекло на ясное ночное небо. Сияя с высоты, звёзды казались особенно яркими в прозрачном морозном воздухе, ярче, чем в безоблачные летние ночи. Затмевая все прочие созвездия, величественный Орион царственно мерцал в густом мраке, немного в стороне от него горела самая ярка звезда небосвода – планета Венера, а ещё дальше плыл в небесах Юпитер.

Несколько минут созерцания невозмутимого звёздного великолепия, и Юля забыла и о своих родителях, и обо всём прочем на Земле. В глазах и сердце её остался только манящий блеск космических светил. И этим вечером путь её к ним был лёгок, потому как ничто, казалось, не держало её на Земле.

Кто мог сказать, что свет звёзд холоден? Он вовсе не такой! Он чист и свеж, исполнен радости и вдохновенной красоты, он возрождает душу и даёт надежду, надежду на другую, более полную, более настоящую жизнь… Пусть не впервые видела Юля лики далёких миров за пределами Земли, но только сейчас она по-настоящему глубоко ощутила, каким всепоглощающим, алмазно-твёрдым счастьем наполняется её сердце, когда она приближается к ним на невесомой ладье своего сознания, для которой не существует недостижимых целей. Здесь, среди безграничных просторов всё совсем по-другому, не так, как в душных трюмах Земли. Здесь повсюду свет, излучаемый бесчисленным множеством солнц, вокруг которых вращаются неведомые планеты, несущие на своих гигантских телах миллиарды живых созданий, экзотические цивилизации, сотворённые людьми, не похожими не тех, что окружают Юлю каждый день. Она может отправиться к любому из этих дивных миров, нужно лишь выбрать.

– Труднее всего выбрать, – мелькнуло в разуме Юли.

– Нараян, – подумала девушка, узнав его присутствие, – подскажи мне, с чего начать? Их так много, а я могу полететь сейчас лишь к одному.

– Я подскажу, – ответил Нараян. – Смотри!

Перед глазами Юли возникло огромное оранжевое солнце, заслонившее черноту космоса и другие звёзды, заполнившее собой всё поле зрения девушки. Его яростные огненные лучи прожигали насквозь, ослепляли своим нестерпимым блеском, окутывали и поглощали её, она падала на поверхность звезды. Но, когда Юле уже казалось, что она вот-вот утонет в испепеляющем раскалённом сиянии, диск оранжевой звезды вдруг резко отпрыгнул назад в глубину космоса, став не больше блюдца. Вокруг оранжевого солнца вращались четыре планеты, две из них, что были ближе к нему, походили на Землю, особенно вторая, разреженная светло-голубая атмосфера которой отливала золотом.

– Туда мы и отправимся, к той маленькой золотой планете, – зазвучал голос Нараяна, и видение звёздной системы поблекло в разуме Юли, снова уступив место околоземным пейзажам. – Сосредоточься на мысли о ней и прыгай, как на Земле прыгаешь с берега в воду глубокого озера – с силой и без сомнений. Вперёд!

Вложив всю устремлённость своего духа в один единственный межзвёздный скачёк к мерцающей где-то в неизвестности бледно-золотой планете, Юля помчалась прочь от родного солнца с неудержимой силой выпущенной из лука стрелы, которая не остановится, пока не достигнет цели. Сияющие точки света, усеявшие черноту космоса, превратились на миг в вытянутые цветные полосы, образовав узкий тоннель, сквозь который с невообразимой скоростью неслась Юля, и почти сразу, из зияющей впереди пустоты, вынырнул шар твёрдого небесного тела. Стрела попала в цель, и Юля замерла на орбите планеты, из космоса казавшейся совершенно пустынной.

Не случайно атмосфера представшей перед девушкой планеты имела золотистый оттенок, будто была запылена легким мелким песком. Такой цвет ей действительно придавали ковром раскинувшиеся внизу песчаные и каменистые земли, окрашенные во все встречающиеся в пустынях тона, от почти белых и жёлтых до коричнево-бурых и насыщенно-красных. На всей поверхности планеты было всего три маленьких синих моря с изрезанными нещадными ветрами скалистыми берегами, от них в разные стороны разбегались широкие и узкие, окаймлённые зелёной бахромой растительности голубые реки, растянувшиеся живительной сетью по опалённому медным солнцем миру. На полюсах белели тонкие снежные шапки – драгоценные залежи пресной воды на этой иссушенной земле. Их плотным кольцом окружали высокие горы, защищавшие скопления льда от жаркого дыхания пустыни, лежавшей за полосой редкого леса, примыкавшего к извилистым тёмным хребтам.

Медленный спуск приближал Юлю к поверхности неизвестной планеты, один взгляд на которую пробуждал жажду где-то в недрах её ума, освобождённого от физических оков, но не утратившего памяти о древних как биологическая жизнь потребностях. Скоро она снизила настолько, что смогла различить в дельте одной из крупных полноводных рек группы необычных строений чётких геометрически форм, похожих на повернутые большими основаниями вниз трапеции. Они стояли рядами вдоль берегов реки, высота их увеличивалась по мере удаления от водного потока, так что из далека здания напоминали две стоящие друг напротив друга огромные, длинные лестницы. Матовые крыши и стены трапецевидных домов имели розовато-оранжевый оттенок, придаваемый им полуденными лучами сиявшего в безоблачном небе светила. От кромки воды и дальше между зданиями всюду зеленели деревья, напоминавшие гибриды земных пальм и шляпочных грибов, в тени которых земля поросла низкой, жёсткой на вид травой.

Юля приземлилась в центре внеземного города на вымощенную гладкими белыми плитами набережную, укрытую со стороны зданий от палящих солнечных лучей густыми овальными кронами деревьев. Здесь она увидела первых людей. Процессия из нескольких десятков мужчин и женщин, рослых и смуглых, одетых в длинные молочного цвета одежды двигалась ровным строем по три человека вдоль противоположного берега реки. В руках они несли наполненные разноцветными жидкостями золотые и серебряные чаши, тонкие, изящные кувшины, вырезанные из полупрозрачного голубоватого минерала, медные блюда с курительными чашами, заполненными благовониями. Головы всех участников процессии были покрыты белыми тканями, спадавшими на плечи и защищавшими их от солнца, а на головах троих, идущих впереди, были надеты ещё и своеобразные, походившее на свернувшихся кольцом змей золотые диадемы.

Космическая путешественница поняла, что застала переход какой-то религиозной церемонии к месту совершения обряда. Торжественный медленный шаг составлявших её людей был подчинен чётко отлаженному ритму, делавшему их движения синхронными и скользящими. Тёмные от загара, смотревшие только вперёд лица были исполнены вдохновенной сосредоточенности и душевного трепета перед грядущим священнодействием. Увлечённая желанием увидеть инопланетную религиозную службу, Юля переместилась на другой берег и продолжила свой путь вместе с процессией, держась на небольшом расстоянии от замыкавшей её тройки людей. Она постоянно ощущала незримое присутствие Нараяна, безмолвно сопровождавшего её на Золотой Планете, весь облик которой упорно воскрешал в памяти девушки образ Древнего Египта.

Путь одетой во всё белое процессии, отражавшейся в едва движущихся чистых водах реки, закончился возле большого полукруглого постамента высотой около метра, отделанного синим камнем. На постаменте лицом к потоку возвышалась трёхметровая серебряная статуя прекрасной девушки с развивающимися по ветру длинными волосами. Из ладоней её рук, протянутых в призывном жесте к противоположному берегу, падали в реку искрящиеся на солнце струи воды. На другом берегу, на таком же полукруглом постаменте стоял, распахнув объятия, серебряный юноша, из рук которого тоже били фонтаны. Вокруг него тоже выстроилось люди со священными подношениями. Именно эти два серебряных изваяния в центре города и были объектом поклонения его жителей, которые теперь, замерев в экстазе, с трепетом взирали на лики своих богов. Юля тоже подняла взгляд на лицо статуи девушки и увидела на нём смешенное выражение скорби, жалости и непобедимой решимости, словно душу богини переполняли противоречивые чувства. Казалось, её мучило что-то, что оставило неизгладимую тень на прекрасном юном лице, какая-то затаённая печаль, корнями вросшая в девичье сердце. А из печали этой и боли выросло сочувствие к другим существам, познавшим, как и она, горе, сочувствие и жалось, заставившие её забыть о собственных страданьях. Тогда со всей страстью и силой, на какую способен человек, она пожелала помочь тем, кто её окружал, спасти от неминуемой гибели, чего бы ей это не стоило.

Юля и не заметила, как постепенно и мягко вошла в её ум витавшая в воздухе история этого песчаного мира – древняя легенда о его спасении, которая проникла в её сознание вместе с мыслями жителей Золотой Планеты. Юношу и девушку, чей облик неизвестный скульптор увековечил в серебре, ставших со временем центральными объектами местной религии, звали Салек и Джерулла.

Несколько тысяч лет назад технически высокоразвитая цивилизация этой планеты оказалась на грани уничтожения из-за катастрофически быстрого пересыхания морей и океанов, вызванного пагубным вмешательством человека в естественные природные процессы. Никакими мерами учёным того времени не удавалось остановить потерю влаги, которая уходила в глубинные слои планетарной коры, из-за чего постепенно повышалась температура на поверхности планеты, истончалась атмосфера, таяли ледники. Всё, что они смогли сделать – это возвести искусственные горы вокруг уцелевших ледяных покровов на полюсах, что позволило лишь замедлить, но не остановить процесс их разрушения. Повсеместный голод и нехватка питьевой воды выкосили почти всё население, оставив лишь горстку людей, вынужденных вести примитивное хозяйство, перед которыми стояла перспектива окончательного вымирания.

И вот, в одно особенно засушливое лето, когда на землю не упало ни капли воды, в деревеньку, расположенную у самого северного леса, из пустыни пришли двое подростков. Никто не знал, кто они и откуда, почему выглядят так, будто им не пришлось расти в мире с жесточайшим дефицитом воды и питания, почему кожа их так необычно светла, а странные одежды чисты и целы, голоса певучи и звонки. Они ничего не рассказывали о своём прошлом, на все вопросы жителей деревни отвечали, что ничего, кроме имён, о себе не помнят. Поскольку юноша и девушка были очень похожи, люди решили, что они – брат и сестра и, несмотря на их странное появление, с радостью приняли ещё двух оставшихся в живых человек, тем более что по загадочному стечению обстоятельств в том месте, где они вошли в деревню, неожиданно забил родник.

Салек и Джерулла поселились в той деревне и стали работать, борясь за выживание вместе с её жителями. Прошло несколько лет, и постепенно люди стали замечать, что там, где бывают эти белокожие, светловолосые брат и сестра, неизменно появляется вода – то родник забьёт, то подземное озерцо обнаружится. Слава о них добралась до соседних поселений, и их жители начали просить, чтобы таинственные близнецы побывали в их сёлах. А добраться куда бы то ни было тогда можно было только пешком, вот Салек и Джерулла и стали ходить к другим деревням, не отказывая ни в одной просьбе, а там, где они прошли, чудесным образом возникали ручейки бесценной воды. Тогда брат и сестра решили пройти по всему миру, чтобы везде образовались реки, а чтобы сделать это быстрее, они разделились, хотя были очень привязаны друг к другу и прежде никогда не расставались. Так прохладным сухим утром спустя примерно три года с того дня, когда они пришли в северный посёлок, Салек и Джерулла покинули свое пристанище и, простившись друг с другом, отправились в разные стороны. Многие люди видели то его, то её, в одиночестве пересекавших пустыню в разных районах мира, но никто больше никогда не видел их вместе. Годы спустя сеть водных каналов покрыла всю планету, положив начало возрождению жизни и цивилизации, а Салек и Джерулла исчезли также неожиданно, как и появились.

– Их почитают, как богов, но они ведь были людьми, – думала Юля, глядя, как жрецы в золотых диадемах ставят подношения к ногам статуй и зажигают курения на широких медных блюдах, установленных у самой воды.

Когда принесённые верующими чаши, наполненные разноцветными жидкостями, заняли отведённые им места, у обеих священных скульптур на несколько минут воцарилась полная тишина, нарушаемая только шелестом ветра в низком, зелёном тростнике, которым обросли пологие берега. Затем приятно свежий от близости речного потока воздух огласили два сильных вибрирующих голоса, один из которых принадлежал немолодой худой жрице, возглавлявшей церемонию у статуи Джеруллы, а другой – столь же немолодому жрецу из числа служителей у статуи Салека. Они оба отделились от своих спутников и, встав на самом краю противоположных берегов реки в тех же позах, что и скульптуры, затянули монотонную торжественно-печальную молитву, от звучания которой у Юли сжалось сердце.

– Они не были просто людьми в этом мире, они прибыли сюда с далёкой звезды, чтобы спасти умирающий народ в тот момент, когда он сам не мог помочь себе, – возник в голове Юли голос Нараяна, отвлекший её внимание от гипнотизирующих звуков молитвы, которую повторяли уже не только жрецы, но и все люди, собравшиеся под сенью священных образов. – Но жители этой планеты, не поняли, кто они в действительности, потому что к моменту их появления успели утратить большую часть свих прежних знаний и откатиться в своём развитий на сотни лет назад. Сейчас они постепенно возвращают память о прошлом и начинают лучше понимать его, но Салек и Джерулла по-прежнему остаются для них богами, которым они молятся в моменты радости и горя… Но нам нужно двигаться дальше, здесь есть ещё что посмотреть.

Юля, наблюдавшая за религиозным обрядом с некоторого расстояния из-за подсознательного, хотя, возможно, и бессмысленного опасения быть замеченной его участниками, вдруг увидела, что в паре шагов от неё едва различимым призраком в практически неподвижном воздухе проглядывает силуэт Нараяна. Он то становился чётче, то вовсе пропадал, словно дым от еле тлевшего костра, который так и норовит развеять очередной порыв ветра.

– Интересно, а может ли кто из тех людей заметить Нараяна, если он окажется рядом с ним, и что тогда произойдёт? – возник вопрос в мозгу Юли.

Точно отвечая на её вопрос, одна из девушек, стоявших в заднем ряду и распевавших молитву, вдруг умолкла и, обернувшись, посмотрела прямо на то место, где Юля видела отблеск лица Нараяна. Секунды три карие, почти чёрные миндалевидные глаза служительницы неотрывно смотрели в одну точку, пока внезапно не расширились от удивления, смешанного с испугом. Но Юля не успела понять, действительно ли девушка увидела тайно наблюдавшего за обрядом инопланетного гостя или её поразило что-то другое. Услышав произнесённое Нараяном повелительное «Идём», в следующий миг она обнаружила себя летящей в километре над землей, к побережью одного из местных морей. На её мысленное вопросительное восклицание Нараян не ответил.

Город не берегу моря мало походил на тот, что Юля видела в дельте реки, но и здесь почти все здания представляли собой белокаменные трапеции, рядами примостившиеся на краю высокого красно-коричневого утёса, у подножия которого плескались пенные солёные волны. Для приземления они с Нараяном выбрали место на краю городка возле старинного амфитеатра, возведённого из камня, похожего на пористый ракушечник. Возле широкой арки входа, проделанной в выгнутой дугой стене, столпилось около десятка загорелых людей в простых светлых одеждах, ждущих своей очереди войти в театр. Когда все они оказались внутри, Юля и Нараян тоже прошли сквозь арку и оказались на дне овальной арены, опоясанной рядами каменных сидений, лестницами поднимавшихся вверх. На нижних ступенях почти никого не было, а верхние, напротив, были заполнены людьми.

– С высоты видно будет лучше, – заметил Нараян, призывая тем самым Юлю снова подняться в воздух.

– Что видно? – спросила Юля, воспарив на уровень пятой ступени сидений и старясь держаться в стороне от сидевших на ней зрителей.

– Танец, подобный тем, что в древности можно было видеть на Земле. Он тоже несёт религиозный смысл, как и обряд поклонения дарующим воду богам этого мира. Но если то действо имело целью возблагодарить спасителей и почтить память об их подвиге, то эта церемония – дань уважения человеческим возможностям.

Амфитеатр стих и застыл в ожидании грядущего зрелища. Внезапно пол арены ушёл на три метра вниз, образовав широкую чашеобразную впадину с двумя круглыми отверстиями в стенах, ведущими куда-то под здание театра. В напряжённой тишине, накрывшей театр, из одного из тоннелей арены вышла невысокая босая девушка, одетая в подобие чёрного купальника с золотой оторочкой. Она мягко ступила на красный песок, наполнявший дно чаши-арены и, сделав несколько шагов вдоль вогнутой стены, остановилась, неотрывно гладя на круглый проем второго хода. Не прошло и минуты, как оттуда, вызвав встревоженный вздох зрителей, выпрыгнул крупный, изящный, очевидно, хищный зверь, напоминавший молодого земного тигра. Его будто высушенное солнцем худощавое тело на вытянутых стройных лапах было раза в полтора тоньше мощных корпусов обитателей евразийских лесов, но золотисто-бурую шкуру украшал почти столь же плотный узор широких чёрных полос, продольными линиями тянувшихся от треугольной головы к длинному непрерывно подрагивавшему от возбуждения хвосту.

Бесшумно опустившись в центре арены, песчаный тигр застыл в обманчиво спокойной позе, готовый в любой момент совершить бросок, и стал осматривать своими раскосыми зеленовато-оранжевыми глазами пространство сцены. В этот момент откуда-то из недр театра послышалась странная музыка, словно множество рук отбивали ритм на маленьких, звонких барабанах. Постепенной эта музыка становилась отчетливее, звук приближался, но источник его так и не показался зрителям. Отвлечённый непривычным шумом тигр не сразу заметил, что он не один на арене, но, как только девушка, находившаяся там вместе с ним, сделала шаг в его сторону, зверь тут же оскалил длинные белые клыки и присел, собираясь атаковать. Миг, и тигр прыгнул на несчастную, распахнув смертоносные объятья вооружённых острыми когтями лап, но схватил лишь пустоту. В момент прыжка хищника девушка сделала неуловимое движение и оказалась на несколько шагов впереди того места, где приземлился удивлённый тигр. Ещё ни одна жертва не уходила от него подобным способом, и теперь животное было слегка ошарашено неудачей своего броска, но уже через несколько секунд песчаный тигр развернулся и повторил попытку. И снова промах. Смуглая, быстроногая девушка с забранными в тугой узёл чёрными волосами вновь оказалась быстрее и ускользнула от зверя. Это было уже слишком. Хищник пришёл в ярость и начал с максимальной скоростью, на какую был способен, прыгать на гибкую, казавшуюся неуловимой девушку, и с каждым новым промахом свирепел всё больше. А миниатюрная девушка порхала по арене с непринуждённой легкостью маленькой кошки, увлечённой забавной игрой, и лишь по её непроницаемому, строгому лицу можно было понять, какого колоссального напряжения и сосредоточенности требуют от неё эти молниеносные прыжки, повороты и сальто, во время которых она, порой, касалась рукой спины тигра.

Спустя несколько минут наблюдения этой жуткой погони тигра за человеком Юля стала замечать, что совместные движения зверя и девушки приобретают определённый порядок и всё больше походят на некий своеобразный танец, где одно неверное движение может стоить жизни его юной исполнительнице. Ещё Юля поняла, что девушка на арене каким-то образом направляет движения хищника, придавая им определённую последовательность, создавая настоящий вальс с песчаным тигром.

Около получаса продолжался смертоносный танец хрупкой девушки и опасного зверя, пока из чашеобразной сцены окончательно не ушло клонившееся к закату солнце, отдав её пространство во власть густой вечерней тени. Как только последний луч соскользнул с гладкой спины поджарого тигра, скорость танца заметно снизилась. Движения животного стали медленнее и ленивее, он больше не желал столь яростно растерзать нахальную, неизменно уходившую от него жертву, и вскоре, сделав последнюю неудачную попытку настичь её, вяло опустился на песок и развалился на нём, вытянув передние лапы. Затем он широко зевнул, продемонстрировав всем сидевшим в театре полный набор своих белых клыков, и сонно опустил свою крупную голову на лапы, будто на него внезапно напала сильнейшая усталость и он был готов уснуть прямо на арене.

Ритмичный бой барабанов смолк, вместо него из тоннеля, откуда появился песчаный тигр, зазвучал тонкий протяжный свист, услышав который хищник тяжело поднялся и медлённо поплёлся к своему убежищу. Когда он скрылся в глубине театра, напряжённая, словно натянутая струна, фигура танцовщицы немного расслабилась, затем девушка быстро прошла по дну арены и исчезла в своем тоннеле. После этого сцена поднялась на прежний уровень и вернулась в первоначальное положение. Представление было окончено.