Текст книги "Красавица и чудовище (СИ)"
Автор книги: Ирина Кассета
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 7 страниц)
Я пыталась, честно пыталась. Но получилось так, что я случайно сделала ему подсечку и он начал падать, вместе со мной. А дальше все было в лучших традициях романтических комедий.
Я, лежа на нем стала приподыматься, и вот его лицо (маска) находилась на расстояние всего нескольких сантиметров. Сердце пустилось вскачь, вокруг начали кружиться бабочки. И я слышу хриплый шепот:
– Коленку убери.
– Что? – переспросила я.
– Ты мне весь генофонд отдавишь, – и тут приходит осознание, что коленка то моя, оказалась как раз между ног. Конечно, я подскочила и, извинившись, оставила скулящего Маску на полу.
Как же стыдно…
***
(Восемь дней спустя).
Утром я первым делом побежала в кабинет к Маске, да, с некоторых пор мне можно туда входить.
Открыв дверь, я с порога заявила:
– Я обо всем договорилась, пошли, – и, подбежав к столу посмотрела на Маску.
– София, может не сегодня? – жалостливо спросил он.
– Нет, нет, ты обещал.
– Хорошо, но только если у меня ничего не получится, ты отстанешь, – произнес он вставая.
– Конечно, конечно, – скрестив за спиной пальцы, пообещала я.
– Пошли уже, не отстанешь ведь, – побурчал для виду Маска и вышел из кабинета, я то знаю что ему тоже интересно. В один из вечеров мы обговорили с ним, что я буду придумывать нам совместные занятия, вот сегодня я решила провести кулинарные курсы. Сама то я готовить умею, не изыски конечно, но все же. Помогать нам я попросила Романа Андреевича.
Мы спустились на кухню, где нас во все оружии ждал повар. Нам вручили фартуки, заставили тщательно вымыть руки и лишь после допустили к заготовкам. Сегодня был принято решение приготовить яблочный пирог.
Я занималась тестом, а Маска жарил яблоки в карамели.
Начало было положено… Положено и на этом, пожалуй, конец.
Маска закосячил с самого начала порезав яблоки на две половины и бросив на сковороду. Потом забыл налить масла, и они сгорели. Третий раз налил слишком много масла, и кусочки яблок плавали в желтой жиже. После он поскользнувшись на разлитом масле налетел на меня, к слову сказать, я тогда несла бадью с тестом. Вот и получилось, тесто на полу, я сверху, повар в муке и яблоки начали пригорать.
Короче нас выгнали, подгоняя скалкой.
– Я же тебе говорил, – вытаскивая тесто из волос, сказал Маска.
– Я не думала, что ты такой косорукий косорук.
– София…
– Да, Маска?
– Ярослав.
– Что Ярослав? – переспросила я.
– Зовут меня Ярослав, глухая ты тетеря, – слегка взъерошив мне волосы сказал он. Глупый, не делай так, я все больше в тебя влюбляюсь.
головой.
Я не могла скрыть улыбку и постоянно смотрела на Маску, как я все-таки ошибалась на его счет.
***
(Три дня спустя).
Ярослав мне мстит, пришла в голову мысль, когда он заставил меня играть на пианино сотый раз одну и ту же мелодию. Явно мстит за урок кулинарии.
– Но не могу я, – проскулили в который раз.
– Сможешь, – злорадно ответил этот…
***
(Три с половиной месяца спустя).
Я шла по коридору, ища Ярослава. Опять куда-то запропастился. У нас сегодня запланирован просмотр фильма, а он опять увиливает. И тут я услышала мелодию. Красивую и неимоверно грустную, она доносилась из музыкальной комнаты.
Я побежала, чтобы послушать вблизи. Давно он не играл с такой самоотдачей. Эта мелодия вызывала на глазах слезы. Я стояла, боясь дышать. Сколько же боли и невыразимой тоски звучало в ней. А потом Маска видимо ударил руками по клавишам и замер.
Не знаю, что толкнуло меня, но я вышла из своего укрытия и направилась к Ярославу. Он сидел около пианино, опустив голову на клавиши. Я остановилась, прислушиваясь, нет, не показалось, он рычал тихо, бессильно и яростно.
Я вдохнула и подошла к нему, обняв со спины. Ярослав замер, напрягся, но голову не поднял, лишь прорычал:
– Уйди.
– Нет, – твердо ответила я и обняла сильнее. Мне почему-то казалось, что ему это надо пусть он и отпирается. Сейчас я видела не сильного, гордого мужчину, а раненого зверя, который отбивается из последних сил. Не знаю, что толкнуло меня, может женское естество, но я начала петь, пою, я скажем не очень, это не главное. Медленно, нежно, я пела и понимала, что плачу. Боже, как наверно глупо я выглядела.
– От края до края
Небо в огне сгорает
И в нем исчезают
Все надежды и мечты.
Но ты засыпаешь,
И ангел к тебе слетает.
Смахнет твои слезы,
И во сне смеешься ты.
Припев
Засыпай, на руках у меня засыпай.
Засыпай под пенье дождя.
Далеко, там, где неба кончается край,
Ты найдешь – потерянный рай.
Во сне хитрый демон
Может пройти сквозь стены.
Дыхание спящих
Он умеет похищать.
Боятся не надо,
Душа моя будет рядом.
Твои сновидения
До рассвета охранять.
Припев
Засыпай, на руках у меня засыпай.
Засыпай под пенье дождя.
Далеко, там, где неба кончается край,
Ты найдешь – потерянный рай.
Подставлю ладони,
Их болью своей наполни.
Наполни печалью,
Страхом гулкой пустоты.
И ты не узнаешь,
Как небо в огне сгорает,
И жизнь разбивает
Все надежды и мечты.
Припев
Засыпай, на руках у меня засыпай.
Засыпай под пенье дождя.
Далеко, там, где неба кончается край,
Ты найдешь – потерянный рай.
Во время моей песни Маска сидел неподвижно. Быть может он думал о своем или надеялся что я, наконец замолчу.
– И как я должен это понимать? – устало спросил он, подняв голову и повернувшись, посмотрел на меня.
– Не знаю, кто бы мне объяснить, – ответила я, убирая руки с его плеч.
– София, – он провел своей рукой по голове и вздохнул. – Ты слишком наивна.
– Ну и пусть. Ярослав, расскажи, будет легче, – сказала я смотря в черные провалы глаз.
– Рассказать? – удивленно спросил он. – О чем?
– О том, что съедает тебя изнутри.
– С чего ты взял? – начал, было, он.
– Веселый человек не может исполнять такие песни.
– Да ты психолог, – зло спросил он.
– Нет, я просто хочу помочь.
– Кто сказал, что я нуждаюсь в помощи? – зло поинтересовался он.
– Каждый из нас в ней нуждается, – просто ответила я. Главное, что он не уходил, не старался убежать.
– София ты лезешь не в свое дело, – практически прорычал он.
– Знаешь, а я все это время жду свою маму. Я не знаю где она, что с ней. Отец утверждает, что она убежала, бросив меня. А я… Честно говоря, трусливо не хочу знать правду. Мне ее всегда не хватало, и я придумала образ самой доброй, самой нежной матери и все свои секреты и страхи рассказываю ей. Все мы слабы, Ярослав.
– Соня, я не могу… Не могу, прости, – искренно ответил он. А после мы еще долго сидели и молчали. И я поняла, что окончательно пропала…
***
Несколько дней я избегала его. Пряталась в покоях, почти не выходила, на все его вопросы отвечала, что плохо себя чувствую.
Это время я потратила на то что разобраться в себе, и в итоге так и не разобравшись, плюнула на это дело. Пусть пока все идет своим чередом.
Сегодняшний день я решила провести в библиотеки. Там тихо, спокойно и можно спрятаться. Мне нравиться просто ходить по рядам, просто смотреть на книги, листать, рассматривать иллюстрации.
– Вот мы и встретились вновь, – раздалось сзади, и я замерла, а сердце лишь отзывалось быстрым биением. – Ты прячешься от меня, София? – насмешливо спросил Ярослав.
– Нет, с чего ты взял? – как-то нервно спросила я, стараясь найти пути к отступлению.
– Тогда, пошли танцевать, – спокойно произнес он.
– Что? – ошарашено, переспросила я.
– Я назначил нам урок танца, пошли, – он взял меня за руку и повел. Остановите планету, я выйду.
До зала мы дошли, он дошел, я добралась, встали на середину зала, откуда-то полилась музыка.
Раз-два-три, раз-два-три…
Танцевать было тяжело. Никогда раньше не замечала, какой мускулистый Ярослав. Он был совсем рядом, его грудь касалась моей, и это этого становилось жарко и потели ладошки.
Я вырвала руки и отошла.
– Я… Давай не сегодня? – сказала и, развернувшись, ушла.
Не играй со мной, прошу.
***
Он сидел за столом и рассматривал фотографию.
"Все идет по плану, все идет по плану" – говорил он себе. Но слова не утешали, а наоборот заставляли ощущать себя еще хуже. Он чувствовал себя предателем.
"Все идет по плану?"
***
Несколько дней Ярослав прятался от меня. Он избегал наших встреч, отменил танцы. А я чувствовала себя как волк из знаменитого "Ну, погоди".
Контракт уже подходит к концу, а я даже понятия не имею, что будет дальше, с нами. Если "мы" есть.
Я спустилась в сад. Боже, похоже, наши отношения зашли в тупик.
За эти практически полгода мы пережили так много. И взлеты, и падения. Он помог стать мне сильнее. Сколько раз мы сорились, а после мирились, смеялись и плакали. Сколько раз я хотела убежать, я сейчас мне хочется только возвращаться.
Неожиданно я увидела впереди спину Ярослава. Я хотела уйти, но услышала:
– София, останься, – он подошел, взял мои руки в свои. – Мне надо кое-что сказать.
– Мне тоже, – растерянно сказала я.
– Говори первой, – сказал он и я решилась.
– Ярослав, ты для меня стал очень дорог и я… я не хочу оставлять тебя одного, – столько переживаний и все, я сказала. Он замер. Сердце начало биться в страхе. Неужели я одна все придумала, он откажет…
– Я тоже… не готов с тобой расстаться, – тихо сказал он, и я вздохнула с облегчением. Значит, есть шанс.
***
Она смотрела на него глазами полными счастья.
"Получилось" – отметил он про себя.
***
Пульс старательно долбил у меня в голове. Кровь казалось, взбесилась от переизбытка адреналина и ударяла в голову, из-за чего, в глазах поминутно темнело, и на доли секунды я терялась в пространстве, двигаясь лишь по инерции. Ноги толи подкашивались, то ли немели, голые ступни то и дело резались об корни деревьев, торчащих из-под земли. Камни как будто рассыпанные злым шутником, для того чтобы посмотреть как будет мучиться подопытный, резали оголенные стопы, впиваясь в раны.
Ветер усиливался с каждым биением испуганного сердца. Деревья, которыми так умело дирижировал дух воздуха стонали после каждого нового дуновения, оо, что это были за стоны, умирающих в пытках надежд, разрывающего сердца предательства, стон безответной любви… Он не был слышен, он чувствовался, каждой клеточкой, всей душой ощущать ту муку сотни душ… От этой какофонии звуков хотелось, нет, не заплакать, разреветься, заорать, хоть как-то выплеснуть ту скорбь и печаль, которая разъедала меня изнутри.
"Успеть, только бы успеть, бежать, как можно быстрее, только бы успеть", – билось на краю затуманенного отчаянием сознания.
Корявые ветви иссохших, потемневших деревьев цеплялись за ткань роскошного алого платья, чья пышная юбка кровавыми лоскутами оставалась не деревьях, как жуткое напоминание того ужаса творящегося вокруг. Корни старых повалившихся деревьев мешались, создавая преграду на пути к спасению, но собственно, куда я бежала, я не знала, лишь бы подальше, лишь бы быстрее. Силы отказывали с каждой секундой все чаще, а сзади, подгоняя меня, раздавался треск, он бежал, бежал за мной.
Единственным источником света, в этом царстве Аида была луна, покровительница моего преследователя. Она как будто специально освещала меня, оставляя при этом моего преследователя в тени. Несколько раз я оборачивалась ведомая страхом, но видела лишь тьму… Луна светила сквозь паутину веток, она шептала, ее голос разносил ветер: "Тебе не убежааааать".
Я вижу свет, из последних сил я делаю рывок и вот, я в безопасности, на освещенной солнцем поляне. Она излучала свет и покой, добралась, успела. Я рухнула на колени. Смогла, я сбежала…
Сзади послышался звук ломающихся ветвей, я подскочила, но не обернулась. Боясь посмотреть в его глаза, стыд опалил щеки. Просто, так сложно было сделать шаг навстречу. Переборов себя я поворачиваюсь, закрыв глаза и слышу:
– Прости… и просыпаюсь.
***
Прохладный ветер дует в лицо, заставляя непослушные пряди волос, выбившихся из прически, колыхаться. Хоть сейчас и конец ноября, но благо мы живем на юге и морозы в наши края заглядывают нечасто. Сейчас же погода была идеальна. Но это далеко не главное, сегодня подошел к концу мой контракт с Маской, и по нему я должна была уехать. Я не смогла… Разве можно оставить душу и пустой оболочкой возвратиться. Все равно меня никто не ждал.
Замок стал для меня всем. Здесь я нашла друзей и любовь…
И эта самая любовь очень удивилась, когда я привычно зашла к нему в кабинет, чтобы прогуляться по саду.
– София, я думал, ты уехала, – растерянно произнес он, смотря на меня.
– Если уезжать то только с тобой, по-другому я не смогу, – ответила я улыбнувшись. А он встал и, подойдя ко мне обнял. Впервые обнял…
Цветочная арка… Как давно я не была в этой части сада, не хотела, тревожить призраков прошлого, которые так упорно мучили Ярослава. А сейчас, он сам ведет меня туда. Не знаю зачем, он просто схватил мою руку и повел. У него был настолько решительный вид, что вопросов я не задавала. Сердце замерло в ожидание. И признаться ожидала я лучшего.
То, что я люблю Маску, не стало для меня неожиданностью. Я знала об этом, просто не признавалась себе в открытую. А сегодня, когда контракт был аннулирован, поняла, что дальнейшую жизнь представить без него не смогу.
– Соня, – позвал меня Маска. Я посмотрела в такие уже родные и любимые провалы глаз. – Ты уверена в том, что не хочешь покинуть меня? – задал он вопрос, в котором притаилась надежда. Он весь замер, ожидая моего решения.
– По своей воле, я не смогу оставить тебя одного, – ответила я.
– Хорошо, тогда пришло время, – скорее для себя сказал он и, не отпуская моей руки, встал напротив. – Соня ты тот луч света в темном царстве, который я так долго ждал. В независимости от того, какое решение ты примешь, я твой должник на веки. Можешь рассчитывать на любую мою помощь, помни это.
– Зачем ты это говоришь? – недоуменно спросила я.
– Милая София, прошу тебя лишь об одном не жалей меня. Не оставайся рядом только из-за жалости. Слушай свое сердце, а я… Я приму твой выбор, – я с замиранием сердца наблюдала, как он потянулся рукой к маске, чтобы ее снять..
– Постой, – перехватив его руку своей, остановила его я. – Не стоит это делать, если ты не хочешь. Я останусь рядом…
– София, – он провел рукой по моей щеке. – Поверь так надо, – в его голосе звучала обреченность. Я отпустила его руку. Раз это его решение противиться я не буду. То, что произойдет дальше, я и хотела и не хотела в тот же момент. Я боялась, что окажусь как многие и не смогу пересилить себя остаться с ним, если он некрасив. Но любовь… Любовь нашептывала, что я смогу, что внешность не главная. Ведь его душа поглотила мою, стала моим воздухом.
Секунды казались бесконечностью. Невольно я трусливо зажмурилась, когда увидела, как он отнимает маску от лица. Маска полетела на землю и стукнулась об бетонные плиты. Вдох, я открываю глаза и поднимаю голову, чтобы увидеть истинное лицо своего любимого чудовища.
Я замерла. Нет, не от отвращения или шока, и уж тем более от страха. Смотря на него, я понимала, что люблю по-прежнему. Что его внешность мне приятна, скажу больше, я любила ее.
Его глаза были опущены. Коже его оказалась белой, только черные разводы на глазах, которые начинались с середины лба и заканчивались чуть ниже век. Губы жестоким мастером были нарисованы от одной щеки до другой. А глаза… Глаза, которые он поднял на меня, когда я не смогла произнести ни слова и просто стояла, были цвета вишни. (В иллюстрациях есть замечательная картинка того, как я вижу Маску-Ярослава, зайдите, посмотрите).
Ярослав замер ожидая вердикта. Я молчала, не зная как подобрать слов. После минуты ожидания он видимо принял для себя какое-то решение, потому что сделал шаг назад и собрался уйти.
"Не отпущу, никогда" – подумала я и, схватив его за руки, подошла ближе, прошептала:
– Я тебя люблю, – и сделала то, что хотела так давно, поцеловала.
Он замер, а после прижал к себе, сжимая в крепких объятьях. Это поцелуя нельзя было назвать эротичным или страстным, нет в нем не было ни того не другого. Но взамен в нем была нежность в легких касаниях губ, и любовь в кратких вздохах.
Вдруг все заискрилось вокруг, стало на мгновение светло и жарко. Создалось впечатление, что мы поднялись над землей. Я хотела посмотреть, но Ярослав обнял меня сильнее не позволяя осмотреться.
Сколько продолжалось это волшебное безумие я не знаю. Только став пленницей вишневых глаз я наблюдала как они, мистическим образом сменились на серые. И Маски больше не было. Я стояла в объятьях красивого молодого мужчины.
Видя мой ошарашенный взгляд, Ярослав отпустив меня, посмотрел на свои руки, потрогал лицо и расплылся в самой счастливой улыбке. Потом подхватив меня начал кружить, шепча слова благодарности. А я все не могла поверить, что он это Маска. А в голове крутилось лишь: "Этого не может быть".
– Спасибо, спасибо, Соня. Получилось, у меня получилось! – радостно восклицал он. – Ты самый лучший человек на свете! Боже, спасибо! Наконец-то, – было еще много слов радости я же слушая эти восклицания, улыбалась, ожидая, когда Ярослав объяснит мне все.
Перестав кружить меня и отпустив, он сжал меня в объятьях.
– Ярослав, может, ты объяснишь? – сказала я мужчине в грудь.
Он ни слова не сказав, повел меня к скамейке и усадил, а сам стал ходить перед ней туда и обратно.
– София, я не знаю, как тебе объяснить, ты наверняка не поверишь, – озадаченно сказал он.
– Расскажи, как есть, я попытаюсь, – мягко предложила я.
– Хорошо, – запустив руки в свои длинные волосы, согласился он. – Маска, это образ, который я создал. Пять лет назад я был таким, каким ты меня сейчас видишь. Молодым, глупым и богатым, – Ярослав ушел в прошлое, повествуя. – Для меня не было преград или запретов. Деньги родителей покрывали все мои проступки. И однажды, наступил день расплаты. Я с друзьями пробрался на кладбище и на спор снес один неухоженный крест. Тогда я не понимал, что поступаю ужасно. Изрядно пьяный и накуренный мне казалось это смешно. В общем, спор я выиграл, и мы поехали тусить по клубам дальше. Где-то черед час мне стало плохо, и я уехал на квартиру. А после была ночь страшных мучений, я чувствовал, как с меня буквально слезает кожа, ломаются кости. Я кричал, молил о помощи, но никого не было рядом. Когда же все закончилось, я потерял сознание… Очнулся лишь через день, убитый, замученный и… уродливым чудовищем. Когда я посмотрел в зеркало, я не смог поверить своим глазам. Я поехал к друзьям, но они даже слушать меня не захотели, назвали уродом и прогнали. Родители… Увидев меня таким долго не могли поверить, в итоге отец заявил, что я ему больше не сын и, бросив пачку денег ушел. Мать, она всегда была лишь глупой прожигательницей жизни. Конечно, ей не выгодно было иметь ТАКОГО сына. Все, кого я знал и любил, отвернулись. Мне пришлось уехать.
Я снимал квартиры, ночевал на улице. Мне можно сказать повезло, когда зарабатывая деньги, я играл в карты, меня заметил местный авторитет. Ходил я тогда только в капюшоне и заматывал лицо, чтобы видны были только глаза. Он пригласил меня к себе в кабинет и попросил снять свою маскировку. Так я и поступил. Посмотрев на меня, он сказал: "Бывает и хуже". С тех пор я работал на него. Сначала игроком, потом вышибалой, и в итоге дойдя до зама. Я был обижен на весь мир и, следовательно, жесток. Меня боялись, не из-за внешности, я стал носить маску. После двух лет работы на него, я после смерти Тигра (*авторитета) возглавил его бизнес. Не бойся, все противозаконные действия я прекратил. Сейчас у меня стабильный официальны доход. С криминалом покончено.
Я долго искал, лекарства от своего проклятья. И не находил ровным счетом ничего. И вот однажды я наткнулся на старый фолиант, в котором описывались подобные недуги. И в конце было написано: "Поцелуем любви только можно постичь всю истину лица своего".
Терять мне было нечего, и я решил провести это глупый кастинг. После ночного разговора с тобой, я понял, что ты лучший вариант.
Благодаря тебе у меня получилось, – он сел на скамейку и взял мои руки в свои. – Я сделаю для тебя все, что захочешь. Ты оказалась самым лучшим другом, о котором я мог мечтать, – так, стоп, друг?
– Друг? – переспросила я. Он отпустил мои руки и взглянул в глаза, своими серыми. В них плескалась вина.
– Я не хотел, просто так получилось. Если бы я знал, что все пойдет не так, как я планировал. Соня я… Твоя любовь помогла мне избавиться от уродства. И не отрицаю, я планировал влюбить тебя в себя, – я сидела и не могла понять, что происходит. В душе поднималось тревожное чувство. – После твоего похищения я понял, что ты стала мне дорога…
– Но? – спросила я, ожидая худшего.
– Я люблю другую, – ух ты, а это больно.
– Значит, все это время ты меня использовал? – уточнила я равнодушно, а в душе разрасталась пропасть.
– Зачем ты так? – он посмотрел на меня, вот только я, подняв голову смотрела в небо, а на губах расплывалась злорадная ухмылка. Думала, в сказку попала? Ха. – Ты самый дорогой и родной мне человек, – Родной? Родной?! Я прям, слышу, как он словами вбивает мне гвозди в сердце. – Для тебя я сделаю все. Просто, просто так получилось, – так получилось…
– Так получилось, что я использовал твои чувства, чтобы вернуть себе прежний облик, ты это хотел сказать? – закончила я за него все, также смотря в светлое небо.
– Прости, – виновато прошептал он. Прости? За что? За что?! За то, что полюбила? За то, что поверила? Понадеялась? Но ответила я:
– Надю? – вспомнив первый раз, как посетила это место, он меня перепутал именно с ней.
– Да, – ответил он и отвел глаза. – Пойми, это выше моих сил.
– Но она предала тебя.
– Соня ты ничего не понимаешь, – встав, заговорил он. – Ей было страшно. Она просто боялась общественного мнения, – начал он расхваливать эту девушку, которую любил. Его доводы были наивны, но он верил в них. Разве этот человек отрицал любовь? Уверял что это всемирное зло. А сейчас распинался передо мной какая это Наденька прекрасная и утонченная натура. Гадко. – Ты еще так молода Соня, ты ошибаешься, ты не знаешь, что такое любить, – закончил он.
– Знаю, – ответила я и встала. В голове билась лишь одна мысль: "Использовал, тебя опять использовали Соня".
– Соня, – позвал Ярослав. Я подняла на него взгляд и произнесла:
– Ты даже хуже моего отца. Ты чудовище, – отвернулась и пошла обратно в замок. Это выше моих сил оставаться рядом с ним.
Добравшись до своих покоев, я сорвала с себя платье и драгоценности. Найдя в шкафу старую одежду, переоделась. Взяла сумку побросала туда самое необходимое. Этот дом, больше не мой. Спустилась по лестнице и вышла, через сад на дорогу, ведущую к шоссе. Эту тропинку я нашла давно, просто не было поводов ее использовать. Я знала, что сегодня никаких встреч не было назначено. Поэтому все машины стояли в гаражах и встретить кого-нибудь на дороге почти нет шансов. Но я немного ушла в лес, чтобы если узнают, что я сбежала… И что? Что сделают? Рванут вдогонку? Милая ты уже сделала, то, что от тебя ожидали, больше ты никому не нужна.
Знаю, что если идти вправо то вскоре будет гостиница, видела, когда выезжала в город, оттуда и вызову такси. Думать ни о чем сейчас не хотелось. Потому что начни я думать я не смогу сдержать эмоции и разревусь. Надо идти, главное идти.
Так как день только вступал в свои права, было светло и до гостиницы я добралась без происшествий.
Зашла, направилась к телефону. Набрала номер такси, который был распечатан на листе, лежащим рядом.
Такси было заказано, я села за стол и стала ждать. Главное не думать. Главное забыть… Забыть? Я почувствовала, как глаза начали увлажняться. Нет, не здесь и не сейчас.
Прошло около часа.
– Куда едем, – поинтересовался таксист.
– В город К*** (мой родной).
Там осталась квартира, заберу оттуда ценные вещи и перееду в другое место. Подальше, от всего подальше. Я смотрела в окно и вслушивалась в очередной розовый хит на русском радио.
– Твою мать, – крикнул таксист, я, повернув голову, увидела, как на нас несется машина. "Я ведь недавно я этого хотела" – пронеслось в голове и тьма.
***
(Неопределенное время спустя).
– Пип, пип, пип, пип, пип, – противный звук ворвался в сознания и отдавался тупой болью в голове. Так хотелось крикнуть: "Да заткнись ты". – Пип, пип, пип, – неужели я в ад попала? Я пошевелила головой, чтобы избавиться это этого жуткого звука. – Пип, пип, пип, – я пытаюсь поднять правую руку, чтобы дотянуться до источника этой адской мелодии. Но руку что-то сдерживает. Я связана? Пытаюсь открыть глаза. Но не могу, не могу даже пошевелить ими. Меня охватывает паника, – Пип, пип, пип, – вместе с пульсом учащается и звук.
Я слышу, как открывается дверь и чей-то женский голос говорит:
– Очнулась, – и столько облегчения в нем. – Позовите врача! – кричит она кому-то. Врача? Значит я в больнице? Но почему? Не помню…
– Тише, тише, успокойтесь, – говорит она, ласково глядя меня по рукам.
– Очнулась? – спрашивает мужской голос, видимо врача. Я слышу, как он подходит ко мне и вкалывает что-то в вену. Сознание уходит под медленное: "Пип, Пип, пип".
***
(Сутки спустя).
Второй раз я прихожу в себя отдохнувшей и бодрой. Глаза к моему счастью открываются, и я вижу что нахожусь в палате.
В помещение находилась я одна, другие кровати были пусты. Осмотрев себя, я увидела, что в вену была вставлена капельница. Одета я была в больничную то ли ночнушку то ли рубаху. Ноги были накрыты легкой простынкой.
Рукой без капельницы я дотронулась до лица и наткнулась на что-то шершавое. Повязка?
В голове всплыли мутные образы. Авария, я ведь в аварию попала.
Рана на лице шла от левого уха и пересекала щеку. Но она была не одна. Вторая пересекала лоб и правую бровь. Повязки были и на руках.
Меня стало пробирать на истерический смех.
Но самое худшее меня ждало впереди. Я ног не чувствовала… Совсем. Их как будто отрубили и положили на кровать.
По лицу потекли слезы. У меня начиналась истерика. Кто-то кричал. Быть может я сама.
Сквозь пелену слез я видела, как прибежала медсестра и вколола мне что-то в руку. И я опять падаю, падаю и не хочу возвращаться назад. Боже, пусть это окажется сон.
***
Я сидела на кровати и ждала врача. Истерика сменилась апатией. Я до сих пор не могла поверить, что осталась инвалидом.
– Здравствуйте, София, – раздалось от двери, но я даже голову не повернула, смотря только в одну точку в стене. – Вы хотели меня видеть?
– Сколько я провела в больнице? – спросила я сухо.
– Шесть месяцев, – ответил он. – После аварии вы впали в кому. Вы должны радоваться, что очнулись, – подбодрил меня он.
– Очнулась инвалидом? – равнодушно поинтересовалась я.
– София…
– Какое сегодня число?
– Двенадцатое июня, – ответил врач. И мои губы расползлись в злорадной ухмылке. С днем рождения, Соня!
– В каком я городе?
– В К***. София не отчаивайтесь, я предлагаю вам пройти курс реабилитации. Он хоть и платный, но дает результаты, – уверенно заявил врач и положил руку на мою. Я отдернула.
– Сколько?
– Пятьсот тысяч, – деньги у меня были, наследство от отца.
– Хорошо, – сказала я и, посчитав вопрос закрытым отвернулась к окну. А в том году я танцевала, а сейчас… А сейчас я также никому не нужна…
***
(Два месяца спустя).
Я сидела на веранде своего домика в реабилитационном центре. Это место можно было назвать скорее пансионатом, для людей с проблемами со здоровьем. Здесь мы ходили в спортзал, на массаж, прогулки, оздоровительные сеансы. И как не странно мне это обошлось бесплатно, врач сказал, что правительство проводить программу в помощь инвалидов, под которую попала и я.
Мое состояние было стабильным.
Впервые я видела себя после аварии как раз в пансионате. Попросила медсестру принести мне зеркало, она долго сопротивлялась, но в итоге сдалась.
Выглядела я как Франкенштейн. Рубцы от ран были хоть и сшиты очень аккуратно, но в глаза бросались. Я похудела, кожа утратила румянец, под глазами залегли тени. После того раза в зеркало я не смотрюсь.
После аварии моя жизнь разделилась. И сейчас я жила новой, тяжелой жизнью. Как говорил один знакомый: "За все рано ли поздно приходится платить". За что платила я, не знаю.
Наверно за то, что хотела стать счастливой, обрести семью, быть любимой. Ах, с этих пор я не верю в Бога. И в любовь не верю. Все это глупые сказки, для маленьких.
Но один плюс в моем нахождение здесь был. Я нашла человека, с которым можно поговорить, а точнее помолчать, говорила в основном только она.
В центре я познакомилась с Таней. Она тоже была инвалидам, но с детства, на такие курсы она ездила каждый год. Она была украинкой, жившей в России. Весела, неунывающая она старалась поднять мне настроение и у нее это получалось. Таня была замужем и счастлива в браке. Я видела пару раз ее мужа, Владимира. Смотря на их пару можно было сразу сказать, что они любят друг друга. А еще Танюша поделилась со мной секретом, она была беременна. Об этом не знал даже ее муж. Я была рада за них, и признаться завидовала.
Я любила проводить с ней время. Таня бросила попытки разговорить меня о моей прошлой жизни. Я всегда отвечала, что прошлое на то и прошлое, что имеет место пройти и забыться. Но она была уверена, что я храню какую-то тайну, и впрочем, была не далека от истины.
Маска… Про него я старалась не думать. Мой психолог говорил, что мне надо отпустить обиды и начать доверять людям. Я кивала, но оставалась при своем мнение. Только, только этот долбаный сон изо дня в день.
Пульс старательно долбил у меня в голове. Кровь казалось, взбесилась от переизбытка адреналина и ударяла в голову, из-за чего, в глазах поминутно темнело, и на доли секунды я терялась в пространстве, двигаясь лишь по инерции. Ноги толи подкашивались, то ли немели, голые ступни то и дело резались об корни деревьев, торчащих из-под земли. Камни как будто рассыпанные злым шутником, для того чтобы посмотреть как будет мучиться подопытный, резали оголенные стопы, впиваясь в раны.
Ветер усиливался с каждым биением испуганного сердца. Деревья, которыми так умело дирижировал дух воздуха стонали после каждого нового дуновения, оо, что это были за стоны, умирающих в пытках надежд, разрывающего сердца предательства, стон безответной любви… Он не был слышен, он чувствовался, каждой клеточкой, всей душой ощущать ту муку сотни душ… От этой какофонии звуков хотелось, нет, не заплакать, разреветься, заорать, хоть как-то выплеснуть ту скорбь и печаль, которая разъедала меня изнутри.
"Успеть, только бы успеть, бежать, как можно быстрее, только бы успеть", – билось на краю затуманенного отчаянием сознания.
Корявые ветви иссохших, потемневших деревьев цеплялись за ткань роскошного алого платья, чья пышная юбка кровавыми лоскутами оставалась не деревьях, как жуткое напоминание того ужаса творящегося вокруг. Корни старых повалившихся деревьев мешались, создавая преграду на пути к спасению, но собственно, куда я бежала, я не знала, лишь бы подальше, лишь бы быстрее. Силы отказывали с каждой секундой все чаще, а сзади, подгоняя меня, раздавался треск, он бежал, бежал за мной.
