Текст книги "Красавица и чудовище (СИ)"
Автор книги: Ирина Кассета
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 7 страниц)
– Вы не возражаете против прогулки по саду? – по окончанию фильма поинтересовался Маска.
– Буду рада стать вашей спутницей.
Мы спустились в сад и стали бессмысленно бродить по тропинкам. Со стороны казалось, что бы актеры исторического фильма, вышедшие на прогулку.
– Как вам фильм? – прервал Маска неловкую паузу.
– Веселый, – немного охрипшим голосом ответила я. Наверно по моему смеху было слышно.
– А вам?
– Вы так заразительно смеялись, что я весь фильм слушал только ваш смех, и признаться честно не смогу даже вспомнить о чем он был, – интересно от стыда можно сгореть? Если да то мне осталось недолго. Все никаких комедий.
– Простите, – неловко сказала я.
– За что Софья? Боже, какой Вы еще ребенок. Я сказал Вам комплимент, а Вы просите прощение, – слышно было, что он улыбается.
– А сколько лет вам?
– Вы знаете, что неприлично задавать такие вопросы? – весело поинтересовался он. – Сколько Вы мне дадите?
– Эм, двадцать три?
– Сочту за комплимент. Но я не так молод, мне уже двадцать семь, – вздохнув ответил он.
– Да Вы старик, – возмутилась я и тут же засмеялась.
– А вы еще ребенок.
– Я и не отрицала.
– Как вам мой замок?
– По мне слишком большой, но красивый.
– А где жили вы?
– У меня была отдельная квартира.
– Вы жили одна?
– Да.
– Вы не боялись?
– Чего?
– Обычно молодые девушки любят видеть мистику в каждом шорохе.
– За всю свою жизнь я не слышала, что приведения сделали больше зла нежели один человек.
– Вы верите в привидения, София?
– Скорее да, чем нет.
– Мистика… В сущности сказки.
– Каждый из нас верит в сказку. Даже вы.
– Быть может.
– Чудеса необходимы людям.
– Вы говорите так, потому что еще недостаточно пожили.
– Но ведь без чудес жить было бы скучно.
– И что же вы считаете чудом? – заинтересованно спросил Маска и мы остановились.
– Любовь – самое светлое чувство на свете.
– Любовь? – ответил он как-то зло, и я поняла, что опять ошиблась с темой для разговора.
– Любовь это миф! Вы ведь не знаете, о чем говорите, – презрительно заявил он остановившись и вперив в меня темноту глаз.
– А Вы? Вы знаете? Вы ведь тоже не любили, – неуверен ответила я.
– Да что ты можешь знать? – он схватил меня за руку и темные провалы глаз впились в мои, не позволяя смотреть в сторону. – Светлое чувство? Оо, нет, темнейшее. Ты даже понятия не имеешь что такое любить! Какого это найти себя в отражении глаз другого! И знаешь, что получить в итоге!? Ни-че-го! Все что вы знаете о любви это поэтические бредни. Любовь – это не дар, это проклятье, София! Алчность, гордыня, тщеславие, ложь, вот что правит миром сейчас. Ахахах, любовь… Да кому она нужна?
– Мне больно, – сказала я, Маска слишком сильно сдавил запястье.
Он будто очнулся, отпустил руку и, извинившись быстрым шагом направился к замку. На месте его захвата образовалось красное пятно, теперь точно синяк будет.
***
Он стремительно зашел в кабинет. Как? Как этой девушке удается наступать ему на рану вновь и вновь? Он опять не сдержался.
Зря, все зря…
Нет, он должен вдруг все получиться и тогда… тогда все будет, как и прежде.
Он подошел к столу и достал из полки конверт. Открыл, в нем лежала фотография девушки. Его сердце предательски сжалось.
– Ждать осталась не долго…
***
Пульс старательно отбивал ритм у меня в голове. Кровь казалось, взбесилась от переизбытка адреналина и ударяла в голову, из-за чего, в глазах поминутно темнело, и на доли секунды я терялась в пространстве, двигаясь лишь по инерции. Ноги толи подкашивались, то ли немели, голые ступни то и дело резались об корни деревьев, торчащих из-под земли. Камни как будто рассыпанные злым шутником, для того чтобы посмотреть как будет мучиться подопытный, резали оголенные стопы, впиваясь в раны.
Ветер усиливался с каждым биением испуганного сердца. Деревья, которыми так умело дирижировал дух воздуха стонали после каждого нового дуновения, оо, что это были за стоны, умирающих в пытках надежд, разрывающего сердца предательства, стон безответной любви… Он не был слышен, он чувствовался, каждой клеточкой, всей душой ощущать ту муку сотни душ… От этой какофонии звуков хотелось, нет, не заплакать, разреветься, заорать, хоть как-то выплеснуть ту скорбь и печаль, которая разъедала меня изнутри.
"Успеть, только бы успеть, бежать, как можно быстрее, только бы успеть", – билось на краю затуманенного отчаянием сознания.
Корявые ветви иссохших, потемневших деревьев цеплялись за ткань роскошного алого платья, чья пышная юбка кровавыми лоскутами оставалась не деревьях, как жуткое напоминание того ужаса творящегося вокруг. Корни старых повалившихся деревьев мешались, создавая преграду на пути к спасению, но собственно, куда я бежала, я не знала, лишь бы подальше, лишь бы быстрее. Силы отказывали с каждой секундой все чаще, а сзади, подгоняя меня, раздавался треск, он бежал, бежал за мной.
Единственным источником света, в этом царстве Аида была луна, покровительница моего преследователя. Она как будто специально освещала меня, оставляя при этом моего преследователя в тени. Несколько раз я оборачивалась ведомая страхом, но видела лишь тьму… Луна светила сквозь паутину веток, она шептала, ее голос разносил ветер: "Тебе не убежааааать".
Я вижу свет, из последних сил я делаю рывок и вот, я в безопасности, на освещенной солнцем поляне. Она излучала свет и покой, добралась, успела. Я рухнула на колени. Смогла, я сбежала…
Сзади послышался звук ломающихся ветвей, я подскочила, но не обернулась, боясь посмотреть в лицо и увидеть темные бесчувственные глаза. Я знала, что ему нужна помощь, что он нуждается в ней. Неуверенный шаг назад.
– Дай мне шанс, – шепчет он… и я просыпаюсь.
Уже было утро, за окном светило солнце. Опять он, а я уже думала, что все закончилось.
Я пошла в ванну. Надо привести себя в порядок. Умыв лицо, я посмотрела в зеркало, кошмар явно не пошел не пользу. Зрачки расширились, кожа побледнела, губы искусаны. Лучше не смотреть.
В зале меня ждал сюрприз. На столике лежал конверт и красная роза поверх. Открыв, я увидела записку, написанную твердым красивым почерком.
"Простите, что был несдержан вчера, София. Вы можете отправиться в город, машина будет ждать у главного входа. Но только на день. Деньги на карточке, лежащей в конверте, не ограничивайте себя.
С глубочайшими извинениями, Маска"
Меня долго уговаривать не пришлось. Быстро переодевшись, я пошла вниз.
Около центрального входа меня уже ждал черный Мерседес.
– Здравствуйте, – сказала я, садясь на задние сидение.
– Добрый день, – ответил мужчина, сидящий за рулем, и мы тронулись.
Ехали мы в тишине, я включила музыку и, надев один наушник, смотрела на вид из тонированного окна. До города была часа два.
Когда мы приехали, я увлеченно смотрела по сторонам. Ни разу не была в городах помимо своего родного.
– Будут какие-то пожелания?
– Да, в торговый центр, если можно.
Машина припарковалась на большой стоянке возле многоэтажного здания.
– Мне Вас ждать? – поинтересовался мужчина.
– Нет, можете ехать по делам. Дайте мне свой номер телефона, я позвоню.
– Хорошо.
Обменявшись номерами, мы попрощались. Покупать ничего серьезного я не хотела. Все-таки деньги не мои. Просто погуляю, развеюсь.
Первым делом я пошла в книжный, который сразу же заметила на первом этаже. Магазин был большой. Ходила я долго, выбирала, читала аннотации и просто наслаждалась. На два часа я потерялась в мире литературы. Выбрав себе несколько недорогих книг, пошла на кассу.
На выходе из магазина, я замерла статуей. Передо мной стоял отец. "Откуда он здесь?".
Меня он заметил сразу и двинулся навстречу. А я даже ногой пошевелить не могла, меня охватил ужас.
– Ах, ты дрянь, все-таки сбежала, – заявил он и, взяв меня под руку повел на выход. Горло сжал спазм. Люди проходили мимо, не обращая на нас внимания. Он довел меня до машины и впихнул в салон.
– Поехали, на склад, – приказал отец. Это конец…
– Дрянь ты узнаешь, как приказов ослушиваться, – сказал отец, бросив меня на асфальт, вытащив из машины. Руки отозвались саднящей болью.
Схватив меня за волосы, он практически поволок меня к зданию. Дверь была открыта с ноги, а я брошена на пол.
Как же давно я не чувствовала вкус собственной крови на губах…
– Значит, решила ослушаться? Думала, не узнаю? Деточка, – сказал он, подтягивая к своему лицу, за волосы. – Ты до сих пор жива, только по одной причине, что Маска поставляет свои финансы в мою компанию в залог твоей жизни. Ну, ничего, пару уроков тебе не помешают, – произнес он, снимая пиджак, а после, ударив ногой в живот, – дальше сыпались обвинения, подкрепленные ударами. "Неблагодарная тварь", "Шлюха", "Продажная шваль" лишь немногие из них. Почему и откуда он был уверен, что я виновата во всех этих грехах я спросить не могла.
После продолжительного избиения боль почти не чувствовалась, хотелось просто сдохнуть. Отец знал мой предел, и когда я находилась уже награни, ушел, оставив в холодном темном помещение. Мое сознание, побыв немного на грани, уплыло за нее.
***
– Как нет в городе? Вы все обыскали? – холодным тоном спросил он, а внутри бушевало пламя. "Неужели сбежала?" – подумал он. "Найду, запру в замке". – Скоро буду, – отвечает он и, сорвавшись бежит вниз. "Ну что же София, посмотрим, кто из нас проиграет".
***
Пульс старательно отбивал ритму меня в голове. Кровь казалось, взбесилась от переизбытка адреналина и ударяла в голову, из-за чего, в глазах поминутно темнело, и на доли секунды я терялась в пространстве, двигаясь лишь по инерции. Ноги толи подкашивались, то ли немели, голые ступни то и дело резались об корни деревьев, торчащих из-под земли. Камни как будто рассыпанные злым шутником, для того чтобы посмотреть как будет мучиться подопытный, резали оголенные стопы, впиваясь в раны.
Ветер усиливался с каждым биением испуганного сердца. Деревья, которыми так умело дирижировал дух воздуха стонали после каждого нового дуновения, оо, что это были за стоны, умирающих в пытках надежд, разрывающего сердца предательства, стон безответной любви… Он не был слышен, он чувствовался, каждой клеточкой, всей душой ощущать ту муку сотни душ… От этой какофонии звуков хотелось, нет, не заплакать, разреветься, заорать, хоть как-то выплеснуть ту скорбь и печаль, которая разъедала меня изнутри.
"Успеть, только бы успеть, бежать, как можно быстрее, только бы успеть", – билось на краю затуманенного отчаянием сознания.
Корявые ветви иссохших, потемневших деревьев цеплялись за ткань роскошного алого платья, чья пышная юбка кровавыми лоскутами оставалась не деревьях, как жуткое напоминание того ужаса творящегося вокруг. Корни старых повалившихся деревьев мешались, создавая преграду на пути к спасению, но собственно, куда я бежала, я не знала, лишь бы подальше, лишь бы быстрее. Силы отказывали с каждой секундой все чаще, а сзади, подгоняя меня, раздавался треск, он бежал, бежал за мной.
Единственным источником света, в этом царстве Аида была луна, покровительница моего преследователя. Она как будто специально освещала меня, оставляя при этом моего преследователя в тени. Несколько раз я оборачивалась ведомая страхом, но видела лишь тьму… Луна светила сквозь паутину веток, она шептала, ее голос разносил ветер: "Тебе не убежааааать".
Я вижу свет, из последних сил я делаю рывок и вот, я в безопасности, на освещенной солнцем поляне. Она излучала свет и покой, добралась, успела. Я рухнула на колени. Смогла, я сбежала…
Сзади послышался звук ломающихся ветвей, я подскочила, но не обернулась. Я не могла поверить, что он пришел за мной, не бросил. Я почему-то была твердо уверена, что мой страх стоящий сзади, мне роднее и приятнее чем тот, наяву.
Неуверенно делаю шаг назад и чувствую его тепло.
– Я найду тебя, предательница – уверенно сказал он, я открываю рот, чтобы оправдаться… и просыпаюсь.
***
Отец приходил вот уже два раза. Сколько прошло времени с тех пор как я здесь не знаю. Может день, может два, может неделя. Все слилось в один большой сумрачный ком боли.
"Я на грани".
***
– Вот этот мужчина ее повел к выходу, – показывая на экран, говорил молодой парень, работник охраны в ТЦ.
– Почему не остановили? – властно произнес Маска, смотря на него.
– Так там… Просто, – промямлил паренек.
– Мы не знали, что ее ведут насильно, – начал оправдываться за него директор ТЦ.
– О нашем соглашении, я тоже благополучно забуду, – ответил на это Маска и вышел из комнаты видеонаблюдения.
– Маска, подождите, – звал его мужчина пытаясь догнать.
– Чтобы завтра обо всех недостатках этого торгового центра говорила каждая бабка, – сказал Маска обращаясь к Артему.
Около входа его уже ждали несколько машин. Теперь он знает, что Соня не сбежала.
"Ну надо же, не думал что Ростислав зайдет так далеко" – усмехнувшись подумал он и машины рванули на поиски.
"Дождись меня, София…".
***
Было темно и больно. Кажется, этот поддонок мне что-то сломал. А еще хотелось пить.
Дверь зловеще открылась. "Вспомнишь…".
– Ну, здравствуй доча. Сейчас полежишь немного, после тебя приведут в порядок и ты как миленькая вернешься в логово к этому уроду, и будешь делать все, что он тебе говорит. И это последний раз, я даю тебе шанс, неблагодарная дрянь.
– Ростислав Владимирович, тут шшшш, – раздалось в рации, которую отец носил с собой.
– Что еще? – рявкнул он, встал и быстро вышел.
Дверь, он оставил открытой дверь. Надо встать, давай же вставай!
***
Найти место, где притаился Ростислав, было не трудно. Склады на окраине города. Как ожидаемо, он до сих пор живет 90-ыми.
Маска и еще парочка ребят ворвались на склад, не встретив особого сопротивления.
Пару выстрелов и конец.
"А вот и сам Ростислав" – увидев отца Сони, подумал Маска.
– Ты?! – удивленно спросил он, смотря на Маску.
– Где София? – спросил он спокойно, но от этого вопросов отцу Сони резко поплохело. Он понял, что ошибся, думая, что дочь бежала.
– Маска, я… Я думал, она сбежала, я хотел вернуть, – затараторил мужчина, Маска сделал шаг к нему на встречу. Миг и он уже держись его шею в своей руке.
– Надо было убить тебя сразу, как только я узнал, что ты поднимаешь на нее руку, – брезгливо сказал он. – Я спрашиваю, где Соня?
– Да я для этой мрази все делал, квартиру купил, учебу оплачивал, а она еще и жаловаться смеет, – заорал этот мерзкий мужик.
– Где София? – повторил Маска свой вопрос, сжав шею сильнее.
– Прямо и направо до конца, – ответил Ростислав испугавшись.
Парни двинулись к девушке, Маска остался. Он бросил мужчину на пол, тот отполз подальше.
– Ты не выполнил своего договора, – властно произнес Маска.
– Не убивай, прошу, – заплакав начал умолять мужчина, Маска отошел, ему было противно находиться рядом с отцом Сони.
– Убивать? Это слишком по-доброму. Нет, Ростислав, за предательство я плачу по-другому. Можешь забронировать себе место на свалке…
***
Пульс старательно отбивал ритм у меня в голове. Кровь казалось, взбесилась от переизбытка адреналина и ударяла в голову, из-за чего, в глазах поминутно темнело, и на доли секунды я терялась в пространстве, двигаясь лишь по инерции. Ноги толи подкашивались, то ли немели, голые ступни то и дело резались об корни деревьев, торчащих из-под земли. Камни как будто рассыпанные злым шутником, для того чтобы посмотреть как будет мучиться подопытный, резали оголенные стопы, впиваясь в раны.
Ветер усиливался с каждым биением испуганного сердца. Деревья, которыми так умело дирижировал дух воздуха стонали после каждого нового дуновения, оо, что это были за стоны, умирающих в пытках надежд, разрывающего сердца предательства, стон безответной любви… Он не был слышен, он чувствовался, каждой клеточкой, всей душой ощущать ту муку сотни душ… От этой какофонии звуков хотелось, нет, не заплакать, разреветься, заорать, хоть как-то выплеснуть ту скорбь и печаль, которая разъедала меня изнутри.
"Успеть, только бы успеть, бежать, как можно быстрее, только бы успеть", – билось на краю затуманенного отчаянием сознания.
Корявые ветви иссохших, потемневших деревьев цеплялись за ткань роскошного алого платья, чья пышная юбка кровавыми лоскутами оставалась не деревьях, как жуткое напоминание того ужаса творящегося вокруг. Корни старых повалившихся деревьев мешались, создавая преграду на пути к спасению, но собственно, куда я бежала, я не знала, лишь бы подальше, лишь бы быстрее. Силы отказывали с каждой секундой все чаще, а сзади, подгоняя меня, раздавался треск, он бежал, бежал за мной.
Единственным источником света, в этом царстве Аида была луна, покровительница моего преследователя. Она как будто специально освещала меня, оставляя при этом моего преследователя в тени. Несколько раз я оборачивалась ведомая страхом, но видела лишь тьму… Луна светила сквозь паутину веток, она шептала, ее голос разносил ветер: "Тебе не убежааааать".
Я вижу свет, из последних сил я делаю рывок и вот, я в безопасности, на освещенной солнцем поляне. Она излучала свет и покой, добралась, успела. Я рухнула на колени. Смогла, я сбежала…
Сзади послышался звук ломающихся ветвей, я подскочила, но не обернулась. Я знала, что он считает меня предательницей, знала что призирает. И почему-то от этого было тяжко на душе.
Я слышу, как он делает шаг и ласковое:
– Теперь я тебя не отпущу, – я хочу повернуться и… просыпаюсь.
***
– Очнулась, очнулась Сонечка, – залепетал чей-то знакомый голос сбоку. Сознание постепенно возвращалось.
Я лежала на чем-то мягком и удобном.
"Наверно я попала в рай" – подумала я, ведь точно помню, что потеряла сознания на холодном полу.
В сознания ворвался вкусный запах еды.
– Сонечка, деточка, тебе поесть надо, – тетя Валя, а это была именно она, настойчиво пыталась привести меня в себя.
Глаза открывались с неохотой. Яркий свет ударил и я зажмурилась.
– Ох, как можно быть таким деспотом, что довести ребенка до такого, – заохала женщина.
Во второй раз открыть глаза было проще. Я осмотрелась, проверяя, действительно ли нахожусь в замке.
– Сонечка, милая, как ты? – поинтересовалась Валентина, видя, что я смотрю в окно.
– Хорошо Теть Валь, только думаю, как я здесь оказалась, – улыбнувшись, ответила я женщине.
– Ой, тут такое было Сонечка, ты и представить не можешь, – запричитала Валентина. – Ты покушай, я расскажу, – сказала она, ставя передо мной поднос с едой. Из еды был бульон, хлеб и чай. – Тебе нельзя организм перегружать, – пояснила женщина, видя мой взгляд. – Сама сможешь поесть? – спросила обеспокоенно она, видя, что я медлю.
– Да, Вы рассказывайте, мне очень хочется узнать, – подбадривая ее.
– Так вот, как только Маска узнал, что тебя нигде найти не могут, рванул в город. Взбешенный такой был. Значит, не было их два дня. А потом… Потом, – я посмотрела на женщину и увидела, что он готова расплакаться.
– Что случилось, Теть Валь? – обеспокоенно спросила я.
– Ой, доченька, как же ты меня напугала тогда, – всхлип. – Вносит он тебя на руках в прихожую и сразу: "Врача, комнату, быстрее, быстрее". А ты, у него на руках куклой сломанной лежишь, – всхлип. – Все одежда в крови, без сознания, лицо разбито, руки поцарапаны, – Валентина замолчала и опустила голову, ее плечи подрагивали от тихих рыданий.
– Теть Валь, хорошо же все кончилось, – гладя ее по голове, уверяла я. Боже, впервые кто-то за меня так волновался. У меня даже слезы от умиление на глаза навернулись.
– Хорошо как же, – подняв голову, ответила она. – Маска никого кроме врачей в твою комнату не пускал. А ты неделю в себя не приходила, – глаза женщины вновь заволокли слезы.
– Тетя Валя, не плачьте, а то я сама сейчас разрыдаюсь, – попросила я.
– Хорошо, деточка, попытаюсь. Так значит, от кровати твоей не отходил, сам ухаживал. Бывало, выйдет и в саду бродит, а потом опять к тебе. Вот как только полегчало, он и меня к тебе пустил, устал ведь бедный. Вот я второй день за тобой и слежу. Выйти боюсь. Слава Богу, живая и здоровая. Ох, Соня всех напугала. Кто тебя-то так, милая?
– Отец.
– Ирод, – только и сказала Валентина.
В дверь постучали.
– Войдите, – сказала Валентина.
Дверь открылась, на пороге увидев, как я ем суп, замер Маска.
– Вы очнулись, – сколько облегчения было в этой фразе. Не думала, что он будет переживать.
– Может, перейдем на "ты"? Вы ведь мне жизнь спасли, спасибо, – сказала я искренне.
– Конечно, Соня. Как ты себе чувствуешь? Тебе что-то нужно? – поинтересовался он подходя.
– Пожалуй, я пойду, вам нужно поговорить, – сказала, поднимаясь Валентина, и подмигнув мне удалилась.
– Присаживайся, – сказала я, смотря, как он мечется на месте. – Прости, что доставила столько хлопот, – опустив глаза, произнесла я.
– Нет, это мне надо просить прощение, Соня. Надо было наказать твоего отца, уже тогда, когда я узнал, что он занимается рукоприкладством. Я был слишком беспечен и в итоге из-за моих ошибок расплачиваешься ты, – видно было, что слова дались ему с трудом. Маска не привык извиняться. Его руки, облаченные в перчатки, при упоминании отца сжались в кулак. – Вы не хотите знать, что случилось с вашим отцом? – поинтересовался он, посмотрев на меня темными провалами.
– Нет, надеюсь, он получил по заслугам. Давайте забудем, все же обошлось, – улыбнувшись сказа я.
– Хорошо.
– Маска, могу я задать тебе вопрос, рассчитывая, что ты ответишь честно?
– К сожалению, я не могу тебе этого обещать. У каждого из нас есть свои скелеты в шкафу и свои я пока доставать, не намерен. Но я попробую, спрашивай.
– Отец что-то говорил о том, что моя жизнь была залогом твоих инвестиций в его бизнес. Для чего это было нужно?
– Бизнес Ростислава был далек от закона, и я его прикрывал. Между нами было заключено соглашении, в котором говорилось, что я вкладываю деньги, а он взамен обеспечивает своей дочери комфортную жизнь. Такие же договоры были заключены и с другими родителями девушек, которые присутствовали в этом замке. По исполнению восемнадцати лет, они должны были прибыть в мой замок.
– Для чего?
– Не сегодня, – уклончиво ответил он. – Ты уверена, что чувствуешь себя хорошо?
– Да спасибо.
– Я рад, – искренни ответил он. – София, мне надо будет уехать на неделю, в это время ты как раз придешь в себя. Надеюсь ты не будешь держать на меня обиду за мой отъезд, – моя улыбка померкла, неожиданно даже для меня, мне стало обидно, что он покидает меня, вот так, в таком положение. Хотя, разве имею я на него какие-то права? Он спас меня, я должна быть благодарна, а не ограничивать его в действиях. Боже, оказывается я собственница.
Натянув на губы прежнюю улыбку я произнесла:
– Конечно, я не вправе ограничивать тебя. Тебе не стоило спрашивать разрешения.
– Я рад, ну что же, мне пора, – он встал с кресла и направился к двери. Около входа он обернулся и произнес: – София, береги себя, – открыл дверь и вышел.
***
Он чувствовал ее взгляд спиной, видел как неприятно было ей известие о его отъезде. Под маской растянулась улыбка. Паутина чувств уже опоясывает ее молодое сердечко.
Перед мысленным взором предстала та, другая девушка. Как же они непохожи как лед и пламя, как спокойствие и страсть. Он знает, на кого из них пал выбор, кого из них он проучит… А после вернет, то что у него отобрали, вернет любовь…
Портрет другой девушки неожиданно сменился на нежное спящее лицо, с разбросанными по подушке короткими черными волосами, живыми и наивными светлыми глазами…
Он качнул головой, нет, не она, не она…
***
Стоило дверце за Маской закрыться фальшивая улыбка сползла с моих губ. Я облокотилась на спинку кровати и закрыла глаза. Неужели, то что я испытывала к маске не просто человеческая симпатия? Неужели и меня постигла, то что постигает каждую девушку, то чего каждая из нас ждет, то о чем мечтает? Я влюбилась? Влюбилась в Маску?
Перед глазами промелькнули самые лучшие моменты проведенные с ним, разговор на балконе, прогулка по саду, спасение от отца, его ухаживания за мной, когда я была без сознания. Да последнее я не помню, но именно это и рождало что-то теплое внутри. Раз заботился значит небезразлична, да?
По губам расплылась улыбка, да, это он, он человек в которого я влюбилась…
***
После отъезда Маски, Валентина объявила строгий постельный режим и последующие два дня я провела в кровати. Меня регулярно кормили бульончиками и делали всяческие примочки, для того чтобы синяки сошли быстрее.
Не знаю, был ли это приказ Маски или подсуетилась Валентина, но зеркала в комнатах, в том числе и ванной сняли. Из этого я сделала вывод, что выгляжу я после встречи с отцом весьма плачевно.
За два дня моего постельного режима я выспалась, кажется на всю оставшуюся жизнь. Часто меня посещали служащие, особенно Валентина и Роман, который все норовил пронести мне пирожные, но Тетя Валя постоянно просекала этот маневр, так что до меня сладости не дошли.
Но это днем, я вечерами и следующими за ними ночами я брала плейер, садилась на подоконник и вольно или невольно думала о моем спасителе. Да, чувствую себя ванильной принцессой запертой в замке.
Быть может это чувство я придумала? Ведь опыта у меня нет. От противоположного пола я держалась подальше, мне хватило того кошмара что творился в детдоме. Хотя, разве можно это с чем-то перепутать?
Ох, знал ли Маска на что обрекает меня уезжая? Меня съедала тоска. Вроде бы, и раньше мы не встречались часто, но наверно дело в другом, тогда то я знала, что он рядом, пройди пару коридоров… Боже, до чего же я наверно глупо выгляжу?
***
После двух дней лежания, мне разрешили прогулки по замку.
Валентина пришла утром и объявила эту прекрасную новость. Я подскочила к кровати и покружившись пару раз обняла женщину.
– Соня, ну честное слова, как ребенок, что творишь? Чего разбегалась? Беречь здоровье надо, беречь…
Под ее причитания я пошла в душ. В зеркале, которое повесили наверное утром, на меня смотрела потрепанная девушка, лицо бледное, синяки под глазами, взгляд слегка ошалелый после сна. Губа, разбитая отцом, практически зажила, оставалась только слегка видная корка. Синяков на лице не было, я же говорила, отец умел бить так, чтобы не было видно побоев. Руки… Да руки, как и тело пострадали в большей степени. Синяки почти сошли на нет, оставались только противные коричнево-желтые разводы. На ногах были видны ссадины, особенно на коленях. Я похудела, кожа обтягивала выступившие ребра. Но это ничего, пустяк, уже прошлое.
Я улыбнулась отражению и отошла от зеркала.
Душ я приняла быстро, не хотелось заставлять Валентину ждать.
Выйдя из душа я уловила умопомрачительный запах еды. Моя ненавистная бульонная диета окончена.
За накрытым в зале столом, попевая чай сидели Валентина и Роман Андреевич и о чем-то тихо переговаривались. Когда я вошла, они повернулись и осмотрев меня улыбнулись.
– Как похудела то, – заявил Роман Андреевич, видя как я наяриваю пирожки с маслом и сахаром.
– Сонечка, много не ешь, тебе пока нельзя, – запричитала Валентина.
Третий день без Маски я провела исследуя замок. Мне было все интересно не просто с точки зрения красоты, ведь интерьер может рассказать и о хозяине.
Поэтому каждая деталь теперь казалась мне маленьким сокровищем, маленьким шагом к разгадке тайны владельца.
На четвертый день я отправилась на кухню, где постигала азы кулинарии. Роман с удовольствием взялся меня обучить более сложным рецептам нежели котлеты и оливье. Этот день принес мне уйму знаний и набитый вкусностями живот.
На утро пятого дня я отправилась в сад. Села на скамейку, включила музыку погромче и вдыхая свежий воздух наслаждалась природой.
Сквозь песню стал проникать посторонний шум, я огляделась, никого не было. Закрыла глаза. Шум стал громче, тогда я сняла один наушник и услышала:
– Соня, Соня! – где-то совсем рядом звала меня Валентина.
– Я здесь, Теть Валь, – крикнула я и встала.
Послышался звук шагов и вскоре передо мной появилась обладательница голоса.
– Ты чего не отзывалась?
– Так я не слышала Теть Валь, в наушниках сидела, – оправдывалась я.
– Ох, эти наушники, уничтожила бы все, только слух молодежи портят, вот в наши годы…
– Теть Валь Вы хотели чего? – улыбнувшись, спросила я.
– Что? Ах, да. Я тут пойду в кабинет Маски, убираться. Вижу тебя он стал интересовать вот и подумала, может, составишь компанию? – хитро улыбнувшись произнесла женщина.
Я опустила голову, жар опалил щеки.
– Ты чего Сонечка, – подойдя ближе сказала Валентина. – Милая, не этого стесняться надо. Вон смотри, по новостям люди творят такое и не стесняются, а ты краснеешь, глупышка, – я посмотрела в серые глаза женщины и смущено улыбнулась.
– Пойдемте, я Вам помогу, – ответила я, заспешив в замок.
Дверь кабинета открывалась ключом, который достала из кармана Валентина.
– Ты Сонечка, сядь, посиди я сама справлюсь.
– Но…
– Никаких но, тебе перегружаться нельзя, ишь ты заладила…
Сопротивляться Валентине я не стала, бесполезно. Поэтому стоило двери открыться, я вошла и села на первое увиденное кресло.
Кабинет был небольшой. Темный, большие окна закрывали плотные темно-синие шторы, мебель была из явно дорогого темного дерева. В комнате стоял стол, пару кресел, шкаф, и что было для меня странно, большое, во весь рост зеркало, слегка прикрытое темной тканью.
Валентина убирала со стола документы, я встала и под ее протесты стала помогать, хотя бы в этом.
– Теть Валь, мы с Вами уже больше месяца знакомы, а о друг друге ничего толком не знаем, – начала я.
– А что ты хотела узнать, деточка? – посмотрев на меня, я как раз передавала очередные документы, спросила она.
– Все что Вы можете мне рассказать, – ответила я.
– Милая, у меня в жизни не было ничего тайного, поэтому рассказать я могу тебе многое, – улыбнувшись, ответила она. – Вот только жизнь я прожила долгую, рассказывать до вечера буду.
– Ничего, нам спешить некуда, – улыбнувшись, сказала я.
– Ну, хорошо. Родилась я в семье воспитательницы и учителя. До восемнадцати лет, жила как все советские дети, весело, училась на благо Советского Союза. Не то что нынешняя молодежь, ничего не ценят… На чем я остановилась? Ах, да. После восемнадцати пошла учиться в агроинститут. А там, – Валентина уткнулась взглядом в полку и замолчала.
– Что там, Теть Валь? – спросила я после минуты молчания.
– А там влюбилась я, Сонечка, – Валентина повернулась, и в ее глазах зажглись живые огоньки, воспоминания давно минувших лет. – Он тогда на третьем курсе учился. Молодой, а красивый какой, высокий, статный, глаза карие. Ох, да в него пол института влюблены были. А я девочка скромная была, на него даже смотреть боялась, – Валентина опять замолчала.
– И как вы стали встречаться? – подтолкнула я ее.
– Как сейчас помню, шла я вечером домой, жила я не в общежитие, а у тетки. Так вот иду, а темень, на юге же жила. Решила по дворам пойти, так быстрее. Иду и слышу сзади: – Девушка, девушка. Поворачиваюсь, а там парни идут. Было их пятеро все крепкие, ну думаю все. А у нас в городе, тогда как раз шайка объявилась, девушек насиловали и убивали. Вот я как их увидала и вспомнила. Не долго думая, побежала. Слышу, а они сзади несутся. Ох, Соня, не поверишь, все молитвы, которые знала, вспомнила и про себя читала. В боку уже колет, ноги болят, бежать тяжело, а они догоняют.
