Текст книги "Перекрестки дорог (СИ)"

Автор книги: Ирина Гришанова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)

«Всем богам спасибо за тебя»

Часть 3. Перекрестки дорог.

1. Юрий.

«Пиздец! Полный! Этот Алекс, сволочь, мог бы и сказать. Да и сам хорош – экспериментатор, блядь! Решил попробовать. На хуя, спрашивается? И что теперь?». Я вышел из комнаты, где на моих глазах только что развернулась такая пантомима, такие страсти, прям как в этих – «Друзьях». «Близких», что б им. «А ведь завелся я не слабо». Кто-то тормознул меня за руку. Тьфу! Я и забыл о хозяине этой хаты, а он шел буквально в шаге позади меня.

– Подожди. Так тебе Алекс вообще что сказал?

Я поморщился, так не хотелось обсуждать происшедшее. Но я в гостях. И так облажался. Мысли все еще кружили на тему о не состоявшемся сексе с парнем.

– Да типа того, что все тут бисексуалы, если не геи, – я неопределенно пожал плечами.

– Но почему именно Дмитрий?

Скрывать свою заинтересованность не было смысла.

– Он мне еще при первой встрече понравился. Такой спокойный, взрослый, уверенный в себе, и внешне классно выглядит. И ни грамма не пидор, – я тут же пожалел о только что сорвавшемся слове, и торопливо поправился: – то есть внешне это совсем не видно, э-э-э… Я не то хотел сказать, то есть… – я запутался и замолчал.

– Да понял я, понял, – снисходительно улыбнулся Леон, а, помолчав, продолжил:

– Конечно, это слово лучше не употреблять. Но вот что я тебе скажу: геи, как и все на свете, – разные. Кто-то манерничает, кто-то выставляется напоказ, кто-то прямо бравирует количеством половых связей, а большинство вообще-то никак не афиширует эту сторону своей жизни. Зачем? Это сугубо личное. Тем более что не так уж далеко в прошлом статья 121.

– Это о чем? Я о ней ничего не слышал.

– Так сажали раньше за гомосексуальную связь. Отменили только в девяноста третьем.

Вообще-то я не удивился: в прошлом любой страны, а в нашей – особенно, каких только лаж в законах не было. Но я все же знал – где-то это мелькало – что в Калифорнии регистрируют однополые браки. Или это туфта? Всерьез я этим вопросом не задавался – меня-то это не касается.

– А-а, понятно.

Парень усмехнулся:

– Это сейчас ты так спокойно реагируешь. А тогда уже в тюрягу бы залетел за один поцелуй.

На что я также усмехнулся ему в ответ:

– Ну, вы бы меня не выдали! – и мы дружно рассмеялись. Внутреннее неудобство от сцены в комнате стало проходить.

Не торопясь, мы последовали дальше по коридору к шумной общей зале, где все так же гудела вечеринка. В противоположной нам стороне, в затемненном углу за узким книжным шкафом до потолка, целовалась парочка, а из-за сумрака трудно было увидеть, кто именно. И больше в коридоре никого не было. Тут щелкнула дверь ближайшей к нам комнаты, оттуда появился сперва довольный пацан, а за ним парень, кажется, Миша. Мальчишка нагло подмигнул Леону, обернулся к своему старшему другу и произнес:

– Пойдем на кухню, в морозилке мороженое есть.

– Ну, ты и сластена! – заулыбался тот, обгоняя нас.

– Сладкое хорошо восстанавливает силы! – донесся ответ ускакавшего вперед парнишки.

– Не похоже, что тебе их надо восстанавливать, – засмеялся Михаил, спеша за другом.

Леон улыбнулся несколько печально. Я внимательно посмотрел на своего спутника: молод, не больше чем мне лет, но в глазах мелькает что-то такое…умудренность, что ли? Он поймал мой взгляд:

– Чего?

– Да вот двойственное чувство у меня насчет тебя: вроде ровесники, а иногда ты старше выглядишь. Или ведешь себя как-то уж слишком… по-взрослому, – я решил не стесняться, ведь не захочет – не ответит. Но парень только вздохнул:

– Просто опыт. Всяко бывало.

Мы подошли к распахнутым дверям гостиной, где вовсю шли танцы, причем это выглядело так сексуально… Девушки против парней – пара на пару. А зрители стояли вокруг и, как я понял, болели за «своих», подбадривая выкриками фривольного содержания: Стася с подружками за Веронику и Галину, а парни за Вадима и Алекса.

Ритмичная музыка отлично подходила к этому импровизированному выступлению. Более высокая Вероника стояла сейчас вплотную за своей подругой и, покачивая бедрами синхронно партнерше, медленно приподнимала юбку девушки, скользя ладонями вдоль ее бедер. Лина меж тем, облизывая призывно губы и слегка покусывая их, медленно оглаживала свою красивую грудь одной рукой, пока вторая гуляла по животу и чуть ниже. Глаза ее были закрыты, голова чуть запрокинута на плечо партнерши, привлекая внимание к изящному изгибу шеи.

Парни, лицом друг к другу, в это время вели свою партию: Вадим был в одних джинсах, и в такт, весьма эротично, двигался одновременно с Алексом, одетым в распахнутую на груди и чуть приспущенную с одного плеча, рубашку, проводя пальцами по груди партнера, и держа напарника за задницу другой рукой, пока тот оглаживал спину и зад Вадима. В меру рельефные мышцы студента в танце выглядели обалденно красиво. Смотрели парни при этом так в глаза друг друга, с таким выражением лица, что было понятно, куда они пойдут после этого танца, и чем там будут заниматься. Я невольно перевел взгляд на их гениталии, которые яснее ясного указывали на степень возбуждения.

От всего этого танцевального зрелища во мне снова проснулось только что успокоившееся желание, во рту немедленно пересохло, а в джинсах встающей плоти становилось тесно. Мне хотелось трахаться. Все равно с кем. Я обежал взглядом присутствующих: горящие глаза, раскрасневшиеся лица, жадно облизывающиеся губы – на всех без исключения подействовал этот сексуальный двойной танец. На минуту я зацепился взглядом за высокую спортивную фигуру Димкиного друга – Руслан не спускал алчных глаз с Вадима, изредка бросая быстрый взгляд на танцующих так завлекательно девушек. Но то, что здесь ловить нечего, было известно всем присутствующим мужчинам. Кого, конечно, вообще это могло заинтересовать. Второй приятель Димы – Александр – относился как раз к этой категории: глядя преимущественно на женский танец, поглаживал супругу по спине и весьма аппетитной небольшой попке, кажется, даже не осознавая движений своей руки. А та, покрасневшая как помидор, стояла не шевелясь, опустив глаза, только изредка бросая взгляды в центр круга. «Ну, тут тоже все понятно» – губы расползлись в усмешке.

Краем глаза я заметил чье-то движение. Это оказались Сергей с Леоном, которые уже направились к выходу из гостиной, держась за руки и улыбаясь, словно приз выиграли. Я аж позавидовал им. Вот дерьмо! Я посмотрел на Олю и Светлану, понимая, что за Стаську брат и в морду может дать, а на хрена мне проблемы? Только что чуть не вляпался в нечто подобное. Девочки, как и почти все зрители этих знойных танцев, явно были не прочь оказаться в объятиях страстных мужских рук. Та-ак, кого же выбрать? Я задумчиво рассматривал девчат, пока те были увлечены представлением: маленькая и темненькая Оля ничего так, мила. Наверно, более страстная в постели, чем ее подруга. Та все же как-то поспокойней за танцующими наблюдает. Хотя фигурка классная, прям модель. И ножки хороши. Даже очень. Воображение услужливо показало, как она забрасывает их мне на плечи. Я облизнул пересохшие губы. Но тут, вероятно почувствовав мой изучающий взгляд, миниатюрная Оля повернула голову в мою сторону, и мы встретились взглядом. Оба-на! Выберу ее! Глазки-то как горят! Я постарался улыбнуться наиболее обворожительно и, не торопясь, направился к ней. Она благосклонно ждала меня, не отпуская взглядом. Отлично!

– Давай устроим такой же танец, только тет-а-тет, – негромко проговорил я ей на ушко, желая тут же слегка тронуть его губами. Ее подруга оглянулась на меня: в глазах Ланы мелькнуло что-то, и снова она перевела взор на танцующих.

– Ты так уверен, что у нас получится дуэт? – лукаво спросила Оля.

– Без сомнения, – я видел, что других слов она и не ждала. – Я даже знаю место, где мы можем…прорепетировать. Девушка, улыбаясь, опустила глаза, и так кокетливо приподняла одну бровь… Я взял ее за руку, и мы так же тихонько, как только что ушедшая мужская пара, направились к выходу из гостиной. Повел я ее в ту же самую комнату, где только что был. Вот только ручки на дверях пришлось обматывать собственным ремнем, чтобы уж точно не помешал никто на этот раз. И правильно сделал: дважды кто-то пытался войти.

Ну хоть тут-то мне повезло: девушка оказалась без комплексов – то, что надо. Мы неплохо покувыркались на диване, что был в комнате, и даже широкий подоконник нам пригодился. Для разнообразия, так сказать. Кажется, мы оба остались довольны, и договорились созвониться потом. Но все же оставалась во мне какая-то неудовлетворенность. Бывает так: чего хочу и сам не знаю. Поэтому, когда мы все же выползли из комнаты, я первым делом пошел искать чего бы выпить – авось поможет избавиться от этого чувства. Да к тому же в этот момент захотелось спать – надо было в комнате остаться, но вот сейчас возвращаться туда одному вроде как и не к чему, а с Олей повторно не стоило – свое я от нее уже получил.

В гостиной находились только пятеро: Алекс играл на гитаре, около него сидела грустная Светлана, перебирая одной рукой прядь своих длинных волос. Миша о чем-то говорил с Саней, стоя у выхода на балкон, а Владимир, сидя за столом, задумчиво жевал. Я направился к нему, Оля же решила составить компанию подружке.

– Быстро вы, – констатировал почему-то грустно парень, следя, как я подхожу.

Я пожал плечами, одновременно шаря глазами по столу – что тут еще осталось выпить? Бутылок с водкой не было, но вот чью-то рюмку с вожделенным напитком я заметил. И тут же ее оприходовал, и, закусив, задал вопрос Володе:

– Ну а ты-то чего в одиночестве? Твоя грусть явно не к месту – или случилось что? – я устроился на соседнем стуле.

Он, как и я минутой назад, пожал плечами, и, подумав, ответил:

– А что тут такого? У меня пары нет, а так, перепихнуться с кем-то, сейчас не хочу.

И сразу же перевел разговор снова на меня:

– Это вот ты только появился здесь, а уже то с Димой, – он предупреждающе выставил ладонь, увидав, что я открыл рот, – я видел твое выражение лица, когда вы мимо по коридору проходили, то с Ольгой по комнатам закрываешься.

Я не придумал ничего лучше, как все же сказать:

– Это не то, что ты думаешь.

− Да мне вообще-то пофиг, только, сдается, что с Димой у тебя ничего не вышло, − скорее равнодушно, чем с любопытством ответил он.

Я промолчал. А что тут скажешь? Они-то тут наверняка все друг о друге знают – своеобразный замкнутый мирок. Так какого х… фига Алекс меня подставил? Просто хотел посмотреть, что получится, или свои интересы имел? Снова мысли мои вернулись к несостоявшемуся сексу с Димой. Вот ведь приперло − запретный плод сладок, так что ли? Мы немного помолчали. Я решил отвлечься от ненужных мыслей, потому спросил Владимира:

− А зачем ты братца малолетнего таскаешь на такие вечеринки? Он явно здесь свой. Не хорошо вот так рано мальчишку с пути сбивать: здесь выпивка, секс, да еще и нетрадиционный.

Парень тяжко вздохнул, мельком бросив взгляд на пару у балкона:

− Да, собственно, это я с ним «таскаюсь», − выделил он интонацией это слово, − а не он со мной.

− Э-э, не понял, − я опешил: это что ж, пацан старшим братом вертит как хочет?

− Так уж получилось, − он задумался, явно вспоминая. А затем заговорил негромко, словно для себя:

− Знаешь, ведь когда-то я своего брата ненавидел, – помолчал, но, увидав мою заинтересованность, продолжил:

2. Братья.

– Мне было три с половиной, когда он родился, и все внимание родителей было направлено на него, потому что болел часто. Такой ранний возраст не помню, конечно, но вот где-то лет с пяти воспоминания у меня есть. Я жутко ревновал. Мечтал, чтобы он заболел сильно-сильно и умер. Тогда родители снова обратили бы внимание на меня. А он, когда подрос, стал хвостиком таскаться за мной. Я и бил его, и измывался часто, и подставлял перед родителями. Но он все мои выходки и издевательства терпел, ни разу не заложил перед родичами, а только смотрел на меня восторженными глазами, что просто неловко становилось. Постепенно мне надоело так себя вести или я просто старше стал, но издеваться над Саней уже не хотелось. Я уже давно смирился с его рождением, мы довольно хорошо стали ладить, вся моя ненависть осталась в прошлом, в сопливом детстве. Саня постоянно был рядом. То поиграй с ним, то помоги с уроками. А то начнет свои детские события описывать, и слушай его, иначе дергает за одежду, привлекая внимание. А вот однажды случилось нечто.

Мне тогда только-только исполнилось семнадцать лет. Я учился в последнем классе, а Саньке было тринадцать с половиной. Еще в прошлом году я влюбился в одноклассницу. И, как ни странно, я ей тоже нравился. В школе же чаще все наоборот: ты в нее, она в другого, а тот еще в кого втюрится. Пары редко составляются. Так вот, когда до меня это дошло, я предложил ей встречаться. А так бы наверняка молча страдал, ни за что бы ей не признался – вдруг бы посмеялась?

Вот на моем дне рождении они и познакомились – Санька и Оксана. Вроде все ничего было. И днюха прошла удачно – родичи специально ушли, чтобы не мешать, и Саня вел себя нормально. Девчонки даже вытаскивали его танцевать, а он упирался. Смешно было. Я тогда впервые с Оксанкой поцеловался. Захватывающие ощущения! А через какое-то время я пригласил ее домой типа позаниматься. И не стал говорить, что дома никого: родаки на работе, а Санька из школы в этот день позже приходил, у него дополнительные занятия по английскому. Ну, дома и родные стены помогают: я осмелел, стал к Оксанке конкретно приставать. Она вроде и не против, а вроде как и упирается – не понять ее было. Но я-то распалился. Сам рубашку снял, ее блузку уже расстегнул, целую ее, и одновременно шарю руками по грудкам, да застежку сзади нащупываю, чтобы последнее препятствие с груди убрать.

Володя замолчал, переваривая воспоминания. Я огляделся – кое-что изменилось: Сани с Мишкой не было, а Алекс, похоже, учил девчонок на гитаре играть. По крайней мере, инструмент находился в руках повеселевшей Светы, а парень что-то ей объяснял, расставляя ее пальцы на грифе. Оля заинтересованно наблюдала этот процесс.

− Вот кто бы знал, на хрена существует «закон подлости»? − неожиданно продолжил Володя, вновь привлекая мое внимание.

− Ну, это чтобы жить не скучно было, − подхватил я, вместе с тем понимая, что вопрос-то больше риторический, можно и промолчать.

− Не скучно мне и так бы было. А тут, представь, я с подружкой, возбужден, надеюсь на трах, оба уже полураздетые – и в комнату вваливается Саня. Радостная улыбка на его лице медленно исчезла, а глаза стали круглые, как у птицы. Он так и застыл, держась за ручку двери и глядя на нас неверяще. Словно мы привидения. Я от растерянности и неловкости ситуации, а еще и от злости, что кайф мне обломал, наорал на него. Типа: нефиг заходить в мою комнату даже не постучавшись, и вообще, хватит постоянно болтаться рядом со мной. У меня есть свои личные интересы, и катись уже отсюда, ты меня достал. Санька только все сильней глаза распахивал, хотя куда уж больше, да бледнел от моих слов. А потом развернулся и бросился вон из квартиры – я слышал, как хлопнула входная дверь. Но настроение у меня, да и у Оксаны было уже не то. Она еще сказала тогда, что зря я эдак с братом, мол, он тебя так любит, это ж видно, ты для него кумир. А я лишь рукой махнул: как поругались, так и помиримся. Раньше и не такое он мне прощал.

Оксанка уже ушла домой, скоро родители должны были придти. А мелкий все не возвращался. Ну да куда он денется, думал я, вернется. А он пропал. Родители спрашивают, где брат, а что я могу ответить? Мол, ушел куда-то, не знаю, может, к другу. Прозвонили всех друзей, чьи телефоны знали, мама уже в слезы ударилась, отец в милицию собрался звонить – времени первый час ночи, а сына дома нет. Я тоже за него переживал, чувствовал себя виноватым. Тут трель телефонная раздалась. Отец рядом был, так первый трубку схватил, хотя мать сразу же пыталась ее отнять, да не получилось. Саня наконец-то догадался или кто подсказал, но этот его звонок снял напряжение, которое висело в воздухе как гильотина, что готова вот-вот упасть известием о чем-то ужасном. Где находится, брат не сказал, только то, что с ним все хорошо. Он у друга был и уснул, а возвращаться поздно, завтра придет утром, перед школой, встречать его не надо, волноваться за него тоже не стоит, и прогуливать уроки он не будет. Ну, типа того – как отец нам с матерью объяснил. Он даже не ругал Саньку почему-то. Если честно, меня это тогда удивило. Я не ожидал от отца такой сдержанности, подумал, что брату так влетит, когда вернется, что тот заречется подобные фокусы выкидывать. Но на следующий вечер, после работы, родичи его поругали, конечно, но не сильно. До меня позже дошло, что родаки не сильно волновались потому, что ничего не знали о случившемся в моей комнате. А я-то думал, что он вообще из дома сбежать решил.

Саня утром пришел буквально перед школой – я его ждал и только хотел отругать, а он, никак не реагируя на мои слова, шмыг в свою комнату, рюкзак схватил, и мимо меня назад к выходу проскользнул. Я тоже сумку свою подхватил и за ним рванул, торопливо закрывая дверь на ключ, − школа-то у нас одна. Но почему-то не догнал. То ли он спрятался где, то ли вообще всю дорогу до школы бежал. А вечером он пришел буквально за несколько минут до прихода матери. И на все воспитательные внушения как попугай повторял: «Я больше не бу-уду, Я больше не бу-уду». Мне показалось, что брат нисколько не раскаивается, а только комедию тут перед нами строит.

А еще я заметил, что вести он себя после этого стал как-то не так. Со мной почти не разговаривал, только по необходимости. Даже не смотрел на меня. Весь зажатый какой-то, замкнутый, и уже не обращался за помощью по учебе, что раньше было в порядке вещей, и никакой веселости в поведении, и бегать за мной хвостиком перестал. Вообще − словно моментально повзрослел. Даже на свой день рождения никого в этот раз не пригласил. А друзья, как я заметил, у него новые появились, причем, один был явно старше. Однажды у школы их видел вместе, пошел к ребятам, но как только Саня меня заметил, то что-то сказал своему дружку, тот и ушел. Не бежать же за ним. И приходить домой стал позднее. Намекнул как-то родичам, что Санька сильно изменился, отец поговорил с братом, да только вывод сделал, что все нормально, просто парень в переходном возрасте. Мать даже отругала меня почему-то, а не мелкого, что мы с Санькой как чужие стали.

Вот такие натянутые отношения у нас длились долго – до лета. Я особо-то не переживал – у меня Оксана, подготовка к экзаменам, да и вообще, что тут такого? После разговора с отцом решил, что так и есть − Саня в переходном возрасте, ничего удивительного. Пусть изменился мальчишка, ну и что? Все мы меняемся, пока живем. У меня же еще поступление в универ.

Как школа закончилась, родители хотели брата к тетке на дачу отправить, но тот уперся – и ни в какую, мол, дома лучше. Так и тусовался непонятно где и с кем. Но вроде как все нормально было, да и вел он себя тоже обыкновенно − уже привычно замкнуто. Вот только однажды − я тогда дома находился, потому и обратил внимание – Саня пришел довольно рано и сразу под душ полез, было слышно, как вода с силой бьет в дно ванны. Необычно это как-то. Я-то за компом сидел, так даже встал и не поленился сходить и постучать ему в дверь ванны, спрашивая, что с ним случилось. А он вполне нормально ответил, что мол, все хорошо, просто упал, испачкался. Но вышел через несколько минут как-то странно, напряженно двигаясь, я в этот момент на кухне себе перекусить делал, раз уж встал из-за компа. Опять вопрос ему задаю типа: что с тобой, что-то болит? И получаю вполне ожидаемое: все нормально, упал, ударился, вот и больно. И мимо меня, стоящего в проходе на кухню, все так же медленно, аккуратно двигаясь, прошел к себе в комнату. Я еще подумал зайти к нему, да так и не зашел. Он поужинать-то вышел, как мама позвала, и снова к себе вернулся. Вроде все как обычно, но что-то уж совсем тихо вел Санька себя тогда. Это я уже позже вспомнил и переоценил этот случай. Когда узнал невероятное. А вообще-то после того дня все даже в норму приходить стало: Саня повеселел, оттаял как-то, со мной, пусть и не по-прежнему, но все же общаться стал более раскрепощено, даже с каким-то вызовом. Ну, думаю, прошел этот его непонятный период.

Владимир вновь замолчал, налил себе в бокал сок и, не торопясь, выпил его. Я предложил выйти на балкон, покурить. Он согласно кивнул и первым встал из-за стола. К этому времени в комнате почти ничего не изменилось: трое мучили уже две гитары, а больше никого и не было. Видимо, кто-то все же ушел, а кто-то по комнатам закрылся до победного конца. Снова вспомнился Дима. И Андрей. И чем они там занимаются. Я даже поморщился из-за поднявшегося раздражения: и что он все мне в голову-то лезет? Лучше уж слушать историю братьев – отвлекает.

– Ну что там дальше-то было? – поторопил я Володю с продолжением, как только он выбросил окурок, провожая взглядом полет не затухшего огонька до земли. Он усмехнулся:

– Что, интересно? – и отошел от перил балкона.

– Рассказывать ты умеешь – увлекает, – не стал я врать, направляясь за ним в тепло комнаты.

– А дальше… Дальше многое в моей жизни изменилось. Вот иногда удивляешься: как такое может быть? Это в книгах, кино или еще где, короче – выдумать можно, но вот чтобы в жизни… Это я про совпадения, если ты не понял, – парень плюхнулся на диван, заложил руки за голову и уставился в потолок. Я уже открыл рот сказать, что жду продолжения, но тут Володя снова заговорил:

– В тот день, стыдно сказать, у меня прихватил желудок. Причем это произошло как раз на консультации перед последним моим экзаменом в школе. Естественно, я ушел домой. В квартире из комнаты брата раздавалась музыка. Причем не просто раздавалась, а гремела. Сходив первым делом в туалет, решил зайти к нему и спросить – не поносит ли и его? Было у меня подозрение насчет вчерашнего ужина. Постучался. Ноль реакции. Да при таком-то грохоте тут стреляй – ничего не услышишь. Ну, я и вошел, собираясь первым делом попросить звук убавить, да так с открытым ртом и впал в ступор, не сразу осознав, что же это я вижу: Санька голый, с задранными ногами, с откинутой назад головой и закрытыми глазами, причем не описать даже, что за выражение лица у него было, лежит на кровати и обнимает за задницу нависшего над ним такого же голого парня, явно постарше возрастом, даже, может, моего ровесника! Тот ритмично двигался, не замечая меня, только стоны да ахи от обоих сквозь грохот музыки чуть слышны были. До моих офигевших мозгов, наконец, дошло, что это Саньку, пацана, моего младшего братишку, которому четырнадцать только-только исполнилось, трахают прямо здесь, дома, на моих глазах!

Что со мной было – не пересказать. Я ведь мог нафиг убить того парня, ему крупно повезло, что Санька вмешался, повиснув на мне сзади. Какой-то кусок происходящего тогда я не помню, только с момента, как метелю этого пидора, тот падает на пол и, свернувшись клубком, закрывая голову руками, лежит у моих ног. Я замахиваюсь ногой ударить его в бок, но тут на мне виснет брат, я, не удержав равновесия, тоже начинаю падать, но успеваю опереться руками на кровать. Санька кричит:

– Я держу его, беги!

Парень поднимается с пола, но, как ни странно, никуда не бежит, а быстро натягивает джинсы и поворачивается к нам, копошащимся на кровати:

– Я никуда один не уйду! Или пока твой брат не успокоится! – решительно заявляет он. Под левым глазом наливается фингал, а справа краснеет припухшая скула – не слабо я ему врезал, но взгляд твердый и упрямый. Я просто опешил от такой наглости, даже перестал пытаться Саньку отцепить от себя.

– Успокоился? – И это он мне?! Я уж и не знал, как реагировать.

– Сядьте нормально. Надо поговорить. Сань, а ты оденься пока. И сделай музыку потише.

Мой брат без вопросов отпустил меня и послушно пошел выполнять сказанное. Я только диву давался, как он себя покорно ведет с этим…этим…этой сволочью. Тишина после выключения проигрывателя была оглушающая.

– Прежде познакомимся, – парень сел в кресло около компа, а Санек меж тем устроился рядом со мной, опасливо поглядывая – не выкину ли чего.

– Меня зовут Даниил, для друзей – Даня. Ты можешь не представляться, Володя, о тебе я знаю.

– Ты не Даня, а пидор долбанный, что творишь, извращенец, – меня как прорвало, слова горохом сыпались: – я урою тебя на хер, урод ебаный, с моим братом так поступать! Да тебя посадить надо за развращение малолетних, и ты еще бесстыдно тут сидишь! Катился бы, пока я из себя не вышел и не пересчитал твои зубы, – Санька снова схватился за мою руку, я выдернул ее. Меня удерживало только непонятное спокойствие Даниила и то, что Саня явно на его стороне. Парень от моих слов лишь поморщился, стоически выслушивая оскорбления в свой адрес.

– Даня не виноват, это все я! – вклинился брат.

– Заткнись! – огрызнулся я.

– Ты выслушай, что я тебе скажу, – парень обратился ко мне, одновременно предупреждающе выставив ладонь, давая понять моему брату, чтобы тот помолчал. Ну что ж, послушаем, как он оправдываться будет.

– Прежде всего, ты должен понять и принять, что Саня – гей по своей натуре.

Опять жест ладонью, обращенный уже ко мне, так как я открыл рот заявить, что брат у меня нормальный, и торопливое продолжение: – И он серьезно был в тебя влюблен. Может, и сейчас еще это чувство у него не прошло.

Сперва я опешил, но потом мне стало смешно от такого предположения, и я невольно захихикал:

– Какая глупость! Он, конечно же, любит меня – как брата. Это же естественно.

– Ты не понял. Это самая настоящая первая любовь, какая у тебя к твоей Оксане – твою подружку так ведь зовут? – печально и спокойно произнес Даниил.

У меня пропало желание смеяться: я вспомнил глаза Сани тогда, по осени, когда он застал нас с Оксанкой полураздетыми. В голове не укладывалось, что этот ребенок мог в меня влюбиться, потому, слушая их, я и верил, и не верил тому, что мне говорили.

– Я всегда тебя любил, – в хрупкой тишине, что установилась после слов Даниила, раздался шепот брата.

– Понял это, когда Даня мне объяснил, что же со мной происходит. Тогда – помнишь? Я у него ведь ночевал, – Саня заговорил громче и уверенней. – Он очень мне помог в то время. Ты ведь не представляешь, что тогда со мной творилось: то убежать из дома хотел, то вообще с крыши сброситься или таблеток наглотаться, чтобы ты потом плакал и понимал, ЧТО ты потерял. Мне казалось, что я вообще один, никому не нужный, даже о маме в тот момент не вспомнил. Даня мне тогда долго мозги вправлял. Повезло буквально упереться в него на улице, а так, может, я какую-нибудь глупость точно совершил бы.

Говоря это, брат смотрел на своего друга так же, как когда-то на меня. В душе даже ревность шевельнулась, что у Сани есть еще кто-то, кроме меня, кто в такой же степени важен. Ну, простая ревность, ничего такого.

– Мы с Саней столкнулись в прямом смысле слова: налетел на меня, взгляд безумный, слезы льются. Он какой-то ошалевший был, даже меня не сразу узнал, – перехватил повествование Даниил.

– А откуда ты вообще его знаешь? – влез я в их поочередный рассказ.

– Да случайно познакомились на квартире одного его друга – тот имеет брата, с которым я вместе учусь. Мне сразу же Саня понравился, я не мог не продолжить общаться с ним, тем более что чувствовалось что-то родственное мне в его поведении, даже объяснить не смогу, почему так казалось. Это вот потом, когда я в тот день его к себе домой привел, выслушал сбивчивый, сумбурный рассказ, понял, чем же мы похожи. Я-то через что-то подобное уже прошел, так что мне не составило труда все ему объяснить, успокоить, поддержать, наконец.

– А на…это самое, – брат смутился, не зная, как мне объяснить то, что я тут увидел, – ну, в общем, ты понял, я сам Даньку подбил. Я должен был проверить себя, да и от переживаний своих хотел избавиться – где-то слышал такое выражение, что клин клином выбивают.

– Да ты вообще еще ребенок! Какие такие проверки? Да я в твоем возрасте вообще ни о чем подобном и близко не думал!

– Да врешь ты все – не думал он! Мне не объяснить,… ну, я не знаю… – Санька замолчал, отчаянно краснея и взглядом прося дружка своего помочь, а затем не выдержал:

– Дань, расскажи ему.

– Да соблазнил ты меня самым наглым образом, – ответил тот моему брату, а затем обратился уже ко мне: – А я и так столько времени терпел. Я ж держался только из опасения испугать и оттолкнуть этим Саню, – бля, каким же взглядом он в тот момент на моего брата смотрел! Мне снова захотелось его ударить, кулаки сжались непроизвольно, и Даниил это заметил. Тут же нахмурился и очень серьезно, даже агрессивно, посмотрел мне в глаза:

– Да, я влюблен в твоего брата. И факт остается фактом – он гей. Так что махание кулаками ничего не изменит. И перед тобой я отступать не намерен. Я такой же, как и ты, вся разница только в том, что тебе нравится один человек, а мне другой, – интонацией он выделил последние слова, как бы подчеркивая, что тут главное «человек», а не пол этого самого «человека». И я не знал, что сказать в ответ, кроме как пролепетать:

– Но это же неправильно. Саня еще маленький, может, изменится.

– Вспомни себя: когда ты осознал, что тебя привлекают девочки, когда они стали тебе интересны? – я порылся в памяти и, наконец, окончательно осознал и понял, о чем все это время мне говорил Даня. Получается, что по какой-то странной причине мой младший брат не такой, как все нормальные люди – и что с этим делать?

– Может, это лечится? – с надеждой обратился я к Даниилу. Тот поджал губы, приподнял брови и отрицательно помотал головой. А потом, подумав, выдал:

– Представь, тебя вот от твоего интереса к девушкам вылечить можно? Хотя, ты знаешь, может со временем что и изменится, ведь насколько я понял – пока со своей такой же проблемой разбирался – в большинстве случаев мужчины бисексуальны, просто превалирует тяга к противоположному полу. А чисто геев не так уж и много. Так что не теряйте надежду, парни! Я вот тоже с девчонкой, помню, пытался попробовать. Ничего не вышло, – закончил Даниил, увидев, что и я, и брат мой жаждем услышать подробности.

Только вот я поморщился от огорчения – хотел усмотреть в положительном ответе надежду для брата, а Саня явно обрадовался и облегченно улыбнулся – видимо, побоялся, что какая-нибудь девушка уведет у него парня.

Блин, как же неестественно тогда было думать, что у этого малявки есть парень. Это сейчас уже я спокойно к такому отношусь, а тогда стремно было. В общем, жалел я братишку, словно он был неизлечимо болен, а родителям такое о сыне я не смог бы сказать. Вот и решил молчать, а за Саней приглядывать, чтобы не вляпался куда еще, и условие поставил: никакого случайного траха. Даниил осенью в армию загремел – не поступил в институт, его и забрали. А я вот сопровождаю своего непутевого братца. Хотя, если честно, мне нравятся эти ребята, да и Мишка вроде ничего – это с ним вот уже год Саня близок.