Текст книги "Шоковая терапия"

Автор книги: Ирина Градова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

* * *

Я забросила сумку на квартиру к Шилову-старшему, умылась и переоделась для встречи с Ольгой Малининой. Мой свекор был на работе, но на столе я обнаружила записку с указанием открыть холодильник и угощаться всем, что в нем есть. Там нашлось множество всякой всячины, и я отдала должное предусмотрительной заботе папы Олега. Затем, вооружившись картой Москвы, я отправилась на поиски пропавшей медсестры.

Несмотря на очень поверхностное знакомство со столицей, я на удивление легко нашла адрес подруги Ольги, который она оставила своей тетке.

– Оля? – переспросила меня молодая женщина на последней стадии беременности, открывшая дверь на мой звонок. – Но она здесь и не жила никогда – только пару дней перекантовалась и съехала!

– Съехала? Но куда же, ведь у нее, насколько я понимаю, нет здесь никаких родственников или знакомых, кроме вас?

Взгляд Ольгиной подруги выразил подозрение.

– А вы, собственно, кто такая? – поинтересовалась она. – Почему разыскиваете Олю?

Я рассчитывала обнаружить медсестру по этому адресу лично, а потому не очень хорошо подготовилась к иному варианту. Пришлось врать экспромтом:

– Видите ли… меня попросили передать Оле некоторую сумму денег…

К счастью, видимо, мой расчет оказался верен.

– А, да, она что-то такое говорила! – закивала девушка. – Оля уже, наверное, переехала на новую квартиру.

– Да, но… ну да, конечно! А вы адрес не подскажете?

Я ожидала ее ответа с душевным трепетом. На самом деле на месте Олиной подруги я ни за что не стала бы давать ее адрес первому встречному, ведь на моем месте мог оказаться кто угодно, вплоть до наемного убийцы! Однако молодая женщина повела себя очень доверчиво и тут же написала мне новый адрес подруги на клочке бумаги.

– Передайте ей, что она могла бы и зайти как-нибудь, – с легкой обидой в голосе произнесла она, вручая мне бумажку. – Как ушла от меня, так даже ни разу не позвонила!

– Я обязательно ей напомню, спасибо! – выхватывая из ее рук записку, сказала я и быстренько ретировалась.

Интересно, почему это медсестра столь спешно покинула жилище своей подруги и перебралась в другое место?

Господи, как же тяжело ориентироваться в чужом городе – особенно в таком огромном, как Москва! Люди на первый взгляд кажутся здесь еще более неприветливыми, чем в Питере, но через некоторое время понимаешь, что дело не в дурном характере москвичей, а в том, что ритм жизни здесь очень отличается от «пульса» моего родного города. Так вот, значит, каким образом чувствует себя приезжий провинциал в мегаполисе! Никогда не считала себя провинциалкой, но, честное слово, теперь я оказалась в ее шкуре и от души этим людям посочувствовала. Тем не менее нашлись-таки и здесь добрые, никуда не спешившие граждане, которые объяснили мне, как добраться до дома Ольги Малининой.

Я трезвонила в звонок минут пять, но никакого ответа так и не получила. Возможно, она на работе? Если уж Ольга сумела снять жилье в чужом городе, то, возможно, за месяц своего пребывания в столице она нашла здесь и работу? А что, медсестры всегда требуются в больницах и поликлиниках, это вам не врачи-анестезиологи! Тем не менее тратить драгоценное время в ожидании Ольги как-то не хотелось, поэтому я принялась названивать во все двери на площадке. Третий звонок принес долгожданные плоды. Мне открыл мужчина лет шестидесяти. Из коридора тут же выскочила маленькая такса и начала обнюхивать мои ноги.

– Вы пенсию принесли? – спросил он приветливо.

– Нет, я по другому вопросу.

Мужчина сразу поскучнел, но дверь все же не захлопнул.

– Я ищу вашу соседку, Ольгу Малинину, – продолжала я. – Вы, случайно, не подскажете…

– Соседку? – удивленно приподнял брови мужчина. – А из какой квартиры?

– Из триста второй.

– Вы ошибаетесь, милая дама: там проживает мужчина.

– Не может быть!

– Валя, кто там еще?! – раздался зычный женский голос из-за спины моего собеседника, и, с легкостью отодвинув мужчину в сторону, несмотря на его внушительные габариты, вперед протиснулась маленькая, щуплая, но очень решительная женщина в спортивном костюме. – Вам чего?

Она выглядела гораздо менее дружелюбной, нежели мужчина, а ее маленькие цепкие глазки мгновенно оценили меня по десятибалльной шкале. Видимо, я получила чуть больше пяти, потому что лицо женщины стало еще суровее: неужели она полагала, что я претендую на внимание ее пожилого мужа? Воистину, ревность порою переходит всякие границы разумного! Я быстренько обрисовала ей ситуацию.

– Ольга Малинина, говорите? – переспросила соседка, покусывая нижнюю губу. – Странно… Здесь живет мужчина. Эту квартиру продали примерно месяц тому назад.

– А вы нового владельца видели? – спросила я.

Женщина затрясла неопрятной седой головой.

– Квартира уже больше месяца стоит закрытая. Жаль, тут жили очень приличные люди – милое семейство из трех человек, но они уехали за границу. Мы все гадали, кто сюда въедет. Это ведь важно, вы понимаете? Вдруг какие-нибудь алкоголики-дебоширы? Представить себе страшно…

Я извинилась и в задумчивости побрела к лифту. Неужели мой приезд – ошибка? Я не смогу предоставить Лицкявичусу никаких данных на Ольгу Малинину, а ведь он, судя по всему, очень на это рассчитывает! Терпеть не могу разочаровывать людей – особенно, если на меня потрачены деньги. Черт подери, «Александр Невский» стоит того, чтобы ради него еще немного потоптать московскую землю… Вот только с чего же начать?

Ничего не оставалось, кроме как вернуться к Ольгиной подруге, у которой я уже побывала с утра.

– Снова вы?! – изумилась она, увидев меня на пороге.

– Простите, – сказала я, – но, боюсь, у Оли неприятности!

– С чего это вы взяли? – недоверчиво спросила она.

Я объяснила, стараясь быть краткой, на этот раз перестав шифроваться и представившись работником Отдела медицинских расследований. Девушка с минуту помолчала, словно обдумывая, стоим ли доверия я и мое удостоверение, а потом, отступив в сторону, предложила:

– Может, вам лучше зайти?

Квартирка оказалась довольно бедной – одна из миллионов, снимаемых в больших городах молодыми семьями. Она выглядела безликой или, вернее, обезличенной: хозяева, сдавшие эти апартаменты, вывезли все, что представляло хоть какую-то ценность. У жильцов не было никакого желания обживаться здесь, ведь квартира чужая, а приобретение добротной мебели и всяческих безделушек, делающих дом Домом с большой буквы, означало бы отказ от мысли когда-нибудь обзавестись собственным углом. Поэтому я не обнаружила ничего, характеризующего привычки и наклонности молодых, за исключением разве что пары фотографий. Видавшие виды диван и кресло, в одно из которых усадила меня Диана (так, оказывается, звали подругу Ольги), судя по всему, покупались с рук, как и обшарпанный журнальный столик, заваленный книгами о материнстве и детстве, детскими вещичками и дешевыми пластиковыми игрушками, приобретенными впрок.

– Значит, пропала Олька-то?

Она скорее констатировала факт, нежели задавала вопрос.

– Во всяком случае, по адресу, который дали мне вы, Оля не проживает. Может, у вас есть какие-то другие ее координаты?

Диана озадаченно покачала головой.

– Непонятно! – пробормотала она. – В Москве у нее никого, кроме меня… А я ведь ей так завидовала – вы не представляете!

– Завидовали? – удивилась я.

– Да, – быстро закивала Диана, и на ее лице появилось виноватое выражение. – Тут пашешь-пашешь, еле-еле на съем квартиры наскребаешь, а Оле и пахать-то не пришлось – квартира сама на нее свалилась!

– Наследство, что ли? – предположила я.

– Да какое наследство – если бы! Клиника, где она работала, оплатила ей однушку в новостройке.

– Это… очень щедрый дар, – пробормотала я. – Что, теперь зарплату квартирами выдают?

– Вот и я ее о том же спросила! Только Оля не спешила распространяться на эту тему. Даже обидно, ведь я ей обо всем рассказывала, а она… Всего-то и молвила, что оказала некую услугу начальству, а оно ей за это отвалило подарочек. Да, и еще она говорила, что пришлось ей уволиться из клиники, но там ей дали хорошие отступные и рекомендации в несколько местных частных больниц.

– Оля не сказала, что это была за услуга?

Диана покачала головой:

– Мне показалось, что она не хочет об этом говорить. Мы даже едва не поссорились из-за этого, поэтому я решила на нее не давить, а потом Оля ушла, очень скоро, поэтому мы больше и не общались.

Я ненадолго задумалась.

– Слушайте, Диана, вы не знаете, куда именно ей дали рекомендации? Или, может, в какой риелторской фирме она оформляла документы на квартиру? И еще: положила ли она деньги в банк или носила их с собой?

– Вроде бы она сказала, что ей нужно в контору по недвижимости, чтобы окончательно все оформить. Клиника вроде бы только залог внесла, пятьсот тысяч… А почему вы про деньги спросили?

– Ну, у нее же с собой была такая большая сумма – на нее ведь могли напасть, ограбить…

– Правда, а я и не подумала об этом! – всплеснула руками Диана. – Господи, неужели?.. Но я ничего не знаю, честное слово: Оля была крайне немногословна. У меня даже создалось впечатление, что она старалась свести к минимуму наше общение. Это меня покоробило, ведь мы так давно не виделись!

Я поняла, что больше в этом доме ничего не выясню. Зато стало ясно и то, что мы с шефом правильно догадывались насчет Ольги Малининой: она не просто так уволилась из «Соснового рая», ее подкупили квартирой, но, очевидно, с условием – убраться подальше из Питера. Значит, вполне может статься, что давняя подруга Лицкявичуса не ошибается насчет обстоятельств смерти своего мужа, и подоплека всего этого вовсе не так очевидна, как то пытаются представить руководство клиники и следователь по делу.

– Возвращайтесь домой! – приказал Лицкявичус, едва я выложила ему все, что успела выяснить. – Вам там больше делать нечего.

– Но я…

– Не спорьте, Агния Кирилловна, – устало попросил он. – Просто возвращайтесь. Мы поговорим и решим, что предпринять дальше.

Конечно, я пообещала, однако вовсе не собиралась ехать в Питер несолоно хлебавши. Мне хотелось представить ему хоть какие-то полезные сведения, а иначе как оправдать мою поездку на таком дорогущем поезде? Естественно, никто от меня не потребует вернуть деньги за «красивую жизнь», но я сама не успокоюсь, пока не нарою хоть что-нибудь. Причем быстро, потому что времени крайне мало – только до воскресенья, ведь в понедельник мне на работу!

Как бы то ни было, я решила сходить в контору ТСЖ по месту расположения квартиры, которую якобы приобрела Ольга Малинина. Раз уж я не застала ее теперешнего хозяина, то могу, по крайней мере, попытаться узнать, фигурировало ли имя медсестры в первоначальном договоре. Приняв решение, я снова отправилась к станции метро.

* * *

Леонид, откинувшись на подушках, лениво следил за тем, как Лариса готовит кофе. Он мучительно боролся с желанием закурить – единственной дурной привычкой, с которой никак не мог расстаться окончательно, хотя периодически бросал. Курить в постели Леонид не любил, а вылезать из нее не хотелось: Лариса вытряхнула из него все силы за три ночных «захода» и один утренний. Это не женщина, а машина, многофункциональный тренажер, и секс с ней оказался изнурительной тренировкой, сходной с подготовкой к Олимпиаде! В нем отсутствовало то, что принято считать «прелюдией», осталась лишь чистая техника. Губы и шея Леонида болели от Ларисиных укусов, каждую мышцу саднило, словно он бежал марафон в горах при температуре выше сорока градусов по Цельсию. Как выяснилось, Лариса любила командовать, а Леониду не нравилось подчиняться, поэтому их ночная «забава» походила на борьбу с использованием всех силовых приемов, на какие только оказались способны их тренированные тела. Пару раз Леонида посетило раскаяние: Настя и не подозревает, чем он тут занимается! Однако он гнал от себя эти мысли. В конце концов, это – работа. Между ним и Настей существует то, чего у него никогда не возникало с другими женщинами, – кармическая связь, а с Ларисой его связывает только секс, как и с другими, до нее… И какой секс, черт возьми!

Леонид даже зажмурился, вспомнив их совместные ночные эскапады. За оконом едва брезжил рассвет, но сна уже не было ни в одном глазу. Лариса, в одних хлопчатобумажных трусиках и топе, не достающем до пупка с пирсингом в виде колокольчика, порхала у кофеварки. Ее тело напоминало тигриное – одни мускулы и ни капли жира.

– Тебе сахар класть? – крикнула она, не оборачиваясь.

– Нет!

– Сливки?

– Не-а…

– Вот и хорошо: нет ни того, ни другого!

Она вернулась к кровати, неся небольшой пластиковый поднос с двумя чашками. Чувствительные ноздри Леонида приятно защекотал запах жареных кофейных зерен. Протянув ему чашку, Лариса сказала:

– Ты как – после… всего?

– Ну, кажется, ты мне ничего не сломала, – ухмыльнулся он, делая глоток обжигающего напитка. Приятное тепло разлилось по всему его телу, возвращая к жизни каждую настрадавшуюся за ночь клеточку.

– А я могла бы! – пробормотала Лариса, с восхищением проводя рукой по его плоскому рельефному животу. – Занималась карате с шестого класса. Правда, тебя сломать нелегко, ведь ты похож на… Медного всадника, только теплее и намного живее!

– Меня впервые сравнивают с памятником… Пожалуй, приму это как комплимент.

– Это и есть комплимент. Кстати, ты пару раз назвал меня Настей.

– Правда?!

– Да ладно, успокойся, я не в обиде. А твоя Настя умеет вот так?..

И, отставив чашку с недопитым кофе на прикроватный столик, Лариса склонилась над Леонидом. Он попытался сосредоточить все силы на том, чтобы не ошпарить ее, но это оказалось выше его сил, и чашка с блюдцем полетели на пол.

Через десять минут, уже сидя за столом, Леонид спросил:

– Слушай, я вот все думаю о смерти Рубина…

– Такое впечатление, что ты испытываешь к этому какой-то болезненный интерес, Лень! Почему ты никак не хочешь выкинуть все это из головы?

– Понимаешь, слишком много тут непонятного… Не знаю, как объяснить!

– В тебе умер сыщик, – улыбнулась Лариса, откусывая крепкими зубами кусочек тоста. – А я вот стараюсь вообще об этом не думать.

– А парень этот, мой сменщик…

– Дениска? А он-то тут при чем?

– Медсестра Ольга Малинина, та, что недавно уволилась, была его ассистенткой?

– И его, и Рубина, – кивнула тренерша. – У рефлексотерапевтов одна медсестра на двоих. Правда, на субботу и воскресенье приходила еще одна, пожилая тетка… не помню ее имени. Да она до сих пор приходит, а на место Ольги взяли Танюшку.

Да, Леонид уже успел познакомиться со своей медсестрой – улыбчивой, смешливой девушкой из Украины. Она не скрывала своего восторга по поводу того, как же ей повезло попасть в такое «крутое» место, как «Сосновый рай». В первый же день совместной работы Леонид узнал, что главной целью Тани Семко было выйти замуж за человека с питерской или, на худой конец, пригородной пропиской, чтобы капитально зацепиться здесь: девушка не планировала возвращаться на родину. Кто бы ее осудил? Только не Леонид, ведь каждый вправе искать для себя лучшей жизни! Танюшка до сих пор ходила по коридорам клиники, разинув рот и с благоговением созерцая лица «гостей», которые до поры своего поступления сюда она видела лишь на телеэкране.

– А почему ты интересуешься Розбашем? – спросила тем временем Лариса. – Разве вы с ним виделись?

– Он сейчас здесь.

– Правда?

– Между прочим, что ему тут делать, а? Я сам – здесь, значит…

– Понимаешь, Дениска, он… – тут Лариса прервалась и пристально посмотрела на Леонида.

– Что?

– Только я тебе этого не говорила! – предупредила она.

– Я – могила, – пообещал он, подавшись вперед от нетерпения.

– Денис и заместитель главного, Анфиса, – любовники уже около двух лет!

Вот это поворот! Конечно, к делу Рубина это отношения не имеет, и все же – интересный факт. Леонид столкнулся с Анфисой Караваевой всего пару раз, но она показалась ему настоящим конем в юбке. Высокая, всего на несколько сантиметров ниже самого Кадреску, неизменно затянутая в костюмы наискучнейшей цветовой гаммы, поверх которых она надевала белый халат без единого пятнышка. Он даже как-то подумал, что, наверное, у замначальника штук семь таких халатов – на каждый день недели. Свои донельзя высветленные волосы начальница собирала в узел на затылке, и из него никогда не выбивалось ни волоска, словно она заливала прическу тонной сахарной глазури. В лице же Анфисы Емельяновны не было ни грамма сахара. Узкое, немного напоминавшее морду щуки, с прозрачными, ничего не выражающими глазами, с тонкими, вечно поджатыми губами, оно производило впечатление лика классической старой девы, занятой только продвижением по карьерной лестнице. Трудно представить ее в постели с мужчиной. Вернее, трудно представить мужчину, которого она пустила бы в свою постель и который осмелился бы на такой подвиг… Значит, этим выдающимся представителем сильной половины рода человеческого оказался Денис Розбаш?

– Что у тебя с лицом?

Вопрос Ларисы вывел Леонида из задумчивости.

– А? Нет, ничего… Говорят, Денис хотел остаться здесь единственным врачом нетрадиционной медицины?

– Кто говорит?

– Да так – слухами земля полнится.

– Было дело, – вздохнула Лариса. – Денис и в самом деле о себе очень высокого мнения, даже Мишу Кима он ни во что не ставит, а ведь у того конкурентов быть не может, потому что в его – очень специфической – области у нас других специалистов нет!

– По-моему, здесь и так неплохо платят, – заметил Леонид. – Неужели ему не хватает? Или Розбаш просто не выносит конкуренции?

– И то, и другое. Я знаю, что он постоянно занимает деньги – большие суммы, и многие уже перестали ему одалживать. Анфиса, конечно, на стороне Дениса, но главный придерживается теории о том, что во всем необходима возможность выбора, и чем он разнообразнее, тем лучше. На прием к хорошим врачам знаменитости ходят точно так же, как зрители ходят в кино и театр посмотреть на самых этих звезд.

– И многие ходят «на Розбаша»?

Лариса слегка замялась.

– Ну, – произнесла она наконец, – он не самый популярный персонаж в клинике. Если бы не Анфиса, его давно уже вышибли бы!

– Что так?

– Методы у него, как бы это сказать… не самые «чистые».

– То есть?

– Клиентов переманивать пытается, конфликтует с коллегами – в общем, не самая приятная личность для конкурентов. Ты, между прочим, тоже к ним относишься!

– И с Рубиным он конфликтовал?

Лариса сразу посерьезнела.

– Не могу сказать наверняка. Рубин ведь намного старше был, опытнее. К нему народ с большей охотой шел.

– Но он пытался изнасиловать Донскую!

– Это… очень странно, – покачала головой Лариса. – Честно говоря, я бы скорее поверила, если бы такое про Розбаша сказали!

– Значит, Денис, к женскому полу очень неравнодушен?

– Более чем. Пару раз он нарушал запреты на близкое общение с «гостями» – еще до того, как связался с Анфисой, естественно, ведь она бы такого не потерпела. Хотя, признаться, не думаю, что Денис хранит ей верность: у него просто зуд промеж ног, ни одной юбки не пропускает, но на работе теперь – ни-ни… Но с Татьяной Донской – вряд ли он пытался к ней подкатить.

– Почему?

– Ну, во-первых, она бы не позволила – ее такие, как он, не интересовали, Татьяна искала в мужчинах деньги и связи, а не секс и романтику. А на насилие Денис бы, конечно, тоже не пошел: зачем, если и так можно все получить? Он мужик привлекательный – вон, даже Анфиса, уж на что кремень-баба, не устояла!

Леонид крепко задумался. Принял ли Денис Розбаш какое-то участие в том, что произошло с Рубиным? Конечно, это казалось маловероятным, не могло же его желание устранить конкурента оказаться таким сильным? И какое, господи помилуй, отношение Татьяна Донская имеет ко всему этому? Нет, он не привык к таким вещам! Другое дело – копаться в трупах, вот это занятие по нему! А живые люди – это сплошные загадки, и Леониду совершенно не хотелось их разгадывать.

* * *

Поначалу визит в офис ТСЖ моих ожиданий не оправдал. Даже несмотря на наличие удостоверения ОМР, они вообще отказались давать какую-либо информацию о владельце злополучной квартиры, но потом все же соизволили назвать его имя: Даниил Ольшанский. Через пятьдесят минут и с помощью одной коробки конфет «Коркунов» я выяснила наконец дату приобретения им жилья – меньше трех недель тому назад.

– Понимаете, я ведь меньше месяца тому назад стала председателем, – немного подобрев после моего презента, проговорила немолодая дама в самом расцвете лет с ярким макияжем на полном, лоснящемся лице.

Интересно, почему почти все чиновники имеют столь необъятные размеры – виновата ли в том их сидячая работа или определенный склад характера плюс нарушенный гормональный фон? И поэтому эти люди так малоотзывчивы и равнодушны к чужим проблемам? Кстати, отличная тема для диссертации: «Эндокринно-психологические проблемы в сфере ЖКХ»!

– Еще не всех жильцов выучила, – продолжала Ирина Сергеевна Кожух – так ее звали. – На мне ведь четыре дома, а предыдущий председатель оставил кучу проблем!

Да уж, не сомневаюсь: дом-то сдали и начали заселять всего около четырех месяцев тому назад, и откуда же взяться такой уж куче?

– Видите ли, – неожиданно разговорилась моя собеседница, – народ скупает квартиры, не намереваясь в них проживать. Поэтому они не считают нужным оплачивать коммунальные услуги, тянут до того момента, когда сбагрят свои апартаменты другим, а ТСЖ страдает из-за отсутствия денег. Совести нет у людей, вот что!

– Значит, квартиры перепродаются по нескольку раз? – спросила я. Что ж, это и в самом деле не секрет: по телевизору то и дело показывают передачи о том, как квартиры переходят от одного собственника к другому, из-за чего становится все труднее определить первоначального покупателя.

– Совершенно верно, – словно бы изумляясь моей сообразительности, ответила председатель ТСЖ. – Договор с подрядчиком на эту квартиру заключал некий… – она полистала бумаги: – Илья Лукашин. Но он даже не видел ее, судя по всему, потому что еще до окончательной сдачи дома продал ее.

– Кому?

Дама неохотно вернулась к документам.

– Тут написано: «Анфиса Караваева». А уже от нее жилье досталось нынешнему жильцу. Кстати, я и его еще ни разу не видела: квартира стоит запертая, и соседи не могут сказать, где он в данный момент обретается. Одно хорошо: «коммуналка» оплачена на несколько месяцев вперед.

Имя, названное Кожух, ни о чем мне не говорило, а об Ольге Малининой в бумагах даже не упоминалось!

– А может быть такое, – начала я, слегка поразмыслив, – что организация или, скажем, частное лицо покупает жилье для кого-то другого?

– Да сплошь и рядом! Потом просто переоформляют документы – и нет проблем.

– Как узнать, через какие риелторские агентства все эти люди покупали и продавали квартиру?

* * *

– Я не знаю, что с ней делать – это не женщина, а ходячая беда!

Андрей как челнок ходил из угла в угол гостиной. Павел сморгнул – у него от этого монотонного движения уже в глазах рябило.

– Ты сам дал Агнии поручение, а теперь ее же и обвиняешь? – мягко заметил он.

– Я не просил ее ввязываться в дело о квартирных аферах!

– Значит, все именно так выглядит?

– Похоже на то. И это, между прочим, может быть чертовски опасно, ты же знаешь, какие люди занимаются подобными делами!

– Волнуешься за нее?

– Волнуюсь? Разумеется, я волнуюсь, а ты бы не волновался? Она же там совершенно одна…

– Ну, не забывай, что в Москве живет ее свекор!

– Но он же не имеет отношения к правоохранительным органам, да и вообще не в курсе дела… Дьявол, я уже жалею, что втянул их в это!

– Агнию и Леонида? Брось, они взрослые ребята, и до сих пор вполне справлялись! В любом случае, не воспринимай это, как что-то личное: если бы ты оставался у руля или хотя бы Толмачев не тормозил все мало-мальски серьезные расследования, Антонина Рубина вполне могла бы рассчитывать на то, что ОМР займется ее делом. Так ты говоришь, Агния упомянула имя Анфисы Караваевой?

– Подруга медсестры сказала, что руководство клиники внесло за квартиру залог в пятьсот тысяч. Это поручение вполне могли дать Караваевой, ведь она является вторым лицом в «Сосновом раю». Ольге Малининой оставалось лишь приехать в Москву с доверенностью от Караваевой, переоформить документы на свое имя и доплатить оставшуюся сумму.

– А почему они сразу не оформили все на Ольгу?

– Бог их знает, – пожал плечами Андрей. – Может, не хотели раньше времени рисковать?

– Желали убедиться, что девица и в самом деле уедет из Питера? – предположил Павел. – Думали, она собирается их надуть?

– Понятия не имею. В любом случае, без медсестры нам ничего не выяснить!

– Ну вот, а ты говоришь, что Агния занимается не своим делом…

– Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду! – сердито процедил Андрей. – Если бы не Толмачев, я прямо сейчас пошел бы в эту треклятую клинику, взял за грудки эту Анфису и вытряхнул бы из нее всю подноготную…

– Не надо преувеличивать свои возможности. Анфиса в любом случае имела бы право ничего тебе не рассказывать, ведь доказательств у нас пока что нет. Просто позволь Агнии работать дальше, ладно? Она прекрасно умеет общаться с людьми, и в этом ее главный козырь. А как там дела у Кадреску?

– У него есть еще один подозреваемый.

– Кроме покойной Донской? И кто же?

– Другой рефлексотерапевт, Денис Розбаш.

– У него и мотив имелся?

– Кажется, он хотел получить в свое ведение все отделение нетрадиционной медицины в «Сосновом раю».

– То есть Рубин являлся помехой для него? Но не слишком ли это очевидно?

– Ты прав. Однако Ольга Малинина работала с ними обоими. А Леонид…

– Думаешь, если Розбаш замешан, Кадреску может грозить опасность? Не попытается же Розбаш физически устранить Леонида, как очередного конкурента? По-моему, Розбаш уже должен был понять, что руководство не хочет видеть на этой должности только одного врача и на смену Леониду придет кто-то еще – и так до бесконечности!

– Есть еще кореец, Михаил Ким, – заметил Андрей. – Темная личность. Я просил Карпухина его проверить, но он пока ничего не выяснил. Правда, он работает немного в другой области – китайская и корейская медицина, всякие там тай-чи, кун-фу и тому подобное. А вот Розбашу, по словам Кадреску, постоянно требуются деньги.

– Интересно, на что?

– Вот и я о том же. Надо бы выяснить.

– Может, Вику попросить?

– Шутишь? Она пашет на Толмачева, как папа Карло! Едва выкраивает время, чтобы держать меня в курсе событий.

– Ты следишь за ним? Ждешь, когда он оступится?

– Толмачев занимается мелкими жалобами пациентов, дублируя работу Комитета здравоохранения и Комиссии по этике.

– Думаешь, Толмачев добивается ликвидации Отдела? – нахмурился Кобзев.

– Не удивлюсь, если так!

– Тогда давай я сам займусь этим Розбашем, – предложил Павел, но Андрей покачал головой:

– Для тебя у меня есть кое-что получше. Надо заняться Татьяной Донской.

– И как ты предполагаешь это сделать?

– Если уж она поделилась своими проблемами насчет Рубина с медсестрой, я ни за что не поверю, что она не рассказала о них кому-то еще. У такой знаменитости должно быть полно знакомых, и кто-то из них наверняка что-то знает.

– Хочешь, чтобы я нашел этих знакомых?

– И хорошо бы узнать побольше о ее характере. Способ убийства уж больно…

– Жестокий? Кровавый?

– Вот именно!

– Думаешь, она была не вполне адекватной?

– Чем черт не шутит?

* * *

– Ну, Леонид, и как вам здесь работается?

Анфиса Караваева старалась разговаривать дружелюбно, но он все равно ощущал мурашки на своей коже от одного взгляда этих прозрачно-карих, почти желтых, змеиных глаз. И как Розбаш вообще может с ней спать?

– Спасибо, Анфиса Емельяновна, – ответил он спокойно. – Вроде бы все в порядке. А что, есть жалобы?

– Нет, что вы! Напротив, все вами довольны – и пациенты, и коллеги. Руководство считает, что вы, Леонид, – ценное приобретение для клиники.

– Что ж… я рад.

Он и в самом деле не знал, как реагировать на подобные комплименты, ведь в его родной больнице предпочитали не замечать работников: чем меньше они о себе думают, тем лучше.

– Вас особенно хвалила Елизавета Савина, – говорила между тем Анфиса.

Ну да, престарелая эстрадная дива, как же – она четко дала Леониду понять, что он ее заинтересовал.

– Мы ценим мнение таких уважаемых «гостей», как она, – улыбнулась Анфиса. На любом другом лице такая улыбка выглядела бы мило, но, с учетом своеобразного строения лица Караваевой, Леониду показалось, что на него скалится из своего подводного укрытия узкомордая мурена.

– Кстати, как вы, врач нетрадиционной медицины, относитесь к медикаментозному лечению? – вдруг поинтересовалась она.

– Ну, я ведь тоже заканчивал медицинский. Пенициллин – великое открытие Флеминга и все такое…

– В своей практике, насколько я понимаю, вы не используете фармакологические средства?

Зачем она задает глупые вопросы – неужели, являясь любовницей Дениса Розбаша, не могла выяснить у него все подробности?

Леонид покачал головой:

– Моя специализация – акупунктура и массаж. Для этого никаких медикаментов не требуется, за исключением разве что кремов и гелей для тела. Еще кое-какие компрессы – в основном на растительной основе…

Анфиса поднялась из-за стола, словно сиденье ее стула раскалилось, и медленно прошлась туда-обратно вдоль окна. Ее длинное тело, обтянутое темно-коричневым костюмом и напрочь лишенное естественных изгибов, присущих женской фигуре, невольно притягивало взгляд – как притягивает ученого-энтомолога какое-нибудь удивительное, доселе невиданное им насекомое.

– Видите ли, Леонид, – произнесла она, немного растягивая слова, будто пытаясь придать им больший вес, – в нашем заведении существует, как бы это поточнее выразиться… определенная специфика. Вы не могли не заметить, что мы здесь имеем дело с весьма известными личностями.

Леонид слегка кивнул в знак согласия. Анфиса слегка замялась – очевидно, она предполагала, что новый доктор окажется более многословным. Леонид же давно усвоил одну простую истину: чем меньше говоришь ты, тем больше говорят тебе. Иногда – гораздо больше, чем действительно хотели бы.

– Наши «гости» имеют некоторые особенности, вы понимаете? Большинство из них, как вы могли заметить, вовсе не больны и нуждаются не столько в медицинской помощи, сколько в услугах другого рода. Вот возьмем, к примеру, Елизавету Савину. Она на сцене так давно, что несколько поколений зрителей уже и не помнят ее молодой. Тем не менее она – женщина без возраста, символ эпохи, можно сказать. Всегда в прекрасной форме, стройная и ухоженная, она до сих пор вполне способна составить конкуренцию молодым, начинающим певицам. И все почему? Да потому, что есть мы! Мы, всегда готовые поддержать наших «гостей», помочь им, привести их в хорошее настроение, успокоить их страхи и избавить от депрессии. И таких, как она, у нас десятки. У каждого – индивидуальная программа: кто-то приходит сбросить лишний вес или лишние годы, кто-то – чтобы получить психологическую помощь, исправить недостатки лица и фигуры и так далее. Как врач, вы должны понимать, что чудес не бывает. «Чуду» помогает свершиться не только наше неусыпное внимание и забота, но и современные медицинские препараты – препараты нового поколения. Вы должны сознавать, что «Сосновый рай» не может существовать лишь за счет «гостей», ведь их денежные вливания – всего лишь капля в море нашего благосостояния. Нас поддерживают спонсоры, крупные фармацевтические компании, которые сотрудничают с нами уже много лет.