Текст книги "Телохранитель для Оливки (СИ)"
Автор книги: Ирина Давыдова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]
– Простите, – стушевалась она, пряча свой взгляд.
Красивая девушка, нежная, от того еще больше не хотелось верить, что она могла убить. Отчего-то мне захотелось ее защитить, но если она действительно окажется виноватой… вот тогда я точно не буду знать, как ей помочь. И нужно ли мне это будет вообще.
– Я не убивала его. Вернее… я не знаю.
– Это как?
– Он хотел меня изнасиловать, а я сопротивлялась как могла. Тогда схватила статуэтку со стола, и ударила его по голове. Он потерял сознание, и я сбросила Даниэля на пол и убежала. Больше ничего не знаю. Я… я не знаю, что было дальше.
– Дуреха, если бы ты сразу вызвала полицию, может все и обошлось бы.
– Я испугалась, я… я хотела поскорее убежать оттуда.
– Он изменял тебе?
– Вы же и так все знаете, папа наверняка вам обо всем рассказал.
– Папа рассказал, но я должен знать это и с твоих слов.
– Я застала его в компании двух шлюх. Он трахал их на нашей кровати.
– Раньше ты замечала за ним такое?
– Нет, впервые. Он, конечно, как-то раз уехал ночью на работу. Но я ему доверяла. А ведь муж сестры меня предупреждал, – грустно хмыкнула она.
– О чем?
– Понимаете, Булат, он, как и папа, за свою женщину костьми ляжет. Он говорил, что нормальный мужик, не променяет ночью любимую женщину на работу. И возможно у Моретти есть любовница. И он оказался прав.
– Насколько мне известно и твой отец не был в восторге от твоего выбора.
– Не был. Но папа очень тщательно все проверяет. Он предупреждал меня, а я…
– Влюбилась? – скривился я, вспоминая того ублюдка.
– Очень… дура малолетняя. Знаю же, что папа плохого не посоветует.
– Судя по тому, что рассказал мне Дамир, не зря вы придумали легенду о твоем сыне.
– Вы и это уже знаете…
– Оливия, ты можешь полностью мне доверять. Я не сделаю тебе хуже, чем есть. Ты должна мне верить.
– Уж если папа вам поверил. Я… а… простите, я не знаю вашего имени.
– Ох, извини, я даже не представился. Игнат Гродецкий.
– Точно! Вы же давали моему мужу визитку. Неужели там не было указано, кто вы есть?
– Не было.
– Игнат, я… я бы не убивала его из ревности. Я вам клянусь. Зачем? У меня ребенок, и я жду еще одного малыша. А при разводе я бы ничего не потеряла. К тому же… для меня не важны деньги.
– Оливия, скажи, а записи видеонаблюдения смотрели?
– Насколько я знаю у него не было камеры в кабинете.
– Ну что же, мне еще предстоит поговорить с представителями власти в Сицилии. Ты можешь мне назвать адрес матери Моретти?
– Да, конечно.
Я подал ей ручку с листком, и девочка принялась быстро писать адрес, и я тут же заметил, что она указала две разные улицы, и два имени.
Это сестра, сестра его. Она… сразу меня невзлюбила, – быстро пояснила Оливия, двигая ко мне листок.
– За что?
– Ей не понравилось, что брат выбрал украинскую девушку. Я правда не знаю, какая ей разница, но, по ее словам, это должна была быть итальянка.
– Она просто злилась из-за того, что наши девушки очень красивые, – сказал без шуток, и заметил легкий румянец на бледном лице.
– Да уж, особенно сейчас.
– Завтра приедет к тебе хороший врач, который будет вести твою беременность.
– Здесь? – ошарашенно переспросила она. – Как это вообще возможно?
– Отныне ты под моей защитой. Со мной, девочка, все возможно.
За дверью послышался шорох, и я резко обернулся, желая посмотреть в глаза наглеца, посмевшего нам помешать.
– Там родственники к Байер, – сообщил конвоир.
Я бросил взгляд на Оливию, в глазах которой появились искорки радости.
– Пусть проходят, конечно.
И уже через несколько секунд в допросной появилась красивая женщина, на лице которой четко читалась боль.
– Доченька, – она тут же кинулась обниматься с моей подзащитной, которая в ответ, утонула в объятиях мамы.
– Мамочка, – произнесла она дрожащими голосом. – Я не хотела, я не убивала его. Я не знала, что так все получится. Я…
– Тихо, родная моя, тихо. Мы же знаем, мы верим тебе. Мы любим тебя. И обязательно вытащим отсюда.
Смотря на эту картину, я четко понял, насколько эта семья сплоченная, а еще до зуда в пальцах хотел верить, что девчонка действительно ни в чем не виновата.
Когда их объятия затянулись, я кашлянул в кулак, привлекая к себе внимание.
– Прошу прощения, что отвлекаю вас. Я так понимаю, вы Лия Александровна.
– А, да… простите, – сказала дрожащим голосом женщина, не выпуская из объятий свою дочь.
– Я, Игнат Николаевич. Буду защищать теперь вашу дочь.
– Да, мне муж рассказывал о вас. Спасибо, что согласились.
– По крайней мере, я сделаю все от себя возможное, – и даже больше, мысленно добавил я, и тут же обратился к девушке: – Оливия, я буду у тебя через несколько дней, как только вернусь из Сицилии. И да, мой врач скажет, что он от меня. Больше никого к себе не подпускай.
– Спасибо вам, Игнат, – сказала девчонка, смотря на меня заплаканными глазами.
– Все будет хорошо, – ответил негромко, и поднявшись, прошел к двери, постучав по ней кулаком несколько раз.
Оборачиваться не хотелось. Почему-то слезы в глазах светлой девочки неприятно кольнули мое сердце. В них было столько боли и отчаяния, что я просто не имел права ошибиться.
Выйдя из серого здания, уселся в свой автомобиль, и тут же набрал Светлану, попросив забронировать мне билет на ближайший рейс до Сицилии.
Я обязан со всем этим разобраться. Хотя бы ради сына этой девушки. Обязан, и я разберусь.
Глава 8
– Какого хрена, Игнат Николаевич, вы решили, что моей дочери не нужен ребенок? – зло прорычал Дамир, схватив меня за горло и с яростью прижав к стене.
– Вы о чем? Дамир, успокойтесь! Не надо так себя вести, я ничего плохого не сделала вашей дочери! – прохрипел я, едва вдыхая воздух, и пытаясь руками оторвать от себя руки мужчины.
– Не сделал? Оливия потеряла ребенка! Ничего не хочешь объяснить?
– Как потеряла ребенка? К ней же мой врач должен был прийти! Мой, проверенный!
– А он и пришел, только ты сучоныш, послал какую-то гниду! Я тебе мало предложил в случае победы?
– Отпустите меня и успокойтесь, Дамир Тимурович! Я не собираюсь с вами драться, хотя бы потому что не подниму руку на человека гораздо старшего меня. Но если вы решите меня придушить на месте, вынужден буду применить силу!
Мои слова немного отрезвили мужчину, и громко выдохнув он отпустил меня, но все так же разъяренно продолжал смотреть в глаза.
– Какого черта вообще происходит, объясните мне, Дамир?! Я только из аэропорта, летал на встречу с вашими родственниками и не понимаю, о чем вы говорите! С Оливией должен был мой врач встретиться. Что пошло не так?
Дамир молча прошел по кабинет, и присев в кресло, зло прошипел:
– Х*евый у тебя врач! Сегодня утром моей дочери стало плохо! Ее увезли в больницу, открылось кровотечение и плод сохранить уже никак нельзя было!
– Причем здесь мой врач? Если я посылал Наталью Викторовну еще три дня назад! А плохо Оливии стало сегодня?
– Сегодня! Только вот врач снова приезжал, и тоже от вас!
– Бл*дь, что за хрень! – прорычал я, рукой стукнув по столу. – Я не присылал никого для повторного обследования! Только Наталья должна была осмотреть Оливию на следующий день после моего визита. И она была, я точно знаю. Она докладывала мне о своей работе.
– Что значит… кто-то подослал к ней этого человека?
– Черт! – выругался я, от усталости сжимая переносицу. – Я же говорил вашей дочери, что врач будет только от моего имени.
– А он и назвал твое имя! И сказал, что якобы эта Наталья попросила о повторном обследовании.
– Пфф… она не могла этого передать. Просто не могла. Я сейчас же с ней свяжусь. Только прошу, успокойтесь!
Я сам уселся в свое кресло, и тут же набрал Грачко, желая услышать от нее всю правду.
– Слушаю, Игнат Николаевич, – прозвучал голос из динамика телефона. Звонок поставил на громкий режим.
– Наталья Викторовна, здравствуйте. Три дня назад, вы были у Оливии Моретти, в СИЗО.
– Да, я обследовала девочку, у нее все хорошо. Я вам рассказывала по телефону. Ей и малышу ничего не угрожает.
– Кого?! Кого вы попросили прийти еще раз осмотреть мою дочь? – прокричал в трубку Дамир, крепко сжимая кулаки.
– Ааа… я не…
– Наталья, понимаете, Оливия потеряла ребенка. К ней приходил врач, сказав, что вы его об этом попросили. Попросили о повторном осмотре.
– Игнат Николаевич, вы же знаете, что я этого не делала. Я провела осмотр, результаты вам сообщила. Все было хорошо. Как, как она его потеряла? Что случилось? Как к ней вообще могли кого-то пропустить? Каким образом все произошло? – взволнованным голосом спрашивала она, прекрасно понимая, что в случае чего, с нее тоже будет огромный спрос.
– Я бы сам хотел это узнать.
– Вы как думаете, что можно сделать, чтобы плод замер? – поинтересовался Дамир, искренне переживая за свою дочь.
– Наталья, это Дамир Тимурович, отец Оливии.
– Да, здравствуйте, Дамир Тимурович. Я не могу конкретно без анализов крови сказать. Я же не знаю, что ей делали.
– Ей капельницу ставили, с витаминами какими-то. Мне дочь сказала!
– Дамир Тимурович, мне сложно что-либо утверждать, но через капельницы… могли.
В кабинете наступило молчание. Я лбом уткнулся в сжатые кулаки, и хотел на миг абстрагироваться от ситуации. Не получилось. Передо мной снова предстали красивые глаза Оливии. Что сейчас ощущает девушка? Что вообще может ощущать женщина, потерявшая ребенка? Потерявшая не по своей воли?
– Спасибо, Наталья. Я позже еще наберу. Нужно будет, чтобы вы снова осмотрели мою подзащитную, и сказали, есть ли угроза ее здоровью.
– Хорошо, Игнат Николаевич. Всего доброго, – и сбросил звонок.
– Какая же гнида-то постаралась так… – хрипло произнес Дамир, и подняв на него взгляд, увидел, как он схватился рукой за грудь в области сердца.
– Вам плохо?
– Все нормально. Нормально… – произнес он, и залез в карман, выудив блистер с таблетками.
Мужчина положил под язык одну, и устало вздохнув, посмотрел на меня тяжелым взглядом.
– Прости, что набросился. Совсем нервы сдают.
– Я вас понимаю.
– Когда свои дети будут, тогда точно поймешь.
Его слова неприятно резанули по душе, но я постарался не зацикливаться, ведь действительно, что я мог возразить? У человека дочь в тюрьме – это раз. Дочь, которая потеряла по чьей-то злобе своего ребенка – это два. В действительности сложно представить, какого сейчас самой Оливии и ее родным. Хотя мне лично тоже больно за девчонку, которая страдает по чьей-то вине.
– Найди эту падлу. Сделай все возможное. Я не прошу тебя. Я умоляю.
Дамир поднялся из кресла, и медленным шагом прошел к двери. Я же стал сразу продумывать о дальнейшей работе, и понял, что нужно сделать в первую очередь.
– Дамир Тимурович, – позвал его, когда он уже открыл дверь. – Я сейчас же позвоню знакомому и к Оливии приставят проверенных конвоиров. А тех, что были на смене, их всех допросят.
Байер кивнул, и молча закрыл дверь с другой стороны.
А у меня предстал перед глазами момент из прошлого. Наш юный возраст, беззаботная жизнь и большие планы на будущее. Я тогда встречался с одной прекрасной девчонкой, о которой мечтали многие парни нашего потока. Но Лиза выбрала именно меня, наверное, потому что я ухаживал за ней, как за настоящей принцессой. Мы встречались два года, а после университета я хотел узаконить наши отношения. Но что-то пошло не так. То ли судьба решила развести наши дороги, то ли просто Лизка оказалась дрянной сукой.
Две полоски… и справка об аборте.
А ведь сейчас моему малышу могло быть шесть лет…
Уже вечером на моем столе лежала информация по всем конвоирам, которые были на службе в день, когда к Оливии повторно приходил врач. Позвонив главному начальнику СИЗО, я решил не откладывать это дело на завтра, и услышав что парень работавший в тот день, сегодня был на службе, я тут же выехал на встречу с ним. Он, конечно, этого не знал, что для меня могло сыграть в положительном ключе.
Еще планировал встретиться с моей подзащитной, и лично переговорить с ней.
По дороге позвонил маме, пообещав завтра после работы приехать к ней на выходные. Отзвонился Ольге и договорился с ней о том, что вечером заберу к себе. Пора было развеяться, и расслабиться. А эта девушка поможет мне как никто другой. Давно что-то мы с ней не виделись, все некогда, а тут как раз напряжение снять надо.
– Глазко Степан Кириллович? – уточнил я, войдя в здание следственного изолятора.
– Да, – сдержанно кивнул парень, пронзая меня строгим взглядом.
– Смотрю, знаешь, кто я.
– Мне нельзя не знать.
– Вот и хорошо. Позавчера, твоя смена была? Врать не советую, я все равно узнаю.
– Моя, – сдержанно кивнул он.
– Кто из посторонних заходил?
– Из каких посторонних? Че ты мне тут гонишь, адвокат?
– Ты не с заключенным разговариваешь. Тон по проще! – прорычал я, испытывая дикое желание прижать его к стене и приложить головой пару раз.
– А то че?
– Послушай, парень. Я ведь разговаривать пришел не от себя, а с разрешения твоего начальника, и что будет, если он узнает, как ты со мной общался?
В ответ, Глазко недовольно посмотрел на меня, и тяжело вздохнув, все же произнес:
– Что ты хочешь знать?
– Вот так то лучше, – кивнул я. – Кто приходил к Оливии Моретти?
– Врач.
– Какой врач? Мужчина?
– Да, представился Леонидом Столяренко.
– Показывал какие-то корочки, документы? Кто он, откуда?
– Нет, сказал лишь, что вы прислали.
– Ага. А ты кому-то позвонил, уточнил? Спросил разрешения? Следователю, начальнику, мне?
– Нет.
– Нет? Какого хрена? Какое ты имел право? Он заплатил тебе, да? Не мало?
– Несколько тысяч.
– И ты продался за несколько тысяч? У тебя бл*дь что, зарплата маленькая?
– Лишними не будут.
– Не будут, – буркнул я. – Да я тебя к ответственности привлеку!
– Да ничего не случилось же, осмотрел зечку и уехал.
– Не случилось говоришь? А ты знал, что эта «зечка» была беременна до недавнего времени?
Я начинал закипать. Мне не нравилось, как он назвал Оливию. Как бы там ни было, но я не верил, что она убила своего мужа.
– Эм… ну да.
– И тебя ничего не смущает в свете последних событий?
– Я только заступил на смену.
– Только заступил? А тебе не передали ничего? Например, что Оливия Моретти после визита этого якобы врача потеряла ребенка!
– Так вот почему ее нет в камере, – задумчиво хмыкнул он, почесывая свой лоб.
– В общем так, сейчас идем в кабинет, и составляем фоторобот! Надеюсь, ты запомнил этого Столяренко!
– Да, вроде.
Я был ужасно зол на безалаберность этих людей. Быть конвоиром в СИЗО, и пропускать к заключенным хрен пойми кого!
Если не дай Бог я не найду этого долбанного врача, посмевшего навредить Оливии, я Глазко сам лично глаз на жопу натяну. Шутки кончились, господа присяжные.
Из следственного изолятора я вышел уже в бешенстве. Глазко едва смог составить фоторобот, за что я его чуть не стукнул на месте. Благо парня следователь спас. И после того, как составили приблизительно похожую картинку, сразу разослали по всем постам, с предупреждение закрыть границы для этого лица. И при первом удобном случае задержать.
Прикрепили еще и имя, но отчего-то мне казалось, что оно даже не зарегистрировано, либо же принадлежит законопослушному гражданину. К слову, последнее – пробили по имени, и таких личностей только в Киевской области до хрена и больше. Но сегодня навещать их не имеет смысла. Ночь на дворе. Главное, все ориентировки разосланы.
Можно было, конечно, все устроить проще. Посмотреть записи камер видеонаблюдения. Но по всей видимости в этом СИЗО работали одни недоумки. Ни одна камера в этот момент не работала.
Да черт возьми, как вообще от них еще никто не сбежал7! Они же работать совсем не умеют!
Вообще все к черту шло не так. Всю эту работу за меня должен был сделать опер или следователь, в итоге, все сидят ровно на задницах.
Да, я знал, что в итоге получу хорошую сумму, и имел в виду вовсе не бизнес Байера. Он мне не нужен от слова совсем. Но бл*дь, не до такой же степени сидеть и нихера не делать?!
Только через час наконец-то добрался до Ольги, которой предварительно позвонил, чтобы она в нужное время вышла на улицу. И вот сейчас красивая девушка в легком платье стояла у подъезда и в свете фонаря курила тонкую сигарету с ментолом. Сморщился. Терпеть не мог запах сигарет.
Но до чего зараза красивая. С шикарной копной черных волос, длинными ресницами и пухлыми губами. Уверен, правда, что в губы она что-то закачала, а вот ресницы были естественные, просто немного длиннее, чем у многих. И приятно что свои, короткие ногти. Внешность ее меня устраивала. Еще бы за губы дать разгону, и была бы идеальная девушка. Идеальная по красоте, но далеко не в душе.
– Прыгай, кошечка, – с грустной улыбкой на губах произнес я, паркуясь в метре от Ольги.
– Ммм, Игнат, наконец-то. Я дико соскучилась, – муркнула она, и потушив окурок, выкинула его в урну.
– Наслышан. Давай, бегом в машину.
– А как же пообниматься, поцеловаться? Где твоя галантность? – постаралась надуть пухлые губки, и сама тут же улыбнулась.
– Прости, милая, сегодня без лобызаний. Я дико устал.
– Эх, вот так всегда, – наигранно возмутилась она, и призывно виляя бедрами прошла к пассажирской двери.
Я тут же щелкнул ее, открывая, а уже через секунду в кресло умостилась прекрасная попка. Да уж, изголодался я сильно. От вида обтянутой платьем задницы мой член дернулся, и в штанах стало тесно. Заехать что ли в укромное место, и трахнуть прямо в машине?
– Привет, котик. Я так соскучилась, – Оля склонилась ко мне ближе, и ее рука тут же скользнула по груди и вниз к ремню брюк.
– Знаешь да, чего я хочу? – прошипел ей в губы, и снова скривился. Курила.
– Прости, просто заждалась тебя. Больше не буду курить. Нам же еще малышей рожать.
Вот об этом я с ней и поговорю в ближайшее время. Пора девочку поставить на место.
– Лучше побалуй меня. Займи свой рот чем-то интересным.
– С удовольствием, котик.
И она сразу же, не раздумывая склонилась к моему паху, сжимая пальцами бугор сквозь штаны, и быстро расстегивая пряжку ремня.
Я уже выехал на главную дорогу, когда теплый язык коснулся возбужденного члена.
Глава 9
– Игнат, – услышал мурчащий голос Оли, которая, кажется, не собиралась сегодня засыпать.
– Что?
– А ты не хочешь поговорить? Шампанского выпить?
– Оль, четыре утра. Мне на работу к девяти.
– Я понимаю, но ты можешь хоть раз уделить мне немножко больше времени. Я что для тебя ничего не значу? – а вот тут я уже тяжело вздохнул и приподнявшись, спиной улегся на подушки.
В окна пробивался рассвет.
– Что случилось, Оль? Почему именно сейчас, когда все люди спят, тебе нужно срочно поговорить?
– Просто мы так редко видимся, – она склонилась надо мной, и пальцем провела по груди сдвигая вниз одеяло.
– Все случается по договоренности.
– А тебе бы не хотелось видеться чаще? – ее рука остановилась у головки члена, и я на миг задержал дыхание.
– Зачем? Тебе мало секса?
– Мне мало тебя, Игнат. Я бы могла тебя встречать с работы. Готовить ужин…
– Оля, у меня ненормированный график, я приезжаю с работы в разное время. Могу ночью, могу под утро. Зачем тебе эта трепка.
– Игнат, а как же семья? Будущее?
– Семья? Оль, чтобы обзаводиться семьей, должна быть любовь, – хмыкнул я, и тут же перехватил ее руку, которая хотела коснуться члена.
– Но разве я тебе хоть немного не нравлюсь? – надула губки, и тут же этой рукой прошлась вверх по груди к шее.
– Задушить меня вздумала?
– Ага, если вдруг откажешь.
– Я тебе в любом случае откажу, Оль. Я тебя не люблю, и ты это знаешь.
– А кого ты любишь? Хоть кого-то ты любишь? – сердито прорычала она.
– Маму я люблю, маму.
– Игнат, а женщина, которая будет рожать тебе детей?
– Я думал, ты поняла, что я пока такой еще не встретил.
– Так давай попробуем? Я была бы не против родить тебе малыша.
Я посмотрел в загоревшиеся надеждой глаза, и тяжело вздохнув, понял, девчонка построила себе в голове воздушные замки.
– Оля, послушай меня внимательно, малыша мне родит женщина, которую я буду любить. И которой я не буду платить за секс. Понятно?
– Ты жесток, Игнат, – сказала дрожащим голосом, и отодвинулась от меня на другой край кровати.
– Возможно. Но я не понимаю, о чем мы сейчас говорим, если изначально между нами была договоренность. Не ты сама мне сказала, что мы могли бы с тобой встречаться за отдельную плату? Или мне надо было договор составить о наших отношениях?
– Нет, не надо было. Просто неужели в меня нельзя влюбиться? Я же не уродка.
– Ты не уродка, и в тебя можно влюбиться. Но я не влюблюсь. Наши отношения изначально завязаны не на том. Мне не нужна девушка для серьезных отношений, которая может продавать свое тело.
– Но я ведь это ради тебя, Игнат.
– Что ты ради меня? Оля, ты думаешь, мужика можно удержать красивым телом? Несомненно, нам нравится это, но… где уверенность, что ты от вида еще более толстого кошелька не ускользнешь к другому? С тобой, малышка, нас связывает голый секс. Изначально был на этом договор. Мне не нужны трудности. Я на работе устаю, а в женских объятиях я хочу расслабляться.
– Игнат, я…
– Если ты решила мне трахать мозг, то можешь прямо сейчас уходить. Мне нужна легкость и секс. Все.
– Прости, – тихо произнесла она. Но я уже был зол. Черт возьми, через несколько часов на работу, а я тут какую-то хрень должен разруливать.
– Что, «прости», Ольга? Тебе хочется в семью поиграть? Это не ко мне, девочка.
Я отбросил одеяло и поднялся с кровати. Отличное настроение после секса как рукой сняло. Все к чертям. Бл*дь! Ну что за мода все испортить?
Прошел к бару и налил себе виски, выпил залпом и налил еще, и только хотел опрокинуть в себя вторую порцию, как мое внимание привлекла соска. Обыкновенная детская соска, в простонародье именуемая пустышкой.
Со стуком поставив стакан на полку, я резко развернулся к девушке, стоявшей на коленях на матрасе и обвернутой легкой шелковой простыней. Она ждала что я сейчас подойду к ней, одерну ненужную тряпку и припаду к ее губам в жадном поцелуе. А после мы снова займемся горячим сексом, как это было полчаса назад.
Но нет. Теперь я был зол, и трахаться хотел меньше всего. Сейчас меня интересовало совершенно другое.
– Какого черта происходит, Оля? – пальцем ткнул на стол, где лежала розовая пустышка.
– Ты не хочешь девочку? Нет, ну, конечно, первым может быть и мальчик, это уж как получится.
– Тебе кто дал право, что-то за меня решать? – хотелось придушить эту стерву, но брать грех на душу из-за нее – было последнее что я сделаю в этой жизни. – Я тебе что-то не ясно сказал? Или может быть мало платил? Сколько ты хочешь за ночь? А вообще знаешь, собрала свои тряпки и исчезла.
– Что? Игнат!
– Да, исчезла. Давай, пока не подумаешь о том, что творишь.
– Игнат, ты же не серьезно сейчас? – посмотрела на меня испуганным взглядом, а я не мог понять, чего именно она так испугалась? Того что потеряет меня, или деньги?
– Разве? По-моему, я вполне серьезно, Оль. Мне хочется отдыхать, а не вот это вот все!
Развел руки в стороны, имея в виду ее ненужные разговоры, которые приведут только к разладу того что у нас есть.
– Не хочешь, как есть, значит, не будет никак. Давай, вызови такси, я оплачу.
– Не выгоняй в ночь, Игнатушка, я прошу тебя.
– Уже утро, Оля, не закатывай истерику. Я не поведусь.
Она громко фыркнула и отбросив простыню принялась одеваться, то и дело поглядывая на меня. Давай-давай, девочка, шустрее, я все равно не поведусь на твои уловки, и не стану тебя жалеть. Твои фантазии лишь у тебя в головке.
Натянув платье, схватила сумочку и пошла в прихожую обуваться. Но когда я вышел следом за ней, заметил в ее руках босоножки с сумочкой и телефон. Она вышла босиком, громко хлопнув дверью.
Я скривился, надеясь, что стук не разбудил соседей, и приоткрыв дверь, застал Олю, спускающуюся по ступенькам.
– А деньги?
– Пошел к черту, Градецкий!
Ну что же, настаивать я не буду, тихо закрыл дверь, клацнул замок, и отправился в кровать, надеясь поспать хотя бы несколько часов. Но только голова коснулась подушки, как на тумбочке завибрировал телефон.
– Твою мать, ну кого в такую рань…
– Игнат, доброе утро, прости что так рано, – услышал после того, как ответил на звонок.
– Миша? Что случилось?
– Друг, в палате Моретти скончалась одна дамочка.
– Какого черта Оливия не сама лежала в палате?
– Не знаю конкретно. Сказали, что вчера к ней положили соседку. Мол мест не было.
– Бл*дь! Этого только не хватало!
– Странно там все… не могут установить причину смерти… Игнат.
– Что?
– Если это те же люди стараются. Ох и тяжело твоей подзащитной придется. На нее ведь повесить могут.
– Пусть только попробуют, я им крючки нахрен пообламаю!
Сбросил вызов, и тяжело вздохнув, отправился в душ. Поспать сегодня мне уже точно не удастся.
– Игнат, что произошло с той женщиной? Почему она умерла? Кто она?
– Я как раз жду ответа на этот вопрос. К тебе не должны были никого подселять в палату.
– Меня допрашивали. Я не понимаю, зачем? При чем тут я?
– Какого черта тебя допрашивали без меня? Что ты им сказал? – прорычал я, злясь на то, что без меня посмели допрашивать мою подзащитную.
– Правду. Я спала, и ничего не знаю.
– Хорошо. Но больше никогда без меня не отвечай ни на какие вопросы.
– Простите. Просто я сейчас…
– Прекрати мне выкать. Я ненамного старше тебя.
– Извини. У меня сейчас такое настроение… Твой врач говорила, что с моим женским здоровьем все в порядке, и плоду ничего не угрожает. Но теперь… теперь у меня нет моего малыша. Это очень больно. Меня успокаивает лишь мысль о моем Дамирушке. Как же я по нему соскучилась.
– Оливия, я постараюсь что-нибудь с этим сделать. Я хоть сам и не отец, но понимаю твои чувства. Я постараюсь организовать вам встречу с сыном. Но прекрасно понимаю, что сюда его везти, не лучший вариант.
– Спасибо тебе, за все что ты делаешь.
– Пока толку мало. Оливия, послушай, я не собираюсь от тебя ничего скрывать.
– Ты о чем? – настороженно спросила она, поджав колени ближе к груди.
Маленькая девочка. Я ведь помнил ее шикарной, красивой и счастливой. В тот вечер. Она была одета в дорогое платье, а волосы красиво уложены в прическу. Она сияла, и излучала внутренний свет. Даже несмотря на то, что тогда устроил ее муж. Оливия была свободна. И ничего, кроме поведения Моретти ее не тревожила.
Сейчас же я видел полную противоположность. Осунувшаяся, истощенная, с болью и отчаянием в глазах. А под ними – синяки. Кажется, она все меньше и меньше верит в хорошее, и это ужасно меня злило. Я хотел вернуть свет в ее глаза, и надеялся сделать все от меня зависящее.
– Второй врач. Он не был от меня. Его подослали. И полностью на нем вина того, что ты потеряла ребенка. Я буду защищать тебя. Во всем, но и скрывать правду не стану. Мне нужно твое доверие, и я не хочу, чтобы какой-то ублюдок его подорвал. Я хочу вытащить тебя отсюда. А значит, как я уже говорил, ты должна мне верить. Вместе мы справимся.
– Но кому я мешаю? Господи! Кому? Малыш мой при чем? – из ее глаз покатились слезы, и я не выдержав, пересел на ее кровать, и загреб девчонку в объятия.
Она вся дрожала, и мне было ее дико жаль. Жаль девчонку, у которой вчера еще было все, а сегодня она сидит в тюремной палате с болью в сердце. Она потеряла малыша, и самое главное – свободу. Ту свободу, которая нужна всем нам.
– Я найду этого человека. Только верь мне, – прошептал ей в волосы, и ощутил горячее дыхание на своем плече.
– Игнат, я никому плохого никогда не желала. Я не знаю, кто это мог быть, и за что мне мстят. Еще эта женщина. Я ведь толком ее не видела.
– Я не обещаю тебе помочь через день, или неделю, но я вытащу тебя отсюда. Ты не будешь сидеть из-за того, чего не совершала.
– Ты был в Сицилии? – она отпрянула от меня, и с надеждой в глазах посмотрела мне в лицо.
– Был. И скажу честно, общаться со мной изъявили желание не многие.
– Аллегра, – как-то отчаянно произнесла Оливия, и обняв себя руками, посмотрела в окно, заколоченное решеткой.
– И она в том числе. Но зато, кое-кто все же пошел на контакт, и был очень даже любезен.
– Ты о ком? – удивленно переспросила она, вернув ко мне взгляд.
– Я о тете, тете твоего мужа.
– Винсенза? Серьезно?
– Да, а почему ты так удивляешься?
– Мне Даниэль говорил, что она какая-то отрешенная. И мне ни разу не удалось с ней пообщаться.
– А вот это удивительно. Мне она показалась очень даже милой.
– И что она говорила?
– Она сказала, что все на самом деле не так, как кажется.
– А ведь возможно она права. Теперь я ни чему не удивлюсь.
Я поднялся с кровати, и собрался уходить, собираясь встретиться с мамой Оливии… Женщина на том настаивала.
– Я тоже не удивлюсь. До сих пор помню, каким ублюдком был твой муж. Прости, но это так.
– Он не всегда таким был.
– Не оправдывай его передо мной. Для меня он падший человек. К тому же он тебе изменял, а это уже полное дно. Выздоравливай! Я на днях заеду.
И я покинул ее палату, предварительно постучав в двери, чтобы мне открыли. Как же меня за*бало то, что эта девчонка находилась под стражей. Да стоило взглянуть в ее глаза и становилось все понятно – не убивала. Но какая-то падла хочет явно ее подставить. А еще куда-то запропастился тот следователь, который начинал дело в Сицилии. Много было не состыковок, и то же время много совпадений. Например, врач, взявшийся из ниоткуда, и теперь труп в палате этой девочки. Что за херня происходила, я не понимал, но собирался разбираться дальше.
Еще с самого утра позвонила Лия Александровна и попросила меня о встрече. Насколько я мог судить, Дамир Тимурович об этом не знал. Возможно, женщина не хотела, чтобы он лишний раз волновался, ведь я сам лично видел, как ему стало плохо в моем кабинете.
Но о чем хотела поговорить со мной мама Оливии? Я лишь мог догадываться, что о дочери. Но возможно всплыла какая-то новая информация.
Я тяжело вздохнул, оказавшись за пределами больницы, и направился к своему авто. День только начался, но кажется сюрпризов сегодня будет много. И жаль, не очень хороших.
Глава 10
– Здравствуйте, Игнат, – произнесла очень грустным голосом Лия Алекснадровна, стоило мне присесть напротив нее в тихом уютном кафе.
– Здравствуйте. Лия Адександровна, что-то случилось?
Я не собирался рассказывать родителям Оливии о том, что произошло в палате. Они только станут еще больше нервничать, и от этого будет хуже самой девушке. Я вижу, насколько они все друг другом дорожат, и в последнюю очередь что бы я сделал, так это причинил бы страдания. Разобраться с тем, кто посмел положить в палату к моей подзащитной еще одну пациентку я смогу сам, как и в остальном. А если будет что не получатся, напрягу Мишку, он всегда мне помогал, если я просил.
– Разве того, что моя дочь за решеткой недостаточно? – отчаянно произнесла она, смотря на меня с болью в глазах. Кажется, столько боли я еще в жизни не встречал. А ведь дел у меня насчитывалось несколько десятков.
