Текст книги "Слабая ведьма"

Автор книги: Ирина Цыганок

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 31 страниц)

– Добрый вечер, комендант. – Мирра благодарно кивнула, опускаясь в предусмотрительно подвинутое кресло. – Как вы узнали меня?

Тот остался стоять, в его кабинете других стульев или кресел не было, видимо, подчиненным и посетителям в присутствии коменданта сидеть не полагалось.

– Я уже семь лет служу на границе, так что навидался мороков. Ваш был сработан на славу, но где это видано, чтобы гонец покидал Вран без заводной лошади? После границы-то наших застав не будет. Ну и другие мелочи… К тому же до Орьена я состоял на службе во вранском гарнизоне, миледи, и дважды имел честь охранять вас.

Мирра внимательнее взглянула на капитана и кивнула. Да, его лицо было ей знакомо, хотя имени она вспомнить так и не смогла.

– Три дня назад мне доставили пакет из Врана…

Капитан обошел стол и, открыв ключом одно из отделений, достал толстый конверт, скрепленный печатью Совета.

– В нем было сообщение о вашем возможном визите и письмо для вас.

Комендант протянул Мирре конверт. Она сломала печать и, достав тонкий лист драгоценной арканской бумаги, быстро пробежала глазами короткое послание. Письмо было подписано канцлером, но можно было догадаться, что текст одобрили все члены Совета. В нем Мирра извещалась, что если она, вопреки решению Совета, немедленно не возвратится в столицу, то будет считаться добровольно сложившей с себя почетный титул правительницы. Совет оставлял за собой право не позднее двух недель после вручения ей пакета объявить о новых выборах.

Мирра дважды перечитала послание. Канцлер ничего не писал о том, какие меры будут предприняты, если она отклонит его настоятельное «приглашение».

– У вас приказ задержать меня? – Голос Мирры выдавал напряжение.

– Нет! – Капитан медленно покачал головой. – В моем приказе содержится то же, что и в вашем письме. В случае, если вы проследуете дальше, я освобождаюсь от обязанности исполнять ваши указания, если вы решите мне их оставить.

– Что же, вполне логично и очень предусмотрительно со стороны канцлера! – заметила Мирра. Нельзя сказать, чтобы ее вовсе не мучили сомнения (и сожаления) по поводу выбора. Вот так разом лишиться титула правительницы – не слишком приятно. Но возвращаться она не собиралась.

– Оформляйте проездные документы, – устало попросила Мирра, – и, если возможно, я хотела бы напоследок воспользоваться вашим гостеприимством.

– Конечно, конечно! Вам приготовят комнату. – Капитан поспешно отдал необходимые распоряжения. Потом протянул гостье бумаги, требующиеся для пересечения границы.

– Спасибо и прощайте, капитан. Думаю, утром мы с вами не увидимся!

Комендант склонился в учтивом поклоне, Мирра коротко кивнула и удалилась вслед за денщиком, явившимся проводить ее до предназначенной спальни.

В комнате по соседству была приготовлена горячая ванна. Мирра с наслаждением смыла с себя дорожную пыль. Потом решила заново уложить свои сумки, ведь она покидала безопасный Вран и въезжала на территорию пусть дружественного, но чужого государства. («Вран теперь тоже чужое государство!» – напомнила себе Мирра.) Она бывала раньше в Готтаре (правда, путешествовала на спине дракона), дорога не должна была таить опасных сюрпризов, но проверить поклажу еще раз стоило. Ведьма переложила в кошелек драгоценную брильянтовую пыль. Проверила запас арбалетных болтов: простых и заговоренных – все на месте (да и куда бы им деться?!). Запас белья и провизии можно было обновить с утра в городке. Лекарственных трав было в достатке, при случае их же можно было употребить на магические заклинания. На всякий случай на шее болтался эльфийский амулет, очень давно отданный ей Эйнаром. С его помощью они когда-то проникли сквозь магическую стену, окружающую замок в Оль-Герохе. Поразмыслив, Мирра, на всякий случай, добавила к травам пакетик с древесной золой – вдруг понадобится, не жечь же ради этого костер в поле?!

Комендант все-таки явился провожать ее утром.

– Я тут подумал, миледи, – воин имел смущенный вид, – что, пожалуй, поторопился вручить вам пакет. Что, если мы сделаем вид, что я не узнал вас и вы не получили сообщение? В этом случае Совет не сможет избрать нового правителя?

Мирра улыбнулась: ужасно приятно, что кто-то заботится о ней. Добрый комендант собирается нарушить устав, рискнув карьерой. Она отрицательно покачала головой.

– Не берите в голову, капитан, исполняйте волю Совета! Если скажете, что не видели меня, у вас потребуют вернуть конверт нераспечатанным. Но все равно, спасибо, что предложили!

Путница навьючила на Тень сумки. Комендант держал стремя, пока она садилась в седло.

– Прощайте, капитан!

– До свидания, миледи.

Копыта Тени зацокали по выложенному каменными плитами двору форта к воротам, прямо за которыми начинался короткий отрезок дороги, спускавшейся к мосту. На другом конце виднелась невысокая башенка, построенная специально для готтарской стражи, охранявшей границу со своей стороны.

Пограничная застава осталась за спиной. Дорога превратилась в грязный проселок. На дворе стояла ранняя весна, в Готтаре шли дожди, и здешняя казна не была столь щедра на каменные мостовые. Тень осторожно переставляла копыта по раскисшей дороге, Мирра поглядывала по сторонам. Тронутые нежной зеленью холмы и едва подернутые молодой листвой клены. По обочинам важно расхаживали черные грачи, выискивая выползших на дорогу дождевиков.

Примерно такой же пейзаж сопровождал Мирру последние два дня и по ту сторону границы, но ей почему-то казалось, что, стоило перейти каменный мост, и небо стало тяжелее и сумрачней, ветер холоднее, а почерневшие от влаги ветви деревьев и вовсе выглядели зловеще. Наверное, виной тому было мрачное настроение, с которым Мирра покидала свое, вернее, теперь уже чужое, княжество. Перед отъездом она успела порасспросить любезного коменданта, и тот подробно описал ближайший отрезок дороги. К концу дня (если, конечно, она даст себе труд пришпорить лошадь) должен был появиться первый готтарский постоялый двор. Мирра чуть сдавила бока Тени, заставляя ее идти легкой рысью. Потом перешла на галоп, временами неожиданно (как ей казалось) оглядываясь назад. Неприятное ощущение сконцентрировалось в районе затылка, словно кто-то непрестанно сверлил ей спину злобным взглядом. Собственно, еще на вранской стороне временами казалось, будто за ней пристально наблюдают чьи-то глаза. Но тогда она посчитала, что так проявляются ее скрытые опасения быть узнанной и задержанной гвардейцами. Теперь опасаться чересчур настойчивых посыльных Совета не приходилось. Но ощущение опасности за спиной не прошло, а, напротив, усилилось.

Мирра заставила себя успокоиться и вновь перевела лошадь на шаг. Незачем было чрезмерно утомлять животное. Случись что в чужой стране, и основная надежда будет на лошадиные ноги.

Далеко впереди на дороге показался то ли хвост какого-то обоза, то ли движущаяся в том же направлении кавалькада всадников. С того места, где сейчас находилась всадница, разглядеть точно было трудно. Она вновь пришпорила лошадь и быстро нагнала попутчиков. Это были крестьяне. В телегах обложенная молодой крапивой лежала рыба. Запах от нее шел такой… Но женщина была рада, что ей позволили ехать с обозом до ближайшего селения. Оказывается, путешествовать одной – не так уж весело. Одно дело, когда ты пересекаешь свое собственное княжество (тьфу ты, чужое, чу-жо-е!), да на хвосте у тебя вранские гвардейцы, мечтающие вернуть уважаемую правительницу в безопасный дворец, и совсем другое – ехать вот так… Только теперь Мирра вполне ощутила, что значит путешествовать в одиночестве. Когда она в последний раз ездила без сопровождающих? Никогда! В самом первом путешествии из Ледо в Сан-Аркан они ехали большой компанией: Иллис и десяток ее земляков. Потом рядом всегда оказывались надежные Эйнар или Бинош. Про путешествия с драконом и вовсе говорить нечего: быстро, удобно и совершенно безопасно. А в последние годы, если рядом не было мужа, позади словно тени следовали телохранители. Кто бы знал, что прогулки в одиночестве приносят столько тревоги и беспокойства. Возможно, она поступила опрометчиво и нужно было еще немного подождать Эрссера во Вране… Мирра тряхнула головой, отгоняя малодушные мысли. Но гони не гони, они раз за разом возвращались к ней снова и снова: и пока она плелась по дороге рядом с рыбным обозом, и потом, на захолустном постоялом дворе. И на следующий день, и на следующий… и так до самого Готтара.

Подъезжая к городу, Мирра уже почти не надеялась найти здесь дракона. Теперь идея поискать его и сына в Готтаре казалась ей глупой. Как вообще можно отыскать одного-единственного мужчину (даже если он дракон) в огромном Мире?! «Особенно если он не хочет, чтобы его нашли», – заметил предательский голосок, последнее время поселившийся у нее в голове. Это второе Я было на редкость тоскливым и занудливым, оно беспрестанно ныло и стонало, жалуясь на несчастную судьбу, плохую погоду, дурные дороги и еще Фермер знает на что!

Кроме накопления грязи и усталости, ничего особенного с Миррой в дороге не случилось. Время от времени она ощущала холодок между лопаток и невольно оборачивалась, вздрагивая. Один раз ей показалось, что на холме позади замаячили несколько конных силуэтов. Она остановилась и развернула лошадь, чтобы дождаться и рассмотреть их получше (почему-то они казались ей опасными, а опасность следует встречать лицом к лицу), но так никого и не дождалась.

Готтар встречал ее мрачными черными шпилями. Здешние архитекторы предпочитали узкие, устремленные вверх формы, а для их воплощения использовали добывавшиеся поблизости базальт и серый гранит. Кирпичи здесь тоже почему-то делали серыми. В прошлый раз Мирра была в городе со Змеем в начале осени. Тогда черные пики зданий утопали в пышном багрянце и пурпуре листвы. Но и в тот раз Готтар показался ей похожим на старое кладбище, где черные обелиски завалены яркими поминальными венками. Сейчас листва еще не успела набрать полную силу, так что ни о каком буйстве красок не было и речи. Город казался гигантским черным скелетом, обглоданным неким чудовищем и брошенным валяться посреди серо-зеленой равнины. Что делать в таком месте веселому и жизнерадостному дракону?!

Мирра подивилась собственным мрачным мыслям. А ведь пока особых поводов для уныния не было.

В гостинице, где они останавливались с Эрссером, свободных мест не нашлось. Очень может быть, что не нашлось именно для Мирры, чей внешний вид после дальней дороги, прямо скажем, оставлял желать лучшего, (драконница всегда завидовала тем людям, которые в любой ситуации умудрялись сохранять лицо свежим, а одежду опрятной. Сама она, проведя день в седле, да без полноценной ванны, чувствовала себя донельзя мятой, грязной и даже вонючей). Можно было продемонстрировать хозяевам увесистый мешочек с сардами или хотя бы надетую под курткой кольчугу. Но Мирра слишком устала, чтобы вступать в переговоры с кем бы то ни было. Ниже по улице она видела более скромную гостиницу, в окне которой висело объявление о сдаче комнат. Путница вернулась к примеченному дому пешком, ведя в поводу Тень, и, едва заняв комнату, заказала горячую ванну. Пока она мылась, наступил вечер. В Готтаре вечера длинные, а ночи – светлые. Правда, до «Призрачного сезона», когда ночь не отличить от дня, было еще далеко, но и сейчас солнце надолго зависло над самым горизонтом, тускнея, но не собираясь оставлять небосклон.

Мирра запоздало сообразила, что не захватила в дорогу ни одного платья. Спору нет, скакать верхом в мужском костюме куда сподручней. Но вот идти на прием к готтарскому профессору в зеленых штанах и куртке не слишком прилично. Искать текстильную лавку было поздновато, поэтому она воспользовалась частью брильянтового порошка, сотворив себе иллюзию местного наряда. Холодные зимы придали специфику женским костюмам. Вместо юбок женщины здесь носили очень широкие длинные брюки и приталенные курточки-жакеты. Симпатично и удобно. Мирра изобразила себе юбку-брюки коричневого цвета и короткую замшевую курточку в тон. Из-под куртки выглядывали длинные рукава и воротник национальной рубашки, расшитой синими цветочками. На самом же деле она надела чистый дорожный костюм и даже кольчугу (оставлять такую ценность в гостинице она не решалась, тем более что ее постоянно мучили мысли о грабителях). Диадема в очередной раз стала браслетом. В таком виде Мирра отправилась вверх по извилистой улочке, ведущей от ее гостиницы к университетскому городку. От остального города этот район отделяла высокая кованая стена, но ворота еще были открыты. Летом, в «Призрачный сезон» народ в Готтаре привык гулять и развлекаться допоздна (зимой в мороз да по сугробам не разгуляешься).

Профессор Бунто был благообразным мужчиной, лет пятидесяти, склонным к полноте, но весьма подвижным. Его карие глаза осветились искренней радостью, когда он узнал в поздней гостье супругу своего давнего приятеля.

– Леди Мирра! – радушно протягивая к ней руки и улыбаясь, провозгласил он. – Какая приятная встреча! Вы с мужем приехали погостить в наш город?

У той разом пропало настроение продолжать беседу. Дракона здесь не было, и это стало ясно еще до того, как она занялась расспросами.

– Что-то случилось? – забеспокоился ученый, заметив, как вытянулась у гостьи физиономия.

Мирра кисло покивала.

– Мы с Г’Асдрубалом… э-э-э… разминулись, – пояснила она. – Я надеялась найти его здесь.

– Что вы, мы не виделись с той нашей встречи, помните?!

Мирра снова кивнула. Вести были безрадостными, но, по крайней мере, ей не нужно было выдумывать историю, для того чтобы расспросить, не бывал ли Змей в Готтаре за прошедшие пять лет. Впрочем, объясняться все же пришлось.

Бунто пригласил ее поужинать в приятную ресторацию, стоящую у самой реки и называвшуюся «На мельнице». Когда-то это строение и впрямь было мельницей, и об этом продолжало напоминать большое деревянное колесо, до сих пор взбивающее лопастями воду. Возможно, оно использовалось для подачи воды на кухню, хотя скорее просто служило оправданием вывески да для привлечения посетителей. Эту свою последнюю функцию оно выполняло успешно, в ресторации было полно народу. Влюбленные парочки устраивались на открытой веранде, поближе к колесу, чтобы его шум заглушал их воркование. Но Мирра и Бунто выбрали столик во внутреннем зале, там даже летом горел камин, бросая теплые отсветы на бревенчатые стены.

Профессор выслушал рассказ (по большей части правдивый) и лишь покачал головой.

– Ничем не могу вам помочь, деточка. – Вообще-то дама вовсе не годилась профессору в дочери, но благодаря драконьей крови выглядела от силы лет на двадцать пять. – Я не так уж много знаю о жизни драконов. Г’Асдрубал, водящий дружбу с людьми, – это исключение, не правило. Да он и не рассказывал о себе ничего действительно важного. Единственное, что могу сказать, так это, что раз в несколько лет (период, увольте, не знаю) у драконов случается так называемый «гон».

– Что-что? – переспросила Мирра.

– Ну, это не научный термин, – смутился ученый, – такое время, когда над драконами берут верх инстинкты, этакое помешательство на почве страсти…

Мирра непонимающе захлопала глазами:

– То есть?

– После этого у них наступает бурный период спаривания, – старательно отводя взгляд, добавил профессор.

До Мирры наконец дошло. Бунто явно придерживался того же мнения, что и Бинош. Дракону просто наскучила семейная жизнь, и он отправился поискать свежих ощущений в объятиях какой-нибудь драконницы.

«Даже в сказках верность дракона – дело неслыханное», – вспомнилось некстати.

Дальнейший ужин проходил в неловком молчании. Добрейший профессор сделал несколько попыток развлечь свою даму. Но той не хотелось поддерживать светский разговор. Едва покончив с едой и расплатившись за ужин, она извинилась и ушла. Профессор проводил ее сострадательным взглядом, за который униженная женщина с удовольствием свернула бы добряку шею.

Она брела по узкой каменной улочке в белесых северных сумерках. Сырой и липкий туман стлался понизу. Над фонарями виднелись странные ореолы. Кто-то говорил Мирре, что в этих широтах даже летом можно увидеть волшебное свечение в небе. Мысли несчастной были так далеко, что она (неслыханное дело, учитывая ту порцию драконьей крови, что приняла не так давно) не услышала крадущихся шагов сзади. И когда чья-то рука схватила ее, зажимая рот, а с другой стороны в горло уперся нож, она успела только сдавленно пискнуть. Незнакомец потащил ее в ближайший проулок, больше напоминавший узкую щель, так невелик был проход между домами. Мирра, как могла, перебирала ногами, чтобы удержать равновесие и спасти горло от давящего лезвия. Наконец грабитель остановился и зашипел на ухо своей пленнице:

– Где амулет?

Мирра и так была захвачена врасплох нападением, а тут и вовсе растерялась. По всем законам логики (и жизни) грабитель должен был требовать кошелек (или жизнь, конечно!), а тут какой-то амулет… Она судорожно перебрала в уме, что там нафантазировала со своим нарядом: вроде бы никаких украшений, напоминавших амулет, на ней не было. Да и какой еще мог быть амулет? Ведьма никогда не занималась изготовлением волшебных вещей: во-первых, ничего не получалось, во-вторых, волшебные предметы вызывали у нее неприятные ассоциации. К примеру, те же браслеты!.. Оставалось единственное объяснение: грабитель ошибся, обознался в темноте.

Еще Эйнар когда-то давно, в Сан-Аркане, наставлял ее: если ночью в темном переулке тебе приставили нож к горлу (как раз та ситуация!) и требуют отдать деньги, говори, что у тебя при себе нет наличных. Неразумно! Разочарованный бандит вполне способен выпустить тебе кишки с досады, кому потом будешь рассказывать, что забыла кошелек дома? Поэтому Мирра, не имея возможности членораздельно изъясняться, изобразила руками нечто такое, что неизвестный воспринял как желание общаться.

– Я отпущу руку, а ты не вздумай,кричать, а не то…

Чувствительное нажатие лезвием ножа на горло завершило фразу. Мирра чуть подвигала головой, что означало согласие. Незнакомец медленно отвел ладонь от ее подбородка. Мирра не шевельнулась, демонстрируя полную покорность. Теперь следовало правильно построить разговор. Не будь нож так близко приставлен к шее, Мирра уже саданула бы разбойника локтем в бок, а там – пара драконьих приемов, и неудачливого воришку утром будут отскребать от мостовой. Но грабитель хорошо знал свое дело, кончик ножа неотрывно сверлил кожу напротив артерии, не позволяя жертве поупражняться в контрударах.

– Какой именно из амулетов? – спросила Мирра, выигрывая время и лихорадочно придумывая, как бы занять более выгодное положение.

– Можно подумать, у вас их несколько? – возмутился бандит, но в голосе его не чувствовалось уверенности.

– А что вас удивляет? – продолжала Мирра. – Я состоятельная женщина. Так какой из моих амулетов вас интересует?

– Брось валять дурака! – зло зашипел незнакомец в самое ухо, лезвие его ножа сделало на шее микроскопический, но весьма чувствительный надрез. – Эльфийский амулет, ключ от башни!

– А-а-а… – Ведьма невольно ухватила грабителя за руку, сжимавшую нож. – Так бы сразу и сказали!

Эльфийский медальон и сейчас висел у нее на шее на память об Эйнаре и некоторых романтических девичьих бреднях), но благодаря иллюзии не был виден. Добротной была иллюзия на брильянтовом порошке, не дешевая, прямо скажем! Судя по всему, вор и сейчас не догадывался, насколько близко его рука находится от искомого сокровища. Однако то, что стало понятно, за чем охотится разбойник, дела, собственно, не меняло, и Мирра представить не могла, как сумеет выбраться из его цепких объятий. Вдруг что-то зашевелилось на ее правой руке, пытавшейся отвести нож подальше от горла. Она даже не сразу сообразила, что это ожил драконий браслет. Золотой змей ловко переполз на руку грабителя и обвился вокруг его запястья. Еще секунда – и разбойник громко вскрикнул, отрезанная у запястья ладонь покатилась на землю, продолжая сжимать широкий воровской нож. Теплая струя крови обдала правую щеку Мирры и залила ее свежий дорожный костюм. Она легко оттолкнула изувеченную руку и ринулась к выходу из переулка. Но тут же остановилась, услышав мелодичное бряцанье металла о мостовую, она чуть не забыла о своей драконьей диадеме-браслете, проявившей сегодня невиданную самостоятельность. Грабитель сжимал левой рукой обрубок правой, пытаясь пережать кровь. Мирра создала на ладони миниатюрный (не больше гусиного яйца) огненный шар и метнула его в грудь своему недавнему пленителю. Бандита отнесло метров на пять в глубь переулка. На ногах он не удержался и заскользил спиной по угловатым камням, которыми здесь были выложены улицы. Женщина поспешно подняла с земли золотой обруч, увенчанный горделивой фигуркой дракона. Дракон победно скалил брильянтовые зубы, залитые кровью побежденного врага.

Мирра благодарно чмокнула золотого змея и, теперь уже не оглядываясь, побежала прочь от злополучного проулка. Змей вернулся на свое место, на запястье хозяйки.

Подходя к гостинице, она напустила на себя скучающий вид. Кто знает, как в Готтаре относятся к дамам, устраивающим расправы на улице? Но в любом случае от общения с городской стражей ей хотелось уклониться. Хозяин постоялого двора ничего не заподозрил. (Вот вам и еще одно преимущество иллюзорных платьев: настоящий костюм был безобразно заляпан кровью, а на наколдованном наряде – ни пятнышка!) Постоялица поднялась к себе и на всякий случай заложила засов. Нападение на одинокую даму в темном переулке – вещь неприятная, но вполне обыденная. Другое дело – требования разбойника, над этим стоило поразмыслить. Да вот беда, как следует думать последнее время Мирре, никак не удавалось. Вот и сейчас ничего путного ей в голову так и не пришло. Посудите сами, какие враги могли быть у «разжалованной» вранской правительницы? Месть урфийцев за одержанную двадцать лет назад победу? Но ее роль в той битве, на фоне подвига Эйнара Вранского, была благополучно забыта. Кто еще оставался? Бинош и ее сыновья? Если сильно напрячь воображение, они, конечно, могли иметь на нее зуб за то, что в свое время перехватила у них княжество. Так ведь теперь путь к вранскому престолу свободен! И не надо забывать, что разбойник напал на нее не просто так, ему был нужен амулет, точнее, ключ к заклятию, отгородившему от Мира Оль-Герох. Кому могла понадобиться всеми забытая башня?! После третьего посещения (вскоре после свадьбы с Г’Асдрубалом) там окончательно не осталось ничего ценного.

Спала Мирра плохо – постоянно мерещились крадущиеся шаги под дверью, да и неразрешимые загадки плохо способствуют сну (и, кстати, пищеварению). Когда же наконец удалось задремать, ей приснился старый кошмар. Уже много лет ее не посещали подобные сновидения, но когда-то каждую ночь, проваливаясь в сон, она оказывалась в восьмиугольной башне со зловеще горящими рунами на стенах. Спину невыносимо жег холодный камень алтаря, над лицом склонялся страшный старик с иссиня-черной бородой. Теперь кошмар слегка видоизменился: она лежала не на алтаре в Оль-Герохе, а в постели, в гостиничной комнате, да и старик отличался от Аргола, каким она его помнила.

– Здравствуй, ведьма. – Голос у мага даже во сне оставался неприятным. – Тебе разве не говорили, что с твоей маной баловаться заклинаниями опасно?! – У нового Аргола была все та же старая песня.

– Зачем такой, как ты, сокровища Агад-Зера?

Мирра из сна старательно убеждала себя, что маг давно мертв, что бояться его или его привидения не стоит, но, когда зловещий старик шагнул к кровати и костлявыми длинными пальцами ухватил ее за руку, женщине захотелось истерично закричать. Это она и попыталась сделать, но, как всегда бывает в страшных снах, тело отказалось ей повиноваться, крик умер в горле, так и не родившись, маг в это время неожиданно заинтересовался ее руками.

– Что это? – забубнил он себе под нос. – Не может быть! Мир поистине тесен… Какие у тебя интересные узоры на руках! А куда ты дела браслеты?

Мирра ответила ненавидящим взглядом.

– Ба, да ты полна сюрпризов, а это у тебя что?

Костлявые пальцы старца потянулись к Мирриному лицу, и тут уж, несмотря ни на что, Мирра закричала. И проснулась. В комнате было пусто, только странное свечение умирало у стены – вероятно, какой-то выкрутас местного климата.

Ведьма облегченно перевела дыхание. Страх, навеянный сном, быстро улетучивался, неприятным и неожиданным напоминанием о нем оказался только отвернутый рукав ее ночной сорочки. Но это было объяснимо: наверняка она сама случайно сдвинула его во сне.

Сон ей привиделся или не сон, а больше Мирра спать не ложилась. Остаток ночи она провела в сборах и с первыми лучами солнца уже выезжала за низкие стены Готтара.

По плану, составленному еще во Вране, следующим пунктом ее путешествия значился Андор-Афель – северо-восточный форпост эльфов, тот самый горный городок, куда ее, полуживую, притащили Эйнар и Бинош.

Говорят, найти скрытый от чужих глаз эльфийский город может только тот, кто получил от хозяев приглашение побывать в нем. Когда-то Мирра с Г’Асдрубалом гостили в другом эльфийском городе – Ферни-Эт, и их пригласили приехать еще раз. Распространялось ли это приглашение на Андор-Афель? Мирра не была уверена. Зато она была дочерью лесного народа, а значит, умела прекрасно ориентироваться в лесу и надеялась отыскать верховую тропу, по которой однажды покидала город вместе с Бинош и Эйнаром.

Мирра выбрала проселок, ведущий в нужном ей направлении, и пустила Тень быстрым шагом. Сумка с провизией, заготовленной в дорогу, выросла чуть не вдвое, так как бывшая правительница не знала, насколько затянутся поиски.

К вечеру местность начала заметно повышаться, ночевать путница остановилась прямо в лесу. Каменные лбы, выпиравшие тут и там среди проплешин в лесных зарослях, казались ей смутно знакомыми. Мирра готова была поклясться, что меньше чем за день выйдет прямиком к Оль-Героху. В башне можно было бы заночевать с некоторым комфортом, а потом попробовать повторить путь Бинош и Эйнара (с ней самой на носилках) от Вороньего Гнезда до того лесного перекрестка, где им повстречался Хаэлнир. Искушение было велико, кто-то прямо-таки нашептывал ей в оба уха: «Иди к башне, иди к башне». Мирра тряхнула головой, отгоняя морок. Если неуспокоившийся дух Аргола (а говорят, некоторым злодеям заказан путь в Чертог Ожидания) решил таким способом заманить ее в свою бывшую крепость, то он сильно просчитался. После памятного кошмара она скорее в конуру Испоха полезла бы, чем в башню.

Мирра присела рядом с костром, сложив под рукой заранее собранный валежник. Эйнар рассказывал ей, что наемник, оказавшись в одиночестве на открытой местности, приспосабливается спать сидя, урывками, просыпаясь каждые полчаса, чтобы подкинуть дров в огонь и оглядеть местность. Путешественница скормила костру первую порцию веток и закрыла глаза, приказав себе проснуться минут через двадцать.

Проснулась она утром от холода. Костер давно прогорел и погас. Тень спокойно щипала траву на краю лесной проплешины. Соня с трудом распрямила спину и, клацая зубами, принялась заново разжигать огонь. Так начался первый день ее поисков Андор-Афеля. За ним последовали два точно таких же. Она ужасно устала, подъела почти все припасы, а от простуды ее спасали только солидные порции драконьей крови. Наконец в сумерках третьего дня, когда драконница совсем отчаялась найти эльфийское поселение, Тень неожиданно сделала очередной поворот на бесконечной лесной дороге, и взгляду путницы открылась почти забытая картина – золотые крыши Андор-Афеля, купающиеся в последних лучах заходящего солнца.

– У меня есть теория, согласно которой традиции и нравы народов тесно связаны с особенностями строения их пищеварительной системы. Когда нет нужды постоянно думать о том, чем заполнить желудок, голова освобождается для весьма интересных мыслей. Нам, эльфам, гораздо проще рассуждать о мировой гармонии и заниматься отвлеченными науками, чем людям, вынужденным каждый день заботиться о добыче пропитания. Тем больше мы ценим труды тех из вас, кто сумел возвыситься над потребностями собственного желудка.

– Но я же своими глазами видела, как ты ешь! – воскликнула Мирра.

– Мы можем обходиться без органической пищи, но это не значит, что мы лишены вкуса! – пояснил Хаэлнир. – Вон, к примеру, Бреанир слывет у нас большим гурманом, отчего и имеет несвойственное вообще-то эльфу брюшко. Так вот о чем я хотел сказать, мне кажется, что темперамент каждой их рас напрямую связан с тем, как устроено их пищеварение. Любовь драконов так же всепоглощающа, как их огненные желудки; люди-деревья годами сплетают свои корни, медленно взращивая привязанность друг к другу; мы, эльфы… Мы гораздо чаще размышляем и поем о любви, чем занимаемся ею…

Мирра гостила в Андор-Афеле второй месяц. Бурный восторг от встречи остался позади, за ним последовало разочарование – Г’Асдрубала давно не видели в этих местах. Потом было отчаяние: ни Хаэлнир, ни его сородичи не смогли рассказать ничего нового о Родовых Гнездах драконов. Никто не знал, где они находятся и как их найти. А больше, собственно, спрашивать было не у кого. Несчастная проплакала несколько ночей подряд, но долго предаваться отчаянию в прекрасной стране эльфов было попросту невозможно. Теперь она вела философские беседы с Хаэлниром, безотчетно бросая на него завлекающие взгляды. (Что поделать, девичьи мечты – вещь невероятно стойкая, даже если ты давно не юная дева, а почти достойная мать семейства. К тому же раз некоторые драконы находят забавным бросать жен…)

– Что-то я не слышала об эльфийском воздержании, скорее наоборот! – усмехнулась Мирра. – То-то в некоторых языках слово «эльф» и слово «соблазнитель» – синонимы.

– Ах, это просто сказки! – отмахнулся Хаэлнир. – К выбору партнера мы подходим куда более серьезно, чем люди. Эльф избирает одну подругу на всю жизнь, а живем мы очень долго… К тому же, если ты заметила, у нас рождается не так много детей. Не все партнеры совместимы и способны дать потомство. Поэтому в выборе супруга мы руководствуемся не только и не столько любовью!

– А чем же тогда? – тихо спросила Мирра.

– Я неверно выразился, – мягко улыбнулся Хаэлнир, – я имел в виду, что под словом «любовь» мы подразумеваем не то же самое, что люди. Наша любовь далека от страсти, вряд ли она подходит таким стремительным и страстным существам, как вы.

Гостья опустила голову: «Вот, значит, как, – подумала она. – Эльфийской любви я, выходит, тоже недостойна».

– Что ж… – Женщина упрямо вскинула подбородок, но тут ее губы неожиданно встретили губы Хаэлнира, и она против воли утонула в его поцелуе.