Текст книги "Уровень (СИ)"

Автор книги: Ирина Булгакова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 15 страниц)

Долгий, тягучий звук заставил спецназовца остановиться. Где-то впереди загрохотало железо, прошлось острым краем по бетону, еще раз звякнуло и все стихло. Сколько Виртуоз ни прислушивался, так ничего и не услышал. Его обеспокоил не сам звук, а как раз установившаяся тишина. У развилки, метров через сорок, тюбинг прерывался первым постом диггеров. Не то, чтобы они обычно шумели, но присутствие людей в сыром воздухе чувствовалось загодя. Сейчас подземка оглушительно молчала.

Виртуоз медленно двинулся вперед, держа оружие наготове.

Котельная. Вот как называлось место, эхо Котельнической набережной, лежащей на поверхности. Здесь обосновалась одна из колоний диггеров, окончательно решивших променять солнечный свет на рукотворный “уют” подземных лабиринтов, а ветер в лицо на сквозняк, завывающий в вентиляционных шахтах. И кусок хлеба, который еще нужно было добыть на забитые съестными припасами спецхраны.

Приют для здешней колонии – бомбоубежище с десятком подсобок, переоборудованных под жилые помещения, выхода на поверхность не имел: что-то там не срослось в плане застройки при переходе из одного ведомства в другое в лихие двадцатые. В результате гермодверь оказалась погребена под толстым слоем бетона, уже послужившего основанием для высотки. Так что пиратский захват бомбоубежища увенчался успехом. Диггеры жили не тужили, довольствуясь, кроме всего прочего, добычей: незаконной врезкой в теплотрассу, сохранившейся с тех времен, о которых помнят лишь старожилы, и спецхраном, соединенным с тюбингом канализационным переходом. Именно спецхран, со всеми необходимыми мелочами, начиная от продуктов и кончая оружием, теперь служил источником жизни для тех, чьи легкие с рождения заполнял сырой воздух подземелья.

Не доходя десятка метров до развилки, Виртуоз уже знал, что увидит. И не нужно было иметь семи пядей во лбу: ни шороха, ни осторожного шепота.

На подступах к Котельной лихорадочно мигнул детектор движения, реагируя на непрошенных гостей. Аппаратура четко отчиталась о проделанной работе. Однако ее старания пропали всуе: пост встретил чужаков безмолвием. Сиротливо отливали сталью нетронутые ржой бока будок, бездонными колодцами слепо таращились в темноту пуленепробиваемые оконца. И ни души.

Виртуоз, соблюдая максимум осторожности, обогнул будку и заглянул внутрь. Пусто. Одно наблюдение порадовало безусловно – ни пятен крови, ни обезглавленных трупов.

В конце концов, зачем строить замок на песке? Могла колония диггеров, не ставя никого в известность, сняться с насиженного места и племенем кочевников пуститься по лабиринту подземки в поисках лучшей доли? Запросто.

Радужные предположения лопнули мыльным пузырем. На чистом, сухом бетоне прерывалась кровавая дорожка, как будто кого-то рывком тащили по дну тюбинга.

Виртуоз махнул рукой – Штучка села, прикрывая его подход к бомбоубежищу.

В прямоугольнике света, падающем из распахнутой двери, темнела подсохшая лужа крови. Спецназовец замер у входа, готовясь к решительному броску. Словно пользуясь его вынужденным бездействием тюбинг наводнил запах. Гранатой со слезоточивым газом вдруг вырвался из бомбоубежища. Резкий, тошнотворный, выворачивающий желудок наизнанку.

Стояла тишина. И в эту тишину, с перекатом на колено вкатился Виртуоз. Прижал к плечу приклад, ловя опасность прицелом. Следом за ним в проеме возникла Штучка.

В первый момент Виртуоз даже не понял, что именно увидел – нечто бесформенное, беспорядочно сваленное у стены. Бело-мраморная с красными прожилками гуща, вплавленная в ткань камуфляжа. Не готовый к чудовищному зрелищу, Виртуоз дернул стволом вправо, перекрестьем прицела вычленил из груды детское лицо с тусклыми, занавешенными пленками глазами.

Прежде чистое помещение, радующее глаз яркими плакатами на стенах было завалено трупами. И творением безумного художника, вносящего диссонанс в стройное письмо реалистов, смотрелись кровавые пятна.

Вся колония была здесь. Мужчины, женщины, дети. Виртуоз отвел глаза: то, что он поначалу принял за пропитанную кровью ветошь, валяющуюся в углу, оказалось младенцем с проломленным черепом.

Спецназовец отступил к стене, столкнувшись взглядом со Штучкой. Та беззвучно шевелила губами, рукой показывая на лежащего на спине мужчину, в чьей груди, погруженный по самую рукоять, торчал нож.

Биндюжник. Староста колонии, отошедшей в лучший мир. Седовласый, коренастый, с хитрым прищуром забытого в прошлом веке лидера. Себе на уме. К любому разговору подходящий с присказкой “а оно мне надо”, казалось, способный извлечь выгоду даже из Апокалипсиса.

Виртуоз прошелся вдоль стены, аккуратно переступая через трупы. Пистолетные и ножевые ранения. О чем это говорило? Аномалии, которыми изобилует пространство Андеграунда, еще не научились держать в “руках” оружие. Животных тоже можно смело снимать со счетов. В итоге, в качестве подозреваемых оставались мутанты. И опять неувязочка. Ни один мутант не оставит столько бесхозной еды, а если копнуть глубже, то ни один мутант не станет убивать больше, чем сможет съесть.

Кто остается? Да никто. Колония вырезана под чистую, а вместо подозреваемых сияет девственная пустота табула раса!

Тихий, настойчивый шорох донесся из подсобки. Словно что-то червеобразное ползло вдоль стены, упрямо раздвигая слежавшиеся каменистые пласты земли.

Виртуоз вскинул автомат. Звук приближался, тянулся, не прерываясь ни на секунду. Когда в проеме подсобки возник вздувшийся горб в камуфляже, спецназовец едва не надавил на спусковой крючок. Сдержался в последний момент – вслед за горбом появилась склоненная голова. Человек, согнутый в три погибели, тащил что-то полу.

–Стоять, – коротко приказал Виртуоз, готовясь подтвердить серьезность своих слов перестуком автоматной очереди.

Человек не обратил внимания ни на строгий приказ, ни на пришельцев. Как тащил свою тяжкую ношу – мертвеца, в каком-то извращенном упрямстве цепляющегося патронташной сумкой за выступ в дверном проеме – так и продолжал тащить.

–Стоять, – уже громче приказал Виртуоз и выпустил короткую очередь над головой человека.

Склоненную голову засыпала каменная крошка, серым саваном накрыла бетонная пыль. Повинуясь своему замыслу, человек подтащил мертвеца ближе к остальным, перевалил на живот, прислоняя к трупам. И только потом обернулся. Не обращая внимания на чужаков, он стоял, высматривая что-то среди белых, тронутых гнилью лиц, тусклых и вытекших глаз, среди разинутых в предсмертных криках ртов. В пустых, как осколки стекла глазах человека стыла мрачная сосредоточенность. И лишь в глубине, скрытый за радужкой глаз угадывался Страх. Чудовищную волну ужаса, способного разорвать кожу, расплескать по стенам кровь, еще пока сдерживали монотонные движения фасовщика, чей рабочий день только начался.

–Морж, – узнал человека Виртуоз. Хотя оказалось это делом нелегким. За тот месяц, что они не виделись, из жилистого, подвижного мужчины, способного вынести на своих плечах еще сотню тягот, подкинутых для проверки на прочность шельмой-судьбой, он превратился в старца. Не того, кто отходит в мир иной окруженный толпой родственников, а того, кто пережил свое многочисленное потомство.

–Морж, это я. Виртуоз. Ты помнишь меня? Что тут у вас случилось? – спецназовец шагнул вперед, по-прежнему не сводя дула автомата с диггера.

Лицо у Моржа дрогнуло. Вдруг стремительно покосилось и потекло вниз: опустились углы рта, дряблые щеки почти закрыли шею. Он подтянул руки к груди.

В первое мгновение Виртуозу показалось, что у старика накрашены ногти. Удивиться он не успел. В следующую секунду он увидел, что ногти были сорваны. На их месте краснели кровоточащие раны. Старик перекрестил пальцы в странном, молитвенном жесте, развернулся и пошел в подсобку.

Когда Виртуоз уходил, так и не добившись от старика ответа, тот тащил в бомбоубежище очередной труп. Худенький паренек с огнестрельной раной на груди не сопротивлялся, только обреченно смотрел в потолок парой огромных вытекших глаз…

–Провоняли, – поморщился Коллайдер, встречая разведчиков. – Труп?

–Еще сколько, – кивнула головой Штучка. – Там бывший бомбарик – трупами под завязку забит. Не сосчитать. Мужчины, женщины, дети… Все в куче.

–Мутанты? – равнодушно поинтересовался Коллайдер.

Штучка отрицательно качнула головой.

–Давно мертвы?

–Не знаю, – Штучка пожала плечами. – Давно. Может, неделю, может две. Зрелище еще то. Но, знаешь, шеф…

Что-то в ее тоне заставило Виртуоза, уже двинувшегося вперед, остановиться.

–И?

–Пулевые отверстия, нож в спине… У детей вообще черепа проломлены. Зверство какое-то.

–Думаешь, поработали черные копатели, из тех, кто ненавидят диггеров? Пустили в расход всю колонию? Но тогда вопрос: почему оставили гнить?

–Не думаю. Помещение небольшое. Там не развернуться. Стрельба вообще – своих заденешь. О ножах вообще молчу… Проще было бы гранатами закидать, а потом раненых добить. Но там даже АКМ не пахнет. Пистолеты…

–Вывод?

–Не поверишь, шеф. У меня вообще сложилось мнение, что они друг друга в расход пустили. Типа, истерия массовая. Бывает же…

–У нью-ди бывает. Старички – самые уравновешенные, на мой взгляд люди. С крепкой нервной системой. У них даже дети особенные. Серьезные, я бы сказал, с пеленок… Нашего экземпляра, по крайней мере, там нет. Мертвы они дня три, четыре. Не больше. Если он здесь и был неделю назад, то они были еще живы.

–Если только предположить, – улыбнулась Штучка, – что экземпляр забурился туда с неделю назад. Остался с диггерами и смерть принял насильственную, вместе со всеми. За компанию, так сказать. Но опознать его теперь – не реально.

–Смешно, – без тени улыбки сказал Виртуоз. – Только наш экземпляр вряд ли способен на такие эксцессы. Я сомневаюсь вообще, осталось ли в нем хоть что-то человеческое, если он прошел там, где прошел. Ладно, время не ждет. Двинулись.

Виртуоз пошел вперед и услышал за спиной, как Штучка тихо сказала.

–Единственный, кто уцелел, это твой Морж, Бразер. Только извини, привет от тебя не смогли передать.

Виртуоз мысленно поморщился от ее цинизма. На месте Бразера он бы промолчал.

–Почему? – по инерции спросил Бразер, еще не понимая, что ее объяснение вряд ли будет содержать пусть даже дежурное “соболезную”. А, казалось бы, не первый год знает Штучку.

–Трупы таскает в общую могилу твой Морж. С глузду двинулся…

Битый кирпич хрустел под ногами. Влага сыпалась с потолка тяжелыми каплями. Виртуоз шел, прислушиваясь к звуку шагов. Подземный дождь будил воспоминания.

Рукотворный мир Андеграунда давно вышел из-под контроля, давно забил на своего творца. Он жил по своим законам. Более того, творил собственные, подчас не имеющие отношения к привычным, земным. Включая сюда и законы физики, и химии, в том числе. Экспериментируя с теми составляющими, которые сливались, сбрасывались, истекали из саркофагов, хранящихся глубоко под землей, подземный мир производил нечто новое. И это новое нуждалось – в зрителях? – вряд ли. Это нечто нуждалось в подопытных кроликах, на которых так удобно ставить эксперименты. А кто здесь, под землей, стал подопытным догадаться несложно. Четверо из таковых, увешанные бесполезным оружием, двигались по коллектору к вертикальному столбу, врезанному в толщу земли и уводящему далеко на глубину.

Черное жерло шахты пистолетным дулом уставилось на четырех подопытных. Изучало новый материал, мерцая в свете фонарей металлическими деталями.

Виртуоз обернулся, вычисляя, кого бы послать первым. Это не уровень выше, где опасность могли представлять разве что крысы – это подземная лаборатория для проведения опытов над особо наглыми кроликами. Последний уровень. Лэвел даун.

–Бразер, – бросил Виртуоз и молодой человек кивнул в ответ.

Лестница выглядела вполне надежной. Однако страховка еще никому не помешала. Если звенья выдержат и Коллайдера, которого Виртуоз решил пустить после Штучки, то можно отстегнуть карабин и прихватить веревку с собой.

“Во всяком случае, – с усмешкой подумал Виртуоз, – падать недолго, случись что”.

И ошибся в этом “недолго”, как выяснилось позже.

–Шеф. Все в порядке, – раздался в наушниках спокойный голос Бразера. – Я на точке. Жду…. Вот уж не думал, что на этом уровне может быть такое, – пробормотал он, видимо, не отключив переговорник.

–Что там, Бразер? – раздраженно спросил Виртуоз после того, как в шахте скрылась Штучка.

–Нормально все, шеф. Фигня. Жду вас.

–Юморист, блин, – зло прошипел спецназовец.

Штучка спустилась без проблем. Дождавшись, пока отчитается о спуске Коллайдер, Виртуоз отстегнул карабин, укрепился на одном из звеньев лестницы и исчез в глубине.

Он спускался, аккуратно перенося вес тела на каждую следующую ступеньку. Привычно отмечал спаянные стыки, высчитывая приблизительный метраж. Когда мысленно приравнял высоту столба к десяти метрам, то удивился. К пятнадцати – его удивлению не было предела. К двадцати пяти – он понял, насколько ошибся, полагая, что падать пришлось бы недолго.

Виртуоз успокоился лишь тогда, когда ноги его коснулись земли. Он вдохнул полной грудью, словно здесь, на глубине, приходилось прилагать усилия к тому, чтобы дышать. Втягивать в себя воздух, насильно вбивая его в легкие. Потом это чувство проходило, но в первые минуты пребывания на стометровой метровой глубине у Виртуоза всегда закладывало уши и приходило стойкое ощущение, что воздух вот-вот кончится.

С первого же взгляда стало ясно, что именно подразумевал Бразер под словом “фигня”.

Везде, куда дотягивался луч фонаря, проступали из мрака стены со старинной кладкой. Красноватые камни с выщербленными боками сходились на потолке в арочном своде. Пол вымощен булыжниками, настолько плотно прилегающими друг к другу, что между ними сложно было просунуть лезвие ножа.

Штучка, с удивлением озирающаяся по сторонам, присвистнула от полноты чувств. Бразер улыбался, довольный произведенным эффектом, как будто туннель со старинной кладкой – дело его рук.

Глядя на влажные бока булыжников, зеленоватые, фосфорицирующие мхи, угнездившиеся на стенах, на дрожащий мрак, заманивающий вглубь туннеля, Виртуоз ощущал себя человеком, которому внезапно отказал один из органов чувств. Как будто вдруг, без всяких прелюдий, наступила внезапная глухота, а он, оставаясь в неведении, продолжал жить по прежним правилам, не делая скидок на свою ущербность.

Самое странное, что на ПК эта шахта, через которую они вышли на уровень, значилась как непроходимая. Спецназовец и Бразера отправил туда скорее из чувства равновесия. Ему нравилось думать, что он знает все о том пути, где проходила группа. И даже больше.

–Прикольно, – Штучка колупнула пальцем раствор, скрепляющий кладку. – Держится. Первый раз вижу такое. Столб… метров семьдесят?

–Я тоже столько насчитал, – кивнул Бразер.

–Отставить болтовню, – бросил Виртуоз. – Оружие к бою. Бразер, идешь первым. Потом Коллайдер. Я прикрываю. Двинулись.

Виртуоз дождался, пока Бразер исчезнет из виду. О его присутствии говорил только луч света, плавающий в тумане. Потом спецназовец двинулся следом. Отчего-то он решил, что туннель быстро закончится. Но стены все тянулись, огрызаясь на яркий свет щербатыми зубами отливающих красным камней.

Виртуоз вздохнул с облегчением, когда в наушниках раздался голос Бразера.

–Шеф. Туннель кончился. Я в зале. Большом.

Виртуоз не придал значения последнему слову. Кончился треклятый туннель – и ладно. Еще не хватало километрами таскаться по невесть с какой целью проложенному на стометровой глубине старинному ходу.

Луч света, только что слепым котенком толкающийся в близкие стены, внезапно потерялся в глубине огромного помещения. Разбежались по сторонам стены, взлетел вверх потолок. Странная дымчатая субстанция, заполняющая щели между булыжниками, дробила пол на неровные прямоугольники.

Виртуоз машинально поднес к глазам браслет, со встроенным счетчиком Гейгера. Этот серебристый цвет, заполняющий многочисленные провалы и щели вызвал у него ассоциации с ртутью. Счетчик показывал одиннадцать микрорентген в час. Норма.

Стояла тишина. И в этой тишине как в болоте вязли звуки шагов.

Спецназовец махнул рукой, указывая направление.

Кругом высились завалы из камней. Складывалось впечатление, что строители то ли не закончили грандиозную стройку, то ли пытались соорудить защитные стены. Стоящие рядами, без всякой системы каменные завалы, стянул фосфорицирующими нитями вездесущий мох.

Группа рассредоточилась. Бразер взял левее, стараясь не упускать из виду стену. Коллайдер пошел правее. Штучка…

Виртуоз не знал, какое чувство возникло первым: удивление оттого, что он не видит света от фонаря Штучки, которая пошла вперед минутой раньше, или ощущение опасности, молнией сверкнувшей в мозгу.

Он понял, что ему напоминает этот слабый, едва уловимый запах, который он поначалу принял за спертый запах помещения, лишенного доступа свежего воздуха.

–Противогазы! – на выдохе крикнул он. Задержал дыхание, рывком сбросил с плеча рюкзак и наклонился, выдергивая из кармана противогаз.

Возможно, это спасло ему жизнь. Потому что в то же мгновение над головой у Виртуоза просвистела автоматная очередь.

АРИЕЦ

–Не торопись, Звонарь. Куда они на хрен денутся с подводной лодки? Мой брат как-то гнал нью-ди целых двое суток.

–И что?

–Догнал. Это только лошары думают, что здесь, под землей ходов-выходов как собак нерезаных.

–А что, Окулист, разве не так?

–Не так. Рано или поздно все ходы тупиками заканчиваются. А выход – его еще найти надо.

–Точно. Они все прутся сюда, в канализацию. Снаружи не больно побегаешь, когда все двери заперты и ты как на ладони. Достать винтовкой с оптикой – делать не хрен.

–Слышь, Наум, ты точно про бомбарик знаешь?

–Точно. Я тут раз тридцать был. Бомбарик закрыт. Наружу выхода нет. Там один ход будет из подсобки – в насосную. Там воды выше крыши, но я секрет знаю.

–Какой секрет?

–Отстань, Звонарь. Все наперед знать хочешь?

–А может гранату вперед бросить? Чё-то мне это место впереди не нравится.

Первым шел долговязый, нескладный парень, откликающийся на кличку Звонарь. В высоких сапогах, туго обтягивающих икры, в короткой куртке и вязаной шапочке. Он торопился еще целых два шага. Споткнулся на ровном месте, словно вдруг ему отказали ноги. Шагнул по инерции вперед и только тогда удивился.

–Пацаны, я тут… завяз, что ли…

Идущий за ним высокий парень, с надвинутым на лицо капюшоном остановился как вкопанный. Как стало ясно чуть позже – только немного не рассчитал.

–Эй, я тоже во что-то ступил. Дерьмо какое-то, – насмешливо произнес высокий.

Смешок умер в одиночестве.

–Всем стоять, – приказал хрипловатый голос, в котором Ариец безошибочно узнал того, кто вел переговоры из-за двери. – Что случилось?

–Блин… Циркач, я не знаю, – сказал высокий и насмешки в его голосе поубавилось.

Между тем Звонарь, еще не понимая, что вляпался вовсе не по щиколотку, а по самое дальше некуда, тщетно пытался выдернуть ноги. На его худом лице блуждала улыбка.

–Дерьмо какое-то, – вслед за высоким повторил он.

–Так, – Циркач, не двигаясь с места, присел на корточки и посветил фонарем. – Ничего не понимаю. Бетон как бетон. Как везде.

–Да ладно, потом разберемся. Эй, пацаны, руку дайте, – хохотнул Звонарь. – Я это… реально не могу ноги выдернуть.

–Всем стоять, – негромко приказал Циркач. – Окулист, веревку достань, брось ему.

–И мне, – нетерпеливо попросил высокий.

Одной ногой он еще стоял на твердой поверхности, но другая медленно погружалась все глубже. Кому как ни Арийцу было знать, что медленное погружение идет рука об руку с обреченностью.

Окулист бросил один конец веревки – Звонарь поймал ее только по чистой случайности. Развернуться он уже не мог. Ноги его выше щиколоток ушли в бетон.

–Держу. Тяните, братцы!

Сначала дернул Окулист. Поднатужился, расставив для лучшего упора ноги. Потом к нему присоединились еще несколько человек. Сколько именно, Ариец не видел. Он мог бы с уверенностью утверждать, что вряд ли помог бы и подъемный кран.

Пока они тянули, высокий трепыхался, как насекомое, наколотое на булавку. Пытался раскачать ногу – все бесполезно. Он рухнул на спину, выворачиваясь в тщетном усилии дотянуться до тех, кто стоял ближе. Но обозначилась полоса отчуждения, за которую никто ступить не решался.

–Тяните сильнее!!! Сильнее!

–Руку дайте, пацаны!!

Они кричали. В их голосах еще сквозила обида оттого, что столько человек не могут – или не хотят! – им помочь. Крики сливались с хрипением, сипением тех, кто не терял надежды их спасти, в отчаянный, многоголосый гул.

Бессильна оказалась человеческая природа – выкарабкаться из могилы не помогли ни руки, ни ноги. В такие минуты закинутой в небесные дали последней надеждой летит мольба. Верующий молит бога, неверующий судьбу. Парни не верили ни в бога, ни в черта. Они вопили. В крике, что заблудшей овцой так и не смог прибиться ни к одному стаду, не было упования на чудо – звучала лишь пронзительная, обреченная тоска.

Высокий, чья нога до паха погрузилась в бетон, лежал на спине, сдирал в кровь ладони, царапая ногтями пол. В конце концов, его вторая нога скользнула вперед.

–Суки! Спасите меня, суки! – его вопль перекрыл шум.

Звонарь погрузился в бетон по пояс. Он уже не кричал. Часто-часто дышал, прижимая к груди веревку, которую отпустили остальные. Она лежала на полу как немой укор, наполовину погруженная в бетон.

–Братцы… ну, помогите… прошу… Я не хочу так подыхать!!

Высокий кричал. Ему никто не отвечал. Сгрудившись, остальные как завороженные смотрели на гибнущих людей. Казалось, странная субстанция, по внешнему виду ничем не отличающаяся от бетона, дышала. И этот единственный бесконечный вдох втягивал два тела. Беспомощных, лишенных возможности сопротивляться.

Звонарь широко открыл рот. Грудная клетка, зажатая в тиски лишала его кислорода. Он хрипел. Голова его беспомощно откинулась назад – подальше от пола.

Высокий кричать перестал. Он монотонно бормотал что-то себе под нос.

Ариец дождался, пока субстанция медленно доберется до головы Звонаря. Заполнит рот, потом нос. Как погаснут глаза и уже мертвая плоть исчезнет в сером бетоне.

Потом диггер повернулся и пошел прочь. Он догадывался, что произойдет дальше и не ошибся. Кратковременное затишье – дань памяти погибшим товарищам – сменилось ревом. Туннель заполнил треск автоматных очередей.

Ариец дошел до конца коридора, шагнул в подсобку и закрыл за собой дверь, железным полотном отсекая себя от гула и автоматной стрельбы.

Что это была за ловушка и откуда она взялась, Ариец не знал. Именно здесь, десять лет назад погиб Лузер. Шел, насвистывая себе под нос, бравый диггер, обучающий таких вот новичков, каким был тогда Ариец. И так же, как высокий, угодил ногой в то, что от бетона ничем не отличалось.

Неизвестно, какая сила удержала тогда Арийца на месте. Может то, что в нем сидел страх и от каждого метра, пролегающего под землей он подспудно ждал опасности? Тогда он бросил Лузеру веревку и тянул, тянул изо всех сил, пропуская между ушей – сначала трехэтажный мат, потом слова о человечности, потом мольбы. И, наконец, предсмертный хрип. Уже зажатый по грудь, Лузер ухитрился извернуться и смотрел в глаза Арийцу. Пока мог.

Смерть ползла снизу. Вздувалась синими жилами на шее, разевала рот в беззвучном крике, смотрела вокруг глазами, полными ужаса, вдыхала трепещущими ноздрями густой воздух, пропитанный потом и страхом.

Арийцу никогда не забыть этого взгляда, полного мольбы, отчаяния и покорности судьбе. Именно этот взгляд заставлял его снова и снова спускаться под землю. Вот в один такой заброс он и распылил баллончик с красной краской, оставляя на стене гневные слова. “Будьте вы все прокляты”. Нет, не диггерам адресуя слова проклятия. Тем, безымянным, кто сотворил ловушку. Мышеловку – одну из многих. Даже не удосужившись в качестве предупреждения положить туда кусок сыра.

Много часов провел Ариец рядом с тем местом, где бетон, без всякой границы переставал быть надежным и приобретал иные свойства. Удалось выяснить, что выше уровнем почти полвека хранились в саркофаге химические отходы. Надежно скрытые сверху и беззащитные снизу. Вполне возможно, ничего уже в том саркофаге не осталось. И то что исчезло, стекая вниз, изменило структуру бетона, сделав ее странно пористой субстанцией, совершенно не изменив внешнего вида. Ни на потолке, ни на стенах, которые были одинаково опасны на этом участке.

Все, что Ариец бросал, втыкал в бетон, исчезало, втягивалось внутрь. Наблюдая, он сделал вывод – все, что попадало в ловушку, теряло собственную структуру, становилось пористой субстанцией. По сути – и выдергивать оттуда было нечего, даже если бы и получилось. Почему Лузер не чувствовал боли? Вопрос так и остался без ответа.

Много позже, один знакомый нью-ди, по кличке Дикарь, исходивший подземку вдоль и поперек, высказал предположение, которое, несмотря на абсурдность, засело в мозгу. А может… А может, все наоборот и опасность наступала не сверху, а снизу? С глубины, где скрытое до поры таилось нечто, существующее по отличным от привычных законам.

В бомбоубежище царил порядок. Хотя на взгляд Арийца, убежищем подземные помещения назвать можно было с натяжкой. Временный приют предполагал выход на поверхность. После будущей ядерной войны, например? Вряд ли. Вот поэтому более всего ряды скамеек, железные стеллажи, забитые ящиками, даже плакаты со всевозможными планами и правилами, желтыми от времени, – все это напоминало могилу. Комфортабельный, но последний приют.

Горел свет – работала автономная подстанция. Лампочки, забранные металлическими решетками, светили в полнакала.

Девчонка нашлась у стены. Бледная, с огромными глазами, в которых медленно таял страх.

–Что опять? – Арийца распирало от злости. – Что случилось на этот раз?

–Тут… привидение, – синие губы едва шевелились в ответ.

–Да? – съязвил он и рванулся к ней, не желая эту злость сдерживать. – А ты не забыла, девочка, где ты находишься? На вилле, в Майами? Тут подземный мир! Мир для кого угодно, только не для людей! Это понятно?

–Понятно. Я все это знаю. Все равно.

–Что все равно? Это изнанка всего, что ты знаешь! Выверни наизнанку плюшевого мишку, что получится? Опять игрушка?

–Ничего. Ничего не получится.

–Вот именно. Ничего нормального не получится… А в последнее время мне кажется, что изнанка у нас везде. И под землей. И на поверхности, – Ариец невесело усмехнулся. – Надо идти. Возьми себя в руки. Ну же, – слов ему показалось недостаточно. Он положил ей руку на плечо, но девушка неожиданно сильно стряхнула его ладонь.

–Я держу себя в руках, – едва слышно сказала она. – Пока. Что б ты знал.

–Хорошо, если так. Может, скажешь, наконец, что ты натворила? Зачем они тебя ищут?

Она не ответила.

Ариец оставил девчонку в покое и направился к подсобке.

–За дело, – услышал он.

–Понятно, – криво усмехнулся диггер. – Кто бы сомневался.

В маленькой каморке, заваленной мусором, он остановился на пороге. Дождался, пока девчонка подойдет. Потом кивнул ей, недоуменно застывшей рядом, на крышку люка в полу.

–Туда. И фонарь не забудь включить. Скоро аккумулятор, правда, сядет, но я тебе запасной…

–Не нужен мне твой фонарь.

–Как это? – Ариец, нагнувшись, было, к люку, вскинул на нее голову.

–Так. Не нужен и все.

–Хочешь сказать, что ты как кошка видишь в темноте? – с иронией поинтересовался он.

–Ничего не хочу сказать. Просто не нужен.

–Ну-ну, – протянул диггер и вставил специальный ключ в зазор между крышкой и полом.

Суицидница. Шизофреничка. Полный набор. Как бы ему не оказаться в глупом положении. Вполне может так случиться, что поход закончится классическим перевертышем. Когда из защитника и надежной опоры, он сам превратится в жертву.

Шахта, в которую спускался Ариец, как нельзя более располагала к мрачным раздумьям. На железе вдоль лестницы тянулся кровавый след пятерни, как будто кого-то тащили вниз. Стыки давно проржавели и влага сочилась по стенам, скапливаясь на дне.

Туда, в лужу, Ариец и спрыгнул, обдав брызгами близкие стены.

–Эй, как там тебя, Прима! Спускайся! – крикнул он, задрав голову. И предусмотрительно отошел в сторону. С нее, бедовой, станется сигануть, не пользуясь лестницей.

Диггер знал людей, которые утверждали, что видят в темноте. Нью-ди. Те, кто волею случая или по желанию оказались на глубине. С тех пор каждый выход на поверхность для них нечто вроде выхода в открытый космос. Здесь, под землей в спецхранах, вскрытых снизу наподобие консервной банки хранилось все, что необходимо для жизни. Вода. Усиленное витаминами питание. Одежда. Медикаменты и оружие.

Нью-ди утверждали, что видят в темноте. Но обстоятельства складывались так, что каждый раз, когда Ариец выказывал желание проверить это, все срывалось. Так что ему приходилось верить на слово. Ариец словам не верил. Не только словам нью-ди, сколько словам вообще. Кроме того, они рассказывали, что подземный мир наградил их другими таинственными качествами. Ответа на вопрос “какими”, Арийцу добиться не удалось. “Разными” – он за ответ не считал.

На поверхности нью-ди не любили. До такой степени, что убить нью-ди считалось чем-то вроде самоутверждения. Кому понравится считать себя второсортным по сравнению с самым-самым?

Что пыталась ему доказать девушка? То, что принадлежит к засекреченной касте? Чепуха. Нью-ди чувствуют себя под землей как рыбы в воде. Это не всякого рода страхи охотятся за ними, а наоборот, нью-ди тянутся к аномалиям, с желанием разобрать на запчасти, чтобы потом постараться понять то, что осталось.

Как только из тюбинга свесился сапог – сорок первый размер, не меньше, Ариец предупредил:

–Прыгай осторожно. Тут вода.

Девчонка зависла, уцепившись за последнее звено, потом прыгнула. Почти бесшумно, как кошка. Мельком Ариец отметил, что фонарь она так и не включила.

Не сказав ни слова, диггер развернулся и пошел по коллектору. Какой разговор с шизофреничкой? С ними вообще стоит держаться доброжелательно. Только за собственную спину следовало опасаться. Кстати, если у нее оружие? Такой вопрос он и задал ей, ослепив лучом фонаря.

–Только вот это, – девчонка достала из внутреннего кармана тяжелый Макаров, взвесила. – Только в нем кончились патроны.

–С патронами что-нибудь придумаем. Позже.

Неизвестно, обманывала ли его девчонка. От мысли, что в пистолете на самом деле могло не оказаться патронов, Арийцу стало легче.

Здесь, на глубине, тишина была совершенной. Отсутствовала вечная спутница уровня выше – эхо. Неизвестно, чем объяснялась эта странность – тишина жадно глотала все шумы, и то, что оставалось, звучало четко, без примесей. И тут же обрывалось, не оставляя следов.