Текст книги "Уровень (СИ)"

Автор книги: Ирина Булгакова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 15 страниц)

Временами у Виртуоза возникало стойкое ощущение, что уже не Штучка идет за ним, а та неведомая тварь, что превратила уровень в кладбище. Тогда он нервно оглядывался. Однако облегчения от того, что видит спортивную фигуру девушки не испытывал. Они вместе катились в пропасть и единственное, что могли изменить – сделать смерть быстрой.

Острыми иглами под кожей ворочался страх. В какой-то момент Виртуоз поймал себя на мысли, что ему всерьез хочется, чтобы все закончилось быстрее.

Пятно света резвым зайцем метнулось в глубину обширного помещения. Хозяину луча последние пять шагов дались как пять тяжелых вздохов перед погружением на глубину – так хотелось растянуть их на целую жизнь.

Он долго стоял, рассматривая помещение, где они оказались. До тех пор, пока Штучка не просочилась между ним и стеной, слегка толкнув его плечом. Потом он двинулся вперед по покрытию, блестевшему в луче фонаря, так и не придя к выводу: что такое этот зал, куда занесло их волею судьбы?

Спецназовец шел, не глядя по сторонам, держа в памяти все странности внушительного помещения. Интересные ассоциации вызывали стены – нечто сродни стоп-кадру расходящихся по воде кругов. Отполированные, гладкие волны вызывали сомнение в реальности происходящего. Кому понадобилось создавать на такой глубине достойное какого-нибудь египетского храма доисторических времен украшение, которое за последнюю сотню лет видели единицы?

У самого пола, где от кругов оставались полукружья отливали металлом ступени, покрытые значками. Да и сам пол казался толстым стеклом, покрытым морозным узором.

Виртуоз старался не смотреть на стены. И все равно, у него возникало чувство, что стоило ему отвернуться, как круги начинали плавное движение. Постепенно потолок опускался, стены сужались. Отчетливо представилась форма помещения, которую невозможно охватить взглядом: гигантских размеров сосуд. И они двое – он и Штучка, двигались теперь прямиком к узкому горлышку туннеля.

Туда спецназовец и вошел. Устало привалившись к стене, он ждал Штучку. Девушка подошла, с трудом переставляя ноги. Наверняка сказывалась усталость от постоянного применения допинга.

–Да, – неожиданно для себя сказал Виртуоз, – все хотел у тебя спросить: зачем ты стала диггером?

Штучка не удивилась. Встала напротив него. Выключила фонарь и блаженно закрыла глаза, наслаждаясь кратковременным отдыхом.

–С чего это ты вдруг озадачился этим вопросом? – в свою очередь поинтересовалась она. – Очки набираешь? Перед смертью…

–Какие очки? – не понял он. – Просто всегда было интересно: что может красивой девушке понравиться здесь, среди дерьма и отбросов?

Она усмехнулась.

–Ты первый раз назвал меня красивой.

–Ты не ответила на вопрос.

–Ответ простой. Мне нравится здесь то же, что нравится и тебе. Быть человеком.

Виртуоз замолчал, слепя ее лучом фонаря. Он слишком хорошо помнил, какое понятие вкладывал в это “быть человеком”. Той откровенности, случившейся с ним как приступ болезни года два назад, Виртуоз так себе и не простил. Разговор в тот раз зашел на ту же тему. Только первой спросила она.

–Я хочу быть самим собой, – ответил он тогда. – Свободным от всякой шелухи. От всех моральных принципов, которые мне с рождения навязывает общество. Доброта, жалость… самопожертвование. Наша система напоминает мне извращенца, преподающего нормы морали старшеклассницам. Того самого, кто рассуждает о долге и любви, когда больше всего ему хочется заглянуть им под юбки. Да, я не настолько в себе уверен, чтобы бросить вызов обществу. Но под землей я становлюсь свободным. И поступаю так, как считаю нужным и никто мне не судья.

–И ты способен бросить раненого? – она прищурилась, как всегда уловив самую суть.

Он не хотел отвечать, но ее прищур казался ему возбуждающим.

–Брошу. Тащить на себе раненого по шахтам и тюбингам – не рационально. Вместо одного трупа будут два.

–А если он выберется на поверхность и все станет известно?

Виртуоз не ответил на вопрос. Он посмотрел ей прямо в глаза. Она не дура, чтобы не суметь прочитать там ответ.

“Не выберется, – вот, что было в его глазах. – Мертвецы – покладистые парни. И не разговорчивые к тому же”…

Таков был тот давний разговор, о котором Виртуоз не любил вспоминать. Он кивнул головой, давая понять, что до него дошел смысл ее слов. Повернулся, чтобы продолжить путь и тут уловил движение боковым зрением. Машинально выключив фонарь, Виртуоз выдвинул из шлема инфракрасные очки.

Зал, который они только что миновали, дышал. Присутствие людей послужило тем генератором, что привел в действие неизвестные человеческой природе механизмы. Из стены, продолжением круга вытянулась горизонтальная нить. Тонкая, невесомая, она казалась паутиной, пока не стала опускаться. Тогда она обрела хрупкость паучьей лапы, вытянутой в сотню раз. Из противоположной стены вылезла такая же нить. Так же невесомо проплыла в воздухе, так же, изломанной в хрупких суставах опустилась на землю.

Виртуоз пятился, держа зал под прицелом. Их было с полсотни, ломких в сочленениях лап, когда они скрылись из виду. Тогда спецназовец махнул рукой Штучке и бросился бежать по туннелю. Вернее, так ему только казалось. Он с великим трудом переставлял ватные ноги, будто двигался в толще воды. Старался заставить свое тело двигаться быстрее. Он взмок от пота, так ничего и не добившись.

В узком жерле туннеля Виртуоз чувствовал себе защищенным, но везенье скоро кончилось. Опять взлетел ввысь потолок, исчезли в глубине близкие стены.

Шел дождь. Падали капли, звонко отталкиваясь от гладких боков камней. Весь потолок был залеплен грибами. Огромные, раздутые шары копили влагу, пока не лопались. Из трещин капля за каплей сочилась вода, постепенно опустошая жутковатый бурдюк.

Никогда прежде Виртуоз не видел столько грибов сразу. Вода в них была абсолютно чистой – это было доказано не одним десятком лабораторных исследований. Многим скитальцам, оставшимся без воды, грибы спасли жизнь. Виртуозу тоже доводилось утолять жажду таким способом, когда он заблудился и неделю не мог найти выхода на поверхность. Нужно было только переступить через себя и решиться выпить то, что исторгалось из бледного, с фиолетовыми вкраплениями чрева.

Виртуоз шел под дождем, ничем не напоминавшим земной. Капли стучали по шлему, громом отзываясь в голове. Агрессивный, жесткий ливень вымывал остатки мужества, способности сопротивляться и противостоять.

По лицу текли капли. Тяжелое тело подчинялось с трудом и каждый шаг вел к могиле. Хуже всего, Виртуозу никак не удавалось собрать воедино мысли. Думать – напрасный процесс, напрасный и бесполезный. Зачем складывать в голове слова, большая часть из которых так никогда и не прозвучит?

Она была здесь. Та тварь, хозяйка уровня. Виртуоз ощутил ее присутствие так же ясно, как присутствие Штучки. Негромкий свист, как будто свистели на вдохе, перебивал шум дождя. Свист раздался за спиной и спецназовец развернулся, судорожно сжимая в руках оружие. Он не увидел ничего. Штучка смотрела в ту же сторону.

Свист отклонился влево и Виртуоз повел дулом автомата. И снова не увидел ничего. Свистящий звук двинулся по кругу, заставив Виртуоза сделать полный поворот.

Каждую секунду спецназовец ожидал нападения. Он не стрелял, сдерживая палец на спусковом крючке. Если тварь сильна, то следовало беречь каждый патрон. Хотя…

Свистело. Окружило звуком со всех сторон, заставило Виртуоза снова и снова поворачиваться вокруг своей оси. Что-то двигалось по кругу. Что-то большое. Виртуоз видел тень, размытую, распластанную в пространстве. Растянутую до такой степени, что в бесконечном кружении соединялась сама с собой. Спецназовец поворачивался, стараясь держать тень под прицелом. И все время ему казалось, что он запаздывал в своем движении, каждый раз наводя дуло на пустое место.

–Мразь, – беззлобно сказала Штучка.

Запах был неприятным. Отдавало химией, в которой ясно выделялся запах мускуса. И крови.

Нервы у Штучки не выдержали. Она прошила очередью пространство. Пули пробили стену. А рядом, без боязни получить пулю, мягко прошелестела тень.

Негромко свистнуло возле самого уха. Виртуоз дернулся. Его лицо обдало холодом. Звук стремительно втянулся внутрь туннеля прямо по курсу и растаял в глубине.

Тварь развлекалась. Это было ясно как божий день.

Переждав пару минут, в туннель вошел Виртуоз.

Тишина, почти не пробиваемая звуком шагов, подавляла. Виртуоз шел, не оборачиваясь. С каждым шагом ощущая, как на его плечи наваливается непереносимая усталость, грузом виснет на ногах. Вдруг по дороге к подстанции, где ждали Бразер с Коллайдером потерялась цель и от привычного энтузиазма – выжить любой ценой – не осталось и следа.

Виртуоз шел, нагнувшись вперед, как человек, преодолевающий порыв шквального ветра, бьющего в лицо. Разбитые на части мысли с треском захлопывали перед ним двери, как только он пытался уловить смысл. Им овладела сумасшедшая слабость, от которой распадаются на части внутренности и расползается по черепной коробке мозг. Виртуоз часто дышал, пытаясь собрать воедино хоть что-то, но внутри отсутствовало целое, только кости, тонкими стержнями вставленные в густую смесь из бесформенных мышц, пропитанных кровью.

Машинально переставляя ноги, спецназовец не заметил, когда бетон сменился железом: дорога вывела в гулкую темноту электростанции.

С левой стороны балкон, на котором он застыл, обрывался. Вниз вела лестница. Вместо того, чтобы спуститься и дойти до Коллайдера с Бразером, спецназовец сел на балкон как упал, свесив ноги в пустоту.

–Вирт, – услышал он за спиной.

У него не осталось сил на то, чтобы оглянуться. Он уронил руку на железный настил, приглашая девушку присоединиться. Она не стала перечить – ей тоже было все равно.

Виртуоз сидел, отрешенно глядя перед собой. Все происходящее потеряло смысл. Мысли ворочались вялые, безличные. Если человеческая жизнь в конечном итоге вела под землю, то цель достигнута. Он зарылся так глубоко, как только возможно. И сотня метров над головой – не это ли залог того, что его склеп ничем не уступит усыпальницам какого-нибудь фараона?

Дыхание из горла вырывалось со свистом. Тело парило в вакууме. Виртуоз перестал чувствовать, как кожа соприкасается с одеждой. Поднес руку к лицу, дотронулся и ничего не ощутил, как будто тело было в глубокой заморозке. Глаза закрывались. Бесконечные веки ползли и ползли вниз. И не было им ни конца, ни края. Теперь для того, чтобы открыть глаза требовалось приложить в сотню раз больше усилий. Но сон… Сон – чертовски нетребовательная штучка. Он не нуждается ни в твоих мыслях, ни в силах… Только ты. И он…

Рюкзак. Это было первое слово, которое как аркан на веревке потянуло за собой смысл.

Аптечка. Виртуоз не чувствовал холода коробки, скрывающей внутри пластиковые тельца ампул. На выдохе он подтянул рукав, вдавил металлическое жало в сгиб локтя и нажал на пластик, впуская в кровь стимулятор.

Когда в голове черной неповоротливой массой заворочалась мысль о том, что надо уходить, Виртуоз оглянулся на Штучку.

Девушка сидела рядом, отрешенно изучая пустое пространство. К оголенной руке опившимся кровью насекомым присосалась ампула. Повисла, зацепившись иглой за вздувшуюся кожу. У Штучки не было сил выдернуть ее из тела. Виртуоз подцепил выжатую ампулу и отбросил в сторону, потратив на это простое действие гораздо больше сил, чем требовалось.

–Надо уходить… наверное, – Штучка растянула резиновые губы в благодарной улыбке.

Виртуоз поднялся и протянул ей руку. Девушка от помощи отказалась. Она поднялась сама, опасно балансируя на краю пропасти.

Автономная электростанция погрязла не только во мраке. Густой туман, поднимающийся с пола, скрывал убогую ветхость от посторонних глаз. Сильно парило. Виртуоз, спускаясь по лестнице почувствовал, как на лбу выступил пот. Складывалось впечатление, что где-то прорвало теплотрассу, хотя вряд ли он рискнул бы предположить, что система отопления функционировала с тех времен.

Туман разливался рекой, темно-серый, мутный. Скользил между энергомодулями, огибал блок-контейнеры, выкрашенные некогда в яркий цвет. Краска сходила пластами, как обожженная кожа обнажала покрытый ржавчиной металл. Недалеко от прохода между рядами темнел вывороченный модуль вентиляции, казалось, его лопасти, наполовину скрытые в пелене, перемалывают туман.

Виртуоз шел, рассекая муть. Некстати возникли ассоциации с “Белым Китайцем”, но потянувшаяся к противогазу рука замерла на полдороге. Программа сбилась и мозг, на простой запрос “зачем?”, так и не смог найти ответа. Выбитые из-под жизненных принципов основы, отпустили его корабль в свободное плавание. Виртуоз пытался как за якорь зацепиться за оружие, заставляя палец касаться спускового крючка. Без толку. Все вокруг – и оружие в том числе, существовало само по себе, а он сам себе.

Коллайдер сидел, наполовину погруженный в туман. Облокотившись на колено, перебросив автомат за спину он застыл в позе роденовского Мыслителя.

Виртуоз подошел ближе. В голове немного прояснилось. Адреналин, впрыснутый в кровь, побуждал к действию. Билось в ребра сердце, стучал в ушах ток крови. Но по-прежнему между сознанием и необходимым действием лежала пропасть.

–Кол. Надо уходить, – вымученно сказал он, подавив в себе острое желание сесть рядом.

–Знаю, – отозвался тот, не поднимая голову. – Там лестница. Там Бразер. Идите.

Сначала Виртуозу не понравился тон, а потом до него дошел смысл сказанных слов.

–Мы идем вместе. Ты первый. Давай.

–Пусть идет Штучка.

–Хорошо, – это предложение не встретило у Виртуоза протеста. – Штучка. Ты первая. Иди.

Штучка, не сказав ни слова, заведенной игрушкой двинулась к нише, в которой начинались звенья лестницы. Виртуоз стоял, провожая ее глазами, словно галочку ставил напротив каждого ее движения: подошла к лестнице, ухватилась за звено, подтянулась.

Когда под потолком в последний раз мелькнул ее силуэт, Виртуоз почувствовал абсолютное спокойствие. Ему вдруг нестерпимо, как будто он не спал трое суток подряд, захотелось закрыть глаза. Более того, он ничего не имел бы против того, чтобы зарыться в одну из тех груд, где гнили человеческие останки. И ничто – ни запах, ни мысли о скорой смерти, ни брезгливость – ничто не остановило бы его. И как только до Виртуоза дошла извращенность желания, ему стало по-настоящему страшно.

–Надо идти, – уже настойчивей сказал он. Сделал шаг и хотел положить руку Коллайдеру на плечо. Даже в таком состоянии, тот сохранил прежние привычки – качнулся в сторону и рука Виртуоза повисла в пустоте.

–Куда идти, ты знаешь? И главное – зачем? – смертельно усталый голос плыл в тумане.

–Чтобы жить, Кол. Надо, – Виртуоз с трудом перевел дыхание.

–Зачем?

–Зачем жить?

–Да. Зачем жить.

Виртуоз растерялся, пытаясь собрать мысли воедино для того, чтобы найти нужные слова. Ничего нужного так и не нашлось. А те слова что отыскались, пеплом рассыпались после того, как Виртуоз мысленно их повторил. Зато рука его машинально влезла в карман, где лежала аптечка, которую он так и не смог убрать в рюкзак. Ему показалось, что погруженный в себя Коллайдер не обратит внимания на ампулу, вытянутую из коробки.

Виртуоз застыл, выгадывая момент, чтобы воткнуть иглу в Коллайдера.

–Мне не понравилось жить, – Коллайдер судорожно вздохнул. – И жизнь после смерти мне не понравилась тоже.

–Ты не можешь этого знать. Ты еще живешь. Кол, надо…

–Я умер. Давно. Тогда в зале с “Белым Китайцем” я пришел в себя. Очнулся. Я по-прежнему лежу в холодной ванне. Все это время там лежал… Тело мое разлагается. Зрелище, скажу тебе… Я видел это тогда, давно. Я видел это сейчас. Ничего не изменилось. Все это, – он обвел рукой вокруг себя, – смерть.

Виртуоз заставил себя взмахнуть рукой, целясь иглой Коллайдеру в горло. Тот не смотрел в его сторону, блуждая взглядом по стенам. Виртуоз решил, что дело в шляпе, когда Коллайдер легко отбил руку, ребром ладони ударив по запястью.

Разжав руку от резкой боли, Виртуоз с сожалением проводил глазами ампулу, нырнувшую в туман. И отвлекся, едва не пропустив удар в корпус. Поднимаясь в полный рост, Коллайдер снизу вверх врезал ему под дых – Виртуоз в последний момент сдвинулся вправо и все равно с трудом удержался на ногах.

Превозмогая острую боль, от которой хотелось согнуться в три погибели, спецназовец нанес слева встречный в челюсть. Заныли костяшки пальцев, голова Коллайдера откинулась в сторону.

Боль в руке от смазанного удара несколько отрезвила Виртуоза. Во всяком случае, он вполне осознанно попытался достать противника с правой. Тот легко ушел в сторону и Виртуоз, предполагавший нечто похожее, тут же, без паузы, со всей силы врезал Коллайдеру по печени.

Коллайдер сдавленно ахнул. Согнулся пополам, дернулся, стараясь перебороть боль. Виртуоз вздернул его за грудки и выдохнул в искаженное болью лицо:

–Надо уходить, Кол.

–Ты… дурак, – захрипел Коллайдер. И захлебнулся – из носа текла кровь. – Она не даст уйти. Дураку понятно.

–Кто – она? Может их много, – Виртуоз встряхнул Коллайдера, стремясь побыстрее привести в чувство. Если бы у него хватило сил, он дотащил бы его до лестницы, но поднять по ступенькам такой вес одному – нереально. Мысль о том, чтобы заставить Штучку с Бразером снова сюда спуститься, он отверг сразу: еще не хватало с ними так же возиться.

–Она. Здесь, на уровне, никого в живых не осталось, – он впился Виртуозу в запястья и сжал, заставив выпустить из рук отвороты куртки. – Она полезет наверх. Это ж понятно.

–Кол! Приди в себя! Слышишь меня? Надо уходить! К черту их всех! – Виртуоз попытался вернуть утраченные позиции, но Коллайдер отпрянул в сторону, не давая приблизиться к себе.

–Иди. Она убьет всех. Под землей. И когда она выйдет на поверхность…

–К черту поверхность! Кто такая она, ты можешь объяснить?

–Не знаю. Я знаю только что она ищет. Вернее, кого.

–И кого она ищет? – Виртуоз осторожно двинулся в сторону Коллайдера. Тот попятился, сохраняя прежнюю дистанцию.

–Людей.

–Она убивает людей.

–Те, кого она убивает, для нее – не люди.

–Кол. Послушай. Давай поднимемся наверх и там все обсудим. Мне тоже плохо. Здесь наверняка что-то психотропное. Может, излучатель. Я не знаю. Ты же сильный, ну же… В каких передрягах мы с тобой не бывали…

–Уходи. Пока можешь. Мне незачем идти… Я не хочу опять проснуться там, там в ванне… Я хочу покоя. Я… Попробую ее задержать. Но ненадолго. Знай это. Иди! – крикнул он.

Виртуоз ясно видел, как из разбитого носа у Коллайдера течет кровь.

И еще он видел кое-что. Туман за спиной Коллайдера стал вздуваться. Стремительно, словно там прятался огромный валун. Дымная пелена росла, обтекаемая серой мутью. Сквозь клубящийся дым, спрятанная в глубине вспыхнула и погасла желтизна.

–Ложись! – крикнул Виртуоз, посылая в туман автоматную очередь. Пули разорвали густую пелену, срикошетили от железных лопастей вентилятора.

–Уходи! – Коллайдер рухнул в туман. Прошивая пространство огнем вперед полетела очередь. Пелена развеялась. Внутри скрывалась пустота, только лохмотья таяли в воздухе.

–Кол! Уходим! – кричал Виртуоз. Ухватившись одной рукой за нижнее звено лестницы, он не терял надежды докричаться до Коллайдера.

Огромной горой вспухла дымная пелена между блок-контенейрами. Нажимая на спусковой крючок, Виртуоз видел, как стремительно распадается на клочья полый внутри туман. Захлебнулась короткая автоматная очередь – Коллайдер тоже промахнулся.

Далеко справа, у самого подъема на балкон, туман пошел рябью. Волны наслаивались друг на друга, мгновенно увеличиваясь в размерах. В ту же секунду, стремительно подавшись вперед, высунулся из-за блока Коллайдер. В его руке мелькнула граната.

Ожидая взрыва, Виртуоз сел у стены, зажав уши руками. Рвануло так, что дрогнул пол под ногами. Осколки веером секли контейнеры, выбили пласт штукатурки у него над головой. Гулкий шум еще стоял в ушах, когда Виртуоз осторожно высунулся из-за угла. В первый момент ему показалось, что с тварью – какой бы живучей она не была – покончено. Граната угодила как раз в то место, где только что пузырем пенился туман.

–Кол, – позвал он.

Коллайдер поднялся в полный рост. На призыв он не откликнулся. Пошел к балкону, стреляя на ходу от живота. Прямо за ним, как будто того и дожидался, лениво заворочался туман.

–Кол! Сзади! – Виртуоз нажал на спусковой крючок. Завелся и стих автомат. Пули тонули в мутной пелене, выныривали с другой стороны, пробивая металлические бока контейнеров.

Коллайдер развернулся. Гора тумана лопнула. Из глубины в долю секунды выпросталась огромная тень. Раскрылась, блеснув длинными конечностями, разом охватив пространство от контейнера до стены. Тень надвинулась на Коллайдера, не выпускающего из рук АКМ. Невзирая на летящие пули накрыла спецназовца, и тот же миг с глухим хлопком втянулась в туман.

Виртуоз ожидал чего угодно: выворачивающих душу криков, рева, шума. Ничего подобного не произошло. Стояло абсолютное беззвучие, как будто изначально станция пустовала и не было здесь никогда ни монстра, ни людей. Полная, десятилетьями хранившая девственность тишина в долю секунды всосала звуки. От этого беззвучия, как от насмешки над человеческой жизнью и смертью Виртуозу стало жутко. На физическом уровне, вплоть до того, что стало больно дышать – воздух сгустился и то, что приходилось втягивать в себя, разъедало легкие наподобие серной кислоты.

Виртуоз подтянулся, закрепился на лестнице и полез наверх, в любой момент ожидая нападения, спинным мозгом чувствуя угрозу – многие квадратные метры опасности, равнодушно следящей снизу за потугами человека. Опасности, готовой взорваться и сдернуть вниз с лестницы его тело, выламывая руки из суставов и вбивая в горло прощальный крик.

Последнее, что увидел Виртуоз перед тем, как исчезнуть в шахте – отброшенный в сторону, крутящийся в воздухе как в замедленном кино, автомат.

АРИЕЦ

Низкий гул, который дробил на части стук железа, проверив на прочность ворота, вломился, наконец, в открытую дверцу. Она с грохотом подалась вперед, заныла на скрипучих петлях.

Диггер не ошибся, полагая, что Примы не будет в числе первых. Сначала вошел приземистый, небритый мужчина в вязаной шапочке, надвинутой по самые брови, за ним протиснулся долговязый Окулист. Медленно вышел на свет Циркач, беспокойно огляделся по сторонам. Следом втолкнули Приму. Она щурилась на яркий свет. Черные волосы растрепались, на лбу алела свежая царапина.

Там, в туннеле, недалеко от ворот, в пыли отливала черным боком ее каска. Ариец питал надежду на то, что заметит глазастая девчонка предупредительный сигнал.

–…а ты говоришь – показалось, – Окулист остановился у входа, дожидаясь, пока войдут остальные. – Мне вообще никогда ничего не кажется. Я и снов не вижу. Точно тебе говорю: там трещина в стене. Вот на этом уровне. – Он ткнул ребром ладони себе по лбу. – И оттуда, из щели на меня эта тварюга уставилась. Стоит и смотрит… А может и сидит – хрен ли я ее размеры знаю? Короче, я только два глаза вижу – желтые, огромные. Я автомат стал с плеча снимать – она мигнула и все.

–Сдохла? – с готовностью подсказал кто-то.

–Сам ты сдох. А она исчезла. Мне жутко стало. Потому что за стеной и дыры-то не было.

–А что было?

–Ничего. Земля оттуда вываливалась. Грязь.

–Ладно, Окулист, – подал голос Циркач. – Помолчи.

Ариец стоял в аппаратной, положив руку на рычаг. Он ощущал себя режиссером предстоящего спектакля, тем, кто у кого была возможность здесь и сейчас решать то, что должно было произойти. Действительно, победители. Ввалились дружно, как детский сад на прогулке. Дружно фонари погасили. И правильно, к чему аккумуляторы тратить?

Последним в дверцу с трудом протиснулся Хамер, втолкнув перед собой Бармалея. Досталось парню – левая половина лица сплошной кровоподтек, на разбитых губах запеклась кровь, но взгляд из-под черных волос, падающих на глаза, по-прежнему светился упрямством. Ничего. Выжил – и то хорошо.

Ариец ждал, с трудом сдерживая растущую злость. Герои. Наверное, такое же чувство эйфории охватывало альпинистов после того, как они покорили очередную вершину. И чужаки тоже считали, что подземка сдалась. Попугала несерьезными страшилками и заброшенными казематами, а после, исчерпав весь арсенал, уползла в логово, поджав хвост.

Они и не догадываются, что страшилки – это всего лишь никчемная мишура. Если с новогодней елочки убрать все игрушки и цветные гирлянды, оставалась одна колючая правда: сохранила им подземка жизнь.

Тысячерукому чудовищу, распластанному под землей, разросшемуся до такой степени, что нервные окончания простирались от поверхности до немыслимых глубин, этому чудовищу было столько же дела до суетливости людей, сколько путешествующему по лесу человеку до страстей, кипящих внутри муравейника. Одно движение подземки – и от тех, кто блуждает по лабиринтам тюбинга останется лишь мокрое место. Судьба распорядилась так, что семеро чужаков остались в живых. И та же судьба, без всякой жалости втолкнув счастливчиков в стены заброшенной лаборатории, сузилась до размеров пистолетного ствола, который держал в руках Ариец.

На этой оптимистической ноте диггер поднял пистолет для прицельного выстрела и нажал на рычаг.

Свет погас. Диггер ослеп, будто выкололи оба глаза. Одновременно, не дрогнувшей рукой он потянул на себя спусковой крючок.

Выстрел. Грохот еще не стих, когда, наступая ему на пятки, по залу прокатился крик, полный боли. Ариец точно знал, кому не повезло: коренастому мужику, который шел первым. Конечно, искушение сразить выстрелом такую значительную фигуру как Циркач или Хамер было велико. Но одного прикрывала Прима, а второй плохо ловился в прицел из-за контейнеров. Если не уверен – лучше не рисковать и шестеро чужаков в любом случае лучше чем семеро. Жаль, что попал не в голову, судя по крику. С другой стороны, ожидать от старенького Макарова прицельной точности, все равно что балетного па от борца сумо.

Беспорядочно, веером разлетелись по залу световые пятна. И тут же как по приказу исчезли.

Ариец нажал рычаг аварийного включения электричества и одновременно еще одну кнопку. Ту, нажать которую у него чесались руки с самого начала. Прозрачный колпак мигнул красным и остался гореть, излучая тревожный свет.

Простые действия заняли у диггера от силы пару секунд. Когда по окнам второго этажа ударили сразу из нескольких стволов, Ариец был уже внизу. Мавр сделал свое дело, мавр может уходить.

Вращались отражатели аварийных маяков, закрепленные под потолком. Импульсы красного цвета накладывались на лучи фонарей, вырывали из темноты беспорядочно движущиеся силуэты.

Автоматные очереди по-прежнему лупили в окна, рикошетили от железных боков ящиков, стоявших в углу. Со звоном лопалось уцелевшее кое-где стекло, серебряным ливнем окатывая контейнеры. Кто-то орал, пытаясь контролировать стрельбу, правда, без особого успеха.

Пригибаясь, чтобы не угодить под случайную пулю, Ариец метнулся вперед, в узкий промежуток между рельсами и стеной. Когда из общего шума выделился голос Циркача, диггер вплотную подобрался к пластиковым кабинам.

–Прекратить огонь! – гневный голос остановил беспорядочную стрельбу, не смог приглушить только стоны раненного. – Ферзь…

Какой именно приказ отдал Циркач, Ариец не слышал. Зато отчетливо увидел, как от контейнеров отделилась темная фигура и стремительно метнулась вперед – жить человеку оставалось несколько секунд.

Бросок Ферзя прикрывали автоматчики. Однако теперь, когда заработал неизвестный агрегат, с этой стороны ближе к аппаратной было не подобраться.

Ариец не пытался предполагать, для чего была разработана странная конструкция. Вполне может так статься, что ее не доделали до конца, оставили, забыли. Вычеркнули из памяти, чтобы не вспоминать, сколько вложено средств. Для того, чтобы убить человека не требовался такой полет фантазии. Арийца также не интересовало, откуда до сих пор обеспечивалась мощность работы. Металлические рейки не двигались по рельсам, как вначале решил диггер, вся конструкция запускалась единым блоком – вращался круг, на котором они снизу крепились. Разгоняясь в считанные секунды, абсолютно невидимые в движении, стальные, распрямившиеся полосы скальпелем резали пространство.

Даже посвященный в тайну, Ариец не замечал движения. Если сильно приглядеться, складывалось впечатление, что колыхалось жаркое марево, постепенно поднимаясь наверх, как в пустыне от раскаленного за день песка.

Ферзь подскочил, намериваясь закинуть гранату в окно аппаратной. В тот же миг его оторвало от земли и подбросило вверх. Темный силуэт на долю секунды завис в воздухе целостным огромным пятном, потом мгновенно втянулся в центр установки.

Низкий, вибрирующий вой заполнил зал. Пахнуло кровью, смешанной с запахом парного мяса, к которому позже примешался запах жженой резины.

В центре аппарата, утратившее целостность, замерло в незаметном глазу кружении темное размытое пятно. Истончившуюся плоть расчленяли на куски всплески аварийного маяка. Насыщенный красным, словно окрашенный кровью, пробивался свет, отделяясь от остального пространства огненным кольцом.

Раздался звучный хлопок. Темнота в центре круга взорвалась. По сторонам порывом воздуха разметало не останки – кровавые сгустки. Черная пыль, в которую превратился человек, осела на потолке, стенах, заскользила вниз, смешиваясь с грязью. Брызги, разогнанные установкой до немыслимой скорости, шрапнелью забарабанили по пластиковым спинам контейнеров.

“Садист”, – подумал о себе Ариец. И кроме удовольствия не испытал ничего. Как будто эта кровавая пыль, оставшаяся от чужака, вдруг странным образом уравновесила в его душе выколотый глаз Дикаря и его сломанные пальцы.

Граната, выпавшая из рук Ферзя, с выдернутой чекой, катилась в сторону контейнеров, за которыми прятались чужаки. Как брошенная собака, осторожно перебирая ребристыми боками напольные плиты, она стремилась подобраться ближе к хозяевам.

–Ложись! – перекрикивая шум, крикнул Циркач.

Прогремел взрыв. Ощутимо тряхнуло. С горохом впились осколки в кафельные стены, прошлись по контейнерам, задели кабинки, стоящие в ряд.

Ариец ужом протиснулся между рядом кабин и контейнером, стоявшим на отшибе. Выглянув за угол он понял, что все получилось так, как он хотел. Чужаки сидели, сгрудившись. Они переговаривались – громко после оглушительного взрыва.

–… он один там, Циркач. Точно говорю…

–Ты пойдешь?

–…что за штука… А Ферзь?

–Не понял, его гранатой, что ли?

И злой голос Циркача, заставивший всех замолчать.

–Девка цела, Хамер?

–Со мной. Только пацана не видно.

Циркач выругался.

–Ладно. Хрен с ним. Значит так…