Текст книги "Бюро убойных услуг"

Автор книги: Ирина Волкова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 10 страниц)

– Заказные убийства? – догадался Денис.

– И убийства тоже. Все, что угодно, лишь бы клиент выложил денежки. Устранение конкурентов, киднеппинг, поджоги, похищение документов или ценностей, словом, весь криминальный спектр. И заказчик, и исполнитель полностью анонимны. Половина денег вперед, половина потом. Люди там серьезные, поэтому обманов не бывает – случайный человек пароль не узнает. Даже не помню, с чего у нас с Шарлем начался этот разговор. Кажется, он спросил чисто гипотетически, как в России находят исполнителей для «особых», нестандартных поручений. Я сдуру решил похвастаться своей осведомленностью, вот и назвал Шарлю адрес и пароль.

– И что дальше? Он воспользовался ими?

– Понятия не имею, – покачал головой Андрей. – Больше у нас об этом речь не заходила.

– То есть, если ты назовешь мне адрес, я смогу, при желании, нанять киллера?

– Теперь уже нет, – покачал головой Сикорский. – Пароль там каждый месяц меняется, чтобы ненужные люди отсеивались, а нового я не знаю.

– А электронный адрес какой? – полюбопытствовал Зыков.

– Адрес отличный, – ухмыльнулся бизнесмен. – Раз услышишь – не забудешь. Мать-Тереза, собака, хотмэйл, точка, ком.

– Действительно, «Бюро добрых услуг», – согласился Денис.

* * *

В десять часов утра Наталья на допрос в управление не явилась. Не было ее и в половине одиннадцатого, и в одиннадцать. Матюгнувшись, Колюня Чупрун позвонил на мобильный Игорю Белокурову, сменившему Женю Сечкина на посту у подъезда Лигановой.

Узнав, что никаких разговоров в квартире не велось, а с шести утра, когда Игорь заступил на пост, и до настоящего момента там вообще не было слышно никаких звуков, то есть Наталья еще не проснулась, Колюня еще раз матюгнулся, сел в машину и помчался к дому Лигановой.

– Сбежала, стерва, – бормотал опер. – Провела-таки меня, зараза. Эх, надо было сразу ее арестовать.

– Из подъезда она не выходила, – заверил Чупруна Белокуров. – Через окно тоже сбежать не могла: все окна ее квартиры выходят на эту сторону. Другого выхода из дома нет.

– Будем надеяться, что она спит, – ответил опер и, поднявшись к двери Натальи, нажал на кнопку звонка.

– От такого шума и мертвый бы проснулся, – заметил Игорь, когда Чупрун проделал это в пятнадцатый раз. – Что будем делать? Продолжим наблюдение или войдем в квартиру?

– Толку от вашего наблюдения, как с евнуха приплода, – фыркнул Колюня и, немного подумав, принял решение:

– Зови понятых. Будем вскрывать замок.

– А смысл? Если она сбежала, нам это ничего не даст, только время зря потратим. Обыск мы у нее еще вчера сделали.

– А если не сбежала? – посмотрел на Игоря Чупрун.

* * *

В случае Паши Зюзина поговорка «утро вечера мудренее» категорически себя не оправдывала. Для опального «гиббона» утро было столь омерзительным, что майор предпочел бы вообще не просыпаться.

Голова разламывалась и гудела, тусклый свет, льющийся из окна, безжалостно резал глаза, а тело ныло так, словно это Пашу, а не ненавистного покойника, по непонятной причине решившего испортить Зюзину жизнь, выбросили на асфальт из окна пятого этажа.

Майор сделал усилие и сел на кровати. Сжав руками виски, Паша жалобно застонал. Еще немного – и он не выдержит. Спасти майора от убийственного похмелья могло лишь одно веками проверенное средство, которого, по закону подлости, у него-то и не было.

Спотыкаясь о разбросанные на полу пустые бутылки, Зюзин добрался до прихожей и со стоном натянул куртку, в кармане которой чудом сохранились последние сорок рублей.

«На бутылку хватит, – подумал майор. – А что потом?»

Ответа на этот вопрос Зюзин не знал, а думать над ним не было сил. Преодолевая предательскую слабость в членах, Паша двигался к магазину с упорством ползущего через лес Мересьева. Добравшись до цели, майор приобрел бутылку водки, дрожащими руками сорвал с нее крышечку и жадно высосал содержимое прямо из горла.

Боль в голове смягчилась, тело почти не ныло, приобретя взамен обманчивую легкость. Причудливыми зигзагами Паша двинулся обратно к дому, мечтая залезть в постель и уснуть.

Зюзин так и не понял, сколько времени он возвращался в родные пенаты – час, год, а может быть, целый век. В любом случае до дома он так и не добрался, зато местность вокруг него стала совсем незнакомой.

«Прямо как заколдованный лес», – затравленно подумал майор.

Словно в подтверждение его мыслей перед Пашей неожиданно возникла бревенчатая избушка на курьих ножках. Избушка эта была маленькая, как собачья конура, а из ее нутра бил в ноздри устойчивый запах мочи.

«Вот здесь я и буду жить, – с пьяным умилением решил майор, отвечая на свой полузабытый вопрос: „А что потом?“ – Почему бы и нет? С работы меня выперли, денег нет, дом свой я потерял и уже, наверное, не найду, а избушка справная, добротная. Раз курьи ножки – выходит, баба-яга тут прописана. Прилетит сейчас старая на метле, накормит меня, напоит, в баньке попарит да спать уложит. И буду я с этой самой ягой жить-поживать да бражку попивать. Хоть какая-то перспектива…»

В ожидании бабы-яги майор на четвереньках забрался в тесное избушкино чрево, и, свернувшись клубком на грязном полу, провалился в странное забытье, в котором сны причудливым образом мешались с явью.

В зыбком мареве полусна услышал Паша Зюзин мужские голоса.

– Гуляй, Тротил, гуляй!

– Фу, Пахан, не смей жрать эту гадость!

– Ну почему эти кобели не успокоятся, пока все вокруг не обоссут?

– Свою территорию метят. Совсем как люди. Некоторое время беседа текла в том же ключе, и майор почти было отключился, как его затуманенное сознание встрепенулось, автоматически выхватив из бессмысленного потока слов весьма болезненную для Паши фразу.

– Слышал, как «гиббонам» к посту жмурика подкинули со свечкой? – осведомился более низкий голос.

– Кто же про это не слышал? – усмехнулся неприятный режущий тенор. – Вся Москва уже два дня хохочет, остановиться не может. Так им, козлам, и надо. Вчера на Варшавке полсотни баксов с меня срубили ни за что ни про что. Я уж думаю – может, моего «мерина» под «запора» замаскировать?

– Крутая задумка, – оценил баритон. – Так и напиши крупными буквами на боку у своего «шестисотого»: «Запорожец». Мадэ ин Хохляндия. Баксов нет".

– Вот-вот. А в качестве эмблемы нарисую кусок сала.

– Так я к чему о трупе заговорил-то. Знаешь, чьих рук это дело?

– Нет.

– Я вчера был в ресторане и случайно услышал, как пьяный Клоп похвалялся, что это он так схохмил.

– И ты на это клюнул? – усмехнулся тенор. – Клопу и трезвому нельзя верить, а уж когда выпьет, он тебе такие байки сочинит – любой фантаст обзавидуется.

Голоса становились все глуше, Паша Зюзин, качаясь на мягких волнах, уплывал в безбрежный голубой океан. Милицейский жезл в его руке превратился в сияющий меч, правда, тоже полосатый.

– Стой! – размахивая мечом, кричал майор проплывающим мимо крейсерам и линкорам. – Вы превысили скорость! Развернулись в неположенном месте! А у вас почему корма плохо вымыта? Непорядок! А фары где? Где, я вас спрашиваю, передние фары? А ну-ка, платите штраф, штраф, штраф, штраф, штраф…

Где-то на краю сознания пьяного майора затаилось неясное воспоминание о том, что тело бельгийского атташе на его пост подбросил некий Клоп.

* * *

– Тепло ли тебе, девица, тепло ли тебе, синяя? – мрачно пробормотал Колюня Чупрун, глядя на бледную до синевы Наталью, чинно возлежащую на кровати поверх одеяла.

Ее тело уже успело окоченеть. Девушка, одетая в короткую полупрозрачную ночную рубашку, лежала в классической позе покойника в гробу. В сложенных на груди руках она держала свечу, правда, на этот раз не зажженную.

– Тот же почерк, что и в деле об убийстве атташе, – заметил Игорь Белокуров.

– Это ничего не значит, – возразил Колюня. – История с подкинутым «гиббонам» покойником, особенно после операции захвата в «Контрольном выстреле», стала притчей во языцех, так сказать, образцом бандитского юмора. Это мог быть и подражатель.

– Где, интересно, она ухитрилась так вывозиться? – спросил Игорь. – В квартире вроде идеальная чистота.

Ночная сорочка девушки была покрыта серыми пятнами, в белоснежных кружевах застряла пыль и комочки грязи. Было очевидно, что из квартиры она выходила.

– Хотел бы я знать, куда ее носило в ночной сорочке, – покачал головой Белокуров. – И как она ухитрилась незаметно выбраться из дома?

– Не носило, а носили, – поправил Чупрун.

– Ты хочешь сказать, что убийца вынес ее из квартиры, извозил в грязи, а потом притащил обратно и убил? Но мы же вели наблюдение! Это совершенно нереально. В доме нет второго выхода!

Наморщив лоб, Колюня смотрел на точеные бедра Натальи. Смуглые, упругие и легкие, они были чудо как хороши. У самого края сорочки сквозь полупрозрачную ткань дразняще просвечивал темный треугольник. Тугие, как наливные яблоки, груди вызывающе торчали, вонзая в тонкие кружева твердые острия сосков.

Помимо воли, опера охватывало возбуждение, мешавшее ему сосредоточиться. Ему хотелось схватить девушку, впиться поцелуем ей в рот, встряхнуть, разбудить от сна, как спящую красавицу из сказки. Несправедливо, что такая красота должна исчезнуть, разложиться, истлеть, превратиться в прах.

«О чем я только думаю, – одернул себя Чупрун. – Совсем сдурел от этой работы. Мозгами шевелить надо, а не слюни над трупом пускать. Так. Значит, из дома никто не выходил, но Наталью бесшумно забрали и вернули в квартиру. Вчера убийца Айма тоже не вышел из дома. Он ушел через подвал. Вот оно!»

– Надо осмотреть подвал, – Колюня резко повернулся к Белокурову. – Держу пари, что убийца прятал Наталью там. Вот и объяснение грязным пятнам. Оставайся здесь и жди следственную бригаду, а я прослежу, чтобы жильцы около подвала не топтались.

– Надо же, подвал! – хмыкнул Игорь. – Действительно, очевидно. Странно, что я сам об этом не подумал.

* * *

Паша Зюзин очнулся от холода. В голове немного прояснилось, и, поморщившись от бьющего в нос запаха мочи, он понял, что волшебная избушка на курьих ножках оказалась самым обычным домиком, стоящим в центре детской площадки.

Это означало, что баба-яга не прилетит, чтобы накормить, напоить и попарить в баньке исстрадавшегося майора.

Болезненно поморщившись, Паша встал на четвереньки и, пятясь задом, выбрался на волю. Порыв колючего ветра хлестнул его по лицу.

«Как отвратительно в России по утрам», – подумал Зюзин, хотя было уже далеко не утро.

Покачиваясь под ударами ветра, майор пытался сообразить, где он находится и как он вообще здесь оказался. Кажется, он шел домой. Шел, но так и не дошел. И где же его дом?

Оглянувшись по сторонам, Паша попытался сориентироваться, и удача, казалось, навек от него отвернувшаяся, на этот раз улыбнулась опальному «гиббону». В глаза Зюзину бросилась яркая вывеска: «Медицинский центр „Мадонна“. Аборты в день обращения».

Теперь майор знал, где он находится. В соседнем дворе жил Денис, журналист, написавший книгу для Психоза. Паша однажды заходил к нему в гости – «обмыть» права, которые он по дружбе выписал для жены Зыкова за полцены.

Сонный мозг майора заработал, извлекая из глубин подсознания смутные обрывки ассоциаций.

Он слышал, как Психоз беседовал с Денисом. Где это было? Кажется, в «Космосе-2». Кажется, речь шла о книге. А потом? О чем же они говорили потом?

Некая исключительно важная мысль юрким мотыльком металась в голове Паши, но вялому и неповоротливому сознанию никак не удавалось ее ухватить.

Ага! Вот оно! Психоз упомянул о сценарии! Кажется, он хочет снять сериал: «Менты как они есть».

В голове у майора неожиданно прояснилось. Он понял, в чем заключалась особая важность ускользавшей мысли.

Второй раз за этот день Зюзин ответил на вопрос: «А что потом?», и второй ответ оказался несравнимо лучше первого.

Сериал! Кино! Это же настоящая куча денег! А кто знает ментов лучше Паши Зюзина? Да никто!

Стоит только пристроиться к киношно-писательской кормушке, и майор заживет не хуже, чем в отделе по выписыванию прав. Да что там не хуже – гораздо лучше! Психоз далеко не скуп, за сценарий заплатит по высшим стандартам. А дальше. – чем черт не шутит, – может, Паше и роль в сериале дадут.

Сыграет он самого себя, майора Зюзина (только для фильма фамилию надо будет поблагороднее подобрать: Романов, например, или Орлов) – и прославится Паша на всю Россию. «Гиббонов» народ не жалует, зато актерам всюду хвала и почет. Представив, как молодые фигуристые поклонницы с цветами в руках будут толпиться у него под окнами в надежде на благосклонный взгляд своего кумира, Зюзин замурлыкал от удовольствия.

Ослабшее тело воспряло. Взбудораженная мечтами кровь быстрее побежала по жилам. Почти не шатаясь, Паша решительными шагами направился к дому Дениса.

* * *

– Семь раз об дверь, один – об рельс, – мрачно изрек полковник Обрыдлов. – Жизнь, паскуда, ходит кругами, и каждый раз все ближе к горлу.

– Не стоит тебе больше пить, – заметил Колюня Чупрун, отбирая у шефа бутылку водки. – Не дай бог, генерал Блудов на ковер вызовет, и разделишь ты судьбу Паши Зюзина.

– Уже вызывал, – криво усмехнулся Иван Евсеевич.

– И что сказал?

– Догадайся с трех раз.

– Ругался?

– Спрашиваешь! А под конец посоветовал не отчаиваться: мол, худшее еще впереди.

– Так и в запой удариться недолго, – заметил Колюня и нервно отпил прямо из горлышка. – А коньяк кончился?

– Еще вчера. Или ты забыл?

– Человеку свойственно надеяться на лучшее.

– Ладно, вернемся к нашим покойничкам, – вздохнул полковник. – Что там с убийством Лигановой?

– Заключение патологоанатома еще не готово, но, по предварительному осмотру, смерть наступила вследствие перелома шейных позвонков. Судя по всему, у убийцы был ключ от квартиры. Дверь бронированная, замок сложный, а царапин, свидетельствующих о том, что его пытались отпереть отмычкой, нет.

Не зажигая света, убийца ухитрился бесшумно вывести Наталью из дома и повел ее в подвал, дверь в который находится на один пролет ниже ее квартиры. В подвале были найдены волосы, которые, судя по всему, принадлежали потерпевшей. Экспертиза еще не проведена, но длина и цвет совпадают.

Эксперты говорят, что после смерти тело двигали. Думаю, Наталья была убита именно в подвале, после чего преступник отнес ее обратно в квартиру, не зажигая свет, уложил на кровать, вставил в руки незажженную свечу и так же бесшумно удалился, заперев за собой дверь.

– Выходит, он знал, что квартира находится под наблюдением?

– Наверняка это был опытный преступник. Дежуривший у подъезда оперативник сидел в «Жигулях». Убийца заметил его и сделал соответствующие выводы. Обычный человек не будет торчать ночью в машине.

– Опять хахаль Лигановой порезвился, – подытожил Иван Евсеевич. – Сначала из ревности убил Айма, а потом решил и Наталью прикончить.

– Так к чему ему было огород городить? – пожал плечами опер. – Он в прошлый раз запросто мог покончить с ними обоими.

– Тогда пожалел любовницу, а сегодня передумал.

– А зачем было тащить ее сначала в подвал, а потом обратно в квартиру? Убил бы в кровати – и дело с концом.

– Может, поговорить перед смертью хотел, покуражиться. Мало ли что может прийти в голову бандиту.

– Дверь подвала окована железом, и на нем была заусеница, – сказал Колюня. – В этой заусенице застряли волокна черной ткани, похожие на те, что были найдены в квартире Айма.

– Экспертиза, естественно, еще не проведена, – желчно хмыкнул полковник. Колюня развел руками.

– Если этот же тип вышвырнул из окна Огюста Айма, гипотезу об убийстве из ревности можно выбросить на помойку.

– Огюст и Шарль – близнецы. Может, убийца принял Огюста за Шарля?

– А какого черта он шарил в квартире атташе?

– Если бы я знал, – пожал плечами Чупрун. – Нужно подождать результатов экспертизы.

– Отдай бутылку, – решительно потребовал Иван Евсеевич. – Плевал я на генерала Блудова. Достала меня эта работа.

– Меня она тоже иногда достает, – передавая водку шефу, признался Колюня.

* * *

– Сериал про ментов? – Денис Зыков с удивлением посмотрел на Пашу Зюзина. – Ты это серьезно?

Отогревшись на кухне и выпив пару чашек крепкого кофе со сладкими булочками, майор порозовел, а его глаза обрели былой блеск.

– А что? – приосанился Паша. – Думаешь, таланта не хватит?

– Не знаю, – пожал плечами журналист. – Сценарии писать – дело хорошее. Попробуй – вдруг получится.

– Я про ментов могу такие истории порассказать, что Психоз от восторга кипятком писать будет, – похвастался майор. – Я не я буду, если сериал все рекорды популярности не побьет. Взять хоть историю, как наши бравые мусора в Америку на конференцию ездили. Хочешь, расскажу?

– Конечно, хочу, – кивнул Денис и налил Паше третью чашку кофе.

– Значит, дело было так. Заграница – дело серьезное, и делегацию формировали аж полгода, чтобы лицом в грязь перед иностранными коллегами не ударить. И, естественно, обязательным требованием было блестящее владение английским языком – пусть, мол, капиталисты лично убедятся, что русские тоже не лыком шиты.

Прилетели, значит, наши менты в Соединенные Штаты, привезли их в гостиницу, а там, как и положено, приходится заполнять анкету.

Менты, гордящиеся своим знанием английского, сразу же сообразили, что «name» означает «имя», и заполнили графу. Со следующей графой: «age» – «возраст», тоже проблем не возникло, а вот дальше, как говорится, подкрался к ним амбец.

В следующей графе было написано «sex» – «пол». Тут-то и нашла коса на камень. Решили наши мусора, что гостиничная администрация интересуется, включать ли в их сервис сексуальные услуги, сглотнули слюну в предвкушении, и вместо того чтобы как все нормальные граждане указать, что пол у них мужской, единодушно проставили крупными буквами «YES!», то есть «ДА!».

– Шутишь! – не поверил Денис.

– Вот те крест! – Паша осенил себя крестным знамением. – Гадом буду, если соврал!

– И что было дальше?

– Понятно, что. Конфуз вышел жуткий. История, разумеется, дошла до начальства. Генерал Блудов так орал на делегатов, что голос сорвал. В итоге всем влепили по выговору за аморальное поведение.

– Прямо как в анекдоте, – усмехнулся Зыков. – Знаменитый роман Виктора Гюго «Notre Dame de Paris»[6]6
  «Notre Dame de Paris» – «Собор Парижской Богоматери» (франц.).


[Закрыть] вышел на русском языке под заглавием «Наши дамы из Парижа».

– Значит, по-твоему, мне стоит попробовать с сериалом?

– Обязательно, – кивнул Денис. – На таком материале и впрямь конфетку можно сделать.

– А хочешь – соавторами станем? – предложил майор. – Я рассказываю, а ты пишешь.

– С удовольствием. Всегда хотел попробовать свои силы в сценариях. Психоз будет доволен.

– Так, может, обмоем наше сотрудничество? – Паша с надеждой посмотрел на журналиста.

– Я бы с удовольствием, но дома нет ни капли спиртного. Вообще-то я непьющий.

– Вот и я непьющий, – вздохнул Зюзин. – С самого утра, мать твою.

– Может, это и к лучшему? Сценаристу нужна трезвая голова. Жизнь у тебя налаживаться начала. Пора выходить из запоя.

– Слушай! – неожиданно встрепенулся Паша. – Тут со мной такая странная история приключилась – до сих пор понять не могу, то ли сон это был, то ли явь. Заснул я, стало быть, в избушке на курьих ножках…

– Если на курьих ножках, то сон.

– Ты не понял, – покачал головой Зюзин. – Избушка всамделишная была – домик на детской площадке. Прилег я, значит, в нем отдохнуть и слышу голоса. Один говорит: «Гуляй, Тротил», а другой: «Пахан, не жри эту гадость!»

– Тогда это точно был не сон, – перебил журналист. – Тротилом зовут питбуля с соседнего двора, а Пахан – ризеншнауцер. Они с моим Мавром вечно конфликтуют. И детский домик в том дворе есть. Ты в нем, что ли, спал?

– В нем, – кивнул Зюзин. – Рядом с «Мадонной», которая делает аборты в день обращения. Так я к чему веду-то. Эти типы говорили о том, что в ресторане некий Клоп хвастался, будто это он мне труп на пост подбросил.

– Интересно! – оценил Зыков. – Выходит, труп тебе подбросил Клоп. А кто этот Клоп?

– Мне-то откуда знать? – пожал плечами майор. – Раз ты знаком с этими мужиками, может, у них и спросишь?

– Лучше не стоит. По виду – типичные бандиты. Таким вопросы лучше не задавать – недолго и на неприятности нарваться.

– Что же нам делать? Вдруг этот Клоп действительно замешан в убийстве?

– Для начала позвоним Кодюне Чупруну, – решил Денис.

* * *

– Клоп, говоришь? – пробасил в трубку Колюнл. – Есть такой бандит в ореховской группировке. Так, шестерка, мелкая сошка. А почему ты спрашиваешь? Серьезно? Клоп похвалялся в ресторане, что это он подбросил «гиббонам» труп? Откуда ты знаешь?

– Паша Зюзин слышал это собственными ушами, – объяснил Денис. – Вернее, он слышал, как один парень рассказывал другому, что Клоп это говорил.

– На твоем месте я бы не слишком доверял словам майора, – поморщился опер. – Наверняка Паша был пьян, а под мухой ему что угодно может померещиться.

– Не померещилось. Так и было. Насчет Тротила и Пахана он все правильно услышал.

– А это еще кто такие? – удивился опер. – Тоже бандиты?

– Да нет, собаки тех бандитов, что говорили о Клопе, пока Паша лежал в избушке на курьих ножках. Ну, в общем, это уже не важно. Главное – насчет Клопа Паше не померещилось, был такой разговор.

– Все равно забудь, – махнул рукой Чупрун. – Ерунда это все. Клоп – патологический врун. Он тебе такие истории наплетет, что на ушах не то что лапша – развесистая клюква вырастет. Его коронная байка – о том, как султан Брунея после совместной пьянки на Соломоновых островах собственноручно вшил ему в член пять бриллиантов размером с фасолину, а потом пригласил на оргию в свой гарем.

– Теперь насчет Клопа все понятно, – вздохнул Денис.

– Кстати, бриллианты султана у Клопа украла японская гейша. Напоила его саке с клофелином, надрезала бритвой кожу на члене, вытащила брюлики – и была такова, – хмыкнул Чупрун.

– Ему бы романы писать, – оценил журналист. – А может, все-таки проверишь эту информацию?

– И не надейся. У меня слишком мало времени, чтобы тратить его на подобную ерунду. Если это тебя утешит, расскажу еще одну Клопиную байку. Недавно казино Монте-Карло Клоп выиграл полтора миллиона долларов у Шона Коннери, после чего арендовал военный корабль, набил его белокурыми фотомоделями и отправился на остров Святой Елены, чтобы дать орудийный залп в честь дня рождения Наполеона Бонапарта.

– Все понятно. Можешь не продолжать, – грустно подытожил Денис. – Жалко, что Клоп такой врун. Кстати, я был у Сикорского.

Зыков вкратце изложил его разговор с Андреем.

– Значит, «Бюро добрых услуг», – хмыкнул Чупрун. – Слышал я про такое. Кто знает, может, братцы Аймы туда и обращались. У меня тоже есть для тебя новость. Сегодня ночью убили Наталью Лиганову.

– Да ты что? – ужаснулся журналист. – Как это случилось?

– Облажались мы… – покаялся Колюня. Закончив разговор, опер нервно забарабанил пальцами по столу. Заключение экспертов все еще не поступило, и Колюня томился от неизвестности. Дверь кабинета распахнулась.

– Есть новости, – сообщил с порога Игорь Белокуров. – Помнишь, ты посылал меня снять отпечатки в номере гостиницы, где Инна Сикорская потеряла фрагмент своего нижнего белья?

– И что?

– Один отпечаток на кафеле в ванной комнате удалось идентифицировать. Он принадлежит Филиппу Макееву, бригадиру ореховской группировки по кличке Фугас.

– Твою мать! – Чупрун вскочил, опрокинув стул.

– Что с тобой?

– Все сходится! Инна сказала, что парня звали Фил. Клоп – шестерка Фугаса, и он похвалялся в ресторане, что подкинул «гиббонам» труп атташе. Макеев украл трусы Сикорской, и эти трусы были обнаружены в кармане Айма. Кроме того, Филипп высокий, плотный и темноволосый. Именно так Вера Матвеевна описала любовника Лигановой. Убийца – он.

Срочно вызывайте спецназ на операцию задержания, – влетев в кабинет полковника Обрыдлова, возбужденно крикнул Чупрун. – Я вычислил убийцу!

* * *

– Уроды, – выплюнув зуб вместе с длинной полоской окровавленной слюны, Фугас с ненавистью посмотрел на Колюню. – Говорю вам, не убивал я этого типа! У меня алиби есть! Вы хоть допросите сначала, а потом уже бейте.

– Знаю я твое алиби, – проворчал Чупрун и с наслаждением заехал Макееву по печени. – Твои дружки что угодно подтвердят, мол, и в карты ты с ними всю ночь играл, и к девочкам с ними ходил, и Некрасова в домашнем театре декламировал. Со мной этот номер не пройдет. Одно из двух: либо расколешься, либо сдохнешь. Другой альтернативы не дано. Кстати, заказ на похищение челюсти через «Бюро добрых услуг» ты случайно не получал?

– Челюсти? – изумился Фугас. – Что еще за челюсть?

– Святого великомученика Евфимия Многострадального, – пояснил опер и врезал бандиту под дых.

– Да ты больной, – согнувшись, прохрипел Макеев. – Все вы тут больные. На хрена мне, к ядрене фене, сдалась какая-то гребаная челюсть? Я что, по-твоему, паноптикум держу? Ох, не зря Психоз хочет снять сериал «Менты как они есть». Выйду на свободу – сукой буду, если не вложу деньги в съемки. Лично сценарий напишу. Про челюсть, про пытки – все как на духу. И про то, как адвоката ко мне не допускали, тоже не забуду упомянуть.

– На поминках будет тебе адвокат.

Колюня потер ладонью ноющий кулак и взялся за мешочек с песком. Боль от него еще та, а синяков на теле подследственных не оставляет. Вещица в милицейской практике крайне полезная.

– Значит, челюсть ты не крал. Может, ты и Наталью Лиганову не убивал?

– Что? – Фугас дернулся, как от удара током. – Наталья убита? Не верю. На пушку берешь, гад! Горбатого лепишь, падла легавая!

Прикованный наручниками к намертво привинченному к полу железному стулу Макеев яростно задергался.

Чупрун озадаченно смотрел на беснующегося подследственного. Столь бурная реакция несколько озадачила опера. На другие обвинения он так не реагировал.

Может, Наталью замочил не он?

Размышления Колюни прервал вошедший в комнату для допросов Белокуров.

– Как, твой еще дышит? – весело поинтересовался он. – А вот Клоп у Женьки уже двадцать минут, как, в отключке.

– Клоп раскололся?

– Пока нет, – покачал головой Игорь. – Впрочем" это не имеет значения. Привезли свидетеля для опознания.

– Вот и отлично, – кивнул Чупрун. – Сейчас мы во всем и разберемся.

* * *

Отвернувшись от окошка, за которым по приказу милиционера пятеро мужчин поворачивались то в профиль, то в фас перед большим, в полстены, зеркалом, Вера Матвеевна поджала губы и решительно покачала головой.

– Наташкиного хахаля тут нет.

– Как это нет? – растерялся полковник Обрыдлов и мрачно взглянул на Колюню. – Быть того не может!

– Присмотритесь к ним повнимательнее, – попросил Чупрун. – Вы же сами говорили – высокий, плотный, темноволосый, короткая стрижка.

– Правильно, так я и говорила, – кивнула головой старушка. – Только здесь его нет, уж не взыщите.

– Так ведь на улице темно было, – Иван Евсеевич, как за спасительную соломинку, ухватился за последнюю ускользающую надежду. – Может, все-таки приглядитесь?

– Подумаешь, темно, – фыркнула Вера Матвеевна. – Перед подъездом фонарь стоит, так что все, кто входит – как на ладони. Что я, Наташкиного хахаля не знаю? У него нос приплюснутый и на сторону скособоченный, а у этих – ровные.

– Перебитый, что ли, нос? – поморщившись, уточнил Колюня.

– Вот-вот! – обрадовалась старушка. – Видать, расплющили ему рубильник-то.

– Что ж вы раньше про нос не сказали?

– Так ведь не спрашивали!

– А из этих мужчин вы никого около дома не видели?

– Нет, – покачала головой Вера Матвеевна. – Этих точно не было.

– Твою мать! Опять облажались! – поник головой полковник Обрыдлов.

– И это еще не конец, – мрачно пробормотал Колюня Чупрун.

* * *

– Что, не опознал меня твой свидетель? – злобно ухмыльнулся Фугас.

– Это еще ничего не означает, – без особой убежденности произнес Колюня.

– Понятно. Решил пытать, пока не подмахну признание? Даже если я его подпишу, радости тебе от этого не будет – алиби у меня железобетонное. На суде адвокат вас вывернет и высушит, а уж я позабочусь о том, чтобы тебя самого за решетку запрятали за истязания.

– Ладно, – вздохнул Чупрун. – Какое там у тебя алиби?

– А сразу нельзя было спросить, вместо того чтобы почки опускать?

– Ты мне тут права не качай, – окрысился опер. – Считай, что еще легко отделался. На тебе столько дерьма, что на пожизненное заключение хватит.

– Так и сажай меня за это дерьмо, а чужие грехи нечего на меня вешать.

– Ладно, выкладывай свое алиби. Макеев шмыгнул носом.

– Слышь, а насчет Натальи… Ну, что ее убили… Ты это специально сказал? На пушку меня взять хотел?

– Такими вещами не шутят, – покачал головой Колюня. – Сегодня утром тело Натальи Лигановой было обнаружено в ее квартире. Кто-то свернул ей шею, уложил на кровать в позе покойницы в гробу, а в руки вставил свечку.

– Свечку? – вскинулся Фугас. – Твою мать! Какого черта?

– А что, свеча имеет какое-то особое значение? – Макеев закусил губу.

– Знал бы, какая падла Наташку пришила, зубами порвал бы суку.

– Что, у вас любовь была?

– Да какая любовь, – махнул рукой Филипп. – Сеструха она мне, правда, сводная, но любил, как родную, гадом буду! Маленькой в коляске ее возил, конфеты для нее воровал, а как выросла, нос от меня воротить стала, уголовником обзывала, бандитом. Почти не виделись мы с ней.

– Не так уж она была и не права, – заметил Чупрун.

– Бандит-то бандит, а как жареным запахло, первым делом ко мне кинулась – спаси, мол, дорогой братик, не знаю, мол, что и делать!

– Когда это она к тебе кинулась? – мгновенно отреагировал опер.

Макеев пристально посмотрел на Чупруна.

– Я хочу найти убийцу.

– Я тоже. Как видишь, в этом наши интересы совпадают.

– Так, может, заключим сделку? – предложил Фугас. – Вины на мне нет, но за то, что я сделал, при желании на годик упечь меня можно. Вот и договоримся: я расскажу тебе все как на духу, а ты меня отпускаешь. Идет?

– Идет, – кивнул Колюня. – Но только если ты не замешан в убийствах. Так что там все-таки со свечкой?

– Моя была идея, – покаялся Филипп. – Это я придумал мертвому бельгийцу ради хохмы свечку в руки вставить. Представить себе не мог, что какая-то падла проделает то же самое с Натальей…

* * *

– Жаль, что нельзя повесить убийство Айма на Фугаса, – печально сказал полковник Обрыдлов.

– Но он действительно не убивал, – возразил Колюня Чупрун. – Сечкин проверил его алиби. Все чисто, не подкопаешься.

– Айма он, может, и не убивал, зато других… Бригадир ореховской группировки далеко не невинная овечка.

– Не пойман – не вор, – пожал плечами опер. Иван Евсеевич подошел к сейфу. Колюня молча следил, как шеф достал оттуда бутылку красного вина и разлил его по стаканам.

– А водка что же?

– Кончилась, – вздохнул полковник. – Ладно, рассказывай, что там тебе наплел Макеев.

– Фугас, Клоп и Рэмбо резались в стадт-покер в казино «Винсо Гранд» на Таганке. Макееву карта так и перла, ставки делались по-крупному, и вокруг собралось немало зевак, в том числе завсегдатаев заведения. Около половины первого ночи Фугасу на мобильный позвонила Наталья. Она была в панике, сказала, что у нее крупные неприятности, и умоляла поскорее приехать.