Текст книги "Бюро убойных услуг"

Автор книги: Ирина Волкова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 10 страниц)

– Нагрели, а потом охладили? – удивился журналист. – Ну, охладили – это понятно, но нагревать-то зачем?

– Спроси что-нибудь полегче, – пожал плечами опер.

– А причина смерти?

– Остановка сердца вследствие удара в область грудной клетки. Удар выполнен профессионально. Его мог нанести только специалист по боевым искусствам.

– Вряд ли это Наталья. Возможно, ее ухажер. Непонятно только, почему в кармане трупа были трусики Инны Сикорской.

– Ты извини, – сказал Чупрун, – но у меня масса дел. Спасибо тебе за информацию.

– Подожди, – заволновался Денис. – Разве ты не проведешь обыск у Лигановой?

– Проведу, как только.получу санкцию.

– А можно я поприсутствую?

– Лучше не стоит, – покачал головой Колюня. – У нашего отдела сейчас крупные неприятности, и я не хочу лишних проблем. Если кто-то стукнет, что мы привлекаем посторонних к расследованию, у полковника Обрыдлова могут быть неприятности. Кстати, ты про второй труп уже слышал?

– Про второй труп? Какой еще второй труп?

– Я утром спешил, поэтому и не рассказал тебе. История почти невероятная. Вчера на Пашу Зюзина свалился еще один труп Шарля Айма.

– Свалился? Как это?

– С неба. Точнее, из окна пятого этажа.

– Ты сказал – еще один труп Шарля Айма? Его что – из морга украли?

– Еще хуже. Я же говорю – история невероятная. Мне нужно бежать, а ты, если хочешь узнать подробности, съезди в рузаевский магазинчик. Там у них работает один хохол, Тарасик, по кличке Поддавал-пил.

– Я знаю его.

– Вот и отлично. Поддавал-пил был вчера вместе с майором. Он тебе все и расскажет. А я, если смогу, вырвусь к вам после работы, часиков в семь или чуть позже. Если не смогу – позвоню.

– Отлично. Прямо сейчас выезжаю в Рузаевку, – возбужденно сказал Денис и дал отбой.

* * *

За отсутствием дачников и отдыхающих, торговля в рузаевском магазинчике приблизилась к мертвой точке, и его сотрудники, оставив скучать за прилавком тощего лоточника Глиста, привычно выпивали и закусывали в подсобке.

Поддавал-пил, успевший с утра уже восемь раз пересказать их с майором вчерашние похождения, в нервах перебрал спиртного и, отключившись, мирно почивал в углу на ящиках с крупой.

– Вино, девочки, ночная Москва, милиция, драки, разбитые автомобили, разоренные гнезда любви… – вперив задумчивый взор в стакан с водкой, надрывно произнес Андреич.

– Это тост или размышления вслух? – на всякий случай уточнил Денис.

Продавец, ничего не ответив, продолжал меланхолично созерцать выпивку.

– Андреичу твои лавры покоя не дают, – пояснил Глеб Бычков. – Тоже решил книгу написать, но уже неделю торчит на первой фразе.

– Ты хочешь сказать, что «разоренные гнезда любви» и есть начало романа?

– Оно самое, – кивнул Бык.

– А что, звучит неплохо, – оценил Зыков.

– Может, и мне написать книгу? – включилась в разговор Регина. – Так и я могу: наркопритоны, обдолбанные торчки, вялотекущий мордобой, хмельные слезы, слюнявые поцелуи, бандитские стрелки, секс в подворотнях…

– А глаголы что, в расход пустили? – опрокинув в горло стакан красного вина, сурово осведомилась замдиректора Зоя Козлодемьянская. Когда-то она была школьной учительницей, и любые, не вписывающиеся в школьную программу новации чисто рефлекторно вызывали в темпераментной Зоиной душе волну праведного гнева; – Где, я вас, спрашиваю, глаголы, которыми, в натуре, положено жечь сердца людей? Новое слово решили сказать в литературе? Толстого переплюнуть, Льва Николаича? Так вот что я вам заявляю: типун вам всем на ваш могучий, правдивый и свободный русский язык.

– Чем, ты говоришь, жгут сердца людей? – уточнил далекий от литературы сторож Хрум. – Каким там еще, к едрене фене, глаголом? Дровами жечь надо или углем. На худой конец, бензином.

На несколько секунд в подсобке воцарилась гробовая тишина, после чего стены содрогнулись от дружного хохота.

Вьется в тесной печурке Лазо[5]5
  Лазo – революционер, сожженный белогвардейцами в тoпкe паровоза.


[Закрыть]

– На поленьях глаза, как слеза… – проникновенно запел лоточник Дубыч.

– Это метафора, – пояснил Бычков.

– Че? – изумленно вылупился на него сторож.

– Да ниче, суп харчо, – отмахнулся от Хрума Глеб. – А я тему для книги могу подсказать. Взаимопроникновение религиозной и криминальной мафий. Мне эту идею Психоз подкинул.

– Да, ты же сегодня ездил к Психозу! – встрепенулась Лариса Сушко. – О чем он с тобой говорил? Чувствуя на себе всеобщее внимание, Бык приосанился. Он намеренно не упоминал о похищении челюсти. Сотрудники были слишком потрясены россказнями Тараса, и его новость неизбежно померкла бы в сравнении с историей о покойнике, упрямо преследующем Пашу Зюзина. Однако теперь Тарас спал, страсти улеглись, и кража в храме способна была привлечь к себе должное внимание.

– Из перелыгинской церкви похитили челюсть святого великомученика Евфимия Многострадального, – весомо произнес Глеб. – Психоз хочет ее разыскать.

В подсобке снова воцарилось молчание. Народ пытался переварить столь пикантную сплетню.

– Упала лошадь, Сломала челюсть, Какая гадость, Какая прелесть, – заразившись вирусом литературного творчества, обратился к поэзии грузчик Гляделкин.

– Ну, ты даешь! – восхитился Дубыч. – Сам, что ли, сочинил? Да ты, брат, прям Пушкин, в натуре.

Порозовев от комплимента, начинающий поэт смущенно потупился.

– Какую челюсть? – уточнила на всякий случай Зоя Козлодемьянская. – Вставную, что ли?

– Скажешь тоже – вставную! – возмутился Бычков. – Самую настоящую – с костью и зубами. Реликвия это, понимаешь? Святые мощи великомученика Евфимия Многострадального; Крутая, говорят, вещица. Охраняет от нашествия гусениц и помогает в страсти пьянства и запоя.

– Ой, мамочки, грех-то какой! – испуганно ахнула jf суеверная Регина.

– Полезная, должно быть, штуковина, – заметил Андреич и, подумав, плеснул себе в стакан новую порцию алкоголя. – Нам бы в хозяйстве не помешала.

– А что б мы делали, трезвыми-то? – обиженно вскинулся сторож Хрум. – С тоски бы все перемерли.

– Это несколько спорное заявление, – заметил Денис. – А почему Психоз заинтересовался этой кражей?

– У него свои дела с перелыгинским игуменом, – объяснил Глеб. – Да и вообще, непорядок это – святыни православные воровать, да еще на нашей, синяев-ской территории. Кстати, челюсть эта в золотую оправу была вставлена, драгоценными камнями украшенную. Психоз говорит – вернуть надо святыню в храм, а с козлами, что святотатство учинили – разобраться по-свойски.

– Знать бы еще, где искать этих самых козлов, – покачала головой Регина.

– Ничего, у Психоза руки длинные. Если захочет – из-под земли их достанет, – сказала Лариса Сушко.

* * *

Полковник Обрыдлов взвинченно шагал взад-вперед по своему отнюдь не просторному кабинету. Пять шагов туда, пять – обратно. Двигался Иван Евсеевич быстро и нервозно, и Чупруну, наблюдавшему за своеобразным променадом шефа, казалось, что тот непрерывно поворачивается, от чего у опера даже началось легкое головокружение.

– Кошмар, – подвел итог полковник. – Худшего дела у нас не бывало. Я чуть со стыда не сгорел в посольстве, когда этот бельгиец спросил меня, кто же из покойников Шарль. Мне и в голову не пришло задуматься об этом. Старею, видать.

– Не бери в голову, – махнул рукой Колюня. – Неделя тяжелая выдалась – сплошные неприятности. Я тоже об этом не подумал. Так кто же из них Шарль?

– Первый покойник, – вздохнул Обрыдлов.

– Так мы и полагали, – пожал плечами Чупрун. – Значит, и расстраиваться незачем. Как это установили? Провели опознание? Быстро вы обернулись.

– Вице-консул съездил со мной в морг. Он был близким другом Айма. Кроме того, в архиве посольства нашлись отпечатки пальцев Шарля.

– А кем оказался второй? Судя по сходству, это должен быть близнец атташе.

– Так и есть, – подтвердил Иван Евсеевич. – Огюст Дим, бельгийский подданный, весьма состоятельный, крупный торговец антиквариатом. Как и Шарль, Огюст владел русским языком – их бабушка была русской. В Россию приезжал дважды. Впервые – месяц назад, пробыл в столице четыре дня и вылетел отсюда в Рим. Вернулся в Москву три дня назад.

На всякий случай я связался с одним своим приятелем из Интерпола, чтобы тот навел справки по своим каналам. По его словам, Огюст – весьма скользкий тип. Его имя всплывало в связи с торговлей крадеными произведениями искусства, но дальше слухов дело не пошло – парень был на редкость хитер и умел заметать следы. Выполнял, так сказать, особые пожелания клиентов, то есть доставал для них то, что обычными способами достать невозможно. Особый интерес проявлял к произведениям искусства, носящим культовый и религиозный характер. В последний раз его имя было связано с похищением древней бирманской святыни – молитвенных колокольчиков из пагоды Швемодо. Девять золотых колокольчиков на подставке, инкрустированной темными сапфирами.

– Неплохо, – присвистнул опер.

– Но это опять-таки слухи. Ничего так и не было доказано, а колокольчики исчезли с концами.

– Такую операцию не просто провернуть. Вряд ли Огюст сам занимался похищениями.

– Наш антиквар водил дружбу с крупными мафиозными боссами. Но, как обычно, ни в чем криминальном замечен не был. Официальная версия – продавал им свой товар.

– Это многое объясняет, – сказал Колюня. – В частности, разгром в квартире Шарля. Предположим, что Огюст решил вывезти некую ценную вещь из России. Логичнее всего в этой ситуации было воспользоваться помощью брата. Дипломатическая почта и багаж свободны от таможенного досмотра. Вещь эту Аймы заполучили, но некто, возможно, продавец, решил ее отобрать – вот и отправил бельгийцев на тот свет.

– Неплохая версия, но кое-что в ней не сходится. Допустим, убийца хотел отыскать некий предмет. Он убил Шарля. Но зачем ему понадобилось подбрасывать труп атташе к посту ГИБДД да еще вставлять ему в руки свечку? Это лишние и совершенно не нужные хлопоты, к тому же связанные с дополнительным риском.

С Опостом тоже выходит нестыковочка. Убийца превосходно владеет приемами рукопашного боя. Он может убить одним ударом – и никакого шума, никаких проблем. Тем не менее он, забрав у антиквара бумажник с документами, выбрасывает его из окна, как только тот поднимается в квартиру, привлекая тем самым внимание. Опять ненужный риск – убийца мог не успеть уйти из квартиры.

– Но он тем не менее ушел.

– Кстати, эксперты подтвердили твою версию, что преступник ушел через подвал, – сказал полковник. – В квартире Айма и вентиляционном окошке подвала были обнаружены идентичные волокна ткани черного цвета.

– А отпечатки?

– Отпечатков полно, но ни одни не проходят по нашей картотеке. Наверняка убийца был в перчатках. Более ранние отпечатки на ручке двери в квартире Айма смазаны таким образом, словно последней за нее бралась рука в перчатке.

– А где Огюст проживал? На квартире у брата?

– Нет. В гостинице «Метрополь». Я послал туда Сечкина и Белокурова.

– Они нашли что-нибудь интересное?

– Пока не знаю. Могу позвонить Игорю на мобильный.

Полковник потянулся за телефонной трубкой.

– Номер обыскивали, – закончив разговор, сказал он Чупруну.

– Я уже понял.

– Отпечатки пальцев сняли, но толку скорее всего не будет. Наверняка преступник работал в перчатках. Среди вещей Огюста ничего примечательного не обнаружено. Типичный набор командированного: одежда, бритвенные принадлежности, кремы, одеколон. Вещей немного. Номер оплачен на неделю. Похоже, Айм не собирался задерживаться в Москве.

– Да, сложная вырисовывается картина, – покачал головой Чупрун. – Когда я выложу свои новости, все еще больше запутается.

Обрыдлов с тоской посмотрел на него.

– Еще больше? Колюня кивнул.

– Ну как, спрашивается, стать трезвенником в таких условиях? – вздохнул Иван Евсеевич и подошел к сейфу.

При виде коньяка, конфискованного во время рейда в «Контрольный выстрел», Чупрун оживился.

– Как всегда, нет повода не выпить?

– Увы.

Полковник разлил спиртное по стаканам.

– Ладно, рассказывай, что ты там накопал. Коньяк оказался неплох, поэтому новость о том, что трусы, найденные в кармане мертвого атташе, принадлежали Инне Сикорской, что муж Инны вел дела с Шарлем и мог убить того из ревности, не ухудшила настроения Ивана Евсеевича. Узнав же, что, согласно показаниям наблюдательной старушки Веры Матвеевны, около одиннадцати часов вечера Айм вошел в подъезд, где проживала Наталья Лиганова, и до начала первого оттуда не выходил, полковник, принявший уже третью порцию алкоголя, впал в состояние, близкое к восторгу.

– Так что же ты молчал! Надо срочно провести обыск у Лигановой, а саму ее допросить. Все оказалось проще, чем я думал. Хахаль Натальи застукал ее с Шарлем, совершил убийство на почве ревности, а труп подбросил на пост ГИБДД. В квартире же атташе был не обыск, а обычное ограбление. Огюст стал случайной жертвой преступника. Бумажник его выпал на пол, когда грабитель напал на него. Узнав, где антиквар остановился, преступник влез в его номер, надеясь чем-либо поживиться, – он ведь знал, что хозяин не вернется. Для начала быстренько закроем дело Шарля, а потом, если повезет, то и антиквара на какую-нибудь бандитскую группировку спишем.

– Я, в общем-то, и приехал за ордером на обыск квартиры Лигановой, – сказал Колюня.

– Иди собирай группу на. выезд, – скомандовал полковник. – Я прямо сейчас позвоню насчет ордера.

* * *

Квартира Лигановой блистала прямо-таки первозданной чистотой, и эксперты, несмотря на все свои старания, обнаружили лишь отпечатки пальцев хозяйки дома.

Предоставив проведение обыска коллегам по работе, Колюня Чупрун уединился на кухне с Натальей. Настроение у девушки было прескверным, и задушевной беседы не получилось.

– Вчера вы утверждали, что в день убийства не встречались с Шарлем Аймом. Тем не менее есть свидетели, утверждающие, что в одиннадцать часов ночи он пришел к вам в гости и пробыл у вас как минимум до половины первого.

– Ерунда, – отрезала Лиганова. – На пушку берете. Чтобы дать подобные показания, этот человек должен был или находиться у меня в квартире, или неотлучно дежурить у двери, что явно не соответствует действительности.

– Так был у вас Шарль или нет?

– Никого у меня не было.

– А ваш постоянный поклонник тоже не заходил?

– Какой еще поклонник?

– Который регулярно вас навещает. Высокий, плотный, темноволосый, с короткой стрижкой.

– Что, ваш свидетель и его видел?

– Видел, – подтвердил Чупрун.

Откинувшись на спинку кресла, Лиганова истерически расхохоталась. В ее смехе звучало непонятное торжество.

– Можете послать в задницу этого вашего свидетеля. Моего, как вы его называете, постоянного поклонника я не видела уже четыре дня.

«Странно, – подумал опер. – Такое ощущение, что в этот раз она сказала правду. Когда отпиралась от встречи с Шарлем, голос звучал неискренне, но сейчас… Возможно, Наталья собралась и стала лучше играть свою роль?»

– Тем не менее я хотел бы побеседовать с этим человеком. Назовите его имя и фамилию.

– Идите к черту, – взяв со стола пачку сигарет, Лиганова нервно закурила. – Он не имеет к убийству никакого отношения.

– Это уж нам решать.

– Это официальный допрос?

– Пока нет. Это просто беседа.

– В таком случае я отказываюсь отвечать на ваши вопросы.

– Хорошо, – кивнул Колюня и протянул Наталье повестку. – Завтра в десять утра я жду вас в управлении. Если не явитесь для дачи показаний, буду вынужден вас задержать по подозрению в убийстве.

* * *

Даже самая тщательная уборка не может ликвидировать все следы без исключения, и экспертам удалось обнаружить в квартире Натальи два чужих волоса, завалившихся в щель каркаса кровати. Один из них, более короткий, был черным, другой – темно-каштановым. Больше ничего подозрительного обнаружить не удалось.

О наличии постоянного ухажера тоже ничего не говорило. В квартире не оказалось ни одной мужской вещи – ни бритвы, ни халата, ни тапочек. Нашлись, правда, несколько снимков, на которых рядом с Лигановой были сфотографированы мужчины, но среди них не было ни одного, подходящего под описание Веры Матвеевны.

Опрос жильцов дома не дал ничего нового, за исключением показаний соседки, живущей на втором этаже над квартирой Натальи. Она уверяла, что около половины двенадцатого ночи внизу был скандал. Орала в основном Лиганова. Ей отвечал мужской голос, но мужчина не кричал, а, судя по интонациям, пытался успокоить ее. Все это продолжалось недолго – не более пяти минут, затем хлопнула входная дверь – и все стихло.

– Почему вы уверены, что хлопнула именно входная дверь? – уточнил Колюня.

– Она у Натальи особенная, бронированная, – объяснила соседка. – Дом у нас простой, панельный, вери в комнатах из фанеры, внутри пустые – ими так не грохнешь.

– Если вспомните что-либо еще, позвоните мне, – попросил опер и дал женщине свою визитную карточку.

Наталью Чупрун решил пока не арестовывать: за исключением показаний Веры Матвеевны против нее не было никаких улик. Убийцей при ее хрупкой комплекции она тоже быть не могла – на удар, вызвавший у Шарля остановку сердца, у нее не хватило бы ни сил, ни умения. Максимум, что удалось бы инкриминировать Лигановой, – это соучастие в убийстве, но без серьезных улик и это было невозможно.

Колюня ограничился тем, что поставил на прослушивание квартиру и телефон (при обыске его коллеги незаметно установили «жучки»), а у подъезда Натальи оставил дежурить оперативника Женю Сечкина, чтобы, при необходимости, он мог проследить за девушкой. Опер надеялся, что испуганная обыском Лиганова попытается связаться с таинственным любовником, имени которого она так и не назвала.

* * *

Вернувшись домой, Чупрун первым делом позвонил Денису.

– Так и не удалось мне выбраться в рузаевский магазинчик, – вздохнул он. – Дел прямо невпроворот.

– К Лигановой ездил?

– К ней, родимой. А ты молодец, здорово нам подсобил. Похоже, Наталья по уши увязла в этом деле. Квартира отмыта до стерильности, да и девица здорово нервничает. Наверняка убил Шарля ее хахаль, а она была соучастницей преступления.

– Лиганова что-нибудь сказала?

– Пока молчит. Категорически отрицает, что Шарль к ней заходил. Завтра утром допрошу ее в управлении.

– Я могу чем-то помочь?

– Ты уже сделал все, что мог, – довольно усмехнулся Колюня. – Не беспокойся, теперь-то уж я дожму этуцыпочку.

– Удалось установить личность двойника Шарля, которого вчера из окна выкинули?

– Это было нетрудно. Второй покойник – брат-близнец нашего атташе, Огюст Айм. Крупный торговец антиквариатом.

– Торговец антиквариатом? – взволнованно повторил Денис. – А он случайно не связан с контрабандой предметов старины?

– Связан, – насторожился опер. – А почему ты спрашиваешь? Тебе что-то известно?

– Да нет, просто есть одно предположение. Скорее всего это моя фантазия, но слишком уж странное совпадение.

– Какое еще совпадение?

– Да, понимаешь, в Рузаевке я узнал кое-что интересное. Глеб Бычков рассказал, что утром его вызывал к себе Психоз. Несколько дней назад в перелыгинской церкви украли челюсть святого великомученика Евфимия Многострадального. Психоз хочет ее вернуть.

– Челюсть? – изумился Колюня. – Во дают! Совсем народ охренел.

– Не скажи. Такие реликвии ценятся даже больше, чем иконы. Челюсть была оправлена в золото со вставками из драгоценных камней, так что, как видишь, вещь вполне антикварная. Мало того что дорогая, так еще охраняет от нашествия гусениц и помогает в страсти пьянства и запоя.

– Нам в управлении такая бы не помешала, – задумчиво произнес опер. – Само собой, я имею в виду не гусениц. И что с этой челюстью?

– Настоятель храма игумен Прокопий по каким-то своим соображениям не хотел, чтобы вокруг этого дела поднялся шум, поэтому в милицию обращаться не стал, а вместо этого пришел за помощью к Психозу. Вот я и подумал – вдруг братья Аймы каким-то образом связаны с похищением челюсти. Возможно, они даже ее заказали. Тогда становится понятным, почему их убили и для чего устроили обыск в квартире Шарля.

– И не только в квартире Шарля. Номер Огюста в гостинице «Метрополь» тоже кто-то обыскивал.

– Вот видишь! – вдохновился Денис. – Это только подтверждает мою версию.

– Мы с полковником сами уже думали на эту тему. Только Наталья в такой расклад никак не вписывается. Я почти уверен, что Шарля прикончил ухажер Лигано-вой, и скорее всего из ревности. Маловероятно, что она тоже замешана в похищении челюсти.

– Но версия была красивая, – с сожалением вздохнул Денис.

– Что, детективный зуд покоя не дает? – усмехнулся Чупрун.

– Есть немного, – покаялся Зыков.

– Ладно, так уж и быть, подкину тебе работенку.

– Какую? – оживился журналист.

– Сходи к Андрею Сикорскому, хозяину бернского зенненхунда. Узнай, есть ли у него алиби на вечер убийства, да расспроси его про отношения с Шарлем Аймом. Он сейчас зол на атташе, а ты парень умный, в разговоре приятный, может, он и сболтнет что-либо полезное. Судя по всему, Сикорский тут ни при чем, но поговорить с ним стоит, а мои ребята все при деле – работы невпроворот.

– Отлично! – обрадовался Денис. – Сегодня уже поздно, так что отправлюсь к нему завтра с самого утра.

– Эх, молодость, молодость, – повесив трубку, завистливо вздохнул Чупрун.

* * *

Наталья Лиганова никак не могла уснуть и уже час беспокойно ворочалась в кровати, не понимая, что происходит. Почему этот мент решил, что Кирилл заходил к ней в тот вечер? Где только он откопал этого ненормального свидетеля?

"Наверняка это Вера Матвеевна с третьего этажа, – решила девушка. – Пялится, старая стерва, на всех в свой идиотский бинокль. Мозги склеротические, вот и перепутала дни, а мне теперь из-за ее бредней придется с милицией разбираться. И кто, интересно, мог видеть Шарля? Тоже, наверное, она, хотя, с другой стороны, любопытных старушек в каждом дворе хватает. Но ведь Шарль ушел от меня примерно через полчаса – так почему же опер утверждает, что он пробыл здесь несколько часов? Бред какой-то!

Может, это все соседка сверху? Но что она может знать? Скандал слышала? И что? Подумаешь, покричала немного Наталья, вышла из себя, когда этот наглец со своей чертовой дипломатичностью дал понять, что отлично провел время в постели с ней, но не желает, чтобы этот небольшой эпизод испортил его отношения с Алисой. Чертова белобрысая кукла! Ну почему ей всегда достается самое лучшее?

С другой стороны, соседка сверху должна была слышать, как Шарль уходил, – это ведь она вечно жалуется, что входная дверь Натальи захлопывается слишком громко. Полный маразм!"

Нашарив в темноте трубку телефона, Лиганова в очередной раз набрала номер Кирилла. Его мобильный упорно не отвечал, а другого способа связи с любовником у Натальи не было.

Нужно срочно предупредить Кирилла, что им заинтересовалась милиция. Плохо, конечно, что придется рассказать об Айме – Кирилл категорически запретил ей водить посторонних мужчин в снятую им для Натальи квартиру, – но будет гораздо хуже, если милиция доберется до него раньше. Ничего, как-нибудь выкрутится – ведь Шарль – жених ее подруги, придумает что-нибудь.

Вертеться в кровати надоело. Девушка встала и отправилась в ванную. Там в аптечке она хранила снотворное.

Бросив в рот две таблетки, Лиганова запила их водой. Лекарство подействовало быстро, и когда через час в замке входной двери тихо повернулся ключ, она ничего не услышала.

Вошедший в квартиру мужчина успел убедиться, что напротив подъезда в «Жигулях» дежурит милиционер. Теперь он не сомневался, что квартира поставлена на прослушивание, поэтому двигался бесшумно, не зажигая света.

Приблизившись к крепко спящей Наталье, он прикрыл ей рот левой ладонью, коленом зафиксировал грудь, а пальцами правой руки аккуратно пережал сонную артерию. Тело девушки конвульсивно задергалось. Еще несколько секунд – и Наталья расслабленно затихла, погрузившись в глубокий, близкий к летаргическому сон.

У мужчины было около десяти минут, до того как она придет в себя. Взвалив Лиганову на плечо, он так же бесшумно вышел из квартиры.

* * *

– Красавец, – сказал Денис. – Умница. Роскошный пес.

Бернский зенненхунд с чувством лизнул его руку и замахал пушистым, как песцовая муфта, хвостом.

Андрей Сикорский был не столь доброжелателен.

– Выходит, это ваша жена заложила нас ментам? – с отвращением осведомился он.

– Скорее это сделал я, – покаялся Зыков. – А как бы вы поступили на моем месте?

– На вашем месте я не проявлял бы столь повышенный интерес к чужому дамскому белью, – проворчал Сикорский. – По телефону вы толком не объяснили цель своего визита. Так в чем дело?

– Я помогаю милиции расследовать убийство Шарля Айма, – объяснил журналист.

– Все понятно. Вы полагаете, что я укокошил его из ревности.

– Лично я так не думаю. А алиби у вас есть? Бизнесмен вздохнул.

– Хотите коньяка?

– С утра? – удивился Денис.

– Коньяк всегда коньяк, – пожал плечами Андрей. – Что утром, что днем, что ночью.

– Логично, – согласился Зыков. – А можно кофе… с коньяком?

– Можно и кофе, – согласился Сикорский.

Проницательный Штерн, сообразив, что гостя сейчас поведут на кухню, первым устремился в сей райский уголок, где немедленно оккупировал свое излюбленное место между холодильником и столом. Холодильник для пса был вместилищем бесценных сокровищ, пещерой Али-Бабы, распахивающей свои белоснежные врата по велению всемогущего хозяина.

Вот и сейчас врата сокровищницы распахнулись, но зенненхунд, попытавшийся понюхать лежащую на блюде жареную курицу, получил чувствительный щелчок по носу.

«Вот так всегда, – подумал обиженный Штерн. – Как лапу дать, так хорошая собачка, а тронь носом курицу – и сразу репрессии».

Пара рюмок коньяка улучшила настроение Андрея до такой степени, что он даже перешел с Денисом на «ты».

– Значит, тебя интересует мое алиби?

– А оно у тебя есть?

– Представь себе, – в голосе Сикорского звучало непонятное торжество. – В жизни не догадаешься, с кем я был.

– С кем же?

– С Алисой Гусевой, так называемой невестой Шарля.

– С Алисой? – удивился журналист. – Ты это серьезно?

– Абсолютно, – подтвердил бизнесмен и налил себе еще рюмку. – Мы встретились около одиннадцати вечера в ночном клубе «Лиловый мандарин» и провели вместе всю ночь. Жена думала, что я уехал в командировку.

– А Шарль знал о том, что ты встречаешься с Алисой?

– Нет, конечно, – покачал головой Андрей. – Это вышло случайно. Я уже понял, что Айм вовсю подбивает клинья к Инне, а тут неожиданно один наш общий знакомый упомянул, что у Шарля есть невеста, точнее, роскошная блондинка, которая считает себя невестой атташе, а тот вроде слухи не опровергает, хотя и подтверждать их не торопится. Этот приятель рассказал, что Алиса – нечто вроде девочки по вызову высочайшего класса, и с клиентами она обычно встречается в «Лиловом мандарине» – хозяин клуба обеспечивает ей «крышу».

Ссориться с Шарлем из-за жены я не хотел – нас связывали кое-какие общие дела, вот и решил отомстить ему самым что ни на есть нехитрым образом – трахнуть его невесту.

– А Шарль знал, что Гусева – девочка по вызову?

– Разумеется, знал. Он сам познакомился с ней в «Лиловом мандарине».

– Но в таком случае его, вероятно, не слишком волновало, что Алиса спит с другими мужчинами?

– Понятия не имею, как относился к этому Шарль, зато я, отодрав его невесту во все дыры, помимо удовольствия, получил еще и глубокое моральное удовлетворение.

– А с Натальей Лигановой ты случайно не встречался?

– Фамилия вроде незнакомая, а Наталий я знавал разных – всех и не упомнишь.

– Лиганова – подруга Гусевой, невысокая брюнетка с короткой стрижкой.

– Ах, эта Наталья! – сообразил Андрей. – Изящная такая, миниатюрная. Знаю ее. Тоже девочка по вызову. Нас Алиса в тот вечер и познакомила. Брюнетка появилась в «Лиловом мандарине» около половины третьего ночи с рыхлым толстяком, которого она называла Борюсик. Они с Гусевой почти сразу отправились в дамскую комнату поправить макияж, вернулись минут через двадцать, а еще через полчаса мы с Алисой поднялись в номер: в «Лиловом мандарине» есть номера для избранных клиентов.

– То есть ты встречался с Натальей только раз?

– Да, а почему ты спрашиваешь? Подозреваешь, что она имеет отношение к убийству Шарля?

– Все может быть, – пожал плечами Денис. – Похоже, что Наталья, как и вы с Шарлем, испытывала глубокое моральное удовлетворение, соблазняя женихов своих подруг.

– И откуда вокруг столько мерзости? – адресуясь к бутылке коньяка, мрачно поинтересовался Сикорский.

Бутылка не ответила, и бизнесмен вылил себе в рюмку оставшийся на донышке алкоголь.

Потерявший терпение Штерн решил напомнить о себе и, уронив тяжелую голову на колени Дениса, горестно вздохнул.

– Можно я дам ему печенье? – спросил журналист.

– Дай, почему нет, – махнул рукой Андрей. – Раньше я полагал, что термин «черная дыра» относится исключительно к космическим объектам. Теперь я в этом не уверен.

– У меня дома тоже черная дыра, – усмехнулся Зыков. – Размером, правда, поменьше, но так же ненасытен.

Глаза зенненхунда сверкнули, тяжелые челюсти сомкнулись, перемалывая подачку, в горле булькнуло, и пес снова уставился на Дениса полным надежды взором.

– Ты случайно не в курсе, Айм не проявлял интереса к предметам старины?

– К иконам, что ли?

– Не обязательно к иконам. К вещам, запрещенным к вывозу из страны.

– Если Шарль и занимался контрабандой, то мне об этом ничего не известно. Кристально честным он не был, это факт, но кто в этом мире кристально честен?

– А какие дела ты с ним вел?

– Полностью законные. Он помогал заключать сделки с рядом бельгийских фирм и, соответственно, получал за это комиссионные. Еще иногда он делал богатым людям бельгийское гражданство. Тут, конечно, закон он преступал, но по мелочи, да и другие сотрудники посольства тоже были в этом замешаны. Но оформление гражданства – дело не криминальное. За такое не убивают. А насчет предметов старины мы с Шарлем ни разу не говорили.

– Что ж! Спасибо за кофе и приятную беседу, поднялся с места журналист.

– Постой-ка! – щелкнул пальцами Сикорский. – Кое-что мне пришло на ум. Только сейчас вспомнил.

– Об Айме? Андрей кивнул.

– Было это примерно месяц назад или чуть больше. Шарль устроил мне одну выгодную сделку, и мы, в натуре, ее.обмывали. Вот тогда-то я спьяну и рассказал ему о «Бюро добрых услуг».

– «Бюро добрых услуг»? – вскинул брови Денис. – Это нечто вроде фирмы «Заря»? Уборка, мытье стекол и все такое прочее?

– Уборка? – усмехнулся Сикорский. – Можно и так сказать. А вот мытьем стекол там точно не занимаются. Только имей в виду – это все строго между нами. Давать показания в милиции я не намерен. В случае чего – от всего отопрусь.

– Договорились.

– Так вот, я занимаюсь бизнесом, а бизнес, как ты сам понимаешь, в нашей стране без «крыши» не бывает. Месяца полтора назад я оказал услугу одному типу из «крыши» – деньгами его выручил, иначе бы его пристрелили за карточный долг. В награду он и рассказал мне о «Бюро добрых услуг». Дал адресок электронной почты и пароль особый сказал – без него, мол, сколько ни пиши – не ответят.