Текст книги "Капкан и комуз (СИ)"

Автор книги: Ирина Белояр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

Ирина Белояр
Капкан и комуз

1.

Август-месяц. Тучи комаров. Солнце по ночам касается кромки леса.

– Сядут сейчас.

– Откуда знаешь?

– Я там садился. Дважды.

Катерок и вправду сел на мель, фигурки замельтешили, кто-то полез в воду…

– Давно ты здесь?

– Второй год.

– Не скучно?

Он пожал плечами:

– А тебе?

– За пару недель не соскучишься.

– Время – субъективная категория.

Огромный пес бродит по кромке отлива, расшвыривает плавник, выискивает дохлую рыбешку.

– Как его зовут?

– Тимур.

– Почему?

– Потому что хромой. Злой, хромой из средней истории, – улыбается Артем.

– Ага, ты еще помнишь пионерскую классику.

– Я много чего помню. Вот, например: мужчина и женщина. Его несет в порог, она бегом продирается по берегу. Срывается вниз, в реку. Пытается удержаться за осклизлое бревно. Гнилая деревяха выскальзывает из рук, выскакивает на струю и застревает ниже по течению. Мужчина тормозит на этой деревяхе, женщина тонет в бочке… жизнь за жизнь.

Он рассказывает медленно, взгляд в упор – вызов зверя.

Мурашки по коже: это же мой прошлогодний сон. Тот самый, который положил начало моим североморским приключениям. Не было бы сна – ничего бы не было. Неодолимое влечение на страх – так наверно загипнотизированная птица лезет в пасть удаву… сами мы делаем свою реальность – или привлекаем ее своим сумасшествием, как запах свежей крови привлекает хищника?

Откуда Артем знает мои сны?

– …Время субъективно. А во сне – особенно.

Он полулежит на валуне: затылок на сцепленных ладонях, локти торчат в стороны, как крылья грифа.

Дедушка Фрейд был в корне не прав. Любовь и самоуничтожение – не антагонисты. Это два потока, которые, набрав силы, сливаются в один: имя ему – блаженство смерти… а что такое смерть?

Вот такая картинка сложилась тогда во сне. Что-то прорвалось наружу – то ли магма подсознания, то ли зов предков, пивших кровь убитых зверей… Ушли обычные земные заботы, нежные теплые отношения. Самым вожделенным чувством стал страх.

…Это даже не любовь. Адское зеркало, в которое боишься заглянуть, потому что увидишь в нем больше чем лицо, больше чем тело, больше чем одежду – увидишь себя… а может, это и есть любовь – когда боишься увидеть в другом себя, боишься – но не можешь не заглянуть?

Где-то крикнула чайка. Где-то плеснула нерпа. И опять тишина, только тоненький комариный комуз.

– Артем.

– Да?

– Хм… это мы с тобой были там, в пороге?

Смеется:

– Нет.

– А кто?

…Люди в заливе сняли, наконец, катерок с мели. Пытаются завести мотор. Не выходит.

– В детстве тетка рассказывала, как чуть не погибла моя мать. Давно, за несколько лет до моего рождения… С тех пор я регулярно видел кошмарные сны с таким сюжетом. В детстве, в юности, и когда взрослый уже стал… Однажды, два года назад, мать все-таки утонула. Приснилось, что утонула. А на следующий день захлебнулась в ванной. Наяву.

– Какое жуткое совпадение.

– Совпадение? Я бы тоже так думал. Если бы не шаманил перед этим. Возвращаясь из нижнего мира нельзя быть до конца уверенным, в какой из своих снов ты возвращаешься. Я случайно оказался в нынешнем сне. Меня здесь не было. Меня здесь не должно было быть.

2.

Костерок из плавника – плохая защита от комаров, а ветра сегодня нет совсем. В лесу еще хуже: пока собираешь чернику, смолить нужно постоянно, иначе лицу совсем хана.

– Где Тимур лапу потерял?

– Сам отгрыз. Из капкана освободиться хотел. Так часто бывает.

– Это тебе в деревне сказали?

– Нет, он нездешний, из леса прибежал.

– Тогда откуда ты знаешь про капкан?

– Мало ли, откуда я чего знаю, – усмехается он. И опять морозец по коже…

Страх – основа всему. Из страха рождается страсть – любовь, ненависть, любопытство… но из страха рождается также слабость – серенький мир, заточенный в четыре стены, опечатанный городом мир, постепенно сходящийся в материальную точку. Наступает момент, когда необходимо выбирать между этими двумя страхами… глупости, ничего мы не выбираем. Все уже выбрано. Ты – то, что ты есть, даже если твоя сила обращена против тебя.

– Тимур тоже из нижнего мира пришел. Вообще-то у него другое имя, но его нельзя вслух.

– Артем.

– Да?

– Кто был с твоей матерью там, в пороге?

Смеется.

– Любимый человек.

– Ты его знаешь?

…Смотрит в упор, раскачиваясь как удав. Раскуривает что-то. Усевшийся рядом Тимур начинает выть, надсадно, по-волчьи.

– Держи.

Самокрутка в руке шамана как чаша с ядом, как шнурок для приговоренного, как пропасть, в которую нужно прыгнуть. Может, это тоже сон? Нет не сон… Рациональное берет верх – так бывает, когда повязка на глазах должна остановить накатывающий ужас. Это всего лишь какая-то наркота. Причем здесь фатум?

Затягиваюсь. Дрожащая пленка воздуха уплотняется, превращаясь в зеркало. Откуда-то слышен комуз… в зеркале мечутся тени, в зеркале мужчина захлебывается в потоке, в зеркале женщина бежит по берегу… В зеркале – Артем… но это же не его, это мое собственное лицо – и оно смеется!

Капкан. Моя кисть погружается в зеркало. Совсем чуть-чуть, одно движение микромышц – капкан оказывается на пути женщины. Женщина – мать Артема – остается на берегу, остается жива, чтобы через пять лет подарить жизнь сыну. Мужчина, мой отец, тонет – за пять лет до моего рождения.

Значит, все?.. Что-то не так. Должны были выжить оба, иначе как же…

3.

Мое тело – тело Артема. Мозг Артема знает: должна прийти женщина, от которой зависит жизнь. Артем курит, звучит комуз, Тимур дремлет, положив голову на огрызок лапы. Оба ждут женщину, и она приходит. Горит костерок из плавника. На море маленькие человечки пытаются сняться с мели, где-то там, во времени и пространстве. Время – штука субъективная. Два года – вся жизнь – жизнь за жизнь…

Женщина смещает капкан – совсем чуть-чуть, одно движение микромышц… капкан исчезает с пути собаки. Артем видит в зеркале Тимура, но это же не собачья морда, это мое собственное лицо, и оно улыбается! Сколько же тебе лет, брат… время субъективно, особенно в нижнем мире.

Капкан хищно схватывает ступню бегущей женщины… в зубах остается кусок кроссовки. Оступившись, женщина срывается с обрыва, ее относит потоком, пальцы судорожно тянутся к мокрому бревну, до которого не хватает нескольких сантиметров… мужчину крутит в бочке… а в голове вертится идиотская фраза из старого фильма: «В общем, все умерли».

Ты проиграл, шаман. Время не ходит вспять. Время движется по спирали.

4.

Комары. Догорает костерок из плавника, брошенный рыбаками, а сами рыбаки снимают суденышко с мели…

Огромный пес играется с балянусами на кромке отлива, подпрыгивая и резко отталкиваясь от облизанного волнами песка всеми четырьмя лапами…

Солнце уже коснулось кромки леса. Три часа ночи. Август.

2002 г.