Текст книги "Обернись!.. Часть вторая"

Автор книги: Ирина Арина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 6 страниц)

– Понравилось! Хороший мужчина! Зачем думала? Очень хороший?

   Нет, обсуждать с русалкой достоинства принца я точно не собиралась.

– Малка, я пойду, дела есть.

– Маррия хорошая! Подружка! Показать хочу.

   Ой, нет! Только не сейчас. У меня собственное больное воображение такой показ устроило, что кошмаров из Малкиной памяти просто не выдержу.

– Давай, потом. Не могу я…

– Хорошо покажу! Не страшно! Ваади покажу! Ваади хороший! Смеется! Маррия спрашивала. Я помню.

   Ваади? Каким его помнит Малка?

– Давай.

   Палуба корабля. Ваади, синие волосы растрепаны, откинулся на борт и заливается смехом. Океан. Ваади балансирует на гребне волны и хохочет. Столик в ресторане. Ваади перебирает пальчики женской руки и улыбается так нежно, что сердце щемит. Городская улица. Та же женская рука убирает с щеки синюю прядь, Ваади ловит ее губами. Опять океан, берег. Ваади, опершись на руку, лежит на песке и смеется. Корабль. Ваади прыгает с борта и тут же появляется, смеющийся и счастливый.

– Ваади хороший! Смеялся! Я помню.

   А мне хотелось плакать. Что же ты наделала, русалка с хорошей памятью? Он любил тебя ту, давнюю, живую. Зачем ты обрекла его на себя сегодняшнюю? У вас могло быть несколько лет. Теперь есть века. Ты счастлива от этого? А он? Ему нужна была Маления. Нужна ли ему Малка? Что хуже: потерять навсегда или сотни лет обладать суррогатом? Вернется ли когда-нибудь беззаботный и веселый синеволосый парень? Нет, Малка, не стало мне веселее от твоих воспоминаний, лучше бы я их не видела.

– Хорошо показала? Не страшно?

   Еще как страшно!

– Хорошо, Малка, спасибо. Я пойду.

– Дела? Не надо дела. Мужчина есть! К нему иди! Хороший мужчина! Как Ваади. Ваади хороший. Маррия хорошая!

   Все мы хорошие, просто замечательные. Только почему нам всем так плохо?

   Я ушла под деревья, подальше от русалки, от гномов, что-то объясняющих Водному. Не хотелось никого видеть, хотелось просто поплакать в гордом одиночестве. Разбавленном Тайриниэлем. Ему можно, он меня понимает, плакать не мешает. Просто обнял за плечи и ни слова не сказал, пока не наревелась. Ушел ненадолго и вернулся с двумя уже дымящимися сигаретами. Нужно себе как-нибудь обычную зажигалку завести. И Тайриниэлю тоже. Это магически одаренным ничего не требуется, а мы с ним простые, нам достижения прогресса очень жизнь облегчили бы.

– Спрашивать ничего не будешь?

– А ты хочешь?

– Нет.

– Тогда не буду. Они ушли с площади, скоро вернутся. Приводи себя в порядок, Мари. Воды принести?

– Сама схожу. Не хватало еще, чтобы в Озеро лез. Когда ты уже прекратишь…

– Ты озерной хотела? А я Ваади попросить собирался…

– Тайрин! Ты… Ты… Спасибо, что ты есть.

– Это ты сейчас себя поблагодарила?

– Да ну тебя! Тайрин, а вы целуетесь?

– Значит, все-таки, да. Ты решила или он позвал?

– Я. Правда, я, честное слово. Он ни при чем.

– Совсем ни при чем? Может, еще и сопротивлялся?

– Перестань. Я этого хотела. Только… обидно… немножко. Для меня это, как… А для него просто секс. С не самой лучшей партнершей.

– Тебя утешать или правду? Ты это знала, Мари. Другого не будет. Даже одного шанса из тысячи. Тебе выбирать. Решишь прекратить – просто скажи ему, настаивать не станет. Решишь продолжать – большего не жди, сама себя не настраивай, будет лишь больней. Несправедливо как-то получается, да? Ты меня спасала, а я тебя мучаю…

– Ты-то здесь при чем? Не ты же в этом виноват… Тайрин, почему мы все такие… несовместимые? Зачем мы встречаемся с теми, с кем нельзя? Почему так?

– Не знаю. Недоработка в мироздании, какая-то. У вас с этим проще? В твоем мире?

– Да нет, то же самое. Там своих преград хватает. Вроде бы, одни люди, а условностей столько, что нифига не легче. Религии, национальности, статус… Глупо, но это все мешает быть вместе.

– Тебя так и не тянет туда?

– Нет. А я тебе уже так надоела?

– Дурочка, я боюсь, что ты уйдешь. Кто тогда у меня останется?

– Узиани.

– Мало. Я жадный, вы мне обе нужны.

– А мне ты и… и… все. Да, вы все мне нужны.

– А больше всех Алдариэль. Мари, ты же не сейчас в него влюбилась, правда? Слишком это все у тебя глубоко и слишком по-настоящему. В твоем сне был он. Так?

– Тайрин, он меня поцелует?

– Нет, Мари.

   День прошел по накатанной дорожке. Алдариэль практиковался, я смотрела. Мысли прыгали и путались, ни к какому решению не пришла. Радовало только одно, такого, как у Ваади с Малкой между нами произойти не может, даже легкая влюбленность Алдару не грозит. Так что мое исчезновение, а в том, что рано или поздно мне придется исчезнуть из его жизни, я не сомневалась, серьезного урона ему не нанесет. Может, и вовсе не заметит этого.

   За своими переживаниями и треволнениями совершенно забыла, что вечером встречаюсь с Каиндебом. Хорошо, остальные не страдали подобным склерозом. Неизвестно, как отреагировал бы кинозависимый вампир на мою неявку.

   Алдариэлю перспектива этой встречи основательно испортила настроение. За нашими сборами он наблюдал с таким мрачным видом, что я еле удерживалась от глупой счастливой улыбки. Кто бы, включая меня саму, что ни говорил, но Алдар за меня волновался. А знать причины этого волнения мне вовсе не хотелось. А он и провожать нас напросился, и снова сжимал руку крепко, но осторожно. И на… А, нет, на Грома меня Фаарр закинул, я и охнуть не успела. Только когда келпи рванул с места, до меня дошло, что принц остался на берегу. Один.

– Фаарр! Алдар!

– Нормально все, в Лес пойдет, к своим. Мар, куда ты опять сползаешь?

   Откуда я знаю куда? Куда придется! В Лес, это ладно, там дриады. Там дриады? Мамочки! Да что же это такое? То русалки, то дриады… Ольховская, засунь свою ревность… куда-нибудь. Он не твоя собственность. У тебя вон впереди долгий вечер в неприятной компании, об этом думать надо, а не…

– Мар, что же ты сегодня такая неусидчивая? Чего тебя так перекашивает?

   Меня не только перекашивало, меня еще и переклинивало и… Теперь еще и мутило… Зачем я вниз посмотрела?

   В Лежболе шел дождь. Струйки воды, аккуратно оббегающие прохожих, выглядели забавно. Мне Огненный тоже организовал такой невидимый зонтик. Кафе на Третьей Медвежьей сегодня было переполнено. Каиндеб уже сидел на прежнем месте.

– Ты пунктуальна, зверушка, редкая черта для женщин. Что будешь? Как прошлый раз?

– Ни в коем случае. «Осенний дождь» и «Прыжок барса».

– Буду соответствовать погоде. «Осенний дождь» и, пожалуй, «Прыжок барса».

– Как будет угодно.

   Один в один повторилась процедура заказа, флакон с кровью отправился на кухню.

– А скажи мне, милочка, чем таким интересным ты в столбики кинула?

   Кстати, чуть не забыла.

– Спасибо за поддержку, Каиндеб, очень своевременно. И первый и второй раз.

– Мелочи, не стоит благодарности. Но вышло эффектно, согласись, – согласилась, тем более, что, действительно, эффектно и эффективно. – Так что, насчет, столбиков?

– Техническая сторона.

– Ответ за ответ. Устроит?

– Соглашайся, Мар. Честно ответишь, что не знаешь, как это называется и добавишь что-нибудь из своего мира.

– Устроит. Не знаю, как называется это здесь, я называю «прямой наводкой».

– О, зверушка знакома с военной терминологией?

   За спиной что-то громко звякнуло. Я оглянулась: совершенно круглый толстячок за соседним столиком поднимал с пола упавшую ложечку. Повернулась к Каиндебу.

– Надеюсь, мы закрыты?

– Естественно, если мешает шум, могу и его убрать. Но тогда исчезнет сама атмосфера и посещение этого места потеряет всяческий смысл. Ты не ответила.

– Немного. Были знакомые, еще в своем мире. Атмосферу можно оставить.

– Мар, твоя очередь, спроси про договор.

– Мой вопрос. Условия договора с Мориндой.

– Элементарно, могла бы догадаться. Мы помогаем ей отогнать человеческое стадо, она отдает нам Аршанс. Мы свою часть выполнили, она нет. Что ты сделала с клоуном в рясе?

– Еще что-нибудь из своего мира, Мар. Потом про эльфов.

– Опять не знаю здешних. В моем исполнении это «утюг» и «бейсбольная бита». Почему вампиры не трогают эльфов?

– Потому что я им запретил. Откуда у тебя магия?

– Понятия не имею, здесь появилась. Из-за чего запрет?

– Я забочусь о своих подданных. Что за странный оттенок у тебя в крови?

– Вот же сволочь! Мар, реагируй спокойно. Ты не знаешь. Конкретизируй про эльфов.

– Это-то мне откуда знать? Я ее не пробовала. Почему вампирам нельзя эльфийскую кровь? Кроме княжеского запрета.

– Молодец, зверушка! – опять звяканье за спиной, какой-то неуклюжий сосед нам достался. – Быстро учишься. Она – наркотик, яд. Мгновенное привыкание, полная зависимость, увеличение дозы, бах и все. Твоим игрушкам повезло. Почему ты не обращаешься ко мне напрямую, все время обтекаемые формулировки?

– Не понял. Мар, ты понимаешь?

   Моргнула Фаарру, что да. Это как раз просто, только не думала, что вампир внимание обратит на мои словесные экзерсисы.

– Не могу решить, как обращаться. На «ты» или на «Вы». На «ты» – неудобно, на «вы» – не хочется.

   Каиндеб смеялся долго и демонстративно, утирая несуществующие слезы.

– Воистину неразрешимая дилемма, весьма интересно, что изберешь. Ну, хватит о делах. Не для этого встречались. Так почему тебе не нравится «Титаник»?

   В сегодняшнем меню были мелодрамы.

   В разгар обсуждения «Грозового перевала» занервничал Фаарр. Осторожно проследила за его взглядом. За столиком слева от нас давно скучал высокий мужчина, он уже сидел там, когда мы пришли, судя по шикарной розе, лежащей на столе, ждал подругу. Сейчас к нему подсаживались два тинэйджера самого разухабистого вида. Что-то в нем было знакомое. Подозрительно знакомое. Вот просто очень!

– Мар, не дергайся, сейчас Бира прибежит, не обращай внимания.

   Спасибо, Огненный, успокоил! Теперь я точно задергалась. Что происходит?

– Нет, зверушка, не могу согласиться, один эпизод с…

  Обернулась на резкий шум сзади. В кафе не вошла, ворвалась злющая Са-Бира. Чуть ли не бегом пронеслась через зал, нас проигнорировала, подлетела к юным охламонам, зацепила одного за локоть, второго за ухо и поволокла к выходу.

– Все, Мар, отбой, расслабься. Бира на работе.

   Да, что же я, не понимаю, что ли, что на нас свет клином не сошелся и у пантеры полно своих дел? Хорошо, что предупредил о ее появлении. Но этот мужчина… Так, все. Не сейчас. У меня на повестке дня – проблемы межмирового кинематографа и отвлекаться от них нельзя, даже если толстяк очередной раз добывает из-под стола свою несчастную ложку.

– А как тебе «Непристойное предложение»?

– Давно смотрела, могу не все вспомнить.

– Значит, не впечатлило. Впрочем, меня тоже не слишком. А мое предложение, зверушка, тебя должно впечатлить. Не надо сразу отодвигаться, у меня все пристойно, весьма и весьма. Могу подкинуть еще три игрушки, они у меня лет с полста, как завалялись. Проблем от них больше, чем пользы. Своих к ним подпустить не могу, а ну как не удержится кто? Приходится корм отправлять их кормить, чтоб от голода не кончились. Смешно звучит: корм кормит! Согласна? – а у меня есть выбор? – Эта идиотка Моринда наговорила чего попало, а мне теперь сплошные неудобства. Их же только в Озеро скинуть можно, а нам туда хода нет.

– Мар, спокойно, спокойно, вот, молодец.

– Выбросили бы на улицу.

– Еще чего. Я в них такие инвестиции вбухал, а ты говоришь выбросить.

– Продать?

– Так не дают нормальной цены! А торговать себе в убыток, это, знаешь ли, совсем плохой бизнес.

– Откуда они вообще взялись?

– Так кармаги же! Когда я сюда попал, они тут на лошадях ездили. Можешь себе представить? На лошадях! Про автомобили слыхом не слыхивали. Совершенно отсталый мир. Кинематограф отвратительный, машин нет. А мне без них скучно. Привык, понимаешь ли, когда они везде. Пришлось самому. Все всегда приходится самому. Наволокли технарей всяких, и человечьих, и озверелых, и недомерков. Не могут! Ничего не могут! Такого наворотили, я увидел, чуть от смеха не лопнул. Так еще и денег захотели. Представляешь себе эту наглость? Требовать денег за невыполненную работу? Они бы еще профсоюз организовали, амебы безмозглые. Пришлось среди длинноухих искать, кто в технике шарит. Мои месяц рыскали, кое-как насобирали. У твоих игрушек чего не отнять, так это, что понятливые они. Весьма понятливые. Слепили, что заказывал. И чем заливать его подобрали. У них тут, зверушка, нефти нет. Представляешь? Мир без нефти! Как можно вести большой бизнес без нефти?

– А кармаги – плохой бизнес?

– Нормальный. Но скучный. Я же в них монополист. Все производство мое. Никакой конкуренции, а без нее тоска.

– Киностудию завести для развлечения – не вариант?

– Две. У меня их две. А толку? Сценаристов нет, режиссеров нет, актеров нет, сплошная посредственность.

– А наши переснять?

– Зверушка, ты меня обижаешь. Никогда Каиндеб не занимался плагиатом. Я уважаю авторские права. Так берешь или нет?

– Цена?

– Обычная. Капля крови. За каждого.

– Мар!

– Дорого. Две за всех.

– Три. И один ответ.

– Идет. Игрушки завтра, ответ сразу.

– По рукам. Спрашивай.

– Зачем моя кровь?

– Я ждал, что раньше спросишь. Я ее не понимаю. А я не люблю чего-то не понимать.

   Наделив три моих пальца зелеными украшениями, Каиндеб откланялся.

– Две недели, Мария Ольховская, не забудь.

   Высокий мужчина скучающе смотрел в окно, его подруга так и не появилась.

   Са-Биры на условленном месте не было. Аборигены Лежбола вели себя не так, как два часа назад. В человеческом обличье остались редкие единицы, основная масса носилась на четырех лапах и рычала. Пантера спрыгнула откуда-то сверху, боднула Фаарра в бедро и бодро потрусила вдоль по улице.

– Мар, у нас небольшая накладка. Я тебя сейчас невидимкой прикрою, мою руку не отпускаешь, молчишь и стараешься ни на что не наткнуться. Мы идем к Бире в гости.

***

– Я на Тайриниэля злился. Не понимал его отношения. Как на руках носил, ухаживал, не подпускал к тебе. Были бы вы любовниками, это было бы понятно, но видел же, что это не так. Мне казалось он тобой Амарриэлли заменил для себя, даже имя ее отдал. Из-за имени сложнее всего было. Он к тебе обращается, а я жду, что она сейчас появится. Уже вашу историю знал, и как ты его вытащила, и как от Озера отталкивала, все равно не понимал. Чем больше наблюдал за вами, тем сильнее не понимал.

– И сейчас не понимаешь?

– Как тебе сказать? То, что замену ей он в тебе не ищет, видно, это что-то другое. Между вами какая-то невероятная связь. Чтобы два совершенно чужих друг другу существа стали настолько близки друг другу нескольких месяцев недостаточно. Нужно или сильное чувство, или годы знакомства. У вас не было ни того ни другого. Тем не менее, это так. И вот этого я до конца понять не могу. Что вас так связало?

– Не знаю. Все сразу, наверное. Он был первый эльф, которого я увидела, дар на нем открылся. И потом все это, когда мы про Черную Невесту придумали… Тайрин же больше всех рисковал, у него защиты совсем никакой не было, а он шел и…

– Может быть это тоже сыграло свою роль, но далеко не главную. В любом случае, это с твоей стороны. А с его?

– Не знаю. На это только он мог бы ответить. Вы с ним близко дружили?

– Не очень. Возраст близкий, интересы разные, круг общения, соответственно, тоже. Я с ним, в основном, из-за книг встречался или обсудить что-то научное, а дружил с Огоньком и Шерином. Сближаться мы начали, когда Амарриэлли увидел, но до настоящей дружбы тогда не дошло, времени не хватило.

ГЛАВА 3 – Про Лежбол, отбор и Грань

   Особняк Са-Биры располагался в центре Лежбола. Архитектура здания, огромный сад, кованная ажурная ограда – все выглядело шикарно, богато и слегка вычурно. Массивная дверь сама распахнулась, стоило пантере приблизиться к ней. Большая кошка мотнула головой и скрылась в каком-то из ответвлений широкого коридора. Меня Огненный провел в просторный зал с камином и пушистым ковром на полу, разноразмерные тахты, софы и пуфики всех оттенков бежевого и кофейного обрамляли его вдоль стен. Фаарр без церемоний отправил пару из них поближе к зажегшемуся камину, я скинула туфли, с удовольствием прошлась по мягкому ворсу ковра и устроилась у огня. Хорошо.

   Са-Бира вернулась в коротком халатике и босиком. Фыркнула на Фаарра за устроенную перестановку, тот только лениво отмахнулся.

– Короче, тут заварушка начинается, у орков очередное обострение, нарисовались, фиг сотрешь. Пока мы ими занимаемся, у меня пересидите. За пару часов в степь отгоним, и я вас отвезу.

– Помочь?

– Обалдел? Они после тебя сутки кверху задницами торчать будут, а нам на это смотреть? Да и наши тебе такого не простят. Народ застоялся, пар выпустить мечтает, Ха-Дэр уже в полной боевой ревет, а ты всем кайф обломать собрался. Нет уж, спасибо. Где что ты в курсе, отсюда не вылезайте, в городе молодняк только остался, дуреть будут, шанса поохотиться на человека не упустят, серьезного ущерба не нанесут, но нервы помотают. Все, я ушла.

   Фаарр в доме Са-Биры чувствовал себя по-хозяйски уверенно, принес кофе и пирожные, в кафе я, как и прошлый раз не смогла съесть ни кусочка, и вальяжно развалился на тахте.

– Перемешать бы Биру с моим братом, идеальный дом получился бы. А то у одного лишнего стула не найдешь, а у второй заблудиться можно.

– Ей положено, наверное.

– Бира и положено – заведомо несовместимы. Нравится ей, когда всего много.

– Если нравится и может, почему бы и нет?

– Кто же против? Пусть. Мар, а ты прекращай своей кровью разбрасываться. Понятно, сначала гномки, сегодня эльфы, но… Странное что-то происходит. Не просто так дохлым твоя кровь нужна. Очень нужна, если за каждую каплю платить готовы.

– Да ладно, мне не жалко, я в лазарете каждый раз таких капель…

– Не то говоришь, Мар. Дело не в количестве. Хотя в количестве тоже. Строго каплю, каждую отдельно и только с согласия…

– Первую нет, он сам взял, не спрашивая.

– Помню. А потом резко поменял мнение. Что он там обнаружил?

– Ты меня спрашиваешь?

– Рассуждаю. Не нравится мне это все. Почти уверен, в следующий раз он еще что-нибудь предложит, от чего ты не сможешь отказаться.

– Еще эльфов? Ну и хорошо, заберем.

– Не знаю. Посмотрим, что Дар скажет.

   Посмотрим. А сначала не помешало бы проверить показалось мне или нет. Как можно равнодушнее спросила:

– А что он делал в кафе?

– Кто?

– Алдариэль.

– В каком кафе?

– Фаарр, я совсем дура?

– Нет, только иногда. Сейчас, например. Я имел в виду, что скажет Дар, когда мы ему это расскажем.

– А я имела в виду, что я его видела. Са-Биру ты ведь сам позвал, да? Чтобы оборотней от него убрать, пока запах не учуяли, так?

– Мар, у тебя фантазии – на десятерых хватит. Ее хозяин позвал: щенки доохотные, а ему неприятности не нужны, еще и вампир в зале. Бира меня предупредила, я – тебя. Все. Дар не идиот по Лежболу шляться. Щенки, как раз меньше всех опасны, они запах эльфа не знают.

   Неужели, я ошиблась? Похоже, что так. Алдариэлемания прогрессирует. На всякий случай уточнила:

– И сейчас он дома?

– Давно. В книгах своих копается.

   Ну, и ладно, ну, и хорошо.

– А почему щенки? И почему им нельзя в кафе? И почему позвали Са-Биру?

– Волчата. По законам СОС до первой охоты молодняку без взрослых в общественные заведения нельзя, магически нестабильны, оборот не контролируют, еще всякие заморочки. А Бира у них что-то типа главной няньки. Считай, твоя коллега.

   Мы еще поболтали о законах и обычаях СОС, о правящей семье, о том, что неплохо бы забрать обещанную Ха-Дэром награду за змея. Потом мне резко захотелось спать, оно и понятно, прошлой ночью времени на сон почти не осталось. от Огненного это не укрылось.

– Мар, у тебя глаза закрываются. Время есть, поспи.

– Фаарр, а ты мне когда колыбельную споешь? Давно обещал.

– Могла бы и забыть, если давно.

– Не забыла. Споешь?

– Давай в другой раз. Мы в гостях все-таки, неудобно в чужой дом со своей колыбельной.

– А у оборотней колыбельные есть?

– А как же. Заслушаешься!

– Ты такую знаешь? Если ее спеть, то будет нормально, уже не своей как бы.

– Мар, одумайся, пока не поздно.

   Поздно. На меня любопытство напало. Я передумала спать и упорно требовала обещанного.

– Ну, если что, сама напросилась…

   Фаарр распахнул окно, присел на подоконник, сверкнул глазами и… завыл. Через полминуты к нему присоединился еще один вой, потом еще и еще. Через три минуты казалось, что воет, рычит и истошно мяукает все вокруг. Огненный умолк, довольно улыбнулся от моей ошарашенной физиономии и закрыл окно. Стало тише, но и приглушенный вой все равно изрядно нервировал.

– Понравилось?

– Нет, но я не специалист, могу ошибаться.

– Ошибайся, разрешаю. Зато в городе теперь полный порядок, никто никуда не полезет, пока не допоют. Бира у меня в долгу.

– А кто-то куда-то лез?

– Понятия не имею. Гипотетически должны были. Сама подумай, подростки, без присмотра и никуда? Нет, так не бывает. А ты почему не убаюкалась?

– Заслушалась.

– Если что, я обещание выполнил, больше не приставай.

– Будь уверен. Если только мне срочно нужно будет проснуться.

– Ладно, Мар, не обижайся, выспишься., но лучше дома. Как приедем, сразу и ляжешь, я сам все расскажу.

   Где-то через полчаса явилась Са-Бира. Фаарр, так и оставшийся сидеть на подоконнике, заметил ее еще на улице, охнул, помянул мандрагору и исчез. Я бегом бросилась к окну. Огненный уже был возле пантеры, которая, сильно припадая на заднюю лапу, тащила за загривок крупного волчонка. Выходить им навстречу не решилась, пришли они сами, уже вдвоем. У Са-Биры, оставшейся в зверином облике, из лапы торчал обломок стрелы. Она сердито рыкала и тяжело дышала.

– Мар, поможешь? – естественно, согласилась. – Давай посмотрим, что подойдет.

   Мы не обнаружили ничего лучше, чем спинка тахты. А что? Там и ткань, и дерево, на случай, если задета кость. Один вопрос – не будет ли хозяйка против.

– Переживет, – Фаарр что-то сделал, и стрела исчезла, рана тут же закровоточила. – Бира, будет больно, потерпи и не вздумай кусаться.

   Кошка опять рыкнула. Огненный обхватил ее руками за шею, я приложила ладонь к ране. Странно ощущать под рукой шерсть вместо кожи, в остальном – больнее, чем с гномами, но легче, чем с эльфами. Можно было начинать гордиться, моя практика ширилась с каждым днем.

   Пантера осторожно попробовала идти, забавно подрыгала уже здоровой лапой и умчалась. Вернулась на двух ногах, полностью одетой и чрезвычайно довольной.

– Круто! Не ожидала. Слушай, за тебя, если узнают, все между собой перегрызутся.

– Поэтому о ней не узнают. Да, Бира?

– Давай без глупых вопросов. Сейчас я этого недоумка перемотаю и едем.

– А что с ним? Может, я…

– Еще не хватало! Обойдется. Пара недель в больнице ему самое то, научится думать, куда лапы сует. Придурь малолетняя, капкан он не заметил. Родителей порву завтра, не могут уследить, нечего детей заводить. Мне из-за него эту дрянь влепили. Огненный, а ты не знаешь, с какого перепуга у нас большой концерт?

– Совсем не знаю.

– Почему-то я так и думала.

   Тяжелая полудрема не спешила переходить в нормальный сон. Я металась по кровати, не в силах выбрать удобное положение, подушка казалась жесткой, простыни сбивались, одеяло норовило свалиться на пол. Это длилось и длилось, когда кровать, вдруг, уменьшилась в ширину, стала тесной и уютной, сильная рука прижала меня к широкой груди, в ухо тихо шепнули: «Спи». Я вдохнула пьянящий аромат теплой кожи, прильнула всем телом к такому желанному теплу и провалилась в сон.

   Проснулась первой. Несколько минут просто блаженствовала в кольце мужских рук и слушала, как он дышит. Потом, осторожно переползла чуть повыше, чтобы было видно его лицо. Я столько лет мечтала его увидеть, что никак не могла насмотреться. Не удержавшись, легко коснулась щеки, подбородка, провела пальцем по изгибу губ и наткнулась на внимательный и совсем не сонный взгляд. В этот раз не было дикой страсти прошлой ночи, была нежность и ласка, и взорвавшийся звездами мир.

   На том же месте у реки лежали три черных мешка, Каиндеб не рисковал своими подданными. Эльфы оказались значительно старше тех, кого мне довелось увидеть прежде, у всех троих волосы отливали серебром. Они не были истощены, как остальные, без свежих травм, лишь с застарелыми шрамами и неимоверно бледной кожей. И слепы. Полвека в подвале с единственным источником света – полутемным окошком в двери, открывавшимся раз в сутки, когда доставляли еду, принесли свои результаты. Перед выходом Алдариэль, изучивший всю доступную информацию о вампирах, заставил взять с собой плотную черную ткань, чтобы завязать эльфам глаза, солнечный свет оказался бы фатальным для них. Глаза они послушно завязали, но в то, что зрение когда-нибудь восстановится, не верили, даже несчастный сумеречный свет окошка для них угас годы назад.

   Новыми пациентами лазарета занялись Эмрис с Орлишкой, нас же ждал прямой эфир с Прощальной площади. Влезать в платье не хотелось до слез, было невообразимо страшно снова увидеть ненависть в глазах Алдариэля. Однако, смотрел он удивленно, непонимающе, но без малейшего негатива, несколько раз порывался что-то спросить и обрывал себя на полуслове.

   Камера пробежалась по клеткам, поплыла к помосту и застопорилась на группе молодых людей с плакатами и транспарантами. Похоже, «Общество спасения эльфов» решило-таки прославиться. «Эльф тоже человек, имеет право выбрать наказание», «Мы за честную очередь», «Долой лотерею, порядок милее», «Возьму эльфа напрокат», «Требуем скидок и распродажи», из общего ряда выбивался только один загадочный лозунг: «Папик, ты жмот! Не купишь, будешь урод» девица, державшая его, показалась смутно знакомой.

– Это что за недоумки? Кто-нибудь в курсе.

– Это, Дар, не недоумки. Это спасители или спасатели, не помню точно, – Фаарр в двух словах пересказал то, что мы знали от Са-Биры. – Видишь, о твоем народе пекутся, за права ратуют, а ты их недоумками… Совести у тебя нет. А какой мандрагоры с этими спасителями императорская дочурка ошивается? От этой шлендры ничего хорошего не жди. И где ее надсмотрщики? Где, вообще, доблестная охрана порядка? Ага, прибыли.

   Перед объективом мелькнуло что-то серое и картинка с экрана пропала. Возобновилась трансляция через четверть часа. Транспаранты исчезли, а слегка перекошенный Теримитц, горестно вздыхая, принес извинения, что по техническим причинам, в смысле, по состоянию здоровья, не сможет приступить к выполнению своих обязанностей еще не менее недели. Но чтобы совсем уж не разочаровывать почтенную публику, превозмогая невыносимую боль и жестокие страдания, готов вынести один приговор в порядке очереди. Добропорядочные и благочестивые приветствовали мужество героического председателя дружным многократным ревом.

   Судя по приговору, выезд сегодня нам был обеспечен, Теримитц не поскупился почти на весь свой ассортимент. Ваади начал готовить сферы. Алдариэль хлопнул ладонью по столу:

– Вы собираетесь ехать вот так? Она же…

– Не понял. Дар, погоди. Это что за новости? Какого там ЛОХИ делают? Куклу свою ищут? Смылась, что ли?

   Мы вернулись к маговизору. Экзекуция была остановлена, возле председателя маячили два амбала в одинаковых черных костюмах и темных очках и что-то ему говорили. Теримитц трепетно внимал. По его знаку эльфа, которому успели нанести ударов десять плетью, отвязали от лавки и повели назад в клетку. Председатель откашлялся, трагично подержался за бок, позавывал про величие Аршанса и славу Кастании и перешел к основной части.

– Его императорское величество Миред VI Умудренный волею своей снизошедший до дел наших желает облагодетельствовать честных граждан прекрасной Кастании заботой своей о них и подарить им зрелище новое и небывалое. Дочь его, пресветлая княжна Амина, милость личную явить презренным и недостойным соблаговолила, избрать одного нечестивого из многих. Указом своим император наш предобрейший повелевает, – Теримитц раскрыл поданную амбалом папку и начал читать. – Предоставить рабов, кто выглядит не младше двадцати и не старше сорока лет человеческих, имеет органов и конечностей природное количество, сохранил зубы и не лишился волос, на осмотр Особой комиссии, дабы отобрать соответствующих указанным требованиям для выставления далее на аукцион, о времени и условиях проведения которого будет объявлено дополнительно. Председателем Особой комиссии назначается госпожа Уксина фер Иника. Гражданам Кастании и гостям из дружественных государств дозволено глядеть на отбор во всех этапах его, вплоть до осмотра непристойных мест, ежели затребует такого действа тщательность отбора. За одно заседание Особой комиссии полагается осмотреть не менее десяти рабов и отобрать не менее одного. Хозяева рабов обязаны внести указанные ниже суммы в государственную казну любым удобным им способом. Стоимость участия в отборе – десять маловесных монет. Стоимость участия в аукционе – пять средневесных монет. Уклонившимся от предоставления раба вменяется штраф в одну вязку полновесных монет, изъятие раба и передача его Высокой комиссии.  Раб, не подчинившийся требованиям Особой комиссии, также передается в распоряжение Высокой комиссии. Рабы, уже находящиеся в ведении Высокой комиссии должны быть предоставлены для осмотра Особой комиссии на общих условиях, но вне очереди, дабы не прерывать на длительный срок работу Высокой комиссии. Заседания Высокой комиссии будут проходить сразу по окончании заседаний Особой комиссии. Три дня, последующих за сегодняшним, Прощальная площадь будет закрыта от посещений для проведения подготовительных работ, а далее почтенная публика сможет насладиться первым заседанием Особой комиссии и продолжением работы Высокой комиссии.

– Особая комиссия, высокая комиссия… Только чрезвычайной не хватает.

– Мар?

– Так, ерунда. То, что сейчас было, насколько плохо?

– Через три дня узнаем. Пока одно понятно, с такими условиями в Эскорим эльфов со всей Кастании приволокут, с полновесами расставаться никто не захочет. Похоже, дочурка Миреда на эльфа раскрутила. Вот на кой он ей сдался? Она же с оборотнями зажигала. С чего такие перемены? Вад, варианты есть?

– Она вся – сплошной вариант. Бедные ЛОХИ, кому она досталась, мне их даже жалко.

– Кто такие ЛОХИ?

   Название меня впечатлило своей оригинальностью. Не могла же я не выяснить, кто скрывается под ним? Не могла.

– Личная ОХрана Императора, – Водный расшифровал аббревиатуру вызвавшей его сочувствие службы. – Фар, с Са-Бирой поговоришь?

– На тему, чего это она от их мужиков отстебалась? Спрошу, но вряд ли Бира знает, Амина не с щенками играла. А, вообще, какая разница, что ей в башку ударило? Факт в том, что очередную лажу она нам подкинула. Ладно, фиг с ней. Дар, ты чего какой-то странный сегодня? Что ты там спрашивал, насчет ехать? Что не так?