Текст книги "Обернись!.. Часть вторая"

Автор книги: Ирина Арина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)

– Алиани, спать его. Мар, руку.

   Плеть обвила мальчишку и притащила его к карете, бросила мне под ноги. Забрали второго эльфа, его уже выволокли из клетки. Покинули Прощальную площадь, позади весело полыхали столбы. Младшие, вы просто лучшие на свете! Знать бы еще, что вам за это будет.

   Возмущения Фаарра и Ваади хватило почти до самого дома. Теперь мы с Тайриниэлем знали все о своих умственных способностях и психическом состоянии. После первой порции высказываний решилась уточнить:

– Ребята, а вам за столбы эти проклятые сильно достанется?

– Нам? – Огненного потянуло на язвительность. – А нам за что? Мы к ним не прикасались.

– А как…

– Как обычно, Мар. Само получилось. Когда ты себя контролировать начнешь? Нельзя же…

   Во второй порции нотаций о Тайрине почти не вспоминали.

   Гостиная за наше отсутствие претерпела некоторые изменения. Исчез диван. Это я успела заметить краем глаза, пока выпутывалась из платья. В лазарете едва осталось места для прохода, добавилась еще одна кровать и обнаружился диван. Эльфенка устроили на нем. Пока оба эльфа не отошли от Грани, на мальчишку я не смотрела. Что его лицо залито кровью видела еще на площади, но того, что под ней скрывалось, даже представить себе не могла. Ему зашили рот. Я, вдруг, резко соскучилась по председателю Высокой комиссии. Очень хотелось послушать, как он смешно кричит. Забрала все, посмотрела на чистое мальчишеское личико и… Очнулась уже у себя в комнате.

   Спокойно полежать в обмороке мне никогда не давали, возвращали в действительность сразу на месте происшествия. Сейчас в лазарете этого самого места, похоже не хватило и холодный душ я принимала на кровати. Отфыркалась от воды, разлепила глаза. Реальность еще не проявилась, плавала в тумане и кружилась, опять опустила ресницы. Мокрая одежда, неприятно прилипшая к телу, усиливала озноб. Жалобно попросила Огненного:

– Высуши, холодно.

   Торопился он что ли? От горячей волны чуть не закипела, зато почти согрелась.

– Спасибо.

– Всегда пожалуйста.

   Что? Это не Фаарр? Ой, мамочки! А я тут… Попыталась уползти под одеяло. Не так-то это просто, если сама лежишь на нем, а сил едва-едва хватает на беспомощное трепыхание. Меня поняли без слов, одеяло добывать не стали, укрыли пледом. Дотянула его до самого носа и только тогда открыла глаза, поморгала. Из тумана, еще немного расплывчатые, проявились Тайрин и Алдариэль, Младших не видно.

– Ребята где? Опять?

– Опять. Ты как?

– Пойдет. Давно?

– Не очень. Мари, они в этот раз ничего не делали, мы сами, должно обойтись.

– Очень хочется в это верить.

– Значит верь. Кофе принести?

– И сигареты.

– Обойдешься. Будешь нормального цвета, тогда получишь.

– Тайрин!

   Тайриниэль ушел. А принц сел на пол возле кровати, наши лица оказались на одном уровне, близко-близко. Ой, мамочки! Какой же он!.. А глаза!.. А… Ольховская!

– Ты меня боишься? Из-за того? Прости, сорвался, руки сработали быстрее, чем успел подумать. Больше не повторится, обещаю. Веришь?

– Я… верю.

– И прощаешь?

– За что? Я понимаю. Тайрин в первый раз ресторатором кинул. Ничего страшного. И Младшие рядом были.

– Забавно ты их называешь.

– Полностью длинно получается.

– Есть немного. Тайриниэль говорил, ты считаешь, что я тебя ненавижу, – и кто его об этом просил? – Глупости. Уж точно не тебя. Шок сначала был, да. А потом я увидел, как ты работаешь. И сегодня, на Прощальной площади. Нет, Маррия, ненавидеть я тебя никогда не смогу. Даже не думай об этом и перестань меня избегать. Договорились, Арри?

   Ну, а как иначе? Договорились. Тайриниэль принес кофе на всех, помог мне устроиться поудобней и примостился на полу рядом с принцем. Хорошо, мне при нем спокойнее. И я забыла…

– Ты зачем на помост полез? Тайрин, вот чем ты думал? Можешь объяснить?

– А ты зачем?

– Я не сама.

– Хочешь сказать, если бы эти не явились, ты из кареты не высунулась? Мари, мне не рассказывай. От чего тебя Фаарр останавливал?

– Какая разница? Тайрин, ты понять можешь? Меня Младшие бы вытащили в случае чего, им мне помогать можно. Или вампиры, я Каиндебу пока нужна зачем-то. А тебя? Младшие не оставили бы, понятно. Если бы их самих только не выдернули. И что тогда? Как я без тебя? Я не представляю, как я жить буду, если с тобой что-то…

– Мари, все, давай без слез. Ну, Мари!

– Пообещай больше так не делать.

– Обмануть? Я буду. Всегда, когда смогу, я буду с тобой рядом. Это понятно?

– Нет. Зачем? Что ты сможешь сделать?

– Арри права. Тайрин, я понимаю, что ты чувствуешь, но в случае больших проблем помочь ты мало чем сможешь. А я смогу. Мне нужно быть с вами. Не в карете, естественно. Среди зрителей. Тогда я смогу подстраховать вас.

   Тогда я точно свихнусь. Только Алдариэля среди озверелой толпы мне не хватало.

– Рискованно, Алдар.

   Правильно. И я о том же.

– А для вас? Я имею на это право.

– Имеешь. Речь не о том. Ты выдержать это сможешь? Стоять среди этих… и не разнести все, до чего сумеешь дотянуться?

– Ты же можешь.

– Нет, Алдар, не могу. У меня другого выхода нет. Я пустой, понимаешь? Было бы по-другому, сорвался бы еще в первый день. Не поверишь, но, когда мы там, я даже рад, что во мне магии не осталось. И не потому, что я в себе не уверен, а потому, что уверен – точно не выдержу. Легче самому оказаться на этом долбанном помосте, чем видеть, что они делают…

   От одного намека на такую возможность бросило в холод.

– Только попробуй! Дурак несчастный! Даже говорить такое не смей! Я не знаю, что с тобой сделаю!

– Мари, ну, вот чего ты опять? Не надо, не плачь. Согласен, я – болван, нашел, о чем болтать. Больше не буду.

– Болтать или лезть куда попало?

– Болтать. И куда попало не буду. За тобой – буду.

– Тайрин!

– Что? Отличный план. Будешь за меня волноваться, сама никуда не полезешь.

– Я не специально. Просто… Он же мальчишка совсем! А они… Хорошо, что он там оказался… То есть, ужасно, что он там оказался, хорошо, что когда мы… А если бы… А как он там оказался? В смысле, так рано? Они же еще с одним не закончили, а уже его… Алдариэль, ты же смотрел, да?

– Смотрел. Пацана Лиониэль зовут. На помосте был Рамалиэль, его отец. Обоих знаю… близко. Рамалиэль – мамин двоюродный брат. Белоцвет, один из самых сильных… был. Пока Рамала ломали, Лиони узнал его, рассмотрел как-то. Ну, и закричал. Все. Им этого хватило. Без аукциона обошлись, какая-то жирная сука за особые заслуги забрала. Интересно ей было, сможет ли он также громко кричать с зашитым ртом. Знаете, я сегодня первый раз в жизни испытал радость от того, что кто-то воет от боли. Просто наслаждался визгом этого… председателя.

– И не говори, музыка для ушей. Мари, отдельное спасибо за доставленное удовольствие.

– От меня тоже. И еще от многих.

– Вот уж не за что. Мне самой понравилось. Жаль только мало. Ничего, надеюсь когда-нибудь повторим. А вообще, вот бы эту сволочь к нам в лазарет. Я бы за один раз всех на ноги поставила.

– И нигде ничего не дрогнуло?

   Серьезность в голосе принца немного пугала, не хотелось выглядеть монстром в его глазах, но ответила честно:

– Не-а. Даже не шелохнулось бы. Я ужасная, да?

– Еще какая! – согласился Алдариэль. – И сегодня нас таких трое.

– Эй, ужасные, еще двоих в свою компанию примите?

– Фаарр! Вы вернулись! А Ваади где?

– Стресс снимает.

   От такой новости стало нехорошо. Неужели все-таки…

– Что? Фаарр, не тяни! Вас же не забирают?

– Огонек, серьезно, говори уже.

– Фаарр, что?

– Да, не тяну я, сами слова вставить не даете. Хорошо все. Просто замечательно. Нам разрешили вмешиваться во все, что касается Дара.

– Правда? Ура!

– Я бы так не сказал, – принц моего восторга не разделил. – Теперь ты меня и во сне достанешь, Огонек?

– Молодец, догадливый. Больше ты у меня из Аршанса вывалишься. Зато теперь сможешь ходить со мной.

– Даже так? Ладно, неплохая компенсация.

   У меня от радости аж голова закружилась. Или это от того, что резко вскочила? Не важно. Важно то, что Алдариэль под защитой Младших. Сегодня не день, а праздник какой-то! Стоп. А почему тогда…

– А почему у Ваади стресс?

– Кто сказал? А, нет. Он Бахрапу стресс снимает.

– Суборнация?

– Хуже. Эмрис эльфов штанов лишить задумала. Они ей их обрабатывать мешают. Говорит, ни промыть нормально, ни перевязать.

– Круто! Хоть она с ними справится.

   Упрямство эльфов я недооценила. Все, чего удалось добиться гномке – отрезать штанины. Ну… Хоть что-то. В принципе, это только на пару дней, пока их нельзя лишний раз потревожить, не причинив дополнительную боль. Потом-то они уже переодевались в нормальную одежду.

   Очень хотелось первым вылечить эльфенка, но двоим новым пациентам было намного хуже. Так что до него я добралась только на следующий день. Зато всего и сразу. Взрослые эльфы это только приветствовали. Пришедший в себя Рамалиэль не поверил собственным глазам. А убедившись, что это не сон и не подсунутое бредом видение, что сын рядом с ним, относительно цел, на тот момент он еще не побывал в моих руках, и даже в безопасности, прикрыл глаза, скрывая слезы. А я порадовалась, что там, на Прощальной площади, он от боли перестал воспринимать реальность раньше, чем мальчишку вытащили на помост. Странные у меня стали радости.

   Достопочтенные и благочестивые на неделю лишились любимого развлечения. Теримитц после чести, оказанной ему Черной Невестой, занемог и удалился восстанавливать здоровье. Высокая комиссия брать на себя его полномочия не осмеливалась, дабы не нанести непоправимый урон репутации председателя неправомерно-мягкими приговорами, несоответствующими степени вины обвиняемых. Примерно так это прозвучало в их исполнении, я же считала, что они откровенно струсили. В отношении Теримитца я тешила себя надеждой, что недели ему не хватит. Как минимум, парой-тройкой сломанных ребер, множественными ожогами и ушибами Рамалиэль при моем нескромном участии с ним поделился. Впрочем, на каком уровне находится Аршанская медицина я понятия не имела.

   Самым большим минусом в этом было то, что «Первое Честное МВ» приостановило прямые трансляции. Мы потеряли возможность контролировать ситуацию на площади. Для Младших попасть туда проблемой не было, но полноценно определить состояние эльфов они не могли из-за собственных особенностей. Их человеческие тела были открыты для всевозможных удовольствий и абсолютно защищены от любых болезней и травм, никакое физическое воздействие просто не могло причинить им ни малейшего вреда, неприятные ощущения способна была доставить только сильнейшая магия, вроде той, которая пропитала Озеро, но и то ненадолго. Поэтому о боли и пределах возможностей эльфийских и прочих организмов они знали только теоретически и могли лишь догадываться насколько эльфы приблизились к ним. Непревзойденным экспертом в этой области оставался Тайрин, но ему дорога туда была закрыта. На Прощальную площадь под иллюзией и в сопровождении Фаарра пошел Алдариэль. Келпи им обоим не требовались, загадочные эльфийские тропы приводили Алдара в Эскорим еще быстрее, для Огненного вопросов перемещения вообще не существовало.

   А со мной начало твориться что-то непонятное, неконтролируемое. У меня хватало сил спокойно стоять в сфере и так же спокойно отпускать руку принца на берегу, но стоило им скрыться из виду, как открывался мой личный ад. Казалось бы, поводов для волнения нет, рядом с Фаарром Алдару ничего не грозило, но то время, что они отсутствовали, казалось вечностью, в голове обрывками мыслей и жутких картинок метались всевозможные страхи. Я старательно изображала собственную нормальность, чтобы не заставлять нервничать остальных, и тихо сходила с ума.

   Встретить их у меня не получалось. Как только Ваади получал от Фаарра сообщение, что нашего появления не требуется, уходила в лазарет. Вынужденный перерыв в работе комиссии давал возможность увеличить количество сеансов рукотерапии и отказываться от нее было нельзя. Восемь пациентов сразу – это много, мы едва справлялись. Кроме того, в лазарете стало тесно и неудобно. Втиснутые между рядами диван и дополнительную кровать приходилось все время передвигать, чтобы освободить место для меня и невидимого Ваади. Забрав у новеньких «страшную боль», занялась теми, кто уже приближался к выписке.

   Секрет появления в лазарете лишней мебели раскрывался элементарно. Что места для новичков не хватит Алдар понял сразу, оттранспортировал нужное до самого входа, а дальше справились гномки. Спал принц теперь на сдвинутых креслах, его кровать занимал Рамалиэль. У меня регулярно мелькала крамольная идея предложить поделиться своей, но озвучить ее, конечно же, не решилась.

   С Алдариэлем после того разговора общаться мне стало легче. Я перестала краснеть и заикаться, несколько раз даже заговаривала с ним первой. На выходе из лазарета мы больше не сталкивались, перестал он смотреть или всего лишь вовремя уходил, чтобы не смущать меня, не знаю.

   Каждую свободную минуту дома Алдар проводил, закопавшись в принесенные из Шорельдаля книги. Я тихонько подсматривала, как он быстро пролистывает какую-нибудь, на чем-то задерживается, делает закладку, берет другую, третью, тянется к уже просмотренным, поднимает отсутствующий взгляд и снова возвращается к пожелтевшим страницам. Мне очень нравилось наблюдать за ним таким, становилось спокойно и уютно.

   В промежутках между лечением мы уходили на берег. Огненный и Алдариэль учились «ходить вместе». Когда-то давно это не было проблемой, Младшие спокойно могли перемещаться с «попутчиками». После Мрачных дней Великие эту возможность им перекрыли. Теперь Фаарру ее вернули, но он сам немного подзабыл, как это делается. Не тревожься я за Алдара, было бы даже забавно смотреть, как Огненный кладет ему руку на плечо, исчезает и появляется с возмущенными высказываниями в нескольких метрах от не сдвинувшегося с места принца. Потом они стали исчезать вместе, но появляться отдельно, принц словно вываливался из воздуха, высказывались уже оба. Нормально перемещаться они стали дня через три и продолжали тренироваться с каждым разом увеличивая расстояние переноса. На мою просьбу попробовать так со мной, Фаарр только с сожалением покачал головой, его «открыли» только для Алдариэля.

   Меня оба эльфа пытались научить управлять собственной магией. Ну, что сказать? Ничего не изменилось. Моя радуга по-прежнему просыпалась строго по собственному желанию. Но сами наши уроки мне очень нравились. Особенно, из-за… В общем, нравились.

   Наблюдать, как Алдар под руководством Тайриниэля «раскачивает потенциал», было невероятно захватывающе. Терминов, которыми они пользовались я не понимала, как и то, из-за чего они упорно спорят и чему радуются, но белые стрелы, золотые звезды, огненные шары, фонтаны воды и все остальное приводили меня в восхищение. На это могла смотреть бесконечно долго. Часто к ним присоединялись Фаарр и Ваади. На берегу закипало настоящее сражение. По очереди или одновременно Младшие атаковали Алдариэля, он отбивался или уходил из-под удара с невозможной скоростью и непередаваемой грацией. Мамочки! Как же он двигался! Это что-то невероятное. Ну, не может человек двигаться так, даже если он эльф! Просто любоваться им мне мешала, опять-таки, тревога. Даже зная от Алиани, что для него это безопасно, не всегда могла удержаться от испуганных вскриков. Младшие тут же взяли на заметку, что Алдариэль на них отвлекается и может пропустить удар. Теперь вскрикивать приходилось регулярно и не мне одной, к обучению принца не реагировать на посторонний шум подключили всех. Алдар пытался доказать, что совсем не реагировать нельзя, кому-то может требоваться помощь. В ответ получил железные аргументы, что если его самого накроет, то помочь он уже никому не сможет, и нужно сперва отбить все летящее в него, а потом уже крутить головой. Тут я с Младшими была совершенно согласна и честно кричала. Остальные тоже.

   Тайрин, на время вернувшись к любимой профессии, выглядел почти счастливым. Для полного счастья ему не хватало собственной магии. Иногда, забывшись, он порывался что-то наглядно показать Алдариэлю, растерянно смотрел на свои руки, с которых не срывалось ни единой искры, вздыхал и возвращался к словесным пояснениям. Мне было грустно и горько от этого, отчаянно хотелось помочь ему, каким-то чудом вернуть отобранную магию. Попыталась провернуть когда-то удавшийся номер со шлемом. Взяла Тайриниэля за руку и во всех подробностях представила, как вливаю в него силу, как его радуга начинает светиться и вспыхивает в полную мощь, как бегут от нее разноцветные искорки и у Тайрина все получается. Видимо, подробности были неправильные, не сработало.

   Через пару дней к дриадам отправились трое эльфов. Лиониэль тоже был совершенно здоров, но смотрел такими несчастными глазами и так цеплялся за отцовскую руку, что разлучить их оказалось выше наших сил. Да и великой необходимости в этом не было, места теперь вполне хватало, лишняя мебель вернулась на законные места, мальчишка никому не мешал и старался помочь, чем только возможно. После его рассказа о событиях на Прощальной площади мне устроили овацию. То, что Теримитцу удалось на своей шкуре опробовать хотя бы небольшую часть собственного арсенала, порадовало всех.

   Я очень ждала и очень переживала, как пройдет первая встреча эльфов со своим принцем. А, вдруг, они, как и сам Алдариэль, считают его виновником своих несчастий? Алдар тоже волновался, хоть и тщательно скрывал это. Правда, причина его волнения была другая. Позже он признался, что боялся увидеть эльфов сломленными и полностью покорившимися судьбе. Пример одного Тайрина, у которого даже привычка за все хвататься самому потихоньку пропадала, его до конца не убедил.

   В Лес Алдариэль шел сам, в карете Черной Невесты не могло быть эльфийского принца. Я опять нервничала, хотя Тайрин неоднократно объяснял, что на эльфийских тропах встретить кого-то другого невозможно. Фаарр заранее предупредил Эниани, чтобы дриады выделили место для встречи и собрали эльфов там. Появление принца произвело настоящий фурор. Все семеро искренне обрадовались Алдару, утащили его и Тайрина куда-то общаться. Меня забрала к себе в гости Узиани. Алиани с Фаарром пообещали скоро присоединиться к нам, про себя понадеялась, что это «скоро» у них получится не слишком быстрым и будет затрачено на себя.

   Еще через три дня в лазарете остались только Рамал и Лиони. Оба были совершенно здоровы, оставили мы их лишь для встречи следующих пациентов. Отец и сын с радостью согласились на это, после стольких лет полной неизвестности им хотелось побыть вдвоем. Или втроем. Теперь Алдариэль мог приходить к ним свободно. Лиони, увидев принца, завопил и повис у него на шее, Рамал сгреб в широкие объятия сразу обоих.

   У меня выдалось два дня полного отдыха. Если честно, я устала. Очень устала от вида искалеченных мужских тел, от страдающих глаз, от собственного страха перед болью и самой боли. Иногда казалось, что скоро не выдержу и просто не смогу заставить себя очередной раз войти в лазарет. Ночами, от жалости к себе, тихо плакала в подушку. И эти два дня были мне нужны.

   Младшие предложили устроить небольшой пикник и все с энтузиазмом поддержали эту идею. К нам на огонек заглянул даже Гром. Оказывается, я соскучилась по этой громадине. Он опять снисходительно поржал в ответ на мои мысли и величественно разрешил погладить огромную голову. Гномок от большого забега по берегу удалось удержать с трудом, теперь они окончательно уверились, что их мужчины самые смелые в мире. Алдариэль от келпи пришел в восторг. Грому принц, кажется, тоже понравился, иначе он вряд ли согласился бы его прокатить. Алдару подпорки из двух Младших, как мне, не требовались, на конской спине он держался не хуже Ваади.

   Чуть позже появилась Искорка. Стандартно пострекотала на всех, рассказала что-то Фаарру, фыркнула на Грома, пыхнула огненным язычком на потянувшегося к ней Алдариэля и полезла ко мне ласкаться. Она еще подросла и на руке уже совсем не помещалась. Наласкавшись и наигравшись саламандра свернулась калачиком в центре костра.

   В какой-то момент всеобщего веселья Алдариэль незаметно ушел. На меня сразу наползло ощущение пустоты и обиды. Неподалеку время от времени выглядывали русалки и мне в голову втемяшилось, что он пошел к ним. Остальные, наверное, считали так же, на отсутствие принца никто не реагировал. Вечер сразу потерял свое очарование. Еще немного посидела, потом прихватила свой бокал с вином и пошла побродить по берегу, веселиться мне больше не хотелось.

   Одинокую фигуру заметила, когда наш костер уже скрылся из виду. Алдар сидел недалеко от воды. Подошла, осторожно дотронулась до плеча, мышцы напряглись, но он не отстранился, не сбросил руку. Осмелела и, едва касаясь, провела пальцами по изгибу шеи, дотронулась до щеки, замерла. Алдариэль чуть потерся щекой о ладонь. Совсем осмелела. Пальцы опять скользнули по шее и нырнули в ворот рубашки. Мгновенье спустя я лежала на спине и Алдар нависал надо мной. Смотрел внимательно и как-то непонятно. А я терялась в этом взгляде. И от взгляда тоже терялась, в смысле, пребывала в полной растерянности. Он чуть приблизился, я потянулась навстречу такому любимому лицу и услышала тихое:

– Не сейчас.

   Через секунду он уже стоял на ногах и протягивал мне руку помогая подняться. Не выпуская моей ладони, Алдар подобрал откатившийся бокал и не спеша пошел к костру. Я брела следом, кусая губы, чтобы сдержать слезы, и сгорая от стыда. Докатилась, Ольховская, сама мужчине в постель полезла, соблазнительница фигова!

   Недалеко от костра он вручил мне бокал, велел идти к остальным и растворился в темноте. Пришел через несколько минут, совсем с другой стороны. Остаток вечера старалась держаться в тени, и принц в этом помогал, оттягивая внимание на себя. Это у него получалось весьма успешно. Один Тайриниэль поглядывал на меня задумчиво и тревожно.

   А ночью я проснулась от прикосновения к щеке. Алдариэль сидел на краю кровати и снова смотрел так же непонятно, как на берегу. Молча подвинулась, освобождая ему место. Он покачал головой, встал, выдернул меня из постели и поставил перед собой. Я непонимающе захлопала ресницами.

– Одежда мешает, – улыбнулся он.

– Тише, – я, вдруг, сообразила, что вокруг полно народа и нет никаких гарантий, что все спят. –

Услышат.

– Нет, я закрылся. Не услышат и не увидят.

– Подожди, вот еще, – я дотянулась до пиалки.

– Фаарр? Правильно, незачем Огоньку знать лишнего, – он заговорщицки подмигнул и стряхнул с ладони еще один язычок пламени. – Пускай между собой пообщаются, – пиалка уплыла за дверь. Иди ко мне, Арри.

   Сначала я сняла с него рубашку и застыла, любуясь идеальной фигурой. Мамочки! Вот зачем он такой? Это же невозможно, быть настолько прекрасным! Как мне теперь… Знаете, что, мамочки, мысли, внутренние голоса и все миры разом, отстаньте-ка вы от меня на ближайшие… сколько получится, не до вас мне сейчас.

   Алдариэль не торопил, ждал, пока насмотрюсь с легкой полуулыбкой и без всякого смущения, спокойно стоял, пока обходила его со всех сторон. По пути не удержалась, погладила широкую спину, прижалась к ней губами и слегка лизнула. М-м-м, как вкусно! И, кажется, что-то идет не так, если верить книжкам, вроде бы это он должен делать. Или нет? Какая разница! Скользнула руками на грудь, чуть ниже, еще ниже, одна рука легла на застежку брюк, вторая продолжала исследовать мышцы живота, груди…

   Охнули мы одновременно. Твою же… Он попытался вывернуться. Ну да конечно! Изо всех сил вцепилась в ткань брюк, продолжая прижимать ладонь к ребрам и кусать губы, сдерживая крик. Все, можно отпускать. По левой стороне пижамы расползалось красное пятно.

–… дурочка такая! – оказывается, он со мной разговаривал. В смысле, ругался. – Зачем? Почему сразу не отпустила? Арри!

   Молча отошла, села на кровать. Слезы ручьем. Поздравляю тебя, Ольховская, с самым оригинальным в истории вариантом соблазнения. Алдариэль присел рядом, прижал меня к себе.

– Я полный болван, даже не подумал. Прости, пожалуйста. Очень больно?

– Нет. Что это было?

– Так, ерунда. Я и забыл о нем.

   Да, верю, ерунда. Почти под сердцем. Я чувствовала, как оно бьется.

– Ты иди уже… Извини, что вот так…

– Прогоняешь?

– А ты собирался остаться? После этого?

– Вообще-то, да. Если тебе плохо, приляг, я просто посижу рядом.

– Мне нормально. Только… У тебя еще остались какие-то… – неопределенно помахала рукой.

– Проверим? – в глазах Алдариэля заиграли озорные искры, рука накрыла мою грудь. – Если ты в состоянии.

   Ай, будь, что будет!

– Я в состоянии. Раздевайся и ложись.

– Ничего себе напор! Неожиданно.

– А ты думал!

   Он полностью разделся и вытянулся на кровати. Я опять начала рассматривать его. Не так, как перед этим, когда, залюбовавшись красотой, не заметила шрам на груди, а внимательно, с профессиональной точки зрения, стараясь не замечать только один район безупречного тела. Обнаружила еще десяток мелких шрамов. По сравнению с тем, на что пришлось насмотреться – мелочи, но мне было больно от вида каждого. Взяла полотенце.

– Ты что задумала?

– Я? То же что и ты. Или уже передумал? А они не дадут. Алдар, ну, правда, для меня это ничего, как семечки, даже не почувствую.

– Почему я тебе сейчас не верю?

– А я откуда знаю? Ой, не дергайся… Вот, уже все.

– Нет, Арри, так не пойдет, – он вскочил с кровати и потянулся за брюками. – Не хватало еще тебе из-за меня вот это все терпеть. Надо что-то придумать.

– Думай.

   А я уже придумала, нужно только сообразить, как это провернуть. Например, так. Сделала шаг, споткнулась и упала на него. Конечно же, поймал!

– Ой! – еще какой «ой», от боли сразу в нескольких точках перехватило дыхание, потемнело в глазах.

– Что же ты делаешь… – и у него голос изменился, и дышать стал тяжело. – Глупая девчонка!

   С минуту не шевелились, приходили в себя. Отстранилась, быстро глянула на результат. Почти все, только два не зацепила, неудобно расположены. И спину проверить бы.

– Вот видишь, а ты боялся.

– Почему ты такая… такая?

   Алдариэль закурил и вернулся на кровать, присел на самый краешек. Примостилась рядом, тоже закурила.

– Какая есть. Обалденная романтика у нас получилась, да?

– Не то слово. Представить не мог, что прелюдия к сексу может быть столь оригинальна.

   Ой, мамочки! Я подавилась дымом. Он не передумал? После всего этого?

– Ты…

– Не надейся. Теперь я точно просто так не уйду. После всего, что ты со мной сделала, ты просто обязана мне компенсировать моральный ущерб. –  Ничего не поняла! Подняла голову. Алдариэль улыбался. И глаза улыбались. – Иди сюда, Арри. Сколько их еще осталось?

– Вот этот… Ой… И вот… И спина еще.

   Он послушно лег на живот. Со спиной дело обстояло лучше, всего два, убрала быстро. Осмотрела длинные ноги, проверила руки, ликвидировала еще четыре.

– Все, кажется, больше нет.

– Ага, извела всю мою боевую биографию и радуется. Как себя чувствуешь? Устала? Может, поспишь? Отложим все на завтра?

   Ни за что! Слабость есть, знобит, но не слишком, вполне терпимо. Не хочу я ничего откладывать. Мало ли, как оно все завтра повернется.

– Мне бы только в душ. И кофе. И переодеться.

– Пошли, провожу.

   Он оделся.

– Вот… Как теперь в этом идти?

   Вся передняя часть брюк, на которую я сбросилась, превратилась в большую дыру.

– Извини, я нечаянно…

– Эх, Арри… Что ты за человек? Я у тебя совета спрашиваю, а ты какие-то извинения выдумываешь. Пошли уже, придержу как-нибудь.

   Выбравшись из душа, сообразила, что про чистую одежду даже не вспомнила. Влезать в испачканную кровью пижаму, равно как и срочно стирать ее не хотелось. Завернулась в полотенце, авось никого не вынесет, пока добегу до комнаты.

   Алдариэль уже ждал там. Кроме кофе на тумбочке расположились бутылка вина и два бокала.

– Подумал, пригодится. Подождешь еще немного? Я сейчас.

   Я успела расчесаться, выбрать симпатичный комплект белья, задуматься, что бы такое надеть, чтобы получилось красиво снять, остановиться на блузке и свободной юбке. Алдар вернулся с еще влажными волосами, быстро досушил их, высушил мои и разлил вино. Казавшаяся безвозвратно потерянной атмосфера романтики потихоньку возвращалась.

   Теперь Алдариэль первым раздел меня. Восхищения моей неземной красотой в его глазах не было, но и отвращения, которого упорно боялась, тоже. А потом я забыла обо всем. Таяла и плавилась в его руках, задыхалась от невозможного запаха кожи и сходила с ума от ее вкуса, падала в омут страсти и взлетала на вершины наслаждения, задыхалась от удовольствия и кричала от восторга, когда мир взорвался в высшей точке блаженства. И тихо млела от счастья, пристроив голову на его груди и слушая, как бьется самое дорогое мне сердце, пока мы отдыхали.

   Алдариэль ушел рано утром. Я смотрела, как он машет мне от своей комнаты и, вдруг, поняла: за всю эту великолепную ночь он меня ни разу не поцеловал.

   Поспать удалось не больше двух часов. Удивительно, но чувствовала я себя отдохнувшей, бодрой и полной сил. От того, что впереди еще целый свободный день, если Прощальная площадь не преподнесет никаких сюрпризов, настроение поднялось и зависло где-то между «хорошо» и «отлично». До самого верха добраться мешали три вопроса: как пережить очередную вылазку Алдариэля на площадь, как мне теперь с ним себя вести и что это вчера было.

   Принц вел себя совершенно спокойно, ни малейшего намека на ночные события. Только в сфере сжимал мою ладонь чуть крепче обычного.

   Как всегда, мой ад приветливо распахнул ворота, стоило Огненному и Алдару исчезнуть из поля зрения. Следом ушли дриады, они старались в эти дни побольше бывать в Лесу, напитывались его силой. Перед уходом Узиани с любопытством посмотрела на меня и сообщила:

– У тебя глаза цветочные, только печальные. Так бывает… –  развить мысль ей не дала Алиани.

   Гномы всем семейством расположились на траве и решали свои семейные проблемы. Ваади с Тайрином вели какой-то научный диспут, в лице профессора магии Водный, большой любитель всяких экспериментов и исследований, получил достойного собеседника. Я сидела у воды и пыталась отогнать жуткие видения с Алдариэлем в главной роли.

– Маррия грустная. Не надо.

   Появления русалки я не заметила, а она похоже давно здесь, хвост успела сменить на ноги.

– Привет, Малка. Я не грустная, просто задумалась.

– Про мужчину? Хорошо! Тебе понравилось?

   Э-э-э? У меня это на лбу написано?

– С чего ты взяла?

– Не понравилось?

– Малка, какое «не понравилось»? Почему ты вообще решила, что у меня…