Текст книги "Свет моей души (СИ)"

Автор книги: Ирина Овсянникова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)

   Экипаж остановился, и я снова оказалась в здании Магистрата. Только сегодня я уже не была арестованной, обвиняемой, но оттого чувствовала себя не лучше. Да и предложение инспектора очень неожиданное. Лиззи – милая девочка, но у меня ведь совсем нет опыта общения с детьми. Если я не справлюсь? Если девочка и со мной быть откажется? Снова неопределенность...

   Инспектор Стайс проверил племянницу, игравшую в соседнем пустом кабинете, потом усадил меня за стол и принес кружку горячего ароматного чая. И я почувствовала, что оживаю. В кабинете было очень тепло, поэтому плащ я сняла, оставшись в темно-синем шерстяном платье и палантине. По-прежнему испытывала неловкость за свой внешний вид. Все-таки инспектор – очень симпатичный мужчина. Меня никогда особо не волновали подобные вещи, но сейчас отчего-то все изменилось.

   – Инспектор Стайс, скажите, а как вышло, что меня выпустили? – спросила, окончательно согревшись и перестав дрожать.

   – Леди Клаус отозвала обвинения, – ответил инспектор, пожав плечами. – Кстати, меня зовут Рэймонд. Вы больше не обвиняемая, поэтому церемонии ни к чему.

   – Как это забрала? – удивилась я, даже не обратив внимания на его последующие слова.

   – Пришлось немного припугнуть ее, – ответил Рэймонд с улыбкой. – Я напомнил ей обо всех грешках сына. Обещал, что Джозеф отправится в соседнюю с вами камеру.

   – И она не побежала жаловаться вашему начальнику, не устроила скандал?

   – Уж с собственным начальником я смог договориться, – отмахнулся инспектор.

   А я поняла одну важную вещь. Наверняка инспектор Стайс и вчера мог мне помочь, не отправлять в тюрьму, но не посчитал нужным. А потом придумал этот план, устав от постоянных истерик ребенка. Вот и зря напридумывала историй о его хорошем бескорыстном отношении. Впрочем, другого быть и не может. С чего бы инспектору проявлять заботу о незнакомой девушке, если не от выгоды?

   – Инспектор...

   – Рэймонд, – поправил он. – Можно просто Рэй. Так легче запомнить.

   – Рэймонд, – послушно повторила я, все же стесняясь называть его сокращенным именем. – Лиззи совсем не говорит? Я ее вчера спрашивала, спрашивала, а она молчит.

   – Я не знаю, с рождения это или нет. А, может быть, в ее жизни произошло что-то настолько страшное, что она потеряла эту способность.

   – А где ее родители?

   – Моя семья родом из Старфина. Это на юге Империи, небольшой портовый городок. После учебы я попал по распределению в Морфолк, а мать с сестрой остались в родном городе. Мы постоянно переписывались, а однажды я узнал, что моя сестра исчезла. Мать только знала, что у нее появился мужчина, и она с ним сбежала. Я бросил все силы на ее поиски, но до сих пор не знаю, где она... Где моя Джулия...

   Повисла пауза. Рэймонду явно не просто было говорить обо всем этом. Но мне показалось, что ему давно уже хотелось выговориться кому-то, поделиться болью. Кто же еще поймет его, как не тот, кто сам испытывал боль, и не раз. Я отлично подходила на эту роль. Будто собравшись с силами, инспектор продолжил:

   – Поиски не увенчались успехом. Джулия всегда была замкнутой, плохо сходилась с людьми, не имела друзей. Я не смог найти не единой зацепки.

   – Но ведь ваша мама наверняка должна была знать хоть что-нибудь, они ведь жили вместе.

   – После смерти отца мать замкнулась в себе и перестала интересоваться нашими делами. Вот такая грустная семейная история...

   – Я как раз по части грустных семейных историй, – произнесла я и улыбнулась.

   Рэймонд улыбнулся в ответ. Я не привыкла к такому простому доверительному общению, к таким пристальным взглядом, поэтому быстро отвела глаза, уставившись на чаинки в чашке.

   – Как же Лиззи нашлась? – спросила я, желая услышать историю до конца.

   – Это просто мистика какая-то. Однажды останавливается около моего дома целый торговый обоз. Я удивился, вышел спросить, в чем дело. А Лиззи стоит, такая маленькая, в грязном порванном платьице, заплаканная... В одной ручке – сумка, в другой – кукла... Оказывается, торговцы нашли ее прямо на тракте, одну, плачущую и замершую. Но одна она была явно недолго. Такое впечатление, будто оставили ее за несколько минут до появления людей. В сумке Лиззи нашли записку с моим именем и адресом, подписанную Джулией. Больше никаких сведений в ней не было. А Лиззи так и не заговорила, как я не старался. Каких только врачей не привозил... И тот тракт объездил вдоль и поперек. Хоть какую-то зацепку найти пытался...

   – Очень загадочная история...

   – Еще какая. Но я все же надеюсь, что однажды вновь увижу Джулию... Ну что, Сильвия, вы согласны помочь мне? Обещаю хорошее жилье, жалование и человеческое отношение. Все, чего вам не хватало в сумасшедшем доме Клаусов.

   Мне очень хотелось помочь Рэймонду, да и маленькой Лиззи, оставшейся без материнской ласки, тоже. Но оставался один важный момент...

   – И вы доверите ребенка бездушной? – спросила я, глядя прямо на него, не скрывая своих рубиновых глаз.

   – Я не верю в эти глупые предрассудки, – уверенно ответил Стайс. – Вы такой же человек, как и все остальные, просто вам не очень повезло в жизни. Давайте лучше узнаем мнение главного действующего лица.

   Рэймонд подмигнул, вышел на пару секунд и привел Лиззи. Она все так же не расставалась с любимой куклой. Сегодня на ней было яркое платьице в цветочек, а волосы такие же растрепанные, как вчера. Чувствуется мужская неумелая рука.

   Увидев меня, девочка подбежала и обняла меня ручками за талию, подарив очаровательную улыбку. Меня тут же заполнило необычное чувство. Внутри будто сжалось все, а в горле появился ком. Кажется, я вот-вот расплачусь. Взяв ребенка на руки, поцеловала ее в щечку. Лиззи обхватила ладошками мое лицо и внимательно всмотрелась. У нее оказались очень красивые зеленые глаза. На миг мне показалось, что в них плещется что-то совсем не детское, что-то непонятное, загадочное... Будто девочка знает какую-то тайну, которой непременно хочет с кем-то поделиться, и решает теперь, достойна ли я такой чести. Но через секунду Лиззи улыбнулась, вновь став обычным ребенком.

   – Кажется, все решено, – с улыбкой сказал Рэймонд.

   Дом Стайса оказался далеко не таким шикарным, как особняк Клаусов, но в то же время уютным. От него веяло спокойствием и уверенностью в завтрашнем дне. Стены, выкрашенные в белый цвет, и желтые ставни навевали мысли о теплом солнышке и о лете. Несмотря на то, что тут обитал холостяк, внутри было чисто и хорошо прибрано. Видимо, Рэймонд может позволить себе горничную.

   Сначала мы отправились в детскую, полную игрушек, раскрашенную в разные цвета. Лиззи водила меня за руку, показывала по порядку все игрушки, книжки, нарядные платья. Рэймонд ни в чем не отказывал любимой племяннице. Когда он объявил, что сейчас покажет мою собственную комнату, Лиззи нахмурилась, покачала головой и усадила меня на свою маленькую кроватку, показывая, что я буду спать здесь с ней. Никакие уговоры не помогли. Через некоторое время детская кровать была вынесена в коридор, а ее место заняла широкая кровать из гостевой комнаты. А из мебели прибавился большой дубовый комод для моих вещей. Если бы еще они у меня были...

   Рэй пожелал мне хорошо устроиться на новом месте и помчался обратно на службу. Мы с Лиззи остались одни. Она отнеслась к уходу любимого дядюшки спокойно, хотя я опасалась слез. По обыкновению взявшись за руки, мы путешествовали по дому. Девочка все показывала мне, улыбалась. Жаль, что она не может разговаривать...

   Через пару часов прибыл посыльный из дома Клаусов с двумя сумками моих вещей. Наверняка, Рэй постарался. Я очень обрадовалась, ведь наконец-то смогу переодеться, привести себя в порядок. Мы с Лиззи с энтузиазмом принялись разбирать сумки. И тут меня ждал очень неприятный сюрприз. Вся моя одежда оказалась безжалостно разорвана и изрезана. Последняя месть леди Клаус... И тут я разрыдалась. Не помню, когда плакала последний раз. Но сейчас я будто выплеснула все плохое, что копилось внутри, все обиды и разочарования, все несбывшиеся надежды. Я рыдала, сжимая в руках остатки одежды, превратившейся в лохмотья.

   Лиззи смотрела на меня растерянно, потом залезла в шкаф, достала что-то и села рядом со мной. Коснулась ладошкой моего лица и принялась вытирать слезы маленьким вышитым платочком. У меня внутри будто все перевернулось. Я не помнила ни заботы, ни ласки, даже материнской. А этот простой жест ребенка всколыхнул давно забытые чувства. Я посадила Лиззи к себе на колени и крепко обняла. Ну что, милая, теперь мы вдвоем.

4

   Думаю, одиночество – это такая странная штука, когда даже незначительные неприятности кажутся огромным горем. Ну, подумаешь, пропала одежда. Это всего лишь одежда, тем более, старая и потрепанная. К тому же работу я нашла, крыша над головой есть, значит, не все так уж и плохо. Лиззи довольна моим обществом, а, значит, в ближайшее время Рэймонд точно не выставит меня на улицу.

   Однако все это я понимала рассудком, но слезы лились и лились. Девочка и обнимала меня, и целовала мокрые от слез щеки. Но от этих трогательных жестов плакать хотелось еще больше. Тогда Лиззи взяла меня за руку и потянула за собой. Мы пришли к неприметной двери в дальней части дома, где я еще не бывала. За дверью оказалась роскошная спальня с огромной кроватью с шелковым постельным бельем, с балдахином. Рядом резной столик с зеркалом и два больших шкафа. Пол застелен мягким ковром с длинным пушистым ворсом. Интересно, чья эта комната?

   Лиззи раскрыла дверцы шкафов, и я увидела множество красивой женской одежды. Здесь были и платья, повседневные и нарядные, пышные юбки, шелковые блузки, расшитые жемчугом и отделанные кружевом, изящные дамские шляпки, перчатки, пояски. У меня глаза разбежались от такого изобилия красоты. Лиззи принялась доставать разные платья, раскладывать их на кровать. Потом подвела меня к ним и жестом попросила примерить.

   – Нет, Лиззи, я не могу, это ведь не мое. Кто-то ведь живет в этой комнате, – сказала я девочки.

   Она в ответ помотала головой и вновь показала на красивое бархатное платье нежно-сиреневого цвета.

   – Лучше пойдем, Лиззи, а то Рэймонд будет сердиться...

   – Не будет.

   Я вздрогнула и обернулась. В дверях стоял инспектор Стайс. Лиззи тут же подбежала к нему. Мужчина подхватил девочку на руки и поцеловал в щечку и отпустил. Лиззи снова начала рыться в вещах.

   – Эту комнату я берег для Джулии, – задумчиво сказал Рэй. – После смерти матери перевез все ее вещи сюда, все надеялся, что она однажды вернется.

   – Извините, я не хотела сюда врываться. Меня Лиззи привела, потому что вся моя одежда...

   Я замолчала, испугавшись, что снова расплачусь.

   – Леди Клаус постаралась? Этого следовало ожидать. Сильвия, здесь столько одежды, вы можете взять что-нибудь для себя.

   – Нет, я не могу, неудобно...

   – Ерунда, – отмахнулся Рэй. – Будет жаль, если пропадут такие красивые вещи. Не думаю, что сестра была бы против.

   – Лучше не надо, – все же заупрямилась я.

   Рэй вздохнул, потом подошел к одному и шкафов, порылся там и вытащил бордовый плащ с теплой подкладкой, отделанный роскошным лисьим мехом. Я залюбовалась дорогой вещью. У меня никогда не было ничего подобного, приходилось довольствоваться обносками.

   – Тогда возьмите хотя бы этот плащ. Я заметил, что ваш совсем износился, а скоро придут холода. Это подарок, от души, за вашу помощь, – сказал мужчина, внимательно глядя на меня.

   Лиззи подскочила к нему и энергично закивала головой, указывая пальчиком на плащ. Немного поколебавшись, я все-таки взяла дорогую вещь. Лиззи захлопала в ладоши. А Рэй протянул мне бархатный мешочек, в котором звенели монеты.

   – Я подумал, что вам сейчас очень нужны деньги, особенно в свете последних событий. Это ваше жалование вперед на два месяца. Купите себе все, что нужно.

   Дрожащей рукой взяла деньги и пробормотала слова благодарности. С одной стороны, мне было стыдно и неудобно пользоваться добротой Рэя, но с другой стороны еще более стыдно мне было за свой жалкий вид.

   Мы с Лиззи сходили к портнихе, купили два готовых платья, белье, ночную сорочку. Еще заказали сшить теплую блузку с широкими рукавами и юбку к ней с теплым подкладом на зиму. Разобравшись с одеждой, отправились к башмачнику, где я, наконец-то, обзавелась новыми красивыми сапожками, а свою старую дырявую обувь выкинула без сожаления. Настроение сразу улучшилось, вернулась уверенность в завтрашнем дне.

   Вернувшись домой, приготовила ужин, что оказалось очень легко, ведь у меня была маленькая помощница, которая с готовностью выполняла все поручения, быстро и умело. Видимо, мать приучала ее к домашней работе с самого раннего возраста. Поужинав с нами, Рэй куда-то уехал, а я отправилась укладывать спать Лиззи. Искупала ее в чугунной ванне, переодела в ночную рубашку и уложила под одеяло. Девочка улыбалась, гладила меня по рукам. Бедняжка, ну что же ты не говоришь? Как же хочется услышать твой голосок...

   Так началась моя новая жизнь. Сказать честно, она мне очень нравится. Не было никаких обид, потрясений. Не приходилось больше прятаться по углам, чтобы не попасться на глаза хозяевам. Не приходилось сносить несправедливые укоры и крики. А еще в этом доме ко мне относились, как к обычному человеку. Рэй и Лиззи будто вовсе не замечали моих особенностей. Я не чувствовала настороженности, неприятия. Я даже глаза разучилась прятать, правда палантин по-прежнему не снимала. Все-таки мои длинные седые волосы производят странное впечатление.

   Я взяла на себя всю работу по дому. Это было мне совсем не в тягость, ведь я всю жизнь занималась только этим. К тому же с таким хорошим отношением хозяина делать домашнюю работу мне было приятно. Приятно быть по-настоящему полезной, чувствовать искреннюю благодарность, а не снисхождение. С Лиззи мы ладили прекрасно, все делали вместе. Вместе готовили, вместе прибирали, играли, гуляли. Девочка оказалась очень активной, живой, улыбчивой. Я наконец-то услышала живой детский смех, правда, говорить она по-прежнему не могла. А, может быть, просто не хотела...

   Мне очень нравилось делать Лиззи разные красивые прически, благо ее длинные волосы позволяли, нравилось наряжать ее в нарядные платья, шить одежду для ее кукол. Я даже стала задумываться о том, как было бы замечательно, если бы у меня однажды появился свой ребенок. Это ведь такое счастье. Но узнав это удивительное чувство, ко мне вдруг пришло неприятное осознание. С Джулией наверняка случилось что-то страшное, непоправимое. Иначе не объяснить, почему она оставила дочь.

   Рэймонда мы видели мало. Он целыми днями был на службе, приезжал ужинать, а потом вновь уезжал куда-то. Я, конечно, не спрашивала, куда. Но была уверена, что у такого красивого мужчины непременно должна быть дама сердца. Я даже представляла, какой она может быть. Красивая, с длинными густыми волосами, с яркими глазами, прекрасно одетая... Противоположность мне. Однажды Рэймонд женится, и его любимая заменит Лиззи маму. В этом я не сомневалась, ведь Рэй обязательно свяжет судьбу только с женщиной, которая искренне полюбит Лиззи. От этих мыслей мне становилось грустно.

   Однажды вечером, уложив маленькую подопечную, я отправилась на кухню прибрать после ужина. В гостиной я неожиданно натолкнулась на Рэя. Он стоял возле разожженного камина и задумчиво смотрел на огонь. От неожиданности я ойкнула.

   – Простите, я думала, вы уехали, – объяснила я. – Не буду вам мешать...

   – Подожди, Сильвия, – остановил меня Рэй. – Может, поговорим?

   Поговорить мне хотелось. Я ведь целыми с Лиззи. Я болтаю, конечно, но ведь она не может мне ответить, поэтому я соскучилась по живому общению.

   – Кажется, вы чем-то расстроены, Рэймонд?

   – Все как обычно, вздохнул мужчина. – Очередной роман окончился ничем.

   – У вас еще все впереди. Просто надо найти человека по душе, а это непросто.

   – Непросто...Особенно в моем случае. У меня ведь есть Лиззи, а, значит, я должен, прежде всего, заботиться о ней.

   – Уверена, если женщина по-настоящему полюбит вас, то и Лиззи полюбит обязательно. И малышка повзрослеет, перестанет всех отталкивать. Все наладится, непременно.

   Мне почему-то всегда казалось, что у всех вокруг все будет хорошо, кроме меня. Рэй слушал, не отрывая от меня пронзительного взгляда. Все-таки есть в нем что-то притягательное, необычное... Даже не понять, что. Да, красивый, обаятельный, но не только в этом дело. Я всех людей воспринимаю по ощущениям, даже малознакомых. Вроде бы, толком не пообщалась с человеком, а внутри уже есть ощущение. Или приятное, легкое, а, может, наоборот, тяжелое, гнетущее. Рядом с Рэем мне было приятно. Он просто излучал положительные эмоции, отчего моя мрачная натура с готовностью бросалась в новые ощущения. Все-таки, как же повезет его избраннице...

   – Сильвия, а вы любили когда-нибудь? – спросил вдруг Рэй.

   Я немного опешила от такого вопроса. Любовь... Вот про одиночество я много знаю, а про любовь не очень. Хотя...

   – Нет, не любила, – ответила задумчиво.

   Не знаю, что такое любовь. Для меня это что-то непонятное, неопределенное, намного сложнее остальных чувств. Горе, одиночество, разочарование – вот, что мне хорошо знакомо...

   – Это не стращно, – сказал мужчина с улыбкой. – Вы еще так молоды.

   А я вспомнила Майкла... Сколько же лет прошло? Года четыре, кажется... Служил он у соседей Клаусов, ухаживал за лошадьми. Красивой внешностью не отличался, но был очень доброжелательным и приветливым. Я стеснялась Майкла поначалу, не знала, как с ним разговаривать. А он приходил в любую свободную минутку, сладости мне приносил, цветы. И мне было приятно. Кажется, впервые после встречи со змеевиком, во мне стали просыпаться положительные чувства. Радость, удовольствие... Майкл нравился мне, даже очень. Не знаю, была ли это любовь, да и способна ли я вообще любить... Мы ведь не целовались с ним даже... Он говорил, что я самая красивая, и что он обязательно на мне женится. Я бы согласилась, не задумываясь...

   А потом о наших встречах узнала его мама. Конечно, устроила скандал. Запретила ему даже смотреть в мою сторону, ведь я бездушная, проклятая... Он не захотел ей перечить. Теперь-то я понимаю, что если бы Майкл любил меня по-настоящему, то преодолел бы все преграды. Наверное... Вскоре он женился. Стыдно признаться, я тогда смотрела сквозь изгородь на соседний сад, спрятавшись в кустах сирени, наблюдала, как прислуга празднует свадьбу. Смотрела на Майкла, на его красивую молодую жену и представляла себя на ее месте. Разве кто-то захочет сделать меня своей невестой? Седовласую, красноглазую, бездушную... Было невыносимо больно. И я все думала, разве можно чувствовать такую боль, если нет души?

   – Сильвия?

   Я вздрогнула, вынырнув из грустных воспоминаний.

   – Извините, задумалась... Пойду к Лиззи, а то вдруг проснется, испугается, что меня нет. А вам нужно отдохнуть. Вот увидите, завтра все наладится.

   – Спасибо, Сильвия, – сказал Рэй, а потом вдруг подошел ко мне близко и дотронулся до моей руки.

   – И вы не переживайте... Тот, кто обидел вас, просто идиот.

   Я непонимающе посмотрела на него. Неужели у меня все эмоции на лице написаны?

   На следующий день еще больше похолодало, и пошел настоящий снегопад. Все застыло от мороза, и снег уже не таял, покрывая все вокруг пушистым белым покрывалом. Я тепло одела Лиззи, сама нарядилась в новый теплый плащ, и мы отправились прогуляться в саду. Девочка вовсю резвилась, кидала в меня снежками, ловила снежинки ртом, развлекалась, как могла. Набегавшись вдоволь, взяла меня за руку и повела куда-то вглубь сада. Там около самой изгороди, в окружении кустов черемухи, ветви которой сверкали и переливались на солнце, покрытые инеем, я увидела нечто странное...

   Прямо из снега торчал длинный нежно-зеленый стебель с крупной ярко-алой розой. Сначала я подумала, что цветок кто-то просто вставил в снег, но потом обнаружила, что он растет из земли, по-настоящему растет. Как растение не погибло в такой холод, понять я никак не могла. Лиззи же этому явлению совсем не удивлялась. Она села на корточки перед цветком и принялась гладить его нежные лепестки.

   Мы вернулись на то же самое место на следующий день. Ночью стало еще холоднее, и зима окончательно вступила в свои права. Однако алая роза по-прежнему цвела и благоухала, будто не хотела верить, что лето ушло. Ее лепестки оставались такими же нежными и даже не думали увядать от холода. Кажется, в этом доме происходит что-то странное...

  5

   Наверняка, одиночество – это такая досадная помеха, от которой даже хорошее время в жизни воспринимается иначе. Вроде бы все спокойно, без происшествий, но постоянно ждешь какого-то подвоха. Кажется, вот-вот случится что-то плохое, и в мою жизнь снова вернется серость и безысходность.

   Мы с Лиззи каждый день навещали загадочную розу в саду, и я все чаще думала о ней. Мы с Лиззи показали интересное явление Рэю. Он поудивлялся вместе с нами, и сказал, что, наверное, это самое настоящее чудо, которое почему-то было подарено нам троим. Теперь это наш общий секрет. Неужели в жизни бывают настоящие чудеса? Разве мир не наполнен серостью? Но Рэй рассказал, что его Джулия всегда верила в чудеса, и теперь верит и он.

   Однажды ночью я проснулась от странных звуков. Сначала спросонья я никак не могла понять, что происходит. А потом до меня дошло, что Лиззи бормочет что-то во сне. Склонившись к ней, мне удалось расслышать:

   – Мама... Мамочка...

   Похоже, бедняжке снится мать. И, о чудо, она говорит! Я погладила Лиззи, пытаясь разбудить, как вдруг увидела нечто удивительная. Над ребенком появилось странное свечение, постепенно принимающее человеческую форму. От неожиданности я отпрянула и чуть не свалилась с кровати. Странный фантом начал приобретать человеческие черты. Я разглядела волосы, заплетенные в две косы, узкое лицо. Призрак протянул руки к Лиззи, будто желая погладить ее по голове. Девочка встрепенулась и опять зашептала:

   – Мамочка... Мамочка...

   Замерев, наблюдала эту удивительную картину. Страха за ребенка не было, лишь уверенность, что гость из иного мира не желает девочке зла. Не знаю, сколько это продолжалось, но я, кажется, потеряла сознание, а когда очнулась, Лиззи спокойно спала в обнимку с любимой куклой.

   Неужели мне все приснилось? Нет, не может быть. Я не спала, точно не спала. Лиззи говорила, а я видела призрак ее матери. Похоже, я потихоньку схожу с ума...

   Всю ночь я промаялась без сна. А лишь только забрезжил рассвет, отправилась на кухню приготовить завтрак, пока Лиззи не проснулась. Пока разжигала очаг, на кухне появился Рэй. Я не часто видела его в простой домашней одежде, все больше в форме. Теперь в просторных брюках и в тонкой рубашке, расстегнутой на груди, он вызывал во мне какие-то новые эмоции, скорее приятные. Его вид навевал мне мысли о семье, о доме, о второй половинке... Я вздохнула и отвернулась, поправив палантин.

   – Доброе утро, Рэймонд, я, наверное, разбудила вас?

   – Нет, мне просто не спится что-то сегодня, – ответил мужчина, усаживаясь за стол. – А вы, Сильвия, что так рано?

   Рассказать ему? Вряд ли он решит, что я сумасшедшая, раз уж считает чудом неувядающую розу в саду.

   – Я видела кое-что странное, – сообщила я, разливая по чашкам ароматный травяной чай – лучшее средство привести в порядок мысли.

   – Странное?

   Поставив перед Рэем кружку, села за стол напротив него.

   – Кажется, Лиззи навестил призрак Джулии.

   Глаза Рэя расширились от удивления. Я быстро принялась рассказывать о ночных событиях, о том, как Лиззи звала маму, о женщине с косами.

   – Мне это не приснилось, я уверена, – сказала я.

   – Я вам верю, – произнес Рэй, сделав большой глоток обжигающего чая. – Если с кем-то и может случиться такое, то только с Джулией. Она всегда была одержима всем необычным, сверхъестественным. Даже купила себе амулет, надеясь развить в себе способности...

   – Рэймонд... Но ведь это означает, что Джулия умерла, – почти шепотом сказала я. – Призраков живых людей не бывает...

   Мужчина смотрел куда-то сквозь меня.

   – Знаете, Сильвия, о чем я часто думаю? – вдруг спросил он.

   – О чем же?

   – О том, что нужно быть рядом с родными всегда, держаться вместе. Я уехал и оставил Джулию одну, хотя знал, в каком состоянии мать. Просто не мог видеть, как разваливается моя семья. Я поступил ужасно. Я должен был больше времени уделять родным, тогда бы ничего плохого не случилось с ней!

   Поддавшись порыву, дотронулась до его руки, не зная, как по-другому выразить поддержку.

   – Не вините себя, прошу. Однажды все выяснится, уверена. Ведь все тайное становится явным. Вы узнаете, что случилось с Джулией!

   Рэй накрыл мою руку своей. Его ладонь оказалась очень горячей, чуть шершавой.

   – У тебя ведь есть брат, Сильвия?

   Вот так просто перешел на "ты". Действительно, немного странно поддерживать церемонии, находясь так близко, держась за руки. Однако, я такого перехода еще стеснялась.

   – Да, есть, только он далеко от меня сейчас. Луис... Я вас так понимаю, Рэймонд, потому что мне очень не хватает его. Не знаю, чем я его обидела или разозлила, но он больше не хочет со мной общаться. Что-то сломалось между нами, после... несчастья, которое произошло со мной. Мы были детьми, но что-то изменилось...

   Я говорила и не замечала уже, как по щекам текут слезы.

   – Сильвия, расскажи, как это случилось...

   И я рассказала. Впервые в жизни. Я ведь даже маме не рассказывала, чтобы не пугать. А тут словно плотину прорвало. А перед глазами стоял жуткий ребенок-змеевик. Та ситуация казалась намного страшнее именно потому, что все случилось из-за ребенка, невинного существа, за личиной которого скрывалась настоящая опасность. Я говорила, говорила, обливаясь слезами, рассказывала, как люди стали относиться ко мне, как сторонились и бросались обидными словами... А потом обнаружила, что Рэй сидит со мной рядом, приобняв, гладит по спине.

   – Не плачь, Сильвия, прошу. Это все неправда. Предрассудки, суеверия... Ты не бездушная! Ты не можешь быть такой! Я ведь вижу, как ты относишься к Лиззи, как искренне улыбаешься... У тебя есть душа, Сильвия, и она прекрасна.

   Я замерла, глядя в его глаза, которые сейчас казались мне двумя драгоценными камнями. Их блеск завораживал, утягивал куда-то в глубину. И я представила, что видит он. Страшные, нечеловеческие глаза... Я отвернулась.

   – Иногда мне кажется, что во мне исчезло все хорошее. Я не могу больше радоваться по-настоящему, не могу получать от жизни удовольствие...

   – Может быть, просто было мало поводов для радости?

   Я несмело посмотрела на Рэя. Он улыбался, и мне тоже захотелось улыбнуться.

   – Знаешь, Лиззи, мне кажется, тебе нужно сделать первый шаг, самой разорвать этот круг. Напиши брату письмо, расскажи о своей жизни, как скучаешь по нему. Уверен, его сердце растает.

   Проводив Рэймонда на службу, я решилась. Достала лист бумаги и принялась писать письмо Луису. Сначала, подбирать слова было трудно, но потом все пошло само собой. Лиззи, притихнув, сидела рядышком, наблюдала со мной.

   – Лиззи, помнишь, ты что-то говорила ночью? – спросила я, упаковывая письмо.

   Девочка покачала головой.

   – Милая, ты ведь можешь, я уверена, – вкрадчиво попросила я. – Постарайся... Скажи... Лиззи... Ну, повтори!

   Лиззи молча отвернулась и достала из шкафа мой плащ. Ладно, не все сразу. Я вздохнула и стала одевать ее, чтобы пойти отправить письмо Луису. На улице я показывала Лиззи животных, птичек, растения, и спрашивала, что это такое. Девочка лишь улыбалась, глядя меня, и молчала. Мне даже подумалось на мгновенье, что она делает это специально. Но подозревать в обмане маленького ребенка было глупо, и я убедила себя, что однажды все-таки смогу помочь Лиззи снова начать говорить.

   Когда приготовили ужин, Лиззи вновь потащила меня в комнату, полную нарядов. Мне не хотелось находиться там, но я все-таки согласилась, потому что надеялась, что там, где много воспоминаний о матери, Лиззи, возможно, начнет все же говорить.

   Девочка жестом показала мне встать посреди комнаты, а сама полезла в шкаф, достав темно-бордовое платье из мягкого бархата, расшитое бисером, со скромным вырезом и пышными рукавами. Подняв его на вытянутых ручках, Лиззи запрыгала от нетерпения. Все-таки хочет нарядить меня, как не отпирайся. Да и, если честно, мне и самой захотелось примерить такую красоту.

   Облачившись в платье, повернулась к ребенку. Лиззи радостно захлопала в ладоши и подтолкнула меня к кровати. Я послушно села. Девочка достала из ящика туалетного стола серебряный гребень и заколку, усыпанную разноцветными камнями. Она залезла ножками на кровать и принялась разматывать мой палантин. Я сначала хотела остановить ее по привычке, но потом передумала. Пусть ребенок развлекается.

   Лиззи отбросила палантин, расплела мою длинную седую косу и принялась расчесывать волосы. Потом подняла их наверх и закрепила заколкой. Спрыгнув на пол, полюбовалась работой и снова похлопала в ладоши. Потом открыла дверцу шкафа с зеркалом во весь рост, предлагая мне посмотреться.

   Вообще-то я не люблю зеркала, но сейчас мне стала любопытно. Я с опасением взглянула в зеркало и замерла от удивления и восхищения. Темно-бордовое платье удивительным образом сочеталось с глазами, а седые волосы, собранные в высокую прическу, пусть неумелую и неаккуратную, придавили мне необычный, но завораживающий вид. Я почему-то напоминала сама себе сказочное волшебное существо, вовсе не отталкивающее и проклятое, а прекрасное, притягательное...

   Я услышала громкий вздох и обернулась. В дверях стоял Рэй, а я как обычно не заметила его прихода. Он смотрел на меня, не отрываясь, и я никак не могла понять выражения его глаз. Он сделал пару шагов вперед и едва слышно произнес мое имя. В моей голове разом пронеслись самые разные мысли. Например, что он возмущен тем, что я надела платье его сестры. Еще мне казалось, что он наверняка сейчас думает, какая же я некрасивая с этой копной седых волос... А вдруг, наоборот, я ему понравилась...

   Мне не удалось узнать, потому что рядом раздался детский голосок:

   – Ты такая красивая!

   Мы разом уставились на Лиззи, которая рассматривала меня, грызя гребешок.

   – Что ты сказала, милая? – спросил Рэймонд.

   – Рэй, смотри, какая Сильвия красивая!

   Мы с мужчиной переглянулись, не в силах больше сдерживать радостных эмоций.